Глава 12. Пыль и миражи

— Уходи.

— Ты снова не рад мне?

— И не буду рад. Все из-за тебя. Люди гибнут!

— Ты тоже приложил к этому руку. Без тебя ничего бы не случилось. Это я дал тебе силы сделать это, но смешал миры — ты, и только ты...

Собеседник горько молчит. Тот, другой, усмехается:

— К слову, мне понравилась твоя попытка. Эта троица... боец, ребенок и собака. Ты почти обвел меня вокруг пальца. Но теперь я знаю, чего от них ожидать. Они умрут, как только подойдут сюда.

— Ты все равно не поверишь, но здесь я ни при чем. Не я собрал их вместе, не я дал им силу.

— Ты прав. Я не поверю.

***

Граница пуста, на баррикадах следы засыхающей крови — несколько часов назад здесь прошли каннибалы. Наверху, на самой дальней бетонной плите, сидела невысокая фигурка — молодой Пьющий Плоть быть послан сюда охранять границы.

Удивительно, но этому внешне хрупкому пареньку было вполне по силам выполнять работу десятка вооруженных людей. Как жаль, что раньше никто не знал, что монстры могут быть дружелюбны. Может, отделались бы меньшими жертвами.

Увидев подъезжающую машину, он в три огромных прыжка оказался на земле и легко сдвинул одну из плит, перегораживающих улицу.

Томас открыл окно и высунулся из него по пояс, пожав когтистую руку часового и перекинувшись с собратом парой слов. Скользнул обратно на сиденье, нервно взъерошил кудрявые волосы:

— Говорит, от центра города идет какая-то вибрация. В Штабе не так заметно, а тут прям по ногам бьет. Не нравится мне это.

— Ты можешь остаться, — отозвался Мэтт, выруливая на одну из улиц, ведущих к центру.

Пьющий Плоть дернул плечом в серой майке и нахохлился. Но вскоре Джонни сумел его разговорить — только у него это получалось так непринужденно. Не прошло и пяти минут, как мальчишки обсуждали предшествующую нападению каннибалов вылазку к Зверодактилям, а еще через полчаса Мэтту пришлось свернуть с прямого пути.

Сопротивление расчищало часть улиц от мусора — фонарей, свороченных неуклюжими Пожирателями или нашедшим очередной насест Зверодактилем, от вывернутых участков асфальта и обломков стен. Но убирали они не все улицы, а только те, по которым хотя бы в перспективе мог проехать отряд, спешащий на далекий сигнал о помощи из дымовой ракеты.

А вот ближе к центру города никто не стал бы звать на помощь — здесь уже давно не осталось людей. Часть их сожрали, часть удалось эвакуировать и поселить у Штаба, под защитой. А тут жили только монстры, нападая друг на друга и блуждая от самого центра до защитной кристальной линии.

Поэтому Мэтт и смотрел по сторонам так внимательно, держа руку на кармане комбинезона — там хрустели кристаллы. И Мелкий не высовывал морду в окно, бдительно принюхиваясь и шевеля ушами.

В отличие от людей, пес даже в машине чувствовал, что что-то не так. Низкая вибрация, о которой говорил часовой, была повсюду — в земле и воздухе, волнами расходясь по городу. Она была неприятной, вызывала странные мысли. Скажем, какого цвета будет кровь Джонни, если впиться в его руку зубами? И перестанет ли так весело смеяться Томас, когда собачьи клыки вспорют его горло?..

Мелкий опустил голову и насупился, прижав уши. Ему точно не нравилась эта вибрация!

Мэтт вновь сверился с картой и съехал на боковую улочку, огибая завалившее дорогу дерево, в ветвях которого висел чей-то иссушенный скелет. Потом порылся в бардачке и нащупал свой талисман.

Пара бусинок и коготь Аннет на кожаном ремешке. Она сломала его, когда вместе с будущим мужем взламывала дверь пустой квартиры, чтобы там переночевать. В этом доме пахло специями и выпечкой, на дверях нашлись зарубки — старые хозяева каждый год замеряли, как растут их дети.

Мэтт захотел остаться здесь, едва переступил порог. Аннет, в родном мире ютившаяся в норе, тоже одобрила новый дом. Она облюбовала подоконник, где сидела, читая книги, найденные в соседнем доме — библиотеке. Именно Аннет первой услышала голос из громкоговорителя, созывавший выживших присоединиться к Сопротивлению и бороться с монстрами. Именно она убедила Мэтта пойди на тот голос и стать бойцом, которым люди смогут гордиться.

«Как она там?»

Опомнившись, Мэтт резко крутанул руль и затормозил, въехав на тротуар передними колесами. Джонни успел вцепиться в спинку кресла, а Томас, высунувшийся в окно, ушиб лоб о край стекла. Мелкий запоздало рычал, вздыбив шерсть.

Джонни припал к стеклу и ахнул.

— Сидите тихо, — шепнул Мэтт, доставая кристаллы из кармана. Но он понимал, что это ему не поможет.

С одним Пожирателем сложно справиться, а сейчас их трое! Но как? Они же не собираются в стаи!

...Они шли медленно, переваливаясь и касаясь асфальта пальцами длинных рук. Они так мало двигались за свою жизнь, что поросли мхом и лишайником, который крошился и ссыпался с них при каждом шаге.

В каждом монстре было не меньше трех метров в высоту, каждый весил многие тонны — тонны животной злобы и бесконечного голода. Это он заставлял Пожирателей бросаться на все живое, что проходило мимо их нор, разрывать плоть огромными когтями, запихивать в обе пасти...

Томас зашипел, потемнев глазами. Он задыхался от подступившей к самому горлу ненависти — точно такая тварь убила его семью! Сожрала родителей, а потом держала мальчика в страхе, не давай и шанса уйти из дома. Заставляя корчиться от бессилия и тоски и мечтать, мечтать о мести...

— Томас, спокойно, — сказал Мэтт, не сводя взгляда с огромных монстров, шеренгой бредущих по улице. Они были слепы и не чувствовали присутствия пищи так близко. Пока — не чувствовали. — Среди них нет Пожирателя, убившего твоих родных. Того убил твой приемный отец. Он уже отомстил за тебя. Он ждет тебя дома! Тебе нужно выжить и вернуться к нему. Не делай глупостей.

Томас всхлипнул, вздрогнул, сжимая кулаки так, что удлинившиеся когти глубоко впились в ладони. Зажмурился и замер, почти не дыша.

Пожиратели подошли совсем близко. Машина вздрагивала от каждого шага огромных чудовищ, проходящих мимо. Вот одно — три замшелых рога, нижние клыки выпирают из обоих ртов. Вот второе — с гребнем на спине. И третье — у него только один рог, но длинный, гнутый. И нижняя пасть, свернутая куда-то набок.

И именно третий монстр вдруг остановился у самой машины. Втянул воздух, задумчиво постукивая зубами и скребя когтями по асфальту. Чудовище.

Мэтт затаил дыхание. Его сердце билось часто и горячо, а пальцы подрагивали в жажде схватки. Безнадежной, ведь прошедшие мимо Пожиратели все услышат и тоже вступят в бой. Но нужно защитить дрожащего Джонни и замершего с закрытыми глазами, ровно дышащего Томаса. Только Мелкого не нужно защищать — он тоже будет драться.

В последний раз втянув воздух с отвратительным свистом, Пожиратель недовольно рыкнул и двинулся дальше, раздраженно мазнув рукой по боку машины.

Внедорожник покачнулся, чиркнув колесами по асфальту, жалобно зашатался, откатываясь назад. Джонни невольно пискнул и тут же зажал себе рот, глядя в сторону монстров испуганными глазами. Но его не услышали.

Чудовища ушли.

***

— Почему они уходят? — спросил Джонни, когда помятый с одного бока внедорожник вновь ехал по улицам. — Что их спугнуло? Они же обычно не отходят далеко от нор.

— Полагаю, — сказал Мэтт, — их спугнуло то же самое, отчего на нас напали каннибалы. И из-за чего мы сейчас едет в центр.

— А почему мы остановились?

— Дальше — пешком, — будничным тоном сказал Мэтт, открывая дверь Мелкому. Пес сделал несколько радостных прыжков, разминая лапы, и отбежал в сторону по собачьим делам.

Джонни тоже выскользнул из машины и уже через пару шагов понял, о какой вибрации шла речь. Она была очень сильной, отдавалась в мгновенно онемевших ступнях, поднималась по костям и позвоночнику. И впивалась в мозг, как тупое сверло, проворачиваясь в нем неторопливо, путая мысли...

— А почему пешком? — спросил у бойца Томас, разминая плечи и потягиваясь. Мэтт молча указал на дорогу. Которая кончилась, оборвавшись резко и сыпуче, свесив рваный асфальтовый язык вниз, в провал.

А дальше был центр города. То, что от него осталось.

Когда миры смешались, множество титанов оказалось в одном небольшом городе. Запертые в нем, окруженные странными зданиями и хрупкими людишками в них, титаны не сомневались ни минуты.

Здесь, совсем рядом, стоит протянуть когтистую лапу, щупальце или руку — давние враги! Те самые, с которыми шли сражения многие века, от самого начала времен, когда в далеком-далеком мире неведомый творец наполнил этих огромных существ своей яростью.

Титаны вцепились друг в друга, разрывая на клочки древнюю плоть, вспахивая землю исполинскими ногами и ровняя с ней многоэтажные здания.

Они все погибли, и тела поверженных растворились в воздухе чужого для них мира. В живых остался только один титан — самый сильный, самый жестокий. Чтобы залечить свои раны, он нашел себе убежище. В огромном котловане, в земле, с которой перемешалось то, что еще недавно было жилыми и офисными зданиями — и людьми, находившимися там.

Титан смешался с этой землей, напитанной людской кровью. Титан и сейчас здесь.

Он спит.

***

—...Ничего себе, — ахнул Джонни, глядя за край обрыва. Там, внизу, уже не было города. Только земля, утрамбованная огромными ногами, да ржавые балки, торчащие из нее тут и там, как кости из открытого перелома. — И тут был центральный район?

Мэтт вздохнул, молча взваливая на плечи две тяжелые сумки. Одну тут же вырвал из его рук Томас, грозно сверкнув на человека черными глазами. Боец хмыкнул и промолчал. Подросток его раздражал, но был в чем-то полезен — сказывалось влияние приемного отца, начальника караула и очень опытного воина. Да и Джонни чувствовал себя спокойнее, когда рядом был другой ребенок — пусть это и Пьющий Плоть.

Мелкий, покрутившись вдоль края обрыва, нашел самый пологий участок и начал бочком спускаться, задирая голову и поглядывая на людей — как вы там, не отстали? Мэтт последовал за ним быстро, ставя ноги под углом и балансируя сумкой.

Стоя на ровной земле, боец настороженно оглядывался, пока Томас помогал спуститься Джонни, у которого из-за вибрации снова закружилась голова.

Развороченный центр города казался пустыней — только земля, куда ни погляди. Почему-то — горячая, словно нагретая солнцем. Но солнце вот уже который месяц еле проглядывает из-за облаков...

Мэтт всмотрелся вдаль, сквозь дрожащий от поднимающегося жара воздух. Что это... там? Похоже на здание! Но здесь же не осталось ни одного целого строения. Или это не так?

— Думаю, нам туда! — указал боец, и вскоре отряд двинулся в жаркий и долгий путь.

***

Земля крошилась и плакала сухой пылью, скрипя на зубах и обжигая легкие. У Мэтта была фляга с водой, и только это спасало отряд от жажды.

Они шли уже полчаса, а далекое здание, казалось, не приблизилось ни на шаг.

Мелкий, которому было хуже всех из-за близости к горячей земле, шел впереди, повесив хвост и то высовывая язык от жары, то пряча его назад, облепленный поднявшейся пылью. Шерсть пса посерела, темные пятна на ней потускнели. Проведя рукой по собачьему боку, Джонни увидел, что его рука стала грязно-коричневой.

Не лучше было и Мэтту в его кожаном комбинезоне. Он тяжело дышал и вытирал пот с лица. Вибрация била в ноги ритмично и зло. И все больнее с каждым шагом. Но почему?.. Нет сил думать об этом.

Мэтту все казалось, что он слышит голос любимой. Аннет звала его откуда-то, еле слышно, ласково. Звала домой, где она вытрет пот с его лба, прогонит усталость нежным поцелуем. Таким прохладным...

Джонни остановился и всмотрелся в дымку, недоуменно морща лоб. Что там такое? Как будто ходит кто-то! Но Мэтт смотрит туда и ничего не видит. И Мелкий спокоен. Наверное, показалось.

Мальчик двинулся дальше. Вибрация отдавалась уже не в голове, а в самом сердце. Оно все пыталось угнаться за рваным ритмом, в котором пульсировала земля и все вокруг, словно в диком танце, которым каннибалы приветствовали новую жертву темному богу.

Мэтт остановился и потянулся за флягой, жадно запрокинул ее над пересохшими губами. Но не вода, а пыль потекла из нее, запорошив соленое от пота лицо, попав в горло.

Боец с какой-то детской обидой посмотрел на флягу, а потом руки сами разжались, сами поднялись и с силой вцепились в короткие волосы. Но и эта боль была почти неощутима.

Только жара, только тяжелые удары сердца, только ноги, отказывающиеся идти — онемели от гула, пронзившего каждую косточку.

Пыль снова ударила в лицо и ноздри, а за ней — и сама земля, сухая и горячая. Пронизанная вибрацией, которая ликующе впилась в тело бойца, заставляя всю кровь бурлить и рваться из пор, прочь, прочь...

Мэтт снова услышал нежный голос Аннет. Она тут, рядом, она поможет. Она... под землей?

Он приоткрыл заплывший глаз и увидел ее. Увидел лицо в трещинах на земле. Но это была уже не любимая жена, а пыльное чудовище, укравшее ее голос и улыбку. Теперь оно хотело украсть и жизнь Мэтта. И тянуло клыки к его шее...

Мэтт не слышал хриплые крики мальчика, увидевшего в дымке над землей приближающегося отца. Не слышал вой Мелкого, не почувствовал, как пес дергает хозяина за воротник комбинезона, пытается поднять, сдвинуть, да хоть что-нибудь предпринять!

И не услышал, как испуганно кричит Томас, ушедший далеко вперед и с ужасом увидевший, обернувшись, как его спутники корчатся на земле, отбиваясь от несуществующих врагов.

И как подросток подхватил Джонни на руки и побежал обратно, к автомобилю, прочь из этого места! Лишь бы спасти друга, лишь бы не потерять его...

И Мэтт тем более не увидел, как резко Томас остановился. Как скрипнул зубами и обернулся.

И сделал шаг назад.

***

...Мэтт раскрыл глаза и увидел, что Томас пытается поднести к его губам флягу. «Там же нет воды, там пыль!» — хочет сказать мужчина, но не может. Фляга наклоняется, и влага из нее помогает разлепить пересохшие, искусанные губы. «Все же вода...»

Под правой рукой Мэтт чувствует мягкую шерсть — Мелкий прижался к хозяину, пытаясь хоть как-то его поддержать.

— Где мы? — хрипло спросил Мэтт. — Ты отнес нас обратно к машине?

Томас хмыкнул и опустил глаза, словно вспомнив что-то постыдное:

— Нет, мы там, куда шли, — Пьющий поднял взгляд, и в нем было изумление. И страх, и много чего еще. — Вам стоит это увидеть. Это неописуемо!

***

— Что? Как это может быть?! Они не могли выжить! Они должны были сойти с ума на подходе сюда!

— Что, неужели хоть что-то пошло не по твоему плану? — с усталой насмешкой спросил первый собеседник.

— Не надейся, — процедил другой. — Они просто поменяли ход игры. Но игра идет моими картами. И мы оба знаем, какую из них я достану теперь.

Первый собеседник горько поджал губы и отвернулся. Ему нравилась троица, что так далеко зашла.

Но он знал, что против той «карты» шансов у них нет.