II. Роль плана в осуществлении общественных интересов и требования к системе плановых заданий

II. РОЛЬ ПЛАНА В ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ОБЩЕСТВЕННЫХ ИНТЕРЕСОВ И ТРЕБОВАНИЯ К СИСТЕМЕ ПЛАНОВЫХ ЗАДАНИЙ

Реальное функционирование общественной собствен­ности на средства производства имеет место тогда и только тогда, когда производство ведется в обществен­ных интересах. В условиях производства, принявшего общественный характер, это предполагает выражение требований этих интересов в виде плана, а также реали­зацию этого плана, обеспечение неукоснительного вы­полнения заложенных в плане и воплощающих общест­венные интересы заданий всеми участниками обществен­ного производства. На социалистической стадии комму­нистической формации последнее еще невозможно гарантировать без использования государственного при­нуждения.

Понятие народнохозяйственного плана вытекает из того, что он должен, вобрав в себя экономическую необ­ходимость, предопределить развитие экономики. Отра­жая взаимообусловленность и взаимозависимость эконо­мических процессов, план должен быть в то же время выражением интересов общества.

Следовательно, народнохозяйственный план состав­ляется на основе познания экономической действитель­ности, и прежде всего экономических законов. По форме он представляет собой комплекс взаимосогласованных, взаимоувязанных директивных заданий, в совокупности предопределяющих развитие экономики, причем взаимосогласованность, взаимоувязанность заданий соответствует взаимообусловленности, взаимозависимости эконо­мических процессов. По своему содержанию народнохозяйственныи план является развернутым выражением общественных интересов.

Таким образом, народнохозяйственный план есть выражение общественных интересов в директивной форме в виде комплекса согласованных директивных заданий, определяющих будущее экономическое развитие.

Составление плана, отвечающего общественным ин­тересам, может быть представлено в следующем виде. На первом этапе выясняется множество всех технологи­чески и экономически возможных плановых вариантов развития экономики. На втором этапе из этого множе­ства выбирается оптимальный.

Критерий оптимальности, то есть принцип, согласно которому производится сравнение вариантов, – соответ­ствие их общественным интересам. Следовательно, опти­мальный план – это план, наилучшим образом отвеча­ющий общественным интересам, которые на социалисти­ческой стадии коммунистической формации являются интересами руководителя общества – рабочего класса, выступающего в союзе с крестьянством.

Оптимальный плановый вариант развития экономи­ки – наилучший из технологически и экономически воз­можных. Следовательно, искусственное ограничение использования или полное неиспользование каких-либо присущих социализму методов управления ограничивает множество тех плановых вариантов, из которых выби­рается наилучший, и не дает поэтому оптимального варианта развития. Этот вариант, который может быть реализован лишь при полном использовании всех возможностей социализма, оказывается тогда за кругом рассматриваемых вариантов развития эко­номики.

Без планирования невозможно в полной мере обеспе­чить развитие экономики в общественных интересах даже при наличии централизации, поскольку отдельные управляющие директивы центра в этом случае попадают в стихию непредвиденных обстоятельств и неучтенных факторов. Не имея под собой прочной научной базы, эти директивы не могут быть настолько детальными, чтобы с возможной на данном техническом уровне полнотой определить будущее экономическое развитие. Это сле­дует из того, что тесная взаимозависимость экономиче­ских процессов и их взаимообусловленность как в пространстве, так и во времени требуют и соответствующей взаимозависимости и взаимообусловленности управля­ющих директив.

Только планирование дает поэтому настоящую цен­трализацию, построенную на принципе демократического централизма. В свою очередь без энергичной деятель­ности экономического руководства, направленной на безусловную реализацию намеченных планов, без рево­люционной решимости добиться выполнения плана, без использования для обеспечения выполнения плана всего арсенала методов управления, имеющихся в распоряже­нии социалистического государства, и его силы план пе­рестает быть планом и оказывается лишь мечтой, научно выраженной, обоснованной, но все же мечтой, которая была вполне осуществимой, но так и не осуществилась. Таким образом, общественная собственность существует лишь при наличии планового централизованного управ­ления экономикой.

Планомерность является показателем того, что обще­ство достигло такого уровня развития, когда объектив­ная экономическая необходимость выступает по отноше­нию к членам общества уже не как слепая необходи­мость, а как необходимость, осознанная и выраженная в словах и цифрах.

Производство при социализме ведется целесообразно не только в масштабах отдельных производственных единиц, но и в масштабах всего общества. Цель произ­водства при социализме определяется интересами рабо­чих и крестьян. Она заключается в таком удовлетворе­нии потребностей людей и развитии их физических и ду­ховных способностей, которое способствует ускорению процесса ликвидации существенных социально-экономи­ческих различий, ускорению процесса полного уничтоже­ния классов.

Планы направлены на реализацию этой цели и дово­дятся до субъектов хозяйственной деятельности в виде ясно и четко сформулированных заданий. Эти планы представляют собой требования общества ассоциирован­ных производителей к своим членам, вытекающие из общих экономических интересов, требования, выражен­ные с помощью высшей формы общения между людь­ми – языка – и признающие, следовательно, в исполни­теле не просто объект управления, а мыслящего, способ­ного к осознанию выраженной в плане объективной необходимости человека.

Плановое управление есть субъективная по форме деятельность. Важно поэтому, чтобы она не отрывалась от своего объективного содержания. План, переставший выражать объективную необходимость, составленный ненаучно, может лишь дискредитировать планирование и из могущественного средства господства общества над своим производством может превратиться в свою проти­воположность. Гарантией от такого превращения являет­ся выражение и последовательное проведение социали­стическим государством интересов господствующего класса, развитие революционной теории марксизма-ле­нинизма, который является научной основой планирова­ния при социализме.

Ошибки в планировании возможны, и за них сразу же ухватываются ревизионисты и ренегаты, требуя вместо устранения ошибок и повышения уровня плани­рования отказаться от централизованного планирования вообще. Эти требования, однако, реакционны по своей сути и показывают полное отсутствие необходимой для решения новых задач революционной смелости и энер­гии. Социализм – это более высокая форма обществен­ной организации, чем капитализм. Здесь создается слож­ная система тонких организационных отношений, и пре­имущества этой системы нужно уметь использовать. Вот почему так важно совершенствовать как теорию, так и практику планирования.

Система показателей плана должна быть настолько развитой, чтобы предопределять развитие экономики и направлять это развитие в соответствии с обществен­ными интересами. Стихийность будет уничтожена и за­менена целесообразностью, сознательностью, планомер­ностью лишь в том случае, если плановые показатели охватят все важнейшие пункты, стороны и моменты вос­производства. Отсюда для планов производства выте­кает необходимость по меньшей мере трех групп показа­телей, характеризующих затраты, результаты и эффек­тивность производства, соотношение затрат и резуль­татов.

Особое значение при социализме имеют натурально-вещественные показатели, так как производство здесь развивается для удовлетворения потребностей. Важней­шей задачей планирования, важнейшим требованием общественных интересов является обеспечение соответст­вия производства потребностям.

Проблема соответствия производства и потребностей возникает с того момента, как производство принимает общественный характер, то есть когда производители и потребители любого материального блага уже не совпа­дают. Разрешимой она становится только в результате уничтожения стихийной формы ведения хозяйства и установления планового централизованного управле­ния – при социализме.

Если рассматривать проблему соответствия производ­ства и потребностей в динамике, то она отнюдь не вы­глядит как проблема планомерного приведения струк­туры производства в соответствие с некоей заданной, неизменной структурой потребностей. Эта проблема яв­ляется гораздо более сложной и глубокой. Хотя ее реше­ние предполагает для каждого периода производства определенное согласование структуры производства и потребностей, необходимо учесть изменение потребностей под воздействием развития производства, и не только производственных, но и непроизводственных.

Так как человек является продуктом обстоятельств и воспитания, то его потребности определены той жизнен­ной обстановкой, в которой он находился и находится, и в частности, характером потребления. Условия жизни человека в свою очередь определяются уровнем разви­тия производительных сил, характером и степенью раз­вития производственных отношений и местом его в этой системе отношений. Производство под воздействием дан­ных потребностей развивается, изменяет условия жизни людей, а с ними и их потребности.

Жизненная обстановка не сводится только к мате­риальным условиям, а включает и общественные отно­шения, в которых протекает жизнь человека. Следова­тельно, революция в производственных отношениях озна­чает и наступающую через некоторое время революцию в потребностях. Кроме того, различным общественно-эко­номическим формациям даже при одном и том же уровне развития производительных сил соответствуют различ­ные системы потребностей.

Признание определяющей роли производства во взаи­модействии производства и потребностей не отвергает физиологической основы человеческих потребностей. То, что человек, как и всякое животное, должен вступать в обмен веществ с природой, есть вечное условие его существования. Но человек – «животное» общественное, а общество развивается вместе с развитием производства. Состав и структура потребностей, способ удовлетворения потребностей, интенсивность потребностей – все это менялось и будет меняться по мере развития производства.

С развитием производства растут потребности, уве­личивается их разнообразие. Удовлетворение же этих потребностей, как известно, в классовых обществах является привилегией меньшинства. Коммунистический способ производства уничтожил антагонизм классов и положил начало движению к полному равенству воз­можностей удовлетворения потребностей. Социалистиче­скому обществу на разных этапах развития его произво­дительных сил соответствуют различные потребности, различное распределение их между классами и слоями и все возрастающие возможности их удовлетворения. По­требности людей полного коммунистического общества, общества, в котором производительные силы получат но­вое мощное развитие, будут иными, более совершенными, чем при социализме, будут потребностями всесторонне развитых индивидов.

Во всех докоммунистических формациях развитие по­требностей под воздействием развития производства шло стихийно. С установлением социалистических производ­ственных отношений планирование производства дало в руки обществу ассоциированных производителей воз­можность сознательного формирования потребностей. Используя эту возможность, рабочий класс, стоящий во главе социалистического общества, стремится создать у людей такую систему потребностей, которая вытекает из интересов построения коммунистического общества. Он воздействует на потребности людей таким образом, чтобы в качестве предметов этих потребностей выступила совокупность тех и только тех материальных и духовных условий, которые при данном уровне развития произво­дительных сил необходимы для обеспечения нормальной жизнедеятельности личности и ее функционирования в обществе в соответствии с его целью. В частности, стоит задача ликвидации тех потребностей, дальнейшее существование которых мешает воспитанию всесторонне развитого, активного и сознательного человека – строи­теля коммунизма.

К сожалению, не все экономисты понимают, что за­дача управления потребностями решается прежде всего благодаря управлению производством по схеме: произ­водство – потребление – потребности. Н. Я. Петраков считает, например, что «когда речь идет о потреблении продуктов, которые могут принести вред здоровью чело­века (например, алкоголя)», то процедура регулирова­ли производства и потребления должна держаться прямо противоположного направления: «отмирание по­требности – снижение потребления – сокращение про­изводства»[224].

Роль производства в этой схеме совершенно пассивна. Автор понимает, что нужно оказывать воздействие на факторы жизнедеятельности, определяющие нежелатель­ное поведение объекта управления[225], но выключает ре­шающую цепочку этого воздействия: постепенное, но неуклонное сокращение производства и соответствующее снижение продажи и потребления крепких алкогольных напитков, что в комплексе с целым рядом мер по улуч­шению условий труда, быта, отдыха и повышению созна­тельного и культурного уровня трудящихся будет спо­собствовать постепенному отмиранию данной потребно­сти. Именно так подходит к решению этого вопроса Коммунистическая партия.

Поскольку затронутая Н. Я. Петраковым проблема имеет очень долгую историю, то мы можем на ее реше­ние взглянуть не только с позиций теории, а и с позиции исторической практики. Известно, что в царской России производство алкогольных напитков не ограничивалось. И это несло народу «вместо уменьшения пьянства – уве­личение числа мест тайной продажи вина, увеличение полицейских доходов с этих мест, открытие винных лавок вопреки воле населения, ходатайствующего о противном, усиление пьянства на улицах»[226].

Итак, по отношению к потребностям производство является определяющей стороной. Из двух взаимодействующих друг с другом сторон – производства и потреб­ностей – лишь первая является самостоятельной, спо­собной к решительным изменениям при неизменной дру­гой стороне. Вторая же в динамике оказывается продук­том первой как по составу средств для удовлетворения потребностей, так и по структуре, форме и интенсивности потребностей в продуктах того или иного рода.

Без учета этого невозможно перспективное планирование. Производственные планы, намечаемые на большой срок (5–10 лет), неминуемо отразятся на структуре и интенсивности потребностей и, следовательно, делают необходимым составление не только прогноза и плана производства, но также взаимоувязанного с ними и составленного на их основе прогноза и плана потребностей. Следовательно, уже само составление плана и прогноза производства требует учета изменения структуры и ин­тенсивностей потребностей по мере роста и развития про­изводства.

В каждый момент производство развивается под воз­действием существующих на данный момент потребно­стей, но вследствие изменений в производстве потребно­сти изменяются и служат побудительным мотивом про­изводства уже в своем новом, измененном виде и т. д. Поэтому составление прогноза и плана производства и составление прогноза и плана потребностей – не два различных процесса, а единый процесс планирования воспроизводства, учитывающий единство производства и потребностей при определяющей роли производства. Кроме того, он отражает тот факт, что потребности – не только побудительный мотив, но и продукт производства, что, выступая в качестве побудительного мотива произ­водства, сами они изменяются и определяются производ­ством.

Потребление выступает как связующее звено между производством и потребностями. Перспективное планиро­вание производства, потребления и потребностей в их единстве является одним из важнейших моментов со­циалистического воспроизводства, позволяющих наилуч­шим образом обеспечить следование цели социалистиче­ского воспроизводства, сократить число случаев несба­лансированности производства и потребностей, свести до минимума запасы нереализованных продуктов.

В этой связи опять приходится вспомнить теоретиков «рыночного социализма», предлагающих в перспективном планировании ограничиться лишь публикацией трен­дов, индексов развития, составленных на основе данный о тенденциях изменения конъюнктуры спроса и предложения. Формальная экстраполяция на будущее конъюнктуры сегодняшнего дня – вещь в экономической науке не новая. Этим длительное время занимались в Гарвард­ском университете, а методы формальной экстраполяции, разработанные там, получили даже специальное назва­ние «гарвардских барометров». Кризис 1929 года, никак не предсказанный этими экономистами, нокаутировал их, принеся нашумевшим «гарвардским барометрам» бесславный конец. То, что подобные методы вновь были вытащены на свет, свидетельствует не только о готов­ности «социалистических» ренегатов принять обветша­лые, опровергнутые самой капиталистической действи­тельностью буржуазные догмы. Это еще и трусливая увертка от решения огромных, требующих научной сме­лости задач социалистического планирования и проблем совершенствования централизованного планового управ­ления социалистической экономикой.

Потребности, удовлетворяясь через торговлю, высту­пают как спрос. Качественное и количественное различие между этими двумя категориями позволяет сделать вы­вод о том, что согласование структуры производства и потребностей отнюдь не сводится к уравниванию спроса и предложения. Учитывая спрос, хозяйственный центр руководствуется в планировании прежде всего общест­венными интересами, целью воспроизводства, а не стремлением во что бы то ни стало добиться совпадения спроса и предложения. Если бы задача состояла только в уравнивании спроса и предложения, то в плановой экономике добиться ее решения было бы просто: доста­точно лишь поднять или опустить цены до уровня, при котором спрос станет равным предложению.

Но все дело в том, что социалистическое государство, руководствуясь целью воспроизводства, идет и должно идти в отношении ряда продуктов на установление та­ких цен, при которых некоторое время спрос и предло­жение не совпадают. Это необходимо делать либо для воздействия на структуру потребностей, приводя ее к та­кой, которая отвечает цели социализма, интересам рабо­чего класса и колхозного крестьянства, либо для обеспе­чения социалистического воспроизводства рабочей силы (соответствующий пример будет приведен ниже), либо руководствуясь другими законами социализма и его объективной целью.

Рассмотрим следующий пример. В нашей стране реалиизуется обширная программа развития сельского хо­зяйства. Партия и правительство принимают, в частности, меры к быстрому росту производства мяса и мясопродуктов. Потребности в мясе удовлетворяются, однако, еще недостаточно полно. Означает ли это, что цены на этот продукт должны быть подняты до уровня, обеспечивающего уравнение спроса и предложения? Нет, не означает. Государство, руководствуясь требованиями закона расширенного социалистического воспроизводства рабочей силы, оставляет цены на мясо и мясопродукты на уровне, который будет характеризоваться превышением спроса над предложением до тех пор, пока рост произ­водства не поднимет предложение до уровня спроса.

Повышение цен на мясо, конечно, мгновенно обеспе­чило бы уравнивание спроса и предложения. Но при этом различия в заработной плате, неизбежные при со­циализме, реализовались бы не только как известное неравенство в потреблении основных продуктов питания, но и как неравенство, характеризующееся такими же или еще большими перепадами, чем различия в зарплате. Это было бы уже извращением законов социалистиче­ского воспроизводства, неоправданным распростране­нием требований закона распределения по труду со стоимостной стороны на натурально-вещественную сто­рону фонда индивидуального потребления.

Так как закон распределения по труду характеризует распределение не с натурально-вещественной, а со стои­мостной стороны, только поэтому он и может согласовы­ваться, увязываться с другими законами социализма. Указывая лишь на долю работника в фонде распределе­ния по труду и оставляя открытым вопрос о составе этой доли, он оставляет тем самым простор для действия дру­гих законов. Одно из главных преимуществ социализма в том, что в силу его законов воспроизводства рабочей силы подрастающее поколение, независимо от дохода его семьи, получает не только примерно одинаковые жи­лищные условия, медицинское обслуживание, но и самые необходимые предметы потребления. Различия же в до­ходах семей находят свое выражение прежде всего в различной обеспеченности предметами не самой первой и не первой необходимости. Это достигается за счет того, что цены на продукты первой необходимости уста­навливаются таким образом, чтобы сделать эти продукты доступными для всего населения, даже если по некоторым из них спрос и превысит предложение.

В ГДР, например, за 1965–1970 гг. из госбюджета было ассигновано на сохранение низких потребительских цен на продовольственные товары, такие, как молоко, сливочное масло, хлеб, мясо, птица, рыба и столовый картофель, около 22 млрд, марок; на дотацию цен на те или иные промышленные товары широкого потребления, как, например, буроугольные брикеты, прочее твердое топливо, детская верхняя одежда, – 4 млрд, марок[227].

В социалистическом обществе уравнивание спроса и предложения не является самоцелью и достигается не за счет повышения цен, а за счет расширения выпуска соответствующих продуктов. Благодаря проведению та­кой экономической политики структура спроса в социа­листической стране оказывается несравненно более близ­кой к структуре потребностей, чем в стране капитали­стической, где относительно высокие цены на предметы первой необходимости искусственно сокращают спрос, отрывают его от его естественной основы – потребности.

Само собой разумеется, что расширение выпуска де­фицитных продуктов не может происходить мгновенно, поэтому, пока производство дефицитного продукта не получило еще достаточного расширения, используются такие средства, как установление норм отпуска продук­тов в одни руки, прямое распределение и т. д. Если, однако, при этом не всегда удается исключить образова­ние очередей, то это все же неизмеримо меньшее зло, чем рост цен на предметы первой необходимости. В слу­чае повышения цен отсутствие очередей свидетельство­вало бы не об изобилии продуктов, а о том, что массо­вому покупателю они не по карману.

Таким образом, задача планирования производства в соответствии с потребностями не сводится только к за­даче уравнивания спроса и предложения. Потребности и спрос – это две различные категории, и структура спроса зачастую далека не только от той структуры по­требностей, которая вытекает из цели социализма и к которой следует стремиться, но и от структуры существующих потребностей. Практика показывает, что спрос является не только функцией потребностей, но и функ­цией удовлетворения потребностей, зависит от цен, ко­личества денег, имеющегося у населения, и ряда других факторов экономического и неэкономического порядка. Формируя цены и доходы, можно воздействовать на спрос. Воздействуя же на спрос, можно влиять и на по­требности.

Если выступающим на капиталистическом рынке мо­нополиям нет дела до потребностей, был бы спрос па их продукцию, то социалистическому обществу и его госу­дарству совсем не безразлично, какие потребности стоят за данным спросом, не является ли повышенный спрос на один продукт лишь следствием недостатка в других, не вызван ли повышенный спрос чисто внешними причи­нами. В этой связи уместно указать, в каком отношении к основному экономическому закону социализма стоит удовлетворение требований моды.

Мода предстает как непостоянство, свобода в упо­треблении форм изготовляемых вещей. Однако это такая свобода, которая по отношению к отдельным лицам ока­зывается «принуждением без объяснения», а для обы­вателя – необходимостью, которой он не в силах проти­виться. Поэтому смена моды может быть как положи­тельным, так и отрицательным явлением, в зависимости от того, что является содержанием этой смены и как часто происходит такая смена.

Если срок службы одежды или обуви, находящихся в пользовании человека, подходит к концу, то вполне естественно заменить ее новыми, более совершенными, более красивыми и удобными образцами, лучше удовле­творяющими данные потребности. В таком случае соот­ветствующая мода, воздействуя в этом направлении на покупателя, может играть прогрессивную роль, способ­ствовать осуществлению основного экономического за­кона. Другое дело, когда мода при социализме вдруг принимает несвойственные социализму формы, напри­мер, когда население социалистической страны подвер­гается влиянию современной буржуазной моды, в смене которой помимо уродливого вкуса отживающего капита­листического мира явственно проступает и желание на­вязать населению буржуазную систему ценностей и стремление монополистов под угрозой остановки произ­водства добиться быстрого изменения моды и тем самым сбыть другую, «модную» модель. Эта «модная» модель навязывается рекламой независимо от того, служит ли она лучшим средством для удовлетворения потребности, чем существующая.

В этом случае приспособление социалистического производства к требованиям такой моды было бы рав­носильно растрате общественных ресурсов, без чего не может обойтись лишь капиталистическое производство. Это было бы отступлением от цели социалистического воспроизводства, требующей повышения жизненного уровня трудящихся, ликвидации социально-экономиче­ских различий, а не удовлетворения всякого возникаю­щего на рынке спроса независимо от его содержания и движущих сил. Понятно, что проблема оказывается не чисто экономической. Однако тот факт, что социалисти­ческое государство несет в себе не только экономические, но и политические и идеологические функции, служит на­дежной гарантией успешного решения этой проблемы в соответствии с целью социализма.

Таким образом, планирование производства в связи с потребностями следует понимать в динамике не как приведение структуры производства в соответствие со спросом и даже не как приведение его в соответствие с имеющимися потребностями, а как приведение и про­изводства, и потребностей к единой, отвечающей цели социализма, общественным интересам, структуре. Разу­меется, что это не мгновенный процесс, он развивается постепенно. Структура производства сначала может не совпадать со структурой потребностей, вытекающей из цели воспроизводства, а должна лишь постоянно откло­няться в этом направлении от структуры спроса, будучи в то же время близка к ней. Последнее необходимо, чтобы производство могло вести спрос и потребность за собой, учитывая их инерцию и известную самостоятель­ность. Поэтому необходимо тщательно изучать налич­ный спрос населения и тенденции его стихийного изме­нения.

Кроме того, до тех пор, пока хоть какая-либо часть предметов потребления распределяется по труду, до этих пор платежеспособный спрос будет играть существенную роль в процессах воспроизводства и, следовательно, не­обходим его учет в планировании.

Необходимость приводить в соответствие структуру производства и потребностей (как непроизводственных, так и производственных) заставляет при планировании организации общественного воспроизводства учитывать в первую очередь его натурально-вещественный аспект. Эта необходимость диктуется методологией марксизма и на современном этапе является требованием и yсловием научно-технического прогресса.

Не изучая и не планируя воспроизводства с натурально-вещественной стороны, невозможно выполнить требования основного экономического закона социализма и сделать производство средством для удовлетворения потребностей. Поэтому по мере развития социализма и перерастания его в коммунизм роль планирования в натуральных показателях для организации социалистического воспроизводства в соответствии с его целью будет постоянно возрастать. Это выдвигает плановые задания, определяющие движение натурально-вещественной структуры совокупного продукта, в разряд ключевых показателей народнохозяйственного плана.

Проблема плановых показателей – важнейшая составная часть проблемы обеспечения приоритета общественных интересов. Предназначение плановых заданий в том, чтобы обеспечить этот приоритет, обеспечить эффективное ведение производства в соответствии с потребностями. От решения проблемы показателей зависит по­этому само существование и развитие социалистической системы хозяйствования.

К сожалению, нельзя сказать, что все исследования проблемы показателей идут в нужном русле. Есть и та­кие экономисты, для которых проблемы показателей вообще не существует. Н. Я. Петраков, например, пред­лагает схему экономической взаимосвязи государства и предприятия, которая, по его мнению, обладает тем за­мечательным свойством, что вообще «позволяет снять вопрос о планируемых и непланируемых показателях Государственные органы будут непосредственно утверж­дать лишь объем поступлений денежных средств в казну»[228], никаких других заданий не давая.

Прежде всего непонятно, почему вместо слов «госу­дарственный бюджет» Н. Я. Петраков употребил слово «казна». Это звучит по меньшей мере архаично. Однако главное в том, что отказ от использования в системе централизованного планирования показателей плана, и прежде всего показателей, позволяющих управлять ве­щественной структурой совокупного продукта, если упростит систему народнохозяйственного планирования, то упростит таким образом, что практически сделает не­смежным централизованное сбалансирование народно­хозяйственного плана.

Реализация схемы Н. Я. Петракова, независимо от того, желает этого автор или не желает, приведет к под­рыву централизации в управлении экономикой, тем самым разрушается становой хребет всей системы пла­нирования и управления. «Можно будет, – говорит Я. Петраков, – окончательно решить вопрос о сти­мулах к принятию предприятием максимальных планов, вскрытию им всех производственных резервов. У пред­приятия просто-напросто отпадают все причины зани­жать свой план, поскольку составляется он самим пред­приятием, и в первую очередь для своих собственных нужд»[229]. Заметим, план предприятие составляет «в пер­вую очередь для своих собственных нужд», а не в целях обеспечения общественных экономических интересов. Без централизованного управления в реальной действитель­ности, к сожалению, все может получиться так же, как в известной басне «Лебедь, рак и щука», для персона­жей которой тоже был окончательно решен вопрос о сти­мулах к принятию «максимальных планов» и вскрытию «всех производственных резервов».

Поскольку предприятие является звеном в социали­стической системе хозяйства, его план составляется на основе директивных указаний центра, исходя в первую очередь из общественных интересов, и центром же утверждается. Это – незыблемый принцип социалистиче­ского планирования. Схема Н. Я. Петракова имеет с та­кой практикой весьма мало общего.

Претендуя на критику буржуазных экономистов и даже теоретиков «рыночного социализма», Н. Я. Петра­ков пишет в одной из своих статей, что в буржуазной экономической науке плановое управление социалисти­ческим общественным производством «рассматривается не иначе, как система, состоящая из центрального органа планирования, обладающего всей полнотой информации и власти, и огромного числа производителей и потреби­телей, выступающих в роли марионеток. (Последнее поставляет коренной порок буржуазных теорий социализма. – И. М., М. П.). Отсюда следует, – пишет далее Н. Я. Петраков, – что любые отступления от этой схемы, любые мероприятия, направленные на усиление гибкости и оперативности централизованного планирования, развитие самостоятельности и инициативы предприятий, на повышение материальной заинтересованности производителей, являются отступлением от идеи плана и капитуляцией перед преимуществами (??) рынка»[230]. Беда Н. Я. Петракова, однако, в том, что его схема, в которой планы предприятия составляют «в первую очередь для своих собственных нужд» и не имеют никаких иных плановых показателей, кроме отчислений в «казну», такова, что любые отступления от этой схемы, любые мероприятия, направленные на возвращение цен­трализации и восстановление государственного плани­рования, на повышение заинтересованности в развитии всей экономики, являются отступлением от идеи приори­тета рынка и капитуляцией перед преимуществами плана.

Буржуазные экономисты рисуют централизм при со­циализме не как демократический, а как бюрократиче­ский. Но и схема, которую предлагает в своей книге Н. Я. Петраков, не ведет к укреплению позиций демо­кратического централизма, поскольку в ней гипертрофи­рованы роль и значение коллективного материального интереса и принижено значение общественного экономи­ческого интереса и централизованного планового начала в организации управления социалистической экономикой.

Свое представление о системе управления социали­стическим хозяйством Н. Я. Петраков продемонстриро­вал в одной из статей еще в 1970 г.[231] Это об этой статье председатель Комитета Совета Министров СССР по де­лам издательств, полиграфии и книжной торговли т. Стукалин писал, что в ней автор «по сути дела исходит из «рыночной концепции», приоритета рынка как регуля­тора социалистической экономики»[232].

На XXIV съезде Коммунистической партии Совет­ского Союза было специально подчеркнуто: «...ведущим и определяющим является директивное планирование... мы отвергаем всякие ошибочные концепции, подменя­ющие рыночным регулированием ведущую роль государ­ственного централизованного планирования»[233]. Н. Я. Пет­раков опубликовал сразу после съезда статью в «Новом мире»[234] и выпустил книгу («Хозяйственная реформа: план и экономическая самостоятельность»). Однако, как оказалось, и в этих публикациях он остался на прежних ошибочных позициях.

Н. Я. Петраков утверждает, что «товарно-денежный механизм дает исходную информацию для составления плана», что этот механизм является «сигнальной систе­мой, которая точно и незамедлительно фиксирует всякие отклонения производства от реальных общественных по­требностей» и что данный «механизм выступает в роли системы, экономически удостоверяющей степень соответ­ствия наших представлений о закономерностях развития производства, находящих выражение в плане, объектив­ной реальности»[235].

Такие свойства товарно-денежного механизма до сих пор были неизвестны. Зато известно, что информация, доставляемая им, – это информация, исходящая с самой поверхности экономической жизни, прямо и непосредст­венно не выражающая глубинных черт действительности и зачастую совершенно извращающая сущность эконо­мических явлений и процессов. Установлено теоретически и проверено на опыте, что товарно-денежный механизм как сигнальная система неточно и лишь с большим опозданием фиксирует отклонения производства от спро­са (а не от «реальных общественных потребностей», ибо спрос – превращенная форма потребностей), причем фиксирует только тогда, когда производство уже завер­шено и, следовательно, когда уже нельзя предпринять никаких исправляющих положение мер.

Исходной для составления плана информация, до­ставляемая товарно-денежным механизмом, могла быть и была лишь в историческом аспекте, так как историче­ски господству плана предшествовало господство рыночного регулирования и первые планы должны были опираться на информацию, данную товарно-денежным механизмом. С созданием социалистических производ­ственных отношений не стало места для двух меха­низмов регулирования, так что лозунг «план и рынок» брошенный ревизионистами, имеет реакционное зна­чение.

Планирующие органы используют стоимостные и то­варно-денежные формы учета, контроля и материального стимулирования, но это, во-первых, отнюдь не самостоя­тельный механизм регулирования, а лишь часть общей системы планового директивного управления, во-вторых, это лишь часть, и притом не решающая часть, социали­стической системы государственного учета и контроля за производством и распределением продуктов.

Недооценку первостепенного значения форм непо­средственного государственного и общественного учета и контроля в системе обратных связей при социализме Н. Я. Петраков продемонстрировал в 1974 г. Он продол­жает по-прежнему утверждать, что «функции блока (подсистемы) обратных связей выполняет механизм то­варно-денежных отношений»[236]. И это, конечно, не может быть иначе в той схеме, где деньги «выступают как ре­зультирующий показатель экономической деятельности», отрасль (министерство) интересуется прежде всего «об­щей выручкой и суммарными расходами предприятий» и «исключение, безусловно, составляют те виды продук­ции, объем производства которых в силу тех или иных соображений определяется непосредственно центром»[237].

Пропаганда подобных идей уже после XXIV съезда КПСС говорит о том, что выдвигавшиеся незадолго до него некоторыми экономистами ошибочные концепции еще живучи, еще необходимы критика и разбор этих кон­цепций, объективно склоняющихся к теории «рыночного социализма», и нет сомнений, что критика взглядов Н. Я. Петракова и его предшественников – Г. Лисич­кина, Я. А. Кронрода, Я. Г. Либермана и некоторых дру­гих в советской экономической литературе будет продолжена.

Позиция Г. Лисичкина по вопросу о роли плана и си­стеме плановых показателей была исчерпывающим обра­зом охарактеризована академиком К. В. Островитяновым: «Формально Г. Лисичкин не отрицает значения плана, но существо планового руководства экономикой он сводит к изучению и предвидению объективных тен­денций развития рыночных связей. „Общенародная соб­ственность на средства производства и вырастающая из этого возможность широкого, всеохватывающего плани­рования на базе изучения и предвидения процессов, про­исходящих на рынке, – утверждает он, – в корне отли­чают характер действия закона стоимости в условиях социализма”. Планы, по мнению Г. Лисичкина, должны носить не директивный, а рекомендательный характер, предприятиям должна быть предоставлена полная сво­бода „в выборе цели и путей к ее достижению”. Воз­действие же государства на предприятия следует огра­ничить „налогом, кредитом, банковским процентом и т. д.”»[238].

Г. Лисичкин отношения между государством и пред­приятиями понимает приблизительно так же, как Н. Я. Петраков. И тот, и другой в своих схемах остав­ляют социалистическому государству право получать налог на прибыль, предоставляя предприятиям полную свободу «в выборе цели и путей к ее достижению» и воз­можность составлять план «в первую очередь для своих собственных нужд». Государственное планирование если и есть, то носит чисто формальный характер, полностью теряя свою обязательную силу.

Предложения Г. Лисичкина и И. Я. Петракова не способствуют борьбе с идеями чехословацких ревизио­нистов. Последние выступали замаскированно и счи­тали обязательным поэтому сделать хотя бы заявление о том, что горизонт предприятия слишком узок, чтобы оно могло при отсутствии централизованного планирова­ния действовать в соответствии с необходимыми макро­экономическими процессами. Это гипнотизировало не­искушенных и заставляло думать, что эти предложения не поведут к полному отказу от централизованного планирования и управления, к переходу всецело на рельсы рыночной экономики. Г. Лисичкин и Н. Петраков либо не понимают того, о чем не смог умолчать даже О. Шик, либо недостаточно заботятся о важнейших условиях реального функционирования общественной собственности – единстве экономики и подчинении отдельных предприятий интересам общества. Уместно напомнить этим авторам известное ленинское предостережение: «Отнять право у всероссийского центра подчинять себе непосредственно все предприятия данной отрасли во всех концах страны... было бы областническим анархо-синдикализмом, а не коммунизмом»[239].

По словам Г. Лисичкина и Н. Я. Петракова, их схемы вообще «позволяют» снять вопрос о планируемых и непланируемых показателях. И все же никто из экономи­стов не оказал открытую поддержку такому «решению» проблемы. Я. А. Кронрод, например, хотя по существу своих предложений весьма близок к Г. Лисичкину и Н. Я. Петракову, не счел возможным вообще обойти во­прос о показателях[240]. Он полагает зато, что предприя­тиям надо устанавливать «минимум укрупненных эла­стичных показателей», проводимую экономическую ре­форму трактовать в смысле ограничения «директивных плановых показателей минимумом», как будто целью реформы было не совершенствование централизованного управления, а его сужение, а пока, говорит критикуемый автор, «минимум централизованных заданий, хотя и со­кращен реформой, все еще значителен».

Обоснования сокращения сферы централизованного управления у Я. А. Кронрода сводятся к тому, что цен­трализация «связывает», «сковывает», «не заинтересовы­вает», «предопределяет», и, наконец еще один аргумент: «Поле для хозяйственной инициативы предприятий... все еще недостаточно широко». Но ведь хорошо известно, что чрезмерная децентрализация чревата для социали­стической экономики тяжелыми последствиями. Какие же аргументы приводит автор, чтобы доказать, что лик­видация критикуемой системы не скажется отрицательно и предлагаемый им «минимум укрупненных эластичных показателей» обеспечит необходимый натурально-веще­ственный баланс экономики?

Кронрод утверждает, что это «может быть достиг­нуто», что предлагаемое им задание по специализирован­ным группам «призвано обеспечить планомерную сбалансированность», «сможет... поддерживать»   сбалансирован­ность  производства и  т. д. и, наконец, что предлагаемые плановые задания, «по нашему мнению, смогут надежно обеспечить поддержание запланированных народнохо­зяйственных пропорций и темпов расширенного воспро­изводства»[241]. Эти заверения не могут быть достаточными для доказательства того, что общественные интересы будут обеспечены. Более того, заверения даже самых авторитетных ученых не являются в науке доказатель­ством.

Допуская минимум стоимостных показателей, Я. А. Кронрод выступает за уничтожение планирования производства с натурально-вещественной стороны и лик­видацию системы централизованного материально-тех­нического снабжения. Высказываясь против тех, кто предлагает установить «оптимальное сочетание между централизованным распределением средств производства и оптовой торговлей ими», он предлагает системе Гос­снаба отвести только две функции: «организацию опто­вой торговли и страхование обращения». «Переход к тор­говле средствами производства, – пишет автор, – обусловит постепенное свертывание централизован­ного планирования ассортимента производства в на­туре»[242].

Попытаемся выяснить, к чему ведет свертывание пла­нирования в натуральных показателях и централизован­ного распределения средств производства.

К показателям, определяющим натурально-вещест­венную структуру производства, помимо натуральных и по содержанию, и по форме, следует отнести и такие показатели, которые по форме являются стоимостными, но превращаются в непосредственно натуральные про­стым делением на цену соответствующих продуктов. Кроме того, к ним относятся такие стоимостные показа­тели (как, например, объем реализованной продукции определенного вида), которые, по существу, являются средством агрегирования продуктов в группы по нату­рально-вещественному признаку. Центр, не расшифровы­вая детальную номенклатуру, может указать, например, лишь, что всего станков надо произвести на такую-то сумму рублей.

К. Маркс, исследуя общественное воспроизводство специально подчеркивал необходимость учета как стоимостных, так и натурально-вещественных его моментов, без чего невозможна организация нормального процесса воспроизводства. Стремление отказаться от натуральных плановых показателей, которое свойственно некоторым экономистам, идет поэтому вразрез не только с практи­кой хозяйствования социалистических стран, но проти­воречит и марксистской методологии. Именно в способ­ности прежде всего учесть натурально-вещественные мо­менты воспроизводства, а не только стоимостные, видел гениальность Марксовых схем В. И. Ленин[243].

Еще более актуальны эти мысли для общества, иду­щего к полному отмиранию товарно-денежных отноше­ний. Если стоимостные показатели с переходом на выс­шую фазу коммунизма могут отмереть, превратившись исключительно в показатели затрат труда и эффектив­ности производства, то необходимые для оптимального балансирования и бесперебойного функционирования общественного производства натурально-вещественные показатели, имеющие решающее значение с момента по­строения социализма, не только не отомрут, но и полу­чат еще большее развитие.

Как выше было указано, без натурально-веществен­ных показателей нельзя согласовать структуру произ­водства и потребностей, а это – одна из стратегических задач народнохозяйственного планирования, вытека­ющая из основного экономического закона социализма. Без натурально-вещественных показателей невозмож­но развивать производство для удовлетворения по­требностей, без них, следовательно, невозможен социа­лизм.

По мере построения коммунизма в связи с ростом об­щественного характера производства роль натурально-­вещественных показателей будет постоянно расти.

На современном этапе очень важно помимо совершен­ствования натурально-вещественных показателей искать наилучшие формы их совмещения со стоимостными, ко­торые еще долгое время будут играть в экономике суще­ственную роль. Необходимо, однако, иметь в виду, что стоимостные показатели являются показателями эконо­мии труда и эффективности социалистического производства лишь при том условии, что натурально-веществен­ная структура производства определена планом и, сле­довательно, производство ведется для удовлетворения потребностей. В случае отсутствия натуральных показа­телей стоимостные показатели будут толкать предприя­тие на изменение номенклатуры и ассортимента продук­ции, и поскольку с натурально-вещественной стороны центр оставил производство неопределенным, несоответ­ствие производства и потребностей может достичь ката­строфических размеров, и производство потеряет свой социалистический характер.

Важнейшие положения марксизма о роли планирова­ния в натуральных показателях хорошо известны и на­шли свое воплощение в экономической практике социа­листических стран. Чем же объясняют свою позицию эко­номисты, призывающие к отказу от натуральных пока­зателей? Я. А. Кронрод, например, свой отход от извест­ных ему положений о роли планирования в натуральных показателях совершает под лозунгом создания ситуаций «борьбы за потребителя», что, по мнению автора, заста­вит предприятия повышать качество продукции, будет стимулировать технический прогресс[244].

Положим, ставится цель стимулировать повышение качества продукции и технический прогресс. Но какой ценой предлагается достигнуть этой цели? Ценой от­каза от сознательного контроля за движением матери­альных ценностей, следовательно, отказа от составле­ния и реализации оптимальных натурально-вещест­венных балансов и, значит, ценой отказа от преиму­ществ социализма, обеспечивающих высокие темпы раз­вития.

Только при капитализме нет иных средств стимулиро­вания научно-технического прогресса и повышения каче­ства продукции, кроме конкуренции, которая, хотя и выглядит как «борьба за потребителя», по сути дела является борьбой с потребителем. В социалистической же экономике существует множество высокоэффективных способов обеспечить выпуск качественной продукции, на­пример постоянное, идущее в ногу с научно-техническим прогрессом изменение государственных стандартов, атте­стация продукции на качество, соответствующая над­бавка к цене, штрафы за некачественность, установление условий о качестве продукции в хозяйственных договорах и т. д.

Огромное значение для решения задачи ускорения научно-технического прогресса имеет, как указывалось на XXIV съезде КПСС, проведение единой государственной технической политики. «Выполнение планов по новой технике должно стать важнейшим критерием при оценке деятельности министерств и предприятий, а равно и результатов социалистического соревнования... Мы должны располагать научно обоснованными нормами расходов сырья, топлива, электроэнергии, материалов, трудовых затрат. Плановые органы должны своевременно проводить пересмотр нормативов, обеспечивая не­посредственную связь этих норм с достижениями техни­ческого прогресса»[245]. Словом, имеются богатые возмож­ности осуществления технического прогресса и без от­каза от преимуществ социализма.

Рассмотрим теперь, какое значение в системе плано­мерной организации производства имеет система центра­лизованного материально-технического снабжения.

Планомерность не ограничивается сознательным под­держанием пропорциональности. Планомерность предпо­лагает ведение по плану всей хозяйственной жизни об­щества, уничтожение стихийности в осуществлении всех важнейших экономических процессов. Отсюда следует, в частности, что задания по выпуску продукции не дают еще народнохозяйственного плана, и план материально-технического снабжения, обеспечивающий планомер­ное движение средств производства, представляет в народнохозяйственном плане его вторую важнейшую часть.

Необходимо иметь в виду, что движение средств про­изводства внутри сферы производства от одного пред­приятия к другому, поскольку производство приобрело общественный характер, составляет один из моментов самого производства. Преодолеть стихийность производ­ства означает поэтому до начала процесса производства определить не только, что и где будет производиться, но также что и где будет производительно потребляться. Необходимо гарантировать удовлетворение потребностей производства, обеспечив планомерное движение средств производства из пункта их производства в пункт их производительного потребления. Вот эти функции и выпол­няет социалистическая система материально-технического снабжения. На XXIV съезде КПСС подчеркива­лось, что «опыт подтверждает жизненность такой системы»[246] и были поставлены задачи по ее дальней­шему совершенствованию.

К сожалению, еще нередко встречаются такие ав­торы, которые, по существу, выступают против плано­мерности внутри сферы производства, обеспечиваемой системой материально-технического снабжения. А. Си­доров и С. Воронин приписывают все перебои в снабже­нии системе фондированного снабжения. «Как осущест­вляется снабжение сегодня? – спрашивают А. Сидоров и С. Воронин и сами же отвечают: – С помощью при­нудительного централизованного распределения ресур­сов. Из-за своей скрупулезнейшей мелочной методики такая система вызывает то фиктивный недостаток, то относительные излишки продукции. Из жара в озноб, из одной крайности в другую – только так, и не иначе, под­держивается „относительное равновесие”»[247]. Указанные авторы затушевывают тот факт, что перебои в снабже­нии – прямой результат и неизбежный продукт небреж­ного планирования и ослабления его директивного ха­рактера. Распределять можно лишь то, что произведено, и если планы составлены неудовлетворительно или не выполняются, то системе материально-технического снаб­жения будет нечего распределять. Заместитель предсе­дателя Госснаба СССР В. Лагуткин указывает на то, что «значительные трудности в материально-техническое снабжение вносят имеющие еще место неувязки в балан­сах, неполное обеспечение планов производства и капи­тального строительства материальными ресурсами. От­рицательно сказывается на выполнении поставок и боль­шое число изменений, вносимых министерствами в планы производства, нередко с нарушением установленного по­рядка и сроков, без предварительного согласования с по­требителями и органами, осуществляющими распределе­ние продукции», «часты факты выполнения и перевыпол­нения предприятиями планов производства по общему объему реализованной продукции и невыполнения при этом заданий и обязательств по поставкам продукции в номенклатуре в соответствии с нарядами органов снабжения и сбыта и заключенными договорами»[248]. Таким образом, для организации бесперебойного снабжения нужно прежде всего налаживать и укреплять директивное планирование, то есть идти вперед, а не назад, к отказу от планового распределения средств производства и использования всех преимуществ планомерности. Оптовая торговля может и должна использоваться в дополнение к системе планового распределения средств производства, но подавляющая часть средств производства должна распределяться планомерно, а их движение в сфере производства подвергаться централизованному контролю.

В связи с имеющимися еще ошибочными взглядами на характер управления при социализме необходимо подчеркнуть коренные преимущества социалистической экономики:

1) проблема реализации потребительной стоимости произведенного продукта, вопрос о его потреблении (производительном или непроизводительном) решают­ся до начала процесса производства, а не по окончании его;

2) движение материальных ценностей, взаимная увязка производства в разных отраслях и на различных предприятиях происходят по заранее намеченному плану и под сознательным контролем центра.

Это позволяет не только достигнуть полного исполь­зования производственных мощностей, заранее сбалан­сировав производство по натурально-вещественному при­знаку, по ассортименту и обеспечив четкую и своевре­менную поставку предприятиям сырья и полуфабрика­тов, не только избежать громадных потерь в сфере обра­щения, но и из всех возможных сбалансированных пла­нов выбрать такой, который в максимальной степени экономит человеческий труд, гарантирует наиболее эф­фективное использование ресурсов.

Отсюда следует, что всякое ограничение централиза­ции по сравнению с имеющимися техническими и орга­низационными возможностями, и прежде всего всякое умаление значения планирования в номенклатуре, равносильно растрате человеческих и материальных ресур­сов, замедлению темпов роста производства и повыше­ния жизненного уровня народа. Е. Г. Либерман, однако, пишет: «Остается только пожелать, чтобы номенклатура продукции, не распределяемой в централизованном по­рядке, все более расширялась»[249]. Решения о хозяйствен­ной реформе ставят проблему совершенно в иной пло­скости. Речь идет о рациональном изменении рубежей информации, объем которой с ростом масштабов произ­водства резко возрос, с таким расчетом, чтобы усилить роль центра в решении главных, принципиальных вопро­сов и освободить его от решения второстепенных хозяй­ственных вопросов. Планирование движения средств про­изводства необходимо для уничтожения стихийности производства и поэтому всегда было, есть и будет преро­гативой центра. Вот почему ошибочна и вредна идея безудержного сокращения круга продукции, распреде­ляемой централизованно.

Из необходимости использовать все преимущества централизации вытекает необходимость придерживаться в планировании принципа напряженных планов. Напря­женный план в свою очередь требует фондированного снабжения, так как, предполагая полное использование ресурсов, он исключает избыточность для подавляющего числа видов средств производства, а лишь относительно избыточные продукты могут без нарушения плана не получать заранее определенного целевого назначения. Напряженный план, следовательно, тесно связан с су­ществованием других свойственных социализму форм хозяйствования, и отказ от принципа напряженных пла­нов был бы отказом от полного использования преиму­ществ социализма.

Однако Я. Г. Либерман заявляет об «ошибочности самой идеи о стимулировании повышенных плановых за­даний»[250]. Необходимо поэтому хотя бы кратко пояснить важность решения этой проблемы, выдвинутой в свое время самим ходом социалистического строительства и вновь поставленной в центр внимания экономистов и хо­зяйственников XXIV съездом КПСС.

Напряженный план – это возможность полнее использовать принадлежащие обществу средства производства. Это возможность полнее загрузить имеющиеся производственные мощности и обеспечить более полное (за счет напряженных планов предприятий-поставщиков) и более четкое (за счет государственной плановой дисциплины) материально-техническое снабжение. Это возможность направить гораздо большую массу продуктов по заранее намеченным маршрутам и избежать больших издержек обращения. Это возможность заранее сбалан­сировать производство и распределение средств произ­водства, больше продукции планомерно отправлять туда и тогда, где и когда она может быть использована наи­более эффективно. Напряженный план, следовательно, обеспечивает более высокую эффективность и более вы­сокие темпы роста общественного производства. Отка­завшись от него, мы бы лишились очень важных эконо­мических преимуществ. Оптимальный план поэтому – это не только сбалансированный, но и напряженный план.

Про капиталистическое программирование хорошо известно, что оно ограничивается стремлением влиять на рыночные тренды, то есть тенденции стихийного разви­тия, смягчая пики кризисов и сглаживая колебания объ­емов производства.

Коренное отличие социалистического планирования от буржуазного программирования состоит в том, что хозяйственные единицы получают конкретные плановые задания: что, к какому сроку, в каком объеме, какого качества произвести и кому поставить. Круг показателей, устанавливаемых предприятием, при социализме не имеет каких-либо социальных границ и ограничивается лишь степенью познания экономической действительно­сти и техническими возможностями управления с учетом затрат на управление. При этом в число показателей включаются обязательно показатели двух видов – обес­печивающие натурально-вещественную и стоимостную стороны воспроизводства, как того требует марксистско-ленинская теория воспроизводства. Имеются, кроме того, специальные показатели по росту производительности труда и эффективности производства, по внедрению но­вой техники и т. д.

Все это известные истины. Но выступления против индивидуальных плановых заданий некоторых советских экономистов вынуждают еще и еще раз эти истины по­вторять.

Например, Я. Г. Либерман заявляет, что ему «пред­ставляется возможным отказаться от конкретных инди­видуальных плановых заданий каждому предприятию в отдельности»[251]. Это заявление в корне неверно. Ведь лишить руководство отрасли права давать конкретные индивидуальные задания каждому предприятию в от­дельности – значит лишить его главных средств выпол­нения установленного плана отрасли, лишить план обя­зательной силы.

Планомерное установление натурально-вещественной структуры производства невозможно уже в том случае, когда предприятия не получают индивидуальных зада­ний только по номенклатуре. Дело в том, что стоимост­ные показатели могут иметь одну и ту же величину при самых различных сочетаниях производимых на предпри­ятии продуктов и не предопределяют поэтому натураль­но-вещественную структуру производства предприятия. Стоимостные показатели задают, по существу, систему линейных уравнений, в которой в качестве неизвестных фигурируют количества выпускаемых продуктов в нату­ральном выражении. Число стоимостных показателей почти всегда меньше числа продуктов, поэтому система имеет бесчисленное множество решений, что и подтверж­дается на практике.

Поэтому предприятия, составляющие отрасль, без конкретных плановых заданий будут производить про­дукты в неконтролируемых количествах и руководство отрасли не сможет добиться выполнения общеотрасле­вых заданий. За ширмой отказа от конкретных индивидуальных плановых заданий каждому предприятию в от­дельности скрывается, следовательно, принципиальный отказ от директивного планирования. Безадресный план – это не план, а список желаемых продуктов в же­лательных количествах.

Марксизм-ленинизм учит для оценки тех или иных предложений обращаться к практике. Вся суть извраще­ния экономической системы социализма в Чехословакии состояла как раз в отказе от индивидуальных плановых заданий каждому предприятию в отдельности. Подобная система регулирования, не выходящая даже за рамки государственного регулирования в капиталистической стране, по существу своему есть отрицание социалисти­ческой системы планового управления экономикой.

Естественно, что автор, которому «представляется возможным отказаться от конкретных индивидуальных плановых заданий каждому предприятию в отдельно­сти», считает идеальным положение, когда предприятия обеспечены только той информацией, «которая необхо­дима и полезна для безусловного выполнения установ­ленных глобальных пропорций»[252]. Но разве может речь идти о глобальных пропорциях? Общественный интерес заключается отнюдь не только в установлении глобаль­ных пропорций. Хорошие глобальные пропорции, как и средние цифры, могут прикрывать нехватку одних про­дуктов и избыток других, могут прикрывать значитель­ные отклонения от действительных народнохозяйствен­ных целей.

Ярко выраженное стремление ограничить централи­зованное плановое управление проявил Б. В. Ракитский. Государственному плановому управлению он отводит лишь роль установления макропропорций. Функцией централизованного планирования и центрального управ­ления, пишет Б. В. Ракитский, «является установление и постоянное поддержание решающих народнохозяйствен­ных пропорций, т. е. макропропорциональности общест­венного воспроизводства»[253]. Но ведь предприятие не имеет дела с макропропорциями, а лишь с микропропор­циями. Поэтому Б. В. Ракитский предлагает абсолютно то же самое, что и Я. Г. Либерман: никаких плановых заданий предприятиям не давать. Именно так следует понимать предложение ограничиться лишь установле­нием макропропорций.

Стремясь в своих предложениях опереться на партий­ные решения, Б. В. Ракитский пишет: «Опыт 1966–1968 гг. вплотную подвел наше хозяйство ко второму этапу реформы, подготовив предпосылки для его осуще­ствления. Основным содержанием этого этапа должно стать осуществление наиболее далеко идущих, наиболее глубоких идей, заложенных в решениях мартовского и сентябрьского (1965 г.) Пленумов ЦК КПСС и XXIII съезда КПСС»[254].

Что должно стать содержанием второго этапа рефор­мы, ясно было указано XXIV съездом КПСС, еще раз подчеркнувшим, что «ведущим и определяющим является директивное планирование» и «его совершенствование должно и впредь находиться в центре нашего внима­ния»[255]. Именно эта идея наряду с идеей повышения эф­фективности общественного производства и ускорения темпов научно-технического прогресса является одной из наиболее глубоких идей, составляющих стержень эко­номической политики партии.

XXIV съездом КПСС была дана наиболее глубокая партийная трактовка идей, заложенных в решениях мар­товского и сентябрьского Пленумов ЦК КПСС и XXIII съезда КПСС. Что же касается «наиболее далеко идущих идей» Б. В. Ракитского, то к ним, кроме идеи планирования одних лишь макропропорций, относится его идея о том, что «реформа обязательно приведет к от­казу от централизованного планирования ассортимен­та»[256]. Несостоятельность и абсурдность этого утвержде­ния доказана жизнью.

Доведение государственного плана до предприятий не только по валовому объему производства, но и обяза­тельно по ассортименту – одно из фундаментальных условий социалистического планирования.

Это условие атакуют ревизионисты, заявляя, что центральные макроэкономические планы должны быть чрезвычайно макроэкономическими, дающими направ­ление только основной структуре и наиболее общие про­порции отраслей производства, фундаментальное регио­нальное размещение производительных сил, основные процессы распределения национального дохода, основ­ные пропорции между собственным производством и внешней торговлей и т. д. Мы должны понять, убеждает Шик, что центральное управление может успешно управ­лять только долговременным развитием агрегированных и обобщенных экономических явлений, чтобы освободить себя от административного представления о планирова­нии детальными директивами. Дескать, хотите – при­нимайте шиковское понимание возможностей социали­стического управления, не хотите–носите клеймо чело­века с административными представлениями о планиро­вании детальными директивами. Если все же кто-то клю­нет на эту удочку, то ему произведение О. Шика разъяс­нит, что «как только отраслевое управление начинает определять конкретно производственную программу и размер производства различных предприятий, это не только ограничивает независимость предприятий, но так­же мешает конкуренции между ними и при этом также необходимым рыночным отношениям между торговлей и производством»[257]. Вот, оказывается, чем вредно, по Шику, доведение до предприятия централизованных заданий! Оно «ограничивает независимость предприя­тий», и «мешает конкуренции между ними». И это выда­валось за развитие экономической теории социализма!

Общие пропорции складываются из частных, и, не запланировав последние, нельзя гарантировать и соблю­дение первых. Практика ЧССР подтвердила, что без развертывания макропоказателей в микропоказатели предприятия действуют стихийно, и в результате уста­навливаются такие пропорции, которые могут соответст­вовать макропоказателям лишь в одном случае – в том случае, когда эти показатели являлись прогнозом сти­хийного развития, а не выражением общественных инте­ресов.

Таким образом, без централизованного директивного планирования каждому предприятию номенклатуры про­дукции невозможно обеспечить и поддерживать не только микро-, но и макроэкономические пропорции в на­турально-вещественной структуре общественного про­дукта, невозможно планомерное управление производст­вом в соответствии с потребностями социалистического общества. Основной экономический закон социализма может быть осуществлен, следовательно, только при условии установления конкретных индивидуальных плановых заданий, задающих натурально-веществен­ную структуру производства каждому предприятию в отдельности. Это и есть конкретная форма осуще­ствления этого закона в плановом управлении эконо­микой.