Структура социалистического производства

В силу причин существования ПДЦ планомерная деятельность центральных экономических органов в директивно организован­ной экономике не может предусмотреть динамику и пропорции всех общественных коллективных и индивидуальных потребно­стей, не может наладить, регулировать и регламентировать произ­водство и распределение всех без исключения необходимых обще­ству продук- тов, детерминируя, таким образом, производственную деятельность каждого производителя непосредственно. Ведь люди не автоматы, не винтики, и в силу своей относительной самостоя­тельности они искажают в какой-то мере планомерную деятель­ность центра.

Поэтому часть общественных потребностей, выпавшая из поля зрения центральных органов, и часть неудовлетворенных обще­ственных потребностей из-за частичного невыполнения произво­дителями планов центра удовлетворяется либо в результате соот­ветствующего производства продуктов самими носителями этих потребностей, т.е. натуральным производством, либо другими про­изводителями (частными собственниками, занимающимися этим производством на свой страх и риск, по своей собственной иници­ативе, - это кустари, артели, шабашники), удовлетворяющими об­щественные потребности товарным производством.

Существование этих частных производителей обусловлено не только тем, что центральные органы планово-директивной эко­номики, в силу причин существования ПДЦ, не могут и никогда не смогут наладить производство так, чтобы максимально полно­ценно удовлетворить качественно и количественно потребности населения, но и тем, что обычно производство многих товаров несложно и под силу отдельным кустарям. То есть существую­щая специализация и разделение труда в обществе и соответст­вующие им средства производства с предметами труда вполне достаточны для производства некоторых видов товаров отдель­ным кустарем, где кооперация в виде больших промышленных производств, когда каждый производитель делает частичную опе­рацию, совсем не обязательна. Выращивание цветов - яркий пример такого производства. 287

И если государство чинит всяческие препятствия такому про­изводству, подчас объявляя его даже незаконным, то удовлет­ворение общественных потребностей страдает. Сначала коли­чественно, а затем, в силу значительного превышения спроса над предложением, и качественно. Но, тем не менее, это производ­ство будет существовать всегда, потому что существуют неудов­летворенные потребности, даже если под воздействием запретов оно (это производство) будет незаконным, гадким и непривлека­тельным.

Такие запреты, кстати сказать, противоречат целям социалисти­ческого строительства. В свое время В.И. Ленин говорил, что соци­ализм есть высшая производительность труда. И это вполне понят­но и естественно. Но почему мы сейчас наблюдаем неестественно низкую производительность труда в социалистических странах (сегодня, конечно, уже бывших) по сравнению с капиталистиче­скими?

Одной из причин такого результата нашей экономики есть ста­линизм и годы застоя, когда повышение производительности труда подрывалось и тормозилось не только неэффективностью бю­рократических методов управления, подрывающих прежде всего материальную заинтересованность людей трудиться с полной от­дачей, но и такими преступными делами, как уничтожение цвета нашего общества во времена Сталина, и такими дикими поступка­ми, как прямое уничтожение части урожая сельских тружеников в индивидуальном секторе местными представителями власти во времена застоя (с целью пресечь частнособственнические пополз­новения!)

Поэтому для социализма вполне естественен и жизненно необ­ходим принцип - разрешается делать все то, что не противоречит

*Подумайте только, ведь производительность общественного труда вы­ражается в количестве произведенных обществом продуктов в единицу вре­мени (за день, за год...). И вот один человек вырастил столько-то помидоров, а другой (вместо того, чтобы если не самому вырастить такой же урожай, то хотя бы помочь чем-то первому) - две трети урожая первого человека унич­тожил, правда, с «благими» намерениями! Во сколько же раз реальная про­изводительность труда этих двух людей, выраженная в указанных помидо­рах, меньше их потенциальной (возможной) производительности? Во сколь­ко раз они могли бы работать эффективнее, если бы их взаимодействие исключало такого рода противодействие? И это касается всякого рода инди­видуальной торговли, кустарничества и т.п. 288

интересам других людей, в том числе и все то, что не запрещено законом.

Это необходимо глубоко продумать и усвоить всем, и прежде всего всякого рода бюрократам.

Поэтому социалистическая экономика состоит не только из промышленных предприятий, кооперированных внутренне и внеш­не через товарообмен с другими предприятиями, включая институ­ты, научно-производственные объединения и т.п., но и из артелей, кустарей и ремесленников, индивидуальных услуг... То есть вклю­чает все типы производств, даже натуральное производство, но без элемента эксплуатации человека человеком - ложные юриди­ческие собственники здесь отсутствуют. Но коллективное произ­водство, в силу кооперации труда на базе его специализации и разделения, значительно преобладает. И прежде всего даже не столько количеством занятых здесь людей, сколько своей эконо­мической силой, определяющим значением для других сфер обще­ственной жизни.

Причем всякая хозяйственная единица, будь то кустарное про­изводство или огромное промышленное предприятие, является элементом одного коллективного производства в масштабах стра­ны, поскольку частично, соответственно прибавочной стоимости, принадлежит всему народу, а через разделение труда, специализа­цию и товарный обмен на этой основе связан со множеством дру­гих хозяйств, образуя единую экономическую систему.

И вот, находясь в этой системе экономических связей, всякое экономическое звено социалистического общества трудится одно­временно в своих интересах и в интересах общества, независимо от того, отрасль ли это народного хозяйства, завод ли, кооператив ли или отдельный кустарь.

Другими словами, социалистическое производство - это пре­имущественно коллективное производство, планомерно регулируе­мое в масштабах страны, ведущееся в интересах хозяйствующих субъектов и всего общества одновременно, следствием чего явля­ется господство (но не исключительное существование) общена­родной собственности на средства производства*.

Капиталистическое же производство, как мы помним, пред­ставляет собой стихийно развивающееся хозяйство, состоящее из

*И это значит, что социалистическое производство не ве­дется в интересах эксплуататоров (ложных собственников), следователь- но, исключает существование последних, а потому исключает и эксплуатацию, во всяком случае открытую и узаконенную. 289

принципиально такого же набора хозяйственных единиц, но воз­главляемых преимущественно ложными собственниками. Поэтому капиталистическое производство ведется преимущественно и в первую очередь в интересах отдельных капиталистов и их государ­ства, т.е. в интересах класса капиталистов. Поэтому деление капиталистического общества на классы и эксплуатация одного класса другим - неотъемлемый атрибут этого общества.

Отсюда должно быть понятно, что социалистическое общество - это бесклассовое общество. А распространенное мнение о наличии у нас классов, пусть даже и дружественных, ничем не обосновано и существует из-за традиции называть работников сельского хозяй­ства крестьянами, а промышленности - рабочими.

Действительно, «уничтожить классы - это значит поставить всех граждан в одинаковое отношение к средствам производства всего общества»²⁶⁰. И диктатурой пролетариата эта задача выпол­нена. Это, конечно, не означает, что я отрицаю существование множества разнообразных интересов у людей и формирование на этой основе самых разнообразных коллективов, социальных групп и т.д. Просто все эти социальные группы, общества любителей и т.п. не являются классами в политико-экономическом смысле. Их интересы могут не совпадать и даже противоречить друг другу, но эти люди не смогут эксплуатировать друг друга, поэтому их отно­шения не могут быть антагонистическими, разве что при крупных ошибках и злоупотреблениях руководителей из-за несовершенст­ва политической и правовой систем.

Переходный же период, т.е. становление социалистических эконо- мических отношений, есть и становление бесклассового об­щества, поскольку результатом этого процесса есть абсолютно одинаковые в экономическом смысле хозяйствующие субъекты: каждый из них является действительным истинным коллективным собственником общенародных средств производства в результате представитель- ского их использования через деятельность государ­ственных органов и таким же собственником своего трудового коллектива, средств производства. Лишь кустарь в результате непосредственного исполь­зования своих средств производства является не коллективным, а частным собственником, но одновременно и коллективным в масштабах всего общества и по отношению к своим, и по отноше­нию к чужим продуктам труда. Каждый из этих собственников со­ответственно необходимому труду противостоит другому произво­дителю как частный собственник товаров и соответственно приба­-

вочному труду является истинным коллективным собственником продуктов своего и чужого труда*.

Соответственно их положению коллективных собственников интересы у них совпадают, хотя их частные интересы часто не совпадают и даже противоречат друг другу. Но тем не менее все

здесь в политико-экономическом смысле - близнецы-братья**. Тем более, что деятельностью центральных органов, выражающих общенародные интересы, все производители поставлены в такие условия, когда никто не «может присваивать себе труд других»²⁶¹ людей, поскольку в социалистической экономике отсутствуют та­кие различия между трудящимися, в том числе и руководителями, которые позволили бы одним жить за счет других.

Крестьяне, например, являются таковыми только во взаимодей­ствии с помещиками, их диалектической противоположностью, как и рабочие - во взаимодействии с капиталистами. И только это их вза- имодействие, формируя в своих противоположностях опре­деленные материальные интересы, объединяет носителей этих ин­тересов в классы вместе с характерными для каждого класса при­знаками.

Вне указанных взаимодействий (прежде всего политико-эконо­мического характера), т.е. после революции, ни крестьяне, ни ра­бочие

*Пусть читателя не смущает это различие в терминологии (коллективный и частный собственник), потому что здесь их суть одинакова: ведь ни коллек­тивные собственники завода, ни кустари не присваивают ложным способом продуктов чужого труда, никого не эксплуатируют. И коллектив завода по от­ношению к другим хозяйствующим субъектам выступает в своей экономиче­ской деятельности таким же частным собственником, что и кустарь.

**В идеале ложных юридических собственников средств производства при социализме нет, и все люди (и в промыш- ленности, и в сельском хозяй­стве) являются действительными истинными собственниками. А то, что у нас считается, что суще- ствуют два класса, пусть даже дружественных, - это не более чем привычка такими названиями, берущими свое начало из дей­ствительно классового общества до революции, отличать трудящихся про­мышленности от трудящихся сельского хозяйства, за которой (привычкой) стоит непонимание сути происшедших вследствие революции перемен в обществе, непонимание причин существования классов и критериев их от­личия. 291

не могут оставаться теми же, кем они были раньше; они не могут оставаться носителями прежних политико-экономических интересов, значит, не могут объединяться в прежние классы.

Но после революции они и новые классы образовать не могут, т.к. исчезли политико-экономические причины их былой конфрон­тации: всякий производитель является теперь никак не отличимым в политико-экономическом смысле от любого другого, они теперь политико-экономически равны. Остаются только национальные, профессиональные, возрастные, половые и т.д. различия, которые являются причинами образования различных социальных групп, но не классов. Коренные антагонистические классообразующие при­чины канули в вечность.

Но это, так сказать, теоретически. Практически же существо­вание паразитических элементов при социализме невозможно лишь тогда, когда люди на самом деле являются (действительными истинными, как я их называю) собственниками не только средств производст­ва, но и продуктов своего труда (соответственно необходимому труду - частными, а прибавочному - коллективными). А таковы­ми они будут лишь тогда, когда:

1) все, что соответственно необходимому труду им принадле­жит, сполна им и принадлежит в не урезанном никем и неискаженном виде, никак не подрывая тем самым материальной заинте­ресованности людей в результатах своего труда и не нарушая со­циалистических принципов оплаты труда, справедливости;

2) все, что соответственно их прибавочному труду является их коллективными объектами собственности, действительно и ис­поль- зуется в интересах соответствующих коллективов и всего народа.

В противном случае, соответственно п. 1, их материальные ин­тересы, цели и потребности реализуются не в результате собст­венного труда, вернее не столько в результате собственного тру­да, сколько противоестественным образом - в зависимости от произвола руководителей, вследствие чего одни будут работать мало, а получать много (это частичный паразитизм), а другие - на­оборот (подвергаться эксплуатации), и, следовательно, эффектив­ность их труда значи- тельно снизится, т.к. нарушается прямая зави­симость результатов труда от количества и качества этого труда, вследствие чего подрывается материальная заинтересованность людей в труде.

Так что социалистический принцип: от каждого по способно­стям и каждому по труду, соответственно качеству и количеству этого труда, - это то лезвие бритвы, с одной стороны которого находится паразитизм, а с другой - эксплуатация. 292

п. 2. И если объекты коллективной собственности использу­ются не по назначению, в интересах других субъектов (руководи­телей например), то те субъекты и являются действительными, хо­тя и ложными неюридическими собственниками, а не их истинные собственники (спецмагазины, особые гостевые дома, заповедные зоны для рыбалки и охоты...). Это уже скрытый незаконный пара­зитизм, скрытая эксплуатация одних людей другими, действи­тельно делящая людей на классы - класс управляющих паразити­рующих элементов и класс тружеников, потому что первый в зна­чительно большей степени является действительным собственни­ком коллективных объектов собственности, чем второй класс. Да и индивидуальным заработком людей часто распоряжаются как хотят, потому что не выполнено условие действительно одинако­вого отношения всех людей к средствам производства, о чем гово­рил В.И. Ленин²⁶⁰, даже если формально (по конституции) это ус­ловие выполнено. Ведь суть дела не исчерпывается провозглаше­нием равноправия: люди должны быть равны в своих отношениях к средствам производства и продуктам своего труда на самом де­ле. А это возможно только в условиях демократизации и гласности (экономически это значит, как мы еще раз вскоре убедимся, - только в условиях рыночного социализма), исключающих исполь­зование общественных средств производства в интересах распо­ряжающихся ими руководителей. В противном случае «вместе с различиями в распределении возникают и классовые различия. Общество разделя- ется на классы - привилегированные и обездо­ленные, эксплуатирую- щие и эксплуатируемые, господствующие и угнетенные...»²⁵⁵. И дошло у нас в своем делении до деления же­лезнодорожных вокзалов для «белых» и недостойных, до запре­щения людям без привилегий жить в таких-то гостиницах, посе­щать такие-то театры (Большой) и т.д., т.е. до деления людей по сортам, по кастам. И все это у нас произошло потому, что дейст­вительным ложным собственником огромной части продуктов кол­лективного труда стал класс управленцев, несмотря на то что уза­конено это не было.

Поэтому, чтобы этих нарушений соответственно указанным двум пунктам не возникало, необходимо, чтобы каждый руководи­тель вы-ражал и интересы возглавляемого им коллектива (тогда этот коллектив действительно будет хозяином своей судьбы) и действовал в интересах более крупных коллективов, в интересах всего народа. А для этого всякий коллектив должен выбирать и на­значать себе руководителя, а не справившегося со своими обязан­ностями - снимать в любой, удобный для коллектива момент. 293

Но это, как мы убедились на перестройке Горбачева, подрыва­ет весь механизм централизованных методов управления экономи­кой страны, да и других сторон жизни людей.

А если мы абстрагируемся от разного рода злоупотреблений вла­стью (если бы все руководители честно работали только в интере­сах дела, в интересах руководимого ими коллектива), то, тем более в условиях директивного централизма, о классах говорить вообще бессмысленно. Что это за колхозно-кооперативная собственность например, если колхозники и шагу не могут ступить самостоятель­но? Ведь все делается по приказам свыше, и все живут на блага той же верховной милости (в зависимости от расценок, которые им спустят, машин, которые дадут, и т.п.). Точно так же все происхо­дит и на любом промышленном предприятии. Таким образом, право верховного собственника и собственника на местах сосредоточено преимущественно в руках государства. Исполнители призваны только исполнять, поменьше рассуждая. О каких тут хозяевах (соб­ственниках) производства на местах можно говорить, если они ли­шены основных прав собственника? Тем более о классах?

В этих условиях можно говорить только о классе управленцев, преимущественно на самом высоком уровне, которым все позво­лено, и классе исполнителей.