Глава 4 Конфуцианство

На то, что не соответствует ритуалу, нельзя смотреть,

то, что не соответствует ритуалу, нельзя слушать,

то, что не соответствует ритуалу, нельзя говорить,

то, что не соответствует ритуалу, нельзя делать.

Конфуций

Основоположник

В молодости я занимал низкое положение, поэтому научился многим занятиям простых людей.

Конфуций

Учитель Кун – Конфуций родился в 551 г. до н. э. на востоке Китая в царстве Лу в уезде Чанпин, в самой низкой административной единице «И». Отец Конфуция Шулянхэ был начальником этого «И». Его мать по фамилии Янь была отдана в жены Шулянхэ в весьма юном возрасте, так что даже современники посчитали этот брак не соответствующим правилам справедливости, поскольку ее муж к этому времени был в очень почтенном возрасте. В молодости Шулянхэ был солдатом и женился рано, но жена рожала ему одних дочерей. Повторно он женился, когда ему было более 70 лет, и только тогда от молоденькой жены у него родился первый сын. К моменту рождения Конфуция в семье уже было двое детей. (Как важный фактор в повышенной интеллектуальности сына отметим почтенный возраст отца и молодость матери.)

Родился Конфуций 22 сентября, то есть в день осеннего равноденствия. Как гласит легенда, были предвестники родов необыкновенного ребенка. Его мать незадолго до рождения второго сына увидела во сне единорога. При рождении на его теле были обнаружены особые знаки, главным из которых была впадина на темени. Поэтому ему дали имя Цю (Холмы). Он родился с продавленным теменем, и это всегда особо подчеркивалось, поскольку китайцы были уверены, что истинная мудрость обязательно связана с отметинами на теле мудрецов. Конфуций был крупным и сильным ребенком, рос быстрее сверстников. Портрет. Конфуций отличался необычно высоким ростом (1 м 91 см) – его даже называли верзилой, тем более что в зрелые годы высокий рост подчеркивался грузным телом. Современники описывали его так: лицо его за счет крупных черт было весьма выразительным, у него был массивный лоб, большие навыкате глаза, мясистый нос с широкими ноздрями, необычно длинные уши, вздернутая верхняя губа, обнажающая два больших выступающих передних зуба, густые брови, а в дальнейшем и борода. Ученики почитали его и единодушно отмечали, что учитель был лишен четырех недостатков: склонности к домыслам, излишней категоричности, упрямства и себялюбия.

Отец Конфуция скончался, когда ему было 2 года и 3 месяца, поэтому помнил он его весьма смутно. После смерти отца мать замуж не выходила, и он рос лишенным отцовской заботы и внимания. И при жизни отца семья не процветала, так как он занимал один из самых низких административных постов. (Его официальные доходы составляли 100 юаней зерна в год, это около 3 тысяч кг.) После смерти отца семья оказалась в крайне бедственном положении. Тем не менее Конфуций рос веселым и жизнерадостным ребенком, любил играть со сверстниками и петь. Однако чаще он играл один, расставляя на игрушечном жертвенном столе деревянные сосуды для жертвоприношений, подражая церемониальным обрядам.

С юных лет у Конфуция проявляется глубокий интерес к древности, именно в ней он всегда искал эталоны для подражания. Позднее он писал (Изр. 7, 1; 144, с. 84):

...

Я продолжаю – не творю; я верю в древность и люблю ее чистосердечно.

Мать Конфуция скончалась в 528 г. до н. э., когда ему исполнилось 16 лет. Молодой Кофуций тяжело перенес ее смерть. Как того требовал обычай, он оставил службу на 27 месяцев. И хотя многие в то время уже не обращали внимания на это правило, он его строго соблюдал. Только после окончания траура по матери он смог играть на флейте, но все еще был не в состоянии петь. К этому моменту его жизненные перспективы были плохими, так как определялись низким происхождением. Конфуций даже не мог занять место отца, так как у него был старший брат. Однако он был силен и талантлив. Лишившись отца и матери, изыскивая средства к пропитанию, он усиленно занимался самообразованием, изучал прикладные искусства. Впоследствии он писал:

...

В пятнадцать лет я сосредоточил все свои помыслы на учебе. У меня не было перспектив использования на государственной службе, поэтому я занялся изучением искусств.

В те времена умения в искусствах означали понимание музыки и способность исполнять ритуалы, стрелять из лука, управлять колесницей, писать и считать. После окончания траура, накопив достаточный объем знаний, он занялся преподаванием. Одновременно Конфуций был первым, кто в Китае по собственной инициативе посвятил себя изучению истории и собиранию фольклора, особенно народных песен. (С позиции его современников история представляла второстепенный интерес.) В дальнейшем преданная любовь к истории стала основой успеха Конфуция. Он был архивистом и знатоком древностей, создав оригинальную социально-нравственную систему взглядов. Вместе с тем для большей убедительности своей системы он скрывал ее оригинальность и опирался на авторитет легендарных героев. Такая позиция была связана с тем, что, по древней китайской традиции, авторитет учения в значительной степени определялся древностью его происхождения, чем древнее – тем авторитетнее.

Когда Конфуцию впервые удалось поступить на службу, он занял должность мелкого чиновника – хранителя зерновых амбаров. В 19 лет, перейдя на должность сборщика податей, он женился, и у него родился сын, которого назвали Бо-Юй, а позднее и дочь. Однако семейная жизнь Конфуция не сложилась, и через некоторое время он разошелся с женой. Поскольку работа хранителя в хлебных амбарах и сборщика податей не давала достаточных средств для нормального существования, он нанялся на службу к аристократу и состоял у него смотрителем пастбищ. В 27 лет он поступил на службу в главную кумирню – помощником при совершении жертвоприношений. Здесь уже пригодились все его знания – не только умение считать и писать, но и знакомство с церемониалом и музыкой.

Хотя первые ученики стали появляться у Конфуция уже в 17 лет, только в 22 года он серьезно вступил на учительское поприще. С самого начала он организует занятия с учениками на иных условиях, чем остальные наставники. Например, соглашается обучать за любую плату, требуя от своих учеников только горячего желания учиться. Он принимал всех, стремившихся получить знания и имевших для этого способности.

...

Кто не проникнут горестным порывом (к знанию), тех не просвещаю, не потрясенных не учу, не повторяю тем, кто не способен отыскать по одному углу – три остальных.

Конфуций

В 30 лет Конфуций открыл собственную школу, в которой преподавал обычаи и традиции. Он считается первым в Китае учителем, имевшим школу, где ученики были отобраны им самим. Его первая школа работала около 10 лет. Когда ему исполнилось 35 лет, на его родине, в царстве Лу, вспыхнул мятеж, и Конфуций вынужден был бежать в царство Ци. Та м он завоевал уважение своими глубокими знаниями в политике, музыке, танцах. Через пять лет зрелым сорокалетним мужем, уже получившим известность как учитель и философ, он возвратился в родные края. Там его приняли с почетом, и князь, предполагая укрепить свое пошатнувшееся положение, назначил философа губернатором города Чжун-ду. В нем Конфуций впервые мог опробовать на практике свои окончательно созревшие к этому времени теоретические идеи управления государством.

В возрасте 51 года он снова перешел на административную службу, так как стремился сделать еще одну попытку проверить на практике разработанные им принципы организации государства. Правитель царства Лу пожаловал ему в управление территорию Чжун-ду, и за один год Конфуций навел там порядок. Поэтому его быстро повысили, и он получил один из высших чиновничьих постов – начальника судебного приказа. Тогда в его юрисдикции оказались все преступления уголовного и политического характера, что весьма способствовало тому, что он стал фактически ближайшим советником Дин-Гуна. Успех сопутствовал ему, и в 56 лет он стал первым советником. В это время в его руках сосредоточилась высшая политическая и юридическая власть, и он пользовался ею весьма эффективно. Современники отмечали, что в период, когда Конфуций был первым советником, его политику отличали безжалостное отношение к смутьянам, успешная борьба со спекуляцией и воровством, установление строжайших нравственных норм и щедрое гостеприимство. В эти годы полностью оформились его фундаментальные представления о надлежащем управлении государством. Приведем пример взглядов Конфуция на этот счет.

Как-то Конфуций встретил близ святой горы Тайшань убитую горем женщину; она плакала у могилы. На вопрос о ее горе она ответила: «Некогда мой свекор был здесь растерзан тигром, затем муж, а теперь вот и сын погиб [от того же]». Когда ее спросили, почему же они здесь жили и не ушли от этого страшного места, был дан лаконичный ответ: «Здесь нет деспотичного правления». И тогда учитель резюмировал, обращаясь к ученикам: «Запомните, дети мои! Деспотическое правление страшнее тигра!» (48, с. 94).

Участие Конфуция в управлении царством Лу быстро усилило влияние этого царства, притом настолько, что соседи стали беспокоиться, полагая, что если он по-прежнему будет править страной, то царство Лу станет гегемоном над ближайшими соседями и обратит взоры на их земли и те станут его жертвами. Правители этих царств решили победить соседа хитростью. Они отобрали 70 красавиц, обученных специальным танцам, облачили их в шелка и вместе с 30 породистыми конями направили в подарок Дин-Гуну. Тот принял такой щедрый подарок. С этого времени все свое время Дин-Гун посвящал юным танцовщицам, забросив государственные дела и запретив принимать кого-либо из сановников (в том числе и Конфуция). Конфуций был настолько оскорблен легкомысленным поведением правителя, что отказался от всех постов и покинул царство Лу. Позднее, вспоминая об этом времени, он говорил с грустью (Изр. 18; 4:144, с. 154):

...

Чрезмерное усердие на службе ведет к потере расположения государя, а чрезмерное радушие в дружбе приводит к потере расположения друзей.

Снова покинув родные места, он вместе со своими учениками начал скитаться, и эти скитания продолжались 13 лет. За это время Конфуций с учениками объездил 10 царств Китая, предлагая свои услуги многим правителям, но нигде не смог занять такие высокие посты, как в царстве Лу. Поэтому в конце концов он возвратился на родину. Здесь он вновь открыл частную школу, по-прежнему отказываясь от традиционных социальных градаций учеников. Когда Конфуций вернулся в родное царство Л у, ему было 66 лет. С этого времени он уже его не покидал и дожил в нем до конца своих дней.

Конфуций был глубоко предан ценностям общества своего времени и не подвергал сомнению общепринятые верования и культы. Однако он не считал их связанными со своим социально-философским учением и потому просто не говорил о них. Несмотря на то что Конфуций не любил говорить о богах и духах, в некоторых ситуациях он все же заявлял о своих особых способностях, например, о том, что фактически неуязвим, независим от внешнего мира, поскольку находится в нравственном родстве с Небом. Иногда он даже демонстрировал дар ясновидца. Так, однажды, находясь в другом царстве, он объявил, что в этот момент в чжоусской столице молния сожгла храм царя Ли-Вана, пояснив при этом, что пожар этот – кара Неба за то, что Ли-Ван погряз в роскоши. Вскоре пророчество подтвердилось. Прибыл вестник и сообщил, что храм сгорел во время грозы.

Важно отметить, что, выдвигая идеи этических норм поведения, Конфуций всю жизнь сам следовал провозглашенным принципам, то есть наставлял учеников всем образом своей жизни – был справедлив, и его поступки всегда соответствовали его убеждениям. В самых драматических обстоятельствах, даже сталкиваясь с реальной угрозой для жизни, он проявлял стойкость и невозмутимость, считая эти качества непременным атрибутом своего идеала – благородного мужа. Его ученики писали, что он не вдавался в пустые суждения, не проявлял неряшливости и не думал о себе лично. Его всегда отличала умеренность в пользовании жизненными благами, он считал, что человек не должен поступаться своими идеалами во имя личного благополучия.

Сохранились воспоминания современников о некоторых бытовых подробностях жизни Конфуция. Дома он всегда носил простую одежду черного и желтого цвета, халаты с обрезанным правым рукавом – так было удобнее для письма и домашних работ. Он бережно относился к живым существам – не ловил рыбу сетью, а только удочкой, и не стрелял птиц, устроившихся на ночлег, так как считал такую охоту чрезмерной, не соответствующей пути золотой середины. Превыше всего он заботился, чтобы о нем свидетельствовали его поступки. Например, когда умирал его друг, которого некому было похоронить, он говорил: «Я похороню» (Изр. 10; 22:144, с. 105). В кругу учеников он был сердечен и естественен, чужд надменности. Окружающие иногда подшучивали над ним, отмечая гордый вид, вкрадчивые манеры и упорство, однако ученики утверждали, что эти упреки несправедливы. Конфуций был прямодушен и безукоризненно честен, бесстрашен в суждениях, не угодлив. Учителю всегда была свойственна неподдельная скромность, неизменная учтивость, внимание и приветливое отношение к людям. Он никогда не выставлял напоказ свою образованность и умел прислушиваться к советам. Не раз он изменял свои решения по советам своих учеников, выслушивал их мнения и даже оправдывался перед ними. Беседуя, он любил пошутить и помечтать.

С психологической точки зрения любопытно, что незадолго перед смертью Конфуций стал предлагать ученикам новое занятие, которое получило название «отпускать на волю свои умы». Вместе они делились мечтами, пускались в полет фантазии, рассказывая друг другу то, что бы они сделали, если бы… Эти фантазии помогали им лучше понять себя и поверить в свои силы. Такое поведение с учениками было следствием того, что основой отношения между людьми Конфуций почитал человеколюбие. Однажды его спросили, что он под этим понимает? Он ответил:

...

Почтительность, обходительность, правдивость, сметливость, доброта! Если человек почтителен, то его не презирают. Если обходителен, то его поддерживают. Если он правдив, то ему доверяют. Если сметлив, то он добивается успеха. Если добр, то может использовать других.

В преклонные годы правитель время от времени призывал Конфуция для консультаций и присутствия на дворцовых приемах. В остальное время он преподавал и работал над подготовкой пяти классических книг, которые известны под названиями: «Древняя история» («Шу-Цзин»), «Книга песен» («Ши-Цзин»), «Книга Церемоний» («Ли-Цзи»), «Книга перемен» (И-Цзин») и «Анналы весны и осени» («Чун-Цю»).

Обсуждая проблемы образования, Конфуций неоднократно подчеркивал, что он сам не признает и другим не рекомендует при отборе учеников руководствоваться различиями в их происхождении. При этом он сформулировал принцип: «Образование без предвзятости». Неудивительно поэтому, что среди его учеников были представители различных социальных слоев – от провинциала до аристократа. Поражала его школа и разнообразием возраста учеников. Некоторые были старше учителя, иногда отцы учились вместе со своими сыновьями. Плата за учебу всегда была умеренной, ограничиваясь иногда связкой сушеного мяса. Понятно, что построенная на таких принципах школа больших доходов основателю не приносила. Однако слава Конфуция возрастала, и ученики съезжались к нему из отдаленных районов страны.

Учитель воспитал 72 известных ученика, из которых 12 находились при нем неотлучно. Он был доступным человеком, повторяя, что если бы он казался недосягаемым, у людей пропало бы желание ему подражать. Он неуклонно соблюдал ряд педагогических правил, например выговаривал ученикам только наедине, а перед другими всегда защищал. Когда ученики расспрашивали его, как ему удалось так много достичь в своей жизни, он отвечал (48, с. 264):

...

В пятнадцать лет я ощутил стремление учиться; в тридцать я утвердился; достигнув сорока, освободился от сомнений; в пятьдесят познал веление Неба; в шестьдесят мой слух обрел проникновенность; с семидесяти я следую желаниям сердца, не отступая от правды и не нарушая меры.

Единственный сын Конфуция умер на четыре года раньше него (в 482 г. до н. э.), и он горько его оплакивал. Сам Конфуций скончался в возрасте 73 лет в городе Цюйфу в 479 г. до н. э. Существует предание о том, как это произошло. Как-то рано утром он поднялся и, заложив руки за спину, вызвал своих слуг, пошел к двери, напевая про себя: «Великая гора должна искрошиться, сильное бревно сломается, и мудрый человек склонится, как былинка. Я происхожу из Инь, и сегодня ночью мне снилось, что я сидел, а передо мною были приношения между двумя колоннами. Не появляется разумный монарх. Нет никого в империи, кто пожелал бы сделать меня своим учителем. Приходит время мое умирать». Так и случилось. Он пошел на свою постель и через семь дней испустил дух. Перед самым концом он в тоске воскликнул: «Кто после моей смерти возьмет на себя труд продолжить мое учение?» (197, с. 44). Это были его последние слова. Затем он впал в беспамятство и скончался через семь дней, так и не приходя в сознание.

Похоронили Конфуция над рекой Сы, к северу от городских стен Лу. Все ученики остались жить вблизи его могилы и три года соблюдали траур, как по отцу. Вдоль могильного холма расположилось больше сотни домов его учеников, и возникла «деревня Конфуция». Таким образом, быстро выяснилось, что тревога Конфуция об отсутствии у него продолжателей оказалась напрасной, и его учение начало свое триумфальное шествие через время. Впоследствии на месте его дома был построен храм. В наши дни здравствуют прямые потомки Конфуция в 78-м поколении. После смерти Конфуций был обожествлен, сам император в его честь совершал религиозные обряды и богослужения. Принципы конфуцианства были канонизированы, в его честь строили храмы. Этот культ был отменен только в 1949 г. Успех деятельности Конфуция показал, что значение человека не исчерпывается тем местом, которое он занимает в официальной иерархии. По тем временам это было неслыханным новшеством.

Причиной триумфа этого учения оказалось то, что оно было созвучно идеалам китайцев. Их привлекала его гражданственность, рациональная этика, лишенная примата мистицизма. Оно покоряло духом гуманности и умеренности. Его призывы были конкретными, земными, понятными каждому. Конфуций учил, как жить, чтобы достичь мира и изобилия. Его учение определяла одна доминанта – стремление к установлению порядка и спокойствия в мире людей. Этому и служила его гуманистическая этика и ритуалы, предполагавшие искусство жить в обществе. Он был убежден, что ритуал находится в гармонии с великим космическим Дао.

Канон – Десять крыльев

На просьбу определить сущность человечности Конфуций ответил: «Человечность в том, чтобы любить людей».

Лунь-Юй 16; 8, 12, 22

Конфуций не оставил письменного изложения своего учения. Поэтому записали и обобщили его высказывания ученики и последователи. Основы учения Конфуция содержатся в книгах («Четверокнижии» – «Сы-Шу»), написанных его последователями:

• «Беседы и суждения» («Лунь-Юй») – книга изречений Конфуция и его учеников (V в. до н. э.);

• «Великое учение» («Да-Сюе») – книга о самоусовершенствовании по Конфуцию, изложенная одним из его учеников;

• «Доктрина золотой середины» («Чжун-Юн») – книга о необходимости соблюдать во всем гармонию и не вдаваться в крайности.

Философ Мэн-цзы – самый известный из учеников Конфуция. Его ставшее классическим изречение гласит: «Как вода в природе течет вниз, так и человек по природе добр».

Книга «Беседы и суждения» состоит, главным образом, из собранных учениками афоризмов Конфуция, которые начинаются словами: «Учитель сказал…» В этой книге преобладают диалоги, примеры и притчи как эффективные формы аргументации философских и этических положений учения. (Обратим внимание на форму изложения, роднящую данную книгу с канонами других религий мира.) Здесь собраны также разнообразные факты из биографии Конфуция, конкретные эпизоды, показывающие учителя в непринужденной обстановке беседы с учениками.

Канонический текст «Бесед и суждений» состоит из 20 глав, содержащих 497 отрывков, включающих разговоры между учителем и его учениками и современниками. Он написан через 70–80 лет после смерти Конфуция, однако рассматривается как произведение аутентичное, поскольку в составлении трактата принимали участие его ближайшие ученики. Многие столетия эта книга выполняла в Китае роль Библии, она была популярна настолько, что каждый образованный человек знал ее полностью. По этой причине трактат сыграл ведущую роль не только в формировании национальной культуры, но и в становлении национального характера.

В полное собрание конфуцианских канонов еще входят три сборника, посвященные Ли. (Где Ли трактуется как правила выполнения социальных обязательств, которые должны соблюдать все, так как они отличают человека от животных.) Два из них («Чжоу-Ли» и «И-Ли») описывают образцово-нормативную организацию государства и общества, реконструируя древние нормы общения аристократии. В третьем – («Ли-Цзи») собраны сведения о всех правилах индивидуального поведения (ритуалы и церемонии).

В настоящее время Канон состоит из 10 частей и называется «Десять крыльев». Он, в частности, включает:

1) «Гуань-Чжуань» – традиции суждений;

2) «Сян-Чжуань» – традиции образов;

3) «Сицы-Чжуань» – традиции афоризмов;

4) «Шочуа-Чжуань» – традиции объяснения триграмм;

5) «Сайчуа-Чжуань» – традиции последовательности гексограмм;

6) «Цзачуа-Чжуань» – традиции объяснения гексограмм;

7) «Вэньянь-Чжуань» – традиции о знаках и словах.

В Канон входит также четверокнижие «Сы-Шу», состоящее из:

1) «Книги перемен» («И-Цзин»), отражающей представления о движении мира во времени и работе Великого Дао;

2) «Книги установлений», включающей нормы поведения человека среди людей;

3) «Книги истории» («Шу-Цзин» – «Анналы весны и осени»). По преданию, эта книга составлена и обработана самим Конфуцием. Она представляет собой летопись княжества Лу, родины Конфуция, и охватывает период от 722 до 491 г. до н. э. Это сухое перечисление фактов, включая оценку некоторой части событий. При этом оценка реализуется путем называния события или человека «правильными именами» (то есть определения положенного для них места в ряду событий и людей.) Согласно учению об «исправлении имен», каждое имя – государь, отец, сын и т. д. – должно соответствовать своей сущности. Тем самым социальное положение человека должно определять характер его поведения. (Таким способом вводится учение о социальных ролях.)

5. «Книга песен» («Ши-Цзин» – «Книга музыки»). Она содержит пояснения к пониманию мира звуков, доступных человеческому уху, подобно отзвуку мировой гармонии. Считается, что сам Конфуций включил в нее 305 песен древних царств. Песни «Ши-Цзина» представляют собой четырехсложные стихи с постоянной рифмой. В них нередко ощущается тесная вязь с танцами и играми. Эта поэтическая книга состоит из четырех разделов: «Нравы царств», «Малые оды», «Великие оды», «Гимны».

Более двадцати пяти веков в «Десяти крыльях» многие миллионы китайцев находили источник мудрости и простых житейских советов: как относиться к отцу, к предкам, к другим лицам, к правителю. По ним они постигали способы обретения знаний, предвидения будущих событий и соблюдения ритуалов.

Основные постулаты учения

Держать себя с почтительностью дома,

Благоговейно относиться к делу,

Честно поступать с другими.

От этого нельзя отказываться,

Даже когда едешь к варварам.

Конфуций (Изр. 13; 19)

Главная тема учения – создание идеального общества. Предполагалось, что это станет возможно в результате огромной работы каждого достойного человека над собой. Учение акцентирует значение перевоспитания с опорой на правила долга, поэтому и получило название «Атака на сердце». В центре учения – идея самоусовершенствования личности через образование и достижение высокой духовной культуры. Тем самым была провозглашена новая система управления государством, опирающаяся на правила добродетели, реализуемые через нормативы поведения.

В центре системы представление о патриархальном государстве, которое представлялось Конфуцию большой семьей. В таком государстве добродетельный правитель подобен отцу, а подданные – послушным детям. В соответствии с такой позицией проповедовалось человеколюбие и детально прописывалось уместное для благородного человека поведение. Человеколюбие опиралось на позицию: «Чего не хотите, чтобы делали вам, того не делайте и вы другим» (48, с. 163). То, что теперь называют аль труизмом, Конфуций называл взаимностью. Она имела несколько уровней: личность – семья – государство. Для достижения взаимности предлагалось самообучение, трудолюбие и преданность семье. Конфуций исходил из того, что получаемое человеком от предков велико, а прибавляемое мало, бесконечно мало по сравнению с тем, что получено:

...

В древности тот, кто хотел бы прославить свои добродетели в Поднебесной, сначала должен был наладить надлежащее правление государством. Для этого считалось необходимым сначала привести в порядок семью. Тот, кто желал привести в порядок семью, должен начать с самоусовершенствования, а искусство самоусовершенствования заключается в том, чтобы быть в состоянии смотреть на других, как на самого себя, и не делать другим того, чего себе не желаешь.

Ради приближения идеального государства каждый должен неустанно трудиться над усовершенствованием. С этой целью он должен обуздывать свои страсти и порывы, живя в согласии с принципами порядка и середины. (Середина – это идеальное состояние общества и его членов.) Оба состояния достигаются умеренностью во всем, обдуманностью поступков, неторопливостью и педантичным исполнением правил этикета. Благодаря этикету китаец, защищая свою жизнь от внешних воздействий, регулирует свое поведение таким образом, что оно становится предсказуемым и невозмутимым. При этом неповторимые личностные особенности, психологические или биографические, приглушаются в пользу предписанной роли и ритуалов.

Мировосприятие

Устанавливается Единое – Дао и рождается тьма вещей.

Одно родило два, два родили три, три родили десять тысяч вещей.

Лао-цзы

Оригинальность конфуцианства – не в сфере мировосприятия, а в области морали и нравственности. В плане понимания строения мира Конфуций принял представления, изложенные в учении Лао-цзы. (Он был историком при дворе династии Чжоу.) По учению Лао-цзы, мир, окружающая действительность – это не столько множество вещей и предметов, сколько совокупность процессов. С этой позиции превращение и изменчивость – более значимые характеристики реальности, чем стабильность. Вечная первооснова мира Дао – это первопричина, отражающая идею единства мира. Субстанция Дао выступает как закономерность, которой подчиняются все процессы. Она определяет, что будет происходить, а категория Ци – энергетическая субстанция – берет на себя ответ на вопрос: за счет каких сил это будет происходить? В этой системе субстанция и закономерность переливаются друг в друга в процессе возникновения мира. Эти части взаимодействуют и порождают гармонию. Взаимодействие противоположностей обусловливает развитие (как в зороастризме).

Космогенез. В этой системе нет представления о начале мира, как акте творческого процесса со стороны некоего Творца. Пустота, из которой все рождается, уже несет в себе всю программу раскрытия Вселенной, ибо Дао таит в себе незримые образы и в нем скрыта вся сумма еще не рожденных вещей, существ и явлений. Дао есть нечто подобное гигантскому информационному полю, пронизывающему беспредельную пустоту космоса и творящему все сущее из небытия. Тем самым это поле выступает в роли первопричины бытия. (Это похоже на идею «Субстанционального поля континуального сознания» В. В. Налимова (187).)

Возникновение мира описано так. Подобно тому как единицей открывается числовой ряд, так с Дао начинается «развертка» мира – его эволюция во времени и пространстве. В самом начале Дао породило пределы в пустоте. Пределы пустоты породили время и пространство, а они в свою очередь – изначальный эфир, который затем разделился на два мировых начала – мужское (ян) и женское (инь). Такое разделение необходимо для возникновения движения. Идея движения заложена в самом иероглифе «Дао», представляющем изображение длинной, извилистой дороги и головы бредущего по ней вола. Основной стержень метафоры дороги – течение времени. Мужское и женское начала нерасторжимо соединены в своем истоке, когда разделения еще нет. Разделение произойдет только тогда, когда будет произнесено слово, названо предвечное имя. Тогда начнется отсчет времени эволюции мира, начала инь и ян породят небо, землю и человека, а уже эта триада породит все сущее, всю тьму вещей, существ и явлений. Таким образом, вселенная построена на действии и противодействии, на принципе единства противоположностей.

В рамках подобного понимания развитие мира не нуждается во внешнем воздействии, в первотолчке, ибо обладая структурой инь-ян, имеет внутренний источник движения. Инь и ян трактуются как полярные космические силы, взаимодействие которых делает возможным вечное существование Вселенной, с бесконечным взаимопорождением и переходом одного в другое (однако без борьбы противоположных начал, как в зороастризме). Инь и ян создают стабильность и энергетическое равновесие, на котором покоится неизменный строй мироздания (341, с. 35).

В системе Лао-цзы описаны последовательные этапы размножения мира форм, заложенных в информационную программу изначальной «пустоты». Вначале явился первичный импульс «Великого изменения», момент запуска программы, лежащий как бы «на грани небытия и форм». Второй этап «Великого начала» – возникновение еще не раздельного, вполне однородного облака мирового эфира. На этом этапе в «еще не разделенном хаосе мириады вещей и существ, слитые воедино, движутся вместе с Дао». В ходе дальнейших этапов вещи и явления, чьи незримые семена уже заложены в информационном поле Дао, постепенно материализуются, вычленяются из хаоса, обретают свои формы, место и функцию в космосе. А самое главное – мировой эфир начинает дифференцироваться.

Подобно процессам, происходящим во взбаламученном водоеме, где постепенно отстаиваются, разделяются перемешанные в однородную массу ил и вода, процессы космогенеза выносят в верхние сферы Вселенной все светлое, утонченное, чистое, осаждая вниз темное, тяжелое, грубое и грязное. Рождаются небо и земля, а с их появлением и весь мировой эфир делится надвое, обретая разный знак: положительный и отрицательный, свет и тьму, мужское и женское, мягкое и твердое и т. п. Посредством двух противоположных сил инь и ян хаотическая масса была приведена в движение, во время которого легкое поднялось наверх, а тяжелое погрузилось вниз. Благодаря этому движению хаотическая масса упорядочилась. Достигшая порядка материя и есть Вселенная, со всей ее сложностью и разнообразием.

Процесс космогенеза – периодический. Дао – гигантское информационное поле, внутри которого заложено все то, что уже свершилось и что еще свершится. Это бескрайний океан мысли, материализующейся в нашем мире. (Перед ним меркнет любой «Солярис».) Возникшее гармоничное Ци становится ядром жизни и порождает все вещи в мире. Таким образом, Ци – это и энергия, и материальные частицы, из которых складывается видимый мир. Соберется, уплотнится Ци – возникает жизнь; рассеется Ци, перейдет в полевое состояние – жизнь прекращается, а измененное Ци возвращается в мировое пространство. Тем самым осуществляется мировой круговорот Ци: оно то находится в состоянии единого Дао, то раздваивается и, раздвоившись, вновь порождает все формы. Исчерпав их в индивидуальном пути развития, Ци возвращается в изначальное состояние мирового пространства, и все снова повторяется. Дао – гигантская космическая бездна, все порождающая и все поглощающая, куда, как в гигантский плавильный котел, погружается все то, что закончило свой земной путь, и откуда возникает после переплавки в иных образах и обличьях. Вселенная пульсирует как кузнечный мех, без устали наполняясь и опустошаясь.

Существенно, что ключевое понятие Дао – это начало и неба и земли и одновременно верховный закон Вселенной. Дао уподобляется водному потоку, который неумолимо движется к своей цели. Для человека быть в Дао означает быть в потоке, а это соотносится с состоянием совершенства, целостностью, началом и целью, исполнением предназначения, то есть предполагает полное осуществление смысла земного бытия. В космической пульсации Вселенной человек являет собой как бы ничтожное ее подобие: снова и снова его вдох сменяется выдохом – и так до конца. И хотя тело человека умирает, сущность его никогда не уничтожается (155, с. 273). Два взаимодополняющих космических начала инь и ян, которые определяют всякое бытие в мире, важны и для жизни души. Ян воплощает индивидуальную душу (шень) а инь – видимую форму души, в смысле жизненной силы («куэй»). Тело его погибнет, умрет, когда настанет время, но дух его никогда не уничтожится.

Поскольку Дао – начало бестелесное, то человек не способен постичь его ни зрением, ни слухом, ни осязанием. Все видимое бытие бесконечно ниже его. В том смысле, как существуют деревья, горы и люди, Дао не существует. Поэтому Дао, которое может быть выражено словами, не есть настоящее Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя, так как только безымянное начало есть начало неба и земли. (Здесь невыразимость Дао соотносится с молчанием Будды.)

В конфуцианстве, в отличие от иудаизма и христианства, действующее в творении начало представлено «небесным законом». Высокое небо приводит к бытию все сущее, и народ тоже обязан этому закону своим существованием. Мировому порядку в целом соответствует нравственный порядок. Перед Небом и человек несет ответственность, и почитать Небо – значит следовать установленному порядку. Власть, данная правителю, – власть, данная Небом. Небо есть та инстанция, которая призывает властителя к власти и узаконивает эту власть. Смена династий в китайской истории представлена как утрата небесного мандата. Конфуций многократно ссылался на то, что законы, даже неведомые человеку, содержатся в небесном знании. Небо и вознаграждает, и карает. Как сказано в (Ши-Цзин IV. 4, 8; Цит. по: 56, с. 156):

...

Совершающим добро посылает Небо счастье стократ, а Совершающим зло стократ посылает несчастье.

Приняв представления Лао-цзы о структуре процессов мироздания, Конфуций привнес в него свои представления о социальном устройстве государства. Он подчеркивал, что человек – неотъемлемая часть мира, в котором явления природы и поступки людей тесно взаимосвязаны. Деятельность человека отражается на состоянии макрокосмоса за счет того, что тепло как внутри тела, так и в окружающем мире имеет один источник – энергию Ци. Тем самым человек является не обособленной, замкнутой монадой, а динамической системой, имеющей многочисленные связи с окружающим миром. Отсюда следует, что циркуляция Ци в мире имеет непосредственное отношение к человеку. Это единый континуум человек–мир.

С такой точки зрения самоутверждение человека предстает как преодоление индивидуальных отличий, позволяющее ему сливаться с миром в чувстве гуманности. У лучшая себя, человек гармонизирует мир. (Здесь просматривается сходство с учениями индуизма и буддизма.) Совершенствование себя как части мира – назначение человека в его эволюции. Вот почему «к высотам мир идет через человека». С этой позиции истинный человек (благородный муж), шагая своим путем, входит в космический поток, попадая в его пульсирующий ритм, и тем самым способен делать мир более гармоничным. Конфуций пояснял, что грубые люди, нарушая гармонию мира и ритм Ци, вызывают в мире диссонанс, а в теле – аритмию, и раздражают окружающих. Он утверждал: «Красота врачует мир».

Как философ Конфуций предстает приверженцем традиции. Он считал, что главное в социальном взаимодействии определено не при сотворении мира, а позднее, в эпоху мудрых царей и героев. Поэтому для общества главное должно быть связано с историей. Прогресс им понимался как возвращение к историческим временам. В этом понимании структура мира видится так. В центре мира находится Небо. В середине Неба – Земля, а в середине Земли – Срединное царство Китайская империя. Сын Неба, император господствует над царством живых и мертвых. (Из этой схемы видно, что здесь наметились элементы единобожия – Небо выступало как единое верховное начало (30, с. 7).) На земле верховным властителем является император. Небо вручало ему «небесный мандат», то есть усыновляло. Он становился «сыном неба» и правил в Поднебесной. Только он, как сын, состоял в непосредственной связи с Небом, приносил ему жертвы и возносил к нему молитвы. Поэтому он управлял людьми и природой через духов – шенов, каждый из которых заведовал одной стихией. Император мог сместить шена и приказом назначить на его место другого. (Обратите внимание, что духи могут сменяться и назначаться как чиновники!)

В связи с тем, что император является «держателем государственной судьбы», его воля отражается на судьбе государства. Если все идет как надо, правителю не нужно ничего делать. От того, как он живет, от его поведения зависит поддержание установившегося в государстве порядка, опосредованного небесной судьбой. Существенной особенностью представлений о связи Неба с обществом явилось убеждение, что Сын Неба император может править и способом «недеяния», поскольку его воздействие обусловлено совершенством внутренних потенций, влияющих на мир спонтанно и незаметно, подобно силам природы. Нравственность и этика правителя, его внутренние качества определены движением стихий. Поэтому бездеятельность правителя – нормальный результат установленного им естественного порядка. Главное назначение сына Неба сводилось к регуляции последствий стихийных проявлений, к тому, чтобы обеспечить хороший урожай, пресечь развитие эпидемий и тем самым поддержать условия для продолжения жизни человечества.

С позиций подобного мироощущения Небо регулирует нормы бытия и поступки людей, действуя через этические рычаги и решительно пресекая любые отклонения от нормы. Благополучие, как государства, так и отдельных граждан, зависит от неуклонного исполнения долга всеми. Для отдельного человека нормы определяют исполнение долга и нравственную жизнь. Соблюдение норм обеспечивалось ранней выработкой привычек обуздания чувств, дисциплиной поведения, осознанием иерархических отношений в обществе и умением оставаться на должной социальной дистанции. Тем самым понятие гармонии за счет процесса самоусовершенствования человека распространялось с космической сферы на социальную сферу.

Итак, управление Поднебесной осуществляется по мандату Неба, врученному императору. Однако, в отличие от других учений, право сына Неба не вечно, мандат может быть отменен. В качестве причины отмены мандата выступают этические претензии – мера обладания некой сакральной благодатью Дэ, которая может накапливаться и иссякать в течение определенного временного периода. Тем самым устанавливается власть мудрецов, обладающих Дэ, – лиц, способных и заслуженных. Таким способом узаконивалось давление на правителя, заставляющее его быть справедливым и заботиться о благе подданных, и конечной, наивысшей целью управления провозглашались интересы народа. Из трех важнейших основ, на которых зиждется общество, на первом месте стоит народ, на втором – духи земли и зерна и только на третьем – император.

В целом проблемам философии и отвлеченным представлениям в учении Конфуция уделяется мало внимания. «От Учителя можно было слышать о культуре и о делах гражданских, но о сущности вещей и Небесном пути от него нельзя было услышать» (Лунь-Юй, V, 12). В своих беседах Конфуций практически не касался таких вопросов, как создание мира, конец мира и т. п. Его не беспокоил вопрос о происхождении человека и его участь после смерти. Конечно, Конфуций не был атеистом, но о смерти говорить не любил и выражал эту свою позицию так:

...

Не зная, как служить живым, сумеешь ли служить их духам?

Не зная жизни, как познаешь смерть?

Изр. 11; 12

Конфуций скептически относился к примитивным верованиям, выражавшимся в почитании различных богов и духов. Он стремился превозмочь дологическое мышление. Поэтому из метафизических понятий он использовал всего два: Верховный владыка (Шань-Ди) и Небо (Тянь). В учении Конфуция только Небо – субстанция метафизическая, да и то, оно представлено не в виде божества, а как регулирующее и контролирующее начало. Вместо распространенных в то время представлений о том, что все варварские владения вокруг Поднебесной (Китая) располагались на одном большом плоском континенте, окруженном со всех сторон мировой пучиной, он говорил о шаровидности Земли. С помощью его учения общество выходило на более высокий уровень познания.

Мораль и нравственность

Найдется ли такое слово, которому можно было бы следовать всю жизнь? Учитель ответил: не таково ли сострадание?

Чего себе не пожелаешь, того не делай и другим.

Конфуций (Изр. 15; 24)

Конфуций считал милосердие наивысшим качеством благородного мужа, определяя его как «любовь к другим людям» и как стремление «не делать другим того, чего себе не желаешь». Любовь к постороннему, способность поставить себя на его место и сочувствовать, сопереживать ему есть непременное условие истинного счастья, свойственного лишь человеку на высших ступенях его нравственного развития. Аналогично и Лао-цзы считал, что милосердие есть величайший дар духовности, так как только оно способно оборвать бесконечную цепочку зла, которую ничто иное прервать не может (155, с. 142). Роль внутренней гармонии человека определяется не только влиянием на него Вселенной, но и его воздействием на нее через закон всеобщей зависимости. В свете влияния моральных норм на состояние Вселенной личные моральные принципы, провозглашенные Конфуцием, перестают восприниматься как прагматичные, преследующие якобы исключительно практические цели. Возможность следовать весьма строгим этическим правилам Конфуций подкреплял историческими идеалами, примерами из жизни давно умерших мудрецов. Тем самым одновременно обосновывалось существование решения, а предложенный образец моральных норм становился понятным и убедительным.

Рассматривая представления Конфуция о морали, важно не упускать из виду, что хотя у него мораль покоится на метафизических основах, в центре его интересов находится человек. В «Книге установлений» дано представление о счастье:

...

Первое проявление счастья – долголетие, второе – богатство, третье – здоровье тела и спокойствие духа, четвертое – любовь к целомудрию, пятое – спокойная кончина, завершающая жизнь.

Отличие принципиальных позиций Конфуция и Лао-цзы по отношению к личности хорошо поясняет следующая притча (155, с. 17).

Некий житель царства Цзин потерял свой лук, но не стал его искать, объясняя это так: «Человек из царства Цзин потерял, человек из царства Цзин нашел – какая разница?!» Конфуций услышал и сказал: «Слова: “из царства Цзин” можно опустить». Услышал этот вариант Лао-цзы и сказал: «Слово “человек” тоже можно опустить».

Конфуций сделал существенный шаг в направлении акцентирования роли личной духовности и индивидуальной морали (в отличие от существовавшей в Китае до него родовой морали). Личное усовершенствование предполагало развитие характера, который успешнее укрепляется не путем наказания, а с помощью воспитания. Он признавал, что в принципе все люди равны, и каждый с помощью воспитания, приложив свои усилия, может стать лучше. Однако чтобы стать добродетельным, человек должен поступать так же, как поступает стрелок из лука: если он промахнется, он ищет причину неудачи не в цели, а в себе.

Важнейшим качеством добродетельного и воспитанного человека Конфуций почитал искренность. (В соответствии с китайскими обычаями, критерием искренности служит традиция, то есть искренность касается не столько самовыражения человека, сколько его отношения к миру.) В этом понимании соблюдение церемониальных формул, верность принятым нормам и есть искренность. Вместе с тем, он многократно отмечал, что искренность, как и человечность, редко сочетается с искусными речами и умильным выражением лица (Изр. 1; 3:144, с. 55).

Учитель указывал способы, помогающие достигать необходимой нравственности. Для этого надо усовершенствовать себя, научиться управлять своим семейством и улучшить управление государством. При этом совершенствование себя зависит от трех главных составляющих. Прежде всего от той «основы», с которой приходится начинать (наследственности), от объема и качества обучения (труда, затраченного учителями для улучшения основы), наконец, от количества собственного труда, вложенного человеком в улучшение этой основы. Поэтому главной нравственной проблемой для него выступает не ответственность человека за поступки, совершаемые им по доброй воле (как в христианстве или в исламе), а вопрос, правильно ли он обучен и есть ли у него желание непрерывно и прилежно учиться.

Основополагающий принцип морали, по Конфуцию, – призыв в каждом видеть человека. Самой важной добродетелью он считал «жэнь» (человечность, доброту) (интересно, что начертание иероглифа «жэнь» – человечность состоит из иероглифа «человек» и знака «2», тем самым образуется понятие, говорящее об отношениях между людьми). Его «любовь к людям» значила, что надо относиться к ним бережно, как к тому, что представляет небесное начало на земле. («Не делают другим того, что не хотят себе».) Однако ему чужда идея «полюби врагов твоих» (Изр. 14; 34: 144, с. 133):

Кто-то спросил: «Что, если за зло платить добром?»

...

Учитель ответил: «А чем тогда за добро платить?»

Плати за зло по справедливости, а за добро плати добром.

При этом Конфуций протестует против односторонности развития личности. Он концентрирует внимание на гармоничности развития духовной и познавательной сферы человека. Многократно обращается он к проблеме соотношения и соразмерности знаний и чувств:

...

Если в человеке естественность побеждает культуру – он становится дикарем. Если культура побеждает естественность – он становится ученым-книжником. Равновесие – удел благородного мужа.

Конфуций различал типы поведения в зависимости от отношения человека к себе и другим людям. Низший тип – когда человек ведет себя так, чтобы люди считали его заботы своими (все для меня). Он считал, что подобное поведение не заслуживает похвалы, так как в нем проявляется эгоизм. Другой тип – когда человек заботится о других, как о самом себе. Это более высокий тип поведения, но самоотвергающий, так как законные проблемы самого человека остаются без должного внимания (я для всех). Самый высокий тип – глубоко продуманное поведение, когда любовь личности к себе включает и любовь к другим людям (я для них, но и они для меня).

На основе изложенных принципов Конфуций построил идеал гуманного человека – благородного мужа, сформулировав его основные отличия.

• Он не боится исправлять свои ошибки.

• Он требователен к себе, а низкий человек – к другим.

• Он не требует больше того, что люди могут (то есть того, что может сам).

• Он не стыдит людей за то, что они не могут больше.

• Он стремится быть медленным в словах и быстрым в делах.

• Для него видеть то, что требует долг, и не сделать – отсутствие мужества.

• Ему отвратительны те, кто плохо говорит о людях, кто, будучи внизу клевещет на вышестоящих, кто, обладая смелостью, не соблюдает ритуала, кто, будучи решителен, действует не думая.

При этом подчеркивалось, что благородный муж помогает людям увидеть то, что есть в них доброго, и не учит людей видеть то, что есть в них дурного. А низкий человек поступает наоборот. В отношениях с друзьями, по его мнению, надо советовать им, делать лишь то, что они способны сделать, но не пытаться действовать там, где нет надежды на успех. В отличие от многих других учителей человечества, Конфуций не только провозглашал желаемые качества личности, но показал конкретные пути их достижения, уточнив следующие пять нравственных правил, которые считал главными.

1. Доброе отношение отца к сыну и почтительное отношение сына к отцу.

2. Мягкое отношение старшего брата к младшим и уважительное отношение младших к старшим.

3. Праведное отношение мужа к жене и послушание жены мужу.

4. Человечное отношение старших к младшим и почтительное отношение младших к старшим.

5. Великодушное отношение правителей к министрам и гражданам и верность министров и граждан своим правителям.

Необходимо сделать акцент на советах Конфуция о важности профилактических усилий, предотвращении неблаговидных поступков. Можно выслушивать жалобы и производить суд, но более благоразумно употребить все силы на то, чтобы помешать возникновению самой тяжбы. С этой целью он предлагал либо удалять от себя льстецов и клеветников, либо не позволять злым и лукавым людям высказывать свои лживые обвинения, не вникая в их греховные намерения. Он считал, что такая стратегия приведет к тому, что дурные желания людей не получат возможности влиять ни на них самих, ни на окружающих. Отношение к законам у Конфуция самобытное. Он считал, что законы имеют меньшее значение для улучшения положения в обществе, чем хороший правитель, воспитывающий народ своим примером, который во всех взаимодействиях с людьми исходит из принципа справедливости. Правитель должен стать учителем народа, воздействовать добротой и личным примером, а не только буквой закона.

Приведем 16 основных классических положений конфуцианства, которые на протяжении тысячелетий были «библией» китайцев, формируя их личностные качества. Из этого списка видно, что долг – это главным образом моральные обязательства, которые в силу своих добродетелей и совершенств человек накладывает на себя. Именно долг противостоит низкой материальной выгоде. (Интересно отметить, что слова «долг» и «справедливость» в Древнем Китае обозначались одним иероглифом.)

1. Уважай сыновнюю почтительность и братскую покорность, дабы должным образом поднять общественные отношения.

2. Обращайся великодушно со своими родственниками, дабы держать их дух в гармонии и смирении.

3. Поддерживай мир и согласие с соседями, дабы предотвратить ссоры и тяжбы.

4. Признавай важность земледелия и шелководства, дабы обеспечить достаток пищи и одежды.

5. Цени умеренность и экономию, дабы не допустить расточительства, растраты своих средств.

6. Высоко ставь школу и учебу, дабы занятия ученых шли должным образом.

7. Порицай и изгоняй посторонние учения, дабы возвысить истинные знания.

8. Излагай и объясняй законы, дабы предостеречь невежд и упрямцев.

9. Проявляй благопристойность и учтивость, дабы упорядочить нравы и обычаи.

10. Усердно трудись на собственном поприще, дабы все люди стремились к своей цели.

11. Поучай сыновей и младших братьев, дабы удержать их от дурных дел.

12. Ставь преграду ложным обвинениям, дабы покровительствовать честным людям.

13. Предостерегай от укрывательства беглецов, дабы укрыватель не попал под наказание.

14. Вовремя и полностью плати подати, дабы с тебя не требовали недоимок.

15. Группируйся в десятки и сотни, дабы положить конец воровству и кражам.

16. Учись подавлять гнев и злобу, дабы придавать должное значение личности и жизни.

Одним из главных положений конфуцианства, квинтэссенцией этики, является принцип сяо – почтительность. Это почтительность к родителям, почитание старших и подчинение низшего высшему. Из приведенного перечня видно, что из 16 заповедей четыре говорят об отношении к родителям, родственникам и соседям. (Интересно, что сыновняя любовь (сяо) выражается иероглифом, состоящим из символа старого человека, поддерживаемого сыном.) Вместе с сыновней почтительностью подчеркивалась и братская любовь (Изр. 2; 7:144, с. 59):

...

Ныне сыновняя почтительность сводится лишь к содержанию родителей. Но ведь содержа т и животных. В чем отличие, если не проявлять почтительности?

Почтение к родителям, и вообще к старшим и мудрым, влекло за собой особо уважительное отношение к людям, стоящим выше на общественной лестнице, проявлявшееся как безусловное повиновение. Человеку, воспитанному в такой почтительности, трудно роптать на власть имущих. С этой точки зрения чем больше почтительности в семье, тем надежнее управление гражданами в государстве. Почтительность к старшим формировала не только безусловное повиновение, но в отношениях – определенный такт. Особая тактичность требовалась при общении с родителями. Сын всегда был человеком социально и юридически не принадлежащим самому себе. Уезжая куда-либо из дома, взрослый сын, сам отец семейства, должен был сообщить родителям цели и сроки вояжа и заручиться их согласием. Почтительный сын, разговаривая с ними, никогда не употреблял слово «старый» и не напоминал им об их возрасте и о возможности близкой кончины; кроме того, вне дома не следовало говорить о семейных делах. После смерти отца или матери сын должен был выйти в отставку и три года соблюдать траур, а также нести ответственность за долги родителей.

Тщательно были оговорены все детали помощи родителям в быту. Каждый шаг родителей должен был находиться под заботливым взглядом детей: если хотят сесть – дети приносят циновку, если прилечь – расстилают ее в нужном месте, принесут скамеечку для ног, матрас, одеяло. Ко всем вещам родителей, их посуде, пище дети относятся с подчеркнутым пиететом. Только после того как поели родители, могут приниматься за еду дети. Просьбы родителей должны предупреждаться и исполняться мгновенно, тщательно, без ужимок, зевков и почесываний. Каждые пять дней дети должны купать родителей в теплой воде, мыть им голову и стирать белье. Образцовый и почтительный сын зимой должен согревать постель своих родителей, а летом заботиться о ее свежести.

В заповеди конфуцианства были включены требования не только всю жизнь заботиться об отце и матери и постоянно угождать им, но и почитать их вне зависимости, заслужили ли они это почтение. Каким бы злодеем и убийцей ни был родитель, сын не только не имел права порочить его или мешать ему в злодеяниях, но не мог даже громко упрекнуть его за недостойное поведение. Доносы на родителей не встречали одобрения, а законодательство запрещало детям свидетельствовать в суде против родителей.

За отцеубийство и даже за намерение убить кого-либо из родителей виновных подвергали четвертованию, так как отцеубийство приравнивалось к убийству правителя. Убийца должен был быть казнен, его дом разрушен, все домашние уничтожены без жалости, место обитания стерто с лица земли и превращено в болото. Много веков спустя, при императоре Цзя-цине (1792–1821), в одной губернии муж, сговорившись с женой, убил свою мать. Приказ императора, в строгом согласии с позицией Конфуция, гласил:

...

Место, где это произошло, проклясть и отвести под дорогу, виновных казнить, мать жены наказать палками. Студентов округа в течение трех лет не допускать к экзаменам, чиновников округа лишить должностей и выслать. Дом, где совершено преступление, разрушить до основания.

Чувства семейной привязанности обычного человека Конфуций ставил выше чувства долга по отношению к государству. Младший член семьи не смеет поправить старшего, даже в том случае, если последний проявил некомпетентность. Люди, дожившие до почтенного возраста, пользовались всеобщим уважением и почетом. Конфуций всячески подчеркивал их мудрость, поддерживал куль т стариков. Живучесть этих традиций необыкновенна. Она проявляется в том, что и в современном Китае старость считается достойной лишь тогда, когда старики родители остаются с кем-либо из взрослых детей под общим семейным кровом. До сих пор детям в первую очередь прививают две главнейшие конфуцианские добродетели – послушание старшим и трудолюбие. Чрезвычайно высоко ценимые родственные связи формировали основу корпоративного духа.

Личность формировалась через корпоративные ценности, не допускавшие никаких отклонений от нормы, оригинальность ума или внешнего облика не поощрялась. С первых лет жизни человек привыкал соотносить малую ценность своего личного с несоизмеримо более важной и обязательной социальной нормой. При этом личные чувства не только вторичны и второстепенны по сравнению с долгом, они просто несоизмеримы с ним даже в любви и браке. Например, счастье понималось как богатство и престиж, большая и активно увеличивающаяся семья, правильное поведение и правильные отношения с людьми.

Примат долга над чувствами привел к тому, что с позиции конфуцианства личностные качества китайского чиновника существенно отличаются от качеств чиновника-европейца. Чиновник-конфуцианец может даже уйти со службы, если она не соответствует его представлениям о должном. Нарушение должного (Дао) страшнее, чем нарушение правил и интересов ведомства. Допустимо стать в оппозицию к ведомству и даже императору, но не к мировому порядку. Поскольку он служит не лицу, а идее, конфуцианец может многим пожертвовать ради исполнения идеального долга, сопротивляясь власти, если та, по его понятиям, нарушает святые предписания. Важно подчеркнуть, что в рамках конфуцианской этики и морали положение нижестоящего никогда не считалось и не воспринималось окружающими как унизительное: предполагалось, что при строго нормативном поведении он обретает уважение общества. Отмеченные нормы формировали человека экстравертного, ориентированного на отношения окружающих людей (Изр. 1; 16:144, с. 58):

...

Не печалься, что люди не знают тебя, а печалься, что ты не знаешь людей.

Личные качества и отношения нормировались не только для лиц, находящихся на государственной службе, но и для ученых. Истинный ученый должен быть бескорыстным, мужественным и справедливым. Даже в бедности он должен сохранять гордость. Ученый всегда должен поддерживать чувство собственного достоинства, учиться всю жизнь, тщательно соблюдая правила (Ли), уметь ценить заслуги людей и выбирать достойных друзей, не стараясь показывать свой ум или навязывать свое мнение. Полезно отметить, что здесь понятие о достойном поведении ассоциируется с ценностями, определяющими статус во внешнем мире, а не с внутренним ощущением личности. Поэтому если ученый согласится стать чиновником, администратором, то в соответствии с правилами (Ли) станет открыто указывать правителю на его ошибки.

Можно кратко резюмировать этику конфуцианства. Чувство долга, социальная активность, любовь к знаниям, налаживание социальной гармонии через управление, строгость церемониального ритуала и соблюдение порядка.

Социальные нормы (Вэнь) – это то, что возникает в человеческом обществе, направляемое не инстинктами человеческой природы, а законами самого общества. В соответствии с установками Конфуция на древность, «Вэнь» считалось лучшим словом, соединяющим людей с опытом предков и идеей правды. Отсюда берет начало традиция во всем опираться на исторические прецеденты. Тем более что сохранявшиеся исторические данные это позволяли. (Из летописного свода «Цзю-Чжуань» можно узнать все, что происходило каждый месяц за 7 веков до н. э.) Для достижения должного (Вэнь) необходимо исправление человека и обуздание его природы путем заключения в жесткие рамки внешних условий (Ли). Это трактуется не как преимущественно внутреннее моральное качество человека, а как налагаемое на него извне социальное обязательство. Правила (Ли) должны соблюдать все, так как именно они отличают человека от животных.

В основе правил (Ли) лежит умеренность, способность придерживаться середины в ненависти и в любви. Любовь должна быть сдержанной, разумной, чуждой крайностей. Конфуций осуждал как крайность и беззаветную самоотверженность. «Если ты видишь, что человека нельзя спасти, зачем рисковать?» Основой отношений должно быть спокойное уважение, дружелюбие, сочувствие. Никогда не следует выходить за рамки, предписанные Ли. В любой ситуации слова и поступки должны быть взвешены и соразмерны, то есть строго соответствовать принятой для данных случаев норме.

Отмечая множество достоинств этических норм, выдвинутых Конфуцием, не забудем, что относились они только к Срединному царству. Он провозгласил нравственное и культурное превосходство китайцев над соседями, дикость которых видел в обычаях многоженства, левирата и т. п. Нормы поведения, обязательные для людей, на варваров не распространялись, так как предполагалось, что те не способны их понять. Тем самым варвары признавались этически неполноценными. Отсюда вытекала и мессианская роль Китая – его обязанность просвещать соседей. Здесь истоки великоханьского шовинизма.

Ритуалы и обряды

Почтительность вне ритуала утомляет,

Осторожность вне его ведет к трусости;

При смелости вне ритуала поднимается смута,

От прямоты вне ритуала люди становятся нетерпимы.

Конфуций

Принцип Ли гласит: «Ритуал, благопристойность, церемониал». Конфуций понимал, что хорошо усвоенный обычай отличает человека от животного. Он видел, какая мощная сила присуща условным нормам поведения, они отвращают от насилия и угроз. При этом требовалось скрупулезное соблюдение всех внешних форм поведения, «дабы гладкость повседневной жизни охраняла покой души». Конфуций считал, что следует заставить народ идти должным путем, но не следует объяснять почему. Всякий, кто представляет себе, насколько тесно привычки связаны с телесным и даже душевным здоровьем, поймет, как это разумно. Эту мысль отчетливо выразил и Фома Аквинский, который отметил, что «человек не только ведет себя соответственно тому, что он представляет, но также становится тем, что он есть, в зависимости от того, как он себя ведет».

Отсутствие объяснения причин церемоний привело к тому, что многие исследователи подчеркивали «излишний» формализм этики конфуцианства, в котором настолько усилена роль церемоний, что как бы заслоняет другие стороны жизни. Такое понимание роли обрядов и ритуалов не учитывает их глубинного влияние на психику человека. Тем более что требовалось не бездумное исполнение ритуала, а проникновение в суть канонических форм. С этой позиции цель понимания и правильного исполнения ритуала – помочь человеку стать самим собой, даровать ему покой души, который ощущается тогда, когда нравственное самоограничение перерастает во внутреннюю свободу. Церемонии, ритуалы и обряды – все это регламентация, кодекс многих повседневных поступков. Большие и малые дела надлежало совершать в соответствии с этим кодексом, так как он – ограничитель поступков, средство удержания их в рамках определенных предписаний.

Поскольку ритуал – это связь с космосом, то для его выполнения следовало ждать не божеского откровения, а благоприятного момента, то есть нужного состояния космоса. Для правильного отправления ритуала необходимо было узнать подходящий момент, потому результаты гаданий о воле предков заменяли древним китайцам откровение. Важно подчеркнуть, что ритуал нумерует и обозначает выделенные временные интервалы и тем самы