Единство принципов гуманизма и коллективизма в педагогической системе В. А. Сухомлинского

Педагогическая система В. А. Сухомлинского весьма многогранна, в ней поставлено множество проблем психологического и педагогического харак­тера. Все ее богатство, соответствие духу и задачам современного этапа коммунистического строительст­ва раскрываются только в самое последнее время. Психологическое содержание педагогических запове­дей Сухомлинского еще предстоит осмыслить. В кон­тексте интересующих нас проблем остановимся пре­жде всего на характеристике главного, наиболее су­щественного в психологическом облике воспитывае­мого человека, как это видится Сухомлинскому. Речь пойдет об ответе данной системы на вопрос, что и как следует акцентировать в психологии форми­рующегося ребенка.

Решение вопроса о том, с помощью каких средств выполняется эта задача, дано у Сухомлимского в ду­хе традиций советской педагогики — основными фор­мирующими факторами выступают система коллек­тивных отношений и система отношений с педагогом, воспитателем. Однако в этот традиционный подход внесены весьма существенные новые акценты.

Среди важнейших духовных потребностей, о не­обходимости формирования которых пишет Сухом­линский, на первое место он ставит «устремленность к человеку», потребность в человеке. «Одна из тон­ких граней педагогического мастерства — творить в своем питомце потребность в человеке, создавать утонченную человеческую способность дорожить дру­гим человеком, готовить маленького гражданина к тому, чтобы он умел быть верным другом человеку......Как видит каждый питомец человека, что он от­крывает в нем, что оставляет в другом человеке и что оставляет в своем сердце от других людей — это во сто крат важнее того, выполнил он или не выпол­нил сегодня домашнее задание....Поменьше треску­чих фраз о любви к человеку вообще, побольше конкретных дел, сердечного участия в жизни, в тво-

рении радостей, вот что должно стать правилом нравственного воспитания» [49, 37].

По убеждению Сухомлинского, необходимо, «что­бы уже в детстве каждый человек вкладывал свои силы в другого человека, отдавал богатства своего сердца другому, познавал умом и сердцем (а пото­му и глубоко переживал, принимал близко к серд­цу) тончайшие движения души другого человека...» [51, 10] Изучая духовный мир подростков-правона­рушителей и преступников, Сухомлинский обнару­жил, что у этих подростков, как правило, нет без­гранично дорогих людей, «которым бы они отдали частицу души, в которых видели бы, как в зеркале, свои душевные порывы» [там же]. «И вот потому, что его не учили вкладывать свои духовные силы в другого человека, потому что он не научился по­нимать, чувствовать, оценивать самого себя, отда­вая свои силы творению добра для другого челове­ка, он в годы отрочества словно перестает замечать, что живет среди людей» [51, 11].

Одним из средств воспитательной работы в этом направлении «было много специально созданных, предусмотренных, «построенных» человеческих отно­шений, которые имеют своей целью утвердить в ду­шах воспитанников уважение к человеку как выс­шей ценности..» [51, 13]. Среди них было «прежде всего создание ребенком радостей для других лю­дей и переживание личного счастья и гордости в связи с этим» [там же].

В качестве «линий развития» потребности в чело­веке Сухомлинский рассматривает дружбу старше­го с младшим, утверждающую чувство ответственно­сти за другого, зарождение дружбы мальчиков и де­вочек в коллективе: «Десятилетия работы с подрост­ками убедили меня в том, что именно дружба яв­ляется одной из сфер воспитания любви ж человеку, взаимного уважения, ощущения тончайших душев­ных движений в другом человеке» [51, 218]. Друж­ба подростков со взрослыми также занимает боль­шое место «в утверждении потребности в человеке».

Сухомлинский неоднократно подчеркивает, что познание ребенком мира начинается с познания че­ловека. «Пусть одновременно с первыми шагами по-

знания окружающего мира он испытывает радост­ное волнение и тревогу в связи с благополучием или горечью другого человека Пусть на собственном опыте убедится, что от того, как он видит другого человека, как к нему относится, зависит мир и по­кой его души» [49, 44]. На трогательно простых и одновременно мудрых примерах Сухомлинский кон­кретно показывает, каким образом можно это де­лать. Можно наполнить глубоким смыслом, особыми гранями человеческих отношений привычные слова «здравствуйте», «как ваше здоровье», «благодарю» и др. «Важно, — пишет Сухомлинский, — не только научить детей, в каких случаях произносить слова «благодарю, спасибо», надо одухотворить их высоки­ми побуждениями, порывами, устремлениями....Мне представляется очень важным, чтобы это слово в ус­тах ребенка, образно говоря, несло тонкую музыку человеческих чувств, порывов, желаний, стремлений» [47, 45].

Чувствовать потребность друг в друге, быть свя­занным «узами добрых желаний» — Сухомлинский считал это весьма существенными моментами пси­хологического облика человека нашего общества. «Это огромное духовное состояние, — писал он. — Мы (имеются в виду учителя. —Л. П.) горим и сго­раем во имя того, чтобы соединить людей узами добрых желаний. Чтобы человеку хотелось жить от­того, что рядом с ним живут люди» [49, 45] Вы­ступая сторонником культивирования доброты, со­чувствия, жалости к человеку, выдающийся педагог интерпретировал эти качества особым образом. «Принижает человека только презрительная жалость. А когда, жалея, воспитанник жаждет помочь челове­ку, — такая жалость облагораживает. Нужно уметь жалеть человека» [51, 14]. В системе Сухомлинско­го обосновывается именно эта позиция активной доб­роты, активного сочувствия, помогающей жалости. «Сочувствие, умение прочитать человеческую душу, понять, что рядом с тобой совершается зло, творится преступление, — и все это превращается в слезы умиления, в голубиное воркование, если нет соуча­стия — соучастия мысли и сердца Соучастие пробуж­дает активные силы борца, является прекрасным сред-

ством, предотвращающим равнодушие, а нередко и излечивающим, спасающим человека» [49, 43]. «Са­мый верный путь навсегда оградить от одиночества — это научить соучастию души и мысли в судьбе ближ­него» [49, 74].

В качестве важного средства воспитательного воздействия Сухомлинский рассматривал создание и сохранение красоты во всех ее многогранных про­явлениях. По его убеждению, если ребенок не зна­ет труда, одухотворенного идеей творения красоты для людей, его сердцу чужды чуткость, восприимчи­вость к тонким, «нежным» способам влияния на че­ловеческую душу, он огрубляется и воспринимает только примитивные воспитательные приемы: окрик, принуждение, наказание. «Моим идеалом всегда бы­ло то, чтобы никто из детей не знал, что такое фи­зические способы «воспитания»....Когда исчезнет насилие человека над человеком в сложнейшей фор­ме — в быту, в семье, когда дети будут воспиты­ваться без физических наказаний, облегчится дости­жение великой цели — идеала коммунистического воспитания, тогда в обществе не будет преступлений, не будет убийств, исчезнет необходимость в тюрь­мах и других наказаниях, которые сейчас необходи­мы» [51,16—18].

Чтобы не быть превратно понятым, Сухомлинский тут же подчеркивает, что он отнюдь не является про­поведником абстрактной доброты и всепрощения. «Коммунистическое воспитание не может разнежи­вать и расслаблять душу гражданина нашего обще­ства... Мы должны учить не только любить, но и не­навидеть, учить быть не только чувствительными, но и беспощадными. Не только любоваться красотой, не только создавать красоту, но я стрелять во вра­га, который посягнет на свободу и «зависимость на­шей Отчизны. Эти воспитательные цели не только не противоречат необходимости тонкого, отзывчиво­го духовного мира нового человека, непримиримого к какому-либо насилию, но и подчеркивают эту не­обходимость» [51, 18]. «Воспитание доброго серд­ца — с этого начинается коммунизм во взаимоотно­шениях между людьми. Только великая любовь к людям одухотворяет ненависть к врагу» [51, 186].

В творчестве Сухомлинского большое место уде­ляется анализу коллектива как «основной социаль­ной среды», формирующей личность. Специально этому вопросу посвящена книга «Мудрая власть коллектива», имеющая подзаголовок «Методика вос­питания коллектива» По мнению автора, «деятель­ность — это краеугольный камень коллектива, но построить коллектив нельзя, если этот камень — единственный» [50, 13]. Отвечая на вопрос о том, какова главная сила, объединяющая людей в кол­лективе, он пишет: «Эта сила — забота человека о человеке. Ответственность человека за человека... Первые ручейки той могучей реки, которая называ­ется коллективизмом, начинаются с отдачи духовных сил личности во имя радости и счастья других лю­дей — членов своего коллектива» [50, 14]. Чтобы практически достичь этого, необходимо «учить детей чувствовать человека, познавать не только разумом, но и сердцем все, что происходит в его душе. Без этой способности не может быть и речи о богатстве кол­лективистических взаимоотношений, о духовной жиз­ни коллектива» [там же].. По мнению Сухомлин­ского, «прививать настоящий коллективизм означа­ет учить своих воспитанников видеть в мире самое главное — человека.» [50, 16].

Сухомлинский вычленяет и обстоятельно рас­сматривает особую грань активной социальной по­зиции человека — его активность в отношении к дру­гому человеку. Она выступает не просто наряду с активностью по отношению к себе и к окружающе­му объектному миру, но является ведущей, опреде­ляющей другие грани, формы активности личности. «Вкладывание себя в другого» оказывается важ­нейшей предпосылкой самого становления личности. Подобная интерпретация, выступающая достаточно специфической для психолого-педагогической лите­ратуры, на наш взгляд, открывает возможность бо­лее глубокого понимания личности в контексте об­щения — наряду с традиционным для отечественной психологии ее осмыслением в контексте деятельности вообще.

«Коллектив как воспитательная сила, — пишет Сухомлинский, — основывается на богатстве отно-

шений, среди которых на почетном месте стоят идейно-гражданственные» [50, 23]. Корни встречаю­щейся гражданской инфантильности, «затянувшейся ребячливости» он видит в недостаточном приобще­нии воспитанников «к такой деятельности, в которой человек на собственном бы опыте видел, что он де­лает что-то значительное, необходимое обществу...» [50,27].

Раскрывая воспитательный потенциал коллекти­ва, Сухомлинский неоднократно подчеркивал, что «влиять на человека через коллектив нужно тонко и незаметно. И самое главное — так, чтобы человек видел самого себя, ответственно относился к самому себе. Если же я без конца буду повторять: «Ты, Иван, бездельник, из тебя ничего стоящего не выйдет», — то Ивану уже не нужно никак относиться к себе, ему нужно только защищаться. И он всеми силами защищается...» [50, 30—31]. В качестве совета всем воспитателям, и в особенности молодым, Сухомлин­ский формулирует следующее: «Если вы хотите влиять на личность через коллектив, если хотите, чтобы коллектив был тонким и чувствительным инст­рументом этого влияния, войдите в коллектив как друг и добрый советчик. Это одна из закономерностей воспитательного процесса. Коллектив — явление сложное... Чем мягче, нежнее, осторожнее коснулся воспитатель какой-то из этих граней, чем больше уверенности в своих силах, доверия, надежд вынес воспитанник от этого прикосновения, тем более чут­кой станет личность к влиянию на нее через кол­лектив» [50, 41]. Таким образом, дело не в каких-то специальных сиюминутных приемах, но в установ­лении таких тонких отношений «'между вами и ва­шими воспитанниками, которые можно охарактери­зовать как духовную общность, взаимное доверие, от­кровенность, доброжелательность» [там же].

Чтобы воспитанники поставили в коллективе вол­нующие их сокровенные вопросы, «раскрыли свою душу», недопустимы «заорганизованность», «запла-нированность», иначе говоря, формализм, искусст­венность, стремление «залезть» в душу человека. Вос­питатель должен тактично, незаметно понуждать к высказыванию тех мыслей, которые волнуют челове-

ка, но им самим еще не до конца осмыслены Это целая книга педагогической мудрости, — пишет Су­хомлинский, — как подготовить человека к тому, чтобы он обратился к коллективу со словами «Ска-жите мне, друзья, в чем смысл нашей жизни, для чего я живу на свете, что произошло в мире оттого, что я пришел, будет ли мир таким и без меня, или, может, я что то принес в него своей жизнью, болями и волнениями, радостями и тревогами?» [50, 61]. Постановка подобных проблем в коллективе — сви­детельство наивысшей ступени его духовного разви­тия «Воспитателю в эти ответственные минуты осо­бенно важно быть самим собой, предстать перед вос­питанниками мыслите чем, товарищем и другом, жи­вым человеком со своими взглядами, радостями, бо­дями, сомнениями» [50, 65] Сухомлинский уделяет большое внимание поиску ответа на вопрос о том, как решать эту труднейшую для воспитания задачу