Коллективное исследование проблемы «Единство мысли и чувства»

Когда каждый учитель день ото дня все больше углубляется в детали, в тонкости педагогического процесса, анализирует свою1 работу и умственный труд учащихся, в коллективе, образно говоря, загорается живая мысль, коллектив ищет ответы на вопросы, которые выдвигает жизнь. А ведь педагогическая Идея - это крылья, на которых парит коллективное творчест­во. Идея воодушевляет коллектив, и начинается самое интересное и самое нужное в школьной жизни- коллективная исследовательская работа.

Лет двадцать назад, анализируя один из посещенных уро­ков, я задумался над тем, почему ученические ответы так убо­ги, бесцветны, невыразительны. Почему в словах ребенка нет живой, его собственной мысли? Стал записывать ответы, раз­бирать словарный запас, логические и стилистические элемен­ты речи. Увидел, что многие слова и словосочетания, которыми пользуются ученики, не связаны в их сознании с яркими пред­ставлениями, с предметами и явлениями окружающего мира.

Анализируя наблюдения на уроках у товарищей и на своих уроках, я стремился найти ответ на вопросы: как слово входит в сознание ребенка? Как оно становится инструментом мышле­ния? Как ребенок учится думать с помощью слова? Как мыш­ление в свою очередь развивает речь? Какими недостатками страдает педагогическое руководство самым сложным, самым тонким, что есть в духовной жизни школы, - мышлением ре­бенка?

Я стал исследовать, прежде всего, свою работу, свои уроки, ответы своих учеников. Вот ребенок рассказывает о путешест­вии капли воды. Речь должна идти о первом весеннем ручейке, о весеннем дождике, о радуге, о тихих всплесках уснувшего озера. Именно об этом должен говорить ребенок как о мире, который его окружает, о мире, в котором он сам частица живой природы. А что я слышу? Вымученные, неуклюжие, заучен­ные фразы, словосочетания, смысл которых самому ребенку представляется туманным. Вслушиваюсь, вдумываюсь в речь детей, и у меня постепенно крепнет убеждение, что мы, учите­ ля, не учим ребенка, мыслить. Мы с первых же шагов его школь­ной жизни закрываем перед его глазами дверь в пленительный мир окружающей природы, и он уже не вслушивается в жур­чание ручейка, в звон весенней капели, в песню жаворонка. Он заучивает лишь сухие, бесцветные фразы обо всех этих уди­вительных вещах.

Я повел учеников 5 класса в сад. Половина неба была за­крыта сизой дождевой тучей, солнышко зажгло радугу, яблони стояли в цвету - молочно-белые, розовые, красные; тихо жуж­жали пчелы... «Что вы видите, дети, что вас волнует, восхи­щает, удивляет?» - обратился я к своим спутникам. Радостно загорелись глазенки, но детям было трудно выразить мысль, найти подходящие слова. Мне стало больно за детей: слово входило в их сознание без яркого образа; из благоухающего, живого цветка оно превратилось в сухой, стиснутый между страницами книги листок, лишь по внешнему виду напоминающий о живой жизни...

Нет, так не должно продолжаться. Забывая о важнейшем источнике знаний - окружающем мире, природе, мы толкаем детей на зубрежку и этим самым отупляем их мысль. То, чему учили учителей Ян Амос Коменский, Песталоцци, Ушинский, Дистервег, мы предаем забвению.

Урок за уроком я стал водить детей к неиссякаемому и вечному новому источнику знаний - в природу: в сад, в лес, на берег реки, в поле. Вместе с детьми мы стали учиться передавать, словом тончайшие оттенки предметов и явлений.

В небе поет жаворонок, до самого горизонта ветер волнует безбрежное пшеничное поле... В синей дымке, далеко-далеко возвышаются скифские курганы... Среди столетних дубов, в лесной чаще журчит прозрачный ручеек, а над ним поет свою нехитрую песню иволга... Обо всем этом надо сказать точно и красиво.

На моем столе появляются все новые и новые книги: педа­гогические сочинения о предметных уроках, словари, книги по ботанике, орнитологии, астрономии, цветоводству. Тихим ве­сенним утром я шел на берег реки, в лес, в сад, всматривался в окружающий мир, стремился передать его формы, краски, звуки, движения как можно точнее. Появилась тетрадь с со­чинениями-миниатюрами: о кусте розы, о жаворонке, о багровом небе, о радуге... Уроки среди природы я стал называть путешествиями к источнику живой мысли. Постепенно они становились все богаче и богаче по целеустремленности и формам умственного труда детей.

Свои сочинения-миниатюры и стихотворения я читаю иногда ученикам. Мне доставляет радость делиться с ними мысля­ми, впечатлениями от окружающего мира - природы, людей. Я вижу, что детей особенно волнуют те сочинения и стихотво­рения, В которых они находят что-то пережитое ими самими. Когда до сердца, до души ребят доходит мое сочинение или сти­хотворение, они сами берутся за перо, стремятся излить свои чувства. Мне кажется, что в чувстве слова, в стремлении передать словом самые тонкие движения человеческой души ­- один из важных источников подлинной человеческой культуры.

Привожу в качестве примера два таких сочинения-миниатюры.

Осень

Пришла осень. Стоят теплые золотые дни. Воздух стал чистым, прозрачным. Открылись степные дали, далекие скифские курганы в неярком сиянии ласкового солнца кажутся пепельно-серыми. У дороги - яркий цветок ромашки. По утрам на чистых лепестках блестят изумрудные капельки, - это растаяла первая изморозь. А цветок живет, не роняет своих лепестков на землю.

Вечером небо становится серовато-розовым. На фоне оранжево-пепель­ной зари черные силуэты летящих на ночлег ворон с распростертыми кры­льями кажутся какими-то фантастическими существами. Лес стоит задум­чивый, тихий, только листья кое-где трепещут от тревожного дуновения холодного осеннего ветерка. Поле с каждой минутой все больше темнеет: кажется, будто сумрак, растекаясь волнами из балок и оврагов, покрывает землю, застилает лес. На сером небе покатилась, упала звездочка.