2013-12-28
1355
1.1. Русская Правда.
1.2. Основным источником права в Новгороде и Пскове первое время являлась Русская Правда, данная Новгороду Ярославом Мудрым и дополненная позже его потомками. Но Русская Правда, написанная еще в первой половине XI в., не могла удовлетворить всем требованиям новгородцев, живших уже в другом столетии. Поэтому Русская Правда постепенно подменялась судебной практикой новгородцев. Кроме судебной практики источниками права служили решения веча, договора с князьями, международные договоры. Все это рождало неразбериху в различных судебных делах, так как договор с князем мог прийти в противоречие с международным договором или с практикой суда. Это все требовало кодификации, которая и была проведена в XV в. Результатом этой кодификации явились Новгородская и Псковская Судные Грамоты, утвержденные “всем Государем Великим Новгородом на вече” и “всем Псковом на вече”. Новгородская Судная Грамота дошла до нашего времени в единственном списке московской редакции 70-х гг. XV в. В этом списке содержится только часть Новгородской Судной Грамоты, а именно только нормы процессуального права. Псковская Судная Грамота дошла до нас полностью. Она была утверждена на вече в 1467 г. в Пскове и первоначально состояла из 108 статей, а позже была дополнена еще 12 статьями.
1.2. Договоры Новгорода с князьями.
Одним из основных источников права Новгорода и Пскова являются договоры республик с князьями. В этих грамотах определялись отношения между князьями и республикой. Древнейшим из дошедших до нас договоров является договор великого князя Ярослава Ярославича Тверского с Новгородом 1264 г. В договоре присутствует срока “На сем княже, целуй крест к всему Новгороду, на цем то целовали деды и отци”[26], позволяющая предположить существование и более ранних договоров новгородцев с князьями. В переводе Карамзина текст договора следующий: “Князь Ярослав! Требуем, чтобы ты, подобно предкам твоим и родителю, утвердил крестным целованием священный обет править Новымгородом по древнему обыкновению, брать одни дары с наших областей, поручать оные только новгородским, а не княжеским чиновникам, не избирать их без согласия посадника и без вины не сменять тех, которые определены братом твоим Александром, сыном его Димитрием и новогородцами. В Торжке и Волоке будут княжеские и наши тиуны (или судии): первые в твоей части, вторые в Новогородской; а в Бежицах ни тебе, ни княгине, ни боярам, ни дворянам твоим сел не иметь, не покупать и не принимать в дар, равно как и в других владениях Новагорода: в Волоке, Торжке и проч.; а также в Вологде, Заволочье, Коле, Перми, Печере, Югре. В Русу можешь ты, князь, ездить осенью, не летом; а в Ладогу посылай своего рыбника и медовара по грамоте отца твоего, Ярослава. Димитрий и новогородцы дали бежичанам и обонежцам на три года право судиться собственным их судом. Не нарушай сего временного устава и не посылай к ним судей. Не выводи народа в свою землю из областей наших, ни принужденно, ни волею. Княгиня, бояре и дворяне твои не должны брать людей в залог по долгам, ни купцов, ни земледельцев. Отведем сенные покосы для тебя и бояр твоих; но не требуй отнятых у нас князем Александром, и вообще не подражай ему в действиях самовластия. Тиунам и дврянам княжеским, объезжающим волости, даются прогоны, как издвревле установлено, и только одни ратные гонцы могут в селах требовать лошадей от купцов. Что касается до пошлин, то купцы наши в твоей и во всей земле Суздальской обязаны платить по две векши с лодки, возу и с короба льну или хмеля. Так бывало, князь, при отцах и дедах твоих и наших. Целуй же святой крест во уверение, что исполнишь свои условия; целуй не чрез посредников, но сам в присутствии послов новогородских. А затем мы кланяемся тебе, господину князю.”[27] В этом договоре разграничены отношения Новгорода и князя. Так князю запрещается брать пошлины с новгородцев, кроме прогонных денег и пошлин, уплачиваемых в Владимиро-Суздальской земле, но разрешается принимать дары от новгородцев. Управление новгородскими пятинами осуществлялось только новгородцами, назначенных князем с согласия посадника. Смена чиновников с ответственных постов разрешалась только в результате обвинительного приговора веча. Князю и его боярам запрещалась покупка земель в Новгородской республике, чтобы предотвратить постепенный переход земли в собственность владимирцев и последующее присоединение Новгорода к Владимирскому княжеству. Запрещался перевод новгородского населения из республики в Владимир, который позже с успехом совершался Иваном III и Иваном IV. Князю запрещалось подражать в действиях своему предшественнику Александру Невскому (!).
Последующие договоры с князьями вплоть до Яжелбицкого договора 1456 г. носили такой же характер ограничения княжеской власти. В некоторых договорах появлялись дополнительные пункты и условия, например, во время войны князя Михаила Тверского с великим князем Андреем Александровичем, новгородуы заключили с Михаилом договор, по которому они взаимно обязывались помогать друг другу в случае утеснений от великого князя или хана, новгородцы обещали правосудие всем тверским истцам в Новгородской республике, а Михаил обещал возвратить закабаленных должников новгородских[28]. По Яжелбицкому договору 1456 г. Новгород отменил все прежние вечевые грамоты, уменьшавшие власть князей и фактически вынужден был присоединиться к Москве. Но с 70-х гг. XV в. новгородцы, поссорившиеся с Москвой, опять стали заключать договора с князьями. В 1471 г. новгородцы заключили договор с королем Польши Казимиром: “Честный король польский и великий князь литовский заключил дружественный союз с нареченным владыкою Феофилом, с посадниками, тысячскими новогородскими, с боярами, людьми житыми, купцами и со всем Великим Новымгородом; а для договора были в Литве посадник Афанасий Евстафиевич, посадник Дмитрий Исакович (Борецкий)... от людей житых Панфил Селифонтович, Кирилл Иванович... Ведать тебе, честному королю, Великий Новгород по сей крестной грамоте и держать на Городище своего наместника греческой веры, вместе с дворецким и тиуном, коим иметь при себе не более пятидесяти человек. Наместнику судить с посадником на дворе архиепископском как бояр, житых людей, младших граждан, так и сельских жителей, согласно с правдою, и не требовать ничего, кроме судной законной пошлины; но в суд тысячского, владыки и монастырей ему не вступаться. Дворецкому жить на Городище во дворце и собирать доходы твои вместе с посадником; а тиуну вершить дела с нашими приставами. Если государь Московский пойдет войной на Великий Новгород, то тебе, господину, честному королю, или в твое отсутствие Раде Литовской дать нам скорую помощь. — Ржева, Великие Луки и Холмовский погост остаются землями новогородскими; но платят дань тебе, честному королю. — Новогородец судится в Литве по вашим, литвин в Новегороде по нашим законам без всякого притеснения... В Русе будешь иметь десять соляных варниц; а за суд получаешь там и в других местах, что издревле установлено. Тебе, честному королю, не выводить от нас людей, не купить не сел, ни рабов и не принимать их в дар, ни королеве, ни панам литовским; а нам не таить законных пошлин. Послам, наместникам и людям твоим не брать подвод в земле Новогородской, и волости ее могут быть управляемы только нашими собственными чиновниками. — В Луках будет твой и наш тиун: торопецкому не судить в новогородских владениях. В Торжке и Волоке имей тиуна; с нашей стороны будет там посадник. — Купцы литовские торгуют с немцами единственно чрез новогородских. Двор немецкий тебе не подвластен: не можешь затворить его. — Ты, честный король, не должен касаться нашей православной веры: где захотим, там и посвятим нашего владыку (в Москве или в Киеве); а римских церквей не ставить нигде в земле Новогородской. — Если примиришь нас с великим князем московским, то из благодарности уступим тебе всю народную дань, собираемую ежегодно в новогородских областях; но в другие годы не требуй оной. — В утверждение договора целуй крест к Великому Новугороду за все свое княжество и за всю Раду Литовскую вправду, без извета; а послы наши целовали крест новогородскою душою к честному королю за Великий Новгород”[29]. В этой грамоте отношения между Новгородом и королем определны несколько иначе, чем в грамоте 1264 г. Так как король был католиком, то специально оговаривалось, что наместник короля должен быть православным, а новгородский архиепископ может быть поставлен в любой из двух митрополий — Московской или Киевской, запрещалась постройка католических церквей. В грамоте разделен суд на несколько видов — княжеский, тысяцкого, владыки и монастырей, хотя и не объяснено, к какому суду какие дела подвластны. В связи с нелегкой внешнеполитической обстановкой в Новгороде, в грамоте оговорена помощь короля в случае войны с Москвой, но также оговорена премия королю, если он сможет помирить Москву с Новгородом. Как и в договоре с Ярославом запрещено выводить людей из Новгородской земли, покупать рабов и земли, принимать их в дар. Управление пятинами уже полностью закреплено за новгородскими чиновниками. Королю доход шел с судебных пошлин, соляных варниц в Русе, с городов Ржев, Великие Луки и с Холмовского погоста. Торжок и Волок становились совместными владениями короля и Новгорода: король посылал туда тиуна, а новгородцы назначали посадника. Торговые дела не были подведомственны королю, и он не мог закрыть немецкий двор в Новгороде, а литовские купцы с немецкими в Новгородской земле вынуждены были торговать только через посредство новгородских купцов.
1.3. Международные договоры.
Международные договоры в основном регламентировали правила международной торговли и разрешение спорных вопросов. Так как общее международное право в то время отсутствовало, то в каждой стране судили по-своему. Так, например, в Ливонском Ордене купец мог быть оправдан, а в Пскове или Новгороде — обвинен. Примером торгового договора может служить договор смоленского князя Мстислава Давидовича с Ригой и Готским берегом[30]. В нем определены основные нормы разрешения конфликтов. Этот договор устанавливал ответственность за убийтсво: “Аже боудЂть свободЂныи человек оубитъ 10 гривенъ серебра за голъву. Аже боудЂте холъпъ оубить 1 гривна серьбра заплатити.” За членовредительство полагался штраф в 5 гривен: “Око, роука, нъга или гривьнъ серьбра... за зоуб 3 гривнъ серебра.” Избиение наказывалось штрафом в полторы гривны: “Кто биеть дроуга дЂревъмь, а боудЂте синь, любо кровавъ, полоуторы гривны серебра платити емоу, инъ что любо по пяти по уху ударите 3 четверти серебра, послу и попу, что учинять, за двое того узяти, два платежа. Аже кого уранять полуторы гривны серебра.” Если дело улаживалось личным путем, то суд не имел права разбирать такие дела: “Аже извиниться русин... у дыбу его не сажати, аже извиниться латининъ... не мьтати его у погребъ.” Также суд не имел права судить дел, в которых истцом и ответчиком являлись граждане одной страны, даже если преступление совершалось в другой стране: “Аже латинескии гость биеться мьжю събою у рускои земли, любо мьчемь,а любо дЂревъмь, князю то не надобе, мьжю събою судити. Тако аже русскии гость биеться у Ризе или на Гочком березе, латине то не надъбЂ, ате промьжю събою урядятеся.” К уголовным преступлениям относилось прелюбодеяние, наказываемое денежным штрафом: “Аже застанете русинъ латинеского человека своею женъю за то платити гривьнъ 10 серебра. Тако учинити русину у Ризе и на Гочкомь берьзЂ. Аже латинескии человекъ учинить насилие свободнь жене, а боудеть пьрже на неи не был сорома, за то платити гривьнъ 5 серебра... Аже будЂте пьрвЂе на нЂи съръмъ былъ, взяти еи гривна серьбра за насилие.” Если купец был должен и иностранному, и русскому ростовщикам, то сначала долг отдавался иностранцу, а потом только русскому. Даже князь, отбирая имущество у кого-либо человека, вынужден был выплачивать его долги иностранным купцам. Если человек умирал, не выплатив долга иностранцу, то наследник этого человека должен был выплатить долг. На судебном разбирательстве от каждой тяжущейся стороны должно было быть, как минимум, по два “послуха” — свидетеля: один русский, другой иностранец. Запрещалось без согласия обеих сторон присуждать им “Божий суд” — бой на мечах или испытание горячим железом. В договорах утверждалась свобода торговли: купец мог ехать куда угодно и торговать с кем угодно, с иностранных купцов снимались все торговые пошлины. При потери во время речного пути товара иностранным купцом, князь обязался помочь ему найти и вернуть его товар, при потере же товара на волоке, возлагалась пеня на жителей данной волости.
При невозможности разрешить споры между купцами, князья писали магистрам специальные грамоты, в которых излагались требования в отношении правосудия. Примером такой грамоты является Грамота псковского князя Ивана Александровича 1463 г.: “От княжа Псковъского Ивана Александрович и от посадник псковьского степенного Максима Ларивонович и от всех посадниковъ псковъскихъ и от бояр псковьскихъ и от купцовъ и от всего Пскова суседомъ нашимъ посадникомъ Рижкимъ. Здесе зялуют ся намъ молодии люди купцини Иване да Кузма на вашего брата на Иволта, что тотъ Иволтъ, не зная Бога, вдержялъ нашихъ купцинъ Ивана да Кузму 5 днеи, а искалъ на нихъ животу брата своего Ивана, что убилъ брата его слуга его жь. А искал на нихъ чепи золотои да дву ковшо въ серебряныхъ да кругу воску да белке безъ числа, да полътреядьчяти бочекъ пива да 4 и бочекъ меду пресного, ино посадники и ратмани того росмотрите, мы тому велми дивим ся, что теи Иволтъ не право чинить, что на нашихъ правыхъ людехъ ищеть, цего у брата его и не было. Было то, так: какъ бра его убив, слуга тую жь ноць жбегле, ино осталошь у него полътретьядьчять боцекъ пива, да 4 бочке меду сыценого, ино тое пиво и медъ поимали наши люди, кому былъ Иване виноватъ, а животъ его за печатью лежалъ на городе. Потом приехавъ Иволтъ просилъ у насъ исправе головника и животу, и пива, и меду, и мы обыскав головника выдали и животь брата его, и онъ еще почал просити пива и меду, и мы поставили передъ Иволтомъ тыхъ людеи, котории имали пиво и медъ за свои пенежи, Иволтъ стоя говорилъ так: мои братъ не винова былъ никому жь, и мы отвечали Иволту: мы тобе с тыми людмы судъ дадимъ по пскои послине, и онъ отвечал: язъ приехалъ въ Псковъ не тягатсе. И вы посадники Рижкии, и ратмани не даваите воли такимъ зброднямъ надъ нашимы купцинами, что бы опять не держалъ наших купцинъ никого, а надобно ему на тыхъ людехъ искати, котории поимали пиво и медъ за свои пенежи, и онъ пусть едеть ко Пскову, мы ему судъ дадимъ.” Князь жалуется на попустительство ливонского суда и задержку русских купцов ливонским. В грамоте подробно излагается суть дела, из-за которого были задержаны русские купцы, и предлагается рассмотреть дело и наказать виновного — ливонского купца Иволта.
1.4. Судные грамоты Новгорода и Пскова.
Судные грамоты Новгорода и Пскова были приняты вечевыми собраниями городов в середине XV в. Они являлись основным источником права для этих городов до их присоединения к Москве. Новгородская Судная Грамота дошла до нас в виде отрывка в московской редакции конца 70-х гг. XV в., содержащем только нормы процессуального права. Псковская Судная Грамота также известна в единственном списке из сборника, составленного в 1638 г. Находящаяся там копия Псковской Судной Грамоты была сделана, по всей видимости, с очень древней рукописи, так как уже переписчик XVII в. не мог воспроизвести некоторые места оригинала. Этим объясняется неясность многих статей Грамоты. Грамота была составлена в 1467 г. “по благословению отец своих попов всех 5 съборов”[31]. Грамота состоит из 120 статей, 108 из которых были принятыв 1467 г., а остальные были дописаны позже по решению веча. Некоторые из этих статей были приняты и выполнялись еще задолго до появления Судной Грамоты.: “Ся грамота выписана из великаго князя Александровы грамоты и из княж Костянтиновы грамоты...”[32] Князь Александр — это князь Александр Михайлович Тверской, изгнанный из Твери и княживший в Пскове с 1327 по 1337 г., а “Костянтин” — Константин Дмитриевич, брат великого князя московского Василия I Дмитриевича, княживший в Пскове в 1407 и 1412 гг. [33] Кроме грамот этих князей, Псковская Судная Грамота основывалась на судебной практике и вечевых документах, принятых ранее: “... и изо всех приписков псковъских пошлин.”[34] Псковская Судная Грамота возможно вобрала в себя еще один памятник права — Псковскую Правду. Об этом памятнике упоминается в договорной грамоте 1440 г. Казимира Польского с Псковом[35]: “аже вчыниться пеня нашым... кончати по Псковъской Правде и по целованию.”
2. Гражданское право по Псковской Судной Грамоте.
Гражданское право занимает важное место в нормах Псковской Судной Грамоты. Право собственности знает деление вещей на недвижимые (“отчина”) и движимые (“живот”). К недвижимым относились земли, рыболовные участки, пчельники (“борти”). Защита земельной собственности — одна из важнейших частей Псковской Судной Грамоты. В статье 9 ПСГ говорится: “А коли будет с кем суд о земли о полнеи, или о воде, а будет на той земли двор, или ниви розстрадни, а стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5, ино тому исцю съслатся на сосед человек 4 или на 5. А суседи став, на коих шлются, да скажут как прав пред Богом, что чист, и той человек который послался стражет и владеет тою землею или водою лет 4 или 5, а супротивень в те лета, ни его судил ни на землю наступался, или на воду, ино земля его чиста или вода, и целованиа ему нет, а тако не доискался кто не судил, ни наступался в ты лета.”[36] То есть земля принадлежала тому, кто ей владел не менее 4 лет, и при этом не было никаких попыток эту землю у него отобрать. Статья 10 ПСГ говорит о разборе дел о непригодной для обработки земли: “О лешеи земли будет суд, а положат грамоты и двои на одну землю, а зайдут грамоты за грамоты, а исца оба возмут межников, да оба изведутца по своим грамотам, да пред господою ставши межником межничество сьимут ино им присужати поле.”[37] Применение этой статьи показано в акте 1483 г. об иске Снетогорского монастыря к компании сябров, совладельцев-товарищей, которые сообща владели землей по реке Перерве. Эти сябры были прихожане св. Егория и еще целого монастыря Гремячинского на Гремячей горе. Снетогорскому монастырю принадлежала шестая часть реки Перервы, приобретенная им для проезда. Суд происходил на сенях перед князем Пскова Ярославом, двумя степенными посадниками и перед сотскими. У Снетогорского монастыря сябры отняли эту шестую часть. Истцы, старцы Снетогорского монастыря, положили перед судом “грамоты купчие” на принадлежавшую им полосу в реке Перерве. Судьи спросили сябров, зачем они отняли землю у старцев. Сябры отвечали: “То … у нас не Перерва-река, а в той реке у нас вода копаная, а вся вода наша: а игумену Тарасью и старцем снетогорским в той воде у нас шестой части нет, и мы им потому проезда не дадим”. “Да положили и свои грамоты перед соподою”. Значит, юридический казус состоял в том, что сябры оспаривали у Снетогорского монастыря 1/6 часть канала, проведенного ими по земле, 1/6 часть которой до прорытия канала принадлежала Снетогорскому монастырю. Сябры, вероятно, думали, что улучшая землю каналом, они тем самым приобретали право на всю землю. Прочитав грамоты, судьи дали их сотскому Клименту и послали его с княжим боярином Четом “воды в Перерве реке досмотрети”. То есть досмотрели, “да и на луб выписали и перед осподою положили, да и велись по лубу.” Суд спросил обе стороны: “Снимаете ль с межников межничьства?” — “Снимаем, господине.” На этом закончилось следствие. После этого начался сам судебный процесс. Суд спросил старцев снетогорских: “есть ли у вас, стариков, кто, кому то ведомо, что вам в Перерве реке шестая часть проезда деля?” Старцы указали старика Терентия Кудатова, на него сослались и сябры; таким образом, это была ссылка общая ссылка обоих истцов на одного старожила. После допроса последнего кончилось дело. Старцев снетогорских “оправихом”, сябров “повинихом и дахом” Снетогорскому монастырю правую грамоту (“судницу”). После этого были посланы межники выделить шестую часть реки Перервы на проезд Снетогорскому монастырю[38]. Статья 10 ПСГ в данном случае обязывает закончить дело судебным поединком. Подобной же является статья 106 ПСГ: “106. А кто с ким ростяжутся о земли или о борти, да положат грамоты старые и купленную свою грамоту, и его грамоты заидут многых бо сябров земли и борти и сябры вси станут на суд в одном месте, отвечаючи кто ж за свою землю, или за борть, да и грамоты пред господою покладут, да и межников возмут, и тои отведут у стариков по своей купной грамоте свою часть, ино ему правда дати на своей части. А целованью быть одному, а поцелует во всех сябров, ино ему и судница дать на часть, на которой поцелует.”[39] Статьи 11-12 рассматривают, что делать после судебного поединка: “11. А которои своего истца перемож(ет)... 12. А которои истець... там. Ино того человека повинити, и грамоты его посудить, а правому человеку на ту землю и судница дати; а подсудничье князю и посадником и сь сотскими взяти 10 денег.”[40]
Кроме наследственной вотчины, Псковская Судная Грамота регулирует и владение “кормлями” — землями, полученными от республики или от частных лиц в пожизненное (но не наследственное) владение. Кормли запрещалось продавать (статья 72 ПСГ): “72. А которому человеку будет кормля написанна в рукописании, и да грамотами владеть землеными учнет или исадскими, а продаст тую землю или (и)сад, или иное что, а доличат того человека, ино ему земля та, или исад, или иное выкупить, а свою кръмлю покрал.”[41] Как видно из статьи, в случае продажи кормли, ее необходимо было выкупить и вернуть владельцу, а бывший владелей кормли лишался на нее права.
3. Обязательственное право.
По сравнению с Русской Правдой в Псковской Судной Грамоте более развитая система обязательственного права. Ему посвящено около трети статей памятника. ПСГ были известны договоры купли-продажи, дарения, залога, займа, мены, поклажи, найма помещений, личного найма и изорничества.
3.1. Договор купли-продажи.
Договор купли-продажи недвижимого имущества заключался только в письменной форме (статьи 10 - 13). Купля — продажа, заключенная в нетрезвом состоянии могла быть признана недействительной по требованию одной из сторон: “114. А кто с ким на пьяни менится чим, или что купит, а потом проспятся и одному исцу не любо будет, ино им разменится, а в том целованиа нет, не присужати.”[42] Как видно из данной статьи, такое же правило действовало и во время обмена. В статье 101 утверждалось, что купленное нельзя вернуть продавцу и нельзя обращаться в суд по этому поводу: “101. О торговле и о поруке. А кто имет на ком торговли искать, или порукы, или именного чего, ино того судить на того волю, на ком сочат, хочет на поле лезеть, или у креста положит.”[43] Но в статье 118 делалось исключение из общего правила — нельзя было продавать больной крупный рогатый скот: “118. А корову купить за слюблено, а по торговли телят не сочить, а толка корова кровью помачивается имет ино тая корова назад воротить, чтобы и денги заплачены были.”[44]
3.2. Договор дарения.
О договор дарения говорит только одна статья Псковской Судной Грамоты — статья 100. В ней говорится: “100. А которой человек при своем животе, или пред смертию а что дасть своею рукою племяннику своему платно или иное животное, или отчину, да и грамоты даст пред попом, или пред сторонными людми, ино тому тем даньем владеть, чтобы и ру(ко)писаниа не было.” То есть дарения признавалось только в том случае, если оно было произведено перед священником или перед другими людьми. Договор дарения мог заключаться в письменной или устной форме.
3.3. Залог.
Псковская Судная Грамота проводит четкое разграничение между залогом недвижимого и движимого имущества (“закладом”). В ней имеется целый раздел (статьи 28 — 33), относящийся к взысканию денежных ссуд по “закладу” и “доскам”, то есть по распискам и частным актам. Без записи и заклада иски признавались на сумму до 1 рубля при условии предъявления “досок”. При ссудах свыше 1 рубля надо было составлять запись либо принимать заклад, зарегистрированный в особых закладных досках. В статье 28 ПСГ говорится: “28. А кто на ком имет сочить съсуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит, ино воля того человека, кто имет серебра сочить по закладу, хочет сам поцелует да свое серебро возмет, а хочет заклад ему у креста положит, и он поцеловав да свой заклад возмет, а поле через заклад не присужати, а закладных доск не посужати.”[45] То есть если человек сможет доказать при помощи “досок” и заклада, что он действительно давал имущество или деньги в долг, то он имеет право взять с ответчика ссуженные ему деньги, отдав при этом заклад. В делах подобного рода запрещалось присуждать судебный поединок. По Псковской Судной Грамоте разрешалось возбуждать уголовные дела о залоге без наличия “досок” или заклада на сумму не более 1 рубля: “30. А кто имет дават серебро в заим, ино дати до рубля без заклада и без записи а болши рубли не давати без заклада и без записи. А кто иметь... ти ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино того доска повинити, а того права, на ком сочат.”[46] В статье 31 говорится о том, что должник может отказаться отдавать долг в том случае, если стоимость вещи, отданной в залог, равнозначна или больше ссуженной суммы: “31. Хто на ком имет ссуднаго серебра по доскам, а сверх того и заклад положит на него платной или доспех, или конь, или иное што назрячее и животное, а тот заклад того серебра не судит, чего ищет, отопрется своего закладу, а молвит так: у тебе есми того не закладал, а у тебе есми не взимал ничего ж, ино кто ищет тому человеку тем закладом владети, а тот прав, на ком сочат.”[47] Заимодавцам предоставлялись льготы по сравнению с должниками. Например, если за должника поручится человек, а потом заимодавец начнет требовать деньги с поручителя, то долг считается выплаченным только в том случае, если в городском архиве есть об этом запись: “32. А которой человек поручится за друга в серебре, а имет тот человек сочит на поручнике своего серебра, и тот истец по ком рука дана, вымет против своего исца рядницу, а молвит так: аз, брате, тобе заплатил то се(ре)бро за тою рукою, а у мене и рядница што ему не сочить истьцу на исце того серебра, ни на поручники, ино тая порядня повинить, аже в лары не будет в ты ж речи, а исцу знати поручника в своем серебре, кто по ком руку дал.”[48] К тому же запрещалась порука за должника, долг которого превышает 1 рубль: “33. А поруке быть до рубля, а болши не быти рубля.”[49] Подобным же образом решались дела о деньгах, отданных для торговых оборотов, если в городском архиве не было копии расписки, прдъявленной суду: “38. А кто имет на ком сочит торговых денег по доскам, тот человек противу положит рядницу, а в рядницы будет написано о торговли же, а противу тои рядницы не будет во Святеи Троицы в лари в те ж речи другой, ино тая рядница повинити.”[50]
3.4. Договор займа.
Для признания действительным договора займа на сумму больше 1 рубля необходимо было, чтобы он был заключен в письменной форме и обеспечивался записью и закладом: “30. А кто имет дават серебро в заим, ино дати до рубля без заклада и без записи а болши рубли не давати без заклада и без записи. А кто иметь... ти ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино того доска повинити, а того права, на ком сочат.”[51] Псковской Судной Грамоте был известен институт поруки, но поручаться можно было только за ссуду не больше 1 рубля: “33. А поруке быть до рубля, а болши не быти рубля.”[52] В Псковской Судной Грамоте есть ряд постановлений, которые касаются процентов по займу и указывают на развитую систему ростовщических отношений. В статье 73 указывалось, что заимодавец имел право взять проценты с долга только после того, как представит суду расписку о ссуде денег: “73. А которому человеку на ком будет имание по записи, да и гостинец будет писан на записи, а приидет зарок, ино ему явит господе о своем гостинце, ино и по зароки ему взять свои гостинець; а толко не явит зарок господе, гостинца ино ему не взять по зароке.”[53] Заимодавцам запрещалось раньше срока брать проценты с ссуды, если это не было желанием должника: “74. А кто почнет имать своего исца в своем сребре до зарока, ино ему гостинца не взять. А на коем сребро имати, и тот человек до зароку учнет сребро отдавать, кому виноват, ино гостинца дать, по счету ему взять.”[54] Если должник не смог или не захотел вовремя заплатить проценты по долгу, то все судебные издержки должен был выплачивать он: “93. А у кого стулится должник в записи, а на зарок не станет, или изорник в записи будет, а учнет тулится, а что учинится проторы или приставное, или заповедь, ино все платить виноватому, кто тулится, и железное.” [55]
3.5. Договор поклажи.
Псковской Судной Грамоте был известен “договор поклажи” — хранения имущества. Судебные разбирательства по этим статьям производились только в том случае, если претензии были подкреплены ”записями” — юридически заверенными актами: “19. А кто имет искати зблюдениа по доскам безимено, старине, ино тот не доискался.”[56] При отдачи имущества на хранение по экстренным причинам — отъезде за границу, пожаре или разграблении дома “по грехом... род ополчится” — человек должен был не позже, чем через неделю после приезда из-за границы или пожара, подать иск в суд о возврате имущества: “16. А о зблюдении, кому... в пожару или по грехом на кого род ополчится, а у того времяни что кому даст на зблюдение, а имет просит своего, и тот человек запрется, у него взем, ино кому искат, явити ему. 17.. чюжой земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу, и тот имет записатся, ино тот суд судить на того волю... хочет сам поцелует, или на поле лезеть, или у креста положит своему исцу.”[57]
3.6. Договор найма имущества.
В Пскове, как в крупном торговом городе, был развит договор найма имущества — складских помещений, амбаров, квартир для приезжих купцов и прочего. Естественно, что все это должно было найти отражение в Псковской Судной Грамоте. Но из всех статей Псковской Судной Грамоты только одна напрямую относится к договору найма имущества: “103. А подсуседник на государи (с)судьи или иного чего волно искати. А которому с ким суплетка была записью или закладом, и потом тот человек, которой в записи был или заклад закладывал кому, да учнет на том же чего искать, ссудья или зблюденья, или иного чего, по доскам, или торговли, ино то судить судом по псковской пошлине.”
3.7. Договор личного найма.
В Псковской Судной Грамоте также есть статьи о личном найме, заключавшемся с различными работниками. Наем ремесленников в XIV-XV вв. получил широкое распространение. В Псковской Судной Грамоте есть несколько статей, регулирующих отношения между нанимателями и наймитами. В статье 39 говорится, что наймит обязательно должен получить плату за свою работу, а если он ее не получает, то имеет право получить ее через суд: “39. А которой мастер плотник или наймит отстоит свой урок и плотник или наймит... свое дело отделает... на государех и взакличь сочит своего найма.”[58] Наймит имел право искать платы за свою работу даже в том случае, если он расторгнул договор с нанимателем, но в этом случае ему должны были заплатить меньшую сумму: “40. А которой наймит дворной пойдет прочь от государя, не достояв своего урока, ино ему найму взяти по счету, а сочит ему найма своего за год, чтобы 5 годов, или 10 год стоявши, и всех тых ему год стоявши найма сочить как отиде за год сочить, толко будет найма неймал у государя, а толко поидет болши года, ино им не сочити на государех.”[59] Как видно из приведенной статьи наймит терял это право, если не обращался в суд в течение года. Если наймит, разорвав договор с нанимателем раньше времени, заявит в суде, что он выполнил всю работу, на которую нанимался, то такое дело решалось рассмотрением договора о найме: “41. А которой наймит плотник, а почиет сочить найма своего на государи, а дела его не отделает, а поидет прочь, а ркучи так государю, у тебе есми отделал дело свое все, и государь молвит: не отделал еси всего дела своего, ино государю у креста положыть чего сочить, или государь сам поцелует, аже у них записи не будет.”[60]
Много статей в Псковской Судной Грамоте посвящено регулированию отношений между землевладельцами и аредаторами-изорниками. Например, аренду запрещено было прекращать в любой день года, кроме Филиппова заговенья. Если же землевладелец захочет прекратить аренду раньше или позже Филиппова заговенья, то он лишался на год половины арендной платы, а изорник мог еще год продолжать арендовать землю: “42. А которой государь захочеть отрок дати своему (и)зорнику или огороднеку, или кочетнику, ино отрок быти о Филипове заговеине, також захочет изорник о(т)речися с села, или огороднику, или (ко)четник, ино тому ж отроку быти, а иному отроку не быти, ни от государя, ни от изорника, ни от кочетника, ни от огородника, а запрется изорник или огородник, или кочетник отрока государева, ино ему правда дать, а государь не доискался четверти, или огородной части, или с ысады рыбно(й) части.”[61] Землевладелец даже после прекращения аренды имел право искать на аредаторе своей ссуды, предварительно объявив об этом на рынке: “44. А государю на изорники или на огородники, или на кочетники волно и взакличь своей покруты и сочить серебра и всякой верши по имени, или пшеница ярой или озимой, и по отруку государеву или сам отречется.”[62] При этом арендатор мог заявить, что он не получал ссуды от землевладельца. Если землевладелец мог при этом предоставить свидетелей, которые в суде заявили бы, что арендатор имел усадьбу или брал ссуду у землевладельца, то арендатор присуждался к выплате ссуды, в противном случае — иск землевладельца объявлялся недействительным: “51. А коли изорник имет запираться у государя покруты, а молвит так: у тебя есми на селе живал, а тебе есми не виноват, ино на то государю тому поставить люди сторонние человеки 4 и(ли) 5, а тым людем сказати как прямо пред Богом, как чисто на селе седел, ино государю правда давши взять свое, или озорнику верит, то воля государева. А толко государь не поставит людей на то, что изорник на селе седел, ино тот человек покруты своей не доискался.”[63] Арендаторам запрещалось судиться со своим землевладельцем о ссуде, взятой землевладельцем у арендатора: “75. А которой изорник на государя положит в чем доску, ино та доска посудить. А старому изорнику вози вести на государя.”[64] В случае бегства арендатора за границу, землевладелец имел право продать с торгов имущество арендатора и взять с полученных денег арендную плату и ссуды. Если же денег не хватало, то землевладелец имел право подать в суд на арендатора, когда тот вернется из-за границы: “76. А которой изорник с села збежит за рубеж или инде где, а изорнич живот на сели останется государю покрута имать на изорники, ино государю у князя и у посадника взять пристав, да и старость губьских позвати и сторонних людей, да тот живот изорнич пред приставы и пред сторонными людми государю попродати да и поимати за свою покруту, а чего не достанет, а по том времени явится изорник, ино государю доброволно искать остатка своего покруты, а государю пени нет, а изорнику на государи живота не сочит, а сочит псковским.”
58-60. Золотая Орда — государство, возникновение которого связано с завоевательными походами монгольского хана Темучина, или Чингисхана (ок. 1155—1227), и его потомков. Внук Чингисхана Батый (1208—1255) образовал огромное государство, которое в восточных источниках называлось Синей Ордой, а в русских летописях — Золотой Ордой. Батый построил город Сарай, который сделал столицей своего государства.
Основная масса кочевого населения в Золотой Орде состояла из кипчаков-половцев (тюрков). С течением времени монголы растворились в массе тюрков. Общепринятым языком стал тюркский.
Наряду с тюркизацией монголов в Золотой Орде с конца XIII в. началась исламизация ее населения. Решающим в деле распространения ислама было царствование Узбек-хана (1312—1340).
Огромная Золотоордынская империя подчинила себе раздробленную Русь. В 1243 г. русские князья поехали в Орду и признали власть хана Батыя над собой. Власть Золотой Орды признал и русский митрополит.
Русские княжества стали вассальными государствами Золотой Орды. Они были обязаны нести золотоордынским ханам военную службу и платить дань — «выход». В русских землях находились представители ханской администрации — баскаки, которые нередко чинили произвол в отношении русского населения.
Закономерным явлением стал процесс постепенного дробления и распада Золотой Орды. В середине XV в. из ее состава выделились Казанское и Крымское ханства, затем образовались Астраханское и Сибирское ханства.
Государственный строй. Золотая Орда являлась феодальной монархией. Ее политическое устройство повторяло устройство великой империи Чингисхана. Верховная власть принадлежала хану. Хотя его власть носила деспотический характер, он был окружен феодальной верхушкой, которая направляла и контролировала его деятельность. Хан был верховным собственником и распорядителем всех земель в государстве (мог раздавать землю родичам и должностным лицам), возглавлял вооруженные силы, назначал и смещал всех высших должностных лиц, объявлял войну и заключал мир, являлся верховным судьей.
Для решения основных политических вопросов в Золотой Орле созывались съезды наиболее крупных феодалов — курултаи. Членами курултаев были царевичи и нойоны, занимавшие высшие военные должности. На курултаях выбирали нового хана, решались вопросы войны и мира, пересматривались границы улусов, рассматривались споры между крупными феодалами. Воля хана, его решение на курултае были окончательными.
Важным звеном центрального управления были диваны (канцелярии). В их ведении находились различные отрасли государственного управления. Диваны состояли из секретарей, называвшихся битакчи. Наиболее важным был диван, ведавший доходами и расходами. В этом диване находился особый документ с перечнем поступлений с отдельных областей и городов, называвшийся дедотаром.
Высшим должностным лицом в Золотой Орде был визирь. В его ведении находилась ханская казна и общее управление делами государства, которое он осуществлял от имени и по поручению хана.
Военное ведомство возглавлял бекляри-бек, который направлял деятельность эмиров, темников, тысячников. Он был старшим из эмиров, которых всего было четыре.
Еще одно влиятельное должностное лицо — букаул, ведавший снабжением, вооружением, довольствием войска, учетом и доставкой военной добычи.
В центральном аппарате государства несли службу даруги и баскаки. Они занимались учетом населения, сбором податей, организацией военных походов. Главное назначение баскаков состояло в том, чтобы обеспечивать уплату дани и выполнение других повинностей в пользу Золотой Орды. Войско в Золотой Орде строилось по десятичной системе. Оно делилось на десятки тысяч во главе с темниками и на тысячи, делившиеся на сотни и десятки. Высший командный состав — темники и тысячники — состоял из царевичей и знатных нойонов.
Сословная иерархия. Характеризуя общественный строй Золотой Орды, следует сказать, что четкой сословной организации, в основе которой лежала иерархическая феодальная собственность на землю, не было. Статус подданного Золотой Орды зависел от происхождения, заслуг перед ханом и его родом, от должности в военно-административном аппарате. Господствующее положение в феодальном обществе Золотой Орды занимал аристократический род потомков Чингисхана — так называемые царевичи. Это был довольно многочисленный род, владевший всей землей в стране. Ему принадлежали огромные стада, дворцы. Подобно ханам, члены этого рода давали своим подвластным людям ярлыки. Царевичи имели преимущественное право занятия высших государственных постов. Они, по существу, определяли внутреннюю и внешнюю политику государства.
На следующей ступени военно-феодальной иерархии Золотой Орды стояли нойоны, или беки. Они вели свое происхождение от сподвижников Чингисхана и их сыновей. Нойоны имели огромные стада, множество слуг и зависимых людей. От своих владений они получали огромные доходы — до 100—200 тыс. динаров в год. Нойоны назначались на ответственные государственные и военные должности — темников, тысячников, баскаков. Им давались тарханные грамоты, освобождавшие от различных повинностей. Знаками их власти были ярлыки и найцзы (знак повеления, приказа, верительной грамоты в виде тонкой пластины).
Дальше шли нукеры — дружинники крупных феодалов. Они занимали средние и низшие должности в военно-административном аппарате — сотников, десятников. Это позволяло им извлекать значительные доходы с населения тех территорий, на которых они были размещены.
К средним феодалам относились и тарханы, получившие от хана тарханные грамоты, в которых им устанавливались привилегии. Они были свободны от податей и предавались суду после совершения девяти проступков.
К привилегированной части общества относилось духовенство. наибольшими привилегиями обладало мусульманское духовенство. Его представители были не только богатейшими людьми, но и занимали важные должности в административном и судебном аппарате.
Основная масса феодально-зависимого населения состояла из кочевников-скотоводов — карачу — «черная кость», а также из земледельцев и городского населения. Карачу вели хозяйство на землях, принадлежавших феодалам-землевладельцам. Занимаясь скотоводством, они несли повинности кобыльим молоком и другими продуктами скотоводства. Карачу служили в войске, обеспечивали его транспортом.
Кроме кочевников, в земледельческих районах Золотой Орды жили феодально-зависимые крестьяне — сабанчи и уртакчи. Сабанчи жили сельскими общинами, несли натуральные и другие повинности на феодалов, а также обрабатывали выделенные им участки. Уртакчи (издольщики) — кабальные люди — обрабатывали землю феодалов за половину урожая, несли другие повинности.
В городах жили ремесленники и торговцы, которые платили городским властям подати, несли другие повинности.
В Золотой Орде существовало рабство. Основным источником рабства был плен. Груд рабов применялся во всех отраслях хозяйства. Однако рабы зачастую превращались в крепостных крестьян. Их сажали на землю, наделяли средствами производства и постепенно рабы становились сабанчи.
Право. Основным источником права в Золотой Орде был составленный Чингисханом сборник правовых норм, получивший название Великой Ясы. Ее дошедшие до нас нормы в большей степени относятся к уголовному праву. Они свидетельствуют о крайней жестокости в отношении правонарушителей. Чаще всего упоминается смертная казнь и наказание палками.
За измену Яса Чингисхана предусматривала смертную казнь. К имущественным преступлениям относилось присвоение бежавшего раба, убежавшего пленника. Это каралось смертной казнью.
Кража лошадей предполагала возвращение не только украденной лошади, но добавление еще десяти лошадей. Если лошадей не было, виновный расплачивался своими детьми. Если детей не было, виновного могли «зарезать, как барана».
Смертная казнь предусматривалась за супружескую неверность, скотоложство и некоторые другие преступления и производилась, как правило, публично путем улавливания на веревке, подвешенной на шее верблюда или лошади, а также волочения лошадьми.
Наследование имущества происходило таким образом, что старший сын получал больше младших, меньший сын наследовал хозяйство отца.
Суд в Золотой Орде до принятия мусульманства действовал на основе монгольского обычного права — ясы. После введения ислама суд основывался на шариате. Судьями были кады (кадии), которые судили по шариату, а также яргучи. выносившие решения на основе Великий Ясы Чингисхана.
61-тетр.
62. Предпосылки образования Русского централизованного государства
Диалектика исторического развития такова, что на смену одним общественным процессам закономерно, на основании объективных факторов приходят другие, прямо противоположные. Характерным с этой точки зрения является процесс объединения раздробленных русских земель и образования на этой основе Русского централизованного государства.
Раскрывая сущность этого исторического феномена, следует прежде всего указать на то, что развитие в условиях феодальной раздробленности объединительных тенденций — явление закономерное, в основе которого лежат как внутренние, так и внешние предпосылки.
Внутренние предпосылки. В первую очередь следует назвать социально-экономические факторы, среди которых особое значение имел рост производительных сил, что приводило к разрушению натурального хозяйства — экономической основы феодальной раздробленности.
В XIV в. и особенно в XV в. в русских землях происходил процесс подъема сельскохозяйственного производства. Прежде всего необходимо отметить, что в земледелии начала внедряться трехпольная система обработки земли, улучшались орудия труда, например, стала применяться соха с двумя железными сошниками, что обеспечивало более высокие и устойчивые урожаи. Развивались скотоводство, рыбная ловля, охота, бортничество, пасечное пчеловодство. Все это привело к качественному скачку в сельском хозяйстве — появлению избыточного продукта. В свою очередь, более совершенная система обработки земли требовала более совершенных орудий труда, а избыточный продукт нуждался в реализации.
Это стало фактором, стимулирующим развитие в русских землях ремесла и торговли.
В XV в. наблюдается интенсивный подъем ремесленного производства. Происходит постепенное отделение ремесла от сельского хозяйства. Развивается специализация ремесленного производства. В это время существовало уже около 200 ремесленных специальностей, насчитывалось 286 ремесленных слобод.
Подъем ремесленного производства также способствовал расширению торговли. Свидетельством этого становится возникновение местных торговых центров — торжков и рядков. Большее развитие получает внешняя торговля. Русские купцы везли свои товары в Крым и страны Востока, завязались отношения с ганзейскими городами. Тверской купец Афанасий Никитин в XV в. дошел до Индии.
Подъем производительных сил происходил в рамках феодального хозяйства. Поэтому он сопровождался усилением эксплуатации крестьян. Формами эксплуатации крестьян были отработочная рента (барщина) и продуктовая рента (оброк), размеры которых устанавливались феодалами в зависимости от местных условий. Хотя за крестьянами сохранялось право свободного прихода от одного феодала к другому, но степень их внеэкономического принуждения неуклонно возрастала.
Усиление эксплуатации крестьян приводило к обострению классовой борьбы, многочисленным антифеодальным выступлениям, которые выражались в незрелых, подчас наивных форах. Крестьяне совершали потравы и покосы полей и лугов феодалов, поджоги их усадеб, убивали землевладельцев и княжеских слуг. Формой сопротивления феодалам были разбой и другие преступления «лихих людей».
Вышеуказанные процессы играли роль объективных факторов, делавших необходимым объединение русских земель. Раздробленность не способствовала развитию торговых отношений между отдельными русскими землями, тормозила процесс подъема экономики.
Происходившее обострение классовой борьбы приводило к необходимости усиления государственной власти, способной держать крестьян в узде. Поэтому большинство феодалов было заинтересовано в укреплении великокняжеской власти.
Экономическое развитие и обострение классовой борьбы в XV— XVI вв., несомненно, способствовали объединению русских земель и образованию централизованного государства. Однако масштабы этих социально-экономических процессов в рассматриваемый период не достигли такого уровня, при котором они сами по себе могли стать решающим фактором объединения русских земель.
Внешние предпосылки. Историческая особенность образования русского централизованного государства состоит в том, что действие двух вышеназванных факторов дополнялось третьим фактором — внешней угрозой.
Практически со всех сторон русские земли были окружены сильными агрессивными соседями (Великое княжество Литовское, Швеция, Золотая Орда, в вассальной зависимости от которой находились русские князья). Все это заставляло русские земли объединяться для борьбы против общих врагов. Объединение стало, по сути, общенациональной задачей. В нем было заинтересовано подавляющее большинство населения.
Ремесленники и купцы были заинтересованы в создании благо приятных условий для торговли, ликвидации границ между княжествами, мешавшими свободному продвижению товаров.
Создание сильно централизованного государства отвечало интересам русского крестьянства. Непрекращавшаяся княжеская междоусобица, набеги золотоордынских ханов разоряли крестьян, разрушали их хозяйство, делали жизнь нестабильной.
В создании единого централизованного государства была заинтересована и Русская православная церковь — организация централизованная.
Роль Москвы в объединении русских земель. Центром, вокруг которого происходило объединение русских земель стала Москва, Московское княжество. В силу благоприятного экономического и географического положения. Москва из центра небольшого удельного княжества со временем превратилась в столицу крупного самостоятельного княжества, центр экономических связей между другими русскими землями. Именно московские князья стали на путь объединения русских земель. При этом они пользовались всеми средствами скупали земли соседних княжеств, захватывали их вооруженным путем, не гнушались интригами с использованием золото ордынских ханов в борьбе с соседними князьями, превращали других удельных князей в своих вассалов.
Особенно интенсивно роль Москвы стала возрастать при князе Иване Калите (1325 1340). Получив ярлык на великое княжение и право собирать дань для Золотой Орды практически со всех русских земель, Иван Калита постепенно подчиняет Москве другие княжества. В 1326 г. в Москву была перенесена митрополичья кафедра. Политику Ивана Калиты продолжили другие московские князья. Завершил дело объединения большинства русских земель Иван III (1440—1505), при котором к Москве были присоединены Новгород Великий. Тверь и другие земли. В 1480 г. Иван III перестал платить дань Золотой Орде, окончательно утвердив независимость Московского великого княжества.
Надо сказать, что Русское централизованное государство было по своему составу многонациональным. На его территории жили, например, карелы, саами, ненцы, удмурты и другие народы.
Объединительный процесс, происходивший в XIV — середине XVI в., получил полное экономическое и политическое завершение к середине XVII в., когда и произошла централизация русских земель.
63. Государственный строй в Русском централизованном государстве
Образование Русского централизованного государства включало в себя два взаимосвязанных процесса — формирование единой государственной территории за счет объединения раздробленных княжеств и установление власти единого монарха этой территории.
Динамика формирования власти великого князя московского характеризуется неуклонным возрастанием его единовластия. До объединения московские князья были полновластными хозяевами в собственном домене. С остальными князьями отношения строились на основе принципа сюзеренитета-вассалитета с помощью договоров, иммунитетных грамот. По мере развития процесса объединения происходит укрепление власти великого князя московского, а удельные князья превращаются в служилых. Русское государство из комплекса феодальных владений становится единым государством. Удельные князья не могут проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику. Власть великого князя московского приобрела характер реальной власти всего Московского государства, а государство стало делиться не на уделы, а на уезды, в которых управляли его должностные лица.
С точки зрения формы правления до середины XVI в. Русское централизованное государство может рассматриваться как переходное от раннефеодальной монархии к сословно-представительной монархии.
Властные полномочия великого князя. Высшая законодательная, исполнительная власть принадлежала великому князю. Существовало два источника усиления власти великого князя:
1. внутренний — за счет ограничения иммунитетных прав удельных князей и бояр;
2. внешний — ликвидация вассальной зависимости от Золотой Орды.
Великий князь московский и юридически и фактически стал носителем суверенной власти нам всей территории Руси. Начиная с Ивана III московские князья именуют себя «государями всея Руси». Возвышение власти великого князя получило идеологическое обоснование. Таковым стала выдвинутая в послании монаха псковского Елизарова монастыря Филофея теория «Москва — третий Рим». Два Рима (Западный и Восточный — Константинополь) пали. Единственным хранителем православия остался русский народ, а Москва стала третьим Римом и останется им навсегда: «Два убо Рима падоша, а третий стоит и четвертому не быти». Филофей обращается Московскому князю: «Един ты во всей поднебесной хрестианом царь».
Своего рода практическим подтверждением такого положения Ивана III стал его брак с Софьей Палеолог, племянницей последнего византийского императора — Константина Палеолога.
Великому князю принадлежало право назначать на основные государственные должности, в том числе и в Боярскую думу. Он же возглавлял вооруженные силы и ведал внешнеполитическими делами. От его имени издавались законы, а великокняжеский суд являлся высшей судебной инстанцией. Укреплению власти великого князя способствовало то, что в 90-е годы XV в. Ивану III удалось добиться независимого от константинопольского патриарха назначения русского митрополита.
Боярская дума и приказы. Боярская дума — постоянный совещательный орган при великом князе, возникший в XV в. Она выросла из Совета бояр при князе, который существовал раннее, но созывался от случая к случаю.
Боярская дума имела постоянный состав, в нее входили высшие иерархи, бояре, окольничьи. Численность ее в начале XVI в. не превышал 20 человек.
Компетенция Боярской думы не была четко определена. Она могла рассматривать важные общегосударственные вопросы. В частности, велика была ее роль во внешнеполитических делах. Бояре ставились во главе посольских миссий, вели переписку, присутствовали на приемах послов великих князей.
В Боярской думе и вообще в системе государственного управления действовал принцип местничества, по которому положение членов Боярской думы и других должностных лиц определялось их родовитостью, знатностью, а не деловыми качествами.
В период становления Русского централизованного государства еще созывались феодальные съезды, как правило, для решения вопросов, связанных с объединением русских земель. Последний феодальный съезд был созван Иваном III в 1471 г.
«Пути» — своеобразные ведомства, соединявшие в себе функции государственного управления и удовлетворения потребностей великокняжеского двора (сокольничий, ловчий, конюшенный, чашничий и др.). Возглавляли «пути» назначавшиеся великим князем «путные бояре» из числа наиболее родовитых и доверенных лиц. В ведении «путей» находились определенные местности, которыми они ведали «судом и данью».
Наличие «путей» — показатель того, что в государственном управлении сохранялись элементы дворцово-вотчинной системы. Однако с течением времени эта архаичная система не отвечала требованиям централизованной власти. В XV — начале XVI в. появляются новые органы — приказы. Это были бюрократически централизованные органы, ведавшие отдельными отраслями государственного управления. В них сформировалось чиновничество — приказные люди, профессионально занимавшиеся государственным управлением.
Первым из них был Казенный приказ (двор). Впервые как должностные лица в 1450 г. упоминался казенный дьяк, а в 1467 г. — казенный подьячий. Вначале Казенный приказ обладал обширными функциями: ведал ямскими, поместными, холопьими и посольскими делами. Вслед за ним стали возникать и другие приказы.
Местное управление. Оно строилось на основе системы кормления. В городах находились наместники, в волостях — волостели. Они обладали административной и судебной властью. Население обеспечивало наместников и волостелей всем необходимым — «кормом». Его размер определялся в специальных княжеских грамотах. «Корм» включал: въезжий корм («кто что принесет»); периодические натуральные и денежные поборы несколько раз в год — на Рождество, Пасху, Петров день; торговые пошлины с иногородних купцов; брачные пошлины («выводная купница» и «новженный убрус»). Система кормления была пережитком раннефеодальной монархии и не удовлетворяла население, особенно недовольны ею были дворяне.
Вооруженные силы и суд. Вооруженные силы состояли из великокняжеского войска, куда входили дети боярские и слуги под дворским. Основой войска был государев полк. Кроме того, могло созываться народное ополчение — «московская рать», в основном состоявшая из жителей городов. Однако в случае необходимости ополчение пополнялось и сельскими жителями.
Судебный аппарат не был отделен от административного. Высшим был суд великого князя — для крупных феодалов, а также высшая апелляционная инстанция.
Судебные функции осуществляли Боярская дума, путные бояре, приказы. На местах судили наместники и волостели. При этом их судебные права были неодинаковые. Наместники и волостели с правом «боярского суда» могли рассматривать любые дела, а без «боярского суда» не имели право принимать дела по тяжким преступлениям — разбой, татьба, дела о холопах и т.п. По таким делам они должны были докладывать великому князю или Боярской думе.
53. Схема высших органов власти и управления Московского государства.
Во главе Русского государства стоял великий князь, именовавшийся начиная с конца XV в. '^государем всея Руси". В начальный период объединения русских земель в одно государство великий князь был типичным монархом раннефеодального государства, хозяином в своей вотчине и первым среди равных ему удельных князей. Его власть определялась заключенными с вассалами договорами, ограничивалась широкими иммунитетными правами не только князей, но и бояр, и монастырей. По мере ликвидации политической самостоятельности отдельных княжеств и подчинения их Московскому великому князю его власть значительно усиливалась. Удельные князья и бояре постепенно превращались в подданных великого князя, сначала ограничивавшего, а затем полностью отменившего их иммунитет. С конца XV в. великий князь - глава государства, обладавший большими правами в области законодательства, управления и суда и распространявший свою власть на всю территорию сложившейся единой Руси. Но его власть еще не была настолько сильной, чтобы стать неограниченной, абсолютной. Великий князь не мог управлять государством без -совета боярской аристократии – Боярской думы. Дума выросла из ранее известного феодального совета, но по составу существенно от него отличалась. Члены Боярской думы "жаловались" великим князем из среды княжеско-боярской аристократии, высших чинов дворцового управления (а с начала XVI в. - и из дворянства). Великий князь должен был считаться с системой местничества, предоставлять места в зависимости от знатности происхождения.
Боярская дума была постоянно действовавшим органом, заседавшим регулярно и решавшим вместе с князем все основные вопросы управления, законодательства, внешней политики и суда. Характерная для того времени форма принятия решения включена в вводную часть Судебника 1497 г.: "Уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси, с детми своими и с бояры о суде, как судите бояром и околничим". Несмотря на то, что многие члены Думы имели оппозиционные настроения (а часто и враждебные), великокняжеская власть не могла управлять страной без этого органа (отсутствовал необходимый политический аппарат управления, были еще очень сильны экономические и политические позиции старой феодальной знати)1. Положение Боярской думы в ХУ-ХУ1 вв. не было однозначным. Так, в начале XVI в. (во время правления Василия Ш) великому князю в значительной мере удалось подчинить ее своему влиянию. Позднее роль Думы снова возросла.
^ Феодальные съезды созывались как в период феодальной раздроби ленности, так и на раннем^ этапе становления централизованного государства. По мере изменения характера взаимоотношений великого князя с князьями удельными значение этого типично раннефеодального органа падало. Позднее из политической жизни Русского государства съезды исчезли.
На первом этапе создания централизованного государства продолжала действовать дворцово-вотчинная система управления, в которой важную роль играл княжеский двор во главе с дворецкими и дворцовыми ведомствами ("путями"). Существовали конюший, стольничий, сокольничий и прочие "пути" под началом "путных" бояр. В их ведении находилось не только дворцовое управление, но и земли, угодья, деревни, приписанные к определенной отрасли. Население этих земель подчинялось "путным" боярам и в финшсово-административном, и в судебном отношениях. Эта система управления была типична для периода феодальной раздробленности, когда княжеское управление распространялось лишь на его собственную вотчину, удел.
С централизацией государства и увеличением территории компетенция дворцово-вотчинной системы стала расширяться, выходить за рамки собственно княжеского домена. Усложнение функций привело к тому, что в подчинении "путных" бояр появились многочисленные штаты дьяков, приказчиков, ключников и др. Определилась некоторая субординация дворца и дворцовых ведомств: дворец (большой дворец, как его называли) стал как бы центральным учреждением, которому подчинялись "путные" ведомства и, кроме того, поручались многие вопросы, связанные с местным управлением (назначение наместников, волостелей, разработка текстов уставных грамот - документов, определявших права органов местного управления), с церковным и светским землевладением (например, так называемое "испомещение" служилых людей) и некоторые другие.
Для управления вновь присоединенными землями с конца XV в. стали создаваться "областные" дворцы - Тверской, Новгородский, Рязанский и т.д. Их компетенция не была достаточно четко определена, они ведали самыми разными делами: сбором податей, местной администрацией, рассмотрением земельных споров, формированием феодального ополчения и т.д. Однако проведенная реорганизация дворцовой системы, связанная с расширением ее административных функций, не могла решить задачи управления централизованным государством: и дворец, и дворцовые ведомства продолжали ведать прежде всего хозяйством князя, дворцовыми землями и крестьянами, принадлежавшими великому князю и его семье. Изменение характера великокняжеской власти, подчинение великому князю бывших удельных князей, необходимость управления всей значительно увеличившейся территорией государства, обострение классовой борьбы, противоречия внутри господствующего класса, потребности внешней политики, развивавшиеся экономические связи, рост городов, торговых центров, т.е. усложнение социально-экономического и политического развития, требовали создания специального управленческого аппарата, бюрократии, чиновничества. В результате постепенно, начиная с конца XV в., стали возникать новые органы государства, получившие название приказов1. Это были постоянно действовавшие учреждения, имевшие значительно более четкую компетенцию по сравнению с прежними. Их деятельность распространялась на всю территорию государства.
Приказы имели определенные платы, специальные помещения (приказные избы), делопроизводство, архивы. Для дьяков и других приказных деятелей служба в приказах была основным занятием, за которое они получали жалованье из казны. Это ставило их в тесную связь и зависимость от великокняжеской власти, делало их ее верной опорой. Верхушка приказной бюрократии получала земельные пожалования и включалась в состав господствующего класса феодалов. Однако и представители боярских и особенно дворянских кругов старались занять ключевые посты в новых учреждениях. Между приказной бюрократией и дворянством также устанавливалась теснейшая связь, что способствовало укреплению позиций правящего класса, его политического господства. Специальный чиновничий аппарат разрастался, приобретая все большее значение (о чем свидетельствовал, например, тот факт, что уже в начале XVI в. дьяки стали участвовать в заседаниях Боярской думы)1.
В начале XVI в. функционировало около 10 приказов. Одними из первых сложились приказы Большого дворца и Казенный (ведавший казной), возникшие в связи с реорганизацией дворцового управления. Позднее появились Разрядный приказ (в котором сосредоточивалось управление военной службой). Посольский приказ (делопроизводство по внешнеполитическим делам, дипломатическая служба, пограничные д
