Лекция 3. Систематизация документов в документальной публикации

 

Выше уже говорилось о том, что документальная публикация может быть представлена как одним документом, так и неким их множеством. В последнем случае немедленно проявляет свое действие закономерность стабилизации места документа, т. е. его размещения в документальной публикации. Каждый документ документальной публикации подчиняется в ней определенному порядку. В методическом плане это означает требование упорядоченности документа среди других документов документальной публикации, их систематизации в ее пределах. Такая систематизация обеспечивает переход документа из первичной структуры упорядоченных документов, естественно или стихийно сложившейся в процессе его оперативного бытования, во вторичную структуру бытования документов уже в документальной публикации. Систематизация документов в документальной публикации возможна по одному или нескольким принципам.

В соответствии с номинативно-хронологическим принципом систематизации документов в документальной публикации группировка документов осуществляется по видам (разновидностям), а внутри групп каждого вида (разновидности) — по хронологии. Это достаточно редкий принцип, встречающийся в документальных публикациях. Он был использован в первой книге второго тома серии «Атомный проект СССР». Документы сборника систематизированы по четырем разделам и внутри них — в хронологической последовательности: «Постановления Государственного Комитета Обороны в Специальном комитете при Государственном Комитете Обороны», «Протоколы заседаний Специального комитета периода 1945-1949 годов», «Постановления и распоряжения Совета Народных Комиссаров, Совета Министров СССР, указы Президиума Верховного Совета СССР периода 1945-1949 годов, выписки из перечней проектов постановлений и распоряжений, письма-представления проектов некоторых из этих документов на утверждение И. В. Сталина», «Документы 1945-1949 годов». Аналогичный принцип систематизации избран в сборнике «Следственное дело патриарха Тихона». Первая группа включила документы, «составленные в ходе следствия и отражающие ход, обстоятельства и результаты следствия, проводившегося в течение 1922-1924 гг.», а также вновь открытого следствия 1925 г. (в хронологическом порядке). Вторую группу составили «материалы, приобщенные к делу в ходе следствия в качестве вещественных доказательств, и некоторые другие» (сгруппированные по тематическому принципу, который не прослеживается).

Номинативно-хронологический принцип обеспечивает возможность концентрации информационного потенциала определенного вида (разновидности) документов о конкретном факте, событии, явлении, процессе прошлого либо о некоей их совокупности. Однако он неизбежно разрывает хронологию их развития, лишает документальную публикацию способности показать динамику развития факта, события, явления, процесса. Номинативно-хронологический принцип является по этой причине единственно оправданным лишь в повидовой документальной публикации.

Два приведенных примера указывают на недостаток данного принципа. Если составителей «Следственного дела патриарха Тихона» можно понять в их стремлении отделить собственно следственные документы от документов, игравших роль «доказательств», то в случае с публикацией «Атомный проект СССР» составители явно снизили ее информационный потенциал, лишив не только последовательности и динамизма в освещении темы, но и драматизма. Здесь, например, в разных разделах оказались «Письмо П. Л. Капицы И. В. Сталину об организации работ по проблеме атомной бомбы и своем освобождении от работ в Специальном комитете и техническом совете» от 25 ноября 1945 г. и последовавшее за этим Постановление СНК СССР №3134-94 ее «Об освобождении академика Капицы П. Л. от работы в Специальном комитете при Совнаркоме СССР».

Пространственно-хронологический принцип систематизации документов в документальной публикации предусматривает их группировку по географии случившегося факта, события, явления, процесса, а внутри каждой из групп — по их хронологии. Его оригинальное применение мы находим в публикации «Иркутск на почтовых открытках». «В основу структуры "Альбома-каталога",— пишет составитель,— положена топография Иркутска 1915 г., причем соблюдена следующая последовательность изображений: от центральной части города — к предместьям; в каждом районе улицы представлены в алфавитном порядке, здания и другие объекты — в соответствии с нумерацией домов, от начала улицы к ее концу, а по набережной — по течению Ангары... При двух или нескольких изображениях одного и того же объекта репродукции расположены в хронологической последовательности выпуска открыток...».

Пространственно-хронологический принцип представляет возможность сконцентрировать информационный потенциал документов о факте, событии, явлении, процессе на определенной территории в динамике развития каждого из них. Он может подойти как для тематической, так и для повидовой документальной публикации. Однако при определенных ситуациях его использование создает сложности, поскольку, во-первых, иногда требуется включить в документальную публикацию общие, имеющие отношение ко всем географическим объектам документы и, во-вторых, он может привести к дублированию отдельных документов в документальной публикации. В первом случае этот принцип разрушает сам себя, во втором — снижает коммуникативность документальной публикации.

Группировка по определенным темам, а внутри каждой из таких тем — по хронологии создания документов составляет предметно-хронологический принцип систематизации документов в документальной публикации. Это один из самых распространенных принципов в прикладной археографии последних лет. Он использован в публикации «Экология и власть», где выделены публицистически яркие, но исторически маловразумительные тематические разделы «Жертва агрессии», «Плоды управления», «В лабиринте мнений», «Без границ».

В отличие от такого примитивно-публицистического использования предметно-хронологического принципа систематизации составители публикации «Россия в Святой Земле» применили чрезвычайно сложную систематизацию 419 опубликованных ими документов. Здесь выделены 34 темы и подтемы, по которым систематизированы документы, в том числе «Из истории русского дипломатического представительства на Ближнем Востоке», «Августейшие паломничества», «Материальная помощь Иерусалимскому Патриархату», «Палестинский комитет (1859-1864) и Палестинская комиссия (1864-1889) гг.», «Русские постройки в Иерусалиме (1859-1864) гг.», «Передача дел и имущества Палестинской комиссии Императорскому Православному Палестинскому обществу», «Императорское Палестинское общество» с подтемами: «Недвижимость ИППО в Святой Земле», «Увековечение памяти деятелей ИППО», «Научная деятельность ИППО», «Епархиальные отделы ИППО и другие источники финансирования общества» и т. д.

Предметно-хронологический принцип обеспечивает возможность сконцентрировать информационный потенциал документов по каждой теме и к тому же в необходимых случаях в логической последовательности представить суть факта, события, явления, процесса. И вместе с тем этот принцип может, наоборот, разорвать хронологическую последовательность развития события, факта, явления, процесса. В публикации «Россия в Святой Земле» именно так и произошло. Динамика процесса проникновения, закрепления, усиления позиций России в Святой Земле была размыта, смазана неверно выбранным принципом систематизации. Все волновавшие составителей данной публикации вопросы, например собственности, могли бы быть решены с помощью такого элемента сигнальной системы, как предметно-тематический указатель.

Тем не менее тематико-хронологический принцип систематизации документов может быть органичным для некоторых тематических документальных публикаций и в редких случаях найти место в повидовых документальных публикациях. Он, например, выглядит органично в сборнике «Военнопленные в СССР», документы которого сгруппированы по девяти темам: режим содержания военнопленных; зарождение, развитие и свертывание системы Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД — МВД СССР; учет и содержание военнопленных; материальное обеспечение военнопленных; медицинское обслуживание, смертность и захоронение военнопленных; трудовое использование военнопленных; оперативная работа в лагерях для военнопленных; репатриация военнопленных; «некоторые итоги».

Принцип несвободы выбора систематизации документов в документальной публикации предполагает их размещение в той последовательности, в какой они оказались организованы (сознательно или стихийно) в процессе оперативного бытования: в деле (делах), комплексе и т. д. Он основан на понимании важности сохранения для пользователя такой организации как некоего знакового и дополнительного информационного элемента. Принцип несвободы систематизации документов может использоваться и в тематической, и в повидовой документальной публикации. Он не мог не быть обязательным, например, при публикации сводных тетрадей М. Цветаевой, представляющих документы, объединенные замыслом автора. Прикладная археография последних лет дала пример использования этого принципа систематизации в отношении исторически сложившихся тематических подборок документов. В публикации «Политбюро и церковь» документы расположены по четырем тематическим подборкам, сформированным в 1920-1930-х гг., а внутри каждой подборки — в последовательности, соответствующей последовательности документов в подборке. Несомненно, составители этой публикации, используя данный принцип, оправданно ориентировались на рекомендации Международных правил издания средневековых латинских документов, предусматривающих, например, при издании картулярия (сборника копий актов) сохранение его структуры. «Публикация картулярия,— пишет С. М. Каштанов,— предполагает соблюдение последовательности расположения актов, принятой в источнике. Эта последовательность определяется в одних случаях иерархией авторов актов, в других — географическим признаком, в третьих — организацией материала в виде досье или дела, в четвертых — порядком размещения документов в архиве получателя и владельца грамот, и т. п.».

Следует иметь в виду, что данный принцип снижает коммуникативность документальной публикации, серьезно усложняя пользование ею. Так, в сборнике «Политбюро и церковь» усложнилось понимание динамики, последовательности развития фактов, событий, явлений, процессов, связанных с политикой партии в отношении церкви в 1922-1925 гг., в результате чего пользование публикацией затруднено.

Принцип гармоничности систематизации документов в документальной публикации распространяется только на пофондовые документальные публикации. В них сохраняется та систематизация документов, которая существует в архивном фонде после его обработки. Этот принцип по своей сути близок к предметно-хронологическому, обладая всеми его достоинствами и недостатками. Однако если в первом случае предметно-хронологический принцип систематизации касается в большинстве случаев документов разной фондовой принадлежности, т. е. или ослабляет, или усиливает документальные разломы, то во втором случае принцип гармоничности всегда обеспечивает ослабление такого разлома в пределах архивного фонда.

Данный принцип в последние годы нашел широкое применение в пофондовых технотронных документальных публикациях. Это наиболее простой и удобный способ воспроизведения документов фондов. Примером публикации с использованием принципа гармоничности систематизации служит издающаяся фирмой «PrimarySourceMicrofilm» серия «RussianArchives».

Как видим, за исключением принципа несвободы систематизации все остальные принципы систематизации документов в документальной публикации неизменно имеют хронологическую составляющую, что свидетельствует о том, что хронологический принцип систематизации документов в документальной публикации является универсальным и применим к любой документальной публикации. Обеспечивая представление о динамике развития факта, события, явления, процесса прошлого, он наиболее предпочтителен, а для документальной публикации академического типа в целом всегда обязателен. Именно по этой причине в большинстве публикаций, вышедших в последние годы, стабилизация документов осуществлена на основе хронологического признака.

Своеобразную модификацию хронологический принцип систематизации получил в публикации «Адмирал Кузнецов». Официальные документы об адмирале (приказы, директивы, постановления Политбюро ЦК ВКП(б) — КПСС и т. д.) здесь расположены в хронологической последовательности и отбиты главами «Становление флотоводца», «Нарком Военно-Морского Флота», «Годы войны», «Опала», «Расправа», «К новым берегам». Однако среди них помещены документы неофициального происхождения — мемуары жены Кузнецова, его сослуживцев, написанные позже того или иного события в жизни адмирала, но касающиеся события. Эту модификацию хронологического принципа можно назвать хронолого-хронологическим принципом систематизации документов в документальной публикации. Он вполне оказался бы оправданным в указанной публикации, если бы составителям удалось последовательно его соблюсти, чего, однако, не произошло. Например, в первой главе публикации выписки из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) о назначении Кузнецова заместителем наркома Военно-Морского Флота СССР помещены после воспоминаний о его назначении наркомом.

Следует отметить, что некоторые модификации хронологического принципа систематизации в документальных публикациях последних лет не всегда были успешными. В сборнике «Советская деревня глазами ВЧК — ОПТУ — НКВД» составители пишут: «Сборник построен по хронологическому принципу. В том случае, если документы выходят за рамки названного периода, они публикуются в виде приложений к разделу. Документы одного вида и происхождения, находящиеся в пределах отрезка времени, приводятся под групповыми заголовками».

Почти аналогичный принцип использовали и составители сборника «Рязанская деревня в 1929-1930 гг.». Объявив о том, что публикуемые документы расположены в хронологическом порядке, они далее сообщают: «В ряде случаев почто-телеграммы за ограниченный промежуток времени или посвященные одному и тому же событию сгруппированы вместе и помещены под единым заголовком. Данные группы документов снабжены как бы двойной датировкой — в заголовке указаны даты событий, о которых идет речь в почто-телеграммах, а затем даны даты самих документов». В данном случае мы встречаемся уже с модификацией не просто хронологического принципа, а хронолого-хронологического, мотивы которой не вполне ясны.

Неоправданно пошли на нарушение хронологического принципа составители второго тома публикации «Трагедия советской деревни». «В сборнике,— пишут они,— используется такой археографический принцип, как публикация тематических подборок. Он позволяет всесторонне и в то же время компактно ознакомить читателя с тем или иным событием, фактом. Так, в виде тематических подборок даны материалы комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) под председательством Я. А. Яковлева по подготовке постановления ЦК ВКП(б) о темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству...

Внутри тематических подборок документы располагаются по хронологии и имеют самостоятельные порядковые номера... Документы, не относящиеся к подборке, но совпадающие с ними по хронологии, ставились до или после подборки, в зависимости от даты ее первого документа».

О том, что подобная модернизация хронологического принципа не только лишает публикацию динамики, но и затрудняет понимание факта, события, явления, процесса, свидетельствует следующий пример. В сборнике «Трагедия советской деревни» после тематической подборки документов комиссии Яковлева следует важная «Справка Информационного отдела ОПТУ о массовой распродаже и убое скота по материалам на 15 декабря 1929 г.», направленная среди прочих адресатов и в комиссию Яковлева. Очевидно, комиссия Яковлева каким-то образом учла данный важный документ в своей работе, но пользователь публикации об этом может только догадываться.

Не принижая позитивные возможности приведенных выше примеров модификации, все же отметим, что их авторы пытались внести в систематизацию документов некие прагматические элементы, которые легко просматриваются. На этом фоне остаются неясными иные попытки — уже не модификации, а грубого и ничем не оправданного нарушения, хронологического принципа. Так, составители сборника «Избранные труды» М. Султан-Галиева, объявив о следо­вании ему, вдруг заявляют: «В пределах года публикуются сначала труды на русском языке, затем на татарском». Хаотической систематизацией отличается публикация «Генрих Ягода». Здесь имеются разделы: «Документы из личного дела Ягоды», «Ордера на арест и обыск Ягоды, подписанные Ежовым», «Протоколы допроса Ягоды», внутри которых документы расположены без соблюдения хронологии.

Важно попытаться рассмотреть взаимосвязь того или иного принципа систематизации документов в документальной публикации с ее типом. Легко заметить, что подавляющее большинство рассмотренных принципов может быть использовано при подготовке документальной публикации любого типа. Однако имеются некоторые исключения. Об одном из них мы сказали выше, когда речь шла о хронологическом принципе. Второе исключение связано с невозможностью применения принципа гармоничности и принципа несвободы в научно-популярной и учебной документальных публикациях, поскольку они существенно снижают их популяризаторскую и дидактическую направленность. Наоборот, хронологический, пространственно-хронологический и особенно предметно-хронологический принципы такую направленность обеспечивают более, эффективно.

Критерии выбора текста (основного текста) документа для документальной публикации

Выбор текста документа для документальной публикации — один из ответственных этапов ее подготовки. Для древних документальных памятников он важен прежде всего потому, что многие из них сохранились в позднейших списках и разных редакциях, исказивших недошедший оригинал. От обоснованности выбора в качестве основного текста того или иного списка зависит источниковая ценность документальной публикации. Для документов нового, новейшего времени и современности характерно наличие многовариантности и тиражированности документов. И в том, и в другом случаях стоит задача оптимального, обоснованного с помощью общепринятых норм и правил, выбора текста документа. Такой выбор основывается на ряде критериев.

Критерий подлинности документа означает обязательность включения в документальную публикацию оригинала документа, т. е. документа, оформленного в установленной документной системе (автограф — для документа личного происхождения; имеющего подпись, бланк, печать и т. д. — для документа официального происхождения), который всегда имеет бблыпую информационную значимость, нежели копии или дубликаты, так как содержит не только подлинную подпись, удостоверяющую подлинность документа, но и всевозможные резолюции и пометы, отражающие оперативное бытование документа. И только в исключительных случаях, когда оригинал, например, утрачен или его не удалось обнаружить, допускается включить в документальную публикацию документ из масс-медийного издания, по копии или дубликату.

В последние годы получила известное распространение практика игнорирования этого критерия. Как уже говорилось, это может быть возможно лишь в двух случаях: пути поиска подлинного документа исчерпаны и заведомо ясно, что он утрачен. Так, в публикации «Три визита А. Я. Вышинского в Бухарест» по заверенным копиям опубликовано большое количество документов, в том числе такой важный, как «Донесение наркома внутренних дел СССР Л. П. Берия И. В. Сталину о выделении войск НКВД для проведения чекистских операций в г. Крайова» от 6 октября 1944 г. В данном случае подобная практика выбора текста ничем не оправдана.

Имеют место и другие ситуации, когда составителям публикаций приходилось нарушать критерий подлинности. Так составители «Атомного проекта СССР» признаются, что часто из-за утрат документов «речь шла не о выборе текста документа, а о том, чтобы найти хотя бы один его вариант», в том числе и незаверенный.

О стремлении использовать этот критерий ярко рассказано в публикации «Совещания Коминформа». РГАСПИ, приступая к подготовке сборника, располагал лишь копиями протоколов совещаний. «Несмотря на внутреннюю уверенность в идентичности этих копий подлинникам,— пишут составители,— нам представлялось для научной публикации обязательным во что бы то ни стало найти первые экземпляры (или если не первые экземпляры, то хотя бы тексты, подписанные участниками совещаний)». Поиски оказались успешными: в Архиве Президента Российской Федерации были обнаружены оригиналы с правкой участников совещаний, которые и нашли отражение в издании.

Одной из важнейших закономерностей бытования документа является его вариационность, т. е. непременная изменчивость в момент создания, а также в процессе дальнейшего бытования в случае, если он по разным причинам не сохранился в виде оригинала. Вариационность документа — фундаментальная закономерность археографии. Следствием ее становятся либо конечные, либо разрывные разности текста документа. Под конечными разностями текста документа понимаются варианты, существенно не меняющие его концептуальную направленность и кумулятивность, но важные представлением о процессе выработки этих концептуальности и кумулятивности. Наиболее ярким примером конечных разностей текста документа, с которым столкнулась прикладная археография последних лет, является так называемое воззвание патриарха Тихона от 7 апреля 1925 г.

Оригинал подписанного патриархом «послания» неизвестен. Сохранились незаверенная машинописная копия того времени, отложившаяся в тематической подборке документов о церкви в архиве Политбюро ЦК ВКП(б) (далее список А), и другая незаверенная машинописная копия того же времени — в архиве аппарата ЦК ВКП(б) (далее список Б). Эти копии отличаются друг от друга любопытными конечными разностями текста.

Список А господа и спаса нашего иисусахриста ничто русского Советская Власть советской архипастырям Рабоче-Крестьянскую Правительство судьбы господа устрояются принять божий деятельности благословения объединивших

Список Б Господа и Спаса нашего Иисуса Христа ничего Русского Советская власть Советской архипастыря рабоче-крестьянскую правительство судьба Господа устроются понять Божий влиятельности благословления объединяющих

Примеры орфографических и стилистических (но не принципиально содержательных) разночтений «воззвания» патриарха Тихона можно было бы продолжить. Для его источниковедческого анализа они принципиально важны с точки зрения установления подлинности документа. В археографическом же плане «воззвание» в двух его вариантах интересно как образец конечных разностей текста, требующих обязательного представления пользователю их вариантов при публикации, о чем будет сказано ниже.

Под разрывными разностями текста документа понимаются такие его варианты, которые концептуально и кумулятивно существенно отличаются друг от друга, а нередко могут резко противоречить друг другу (редакции текста документа).

В свое время Д. С. Лихачев, характеризуя редакции текста документа, т. е. разрывные разности текста, обоснованно выделил среди них разности идеологические, стилистические, фактологические. Д. С. Лихачев применил эту типологию к литературным произведениям, однако она в полной мере относится и к любым другим, с поправкой, возможно, в отношении аудиовизуальной документации, но лишь в деталях.

С классическим образцом разрывных разностей текста столкнулись составители сборника «Лаврентий Берия. 1953», в котором опубликованы документы июльского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС (протокол Пленума, неправленая стенограмма и типографский стенографический отчет). Оказывается, выступления всех участников пленума (исключая текст выступления основного докладчика и его заключительное слово) стенографировались, затем выступившие исправляли тексты, визировали их в день выступления или чуть позже. Однако, как справедливо подметили составители, «за бурное лето и осень 1953 г. произошли изменения, которые заставили членов Президиума ЦК радикально пересмотреть тексты своих выступлений... В результате выступления Хрущева и Молотова были переработаны столь радикально, что по существу мы имеем другие тексты. Проведенная сверка типографского экземпляра стенографического отчета с неправленой стенограммой показала, что и другие выступления на пленуме подверглись в ходе подготовки стенографического отчета к изданию и рассылке... существенной редакционной и стилистической правке. Некоторые выступления были как бы переписаны заново...». Поэтому при выборе текста (основного текста) документа в документальной публикации с учетом вариационной закономерности бытования документа используется критерий арьергардности варианта текста документа. Он предполагает включение в документальную публикацию последнего варианта текста документа как наиболее законченно отражающего замысел его автора. В большинстве случаев применение этого критерия по своим результатам совпадает с результатами применения критерия подлинности документа. Правда, при публикации древних памятников позднейший список-оригинал, наоборот, как правило, искажает текст недошедшего оригинала. Следует иметь в виду, что если варианты текста документа имеют существенное содержательное, филологическое или иное значение для понимания истории создания документа и характеристики его автора, они фиксируются в документальной публикации с помощью особых приемов, которые мы рассмотрим в дальнейшем.

Критерий распределенности текста документа означает включение в документальную публикацию в качестве основного текста документа одного из сохранившихся его списков, прошедших специальную классификацию по определенным признакам. Такая классификация обычно является результатом специального источниковедческого исследования, в ходе которого точно или гипотетически прослеживается история текста документа, не сохранившегося в оригинале, либо история текста документа, претерпевшего в процессе своего создания принципиально важные для изучения факта, события, явления, процесса прошлого редакторские изменения. При этом в ряде случаев признается целесообразность публикации всех известных редакций текстов документа и их списков.

Принципы воспроизведения текста документа в документальной публикации

Документ представляет собой материальный продукт мыслительной и технической деятельности конкретных людей разных исторических эпох. Он отражает, с одной стороны, индивидуальные черты личности его автора (например, грамотность), с другой — общие, типичные для каждой эпохи явления (например, формуляр, орфоэпию). Эти особенности документа учитываются при использовании принципов воспроизведения его текста в документальной публикации.

Важнейшим, определяющим принципом воспроизведения текста документа в документальной публикации признается принцип заданной точности передачи его текста. Он предлагает пользователю такую систему передачи текста документа, которая ему полностью известна, понятна, доказательна и проверяема в любой момент бытования документа и его публикации.

Использование этого принципа было широко распространено в прикладной археографии последних лет. Составители сборника «Чему свидетели мы были...» формулируют его таким образом: «Тексты документов приведены в соответствие с современными правилами орфографии и пунктуации, за исключением тех случаев, когда имелась необходимость сохранить специфический стиль письма и колорит русского языка того времени... Особенность данного издания состоит в том, что первоисточником публикуемых документов являются не подлинники, а, по вполне понятным причинам, только копии, которые перепечатывались уже в Москве. Этим и объясняется тот факт, что в текстах встречаются пропуски букв, слов или их искажения, орфографические ошибки и т. д. Исправления этих погрешностей, не носящих смыслового значения, специально не оговариваются. В тех редких случаях, когда представляется затруднительным исправить данные погрешности, в подстрочнике в сносках указывается: "Так в тексте"».

Соблюдать принцип заданной точности особенно важно при подготовке документальных публикаций, испытывающих воздействие политической возмущающей силы. Об этом откровенно и правильно сообщают пользователям составители многих документальных публикаций последних лет. Например, в предисловии к изданию «СССР и германский вопрос» сказано: «Документы воспроизводятся, как правило, полностью. В случаях, когда какая-то их часть опускается, это отмечается многоточием и оговаривается в подстрочном примечании». В сборнике «Советско-израильские отношения» составители пишут: «Редколлегия строго следовала принципу невторжения в текст публикуемых документов. Если, однако, по обоюдному согласию редколлегией принималось решение публиковать лишь часть документа или сделать в нем купюры, в соответствующих местах стоит отточие в квадратных скобках и дается пояснение...».

Принцип заданной точности предполагает установление предела погрешности при воспроизведении текста документа в документальной публикации, т. е. достижения такой степени вмешательства в текст документа, которое не влияет, принципиально, на его содержание. В сборнике «СССР и германский вопрос» предел погрешности характеризуется следующим образом: «Тексты печатаются по правилам современной орфографии, а сокращенные слова в основном даются полностью. Исправления очевидных неточностей (пропуски букв, опечатки, орфографические погрешности и т. п.), не имеющие смыслового значения, не оговариваются». С несколько иным акцентом предел погрешности установлен в сборнике «Три визита А. Я. Вышинского в Бухарест». «Тексты документов,— пишут составители,— переданы с сохранением стилистических особенностей авторов. Орфографические ошибки и явные описки устраняются без оговорок, за исключением имен, фамилий и географических названий. В этом случае в примечании к документу указывается их правильное или современное написание. Если погрешности в тексте имеют смысловое значение, то в примечаниях отмечается: "Так в тексте"».

Принцип неприкосновенности текста документа при его воспроизведении означает исключение такого вмешательства в текст документа, которое бы нарушало его структуру, искажало оригинальность орфоэпии, внешних особенностей, снижало информационный потенциал, иными словами, лишало документ существенно важных (для понимания факта, события, явления, процесса прошлого) элементов. Этот принцип предполагает включение документа в документальную публикацию как единого целого, представляющего собой систему элементов, обусловленного традициями и логикой мышления автора. Соблюдение принципа позволяет в какой-то мере представить документ в качестве памятника эпохи.

В наибольшей степени принцип неприкосновенности реализуется в технотронных документальных публикациях, способных факсимильно воспроизвести все особенности оригинала. Однако в прикладной археографии последних лет встречаются образцы применения этого принципа и в типографских документальных публикациях. Наиболее яркий пример — сборник «Политбюро и церковь». В него включены документы начала 20-х — начала 30-х годов, времени, когда осуществлялся переход к новым нормам орфографии, синтаксиса и т. д. По справедливому замечанию составителей, «охватываемые в издании годы были временем языковой реформы, а также начала складывания советского бюрократического новояза. Для этих лет характерна изрядная языковая пестрота. К тому же степень грамотности функционеров и делопроизводителей различных ведомств была крайне неодинаковой, и сохранение без изменений языковых характеристик создаваемых ими документов представляется важным для исследователя. Издатели отказались поэтому от ставшего уже традиционным приема неоговоренных исправлений орфографии и синтаксиса документов XX в. Все языковые погрешности и ошибки документов передаются ими дословно, без исправлений, оговорки под строкой даются лишь в исключительных случаях». Выше, приводя примеры конечных разностей текста документа в опубликованном в этом сборнике «воззванию) патриарха Тихона, мы могли убедиться, насколько они важны, позволяя даже, как нам кажется, на основании орфографии установить места создания того и другого списков. Позже, уже обобщая свои наблюдения над принципами воспроизведения текстов документов XX столетия вообще, один из составителей этой публикации Н. Н. Покровский писал: «Скрупулезное сохранение языковых особенностей текста при публикации документа диктуется интересами отнюдь не одних лингвистов, но и историков. Единообразно обстругивая язык и стиль прошлых десятилетий под нынешний стандарт, мы лишаем историка важных элементов атмосферы эпохи, персональных или коллективных характеристик».

Принцип неприкосновенности текста документа не является универсальным. Когда идет речь о публикации определенных видов документов или документов большого объема и резко разноплановых по содержанию, допустима их публикация в извлечении с соблюдением принципа точности воспроизведения текста документа. В отличие от предшествующего, этот принцип универсальный, он предполагает исключение каких-либо поправок, «улучшающих» орфоэпию, «уточняющих», «поправляющих» информацию документа путем внесения изменений в его текст. Единственным ограничением его применения считается возможность исправления явных технических описок, опечаток, искажений качества изображения и звука.

Принцип точности воспроизведения использован в публикации «Рязанская деревня в 1929-1930 гг.». О нем здесь сказано так: «Тексты публикуемых документов в большинстве случаев приведены в соответствие с современными правилами орфографии с максимальным сохранением стилистических особенностей источников. При этом многочисленные цитирования, вкрапленные в публикуемые документы, намеренно даны с минимальной редакторской, в основном грамматической правкой... Сознательно оставлены без редактирования и несколько приведенных в сборнике документов личного происхождения, ярко отразивших язык, образовательный уровень их авторов и колорит эпохи…».

Составители сборника «Лаврентий Берия» сочли необходимым при публикации писем Берия из тюрьмы сохранить все их стилистические и орфографические особенности. «Письма,— пишут они,— изобилуют грамматическими ошибками, описками, пропусками. Их писал человек сломленный, в полутьме бункера, лишенный при аресте своих очков...», что справедливо рассматривается как дополнительная информация для понимания драматических событий политической истории России в 1953 году.

Принцип точности воспроизведения текста особенно важен, когда составители имеют дело с вариантами, представляющими его разрывные разности. В этом случае приведение всех текстуальных разногласий является обязательным. В публикации «Совещания Коминформа» в археографическом предисловии ничего не сказано о принципах передачи текстов документов. Однако анализ публикации показывает, что здесь нарушен принцип точности воспроизведения текста. Например, доклад В. Гомулки на совещании Коминформа 1947 г. был известен в трех вариантах: сокращенном, помещенном в тексте протокола, и в двух пространных. В публикации приведены из двух последних лишь «существенные расхождения, преимущественно политико-идеологического характера», что, конечно, ослабило информационный потенциал и интригу размышлений Гомулки.

Можно легко заметить, что каждый из трех названных выше принципов передачи текста документа легко вписывается в давнюю дискуссию между сторонниками «лингвистической», «дипломатической» и «критической» документальных публикаций. С. М. Каштанов, характеризуя непримиримое противоречие между «лингвистической» документальной публикацией, основанной на принципе неприкосновенности текста, и «дипломатической» документальной публикацией, использующей принцип заданной точности передачи текста, а также «критической» документальной публикацией, в основе которой лежит принцип точности передачи текста, отдает предпочтение «дипломатической» документальной публикации. При этом он со здоровым скептицизмом относится к «фототипическим» документальным публикациям, полагая, что они не в состоянии передать многие внешние признаки публикуемого документа. Соглашаясь с этим, смеем заметить, что современные электронные средства позволяют не только, например, с помощью сканирования передать все внешние признаки документа, но и освободить некоторые из них от воздействия времени. Иначе говоря, технотронные документальные публикации, основанные на современных электронных технологиях, способны уже сейчас оставить в прошлом споры между сторонниками «лингвистических», «дипломатических», «критических» документальных публикаций. Однако это не означает, что и тех, и других, и третьих не должно быть.

Принцип дифференцированного подхода к воспроизведению текста документа в документальной публикации в зависимости от авторов и эпох создания текстов предполагает обеспечение обоснованной и удобной для пользователей трансформации документа из его естественной прежней знаковой системы в современную. Использование этого принципа усиливает коммуникативную роль документа.

Принцип дифференцированного подхода к воспроизведению текста документа, корректируя в определенных ситуациях принцип неприкосновенности текста документа и принцип точности его воспроизведения, в свою очередь корректируется принципом унифицированности воспроизведения текста документа в документальной публикации. Этот принцип связан с непременным единообразием передачи текста (текстов) документа (документов) в конкретной документальной публикации, которое не только придает ей строгость, но и заставляет составителей действовать в определенной, заданной ими же самими системе передачи текста.

Принцип унифицированности задан в большинстве публикаций последних лет. Составители «Неизданного» М. Цветаевой пишут, например, о том, что ими «унифицированы формат и расположение заголовков произведений Цветаевой в тексте, расположение ее авторских примечаний к тексту, стихотворных фрагментов на страницах».

Наличие массовых документов создает возможность использования в документальной публикации принципа регестирования текстов документов, т. е. их воспроизведения в особой формализованной форме — таблице, исключения повторяющихся частей текста (клаузул). Непременное условие принципа регестирования текстов документов — тщательное обоснование того или иного способа его применения и его способность легко трансформироваться в исходные документы.

В археографической литературе существует иное толкование документальных публикаций с применением принципа регестирования. Например, С. М. Каштанов под регестовыми изданиями понимает «перечни и обзоры актового материала». На наш взгляд, принципиальное различие между регестовыми изданиями и перечнями и-обзорами документов заключается в их разных функциональных задачах: в первом случае задача состоит в передаче информации документов с максимально возможной полнотой, унификацией и условием ее обратной трансформации в текст документа, во втором — предлагается вторичный информационный продукт, ориентированный прежде всего на поиск первичных документов. С учетом этого замечания можно говорить о том, что для определенных видов документов (например, летописей) вообще невозможно применение принципа регестирования.

Прикладная археография последних лет дает нам редкие примеры смешивания принципа регестирования и принципа неполного воспроизведения текста документа. Это видно из предисловия к сборнику «Экология и власть», где сказано: «...составители столкнулись с необходимостью регестирования части текстов. Во-первых, потому, что в части аналитических документов, весьма важных для раскрытия темы (например, экспертизах и отзывах на проекты), экологические сюжеты рассматриваются наряду с множеством других — технических, биологических и проч.— и при полной публикации документа были бы просто незаметны. В подобных случаях пропуски в тексте, связанные с непрофильностью текста, обозначены отточием. Во-вторых, полная публикация некоторых документов, абсолютно соответствующих теме и концептуально значимых, оказалась невозможной из-за их объема или специального языка. В этом случае состав и содержание опущенных сведений проаннотированы в примечаниях к документу». На самом деле этими словами продемонстрирован не принцип регестирования, а принцип неполного воспроизведения текста документа. Он широко и оправданно используется в прикладной археографии последних лет, имеющей часто дело с полифоничным документом — документом с разнообразным, в силу своей природы, содержанием, по этой причине не требующим полного воспроизведения в документальной публикации с выбранной моделью.

Данный принцип обоснованно использован в сборнике «Кронштадтская трагедия 1921 года»: «Большинство документов публикуется полностью, исключая... протоколов и стенограмм заседаний Оргбюро, Политбюро и пленумов ЦК ВКП(б), Петербургского комитета, СТО, ВЦИК, Петросовета, из которых публикуются только те пункты, которые касаются петроградских и кронштадтских событий. Исключены также части документов, повторяющие известную кронштадтскую резолюцию от 1 марта...».

Необходимо заметить, что принцип неполного воспроизведения текста очень опасен и требует каждый раз тщательного обоснования его применения. В этом смысле трудно принять некоторые формулы такого обоснования, встречающиеся в публикациях. Так, в публикации «Атомный проект СССР» изъятия текстов, «как правило», представляли собой «повторяющиеся части текста и содержащие малозначимые, не имеющие научного значения сведения». Вполне возможно, что это так и было, но пользователи вправе знать, что скрывается за словами «как правило» и «не имеющие научного значения сведения», пояснения которым нет.

Принципы конвоирования документа в документальной публикации

Как уже отмечалось, документальная публикация представляет собой систему взаимосвязанных элементов, в которой документ является хотя и главным, но лишь одним из таких элементов. Ее другим элементом выступает конвой, информационное сопровождение, призванное усилить коммуникативную роль документа, сделать его максимально доступным, понятным для пользователя. В конвое, в свою очередь, можно выделить элементы прямого и непрямого действия. В первом случае они непосредственно поясняют текст и содержание документа (примечания по тексту, комментарии, заголовки и др.), во втором — опосредованно соотносят документ с другими документами (предисловие, археографическое введение и др.).

Конвоирование документа является сложнейшей, но не неразрешимой проблемой археографии. В публикациях последних лет эффективность, результативность конвоирования исключительно зависят от ответственности и профессионализма их составителей, что сказывается на ошибках и достоинствах конвоирования.

Если говорить об ошибках, то они разнообразны, но в некоторой своей части могут быть типизированы.

Первая ошибка — смешение конвоя прямого и непрямого действия. Можно легко понять, когда ту или иную документальную публикацию представляют пользователям официальные лица, в том числе уважаемые люди, подчеркивая ее источниковое, историческое значение для понимания факта, события, явления, процесса. Однако когда в их обращениях к читателю, предисловиях, введениях и т. д. содержатся оценки модели документальной публикации, о которой они, как правило, не имеют никакого представления, возникают десятки вопросов.

Вторая ошибка — это игнорирование конвоя либо прямого, либо непрямого действия, в результате чего коммуникативность документальной публикации существенно деформируется.

Конвой придает документу свойство активности, т. е. возбуждения его информации в целях усиления коммуникативности документа. Составление конвоя основывается на нескольких принципах.

Принцип неразрывности связи документа и конвоя предполагает соблюдение строгого соответствия элементов конвоя и их содержания необходимому и полному объяснению документа, способному усилить коммуникативность документальной публикации.

Принцип идентификации документа в конвое связан с персонализацией его вида, автора, времени (даты) создания, а также с указанием на стратиграфию документа, его копий и дубликатов. Он обеспечивает характеристику номинативного, временного, пространственного и авторского признаков документа в среде его бытования — вне и внутри документальной публикации.

Этот принцип в документальных публикациях последних лет активно реализуется в таких элементах конвоя, как заголовки документов и легенды к ним. Например, составители первой книги второго тома «Атомного проекта СССР» следующим образом характеризуют правила составления заголовков разнообразных по видам и формам документов: «В качестве редакционных заголовков протоколов заседаний Специального комитета взяты их собственные заголовки. В редакционных заголовках к постановлениям ГКО и СНК (СМ) СССР заимствованная часть собственных заголовков взята в кавычки». В сборнике «Советско-израильские отношения» в заголовках «указываются прежде всего характер документа (дипломатическая нота, письмо, внутриведомственная служебная записка, телеграмма, запись беседы и т. п.), а также фамилия, инициалы и должностное положение лица, от имени которого исходил документ, кому он адресован». При этом сохраняется в виде подзаголовка или в закавыченном виде собственный заголовок документа. Аналогичный подход демонстрируют составители сборника «Политбюро и церковь»: «Сформулированное издателями научное заглавие документа может полностью совпадать с самоназванием, тогда оно заключается в кавычки и не повторяется в начале текста документа; в остальных случаях самоназвание приводится полностью после научного заглавия».

Несколько упрощенный вариант этих правил составления заголовков мы встречаем в сборнике «Три визита А. Я. Вышинского в Бухарест». «При первом упоминании автора или адресата,— сказано здесь,— в заголовке приводятся его должность, звание, ранг. В последующем указываются лишь фамилия и инициалы. В развернутом виде приведены в первый раз и названия учреждений, организаций и ведомств, которые затем даются с использованием принятой аббревиатуры».

Следует иметь в виду, что иногда заголовок как один из видов конвоирования и способ идентификации документа задается видом документа и характером фиксируемой им информации. К числу таких документов относятся, например, протоколы заседаний, почти всегда содержащие многопрофильную информацию, или информационные сводки ВЧК — ОГПУ — НКВД. Поэтому в таких случаях в публикациях последних лет либо ставятся только номер и дата документа, либо, когда модель документальной публикации задана определенной тематической направленностью, ограничиваются указанием, что приведен фрагмент из такого-то документа. Тем более являются ничем не оправданными случаи, когда принцип идентификации документа в конвое нарушается за счет отказа от обязательного раскрытия его содержания в заголовке. Он с редкой последовательностью продемонстрирован в публикациях «СССР и германский вопрос», «Генрих Ягода».

В этих же публикациях легенда как один из признаков реализации принципа идентификации документа является общепринятым элементом конвоя. Однако уровень легендирования существенно разнится. Без каких-либо различий легенды сходятся лишь в одном — в указании на стратиграфию документа. Однако и здесь существует еще одна общность, а именно общность одного недостатка. Он связан с игнорированием указания на стратиграфию фотодокументов, широко используемых в качестве «иллюстраций» в документальных публикациях по истории XX в.

Далее начинаются существенные расхождения. Например, в сборниках «СССР и германский вопрос», «Россия в Святой Земле» не указан такой признак легендирования, как подлинность или копийность документа. Типичными следует признать недостатки легендирования, связанные с отсутствием указания на предшествующие публикации документа, игнорирование имеющихся на нем резолюций. На фоне этих в значительной степени типичных недостатков легендирования резко выделяются высокой коммуникативностью легенды двух публикаций. Сборник «Политбюро и церковь» имеет легенды, включающие все необходимые элементы идентификации, начиная от стратиграфии документа и кончая стратиграфией всех его экземпляров, включающей резолюции на всех них. Например, постановление Политбюро ВКП(б) о допущении «советского духовенства» в органы Помгола от 13 марта 1922 г. имеет следующую легенду:

«Л. 3. Машинописная копия выписки позднейшего времени на бланке ЦК РКП(б) — ВКП(б) 1930-х гг.

АП РФ, ф. 3, оп. 1, д. 263, л. 50. Черновой протокол заседания Политбюро. Рукописный подлинник на линованной бумаге. Слева внизу запись о рассылке: "Сапронову". Список присутствовавших см. №23-6.

РЦХИДНИ, ф. 5, оп. 2, д. 48, л. 13. Машинописная копия выписки того времени, сделанная в Бюро Секретариата ЦК РКП(б) и заверенная помощником секретаря Политбюро Е. М. Шерлиной — для В. И. Ленина. Штамп "Архив т. Ленина" с рукописной датой "25.IV.22 г." и входящим номером».

Аналогичным, но менее тщательным образом легендированы и документы сборника «Кронштадтская трагедия 1921 года», составители которого уверяют, что в «легенде указаны все выявленные экземпляры публикуемого документа, включая подлинник, отпуска, заверенные копии, копии с копий, хранящиеся в разных делах, фондах и архивах».

Можно представить, что и в первом, и во втором случае составителям не удалось выявить не только созданные, но и сохранившиеся оригиналы документов, их копии и т. д. Однако важно подчеркнуть, что стремление к этому позволяет с большей объективностью представить факт, событие, явление, процесс прошлого.

Принцип достоверности и документированности конвоя в документальной публикации означает его точность и документальную обоснованность, т. е. соответствие приводимых в конвое сведений прошлой действительности, устанавливаемой на основе существующих знаний и имеющихся документов. Он распространяется в первую очередь на комментарии по содержанию публикуемого документа и текстуальные примечания.

Прикладная археография последних лет демонстрирует устойчивую практику реализации этого принципа, особенно в части комментариев по содержанию, где помимо собственных пояснений широко используются выявленные для публикации документы второго порядка, в том числе полностью воспроизводимые. Такие комментарии характерны для публикаций «СССР и германский вопрос», «Политбюро и церковь», «Кронштадтская трагедия 1921 года», «Атомный проект СССР» (т. 1, ч. 1). Великолепны с точки зрения соблюдения принципа достоверности и документированности комментарии по содержанию в публикации «Следственное дело патриарха Тихона».

На этом фоне спорным представляется нарушение принципа достоверности и документированности конвоя в ряде публикаций, имеющих дело со следственными документами. Следственные дела — один из сложнейших исторических источников, требующий тщательнейшего доказательства достоверности или недостоверности. В принципе при публикации следственных дел археограф вынужден положиться на результаты следствия. Иная ситуация складывается, если речь идет о политических делах или уголовных, в разных вариантах имеющих или неизбежно приобретающих политическое звучание. Археограф, взявшийся за публикацию подобного рода документов, обязан понимать высочайшую степень своей научной и моральной ответственности и не может игнорировать принцип достоверности и документированности конвоя, в том числе и в отношении следственных документов XX в. Как известно, он был общепризнан при публикациях следственного дела о смерти царевича Дмитрия или следственных дел декабристов.

Между тем игнорирование принципа достоверности и документированности при публикации следственных Документов стало распространенным в последнее время. Наиболее законченно такой подход был сформулирован в публикации «Генрих Ягода», составители которой, ссылаясь на акты реабилитации (являющиеся, так же как и сфабрикованные следственные дела, политическими документами), отказались от соблюдения названного принципа, заявив: «Все данные в протоколео терактах и заговорах фальсифицированы».

Принцип полноты конвоя в документальной публикации требует обязательного присутствия в ней всех необходимых элементов информационного сопровождения документа и их сбалансированного наполнения, обеспечивающего максимальную доступность, понятность документа, т. е. его коммуникативность.

В прикладной археографии последних лет встречаются многочисленные примеры как соблюдения, так и нарушения этого принципа. В целом можно отметить устойчивую тенденцию к максимально возможному использованию всех элементов конвоя. Однако соблюдение этого принципа в части наполнения каждого из таких элементов существенно разнится. Наиболее ярко нарушение принципа полноты конвоя прослеживается в комментариях по содержанию и текстуальных примечаниях.

Публикация «Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Повестки дня заседании» включила ценнейший исторический источник — повестки дня заседаний Политбюро. Здесь правила создания некоторых элементов конвоя, связанных с содержанием публикуемых документов, изложены следующим образом: «После формулировки пункта в круглых скобках указаны фамилии инициаторов подготовки вопроса или докладчика... В конце каждого протокола перечисляются номера пунктов, к которым имеются приложения... С целью расширения информационных возможностей каталога составители по возможности внесли уточнения в неясно сформулированные в протоколах пункты. Установленные составителями уточнения заключены в квадратные скобки.

Вопросы повесток дня Политбюро, содержание которых раскрыть или уточнить не удалось, отмечены знаком вопроса в квадратных скобках в конце пункта».

Судя по приведенным формулировкам, можно подумать, что составители стремились устранить свойство неопознанных пробелов публикуемых ими документов. Действительно, за счет пояснений в круглых и квадратных скобках этот сложнейший исторический источник приобретает большуюкоммуникативность. Например, составители дают следующие пояснения к некоторым вопросам повесток дня заседаний Политбюро: «3. Крым [о создании Крымской Советской республики]», «Поездка Иоффе [на Украину]», «Дело Попова [ЦК КПУ]», «О параде в 4 часа 5 мая [войск, отправлявшихся на Польский фронт]» и т. д.

Подобные пояснения, разумеется, повышают коммуникативность документов, но в недостаточной степени. Кто такой Попов и что за «дело» о нем рассматривало Политбюро, зачем потребовалась поездка Иоффе на Украину — ответы на эти вопросы в публикации отсутствуют. Публикация вообще отличается хаотичностью, бессистемностью конвоирования. Составители сочли возможным уточнить «Вопрос о поездке Калинина [в Курск, Орел, Воронеж]», а несколькими неделями раньше «Поездка Калинина» куда-то осталась виртуальной. В конце концов, обремененные массой оставшейся неясной для них информации, составители начали активно ставить знак вопроса, например, «ШифродепешаОсинского (Чичерин и Красин) [?]», «Письмо Брандлера [?]».

После знакомства с такой документальной публикацией можно поставить на несколько порядков больше вопросов, связанных с конвоированием включенных в ее состав документов. Ответ на один из них очевиден: проигнорирован принцип полноты конвоирования, в результате чего великолепная по замыслу документальная публикация существенно снизила своюкоммуникативность.

Под принципом беспристрастия конвоя понимается его максимальная формализация и отказ от воздействия любой возмущающей силы, за исключением источниковедческой характеристики. Документ в документальной публикации представляет собой своего рода застывший кусочек лавы вулкана, выброшенный жизнью. Благодаря конвою он может быть огранен в качестве сувенира, растворен реактивами бесследно или с запрограммированным осадком. В конвоировании этот кусочек лавы можно представить как состоявшийся или несостоявшийся изумруд, как острый осколок, оставленный ушедшим временем. Принцип беспристрастия означает сохранение документа, этого кусочка лавы жизни, таким, какой он есть, но с тщательным обозначением его реальной значимости для науки.

В практической археографии есть много ярких примеров следования принципу беспристрастия или игнорирования его. В целом можно сказать, что лучшие документальные публикации последних лет его стараются выдерживать.

Посмотрим на конкретных примерах, как в основном нарушается этот принцип. В сборнике «Экология и власть» в таком элементе конвоя непрямого действия, как обращение академика РАН Н. Н. Моисеева «К читателю», автор однозначно категоричен относительно главного виновника экологических проблем СССР — КПСС. Он пишет: «Следует поблагодарить всех, кто участвовал в подготовке и издании сборника документов по проблемам взаимоотношения Природы и общества в течение тех 75 лет, которые просуществовал в России коммунистический режим». Слово сказано, но мудрость старого и крупного ученого все же взяла верх, и потому, оценивая документальную публикацию «Экология и власть», он честно признается: «Эту акциютрудно переоценить, поскольку исследователи и широкая публика получили в свои руки удивительную книгу: хотя в ней рассказывается о событиях нашей российской (советской) действительности, представленный материал в значительной мере освещает историю всей экологической мысли (?) XX века». Таким образом, автор хлесткое публицистическое обвинение «коммунистического режима» в экологических бедах СССР все же скорректировал заключением о всемирности экологической проблемы в XX в.

Нарушение принципа беспристрастия конвоя демонстрируют нам и составители сборника «Чему свидетели мы были...». В комментариях по содержанию, в целом выдержанных в духе беспристрастия, поясняя слово «Минсэйто», они вдруг неожиданно впадают в дух обличительства, заявляя, что это «японская реакционная партия... представляла интересы монополистических концернов, крупных помещиков и монархической буржуазии... Являлась проводником агрессивной политики японского милитаризма».

Грубо нарушен принцип беспристрастия в публикации «Избранные труды» М. Султан-Галиева, особенно в элементах конвоя непрямого действия. В статье «Великий провидец», давая оценку работ Султан-Галиева в области национально-государственного строительства, автор пишет: «Будто он вещал об этом сегодня, как бы заглядывая через спины в листки, лежавшие перед авторами нынешней российской Конституции и наблюдая, как эти законотворцы букву за буквой выводят статьи, упраздняющие республики, закрепляя в законе нивелировку всех субъектов Российской Федерации. Следует напомнить: Султан-Галиев предупреждал в свое время сторонников губернизации республик, что именно их деятельность приведет к развалу СССР». Столь хлесткие публицистические заключения, к тому же чрезвычайно спорные по своей исторической сути, вряд ли дают нам что-либо в понимании причин распада СССР и деятельности Султан-Галиева.

Принцип взаимосвязи элементов конвоя в документальной публикации означает взаимодополняемость содержания элементов информационного сопровождения документа и обоснованность выбора каждого из таких элементов в зависимости от типа, вида, формы документальной публикации, вида публикуемого документа и т. д.

Существует не менее трех взаимосвязанных пар элементов конвоя. Так, источниковедческое предисловие и археографическое введение теснейшим образом корреспондируются друг с другом и, в принципе, легко объединяются в общий элемент конвоя непрямого действия, что можно наблюдать на примере публикации «Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД».

Заголовок документа, раскрывая его общее содержание, взаимосвязан с комментариями по содержанию, детализирующими, поясняющими, уточняющими общее содержание документа.

Текстуальные примечания дают дополнительное знание об истории бытования документа. Они тесно связаны с легендой, включающей резолюции на документе и данные о стратиграфии использованных в текстуальных примечаниях списков.

Такая своеобразная парность элементов конвоирования может быть представлена и в других вариантах. Важно подчеркнуть, что именно она свидетельствует о необходимости использования принципа взаимосвязи элементов конвоя, который в целом соблюдается в прикладной археографии последних лет.

Принцип преодоления фигуры умолчания в конвое есть обязательное объяснение в конвое всех необычностей документа, а также сообщение о всех ситуациях, при которых какое-либо объяснение документа оказалось невозможным.

Принцип очень близок к принципу полноты конвоя, поскольку предполагает максимально возможное пояснение документа с точки зрения восстановления его неопознанных пробелов.

Прикладная археография последних лет старательно демонстрирует нам следование этому принципу. В сборнике «Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД» составители были просто вынуждены пояснить слова, например, одного из документов — «В Сумском уезде в связи с рурскими событиями...» — обоснованным комментарием по содержанию, объясняющим, как удивительно события франко-германской истории оказали влияние на российскую историю: «Речь идет об оккупации Рура французскими войсками, начавшейся в январе 1923 г. в связи с вопросом о репарациях по Версальскому договору...».

Образцовой выглядит реализация принципа преодоления фигуры умолчания в публикации «Политбюро и церковь». Например, составителям пришлось провести целое исследование о личности упомянутого в одном из документов человека по фамилии Черлюнчавич. «Как удалось установить,— пишут они,— в Москве в первой половине 1920-х гг. в высшем руководстве работали два человека с фамилией не "Черлюнчавич", а "Черлюнчакевич". Не исключено, что именно один из этих Черлюнчакевичей и запрашивался Минском на подготовку судебного процесса над польскими католическими священниками».

Очень непоследовательно этот принцип реализован в первых книгах публикации «Атомный проект СССР». В первой части первого тома составители стремились реализовать этот принцип очень строго. В комментариях по содержанию, давая пояснения к неопознанным пробелам документов, они широко употребляют выражения «возможно», «вероятно», используют методы источниковедческого анализа и представляют их результаты на суд читателя. В результате комментарии по содержанию действительно поясняют, уточняют и дополняют публикуемые документы.

Иная картина открывается, например, в первой книге второго тома этой же публикации. Здесь принцип преодоления фигуры умолчания неоднократно нарушается, причем иногда в важных для изучения событий случаях. В одних случаях, когда Спецкомитет по атомной бомбе рассматривал проекты постановлений СНК (СМ) СССР, конвой дает хотя бы отсылки на даты и номера их утверждения правительством (без указания на архивную стратиграфию последних), в других — даже и такие отсылки отсутствуют, в результате чего остается неясным, были ли действительно приняты подобные постановления СНК (СМ) СССР.

Принцип преодоления фигуры умолчания в конвое предусматривает обязательное сообщение о всех тех моментах, когда не удалось преодолеть свойство неопознанных пробелов документов. Уже приведенные выше характеристики конвоирования в публикациях «Политбюро и церковь», «Атомный проект СССР» (т. 1, ч. 1) демонстрируют эту вторую сторону принципа преодоления фигуры умолчания. Довольно последовательно он воплощен в публикации «Три визита А. Я. Вышинского в Бухарест». За счет пояснений типа «сведениями о прикомандировании к главе румынской делегации Л. Патришкани сотрудника НКИД мы не располагаем», «по доступным документам российских архивов не представляется возможным подтвердить информацию К. Вышояну о принятии Советским правительством дополнительных условий румынской стороны» и т.д. составители продемонстрировали свою открытость относительно выявленной и известной им документальной базы по теме публикации.