2017-12-14
664
планирования неприемлема для социализма
Звучит, конечно, хорошо: «научное...», «централизованное...», следовательно, взаимосвязано со всеми сторонами общественной жизни, бескризисное пропорциональное развитие народного хозяйства... и т.д. и т.п.
Но так только кажется, так только хочется. И это иллюзии. А на самом деле система директивного централизованного планомерного развития народного хозяйства как единого централизованного эконо- мического механизма в самой своей основе неприемлема для социализма. Даже в своем эталонном виде, т.е. когда вся бюрократическая иерархия образуется не путем назначения сверху, а через систему демократических выборов снизу во всех производственных звеньях без исключения. То есть когда такой системой выборов будут исключены, а если не исключены, то значительно ослаблены возможности бюрократов злоупотреблять своим служебным положением в ущерб коллективу и обществу. Тем более в окружении советов трудовых коллективов.
В этой эталонной бюрократической системе управления производством каждый руководитель является честным человеком и проводником интересов подчиненного ему коллектива.
|
|
|
Поэтому в эталонной бюрократической системе управления экономикой руководители значительно полнее будут учитывать интересы нижестоящих производственных звеньев, чем это бывает в жизни, но все равно не так полно, как учитывают их и реализуют
сами носители своих интересов. И кто этого не понимает, тому не стоит заниматься ни экономикой, ни политической деятельностью.
Всякие руководители в централизованной системе являются проводниками директив центральных экономических органов. И если центральные органы являются подлинными выразителями интересов народа (= используют средства производства руками народа в интересах народа), то народ действительно является коллективным собственником своих средств производства и продуктов своего труда*
Но вот здесь какое своеобразие: свое конкретное дело каждый индивидуум или коллектив и даже «самостоятельное» хозяйство делают по указке сверху, т.е. право решать и проявлять творческую активность во всем объеме (при сплошной централизации), а вместе с этим и ответственность** за принятые решения, за экономическую деятельность коллектива (потому что трудящиеся здесь являются только добросовестными исполнителями), трудящиеся делегируют наверх, оставляя себе право быть лишь надежными винтиками сплошь централизованной экономической бюрократической системы.
Вот так происходит противоестественное отторжение творческой активности и ответственности от производителя (= полноценного мышления), когда ему остаются только его исполнительские функции, в результате чего каждое производственное звено, лишаясь права творческой самостоятельности, становится лишь орудием труда в руках государства (всего общества), что делает людей апатичными, безразличными к результатам своего труда, но не безразличными к проблемам всего общества, поскольку всякий человек здесь - коллективный собственник. Поэтому люди так мало предъявляют претензий к себе и так много - к государству, к вырази-
|
|
|
*А если руководитель злоупотребляет своим служебным положением (неважно как), приобретая себе благ значительно больше количества и качества своего труда, то тем самым этот руководитель становится ложным действительным собственни- ком части продуктов общественного труда, скрывая свое ложное право на эти продукты от глаз общественности.
**Допустим, что в сплошь централизованной эталонной бюрократической системе ответственность за свои решения и просчеты руководители и вышестоящие органы управления, в силу их честности, не перекладывают на плечи нижестоящих руководителей и коллективов, имея в виду и компенсацию экономических потерь.
телю общенародных интересов.
А в отношении к руководителям промежуточных звеньев это значит, что они являются надсмотрщиками за подчиненными и одновременно узловым пунктом передачи команд сверху, причем бездумными передаточными пунктами.
Вместе с тем такое противоестественное лишение творческой активности исполнителей есть монополия верхов на мышление при плохом знании конкретных дел производителей и конкретных обстоятельств их труда*, значит - обеднение мышления огромного количества народных масс, обеднение мышления всего общества при неумении верхов наладить производство и управлять им.
Кроме того, при сплошной централизации общественного производства всякое производственное звено по отношению к центру является просто наемной рабочей силой, поскольку действительным собственником, непосредственно использующим средства производс- тва, является государство (руками трудящихся, но своей головой), раз ему делегированы все права и обязанности непосредственного собст- венника. Вот такое получается извращение экономических отношений, в результате чего всякое производственное звено остается лишь добросовестным наемным исполнителем, и поэтому его зарплата, материальное благополучие определяются (неважно по каким критериям) только центром, зависят только от центра.
Из сказанного должно быть предельно понятно читателю, что идея Троцкого о трудовых армиях есть совершенно последовательный и логичный вывод из признания основой и сущностью социалис- тической экономики идеи централизованного планомерного развития.
Не буду и далее описывать все «прелести» сплошь централизованной экономики, поскольку ее неприемлемость предельно понятна и так, тем более что в действительности ее быть просто не может, как это следует из причин существования относительной самосто- ятельности любого производственного звена (см. с. 140- 148 о ПДЦ).
Поэтому более жизненной эталонной социалистической экономикой, развивающейся на принципах плановых директивных заданий планомерно действующих центральных органов, может выступать эта же только что рассмотренная система, но с тем отличием, что всякое производственное звено (то ли хозяйственная единица, то ли частичный производитель) относительно самостоятельно в своей
производственной деятельности, т.е. выполняет задания центральных
*Причем, это наряду с незнанием потребностей и платежеспособного спроса потребителей.
органов, проявляя при этом творческую активность, - выполняет их как-то по-своему, иногда далеко не так, как хотелось бы центру, и еще реже - вопреки ему.
|
|
|
Причем относительная самостоятельность здесь существует (и этого нельзя забывать) не благодаря центру, а вопреки ему. Всякий руководитель очень бы хотел, чтобы подчиненные были продолжением его рук и ног, послушными автоматами, безотказными механизмами. Но беда руководителей в том, что все подчиненные объекты являются субъектами со своим духовным миром, интеллектуальным потенциалом, знаниями. И они не могут избавиться от этого своего качества, в противном случае им грозит участь бессловесного рабочего скота.
Но, так как они все-таки люди, то выполняют задание центра (ибо вынуждены это делать) так, как сами считают нужным, при любых условиях пытаются выполнять порученную им работу соответственно своим личным знаниям, интересам и т.п.
И эта субъективная активность всегда мешает центральным орга- нам, т.к. у них есть свои представления о конкретных делах подчиненных, всегда неполные и несовершенные, хотя в общих чертах и верные; у них есть амбиции и глобальные планы, в которых деятельность подчиненных строго регламентирована и где все сказано о том, что подчиненный должен делать, но ничего не учтено такого, что подчиненный может сделать и сделает или что он вообще не сделает.
И так получается в любой централизованной системе, потому что здесь очень мало учитывается наличие материальных и моральных интересов (хотя много об этом говорится) у управляемых людей. А это всегда и ошибка, и насилие над этими людьми. Да, как бы было хорошо, если бы у подчиненных не было никаких материальных интересов! Тогда что человеку сказано - то он и делает (столько и так). Плохо только, что тогда (когда у людей не останется материальных интересов) не будет понятно, чего, сколько и какого качества руководители должны производить для этих людей руками этих же людей. Ведь материальные интересы не только являются одной из движущих сил человеческой деятельности, но и идеальным ориентиром и контролером общественного производства, не говоря уже о стимуле.
|
|
|
Поэтому трудовая деятельность хозяйств и продукты их труда всегда есть компромисс взаимодействия центральных органов с непо- средственными производителями. А степень свободы относительно
самостоятельных производственных звеньев определяется их активностью в вечной борьбе с центральными органами за самостоятельность.
Причем надо подчеркнуть, что борьба эта ведется лишь за свободу действий по выполнению плановых заданий. То есть спорным моментом являются способы, объемы, сроки выполнения заданий, но не само задание, не целесообразность его выполнения. А именно о целесообразности выполнения плановых заданий и следовало бы поспорить прежде всего!
Если это плановое задание из центра рассчитано на удовлетворение общенародных интересов и потребностей (в обороне например), то ничего в этом плохого нет: что государству надо, то оно и заказывает предприятию, хотя лучше не в приказном порядке.
Но если плановое задание рассчитано на удовлетворение индивидуальных потребностей людей, то ничего в этом нет хорошего, потому что план приказывает работать хозяйственным единицам (а это - работа из-под палки) не на потребности населения, а на представления об этих потребностях центральных органов, где к, тому же, не учтены многие другие потребности. Подобным образом Госпланом искажаются и производственные потребности хозяйственных единиц и при размещении заказов на предприятиях, и при принятии заказанной ранее продукции.
Короче, ориентация производителей на потребности населения и производительные потребности хозяйств не непосредственно, а через диктат центральных органов ошибочна, ибо:
1) искажает представления производителей о реальном спросе потребителей, а то и вообще заставляет игнорировать этот спрос;
2) делает их безразличными к способности покупателей платить;
3) значительно ухудшает контроль качества продукции производителей;
4) исключает конкуренцию производителей, борьбу их за потребителя, что совершенно невосполнимо надуманными формами социалистических соревнований и такими же неестественными бюрократическими критериями этих соревнований;
5) лишние посредники между потребителями и производителями понижают производительность общественного производства, повышают общественные затраты на него, делают его неповоротливым и малоподвижным;
6) но главный недостаток этой системы тот, что в условиях директивного планирования подчиненные по условиям оплаты (по ре-
зультатам выполнения плановых заданий) материально заинтересованы получать заниженные планы, сопротивляясь, таким образом, увеличению выпуска продукции и улучшению ее качества, сопротивляясь тем самым повышению производительности своего труда.
Получается парадокс: центральные директивные планирующие органы субъективно хотят прогресса, роста материального благополучия народа и требуют этого от подчиненных им трудовых коллективов, но объективно, т.е. всей системой своих требований, оценок и взаимодействий с подчиненными (своим положением командиров-посредников между производителями и потребителями), заставляют последних (сами того не осознавая)* всячески препятствовать совершенствованию производства и повышению производительности труда, не говоря уже о том, что расходами на себя (на существование центральных органов) удорожают общественное производство, искажая своими представлениями о потребностях населения цели и смысл работы производителей.
И это противоборство то скрыто, то, неожиданно открываясь в отчаянных выступлениях подчиненных то ли письменно, то ли устно, идет у нас всю жизнь, подрывая здоровье трудящихся, особенно руководителей среднего звена, насаждая апатию масс, тормозя их естественное стремление к прогрессу и т.п.
Пытаясь как-то поправить дело, центральные органы, не будучи в состоянии избавиться от материальной заинтересованности трудящихся в результатах своего труда, вынуждены самой жизнью искать в практике такие формы материального стимулирования индивидуумов и коллективов, которые заставили бы (материально заинтересовали) трудящихся производить то и делать так, как, по мнению центральных экономических органов, это нужно обществу, населению. Но так как никто из них толком не понимает связи материальной заинтересованности людей с отношениями собственности и свободой творчества, тем более не может знать конкретное дело производителей, которое (дело) они пытаются как можно более регламентировать (!), то все эти формы материальной заинтересованности малоэффективны, половинчаты, иногда уродливы и смешны, а иногда ориентируют людей и на коллективные преступления с круговой порукой.
И приходится в подкрепление к материальному стимулированию
*Они просто не понимают людей и прежде всего сущности и роли их материальной заинтересованности во взаимодействии с отношениями собственности. 311
апеллировать к общенародным интересам, совести, придумывать всякие лозунги и призывать на борьбу за хлеб, за уголь и т.п.
Поэтому наша экономическая история - это сплошь не столько нормальная работа, сколько постоянная борьба за какие-то экономи- ческие показатели, за решение экономических проблем, опирающаяся на искусственные нежизненные меры, придуманные центральными органами, в том числе и на организацию социалистических соревнований.
Но все это далеко не полностью примиряет материальную заинтересованность производителей с действительно необходимыми направлением и интенсивностью развития общественного производства. И от исполнителей идут наверх дутые отчеты, парадные рапорты о несуществующих достижениях и героях труда, скрывается негативная информация, что еще более искажает представления центральных органов о делах на местах, о потребностях людей и производства.
Причем, заметьте, все эти негативные факторы прогресса социалистической экономики мы рассматриваем на примере эталонной бюрократической системы, где руководители не злоупотребляют своим служебным положением и стараются своей деятельностью полнее выразить интересы подчиненного им коллектива, хотя одновременно являются и проводниками экономической политики центральных экономических органов.
А если мы учтем злоупотребления маленьких и больших руководителей, начиная с невинных льгот и кончая мафией, то мы получим и сталинщину, и застойный социализм - короче весь тот кошмар, который раскрывается сейчас соответствующими органами и печатью.
Подробно исследовать все эти злоупотребления в их конкретном виде не является задачей политэкономии, нам важно понять лишь общие экономические причины злоупотреблений и преступлений.
А понять это предельно просто, если разобраться в причинах существования отношений собственности, в их идеальной природе, вторичном характере по отношению к материальному процессу использования объектов собственности, в связи объектов собственности и отношений собственности с материальными интересами людей.
Всякий руководитель имеет большие возможности использовать подвластные ему объекты собственности и подчиненных в своих личных интересах в противовес коллективным и за счет них, чем неруководитель. Вот он их и использует, поскольку материально в этом
заинтересован, становясь, таким образом, действительным ложным собственником этих объектов собственности. Такое его поведение невыгодно всем, кроме его сообщников. Но центральные органы высоко и далеко, а подчиненный трудовой коллектив является отнюдь не в той степени действительным собственником, каким должен быть, потому что ему оставили лишь исполнительские функции, которые контролирует, поощряя и наказывая, их руководитель! Поэтому трудящимися воспринимаются эти объекты собственности как чужие (государство не обеднеет!), и им все равно, что с ними происходит, разве что завидуют своему начальству. У трудящихся нет материальной заинтересованности пресечь покушение своих руководителей на «чужие» объекты собственности. Но есть большая зависимость от них. И бесконтрольность (ну, пусть недостаточная подконтрольность подчиненным) действий руководителей толкает их на нарушения и преступления. Да и всякие бюрократические препоны производственной деятельности коллективов тоже толкают их руководителей на разного рода проступки и преступления в интересах дела, откуда совсем недалеко и до преступлений в личных интересах руководителей.
И каждый отдельный такой случай паразитирования руководителей есть негласная, юридически не оформленная эксплуатация, рождающая негласных, скрытых для общества эксплуататоров с их особыми интересами, двойной моралью, объединяющихся в своем стремлении с другими себе подобными. И если это явление массовое, то это значит, что общество негласно делится на классы эксплуатируемых и эксплуататоров.
Как видите, система директивного планомерного централизованного развития экономики порочна в самой своей сути: система плановых заданий хозяйственным единицам тормозит развитие производства, тормозит повышение производительности труда, а потому и научно-технический прогресс, т.к. он для исполнителей является помехой. Эта система подрывает удовлетворение потребностей людей качественно, количественно и по ассортименту. И, что самое страшное, постепенно приводит к негласному делению общества на классы: класс ложных собственников-руководителей и класс эксплуатируемых тружеников-исполнителей.
А как обстоит дело с кризисами?
Конечно, у нас кризисов «перепроизводства» нет. Но нет их у нас не потому, что все развивается пропорционально и гладко, а потому, что диспропорции сглаживаются и смягчаются деятельностью
государства. Например, все ненужное и выпущенное сверх необходимого государство оплачивает (да и как не оплатить, раз заказало!) за счет прибылей рентабельных предприятий или печатным станком, оплачивая и поощряя тем самым бессмысленную производственную деятельность убыточных, а то и вообще ненужных предприятий.
А разве неприемлемость научно-технического прогресса для исполнителей (значит, для всех хозяйственных точек), нежелание с ним связываться не являются научно-техническим кризисом нашей экономики? Хорошо еще, что силовое давление одиночек-энтузиастов помогает делу. Но это же ненормально! Надо, чтобы всякая хозяйственная единица была кровно заинтересована в научно-тех- ническом прогрессе, чтобы все буквально гонялись за всякой технической новинкой и новой идеей! А это возможно только после ликвидации централизованного директивного руководства экономикой страны и системы плановых заданий, при работе непосредственно на потребителя в условиях социалистической конкуренции.
И разве постоянные нарушения ритмичности в работе фабрик и заводов, авралы в конце месяца или квартала не являются из года в год длящимся скрытым производственным кризисом?
Да, наша экономика директивного централизованного управления не может быть подвержена таким глубоким кризисам, какие периодически бывают при капитализме. Но не может именно потому, что ей органически не свойственны и те периоды процветания, какие свойственны капиталистической системе.
Зато нашей экономике, какой она является сейчас, свойственно тихо коптить небо, с преступной щедростью разбазаривая природные и людские ресурсы.
Конечно, можно понять людей, которым из-за боязни лишиться руля власти близка была система именно централизованного руководства всей экономикой страны, хотя в условиях огромного количества мелких хозяйств после революции эта система как раз наименее пригодна для общества (разве что кроме управления Красной армией и железными дорогами).
Но уже на примере НЭПа, как бы кратковременно он ни существо- вал, было доказано практически, что система централизованного директивного управления на основе общенародных планов значитель- но менее демократична и менее эффективна, чем НЭП. Но победил жесткий централизм, и прежде всего потому, что (кроме желания центральных органов быть диктаторами) слишком поверх-
ностно были поняты и учеными, и руководителями государства роль материальной заинтересованности людей в свободе творчества, в продуктах своего труда и связь материальной заинтересованности с отношениями собственности, со стремлением людей быть творцами своей судьбы, с процессами руководства и исполнения. Не поняты также причины необходимости хозяйственной самостоятельности производителей из-за отсутствия знаний о ПДЦ и его причинах, да и сейчас никто это не исследует.
И очень существенной ошибкой как ученых, так и руководителей, даже в наши дни, является мнение, что планомерное развитие экономики страны (с целью ее пропорционального развития) означает только директивное централизованное управление ею, несмотря на то что на словах признавалась относительная самостоятельность предприятий.
Это мнение нигде специально вот так не высказывается, не обсуждается и не доказывается, а просто молча предполагается, потому что в его истинности все твердо убеждены. Оно берет свое начало в представлении наших классиков-революционеров о социалистической экономике как о хозяйстве, которое централизовано в масштабах всего общества и где все делается по единому плану, из-за чего у Сталина и его соратников сформировалось отношение к производителям, не «вписывающимся» в этот план и не поддающимся централизованному руководству, как к «стихийному элементу», как к «мелкобуржуазной стихии», как к чему-то враждебному социалистической экономике.
То, что это так, видно из контекста суждений различных специалистов по близким к этой теме вопросам, по представлениям политических деятелей и экономистов начиная с дореволюционного времени вплоть до наших дней. Особенно это хорошо видно из рассуждений о формах собственности при социализме и перспективах ее развития. Правда, сейчас эти представления стали понемногу меняться*.
*«Движение к социализму и у сторонников, и у противников сталинизма мыслится как процесс откалывания от нарождающе- гося социализма чужеродных частей. Как защитники, так и критики сталинизма полагают, в частности, что социализм - это устранение прежней многоукладности и прежде всего ликвида- ция мелкого крестьянского производства; что невозможно добиться необходимой социализму плановости без диктата, без подчинения центру всей хозяйственной жизни страны; что противостоять опасности мелкобуржуазного 314
перерождения можно только путем пролетаризации общества; что социализм начинается с «отбрасывания» буржуазной культуры; что насаждение атеизма приносит бесспорную пользу».«Они связывали прогресс общества с ростом единообразия, с полным вытеснением стихийного из экономики, из самого человеческого бытия...» (Ц и п к о А. История сталинизма. - «Наука и жизнь», 1988, № 12, с. 40.)
Но это (что планомерное развитие экономики страны возможно только по единому для всех плану, с вытекающими отсюда централизацией и директивными методами управления) есть глубокое заблуждение, потому что в условиях товарного производства (а иным, как мы увидим далее, оно быть не может) пропорциональность развития всего общественного производства означает соответствие платежеспособного спроса покупателей предложению товаров от производителей. И ничего более, т.е. когда существующие специализация и разделение труда между людьми постоянно и безболезненно опосредуются обменом продуктами их труда.
А эта цель значительно лучше достигается и без единого для всех плана и вытекающих из него централизованного директивного управления экономикой страны, потому что, как мы видели раньше, исходя из марксистско-ленинской теории отражения, анализируя смысл производственной деятельности центральных органов и конкретных производителей на местах, мы приходим к выводу, что центральные органы не знают и не могут знать конкретное дело производителей, их производственные и личные потребности так, как знают это сами люди. Поэтому планы центральных органов, тем более такие объемные, длительные и негибкие, не соответствуют реальным личным и производственным потребностям людей, далеки от динамики жизни. Поэтому такие планы (регламентирующие все, вплоть до мелочей, и обязательные для всех и каждого) уже заранее планируют диспропорции в экономике вместо того, чтобы быть орудием недопущения диспропорций. Такие планы - непосильные оковы на трудолюбивых и предприимчивых руках трудящихся, не говоря уже о том, что они (эти планы) первыми подрывают материальную заинтересованность работников трудиться, грубейшим образом нарушая зависимость труда от его результатов.
Да и вообще, как это можно предвидеть и запланировать на пять лет вперед, а главное, обязать выполнить все это все подразделения народного хозяйства, когда существует огромнейшее количество незначительных и значительных детерминантов развития экономики, тем более такой огромной страны, как наша, 315
которые (детерминанты) предвидеть просто невозможной И прежде всего к таким детерминантам относятся научно-технические открытия. Это напоминает мне один пункт социалистических обязательств техотдела завода, в котором говорится, что техотдел должен за год придумать и внедрить 6 рацпредложений с годовым эффектом в 3000 руб.! Особенно эти 3000 руб.! Что за чушь?!
И мало того, что таким образом планируются и осуществляются диспропорции народного хозяйства, так еще отношением центральных органов к исполнителям люди поставлены в такие условия, что заинтересованы противодействовать выполнению этих планов!
Вот почему, когда в условиях централизованного директивного планирования коллективы предприятий получили больше прав по утверждению для себя планов, они сразу же облегчили себе плановые задания, чтобы легче их перевыполнять и по искусственно придуманной оценке их деятельности центром получать больше денег. В результате работать стали меньше и хуже, а рублей получать больше.
Таким образом, как вытекает из теории и как доказала практика социалистического строительства, директивное централизованное планирование есть экономическое средство (как деятельность центральных органов, и прежде всего КПСС), призванное развивать экономику страны пропорционально, на основе научного предвидения, воплощая в социальную действительность через экономический механизм страны цели всех и каждого.
Но, как вытекает из теории и как доказала практика социалистического строительства, директивное централизованное планирование (как деятельность центральных органов) не может не приводить к диспропорциям в экономике страны (другими словами, к кризису*), не может предвидеть развитие экономики страны, не может обеспечить это развитие, как того требует планирование, как требуют интересы народа.
Более того, практика директивных заданий и централизованного управления экономикой страны является средством торможения ее развития вследствие заинтересованности подчиненных любого уровня в сокрытии производственных резервов и в том, чтобы поменьше работать, а потому средством торможения и научно-
* Кризис надо понимать не обязательно как только крах или банкротство капиталистических предприятий, но и как вышеописанное ненормальное, с многообразными нарушениями, развитие, далеко не полное использование потенциальных возможностей производительных сил. 316
технического прогресса, да и средством торможения мышления общества вследствие лишения подчиненных их творческой производственной активности и принятия решений.
То есть система директивного централизованного планирования просто физически не может выполнить возложенные на нее задачи, по крайней мере достаточно полно и эффективно. Даже при всем огромном желании центральных органов это сделать.
Но наши центральные экономические органы во главе с КПСС, как мы убедились, не собирались отказываться от системы централизованного директивного планирования в масштабах страны. А это тянет за собой всю порочную цепочку директивного регулирования всей экономики из центра со всеми вышеуказанными отрицатель- ными последствиями и для экономики, и для всей социальной действительности, включая и классовое разложение общества по вертикали, независимо от искренности добрых намерений руководителей партии и государства.
Конечно, эти выводы не для военного времени и армии, поскольку там иные цели и стимулы деятельности (как положительные, так и отрицательные).
Отождествление планомерного развития экономики страны только с централизованным директивным управлением и непонимание причин существования ПДЦ рождают еще одну грубую стратегическую ошибку экономической политики: всякого рода кустари и мелкие производственные коллективы, которые не вписываются в планы центра и не могут им управляться, мешают, по мнению центра, осуществлять им их планы, следовательно (по их мнению), подрывают централизованное плановое развитие экономики, а потому являются вредным для экономики пролетарского государства стихийным элементом, следовательно, вредной мелкобуржуазной стихией, которую, естественно, надо презирать, запрещать и энергично выкорчевывать. На селе таким кустарем оказался «кулак».
«А теперь представим себе, какое чудовищное напряжение создавал классовый подход в стране, где 80% населения воспринималось как препятствие на пути к идеалу. Из-за этого в двадцатые годы руководители партии должны были чувствовать себя в осажденной крепости не столько из-за капиталистического окружения, сколько из-за того, что они находились в нэпмановском, рыночном, товарном, крестьянском мире. Из-за понимания, что преобладающая часть общества не может, не готова к новым порядкам.
Сталин не был наивным человеком, он не верил в байки о «социалистическом инстинкте» русского крестьянина. При всей своей ненависти к крестьянству он был все же лучшего мнения об умственных способностях деревенского жителя, чем некоторые нынешние друзья прогресса и демократии. Он понимал, что крестьяне добровольно не наденут на себя вериги производственной кооперации и сами никогда не откажутся от своей свободы, потому он и говорил о необходимости «насаждения» колхозов и совхозов»262.
Так что эта трагедия нашего народа объясняется не только сталинской диктатурой, но и его теоретической неграмотностью - непониманием сущности ПДЦ и планомерной деятельности, поверхностным пониманием роли материальных интересов и их связи с отношениями собственности и творческой активностью, непониманием обстоятельств, вызывающих необходимость производственной деятельности кустарей наряду с коллективными производствами.
Кустарем, кстати, в широком понимании этого слова является всякий индивидуал-производитель товара, в том числе и производитель материального процесса (таксист например), производитель идеальных товаров (художник например). И вот такого кустаря в сфере такого материального процесса, как торговля, у нас называют спекулянтом. И, как мы видели, в разделе о товаре и стоимости, источником этого очень вредного для общества заблуждения является мнение К. Маркса о том, что купец не производит стоимость. Так что причиной гонений так называемых «спекулянтов» является и эта ошибка К. Маркса, ошибочное отношение большевиков вообще ко всякой кустарщине как к нежелательной стихии, а также диктатура большевиков (КПСС) во всех сферах жизни общества, в том числе и в экономике.
А сама дискриминация кустарей, и прежде всего в сфере торговли, является серьезным тормозом развития экономики (= одной из причин нашего экономического кризиса), поскольку сдерживает развитие производительных сил общества. Вот почему такие серьезные экономисты, как Василий Леонтьев, считают, что «спекуляция» в СССР как часть теневой экономики смягчает наш экономический кризис, уменьшает разбалансированность экономики.
И еще, что до сих пор не понято учеными - это основное отличие капитализма от социализма. Мнение, что их отличие состоит в том, что капитализм покоится на частной собственности, социализм - на общественной, на общенародной, очень поверхностное, потому что люди не понимают даже того, что природа отношений собственности идеальна, и потому эти отношения вторичны, не говоря уже 318
о более полном и подробном анализе этих отношений, о четком понятийном их отличии от объектов собственности и т.п.
Кроме того, частная собственность у наших ученых всегда ассоциируется с анархией производства, а общенародная - с планомерным его развитием, а потому неизбежно и с директивным централизмом, поскольку другого способа пропорционального развития производства наука и управленцы не знают.
А поскольку общенародная собственность для советских ученых и политических деятелей является первейшим и главнейшим признаком социализма, то вполне естественно, что они хотят поскорее все «обобществить», что осознанно или неосознанно подразумевает признание всех средств производства только государственными, а потому и только централизованное распоряжение ими, следовательно, только централизованное в масштабах страны управление всеми производителями. Вот где логическая причина стремления руководителей государства все как можно более централизовать, что в их понимании означает побольше обобществить, а потому полнее «ввести в общество социализм».
Именно отсюда общенародная собственность автоматически означает для ученых и центральных органов директивный централизм. Вот такой порочный круг: одно поверхностное и ошибочное мнение приводит к другому такому же, и наоборот.
А ведь весь народ не может быть действительным непосредственным собственником всякого конкретного средства производства, ибо оно непосредственно эксплуатируется не всем народом сразу, а только его частью (= индивидуумом, коллективом). Значит, весь народ может быть только юридическим действительным собственником каждого средства производства, а не непосредственным. А для того чтобы быть юридическим собственником, централизация всего общественного производства ему не нужна. Более того, невозможность быть непосредственным собственником каждого средства производства всему обществу сразу означает не только невозможность полной централизации всех и вся, но и вредность ее, означает насилие над непосредственными действительными собственниками средств производства.
Обобществление средств производства, как оно у нас понимается, извращает и затрудняет понимание истинно социалистических отношений и их отличие от капиталистических.
Основное отличие социализма от капитализма (от чего зависят все второстепенные отличия) есть отсутствие при социализме эксплуата- торов, есть свободный труд только на себя и все общество, т.е. 319
только в своих и общенародных интересах. А при капитализме, если вспомним, люди трудятся прежде всего в интересах отдельных капиталистов и их государства, а уж потом и на себя.
Поэтому кустарь при капитализме действительно является мелким буржуа по своим устремлениям, желая стать большим капиталистом. А по источникам удовлетворения своих потребностей, т.е. объективно, он - обыкновенный работяга.
При социализме у кустаря перспективы стать капиталистом отсутствуют начисто. Здесь кто не работает - тот и не ест. Никто ему не позволит эксплуатировать других людей, гарантом чего является государство. Не для того делалась революция, чтобы формировать новых эксплуататоров. Пусть организовывает кооператив, пусть руководит им, но таким образом он будет наравне с другими деньги себе зарабатывать, а не получать их от эксплуатации своих средств производства представительским способом. То есть в этих условиях он не сможет быть юридическим собственником средств производства кооператива, а лишь одним из действительных коллективных собственников. И, как руководитель, он будет выполнять волю и указания коллектива кооператоров, получая свою долю общего дохода коллектива по утвержденным в этом коллективе критериям. Так что при социализме кустарь просто не сможет стать мелким буржуа. А о крупном и говорить нечего. Поэтому отказываться от его услуг и обливать грязью нет никакого смысла. Не стоит центру бояться бесконтрольности и неуправляемости кустарей. Из того, что сам центр не может уследить за каждым отдельным кустарем, еще не следует, что они неуправляемы и бесконтрольны: деятельность каждого кустаря детерминирована общественными потребностями и конкуренцией с сотоварищами по судьбе. А на местах их контролирует налоговый инспектор, санэпидемслужба... и за незаконную деятельность (например за наркотики) органы правосудия привлекут к ответственности.
Запрет же кустарных промыслов, производственной деятельности одиночек (в том числе и владельцев точек общепита, частных такси...) не может ликвидировать потребности людей, но подрывает и ухудшает удовлетворение общественных потребностей, приводит к значительному снижению производительности общественного труда, превышению спроса над предложением, а потому и к сумасшедшим ценам. Но никак не к полной ликвидации кустарного производства. И оставшиеся после запрета кустари (конечно же, трудяги, но и рвачи, закононепослушные лица, раз их деятельность запрещена, укрепляющие негативное мнение людей о своих собратьях по 320
труду) все-таки продолжают жить так, как им хочется и в какой мере это возможно, переходя подчас и к действительным преступлениям.
Кустари могут быть опасны в переломный, революционный период политической борьбы как потенциальные, но становящиеся в определенных конкретных случаях действительными политическими противниками, потому что они - шатающиеся в своих убеждениях, а потому и в политических действиях, люди. Но своим трудом они не являются врагами никого - ни капитализма, ни социализма.
Поэтому в мирное время государству нечего бояться кустарей и не следует стремиться контролировать их каждый шаг: они просто не смогут действовать во вред людям, т.к. будут иметь дело с правосудием. И не смогут жить на нетрудовые доходы, потому что их продукты труда или сам труд оплачивает потребитель. Дайте ему возможность свободно трудиться, и ему наплевать на политику. Это же можно сказать и в адрес любого коллектива трудящихся. Центральным органам не следует бояться, что они сделают что-то не то и не так. Ведь в условиях разделения труда другого пути, кроме как работы на потребителя, нет. Поэтому всякое «не то и не так», если оно не противозаконно, наказуемо экономически: потребитель не будет платить, по крайней мере не столько, как того хочет производитель.
То же относится и к бывшим буржуазным специалистам и ученым*: что бы они ни думали в условиях социалистического рынка, они работают на социализм.
Жесткий централизм руководства можно еще понять (но не оправдать), если руководитель выражает и реализует интересы подчиненных людей минимально, лишь в меру вынужденности это де-
лать, и использует средства производства и продукты труда общества как можно более в своих корыстных интересах - как капиталист, например или Сталин ради власти*.
Но совсем глупо и бессмысленно брать на себя права действительного собственника подчиненных и распоряжаться вместо них самому ради их интересов. Так сказать, работать вместо них для них, но их руками. Во-первых, это будет в ущерб основным функциям руководителя, во-вторых, в ущерб его здоровью, в-третьих, противоестественное лишение творческой активности исполнителей
*Как должно быть понятно из раздела о товаре и стоимости, всякий ученый является кустарем по производству научных идей, если он работает самостоятельно, и членом коллектива работников по производству идей, если он работает в коллективе научных работников. 321
(присвоение ее руководителем) подрывает их материальную заинтересованность, ответственность, творческую активность, рождает апатию и иждивенческие настроения (раз дядя за них работает**). И приводит, бывает, к совершенной бессмыслице: кому это нужно, например, чтобы рижские кулинары спрашивали у Москвы разрешения делать себе (не за границу даже) торты по нужному им рецепту? В чем, кстати, к своему стыду, центральные органы им отказали!
Люди сами должны удовлетворять свои потребности через произ- водственную деятельность, ибо им лучше знать, что для этого нужно. Значит, в своей производственной деятельности они должны быть свободны. И они должны содержать государственные центральные органы, если те им нужны, а не наоборот (разумеется, за счет самих же трудящихся). В противном случае это будет не социализм, а современное рабовладение, не узаконенное пока еще формально. Потому что только рабовладельцам присуще эксплуатировать рабов и содержать их на «свои» («господина») средства ***.
Государство должно заниматься проблемами государственными, общенародными. Как внутренними, так и внешними.
Преимущественно стратегическими****
*Из сказанного должно быть понятно, что суть любой бюрократической системы (будь то сталинщина, фашизм или полпотовщина) одна - это то, что любой диктатор и его система реализуют руками народа преимущественно диктаторские интересы. Следовательно, в основном не народ является действительным собственником всех объектов собственности, а те, в чьих интересах эти объекты собственности используются. По сути это полурабские отношения.
**«Без постоянного каждодневного загада и расклада, т.е. без риска ошибиться и без надежды на удачу, ум его, как тело без тренировки, увядает, утрачивает способность осмысливать факт в многообразии взаимосвязей, в конечном счете - работник разучился хозяйствовать». (Васильев Иван. Приговор земли. - «Советская Россия», № 56, 10.03.89.)
*** Отсюда должно быть понятно, что сущность директивного централизма не социалистическая, а эксплуататорская, какие бы лозунги ни были здесь в ходу и как бы ни шельмовали народ этими лозунгами. Суть эксплуататорская, скрытая за обманом трудящихся и смягченная ложно добрыми намерениями руководителей, где эксплуататоры формально-юридически не считаются таковыми, что крайне растлевающе-отрицательно влияет на личности людей и особенно руководителей.
****Например ценообразованием на природные ресурсы, стратегической экологической политикой...
Государство - это капитан нашего большого общенародного корабля. Его задача - смотреть вперед, чтобы корабль шел по верному пути и не попал на айсберг или подводные рифы. А если случится пробоина, капитан обязан отдать приказ: «Заделать пробоину!», а сам должен продолжать выполнять свою работу - смотреть вперед, создавать политические, экономические, правовые и другие нормаль- ные условия существования и деятельности социалистических производителей и потребителей.
Каждый должен заниматься своим делом.
Ну хорошо, - скажет какой-либо оппонент, приверженец идеи централизованного регулирования, не понявший моих разъяснений о ПДЦ, планомерности, роли материальных интересов в экономике и т.п., - а нельзя ли лучше не прибегать к рыночному социализму, но предельно демократизировать экономические отношения директивного централизма, оставив центральным органам только их функции и передав на места (хозяйственным единицам) функции хозяйств вместе с их обязанностями и ответственностью?
Да, это можно и нужно сделать, потому что логическим завершением такой демократии в экономике, свободы экономических отношений хозяйствующих субъектов есть только рыночный социализм: ведь предприятиям передается в конечном итоге и право самим определять, что и сколько нужно и что не нужно потребителю и по какой цене; самим все, что нужно, производить и самим же реализовывать свою продукцию потребителю, беря таким образом на себя ответственность за свою хозяйственную деятельность (раз признается право самим...).
И тогда от директивного централизма ничего не останется, а образуется централизм демократический, рыночный, где все хозяйствующие субъекты своей хозяйственной деятельностью реализуют не директивы «добрых дядей», а общенародные, региональные... групповые, семейные и индивидуальные интересы. И делают это своевременно, качественно, с большим материальным, моральным и творческим удовлетворением, творчески совершенствуясь (мышление развивается), производя дальнейшее накопление все более совершенных средств производства на базе самофинансирования.
И только такие политико-экономические отношения могут создать полный простор развитию производительных сил, a вместе с ними и общественному благополучию, прогрессивному развитию всех надстроечных отношений, нравственности и искусства.
