2020-05-25
87
Как пишет И.Утехин в отношении коммунальных квартир, «наряду с распределением площади в публичном пространстве ключевой вопрос здесь – распределение между участниками сообщества времени использования тех или иных бытовых удобств, находящихся в совместном пользовании» (Утехин, 2001, 60). Так как блага публичных помещений воспринимаются как конечный ресурс, а участники следят за справедливым распределением ограниченного ресурса, то эффективными стратегиями распределения становится живая очередь и расписание.
Про достаточность или недостаточность места на кухне в коммунальной квартире судить сложно, но чаще всего все жильцы коммуналки одновременно готовить еду не могут. Поэтому заведен довольно строгий режим, продиктованный распорядком дня большинства работающих. «Часы-пик» образуются утром и вечером, соответственно до ухода на работу и после возвращения с работы домой. В это время те, кто по каким-то причинам не ходит на работу, скорее всего, будут принуждены не пользоваться этим и без того ограниченным ресурсом.
В отдельной кухне наступает свобода от учета расписания других жильцов и свобода в распоряжении временем. Больше не надо подстраиваться под своих соседей. Трансформируется временной распорядок дня.
Полифункциональность пространства кухни, как коммунальной, так и отдельной, особенно проявляется во временном распорядке в зависимости от сезонов и от времени суток.
Сезонно отдельная кухня также превращалась в лабораторию по приготовлению домашних заготовок, которые хранились либо на балконе (при его наличии) либо в холодильном шкафу под окном. Советские журналы, кулинарные книги и энциклопедии посвящали домашним заготовкам значительные разделы, а прорезиненные крышки и способы стерилизации и закупоривания банок остались в культурной памяти как элемент быта.
Варить варенья и солить огурцы в коммунальной квартире гораздо труднее, чем в отдельной, так как эти процессы затратны по времени и могут вызвать недовольство и зависть соседей. Хранение банок с заготовками также неочевидно решается в коммунальной квартире, так как длительное присутствие личных вещей в общем пространстве не приветствуется, а в отсутствие массового производства холодильников хранение продуктов осуществляется между рамами окон и на черной лестнице.
В отдельной квартире все хранение продуктов было устроено в пространстве кухни[83]. Этому служили холодильные шкафы, которые устраивались под кухонным окном, а также весь кухонный гарнитур, разрабатываемый для рационального и экономичного расположения всего необходимого на скромных 5 м2. Отдельная кухня, вкупе с дачами, появившимися у многих горожан в послевоенный период, способствует появлению различного рода заготовок. Респондент рассказывает, как на кухне, где хозяйкой выступала бабушка, появился мини-огород, который представлял собой ящик с землей, установленный на подоконнике, где росла свежая зелень[84].
На коммунальной кухне в ночь обычно стирали. Один из респондентов рассказывает: «Стирали на кухне. На кухне и в ночь, чтобы никому не мешать. Кипятили белье. И вот этот запах стирки... Он особенный – хозяйственное мыло и сода»[85]. У Ильи Утехина читаем: «Веревки, пересекающие всю кухню, находятся в совместном пользовании, но зоны над столами жильцов используются преимущественно данными жильцами: никто не хочет, чтобы над его столом висело чужое белье. Иногда же веревки натянуты над плитами, чтобы сушить белье экспресс-методом — над огнем. Зажженные плиты тогда оставляют на всю ночь, чтобы к утру белье было сухое (Утехин, 2001, 117).
Не менее интересно, что ночью хрущевская кухня также становится другим местом. Как рассказывает второй респондент:
«Я приходил на кухню только для того, чтобы поесть и потом, вскоре, десяти лет от роду, по ночам я занимал кухню, потому что я печатал фотографии. Она преображалась в темную комнату»[86]. Оказывается, фотоувеличитель мог быть поставлен только на кухню. Ночью на кухне часто читали или занимались. Отчасти кухня перенимает некоторые функции классического «кабинета», где можно уединиться для работы или отдыха.
Советский человек получает возможность распоряжаться своим личным временем, так же как и своим персональным пространством. В этой модели повседневности у него появляется право на индивидуальность вкуса.
В коммуналке не все можно приготовить из-за запахов или длительности приготовления. «С вободное распространение запахов – составная часть того явления, которое мы будем именовать «прозрачностью» пространства коммунальной квартиры» (Утехин, 2001, 30). В отдельной квартире человек получает возможность готовить самые пахнущие блюда, например, вспоминает респондент, «у нас папа всегда делал хрен. Домашний хрен это вообще что-то. Это адская совершенно работа, потому что его сначала чистить надо, а потом через мясорубку. Такая простая мясорубка, рукой крутить. Слезы на весь дом. Весь дом плакал, поэтому все это закрывалось, открывалась форточка, вода почему-то должна была литься, считалось, что так меньше плакали, это папина была работа»[87]. В коммунальной квартире, конечно, домашний хрен можно было сделать, только обрекая себя на войну с соседями.
Право на индивидуальность гастрономического вкуса в коммунальной квартире могло достигаться только через это противостояние с другими жильцами. Как вспоминает Ирина Хакамада: «он (отец) варил рис в своем солдатском котелке и жарил селедку в соевом соусе. Все соседи плотно закрывали двери и молча ненавидели папу в тот момент, а мама кричала, что вонь невыносимая и ее достали эти японцы»[88].
