Сильвестр

ствующих силлогистич. терминам (неклассич. С), построены различные обобщения или «расширения» С. (об этом подробнее см., напр., Cz. Lejewski, Ari­stotle's syllogistic and its extensions, «Synthese», 1963, v. 15, № 2).

Лит.: Бэкон Ф., Новый Органон, [пер. с англ.], Л.,
1935; Чел панов Г. И., Учебник логики, [М.1, 1946;
Гильберт Д., Аккерман В.,. Основы теоретич.
логики, пер. с нем., М., 1947; Декарт Р., Избр. произв.,
пер. с франц., [М.], 1950; Аристотель, Аналитики,
первая и вторая, пер. с греч., [Л.], 1952; Новиков П. С,
Элементы математич. логики, М., 1959; Бурбаки Н.,
Очерки по истории математики, пер. с франц., М., 1963;
Петров Ю. А., Об одной гипотезе Я. Лукасевича, в кн.:
Формальная логика и методология науки, М., 1964; Суб­
ботин А. Л., Аристотелевская силлогистика с точки зре­
ния алгебры, там же; е г о ж е, Теория силлогистики в оовр.
формальной логике, М., 1965; его же, Традиционная и совр.
формальная логика, М., 1969. А. Субботин. Москва.

СИЛЬВЕСТР (настоящее имя — Медведев, Семен Агафоникович) (27 янв. 1641—11 февр. 1691) — рус. философ-богослов, деятель просвещения. В 1665—68 учился у Симеона Полоцкого, а позже стал его секретарем и редактором его сочинений. Был на­стоятелем Заиконоспасского монастыря, активным сторонником царевны Софьи.

С. был гл. руководителем «латинствующих» — противников грекофильской партии, возглавляемой патриархом и братьями Лихудами. В этой борьбе С, развивая взгляды Симеона Полоцкого, добивался перестройки всей системы просвещения на новых, более «мирских» началах. Изучал Аристотеля, особен­но его теорию причинности, к-рую он истолковывал с позиций теологии. Проявлял интерес к психологии, стараясь «себе самого рассуждая познавати», чтобы определить мотивы человеч. поведения. С. составил записки о стрелецком бунте 1682 («Созерцание крат­кое...», М., 1894) и написал «Оглавление книг, кто их сложил» (М., 1846) — первый рус. библиографич.

ТРУД-

Соч.: Известие истинное православным..., М., 1886; Письма, СПБ, 1901; [Стихотворения], в кн.: Вирши. Силлаби­ческая поэзия 17—18 вв., ГЛ.], 1935.

Лит.: Шмурло Е., О записках С. М., СПБ, 1889;
Прозоровский А. А., СМ. (его жизнь и деятель­
ность), М., 1896; Козловский И. П., Сильвестр Мед­
ведев, К., 1895; История рус. лит-ры, т. 2, ч. 2, М.—Л., 1948,
с. 35,3—55. А. Голъдберг. Ленинград.

СИМВОЛ (греч. o"6[i(3oXov — знак, примета) — идей­ная, образная или идейно-образная структура, со­держащая в себе указание на те или иные, отличные от нее предметы, для к-рых она является обобщением и неразвернутым знаком. Как идеальная конструк­ция вещи С. в скрытой форме содержит в себе все возможные проявления вещи и создает перспективу для ее бесконечного развертывания в мысли, перехода от обобщенно-смысловой характеристики предмета к его отд. конкретным единичностям. С. является, т. о., не просто знаком тех или иных предметов, но он заключает в себе обобщенный принцип дальней­шего развертывания свернутого в нем смыслового содержания. Образцом логически точно разработан­ного С. может служить любая математич. функция, содержащая в себе закон своего разложения в бес­конечный ряд то более, то менее близких друг другу значений. В иск-ве, напр. в назв. произв. «Дым» Тургенева, «Гроза» Островского, «Вишневый сад» Чехова, «На дне» Горького, «Поднятая целина» Шо­лохова, непосредственно обозначаемый чувств, образ содержит одновременно обобщающий принцип рас­крываемой в этих произв. действительности.

Термин «С.» этимологически связан с греч. глаголом ащ^аХХа — соединяю, сталкиваю, сравниваю. Уже эта этимология указывает на соединение двух планов действительности, на то, что С. представляет собой арену встречи известных конструкций сознания с тем или иным возможным предметом этого сознания. Ввиду многозначности самого термина «С.» его часто

отождествляли со «знаком», «олицетворением», «алле­горией», «метафорой», «эмблемой» и т. п. Это делает необходимым отграничить понятие С. от др. категорий.

В отличие от аллегории, где образ играет подчи­ненную роль и выступает как иллюстрация нек-рой общей отвлеченной идеи, С. предполагает равновесие идеи и образа. С. не является персонификацией или схематич. олицетворением отвлеченного понятия (как, напр., Добродетель, Порок, Наслаждение, Грех и т. п. в ср.-век. мистериях). В персонификации значение образа не выходит за пределы олицетворяемой им абстракции, тогда как в С. образ полностью сохраняет свою самостоятельность, не сводим к абстракции, по­тенциально содержит в себе множество абстрактных идей изображаемого предмета, так что последний предстает в С. в его глубокой, разносторонней и много­значной смысловой перспективе. В этом и заключается нераздельное единство п равновесие идеи и образа, внутреннего и внешнего в С. Означающее и означат емое здесь взаимообратимы. Идея дана конкретно, чувственно, наглядно, в ней нет ничего, чего не было бы в образе, и наоборот.

С. не является метафорой, поскольку в последней образ носит совершенно самостоят, характер и не указывает на к.-л., хотя бы и многозначную, идею предмета. Условный характер художественного С. отличает его от мифа (см. Мифология). Идейно-образ­ная сторона художеств. С. связана с изображаемой предметностью только в отношении смысла, но никак не субстанциально; миф же вещественно отождеств­ляет отображение и отображаемую в нем действитель­ность. Религ. С. (в частности, т. н. С. веры) является одновременно также и мифом.

Одной из разновидностей С. является эмблема, к-рая предполагает узаконенное конвенциональное употребление какой-либо вещи в качестве С. в связи с теми или иными обществ.-историч. установлениями.

Помимо религии и искусства, термин «С.» употреб­ляется также в науке, в особенности в логике и мате­матике, где значение его приближается к понятию знака. Совр. точная наука пользуется реально обо­снованными символич., в особенности математич. фор­мулами, к-рые дают общее как закон для получения единичного и предполагают единичное как проявление общей сущности и общего закона. Понимая огромное значение символов в процессе познания объективной действительности, Ленин вместе с тем подверг уничто­жающей критике субъективно-идеалистич. истолкова­ние самих понятий и представлений как «условных знаков, символов, иероглифов», не имеющих никакого объективного содержания (см. Соч., т. 14, с. 219—26). Он писал относительно символов, что «...против них вообще ничего иметь нельзя. Но „против вся­кой символик и" надо сказать, что она иногда является „удобным средством обойтись без того, чтобы охватить, указать, оправдать определения п о н я т и й" (Begriffsbestimmungen). А именно в этом дело философии» (там же, т. 38, с. 107). Луначар­ский, говоря о важности С. в иск-ве и определяя его как «...конкретный, доступный нашему вообра­жению образ, который означает что-то, само по себе нашему воображению недоступное» (Собр. соч., т. 4, 1964, с. 336), разграничивает символизм реалисти­ческий и декадентский. Т. о., как в науке, так и в иск-ве, смысл С. определяется тем, выступает ли он как средство объективного отражения действительно­сти или является самодовлеющей игрой мысли, формой ухода от объективного познания мира.

Лит.: История понятия и термина С. V о 1 к е 1 t J., Der Symbolbegriff in der neuesten Aesthetik, Jena, 1876; Schlesinger M., Die Geschichte des Sym-bolbegriffs in der Philosophie, «Arch. Geschichte Philos.», 1909, Bd 22, H. 1; Loo 11 H., Der Symbolbegriff in der neueren Religionsphilosophie und Theologie, Koln, 1955; S^rer. sen

символизм

li

B. A., Symbol und Symbolismus in den asthetischen Theorien
des 18. Jahrhunderts und der deutschen Romantik, Kopenhagen,
1963; Starr D., Ober den Begriff des Symbols in der deut­
schen Klassik und Romantik, Reutlingen, 1964.

Общая теория С. Гегель Г. В. Ф., Лекции по эстетике, Соч., т. 12, кн. 1, М., 1938, ч. 2, с. 312—436; Ш е л-л и я г Ф. В. И., Философия иск-ва, М., 1966, с. 106—11; Иванов В., По звездам, П., 1909; его же, Мысли о символизме, «Труды и дни», 1912, № 1; его же, Борозды и межи, М., 1916; Белый А., Символизм, М., 1910; его же, О символизме, «Трудыи дни», 1912, № 1—2; Л о с е в А. Ф., Диалектика художеств, формы, М., 1927, с. 152—153, 228— 233; его же, Антич. космос и совр. наука, М., 1927, с. 321— 337, 463—528; V 1 s с h e r F г., Aesthetik Oder Wissenschaft des Schonen, Tl 1—3, Reutlingen—Lpz., 1846—57; его же, Kritische Gange, neue Folge, H. 5, Stuttg., 1866, S. 136—46; его же, Das Symbol,в кн.: Philosophische Aufsatze, Lpz., 1887; Schelllng Pr. W. J. von,... Einleitung in die Philosophic der Mythologie, Sammtliche Werke, Abt. 2, Bd 1, Stuttg., 1856, S. 3—198, 360—432; Ferrero G., I simboli in rapporte alia storia e filosofia del diritto, alia psicologia e alia sociolo-gia, Torino, 1893; В a e s E., Le svmbole et l'allegorie, Brux., 1900; Hamann R., Das Symbol, Grafenhainichen, 1902; Platzhoff-Lejeune E., Das Symbolische, «Zeit», 1902, Bd 32, № 412; С a s s i r e r E., Philosophie der symbo-lischen Formen, 2 Aufl., Bd 1—3, Darmstadt, 1953—54; Wiener M., Von den Symbolen, В., 1924; Weinhandl F., Ober das aufschlieBende Symbol, В., 1929; К 1 a g e s L., Der Geist als Widersacher der Seele, Bd 1—3, Lpz., 1929; Scherer R., Das Symbolische, «Philosophisches Jahrbuch», 1935, Bd 48, H. 2, S. 210; Michel A., Symboles, в кн.: Dictionnaire de theologie catholique, v. 14. P., 1946; J u n g K. G., Symbolik des Geistes, Z., 1948; В а у n e J. S., Secret and symbol, Edin., 1949; F о s s M., Symbol and meta­phor in human experience, Princeton (N.Y.), 1949; Filosofia e simbolismo, Roma, 1956; Jones E., Papers on psycho­analysis, Boston, [1961]; Ortigues E.. Le discours et le symbole, P., [1962]; Dittmann L., Stil—Symbol—Struk-tur, В., 1967; «Symbolon», Jahrbuch fur Symbolforschung, Hrsg. von J. Schwabe, Bd 1—6, Basel — Stuttg.., 1960—69.

Библ.: Lurker M., Bibliographie zur Symbolkunde, Bd 1—3, Baden-Baden, 1964—68; Bibliographie zur Symbo­lik, Ikonographie und Mythologie, Baden-Baden, 1968.

А. Лосев. Москва. СИМВОЛИЗМ (франц. symbolisme, от греч. oo\i$o- Xov—знак, символ) —худож. и филос.-эстетич. течение конца 19 — нач. 20 вв. Зародилось как лит. направ­ление во Франции в 1880-х гг. (П. Верлен, А. Рембо,

C. Малларме и группировавшиеся вокруг него поэты),
позднее распространилось и в др. странах — Бельгии
(М. Метерлинк, Э. Верхарн), Германии и Австрии
(С. Георге, Г. Гофмансталь, Р. Рильке, Г. Гауптман),
Норвегии (поздний Г. Ибсен, отчасти А. Стриндберг
и К. Гамсун), Польше (С. Пшибышевский), Англии
(Оскар Уайльд) и т. д. В России С. возник в 1890-х гг.
К «старшим» символистам обычно относят Н. Минского
(«При свете совести», СПБ, 1890), Мережковского
(«О причинах упадка и о новых течениях совр. рус.
лит-ры», СПБ, 1893), В. Брюсова, выпустившего
в 1894—95 три сб. «Рус. символисты», К. Бальмонта,
Ф. Сологуба, 3. Гиппиус; к «младшим», выступившим
в 1900-х гг.,— А. Блока, А. Белого, Эллиса, Вяч.
Иванова, И. Анненского, Ю. Балтрушайтиса и др.
С. проявился также в театре, в живописи (Пюви де
Шаванн, М. Дени и др. во Франции, А. Бёклин
в Швейцарии, П. Кузнецов, Н. Сапунов, Н. Чурля-
нис в России) и в музыке (Скрябин).

В творчестве художников-символистов своеобразно преломились неискоренимые противоречия бурж. об­щества, к-рое с их т. зр. способствует развитию циви­лизации и в то же время подавляет человеч. индиви­дуальность, ведет к «гибели сорременной культуры» (см. А. Белый, На перевале, П., 1918, с. 12). Спасе­ния личности и культуры символисты искали на пути духовного самоуглубления индивида, преображения жизни через нск-во, на пути религ.-эсхатологич. чаяний. Выступив против натурализма и отождест­вляемого с ним реализма, С. важнейшей проблемой своей эстетики объявил проблему символа. В опубл. Ж. Мореасом в 1886 манифесте С. («Фигаро», 18. IX) говорилось, что символич. поэзия — враг «объек­тивного описания», что для нее конкретные явления — лишь видимости, предназначенные обнаружить «эзо­терическое сродство... с изначальными идеями...»

(цит. по кн.: «Лит. наследство», т. 27—28, 1937, с. 54). Худож. символ через реальный предмет или состо­яние души наводит человека на мысль о существова­нии идеального начала, недоступного для обычного познания мира — «области тайного» (Малларме), «невидимых п роковых сил» (Метерлинк). Поэтич. образ символисты уподобляют музыкальному, т. к. музыка (здесь они идут вслед за Шопенгауэром) не­посредственно говорит о сокровенной, словесно не­выразимой сущности мира («Поэтич. иск-во» Вердена провозглашало «музыку» и «оттенки» существенней­шими элементами поэтич. формы). Большое влияние на развитие эстетпч. концепции С. оказали идеи нем. и франц. романтизма (уже Новалис говорил о том, что «всякий поэтич. образ должен быть сим­волическим»), а также англ. прерафаэлитов (Рескин подчеркивал важность символики для подлинного иск-ва). Философия С. характеризуется отрицат. от­ношением к позитивизму и материализму и сложи­лась под воздействием идей Платона, Канта, мистиков и в особенности Шопенгауэра, Ницше, Вл. Соловьёва. В центре гносеологии С.— понятие интуиции, к-рая отождествляется с мистич. прозрением и противопо­ставляется рацион, познанию как ее «бледнейшему прообразу» (см. А. Белый, О смысле познания, П., 1922, с. 70); с помощью интуиции поэт познает правду «...более таинственную и более глубокую, чем правда материальная» (Метерлинк, Поли. собр. соч., т. 1—2, П., 1915, с. 43).

Враждебность бурж. действительности иск-ву при­вела мн. символистов к идее самоценности иск-ва (см. «Искусство для искусства»), к противопоставлению эстетич. ценностей ценностям моральным и социаль­ным. По словам О. Уайльда, «искусство ничего не выражает кроме самого себя», более того, «...жизнь подражает искусству гораздо больше, чем искусство подражает жизни» («Замыслы», в кн.: Полн. собр. соч., т. 3, СПБ, 1912, с. 186, 187). С идеей об авто­номности иск-ва большинство символистов связывало понимание С. как чисто худож. явления — по словам Брюсова, С. «...хотел быть и всегда был только искусством» («О „речи рабской" в защиту поэзии», см. «Аполлон», 1910, № 9, с. 33). Однако нек-рые представители течения видели в С. нечто большее: средство морального воздействия на людей (Ибсен; по словам Ф. Сологуба, «если бы не было иск5^гсства, не было бы и никакой причины для того, чтобы жизнь изменялась» — «Поэты-ваятели жизни», см. сб. «Искусство и народ», П., 1922, с. 96), некую магическую силу преображения жизни (Рем­бо), или, наконец, цельное миросозерцание, жизне­деятельность, призванную обновить общество (Белый, Иванов, Г. Чулков, в известной степени Блок). В обосновании С. как миропонимания рус. симво­листы опирались на религ.-эстетич. идеи Достоев­ского и Соловьёва. Усматривая задачу иск-ва в объ­единении с религией и превращении в теургию («...Символика становится воплощением, символизм — теургией» — Белый А., Ара­бески, М., 1911, с. 210; см. также, «О символизме», в журн.: «Труды п дни», 1912, № 1, с. 21, 22, 24), конечный идеал С. они видят в преодолении харак­терного для современности распада коллективных форм общения, преобразовании индивидуальной сим­волики в символику коллективную и создании «об-, новленного соборного духа» (см. В. Иванов, Борозды п межи, М., 1916, с. 275; см. также, А. Белый, Сим­волизм, М., 1910, с. 212). Мн. сторонники С. были богоискателями (см. Богоискательство).

В целом С. носил чрезвычайно сложный и разно­родный характер. Эстетика С. оказала влияние на ряд направлений модернизма в бурж. иск-ве 20 в., прежде всего на экспрессионизм и сюрреализм. В то же