Контрасты

Два основных принципа определяют собой в поэзии Брюсова сочетание слов и словесных образов: закон контраста и повторения. Эстетическая основа этих принципов — в том же стремлении к усилению впечатления, к напряженности и яркости художественного воздействия, которое мы отметили уже при разборе состава и употребления словесных тем. Это явления отнюдь не классического стиля, а напевного, эмоционально взволнованного, лирического, романтического.

Лирические темы «Баллад», те внутренние образы, на которых держится основа каждого стихотворения, построены на контрасте. Контраст дается уже в самой теме любви. В простейшем виде контраста любовного мы имеем это расположение внутренних образов в балладе «Пеплум». В других случаях контраст более сложный. Действующие лица в стихотворении «Раб» — царица и раб, «прекраснейшая из всех цариц» и «покорный раб»; рядом с этим — другой контраст: «покорный раб» и властный, любимый юноша. В балладе «Рабыни» — царевна и прислужницы, белая царевна («белее белых лилий») — и черные «эфиопки». В «Помпеянке» — контраст гетеры, многоопытной в любви, и «стыдливого мизийца» («дитя») и тут же другой контраст, уже не характеров, а положения (картина любви и смерть под лавой Везувия). В балладе «Адам» противоположны друг другу старик отец и дочь, юная дева («Борода моя седая Скроет белость этих плеч»). Царевна и «бедняк из степи», «юноша-прохожий», образуют контраст в теме «Путника». «В сумраке» — две сестры, стыдливая, невинная, и опытная, страстная, — дева и гетера. Контраст положения намечен в двух последних стихотворениях: любящие в тюрьме, разделенные «решеткой», — внешняя мука и внутренняя радость в муке («Решетка»); горе в душе девушки, стоящей над морем, «здесь, на палящей вышине!», — и спокойная глубина моря («У моря»).

Контраст, намеченный в основной теме стихотворения, выражается в отдельных словесных образах: «Я — раб, и был рабом покорным Прекраснейшей из всех цариц» (Р); «Черный плащ его, как дым. Пеплум мой, как саван белый» (П); «Она — царевна, мы — рабыни», «Близ ангела две дщери тьмы», «К ногам, белее белых лилий, Прижать кровавые уста» (Ри); «Смуглый лик мой — вызов взглядам, Как рассвет — бледна сестра!», «Яды ласк и тайны тела, Сведав, зная, — я горда. Но сестра зовет несмело С детским трепетом стыда!» (С). Во всех этих случаях контрастные образы находят опору в параллелизме синтаксического построения; оба члена синтаксического целого при этом распределены по соответствующим частям метрического целого, т. е. строфы или стиха (по два стиха, по стиху, по полстиха). Такие антитезы встречаются также, независимо от основного противоположения балладной темы, на всем протяжении

стихотворения: «Я, свободный, я, бескрылый...», «.Древо жизни — недоступно, Плод познанья — я таю» (А). Или: «Меня любил империи владыка. Но мне был люб один нубийский раб», «Не верь, дитя, что женщины все лживы, Меж ними верная нашлась одна!» (Па).

Помимо отдельных словесных образов и синтаксических формул закон контраста нередко определяет собой всю композицию «Баллад». В балладе «Путник» мы имеем пример такого контрастного расположения материала повествования:

Роскошный дворец и сад царевны:

Лепечут пальмы; шум фонтанный

Так радостен издалека...

Противопоставление, путник:

На нем хитон простой и грубый,

У ног дорожная клюка.

Его запекшиеся губы

Скривила жажда и тоска.

Противопоставление, царевна:

Зовет царевна: «Брат безвестный,

Приди ко мне, сюда, сюда!

……………………………..

Я уведу тебя к фонтанам,

Рабыни умастят тебя...

Противопоставление, путник:

Глядит, как царь, на дочь царя.

………………………………..

Но он в ответ: «Сойди за цепи,

И кубок мне сама подай!»

Противопоставление, царевна:

Она растерянно и гневно

Бросает кубок на песок.

Противопоставление, путник, заключение:

И смех чуть слышен за оградой...

Такая же сложная игра контрастов вскрывается при изучении композиции баллад «Раб» и «Пеплум». Основное значение имеет контраст необычайных событий любовной ночи (средняя, самая существенная часть баллады), «мучительной» и «сладостной», «таинственной» и «чудесной», и спокойного течения будничной дневной жизни, которая распадается в свою очередь на вечер

(первая часть, ожидание наступающих событий) и утро (последняя часть, пробуждение после событий любовной ночи). И здесь контрасты пролога и эпилога выделяют и усиливают значительность основной, средней части баллады, в которой лирическое настроение достигает наибольшего напряжения.