Кровавая баня

Я очнулся от жуткой боли в голове и противного запаха плесени. Все сейчас как в тумане, на потолке мигает красная лампочка. Светло становится лишь тогда, когда она загорается. Повернув голову, увидел кровь на стене. Кровь была повсюду; на полу, на

. Я с трудом встал и подошел к зеркалу. Мое лицо все в кровы и одежда тоже. Белая рубашка теперь багрового цвета с нее все еще капает кровь. Она не моя это точно, но чья тогда? Что случилось? Чья это кровь. Кто мог облить меня ей. Зачем? Головная боль стала еще сильнее. Я обернулся и увидел запаску на столе, а в нее воткнут кровавый нож. «Лучшим наказанием для тебя будет жить с этим». Ее текст ужаснул меня. Кто это написал? Что за газ пустили в мою комнату? Я повернулся к двери из комнаты и увидел тело, из которого медленно бежит ручей крови. Схватив нож со стола, подошел к телу. Сердце уже не билось, а вот мое стало выбивать бешеный ритм. В голове была небольшая дырка, из которой сочится кровь. Похоже, его убили выстрелом в голову. В коридоре лежало еще пять трупов. Пол буквально залит кровью. Кровавые следы тянутся наверх. Я пошел по следам на второй уровень. Следы шли в зал на полу, которого лежат окровавленные тела. У входа в зал лежит отрубленная женская голова. Кто мог отрубить голову молодой девушке? Вид, который мне предстал, когда я зашел в тронный зал шокировал. Мое сердце стала биться еще быстрее, даже дышать стало сложно. Я делаю вдох за вдохом, но в воздухе нет кислорода. Весь пол усыпан телами в красных мантиях, из которых медленно вытекает кровь, превращаясь в багровые реки стекая в громадный океан по центру. У большинства отрублены головы и положены на алтарь возле большого каменного креста. Кровь медленно капает, из переполненного алтаря, на пол оставляя багровый след. Помимо мужчин здесь лежат и совсем юные девушки. Одна из них, похоже жива, так как ее рука чуть подергивается. Я подбежал к ней, но это были лишь судороги. Жизни в ее теле больше нет. Не в одном теле здесь больше не было жизни. Моя рука уже стала синей от того что я слишком крепко сжимал в ней нож. Кто это мог устроить. Это была казнь. Сначала в комнату пустили газ, а когда все уснули, отрубили головы и сложили на каменный алтарь. Может, есть хоть кто-то живой? Я побежал на первый этаж, но и там были лишь трупы. Борман лежал на биллиардном столе. Его руки прибиты гвоздями к столу. Столько крови мне не доводилось видеть даже на скотобойне. Кто устроил эту расправу. Почему меня оставили в живых? Столько вопросов и не одного ответа. На часах было без пятнадцати одиннадцать. Через пятнадцать минут должен входить спецназ, но тут больше нет никого кроме меня. Все уже мертвы. Это была зачистка, но почему меня оставили живым? Надо выбираться от сюда. Я поднялся в гараж, и здесь тоже лежали тела с отрубленными головами. Кровь медленно впитывалась в землю оставляя за собой темный след. Здесь лежит вся моя бригада или не моя. Ясно одно эти дети никогда больше не придут домой. Их дети никогда не пойдут в школу. По моему телу пошла дрожь, дышать стала еще сложнее, а по щекам потекли слезы. Они мрази, но я никогда не хотел их смерти. Там человек сорок, из них десяток просто молодые красивых девушек, которые оказались невольными свидетелями. Они ведь просто хотели развлечься, как и все другие девушки. Их то за что. Я открыл дверь на улицу и сел у входа на корточки, сватавшись за голову. Через секунды мимо меня стали пробегать бойцы спецназа. Черная маска скрывает лицо, но она не скрывает их глаз. Видя меня они замедляли шаг, а в глазах исчезал блеск. Кровь по-прежнему капала с меня и падала на холодную землю. Боец за бойцом пробегали мимо меня наставляя оружие. Вскоре я почувствовал чью-то руку на своем плече, потом в тишине раздался голос генерала.

Генерал – Ты ранен?

Я – дрожащим голосом - Они все мертвы. Все мертвы.

Генерал – громким голосом - Что случилось?

Его окрикнули бойцы спецназа, и он оправился вниз. Через пару минут из бункера начали выходить бойцы спецназа. Судя по всему их тошнило. Они закрывали рот ладошкой свой и быстрее выходили на воздух. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу реки крови в тронном зале. Кровь бежит по плиткам и стекается в кровавый океан у алтаря. Я не могу описать эмоции что чувствую. Дрожь по моему телу не прекращается. Ко мне подошел куратор.

Сергей Петрович – Ты ранен.

Я – Они все мертвы.

Сергей Петрович – Кто они?

В наш разговор вмешался командир спецназа.

Сокол – Там такая кровавая баня. Человек сорок. Все мертвы. У меня даже ребят после Чечни здесь тошнит. Пусть отойдет чуть-чуть.

Сергей Петрович – Пойду посмотрю.

Куратор ушел, а Сокол подошел ко мне и аккуратно стал разжимать мою руку, в которой я по-прежнему сжимал кровавый нож. Потом он достал пачку сигарет и протянул ее.

Сокол – Будешь?

Я – Нет.

Сокол – Не грузись. Они отморозками были. Сколько людей они загубили. Что там произошло?

Я – Дрожащим голосом - Я очнулся весь в крови с жуткой головной болью. Они все уже были мертвы. Это не я. Они были мертвы.

Сокол посмотрел на меня после достал серебристую фляжку.

Сокол – На выпей легче станет.

Я – Не надо. Вода есть, хочу смыть с себя это все.

Сокол – Пошли в автобус.

Он дал мне руки, что бы я поднялся и повел к автобусу. Воды там оказалось немного, ее хватило лишь на то что бы смыть кровь с лица. Я сел на асфальт перед автобусом и поднял голову на небо. Ясное небо, тысячи звезды указывают нам путь, а ведь некоторые погибли уже давно. Вновь по моим щекам потекли слезы, я сам побывал на премьере ужасов. Никто не сможет снять фильма страшнее того что я видел сегодня. Кто мог это сделать. Можно ведь было просто убить. Зачем казнить? Почему меня оставили жить. Кто мне даст ответ на этот вопрос. Никогда не думал, что буду оплакивать убийц, но я это делаю сейчас. Из гаража стал, выходит спецназ, а за ним и куратор вместе с генералом. Генерал шел, закрывая рот платком, а Сергей Петрович замер смотря на небо и достал фляжку. Первым ко мне подошел генерал.

Генерал – Что там случилось? Как ты выжил?

Я – шепотом - Пошел газ из вентиляции, я подумал это вы, а когда очнулся все уже были мертвы. На столе, рядом с которым я лежал, была вот эта записка.

Я протянул записку. Генерал прочтя ее изменился в лице, теперь оно стало совсем каменным. Он взялся за сердце и сел на асфальт рядом со мной.

Генерал – Значит так, забудь о том, что ты видел здесь. После выборов мы выступим с заявлением, а пока забудь. Даже Максу ничего не говори. Постарайся забыть об этом.

Я – дорожащим голосом – Забыть, как?

Генерал – Знаю, что такое тяжело забыть. Но надо. Съезди в отпуск, отдохни. Тебе это надо, а мы будем разгребать дела. Слишком много здесь детей влиятельных чиновников и бизнесменов. Тут такой скандал будет, что головы по отлетают не только у нас.

Через пару минут подошел куратор.

Сергей Петрович – Все это устроило, как миниум пять человек. Все профи высокого класса. Проникли через вентиляцию, применили спец газ, а потом казнили всех. Сдается мне, что у нас крот в отделе. Иначе бы такое не устроили, за полчаса до нашей операции.

Генерал – Ты же не считаешь, что я на стучал?

Я – Я тоже не кому не стучал.

Сергей Петрович – Может цсн?

Генерал – Не исключено. Правда в том, что если выпустить эту новость в эфир будет большой общественный резонанс.

Я – Или случится обратное. Смотря как это поднести.

Генерал – Если бы у половины не было отрубленных голов, мы бы представили это как спец операцию. А так. Кто напал незнаем. Надо главе службы сообщать.

Сергей Петрович – Надо, но как.

Генерал – Я сообщу. Вы пока с Евгением побудьте в управление. Кровь хоть смоете. А я сам все доложу. Думаю Женю первому видеть совсем не надо.

Я – Я лучше домой поеду. Можно?

Сергей Петрович – Весь в крови?

Генерал – Пусть едет. Он не нужен пока. Он не крот. Утечка не у нас. У меня появилась версия, что зачистка проводилась, по другой причине, а мы боком оказались. Вообще не понимаю, почему в десять на штурм не пошли. Пусть ему одежду спецназ даст.

Сергей Петрович – Евгений предлагал, но я решил, что позднее лучше будет.

Генерал – Ладно на эту темы мы с тобой отдельно поговорим. Сейчас дай одежду и отвези домой Евгений.

Мне дали камуфляжную одежду и помогли смыть, часть крови с тела. Через час куратор привез меня к Катиному дому. Все дорогу он смотрел на меня, не решаясь сказать о чем-то. Наверное, мои стеклянные глаза отпугивали его. В моих глазах была лишь кровь, которую видел в бункере. Я медленно вышел из машины и шатаясь пошел к подъезду. Звезды освещают мой путь, но куда он приведет меня. В моей душе сейчас лишь пустота. В ней нет больше нечего. Я ничего не чувству, словно в вакууме. Я никогда не забуду эту ночь. Все тихо только лишь с виду, на самом деле это тишина это лишь прикрытие скрывающее шум котла душ. Каждую минуту туда падают души людей. Обычно в эти минуты хочется верить во что-то, например в бога. А есть ли он? Не знаю. Сейчас уже около трех ночи Катя спит. Мне так не хочется будить ее, но единственный человек кто сейчас может помочь справится с пережитым. Я поднялся к ее квартире и стал открывать дверь. Когда дверь открылась, передо мной предстала Катя. Она стояла в голубой ночной рубашке с кружевами и смотрела на меня. Я сразу же крепко обнял ее. Слезы из моих глаз потекли снова, только теперь они были другими. Мне стало гораздо спокойнее

Катя – Ну привет. Тебе не кажется, что мы расстались. Пропадаешь на две недели, не звонишь, не пишешь. Еще и телефон выключил. Где ты, что ты, с кем ты. Ты мне даже телефона родителей не давал никогда. Уходи. Нашим отношениям конец.

Я – дрожащим голосом – Хорошо. Я уйду. Вещи заберу потом. Ах я тебе писал что уезжаю в командировку. Ну да ладно. Извини за все.

Я разомкнул объятья и быстро развернулся. Она закрыла дверь за мной, а я сел возле лифта закрыв лицо руками. Шок снова вернулся ко мне. Слеза за слезой медленно стали капать на форму оставляя мокрые следы. Часть капель скатывается и падает на холодный пол подъезда. Похоже, и с этим мне стоит смериться. Больше у меня нет ангела. И это тоже закономерно. Я выбрал работу. А она убьет во мне все человеческое, если еще раз попаду в подобное. Какой зверь мог сделать такое. Зачем нужно было проливать столько крови? Реки крови. Теперь мне понятно выражение реки из крови буквально.

Внезапно дверь из Катиной открылась. Катя вышла и подошла к лифту, потом ударила по двери. «Уехал. Допрыгалась. Вот дура, что я сделала! Я ведь люблю его!» После этих слов она развернулась и увидела меня, сидящего рядом. Я по-прежнему дрожал, и пускал сопли. Она обняла.

Катя – Что случилось? Ты из-за меня?

Я – дрожащим голосом - Нет. Я сейчас уйду. Это наверное будет лучше для нас обоих. Ты приняла решения расстаться. Я уйду. Иди домой, холодно здесь.

Катя – Женя извини, я не подумала. Я люблю тебя. Не плачь. Идем в дом.

Я – Не беспокойся, я сейчас уйду.

Катя – Это не обсуждается.

Она взяла меня за руку и повела за собой. В ее руках тоже почувствовалась дрожь. Катя привела меня в спальню и посадила на кровать, а сама села рядом. Я не слышу, что она говорит. Во мне сейчас нет эмоций, нет чувств. Их и не было. Единственным проявлением моих эмоций можно считать непонятные слезы и полный ступор. Я по-прежнему смотрю в пустоту, а закрывая глаза, вижу реки крови. Это просто надо пережить. Наверное, любой другой уже прыгал от ярости, пытался напиться, или еще что-нибудь, а я нахожусь в почти здравом уме. Был бы я более впечатлительным, все было бы по-другому. С одной стороны хорошо, что мой разум остался холодным, а с другой. Разве можно принять казнь людей так спокойно. Конечно, я сейчас ушел в себя, и на все остальное мне плевать. Катя говорит что-то, пытается услышать мой голос, трясет мое тело, но до меня ее слова недолетают. Я думаю лишь о том, что видел, смотря в окно. В моих глазах лишь багровые капли крови, стекающиеся в океан. До этой ночи мне никогда не доводилось видеть кровавый дождь, но все когда-то бывает впервые. Время идет как-то незаметно в окне уже начинает появляться рассвет, символ новой жизни. К сожалению ее больше не будет в сердцах десятков людей. Не будет любви, счастья, измен и предательств. С первыми лучами солнца мне стало как-то легче, я даже заметим Катю спящие у меня на коленях. Ангельский сон, иногда прерывался, непонятным шепотом. Я аккуратно поднял ее голову и направился на кухню. Новый день пришел, оставив за собой вчера. Кем я стал рыцарем в сверкающих доспехах? Нет, кем-то другим. Тем о чьих победах никто не узнает, тем чьи образы лишь представляют воображении. Всем кажет, что мы супергерои, но я такой же, как все. С детства в моей голове строился образ разведчика, по фильмам и боевикам, только вот этот образ не сходится с жизнью. Мужества во мне нет, правда и страха похоже теперь тоже нет. Хотя кто знает, может мне еще предстоит увидеть более кровавую картину. Внезапно из радиоприемника заиграла песня Green Day - Wake Me Up When September Ends. Действительно кто-нибудь разбудите меня и скажите, что это был лишь плохой сон. Реки крови я вижу впервые и очень не хочу увидеть вновь. Казалась бы будет простое задание, но что получилось, нельзя назвать рядовым случаем. Холодные тела на мраморном полу, из которых бегут реки, никогда не назвать рядовым явлением. Хотя может быть, это в мое жизни еще повторится и не раз. Моя первая операция и такая тяжелая. Почему все так сложно? Почему нельзя просто открыть глаза и забыть обо всем. Каждое слово песни, складывается с картины кровавого тронного зала в моей голове. Со спин ко мне подошла Катя и обняла.

Катя – Привет. У тебя все в порядке? Что случилось?

Я – Все хорошо. Мне надо собирать вещи?

Катя – Нет. Я люблю тебя.

Я – Вчера ты сказала другое. Если ты действительно хочешь, чтобы наши пути разошлись, скажи сейчас. И я уйду.

Катя – Я вспылила, потому что ты пропал на две недели и даже не сказал куда.

Я – Вот не надо. Я на все твои три номера сообщение скинул, что в командировку уезжаю.

Катя – Мне ничего не приходила, я посмотрю на остальных номерах.

Я – Посмотри.

Она пошла в комнату и вскоре пришла оттуда с двумя сим-картами. Катя сначала включила новости, а после стала переставлять сим-карту в телефоне. Новости были как обычно все о пустоте, но в конце ведущая начала говорить о разборке между нео-фашиской организацией; сегодня ночью произошла драка между членами нео-фашиской организации, в итоге четырнадцать человек скончались на месте, и еще пятеро умерли, не приходя в сознание на больничных койках. Далее было интервью с главой следственной бригады, а после даже показали случайных свидетелей боя на мечах. Мне позвонил Куратор.

Сергей Петрович – Новости смотришь?

Я – Да.

Сергей Петрович – Приезжай в управление. Разговор есть.

Я – хорошо.

Я повернулся к Кате она у же улыбалась.

Я – Что пришло сообщение?

Катя – Да. Все хорошо. Извини меня пожалуйста. Я сейчас на учебы, а вечером погуляем вместе.

Я – Хорошо. Я тебе день города должен. Ты кстати как его провела.

Катя – Горазда хуже, чем год назад. Тебя не было со мной.

Я – Ну что ж. Я сейчас сам в управление съезжу, а вечером мы пойдем наверстывать упущенное.

Где-то через час я уже был в кабинете куратора. Он сидел и смотрел новости, что-то записывая на листок. Увидев меня Сергей Петрович встал протянув руку мне.

Сергей Петрович – Ну здравствуй герой. Ты рассказывал кому-нибудь про бункер?

Я – Нет.

Сергей Петрович – И не надо. Тебя там не было запомни и распишись здесь.

Я – Что это?

Сергей Петрович – Расписка о неразглашении информации пока ведется следствие. А проще навсегда.

Я – Понятно. Я подпишу. Вы скажите, а тела девушек куда делись?

Сергей Петрович – А вот это уже не твое дело. Тебе отпуску до вторника, а дальше работа в аналитическом отделе. Да, если есть проблемы сходи к психологу.

Я – Я думаю мне это не надо.

Сергей Петрович – Не бойся, поможет.

После того как я поставил подпись на документе моя жизнь стала возвращаться в прежнее русло. Длинные дни за анализом данных с Кавказа и короткие вечера с Катей. Все стало как год назад. С одной лишь разницей, теперь я не учусь, а служу, и ночь ко мне приходят кошмары пережитой ночи в подземном царстве Аида. Я вновь потерял счет времени. Катина улыбка снова была со мной, только она помогала забыть мне о кошмарах, приходящих в ночи. День за днем стали проходить незаметно, но через две недели все вновь изменилось.