II. Учение Парменида

Парменид (ок. 540 – 470 гг. до н.э.) – философ, с именем которого, прежде всего, связана элейская философская традиция.

Свидетельства о жизни и учении Парменида находим в сочинениях Платона, Аристотеля, Плутарха, Страбона, Диогена Лаэртского и др.

В «Географии» Страбона, греческого географа и историка (ок. 64-63 гг до н.э –ок.20г. н.э.) упоминается город, который основали в Южной Италии фокейцы (жители города Фокея из Ионии) и назвали его Хюэлэ, другие – Элэ по названию какого-то источника, а нынешние жители называют Элея, откуда были родом Парменид и Зенон, мужи-пифагорейцы. Парменид, как рассказывает Страбон, благоустроил свою родину наилучшими законами, так что власти ежегодно брали с граждан клятву оставаться верными законам Парменида.

Диоген Лаэртский называет Парменида учеником Анаксимандра, Ксенофана, а также пифагорейца Аминия. Но сложившееся учение Парменида, хотя в нем есть отголоски учений его предшественников, представляет собой новое, оригинальное, теоретически обоснованное видение мира.

Творческий расцвет Парменида пришелся на 504‑501 гг. до н.э. (как и у Гераклита) – время шестьдесят девятой олимпиады.

Платон посвятил ему диалог, озаглавленный «Парменид, или Об Идеях», а также обращался к его идеям в других произведениях.В «Теэтете»Сократ, главный персонаж большинства платоновских диалогов, говорит об особом почтении к Пармениду, о том, что он внушает «благоговение и в то же время трепет: я познакомился с ним, когда был очень молод, а он очень стар, и мне показалось, что он обладает прямо-таки совершенно исключительной глубиной» [6].

Основные свои произведения Парменид написал в поэтической форме подобно Гесиоду, Ксенофану и Эмпедоклу. Поэтический дар Парменида был очевиден его современникам: к строкам из поэмы «О природе», главного труда о космосе, о божестве, о сущем и его познании, обращалось не одно поколение, впечатленное философской глубиной и яркой образностью, изяществом композиции, легкостью поэтического изложения решения сложных философских проблем.

В поэме выражено главное в учении элеатов – учение о бытии, постановка вопросов о котором легла в основу особого раздела философского знания, получившего в последствии (уже в Новое время) название онтологии.

В зачине поэмы Парменид рассказывает о своем трудном пути к «убедительной Истине», которую ему помогла открыть богиня справедливости Дике. Поэма состоит из двух частей – «Путь истины» и «Путь мнения». Путь истины – тот верный путь, к которому может привести только разум. Путь мнения – это ошибочный путь, по которому ведут человека его чувства и чрезмерное доверие к ним.

Парменид задается вопросом о том, что означает быть, существовать, что значит «есть». Повседневный опыт говорит нам о конечных вещах, которые имеют начало, определенное прошлое и предполагаемое будущее существование. Но что значит существование мира как целостности всех вещей?

У Парменида как бы обозначены два уровня вопроса о существовании – обыденный, повседневный, в котором мы имеем дела с подвижными, конечными вещами, и философский, предельно абстрактный, выражающийся языком общих понятий, обращающийся к проблеме существования мира в целом и как целостности. На философском уровне проблема существования мира (что это значит: мир есть, существует?) – это проблема бытия.

Мир есть, т.е. есть бытие мира. Но что значит бытие? Понять мир как бытие у Парменида – это выделить его основные свойства как условия целостности вещей, мира как единого целого, которые от вещей и их характеристик не зависят.

Логика Парменида такова: если вещи подвижны, конечны, то мир как целое, мир в его бытии – неподвижен, бесконечен и вечен. Если мир вещей телесен, дан нам конкретно-чувственно, то мир в его бытии дан только разумом, поскольку противоположен миру чувственному, зримому, телесному и представляет мысль (надындивидуальную) или ум (мировой) или разум.

Парменид не принимал осмысление мира с позиции противоположного, что свойственно было, например, Гераклиту. Но в принципе у самого Парменида присутствует противопоставление внешнего и внутреннего, видимого, поверхностного в мире (отдельных подвижных конечных вещей, данных нам чувствами) и глубинного, внутреннего, сущего, что постигается разумом. Философ не может осмыслять мир, минуя дуальность (бинарность, дихотомичность) и нашего мышления, и восприятия мира. Парменид, отрицая борьбу противоположных начал как исходное основание в объяснении мира, тем не менее, выстраивает мир по этому же принципу, выделяя главное (сущее, единое) – Бытие ‑ через противопоставление не-сущему, множественному. Противопоставление присутствует и в самом познавательном подходе – противопоставление обыденного познания знанию теоретическому, философскому познанию и знанию.

«Все, что приняли люди, за истину то полагая:

«Быть и не быть»,

«рождаться на свет и гибнуть бесследно»,

«перемещаться» и «цвет изменять ослепительно яркий»

‑ эти строки Парменида о текучем, изменчивом, противоречивом чувственно данном мире. Такой мир конкретных, отличных друг от друга объектов и явлений определен во мнениях, но не в знаниях, которые устремлены к Истине.

Истинный мир для Парменида – это мир вечного, неизменного, тождественного себе бытия, исключающего относительность и противоречивость и доступного только мышлению.

У Парменида мир существует, благодаря своему основанию, сущности, исходному началу – Бытию, которое не возникало и неуничтожимо, которое есть, которое вечно и неизменно, которое есть мысль, ум, или божество, бог.

Но если что-то есть, и это ‑ Бытие, то, что означает «не есть», не-бытие?

Если есть «А», то должно быть «не-А» ‑ его отрицание. Если рассматривать единичные существующие объекты (лес, река, дом), то, следовательно, можно предположить существование не-леса, не-реки, не-дома. Но этим понятием нет соответствия в действительности в виде конкретных предметов.

Эту логику можно перенести и на уровень бытия. Если есть бытие, то не - бытия нет, оно не существует. Мы мыслим только то, что существует. В мышлении должно быть лишь то, что есть в действительности. Отсюда согласно учению Парменида, – тождество бытия и мышления.

«Ныне скажу я, а ты восприми мое слово, услышав,

Что на пути изысканья единственно мыслить возможно.

Первый гласит, что «есть» и «не быть никак невозможно»: