Часть 1. Введение. на. Но это означает лишь следующее: если в культурной конгло­мерации нет фактически логического единства

на. Но это означает лишь следующее: если в культурной конгло­мерации нет фактически логического единства, то в ней его нельзя и обнаружить. Если же кто-либо пытается искусственно привнести единство в такое множество, то он совершает ошиб­ку, подобную той, когда находят или привносят причинную связь там и туда, где ее не существует.

Итак, мы видим, что упорядочивающие свойства причинного и логико-смыслового принципов различны, но их познаватель­ные функции сходны: оба они служат одной и той же цели, хотя и каждый по-своему; оба обобщают в своих формулах огромное количество событий, объектов, связей; оба сводят воедино хао­тические скопления фрагментов. И наконец, оба, каждый в своей области, необходимы для изучения социокультурных явлений.

B. При использовании причинного метода, особенно в естест­венных науках, сложные явления разбиваются на более простые единицы, которые затем подводятся под единую формулу, и чем более обобщающий характер имеет эта формула, тем дальше идет сведение сложного к простому вплоть до абсолютной про­стоты — атома, электрона, протона.

Исследуя связи между этими простейшими и потому универ­сальными единицами и открывая природу их единообразия, при­чинный метод предлагает ео ipso²¹ формулы единообразия, ко­торые в своем применении также универсальны.

При логико-смысловом методе формулирования всеобщих принципов такая процедура невозможна. Несмотря на беско­нечные попытки целого легиона ученых-обществоведов, про­стые социокультурные атомы или единицы не были и не могут быть обнаружены, поскольку здесь речь идет о логически интег­рированной части культуры. Нельзя указать, что является ато­мом культуры в литературе, живописи, музыке, науке, филосо­фии, архитектуре или в любой другой составной части культуры. Но зато логико-смысловой метод обладает общим знаменате­лем для всех соответствующих элементов. Это — единообразие (или подобие) главного смысла, идеи или склада ума исследовате­ля, которое пронизывает все логически связанные элементы. Благодаря этому все рассматриваемые фрагменты тождествен­ны или подобны по своему значению. Все они имеют один и тот же общий знаменатель, который их связывает, обусловливает их соотношение и превращает в единство.

C. Функциональная, причинная или вероятностная связь от­дельных единиц — почти всегда имеет внешний и гипотетичес­кий характер, что редко дает нам глубинное ее понимание. Пу­тем эксперимента, наблюдения и обработки статистических

;. формы и проблемы культурной интеграции 45

данных мы устанавливаем, что две переменные — Л и В — по-видимому, всегда сопутствуют друг другу, они или сосуществуют, или следуют друг за другом, или же изменяются одновременно. Но почему так происходит — например, почему сила притяжения прямо пропорциональна массе и обратно пропорциональна квадрату расстояния, или почему объем газа обратно пропор­ционален давлению, или же почему кислород и водород при оп-ределенныхусловиях образуют Н₂О, — этого мы не знаем. Един­ственное, что мы знаем, так это то, что — в границах нашего восприятия — дело обстоит, как правило, именно так и, веро­ятно, так будет обстоять и в будущем. Помимо этой, установ­ленной путем наблюдения, связи, мы не обладаем никаким бо­лее глубоким пониманием подобных взаимодействий.

Совершенно иным является ощущение, которое мы испыты­ваем в отношении логически интегрированных единств. Изощ­ренный ум постигает, чувствует, воспринимает, ощущает и пони­мает высшее единство геометрии Евклида или Лобачевского, заключающееся в безукоризненности математической дедукции, метафизики Платона, Фидиевой «Афины», сюиты или концерта Баха, трагедии Шекспира, архитектуры Парфенона или Шартрско-го собора. Такой ум схватывает их высшее единство внутренне; чаще всего ощущает его сразу же и непосредственно, без каких-либо экспериментов, статистических выкладок и абстрактных рас­суждений — так сказать, аксиоматически, как абсолютную дос­товерность, к которой рассуждение ничего добавить не может.

D. Изначальное различие между причинной и логико-смыс­ловой связью ведет к дальнейшему производному различию меж­ду ними. Внешний, по сути дела, характер причинной связи час­то затрудняет подлинное понимание связи между дискретными переменными во времени или пространстве. Если переменные А и В не встречаются регулярно, или не сосуществуют, или не сле­дуют сразу друг за другом, или не изменяются единообразно, то о таких переменных нельзя сказать, что они связаны причинно. Даже если теоретически такая причинная цепь между ними су­ществует (что возможно с точки зрения «сингулярной причин­ности»²²), она не может быть ни обнаружена, ни осмыслена и, следовательно, для наблюдателя оказывается практически несу­ществующей. Совсем иначе обстоит дело с логико-смысловой связью. Теоретически (а не так уж редко и фактически) этот вид ассоциации может быть обнаружен даже в тех случаях, когда взаимодействие фрагментов наблюдается с весьма различной периодичностью, в самых разных местах и только один или не-