Культура как позиция по отношению к окружению

В рамках К. а. признается, что социально значимое знание распределено по сознаниям различных индивидов, и соответственно их культурные модели не идентичны. Тем не менее здесь существует представление о «культуре в целом», которое исследователь конст руирует как идеально-типичную систему, построенную из различных индивидуальных когнитивных моделей. Эта система трактуется как идеали- зированная модель всеохватывающего знания совершенного носителя культуры в культурно-гомогенном сообществе. Такая конструкция строится на основе этнографических данных, полученных от многих информантов, каждый из которых знает о своей культуре как то, что известно и другим, так и то, чего они не знают. Из этого выводятся два типа моделей: комплексные и общие. Комплексные включают в себя сведения, полученные от каждого из информантов, а общие — только то, что известно им всем. Оба типа когнитивных моделей абстрагируются от индивидуальных различий и предназначены для анализа имеющегося в конкретной культуре знания на метауровне. Принимая во внимание его представленность в категориях и классификациях, можно говорить, что результатом исследования становятся некото- рые общие позиции, существующие в изучаемых культурах по отношению к «миру», или принципы организации культурного пространства (в рамках классической философской и культурно-антропологической парадигмы это называлось «картиной мира»). Идеализированная модель, обобщающая совокупности этих принципов, — можно назвать ее культурной парадигмой — представляет собой важный инструмент как для интерпретации высказываний и мнений носителей культуры, так и для сравнения символических структур и единиц в разных культурах. Соответствующая информация извлекается из фольклора, мифологии, идеологии, философии, художественной литературы, сообщений, передаваемых средствами массовой информации. Принципы организации отношений с окружением появляются в критериях оценочных суждений, резонах, которыми люди объясняют свое поведение, основаниях, которые они под- водят под свои цели и намерения. Как правило, такого рода базовые культурные категории лингвистически оформлены и составляют совокупность формул, выражающих представления о нормах и отклонениях, обязательном и необязательном, приемлемом и неприемлемом, ценном и отвергаемом. Значимой для исследователя является ситуативность их применения, с одной стороны, и уверенность говорящего в их релевантности — с другой. Они осваиваются в процессе инкультурации и принимаются без доказательств как нечто само собой разумеющееся (подобно «естественной установке» А. Шютца). Как свидетельствуют этнографические обобщения и результаты культурно- антропологических исследований, категории, используемые носителями любой культуры для объяснения и оправдания или осуждения своих действий и действий других людей, не составляют рационально упорядоченной целостности. С точки зре- ния классической логики они могут противоречить друг другу не только в различных ситуациях взаимодействия и коммуникации, но даже в одной и той же. Такую поли- семичность объясняют тем, что количество категорий всегда существенно меньше, чем ситуаций их применения, и при каждом использовании их смысл и значение меняется. В то же время люди по инерции сохраняют представление об их однознач- ности и релевантности по отношению как к собственному поведению, так и действи- ям других. Это представление составляет основу такой виртуальной концепции, как «кар- тина мира», которая якобы имеется у каждого индивида, составляет целостную не- противоречивую систему взглядов, обусловливающую последовательность его поведения. Вместе с тем люди постоянно сталкиваются с тем, что их знания о мире разрозненны и могут находиться в разных отношениях: сочетаться, противоречить друг другу, не пересекаться. Однако это не означает, что в культуре существует когнитивный хаос. «Есте- ственные» категоризации и классификации, которые также не могут быть представлены как целостные, логически не противоречивые системы, обеспечивают людям возможность адекватным образом и с успехом использовать имеющиеся у них — далеко не полные — знания о своей и других культурах. Такого рода средства органи- зации отношений людей с окружением создают устойчивые ориентиры, позволяющие сохранять специальные порядки и транслировать их от поколения к поколению. Лингвистические формы выражения когнитивных категорий и их классификаций могут варьироваться в разных социокультурных группах и в разные времена в одной и той же культуре. Поэтому исследователю бывает трудно увидеть за ними не только культурно- специфичные, но и универсальные принципы построения социальных порядков. В то же время широкие спектры вариаций обеспечивают устойчивость в социокультурном пространстве и времени самих принципов. В случаях, когда между ними обнаружи- ваются очевидные противоречия и под угрозой оказываются привычные порядки категорий и классификаций, носители культуры, пытаясь сохранить их, меняют лек- сические формы их описания. Однако в рамках К. а. внимание уделяется не только функционированию и поддержанию устойчивых познавательных единиц и лингвистических форм их выражения. Здесь признается, что конфигурации принципов построения социокультурных порядков (культурных парадигм), сколь бы устойчивыми они ни были, меняются во времени. Изменения происходят, если какие-то из их существенных компонент утрачивают адаптационный потенциал, т. е. перестают поддерживать адекватность коммуникации в стандартных социокультурных ситуациях. Смена культурных когнитив- ных парадигм предполагает перенесение организующих функций с одних ее основа- ний на другие либо замену устаревших принципов категоризации и классификации когнитивных единиц на новые. Вокруг них кристаллизуются совокупности разделяемых людьми смыслов и значений изменившихся отношений с окружением, что и придает им статус составляющих новой культурной когнитивной парадигмы. При анализе изменения когнитивных культурных порядков было выявлено, что они могут осуществляться несколькими способами. Во-первых, формы упорядоченных областей культурного пространства могут меняться постепенно в результате внешних воздействий. В этом случае содержание категорий и таксономий расширяется за счет интегрирования в их рамки новых элементов либо сужается благодаря утрате определенных составляющих. Иными словами, они медленно усложняются или упрощаются в зависимости от соответствующих изменений внешних условий и социальной значимости самих культурных порядков. Во-вторых, конфигурация отношений между категориями в рамках таксономий либо между таксономиями может модифицироваться в процессах их конкуренции в соответствующих культурных контекстах за лидерские функции в их когнитивной организации. Такая конкуренция обычно возникает в ситуациях ценностного реля- тивизма, когда сомнению подвергаются установившиеся иерархические структуры когнитивных порядков. Борьба познавательных структур за первенство в организации символических связей людей с окружением заканчивается тем, что одна из альтер- нативных ориентаций становится доминирующей, а другие перегруппируются в зависимости от когнитивной дистанции по отношению к ней. По-видимому, процессы такого рода детерминируют то, что по аналогии с представлениями Т. Куна о смене научных парадигм можно назвать сменой познавательных парадигм в культуре. В-третьих, можно говорить об изменении самих оснований категоризаций или классификаций, т. е. о смене критериев отбора информации как социально значимой и принципов формирования категорий и таксономий как имеющих прагматическую ценность для членов общества. В этом случае речь идет о тотальной трансформации некоторых из подобных когнитивных порядков. Если их достаточно много и они упорядочивают фундаментальные связи людей с окружением, можно говорить о смене культурных парадигм.

Сценарии событий

Когнитивные порядки в исследовательском поле К. а. не ограничиваются только категориями и таксономиями. Здесь выделяются также сценарии событий, определяемые как представления об организованной последовательности действий, соответствующей определенным зонам культурного пространства, определяемого двумя другими типами порядков. Такие сценарии представляют собой сложные когнитивные модели, где наборы представлений о горизонтально связанных действиях или сценах по вертикали подчиняются образцу ситуации в целом, или когнитивному сценарию. Предполагается, что в рамках сценария две ключевые его составляющие — действие и состояние ситуации — связаны взаимной обусловленностью: определенный тип действия приводит к соответст вующему ему состоянию, которое в свою очередь по- рождает необходимое или сопутствующее следующее действие. В отношении такого рода связей принято выделять пять типов причинности: результирующая (действие приводит к изменению состояния); возможная (состояние делает возможным действие); невозможная (состояние делает действие невозмож- ным); инициирующая (состояние или действие вызывает другое состояние); задающая основание (состояние служит основанием для действия). Итак, причины обусловливают характер «сцен» в рамках сценария, последовательность которых результируется в событие. Событие предполагает оперирование объектами, использование определенных технологий, организацию взаимодействия акторов во имя достижения установленной цели. На когнитивном уровне это находит выражение в том, что событие и рамки, в которых оно происходит, получают символическое (словесное) обозначение. Каждое событие представляет цепочки ассоциированных актов, организованных подчиненностью цели. Иными словами, предполагается, что можно выделить структуру события и описать ее в терминах сегментов активности, ограниченных причинами их порождения и временем осуществления, что обозначается как обобщенная репре- зентация события. В теоретической модели структуры события принято проводить различие между самим событием (референтом), его ментальной репрезентацией (обозначаемым) и внешней вербальной представленностью (обозначающее). Принимая во внимание такое различение, сценарий следует рассматривать как схему последовательности событий, с общей репрезентацией, подразумевающей референт и обозначаемое, но выраженной на языке обозначаемого. Сценарий может относиться к единичному событию или к серии повторяющихся событий. В последнем случае каждое из них обозначается как эпизод. Отношение между категориями «эпизод» и «событие» соответствует отношению знака и типа, поэтому считается, что каждый эпизод соответствует структуре прототипического события, а не является специфичным для конкретного случая. Сценарии определяются через акторов («действующих лиц») и действий, которые в свою очередь подразделяются на обязательные и ситуативно возможные и ведут к достижению значимой для акторов цели. Соответственно, сценарии несут в себе важную в социальном отношении информацию об объектах, отношениях между ними, способах их использования, структурах их взаимодей ствия в типичных культурно установленных ситуациях. Именно поэтому сценарий следует рассматривать как описание определенного типа таких ситуаций, позволяющее выделить их целостность, каузальную структуру, последовательность и иерархичность дейс твий, предсказывать все обязательные компоненты и ожидать альтернативы возможных, которые могут замещать друг друга в зависимости от вариаций конкретных ситуативных обстоятельств.

Итак, понятие «сценарий» относится к общей репрезентации событий в стан- дартных социально значимых ситуациях, относящихся к определенным зонам когнитивно-культурного пространс тва. В большинстве случаев они не рефлекси- руются, но тем не менее задают алгоритмы взаимодействия и коммуникации акто- ров, которые могут переноситься из одного класса таких ситуаций в другие. К основным культурным функциям сценариев принято о тносить составление планов соответствующего ситуации взаимодействия; прогнозирование соответствующих последовательностей действий; обеспечение когнитивных оснований для интерпретации ситуативно обусловленного дискурса; порождение обобщенного социально значимого знания об упорядочении активности людей в символическом пространстве.