Предварительная критика и отбор исторических источников

Одна из первых трудностей, с которыми встречается историк в своей работе, это — отбор исторических источников. Уже одно название „эвристика“, даваемое отделу, посвященному отбору источников, в пособиях по методологии истории, показывает, что в отборе источников, кроме ряда других моментов, играет роль „случайность“, т.-е. неожиданное нахождение необходимых и ценных источников.

Отбор источников зависит от темы. Если мы изучаем так называемую „доисторическую“ эпоху, т.-е. эпоху, от которой не сохранилось письменных источников, то источниками, которыми мы можем пользоваться, являются различные вещественные памятники (вещи, костяки, расположение могильников, их устройство, расположение костяка, особенности устройства городища, монеты и т. д.), данные языка, данные этнографии с фольклором (сказки, народные песни, пережитки, верования и др.)) данные исторической географии (в нашем понимании) и, наконец, географическая номенклатура. Используя, по возможности, все эти источники, историк производит необходимые научные изыскания.

При изучении последующих эпох, историк, кроме указанных источников, должен использовать те данные, которые имеются по изучаемому им вопросу в работах древних историков и географов, в различных анналах, летописях, хрониках, описаниях путешествий, а также другие памятники, сохранившиеся от изучаемой эпохи: крепости, храмы и пр. Чем ближе, к последним столетиям, тем больше возрастает количество исторических источников: появляются различные акты, книги, картины, здания, знамена, орудия, оружие, газеты, журналы и т. д.

При изучении истории последних десятилетий количество исторических источников невероятно велико: почти все, что мы видим или слышим, является историческими источниками, которые так или иначе могут быть использованы при проработке тех или других проблем истории: ворона каркает, значит существовали определенные общественные условия, сохранившие ворону от уничтожения, наподобие медведей в ряде местностей; пиджак на историке свидетельствует о развитии текстильной промышленности, короткая юбка — о вовлечении женщин в производственную деятельность и т. д.

Но по воронам и пиджакам мы развития общественных отношений в XIX—XX в. в. не изучаем. Они интересуют агронома, зоолога и историка одежды, но не историка классов и классовой борьбы.

Историк отбрасывает эти источники в результате их предварительной, может быть подсознательной, критики, так как он по другим источникам легче, скорее, с меньшей затратой труда может достигнуть нужных результатов исследования.

Общее правило, которым руководствуется историк при изучении эпох, от которых сохранилось небольшое количество источников, заключается в том, что историк обязан, по возможности, использовать все существующие источники; при изучении же эпох, от которых сохранилось большое количество источников, историк должен отобрать для своей работы наиболее ценные источники, отбрасывая все, не имеющее значения или имеющее второстепенное значение в его исследовательской работе. Не совершив такого отбора, историк „тонет” в источниках, „завалится“ мелочами, не имеющими значения в его работе и просто-напросто будет не в состоянии закончить своего исследования.

Но, к сожалению, историк не может использовать даже ценных источников, имеющих прямое отношение к его работе, и ему приходится совершать выбор и среди последних.

Прежде всего, количество ценных, имеющих первостепенное значение, источников при проработке отдельных проблем последних столетий настолько громадно, что один историк не в состоянии в течение своей жизни с ними познакомиться. Например, при изучении эпохи империализма следовало бы использовать газеты и журналы всего мира, статистические данные о промышленности и торговле во всем мире, дипломатическую переписку государств, архивы министерств иностранных дел, финансов и промышленности всех государств, донесения дипломатических и торговых агентов, протоколы съездов промышленников и банков, переписку банковых и промышленных предприятий, счетоводство этих предприятий, экономические и политические трактаты идеологов отдельных классов, военные архивы, данные о производстве и перевозке товаров и о переводах денег, архивы рабочих организаций и объединений различных групп буржуазии, данные о развитии техники различных отраслей производства и т. д., и т. д. Конечно, пересмотреть хотя бы десятую часть этого материала не может ни один человек.

Во-вторых, не все необходимые материалы историку доступны. Вещественные памятники, акты, газеты, книги, фабрики, заводы и т. д. разбросаны по всему миру. Всех нужных нам книг, газет и журналов мы не найдем в таких городах, как Москва, Ленинград, Лондон, Париж и Вашингтон. В провинциальных городах нет даже всех книг и газет, вышедших в пределах одного государства.

Для ознакомления с неизданными архивными материалами приходится ездить по актохранилищам всего мира. Так же разбросаны по музеям мира археологические находки. Поэтому историку приходится пользоваться только теми источниками, которые ему доступны.

Наконец, многие ценные источники историку просто неизвестны. Мы не имеем полных библиографических указателей всей существующей литературы, полных каталогов библиотек и музеев, научные описи составлены только на незначительное количество архивных фондов. Поэтому нахождение ценного источника часто является результатом долгого бесплодного искания или счастливого случая („эврика” — я нашел).

Но из сказанного не следует, что выводы историка основаны на том случайном материале, который находился в его распоряжении. Работа историка, как всякая научная работа, по существу своему — коллективная. Каждый работник вносит в науку то, что он в состоянии внести. Работая в стороне от крупных акто- и книгохранилищ, историк может работать над проблемами местной истории; работая в городах, где имеются нужные источники, он может разрабатывать более широкие проблемы. В обобщающих трудах историк использовывает, кроме первоисточников, работы других историков, подвергая их, конечно, соответствующей проверке. Только усилиями всех историков всего мира разрабатывается история человеческого общества. Кроме того, в научно-исследовательских институтах и в высших учебных заведениях применяется и коллективная работа в узком смысле слова, при которой коллектив историков разрабатывает одну и ту же проблему, распределив между собою работу пo изучению источников, При всяких же условиях, мы праве требовать, чтобы историк работал над проблемами, которые он в состоянии разрешить по имеющимся в его распоряжении источникам, и чтобы он использовал в своей работе все действительно ценные источники, которые только могут быть им использованы.

Что же является критерием ценного, достойного внимания из множества источников?

Прежде всего, отбор источников, как было уже указано, зависит от самой темы или прорабатываемой проблемы, Все, не имеющее к ней прямого или косвенного отношения, историком отбрасывается. Например, при изучении истории революции 1905 года историк не привлечет объектом исследования скифскую вазу, если революция на ней не отразилась. Или при изучении истории мадьяров, до переселения их в Венгрию, историк не ищет материала в переписке охранных отделений.

Но уже при определении, имеет ли источник отношение к данной проблеме, решающее значение имеет теория исторического знания. Материалы, характеризующие аграрные отношения до революции 1905 года, не имеют для историка-идеалиста при изучении аграрного движения в 1905—1907 г. г. никакого значения, или имеют совершенно второстепенное значение; для него решающее значение имеют материалы, освещающие агитационную деятельность с.-д, с-р. и др. партий в деревне. Для историка-марксиста источники, освещающие дореволюционные аграрные отношения, являются при проработке той же темы весьма важными, так как только по ним он может установить причины, вызвавшие аграрное движение и определившие его характер.

При отборе источников решающее значение имеет не только свойственная данному историку теория исторического знания, но и партийная принадлежность историка. Историк предпочитает, при возможности пользования источниками, оставшимися от различных политических партий и деятелей, источники, оставшиеся от его партии, или родственных его взглядам партий. Например, при изучении революции 1917 года историк-большевик предпочитает пользоваться газетами, дневниками, мемуарами и др. партийными документами РСДРП (большевиков), прибегая к другим материалам только для освещения деталей и фактов, неосвещенных или недостаточно освещенных в партийных документах большевиков; историк-меньшевик отдает предпочтение партийным документам РСДРП (меньшевиков) Обменяется это тем, что каждый человек, в том числе и историк, говорящий о своей объективности, аполитичности, и т. п., всегда больше доверяет своей партии или партии, к взглядам которой он близок, чем ее политическим противникам.

Отбор для исследования источников в зависимости об общего мировоззрения и политических убеждений историка мы можем назвать субъективной предварительной критикой источников. От субъективной предварительной критики источников мы можем различить предварительную критику по существу источников, при которой отбор источников производится в зависимости от того, насколько полно и достоверно источник освещает исследуемую проблему.

Как указано выше, при исследовании более отдаленных эпох историк должен использовать, по возможности, все существующие источники, а чем ближе к современности и чем больше количество источников, тем большее значение приобретает отбор источников. Историком отбрасываются с поля изучения все маловажные и второстепенные источники, как в результате субъективной предварительной критики, так и в результате предварительной критики по существу источников.

Предварительная критика по существу источников производится, прежде всего, по характеру самих источников. При изучении общественных отношений в последние десятилетия историка не интересуют, или в самой незначительной мере интересуют: географическая номенклатура, данные антропологии, языка и этнографии, архитектурные сооружения, монументы и т. п. Он производит обычно исследование на основании письменных источников (акты, переписка, газеты, журналы, мемуары, дневники, прокламации и т.д.). Например, расстрел рабочих 9-го (22-го) января 1905 года историк не исследует по следам пуль на зданиях и заборах Ленинграда (что, конечно, возможно, несмотря на перештукатурку и перекраску зданий), но по газетам, актам и др. письменным материалам. Объясняется это тем, что по письменным источникам факты общественной жизни устанавливаются легче и подробнее, чем по другим источникам.

В пределах письменных, как и других, источников историк должен отдать предпочтение памятникам, т.-е. источникам которые непосредственно сохранились от изучаемых событий, и среди памятников — первоисточникам. При выяснении требований забастовавших рабочих историк предпочитает прокламацию, изданную рабочими, газетным сообщениям; при изучении декрета правительства — текст декрета сообщениям об этом декрете в мемуарах; при изучении постановлений Апрельской конференции РСДРП(б) — протоколы конференции сообщениям кадетских газет об этой конференции; при изучении процесса 193-х—следственные материалы и протоколы судебных заседаний информации „Правительственного Вестника”.

Только в тех случаях, когда историк не в состоянии пользоваться первоисточником, он обращается к источникам, составленным на основании первоисточников. Например, при изучении границ современных государств историк не обходит их границ, а пользуется географическими картами, мирными договорами и т. п. Предпочтение первоисточникам вызывается тем, что источники, составленные на основании первых, могут передать их содержание неправильно, с ошибками или с сознательными извращениями фактов.

В пределах же первоисточников, поскольку количество их также громадно, историк должен выбирать такие, которые наиболее полно освещают изучаемые события. Например, изучая деятельность Государственной Думы 1-го созыва, мы использовываем стенографические записи заседаний, но нас мало интересует денежная отчетность Государственной Думы; изучая деятельность РСДРП(б) в 1917 г„ историк в первую очередь использовывает протоколы партийных конференций, VI съезда, ЦК и местных партийных организаций, основные партийные органы и прокламации и только во-вторую и третью очередь использовывает другие документы и издания.

Если об изучаемом событии говорят источники современные событиям и последующие, то историк дает предпочтение источникам современным или наиболее близким по времени к изучаемым событиям. Например, при изучении забастовок 1901 года историк использовывает акты, газетные сообщения, прокламации 1901 года; воспоминания же участников событий, составленные после 1917 года, его интересуют постольку, поскольку они освещают моменты, не освещенные в источниках, сохранившихся с 1901 года. Необходимо это потому, что авторы последующих источников могли забыть существенное, ошибаться в датах, в последовательности и причинности событий и т. п.

Если же историк желает выяснить, как участниками забастовок 1901 года представляются последние после 1917 года, то, понятно, он должен пользоваться воспоминаниями, причем к источникам 1901 г. он должен обратиться только в том случае, если желает выяснить насколько эти представления правильны.

При использовании актов, т.-е. делопроизводства учреждений, в качестве исторических источников, историк использовывает архивы тех учреждений, которые занимались интересующим историка событием или фактом. При изучении истории партии социалистов-революционеров историк ищет материала не в архивах Казенных Палат, а в архивах охранных отделений, жандармских управлений, департамента полиции, судебных палат и т. п.

При использовании частной переписки, дневников и мемуаров, историк выбирает в качестве исследуемых источников те из них, которые составлены лицами, участвовавшими или наиболее, близко стоявшими к изучаемым историком событиям, и в которых последние описаны наиболее полно или с наибольшим знанием этих событий.

Точно так же при отборе газет, журналов и других публицистических произведений, историк учитывает степень их информированности об изучаемых событиях и вопросах. Например, для выяснения отношения Союза Русского Народа к столыпинской реформе историк пользуется изданиями этого „Союза“, а не изданиями РСДРП (меньшевиков).

При отборе источников постоянно переплетаются субъективная предварительная критика и предварительная критика источников по их существу. Кроме того, при отборе источников всегда чувствуется индивидуальность историка: есть историки, которые предпочитают мемуары актам, дневники — публицистическим произведениям, и историки, которые поступают наоборот. Наконец, отбор источников, как уже указано выше, зависит от многих обстоятельств (наличность источников, случайное нахождение их и т. д.). Общая же цель отбора источников — найти такие источники, которые с наименьшей затратой труда наиболее полно освещали бы изучаемую проблему.

Предварительная критика и отбор источников для историка крайне важны. Вследствие недостаточно серьезного отношения к отбору источников, историк может строить свои выводы на случайных фактах и тем самым совершить грубые ошибки. Но дать в этой области сколько-нибудь исчерпывающие советы крайне трудно. Одно же историк должен помнить всегда: в целях всестороннего выяснения изучаемой проблемы историк обязан использовать, по возможности, все наиболее существенные источники, освещающие данную проблему.

ЛИТЕРАТУРА:

Ланглуа и Сенъобос. Введение и изучение истории. Перев. А. Серебряковой 1899 г. Е. Bernheim. Lehrbuch der historischen Methode und der Geschichtsphilosophie. 1908 г. A. Feder. Lehrbuch der geschichtlichen Methode 1924 г.