Борьба римских пап и императоров Священной римской империи

Современная политическая традиция Запада (Западной Европы) во многом как раз и заложена в ходе данного исторического периода как борьба духовной и светской власти за политическое влияние. «Основоположниками» данной традиции как раз и выступили римские папы и императоры эпохи Средневековья, которые ожесточенно боролись между собой не просто за власть, а за власть в масштабе всей Западной Европы.

Укрепление папской власти во второй половине XI века многим обязано талантливой дипломатии Гильдебранда — Григория VII. Он использовал малолетство Генриха IV и феодальные смуты в Германии, чтобы, не боясь вмешательстваимператора, укрепить папство в организационном отношении. Гильдебранд проводит новый порядок избрания пап коллегией кардиналов, отстраняя, таким образом, императора от влияния на папские выборы. Безбрачие духовенства должно было сделать из него покорное орудие, не отвлекаемое никакими семейными заботами. Гильдебранд заключает союз с Тосканой. Он лично едет в Южную Италию, где в это время утвердились норманны, и в Капуе заключает союз с норманским графом Ричардом. В 1059 г. граф Ричард и Роберт Гюискар, герцог Апулии, признали себя папскими вассалами. На севере Италии Гиль-дебранду удалось подчинить папе сильных и независимых архиепископов миланских, поддерживая против них городское движение патаренов. Значительная часть Италии была объеди­нена под папским верховенством, чтобы противостать импе­ратору.

В 1073 г. Гильдебранд стал папой. Под наружностью этого маленького, коротконогого толстяка таились непреклонная и беспощадная воля, яростный фанатизм и гибкий дипломати­ческий ум. Он не знал удержа в своем исступленном красно­речии. Вместо «гнев господень» он говорил «ярость господня». В то же время он умел искусно разбираться в самой сложной политической обстановке, ловко маневрировать в опасной и враждебной среде. Среди принципов, изложенных им в его знаменитом «Dictatus papae», рядом с провозглашением без­условной власти папы в делах церкви встречаются и такие положения, как «Римский первосвященник имеет право низ­лагать императоров», «Он может освобождать подданных от присяги верности по отношению к неправедным государям». Конечно, Григорий не первый выдвинул эти принципы, но он первый сделал попытку провести их в жизнь.

Кроме силы оружия и средств дипломатии, в руках Григория и его преемников был еще и духовный меч — в виде отлучений, интердиктов, разрешения подданных от присяги. Так, например, интердикт (запрет на богослужение на определенной территории) был совершенно жутким идеологическим оружием - нельзя было ни родиться, ни женится, ни умереть (в смысле запрещены церковные мероприятия со всеми вышеназванными коренными событиями жизни человека, родившийся - есть незаконнорожденный, женившиеся - сожительство мужчины и женщины незаконно, более того, даже физическая смерть неприемлема без отпевания). В ответ феодалы отвечали традиционно - кровью и железом…

При Григории VII получает широкое развитие посылка папских легатов, которые становятся одним из главных органов папского управления. Они являются повсюду, во все вмешиваются, смещают епископов, выступают против госу­дарей. Папа предписывает повиноваться легатам так, как повиновались бы самому папе. Но в то же время Григорий требовал отчета от легатов и проверял все их распоряже­ния.

Классической является дипло­матия папы Григория VII в его борьбе с императором Генрихом IV. Григорий упорно добивался права проводить церковные выборы, т. е. вмешиваться во внутренние и притом важнейшие дела Империи, преследуя симонию (продажу церковных должностей) и свет­скую инвеституру (возведение в епископский сан императором). Генрих IV всеми силами отстаивал эти права императора не только в Германии, но и во всей Священной Римской империи. Если Григорий присвоил папе право низводить императоров с трона, то Генрих использовал практиковавшееся уже ранее право императора низлагать пап. Генрих низлагает папу на Вормсском сейме 1076 г. и пишет ему послание, заканчиваю­щееся энергичным «ступай вон!» Месяц спустя Григорий низ­лагает самого Генриха на Латеранском соборе, разрешая «всех христиан» от клятвы верности ему и запрещая «служить ему как королю».

Побеждает папа, потому что ему удалось использовать то недовольство, которое Генрих возбудил среди князей Германии. Они присоединяются к папе, и положение Генриха делается безвыходным.

История свидания в Каноссе обросла легендой. Нелегко отделить факты от вымысла. Стоял ли Генрих босой на снегу перед воротами замка, дожидаясь, пока папа соизволит его принять, или же он ожидал этого приема в более комфорта­бельной обстановке, от этого дело меняется мало. Каносса могла показаться решительной победой папы, и его сторон­ники всячески старались раздуть историю унижения герман­ского императора, придумывая все новые подробности. Но для Генриха каносское покаяние было лишь дипломатическим шагом, давшим ему передышку и спутавшим карты папы в той борьбе, которую Генрих повел в Германии против князей и избранного ими нового короля. В 1080 г. Генрих при под­держке недовольных папой германских епископов снова низ­лагает Григория VII и выдвигает антипапу. Выдвижение антипап начинает играть такую же роль в императорской по­литике, как выдвижение антикоролей и антиимператоров в политике пап.

Со своим антипапой Генрих отправился на завоевание Рима. Григория выручили только южноитальянские нор­манны Роберта Гюискара. В числе войск, выручавших главу христианской церкви, были и отряды сицилийских мусульман. Генриху пришлось уйти, но норманны и арабы заодно раз­громили Рим, увели много народа в рабство, и Григорию нельзя было оставаться в опустошенном его союзниками городе. Он последовал за норманнами в Салерно, где и умер (1085 г.).

Вормсский конкордат 1122 г., который отделил духовную инвеституру от светской и отдал первую папе, а вторую — императору, не прекратил столкновений между императорами и папами. Это был во всех отношениях неудачный компромисс, открывавший путь для новых конфликтов.

Вышеназванный конфликт стал классическим, ему предшествовали и наследовали в течении нескольких веков целый ряд соответствующий конфликтов с одной и другой стороны.

Крестовые походы и международные отношения. В конце XI века папская дипломатия сумелаиспользовать в своих интересах начавшеесяна Западе широкое движение на Восток — крестовые походы. Крестовые походы направлялись интересами весьма разнообразных групп западноевропейского феодального общества. На Восток стремилось рыцарство, которое искало новых земель для захвата, новых крепостных для эксплоатации, жаждало грабежа и добычи. На Восток были обращены взоры торговых городов, поднимавшихся в это время в Европе и особенно в Италии и стремившихся захватить в свои руки торговые пути в восточной части Средиземного моря. О пере­селении на Восток мечтало и крестьянство, угнетаемое фео­дальными господами, разоряемое беспрестанными войнами, страдавшее от непрерывных голодовок. Деклассированные элементы феодального общества рассчитывали поживиться во время больших грабительских походов. Папство увидело в крестовых походах удобный случай поднять свой авторитет, подчинить своему влиянию Восток, обогатиться за счет при­текавших со всех сторон Европы обильных сборов. Поэтому папство ревностно принялось за проповедь крестовых похо­дов. Крестовые походы стали одним из орудий воздействия пап на государей Европы, новым предлогом для вмешательства римской курии во внутреннюю жизнь европейских государств, источником новых доходов, средством для усиления папского авторитета.

Борьба пап с императорами не прекращается во время крестовых походов.

Фридрих II Гогенштауфен. ПапаИннокентий оставил папский престол вознесенным на небывалую высоту. Но он завещал ему также и опаснейшего врага в лицевыдвинутого им самим императора Фридриха II Гогенштауфена (1212—1250 гг.), одного из умнейших и циничнейших диплома­тов средневековья. Сын немецкого императора и сицилийской принцессы из дома норманских разбойников, Фридрих II вырос в Сицилии, где причудливым образом скрещивались итальянская, византийская, арабская и еврейская культуры. В сущности он был человеком без отечества и национальности. Став уже в детстве игрушкой в руках бессовестных политиков, он рано созрел и ожесточился сердцем. Безгранично често­любивый, он верил только в силу и ум. Беспокойная и неутомимая натура толкала его на новые и новые политические затеи. Фридрих был образованнейшим человеком своего вре­мени: он живо интересовался научными вопросами, поддержи­вая переписку с рядом выдающихся ученых, как христиан, так и евреев, а также мусульман. Особенно интересовался он греческими и арабскими писателями, которых читал в под­линнике. В области религии Фридрих проявлял насмешливый скептицизм, равнодушие и терпимость, хотя из политических видов и преследовал еретиков. В дипломатии его силу составляли гибкость и неразборчивость в выборе средств, знание человеческих слабостей, кипучая и стремительная энергия.

Прославился книгой «Три прохвоста: Моисей, Иисус и Магомед», а также крайне революционной идеей для своего времени (конечно, вызванная его собственными политическими потребностями) идея объединения трех великих религий: иудаизма, ислама и христианства.

Планы мировой монархии как императоров, так и пап рассыпались прахом, но именно в ходе их борьбы сформировалась и окрепла традиция Западной Европы - борьба духовной власти за власть политическую.