double arrow

Дискурсивные особенности текстов

в предметной области “терроризм”

Оформившееся в начале семидесятых годов новое междисциплинарное направление дискурсивного анализа вобрало в себя результаты интеллектуальных усилий многих наук, вызвав к жизни новую методологию и методики анализа, релевантные для исследования текста. Кризис уровневой лингвистики был обусловлен тем, что к анализу текста сначала подошли со структурными методами, успешно апробированными на низших уровнях языковой структуры. Текст же являет другую природу, и проблематика его исследования решается не в рамках одной науки (лингвистики), а в рамках “проблемной области” и ее центра [Степанов 1999: 6]. Контекстный формат анализа текста выходит далеко за пределы лингвистического контекста в область культуры вообще и ее субъективного воплощения на индивидуальном уровне интерактантов.

Полисемия термина “дискурс”, отмеченная во многих работах [Серио 1999: 25; Мароши 1996: 121], вполне естественна, так как термин появился почти одновременно в разных науках. Но она взывает к однозначному определению и разграничению базовых в данной работе терминов “дискурс” и “текст”, тем более, что на первом этапе исследования текстов, как отмечает ван Дейк, формальная строгость и теоретическая изощренность были пожертвованы в пользу успешного формулирования совершенно нового научного подхода [Dijk 1985: 8].

Рассматривая текст в рамках текстовой деятельности как процесс и продукт семиозиса (порождение и понимание текстов), необходимо подходить к каждому конкретному тексту с позиции “сверху — вниз” (top-down procedure), не упуская из внимания и противоположной процедуры (bottom-up procedure). На вершине семиозиса находится культура, гетерогенная в своей сущности, воплощающаяся в массиве текстов, естественно, также гетерогенном и отображающим природу через концептуализации — “распаковку” семантического континуума [Налимов 1979]. Соответственно, в массиве текстов выделяются дискурсы, которые следует определить как группы взаимно соотнесенных текстов (sets of mutually relevant texts [Beaugrande 1985: 47]), с одной стороны, и как дискурсный механизм, который управляет текстами [Серио 1999: 27], — с другой. Следовательно, дискурс — это, прежде всего, не первичный и эмпирический объект, а теоретический конструкт [Серио 1999: 25]. В этом подходе к дискурсивности выделимо большое число различных дискурсов: художественный, поэтический, эстетический, научный, политический, педагогический и др. В когнитивно-прагматическом подходе, развиваемом в данной статье, важна соотнесенность дискурса с предметной областью.

Дело в том, что для описания текстовой деятельности существенна такая особенность естественного интеллекта, как его расчлененность по предметным областям. People are severely domain specific [Schank with Childers 1984: 184]. Здесь следует подчеркнуть, что термин “предметная область” используется нами не только в строгом логическом смысле, но и как понятие, охватывающее разнообразие частных жизненных ситуаций, которые описываются в текстовой деятельности. В последнее время эта проблема привлекает внимание и других российских лингвистов, озабоченных поиском формальных способов описания языка в действии [Кибрик 1996: 233; Цейтлин 1996: 245].

Итак, существенна связь дискурса как теоретического конструкта с предметной областью, которую он представляет. Одновременно это и группа текстов, эксплицирующих определенную предметную область. Эта группа текстов предстает в жанровом разнообразии. Жанр трактуется здесь в духе М.М. Бахтина как “устойчивый тип высказывания”, представленный сочетанием темы, композиции и стиля, связанных воедино волей интерактанта [Бахтин 1979: 242, 257].

Под текстом в данной работе понимается естественная речевая целостность, взятая в коммуникативном процессе. Среди основных характеристик текста отмечаются: когезия, когерентность, интенциональность, приемлемость, ситуативность, интертекстуальность, информативность [Beaugrande 1985: 54]. Дополнительно к этому, мы выделяем аксиологичность и, вслед за Н.И. Жинкиным [1998: 65], скважность.

В данной работе рассматривается дискурс массива текстов в предметной области “Терроризм” (на материале русского и английского языков). В связи с тем, что явление терроризма и борьба с ним широко представлены в современных СМИ (а именно они взяты как источник информации), мы не будем останавливаться на дефиниции явления, а перейдем непосредственно к характеристике массива текстов в данной предметной области.

Ведущими интерактантами в данном дискурсе выступают, с одной стороны, государство, а с другой — главари террористических организаций. В этом данный дискурс можно отнести по классификации В.И. Карасика к институциональным [Карасик 1998]. Но, в связи с тем, что террористические организации зачастую выдают свои цели (политические, экономические, религиозные) в привлекательной упаковке борьбы за права человека, свободу и т. д., государство принимает меры для подавления террористической пропаганды. Получается так, что СМИ не дают вообще информации “с другой стороны”, или дают ее в косвенной, разрозненной форме, делая ее затрудненной или невозможной к целостному восприятию. Например, многочисленные декларативные письменные заявления Бен Ладена появлялись на экранах телевизоров как в России, так и США лишь на несколько секунд. Мы можем лишь предположить, что такие институциональные тексты имеют жанр заявлений, политических деклараций и др. с обеих сторон.

Специфика политических усилий организаций, принявших террор как средство для достижения своих целей, заключается в том, что, совершая угрозу теракта или террористический акт среди гражданского населения, они стремятся вызвать страх, чувство беспомощности у людей и через СМИ воздействовать на правительство страны. Тексты в предметной области “Терроризм” (далее мы будем пользоваться термином “террористический” дискурс) из институционального переходит в личностный и в СМИ превращается фактически в “анти-террористический”. В этом важная статусная черта данного дискурса.

Когнитивно-прагматический подход к исследованию “террористического” дискурса предполагает построение его когниотипа — ментально-лингвистического фрейма [Баранов 2000], который мы рассматриваем как когнитивный формализм, как глубинную когнитивную структуру (состоящую из пропозиционального, модального и текстуального компонентов), лежащую в основе текстовой деятельности интерактантов в данной предметной области. Причем следует отметить, что основные параметры когниотипа совпадают в русском и английском этносах. Если сравнивать когниотипы на социокультурном уровне, то этноспецифическая вариативность касается лишь некоторых черт композиции и стиля текстов на жанровом уровне. Что касается когниотипов индивидуального уровня, то они идиосинкретичны в принципе, так как зависят от меры “погруженности” индивида в данную предметную область, и шире, в культуру.

Структуру террористического акта можно представить в трех стадиях: предсобытие, событие, постсобытие, каждое из которых характеризуется в пропозициональном аспекте (предметы и их связи) определенным набором концептов. Например, стадия событие характеризуется следующими концептами:

Виды терроризма: политический; социальный (левый, правый); националистический (сепаратистский, национально-освободительный, территориально-сепаратистский); религиозный (исламский, сектантский); “мировоззренческий” терроризм (экологический, феминистский); уголовный терроризм; терроризм в специфических областях (ядерный, генный, компьютерный, биологический).

Формы терроризма: внутренний, международный.

Субъект действия: обобщающе-квалифицирующие названия лиц (террорист, человек, люди); оценочно-квалифицирующие номинации лиц (вандалы, злоумышленники, молодчики, боевики); Названия лиц по внешним признакам (молодая женщина, подросток); Названия лиц по соотнесенности с кем-либо, чем-либо: по родству (муж, отчим, сестра); по социальным, религиозным связям (служащий, спутник, член группировки, террористы Талибана, “красные кхмеры”); по отнесенности к территории, месту жительства (уроженец, чеченец, местные исламисты, британцы); по социальным и ситуативным состояниям (студент, рецидивист, моджахед; коммерсант, школьник, инженер); по собственному имени (Басаев, Шейх Омар Обдел Рахман).

Объекты действия: обобщающе-квалифицирующие названия лиц (человек, люди, население); по общим физическим, физиологическим и внешним признакам (тело, раненый, мужчина, ребенок); по родству (жена, муж, дочь); по социальным связям (подруга, сотрудник,); по отнесенности к территории (москвич, жильцы дома, граждане США); по ситуативным состояниям (турист, заложник, беженец); по профессии (журналист, врач); по имени собственному (Михаил Зарубян).

Условия (место, дата, время): место (Москва, Кизляр, Мюнхен, Пушкинская площадь); дата (22 февраля, 11 сентября); время (в 5 часов утра, в полдень, на рассвете).

Инструмент или орудие преступления: холодное оружие (кинжал, топор); огнестрельное оружие (гранатомет, автомат); взрывные устройства (взрывное устройство с часовым механизмом, фугас, гексоген); оружие массового поражения (отравляющее вещество, бактериологическое оружие, миниатюрная ядерная бомба).

Жертвы: количество, физиологическое состояние, психическое состояние (несколько, масса, раненый, забитый насмерть, сойти с ума).

Источники информации: СМИ (радио, телевидение, телефон, интернет), газеты, очевидцы.

Противодействие террористам: Министерство обороны (ВДВ, спецназ ГРУ), ФСБ, МВД (СОБР, ОМОН, РУБОП), Министерство юстиции (спецназ ГУИН “Акула”).

Модальный аспект рассматриваемого когниотипа имеет определенные особенности. Это, во-первых, межличностная модальность интенциональности, представленная такими иллокуциями как ассертивность, директивность, угроза, экспрессивность, конативность (в рамках классификации речевых актов Дж. Серля). Во-вторых, это личностная модальность: эпистемическая (операторы уверенности / неуверенности) и эмотивная (оценочная, экспрессивная), интегрированная модальность эмпатии. Весьма характерно и то, что пропозициональный аспект когниотипа, да и сама предметная область, в высшей степени эмоциогенны, то есть пронизаны личностными модальными коннотациями.

Текстуальный аспект когниотипа — это различные языковые выражения (слова и словосочетания, термины, клише и устойчивые речения (Б.М. Гаспаров называет их “коммуникативными фрагментами” [1996: 118]), которые выступают экспонентами пропозиционального и модального аспектов когниотипа. Для пропозиционального аспекта характерно сочетание общелитературной лексики, сниженных пластов лексики, терминологии, как собственно относящейся к “террористическому” дискурсу, так и заимствованной из других сфер (военной, юридической и др.). Экспоненты модальности “размыты” по всему тексту и представляют собой единицы разных уровней языка.

Институциональные жанры противоборствующих сторон (правительство и террористические организации), как мы уже упоминали, представлена в СМИ лишь в косвенном виде. Поэтому мы выделяем со стороны террористических организаций (по отдельным вырванным из контекста выражениям) институциональные жанры деонтического характера: декларации политических целей, директивы, угрозы насильственных действий (терактов), по отношению к правительству, обещаний (промисивов), поощрений, наказаний по отношению к членам тергрупп. Со стороны правительства жанры “террористического” дискурса включают политические декларации, директивные установки по противодействию террору, санкции и поощрения. Примечательно, что иногда официальные политические деятели страны делают заявления в разговорном стиле (В. Путин, Дж. Буш), перекидывая мостик между институциональным и личностным видами данного дискурса.

Жанровое разнообразие в “террористическом” дискурсе, как оно представлено в СМИ, невелико и в основном совпадает с функционально-семантическим делением текстов на тексты-повествования, тексты-описания и тексты-рассуждения. Мы выделяем информационный, аналитический и описательный жанры, оставляя ряд открытым. В этой статье кратко представим первые два жанра.

Информационный жанр подразделяется на два вида: короткое сообщение о теракте в интернете, TV и сообщение в газетах.

Краткое информационное сообщение ограничивается минимумом информации, в структуре текста три блока: заголовок; анкета — перечень концептов, составляющих теракт, причем количество пунктов анкеты разное по отношению к когниотипу, в зависимости от полноты сообщаемой информации; основная часть — текстовая реализация анкетных данных. Например:


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: