Человек-машина

Сладострастие, как бы приятно и дорого оно нам
ни было... знает одну только форму наслаждения, яв-
ляющуюся для него могилой. Если полное наслаждение
не убивает его безвозвратно, то все же требуется из-
вестное время для его воскрешения. Насколько отличны
от него источники умственных наслаждений! По мере
приближения к истине находишь ее все более прекрас-
ной. Здесь наслаждение не только увеличивает желания,
но уже самое стремление к наслаждению вызывает
наслаждение. Последствия наслаждения продолжаются
долгое время, хотя само по себе оно быстрее молнии.
Следует ли удивляться тому, что умственные наслаж-
дения настолько же превосходят чувственные, насколь-
ко дух выше тела? Ведь дух является первым из всех

чувств и как бы местом встречи всех ощущений. Не
ведут ли они, подобно лучам, все к центру, от которого
берут начало? Поэтому не будем спрашивать себя, ка-
ким непреодолимым очарованием воспламененное лю-
бовью к истине сердце вдруг переносится, так сказать,
в лучший мир, где испытываются наслаждения, достой-
ные богов.

Если испытываешь своего рода энтузиазм даже при
переводе и развитии чужих мыслей, то насколько боль-
шее наслаждение получаешь, когда мыслишь самостоя-
тельно. Разве не наслаждение — это рождение и рост
идей, создаваемых чутьем к природе и стремлением
к познанию истины! Как изобразить акт воли или памя-
ти, посредством которого душа как бы снова воспроиз-
водится, приобщая одну идею к другой, родственной
ей, так, чтобы из их сходства и как бы союза родилась
третья; ибо поглядите на произведения природы: ее
единообразие таково, что почти все эти произведения
формируются по единому принципу.

Чрезмерные чувственные наслаждения лишаются
своей яркости и перестают быть наслаждениями. Что
касается умственных наслаждений, то они походят на
них только до известной степени. Чтобы сделать их
более утонченными, необходимо временно от них отка-
заться. Наконец, в умственных занятиях, как и в любви,
бывают состояния экстаза. Да будет мне позволено это
состояние назвать каталепсией или неподвижностью ума,
настолько опьяненного занимающим и очаровывающим
его предметом, что кажется, будто при помощи абстрак-
ции он отделяется от собственного тела и от всего его
окружающего, целиком отдаваясь тому, чем он погло-
щен. Упоенный чувством, он уже не чувствует ничего.
Таково наслаждение, испытываемое в поисках и при на-
хождении истины. По экстазу Архимеда вы можете судить
о могуществе этого очарования; известно, что этот экстаз
стоил ему жизни.

⁷ Соч. М., 1983. С. 171 — 172, 173
538