2015-03-27
3011
Развитие мусульманской цивилизации тесно связано с зарождением и укреплением ислама и Арабского халифата, обширное пространство которого стало новым центром взаимодействия и взаимообогащения различных культурных традиций. "Золотой век" мусульманской цивилизации пришелся на IX - XII вв., когда именно мусульманская культура стала определять уровень мировой культуры - как духовной, так и материальной. Высокая степень экономического и культурного развития халифата во многом обуславливалась ростом и статусом городов, ставших процветающими центрами политико-административной, торгово-ремесленной и духовной жизни. О масштабах урбанизации можно судить по численности городского населения. Так, в VIII - X вв. в Багдаде, Басре и Куфе жило не менее 600 тыс. человек, т.е. 20 % от общей численности населения. В Египте городское население Каира и Александрии составляло вместе около 400 - 500 тыс. человек, т.е. 10 % всего населения. А в эпоху Омейядов (661 - 750) в Кордове жило от 250 тыс. до 1 млн. человек, в Толедо - 37 тыс., в Альмерии - 27 тыс. (в крупнейших городах Европы того времени проживало 8 - 10 тыс.). Расцвет городской культуры во многом определялся тем, что Арабский халифат объединил средиземноморскую цивилизацию с индоиранским культурным ареалом. О количестве книг в арабских библиотеках Багдада, Каира, Кордовы и других городов ходили легенды. Так, выдающимся библиофилом в истории мусульманской Испании считался халиф ал-Хакам (961 - 976), библиотека которого насчитывала 400 тыс. томов. Каталог содержал 44 списка по 50 листов каждый лишь заглавий книг и имен авторов. Благодаря широкому "переводческому движению", особенно во времена основателя Дома мудрости халифа ал-Мамуна (813 - 833), мусульманский мир получил возможность ознакомиться с достижениями естественнонаучной, философской и культурной мысли эллино-эллинистического мира, Ирана, Средней Азии и Индии.
Письменная культура и книжное знание были в Арабском халифате достоянием не только узкого круга правителей и религиозных деятелей, но и относительно широких слоев городского населения. Население арабской империи имело довольно широкий доступ к образованию, например, в ал-Андалусе были созданы бесплатные школы для детей несостоятельных родителей. Известными центрами образования считались знаменитые университеты "Низамийя" в Багдаде и Нишапуре, университет ал-Азхар в Каире (основан в 970 г.). Жители городов принимали участие в теолого-философских дискуссиях, проходивших на улицах, площадях и специальных собраниях (маджалис). Имена многих известных мыслителей указывали на их происхождение из "средних слоев" - ремесленников и торговцев. Например, ал-Газали происходит от арабского слова "газзал" - прядильщик, ткач, а Ибн-Баджжа означает профессию серебряных дел мастера.
Главными понятиями, обозначающими образование в средневековом мусульманском мире, были адаб и адиб. Последнее обозначало образованного и воспитанного человека, а адаб - систему норм образованности и воспитанности, включавшей знание философии, астрономии, математики и определенные правила поведения.
Важной особенностью идеала знания в исламе являлось то, что оно определялось шариатом, в частности положением о правотворчестве только Бога и пророка Мухаммеда во всех областях жизни и соответственно отсутствие посредников между богом и человеком. Ислам не знает ни института церкви и церковных соборов, ни церковной идеологии и канонической теологии, ни ортодоксии и ереси в том смысле, как они понимались в христианстве. Вследствие этого любой мусульманин имеет право формально и реально давать священным текстам свое толкование, соответствующее его социально-политическим и мировоззренческим установкам. Отсутствие институциолизированного порядка решения спорных вопросов привело к развитию иджтихада - самостоятельного решения на основе свободного толкования Корана и сунны. Многочисленные течения в исламе претендовали на право "истинного понимания" Корана и сунны, не признавая его за другими. Так в рамках ислама сложился религиозный (суннизм, шиизм, хариджизм с их многочисленными течениями) и правовой плюрализм: например, в суннитской юриспруденции право на существование получили сразу четыре школы: ханбализм, маликизм, шафиизм и ханифизм.
Отсутствие монопольного права на "знание" со стороны религиозных деятелей позволило в период исламизации культур покоренных народов выйти далеко за рамки религиозных догм, включив "чужестранные" науки, и прежде всего античную философию, в ареал мусульманской культуры. Арабский халифат стал также центром культурного взаимодействия различных конфессий: ислама, христианства и иудаизма.
Американский ориенталист Ф. Роузентал в своей работе "Торжество знания" подчеркивает, что здесь оно приобрело значительность, которой не было равных в "других цивилизациях". Универсальному торжеству знания, и научного, и религиозного, в мусульманской цивилизации отчасти способствовал и сам ислам. Пророку Мухаммеду приписываются слова: "Ищите знания даже в далеком Китае".
При описании парадигмы мусульманской цивилизации важно выделить две его доминирующие составные: ислам и эллинизм. В своей истории мусульманская цивилизация показывала и показывает свое как "западное" лицо, поскольку содержит элементы эллинизма, иудаизма и христианства, так и "восточное", отходя от сущности этих составляющих. Учет последнего обстоятельства позволяет понять гуманистический характер и идеалы мусульманской культуры, связанные с попыткой сделать человека человечней и способствовать раскрытию его искомого величия. Можно говорить о трех аспектах гуманизма в средневековой мусульманской культуре: о религиозном гуманизме; адабном гуманизме, идеал которого - адаб, сформировавшийся в IX в., соответствует характерному для Европы XVI в. идеалу humanitas, т.е. идеалу развития во имя всеобщего блага нравственных, умственных и физических способностей человека; философском гуманизме, суть которого кратко выразил Хайян ат-Таухиди: "человек стал проблемой для человека".
Вопрос3: основные проекты развития «исламского гражданского общества»
Важная задача современной российской политики — формирование гражданского общества и его ценностей в сознании населения. В то время как жизнь любого народа основывается на духовных ценностях и важную роль в развитии каждого государства и мировоззрения каждой отдельной личности сыграла и до сих пор играет религия (или ее отрицание), отношение гражданского общества к религии двояко. С одной стороны, гражданское общество — это светское секулярное общество, формирующее такой тип личности и общественных отношений, которые не могут детерминироваться религиозными установками. В таком обществе почти ничто не должно сковывать свободу и независимость личности, руководствующейся своим личным интересом и рациональностью. С другой стороны, в гражданском обществе подразумевается многообразие форм ассоциаций, независимых объединений, институтов гражданского общества, и важная роль в структуре гражданского общества отводится именно религиозным организациям.
В научном мире единого мнения о проблеме совместимости религии и гражданского общества пока не сложилось, да и вряд ли когда-нибудь сложится. Общество неоднородно, и религиозность людей не бывает равнозначной. Всегда в обществе присутствовали и будут присутствовать и религиозные люди, и атеисты, и колеблющиеся. Ученые всегда по-разному рассматривали роль религии. Так, С. Франк отводил важную роль религии и гражданскому обществу, которые, по его мнению, должны быть взаимосвязаны[70]. Господствующая долгое время в нашей стране ориентация на идеологию марксизма, напротив, занижала роль религии в обществе, приписывала ей негативную роль, вплоть до полного отрицания[71].
В рамках рассматриваемой проблемы важно выяснить, совместимы ли религия и гражданское общество и какова роль и возможности построения гражданского общества в исламском регионе, определить основные проблемы, препятствия и предпосылки формирования гражданского общества. Выяснить, насколько соответствуют, сопоставимы и совместимы ценности гражданского общества с реальностью общности, в которую внедряются, с выработанными веками ценностными установками общества и личности.
Прежде всего необходимо определить, как религия взаимодействует с гражданским обществом, совместимы ли они друг с другом.
Религия формирует мировоззрение личности. Она вырабатывает основополагающие общественные ценности. Мораль и нравственность — важные черты гражданского общества, формируются не без участия религии. С другой стороны, она ограничивает человека, вносит определенные нормы и запреты (которые в основном и определяют ее сущность), обеспечивающие духовность общества и личности. В истинном гражданском обществе серьезных разногласий с религией не должно быть, так как такое общество гарантирует свободу человека, совести и вероисповедания. А сама каждая отдельная личность самостоятельно определяет свое отношение к вопросам веры и религии, которые, в свою очередь, не обладают функцией контроля, принуждения и оставляют свободу выбора за человеком.
Несмотря на все попытки подавления и отрицания роли религии в обществе, она смогла отстоять свои права и возродиться. Сейчас почти все авторы признают, что «религия является неотъемлемой частью гражданского общества, которое по определению само является общностью людей, негосударственных образований (структур) и негосударственных отношений, важную роль среди которых играют духовные и религиозные»[72], способные оказывать значительное влияние на состояние мира, стабильности, регулирования уровня конфликтности в обществе.
Особенно важно рассмотреть взгляд религии на построение гражданского общества в тех регионах, где ее влияние доминирует в сознании людей и во многих случаях является определяющим в общественных и политических процессах. Такой религией и является ислам для жителей Северного Кавказа, где религиозность людей (истинная или показная) является самой сильной по России, где приверженность исламу и традициям часто вызывает сопротивление демократизации, глобализации и модернизации общества.
«Возрождению ислама в Российской федерации способствовало пробуждению религиозной идентичности, осознание которой за последние двадцать лет стремительно возрастало»[73]. В начале 90-х гг. после принятия ряда новых законов[74], касающихся свободы совести и вероисповедания, «в России начался бурный рост активности многих конфессий»[75].
Вопрос о совместимости гражданского общества и ислама, о возможностях построения гражданского общества в исламском обществе до сих пор остается дискуссионным. Единого мнения по этому вопросу не сложилось как в среде ученых, так и в среде духовных лиц и самих жителей, исповедующих ислам. По словам М. Л. Шевченко, «при ответе на вопрос о возможности участия мусульман в общественных демократических институтах (институтах «гражданского общества») можно прийти к самым различным выводам — от констатации неизбежности конфликта между классическим исламом (особенно представленного в политических формах) и «гражданским обществом» — до рассмотрения возможностей их мирного взаимодействия».
В исламе существует ряд принципов, близких к гражданскому обществу и демократии: совет, выборность власти, контроль над правителем и право на протест, свобода слова, активное участие в политической жизни общины, благотворительность, право граждан на митинги и демонстрации, равенство, правосудие, свобода, сотрудничество, свобода вероисповедания, политические партии и многопартийность, защита индивидуальных прав и социальной справедливости, право на собственность, свободу передвижения и путешествие — все они в свое время нашли отражение в Мединской конституции.
Юсуф Карадави подчеркивает, что «основные принципы демократии раньше всего были установлены в исламе. Политическая модель Мединской общины Посланника Аллаха, мир ему и благословение, характеризовалась своей конституционной основой, демократичностью и правовой защитой гражданства представителей разных религий». Хеба Рауф Иззат пишет: «Участие населения в политических процессах, развитие социальной политики всеобщего благосостояния, развитие гражданского общества, права человека и гражданские свободы — все это подходит любому человеку на Земле вне зависимости от его культурной или религиозной принадлежности. Люди должны видеть в исламе силу, которая наделяет их огромным количеством свобод, оберегает от страхов, уважает и защищает их права».
В то же время распространен и противоположный взгляд на возможность взаимного сосуществования ислама и гражданского общества. Некоторые авторы считают их несопоставимыми и в корне несовместимыми. Такое явление действительно существует, и тому есть примеры. Когда форма общественного устройства не демократична, а тоталитарна, когда в расцвете фанатичность и нетерпимость — тогда ни о каком совмещении ислама и гражданского общества не может быть и речи. В таком случае «понимание государства, как оно понимается в западной политологии — как государство светское, отделившее от себя религию и довлеющее над ней, низведшее религию до уровня индивидуальной практики, глубоко противоречит исламскому пониманию». К такому обществу и стремится часть радикально настроенных исламских активистов Северного Кавказа. Так, Б. Магомедов считал приемлемым только исламское государство: «ислам — строй Аллаха для людей. Ислам — лучший строй. А другие строи — строи сатаны. Истинный мусульманин может быть покорен только законам Аллаха!.. Я не принимаю и не подчиняюсь ни одному российскому закону».
Такие взгляды в регионе присутствуют, но они не определяют общую картину, их сторонников не так уж много. Большинство духовных лиц Северного Кавказа (ДУМ, вирдовые братства, имамы, авторитетные шейхи) считают нормой совмещение ислама и гражданского общества, отводят важную роль гражданскому обществу, считая ислам его частью, признают светское государство и его законы, считая, что отношения между светской властью, с одной стороны, и исламскими структурами и верующими — с другой должны основываться на взаимном уважении, сотрудничестве и невмешательстве.
Можно прийти к выводу, что в таком обществе, где существует взаимное уважение власти и религии, там, где ни власть, ни религия, ни общество не довлеют над человеком, насильно не заставляют его придерживаться религиозных норм или, наоборот, атеизма, то в таком обществе возможно конструктивное совмещение и сотрудничество религии и гражданского общества, в таком обществе можно сформировать подлинное гражданское общество. Предпосылки для построения такого общества в исламском регионе есть. Большинство религиозных структур выступают за построение такого общества. Что немаловажно, большинство населения региона видит оптимальный путь развития общества в построении гражданского общества, в совмещении принципов светского общества с религиозными (исламскими) принципами. Люди здесь привыкли к сочетанию исламского и светского в образе жизни, и такой порядок их вполне устраивает.
Но в регионе существуют и деструктивные моменты, которые служат серьезным препятствием формированию гражданского общества.
Ислам неоднороден, особенно на Серном Кавказе. Здесь присутствует условное разделение ислама на «традиционный» и «нетрадиционный». Борьба с «нетрадиционным исламом» (ваххабизмом) часто доходит до крайностей и влечет за собой нарушения прав человека (превышение полномочий правоохранительными органами, преследования, подозрительность, необоснованные задержания невиновных, использование ярлыка «ваххабизма» в корыстных целях, чтобы нанести вред своим недругам и др.). Ислам даже в рамках «традиционного» направления представлен различными религиозными общинами (вирдами, тарикатами, мюридами шейхов и др.). Между ними существуют разногласия, нет сплоченности и единства (особенно эта тенденция проявляется в Дагестане, где одновременно сосуществует множество шейхов, каждый из которых имеет своих последователей — мюридов). Они формируют у верующих атмосферу взаимного неприятия и недоверия. Так, Духовное управление мусульман официально поддерживает только нескольких шейхов, а остальных (таких же «традиционных») называет «ложными» и опасными. Наиболее сильные, поддерживаемые властью претендуют на монополизацию духовной жизни общества, в их руках исламские институты и СМИ. Проникновение исламских взглядов определенного круга религиозных структур на власть также не благоприятствует становлению гражданского общества. Условия, когда происходит насильственная исламиза- ция властью населения (такие факты можно наблюдать в Чечне), несовместимы с демократией и свободой личности человека, они не способствуют ни религиозности внутреннего мира человека (демонстрируя только внешний показной фасад), ни формированию гражданского общества.
Большинство людей готово принять ценности гражданского общества, правда, не все ценности гражданского общества прижились в условиях Северного Кавказа и традиционные ценности создают здесь некоторые препятствия. Проблема построения гражданского общества в исламском регионе сталкивается и с ценностными противоречиями, коренящимися в народном сознании и мировоззрении. Такими препятствиями являются: гендерное неравенство, фанатичность населения в поклонении шейхам, закрытость и замкнутость общин, чувство превосходства своей религиозной общины над другими, противоречия между законом, адатом и шариатом, незнание ислама и низкое правовое сознание, неотделанность его от традиций и многие другие. Поэтому необходимо создать такую атмосферу, которая способствовала бы развитию гражданских ценностей, повышению образованности и развития личности в обществе. Этот процесс длительный и нелегкий. Надо проявить терпение и понимание, учитывая ошибки других. Салафитское течение, пытаясь шариатизировать общество, выбрало неверный путь. Как они собрались строить шариат на неподготовленной почве, не заложив фундамент? Без фундамента любое строительство подлежит разрушению. Народ не готов к изменению привычных устоявшихся веками ценностей и мировоззрения. Общество здесь нельзя назвать чисто исламским — в реальности оно смешанное и неразделимо сочетает в себе исламские, традиционные этнические и светские принципы. К жизни в чисто шариатском обществе люди не готовы. Насилие вызывает только внутренний протест и не способно дать результатов. Основной принцип ислама — терпение (собр). Надо постепенно убеждать людей, подтверждая практическими действиями сформировать гражданские и демократические ценности в сознании каждой личности. Только проявив терпение, продемонстрировав уважение к каждой отдельной личности, гарантию ее прав и свобод, можно добиться результатов, и только таким путем здесь сможет восторжествовать гражданское общество.
