2018-03-09
110
Имя и отчество мой бравый Антиной унаследовал от графа Толстого по прозвищу «Американец» (1782–1846). Того самого, о котором А. С. Грибоедов в «Горе от ума» писал:
Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку не чист…
Всё – правда (хотя сам Фёдор Иванович и придирался к формулировке). Буян, картежник и бретёр. Но при этом – друг Пушкина и двоюродный дядя Льва Николаевича Толстого.
О похождениях Толстого-Американца можно толстенный приключенческий роман написать. Впрочем, такие романы уже написаны. Вспомню лишь книгу О. Хафизова «Дикий американец» (2007) и произведение О. Крыжановского и К. Жемера «Висельник и Колесница» (2008).
И еще. Некоторые фрагменты своей биографии Федор Толстой по широте душевной «подарил» одному акунинскому герою – шкиперу Гарри Логану из романа «Сокол и Ласточка» (2009). И у Американца, и у Логана был специфический счет со Всевышним. За каждого убитого человека, они «расплачивались» собственными детьми. Так Толстой убил на дуэлях одиннадцать человек. И Господь прибрал ровно столько же детей графа. Лишь двенадцатая (последняя) дочка Прасковья пережила отца.
|
|
|
Как вспоминала двоюродная племянница Американца Марья Фёдоровна Каменская[90]: «По мере того, как умирали дети, он [Толстой – В. Р.] вычеркивал из своего синодика по одному имени из убитых им людей и ставил сбоку слово «квит». Когда же у него умер одиннадцатый ребёнок, прелестная умная девочка, он вычеркнул последнее имя убитого им и сказал: «Ну, слава Богу, хоть мой курчавый цыганёночек будет жив».
(На счету акунинского Логана было чуть поболее покойников – восемнадцать).
Ну, а фамилия – прямая отсылка к Долохову из «Войны и мира» (японский, так сказать, вариант; поговаривают, жители страны Восходящего Солнца «л» произносят как «р»). Ведь, по непроверенным данным разведки, Фёдор Иванович Толстой-Американец послужил прототипом и для этого литературного персонажа.
От реального Дорохова, Ивана Семёновича, генерал-лейтенанта русской императорской армии, героя Отечественной войны 1812 года, мой Дорохов получил лишь гусарскую удаль да выправку.
Наталья Николаевна
Здесь всё как в эпиграфе. «Когда б вы знали, из какого сора…» – ну и т. д. Всплыла вдруг в памяти строчка из Леонида Филатова: «Ангел мой, Наталья Николавна,// Не молчи, скажи хоть что-нибудь!» А раз уж всплыла – добро пожаловать в повесть.
Филатов писал, конечно же, о Наталье Николаевне Гончаровой-Пушкиной-Ланской. Стихотворение «Подмётное письмо» из цикла «Воспоминание о Пушкине». Уже классика…
Как сказано в одной книге: Факты – упрямая вещь!
|
|
|
Это сказано в книге французского писателя Алена Рене Лесажа «История Жиль Блаза из Сантильяны» (1715–1735). Вернее в романе сказано немного иначе, а именно: «Lesfaits parlent!» – «Факты говорят (сами за себя)!» А вот уже английский переводчик, Тобиас Джордж Смоллет перевел эту фразу как: «Facts are stubborn!» – «Факты – упрямая вещь!»
Можно, конечно, вспомнить еще и цитату из «Мастера и Маргариты» Булгакова: «А факт – самая упрямая в мире вещь». Но вряд ли Никита Сергеевич Люстрин мог читать еще не написанную книгу.
Ромашкин склонился над телефонным аппаратом системы Белла-Блэка. Приложив приемную трубку к уху, он говорит в микрофон, вмонтированный в корпус аппарата.
Да, так это и выглядело. В телефонных аппаратах Белла-Блэка, применявшихся до 1892 года, микрофон был вмонтирован в корпус. Это заставляло абонента наклоняться к телефону.
соедините меня с номером 007…
В 1888 году «абонентов всех родов телефонных сообщений в Москве» было 916. Так что Орест Иванович вполне мог иметь номер 007. Аллюзия, надеюсь, понятна даже школьнику.
Кстати. По некому случайному совпадению (а ведь мы не верим в случайности), «007» был телефонным номером «вертушки» чекиста Всея Руси – Ф. Э. Дзержинского.
«Вертушка» – разговорное название закрытой системы партийной и правительственной телефонной связи в Советской России. «Вертушка» – потому, что в отличие от обычной телефонной сети, где соединение происходило через оператора, абоненты Кремля соединялись друг с другом с помощью внутренней АТС и дискового номеронабирателя. Родившиеся в СССР, наверное, помнят телефоны не с кнопочным и сенсорным, а с дисковым набором – как у Волка в «Ну, погоди!».
Этого новоявленного владыки Бао
Бао-гун («владыка Бао»). В китайской народной мифологии, один из справедливых судей загробного мира. Прообразом Бао-гуна послужил реальный сановник эпохи династии Сун, Чжэн Бао (999–1062). Он прославился расследованием весьма запутанных преступлений, а также своей неподкупностью. Чжэн Бао выводил на чистую воду и призывал к ответу всех, невзирая на лица и даже на родство с императором. В Китае есть такая пословица: «Взяткой не подкупишь только Янь-вана (владыку ада) и почтенного Бао».
Бао Чжэн послужил прообразом мудрого и справедливого судьи Бао, героя многочисленных литературных произведений, театральных и кинематографических постановок.
Случится страшное
Римский император Нерон надрывно воет на арене: «Случилось страшное! Матери кровь пролил…»? А Семен Фурман в роли нерадивого патриция имитирует выпадение в обморок, лишь бы не слушать этот ор.
Голос за кадром: Император Нерон. Всемирная история. Банк «Империал».
Классика отечественной рекламы. Смелые подступы Т. Н. Бекмамбетова к будущим блокбастерам.
черно-белая маска Бао-гуна, легендарного справедливого судьи эпохи династии Сун
Цвет маски в традиционном китайском театре имеет огромное значение. Так маска черного цвета символизирует смелость, отвагу, прямоту, решительность и бескорыстие. Говорят, изначально цвет маски связан с цветом кожи самого Чжэна Бао – судья отличался повышенной смуглостью. Отсюда и повелось: актер, игравший Бао-гуна, надевал черную маску, черный цвет в результате стал символом справедливости и беспристрастности.
Пандорин недаром выбрал черно-белую маску судьи Бао. Нет-нет, выбирал он её отнюдь не под цвет костюма. И не для того, чтобы запугать Люстрина (вид у маски, действительно, немного угрожающ). Дело в том, что судьи в средневековом Китае зачастую совмещали функции исполнительной и судебной власти. Были и сыщиками, и судьями в одно и то же время. Так что мудрый и неподкупный Бао-гун – в некотором роде своеобразный китайский «Head & Shoulders» – шампунь и бальзам-ополаскиватель в одном флаконе. И всё это задолго до Судьи Дрэдда[91].
|
|
|
Как пример расследования благочестивого Бао-гуна всегда привожу пятую главу из книги Ши Юй-Куня «Трое храбрых, пятеро справедливых». Глава имеет очень красноречивое название – «Столярный отвес помогает раскрыть преступление». Наблюдательность, дедукция, индукция – явлены во всей красе. Сбор улик, опрос свидетелей, логический анализ. Прямо-таки китайская шерлокиана... Роман написан (а вернее записан со слов, ибо поначалу исполнялся устно, под сопровождение саньсяня[92]) в конце XIX века. Порою его называют китайскими «Тремя мушкетерами». Рекомендую...
Признаюсь честно, когда описывал Пандорина в маске Бао-гуна, более все-таки думал о другом знаменитом китайском судье – о судье Ди, герое саги голландского писателя-востоковеда Роберта ван Гулика, и кинодилогии Цуя Харка: «Детектив Ди и тайна Призрачного Пламени» (2010) и «Молодой детектив Ди: Восстание морского дракона» (2013). Детективные произведения о похождениях судьи Ди были популярны в Китае в эпоху династии Мин (1368–1644). А вы говорите, У. Годвин, С. С. Блихер, Э. По, Э. Габорио, У. Коллинз, А. К. Дойл. Конечно же, китайские средневековые криминальные романы не совсем одно и то же, что американские и европейские детективы XIX века. Но всё же, всё же. Знать и помнить, по-моему, следует…
Роман Поля Феваля
Кого из двух Февалей: отца или сына, – имеет в виду Люстрин, не вполне понятно. Скорее всего – старшего, ныне практически забытого конкурента Александра Дюма старшего же.
Поль Феваль-отец, автор знаменитого романа «Горбун, или Маленький Парижанин» (1857), известного отечественному зрителю по экранизации Андрэ Юнебеля с Жаном Маре и Бурвилем в главных ролях («Горбун» (1959)).
«История, рассказанная в «Музее мебельного мастерства» весенней ночью 1927 года старым ведерком для охлаждения шампанского».
