Сорок семь

Я закончил чтение Воспоминаний о Смерти в следующий вечер после того,как она начала Жизнь после жизни, и чем больше я думал о книге, тем больше яощущал необходимость поговорить с ней. - Когда у тебя появится минутка, - сказал я. - Длинная минутка. Она дочитала до конца раздела и завернула бумажную суперобложку, чтобыотметить страницу. - Да, - сказала она. - Не кажется ли тебе неправильным, - спросил я, - что чаще всегоумирание сопровождается у многих неприятным беспокойством и суетой? ВедьСмерть угрожает нам как раз тогда, когда мы нашли того единственногочеловека в мире, которого любим, и с которым не желаем разлучаться даже наодин день. А Она приходит и говорит: "Мне все равно, я собираюсь оторватьвас друг от друга". - Иногда мне тоже кажется, что здесь что-то не то, - ответила она. - Почему люди должны умирать таким образом? Почему мы даем своесогласие на такую неконтролируемую смерть? - Наверное, потому, что единственная другая возможность - этосамоубийство, - ответила она. - Ага! - воскликнул я. - Действительно ли самоубийство - единственная другая возможность? А может быть, существует лучший способ уйти из жизни,чем этот обычай, распространенный на нашей планете, - умирать не по своейволе и не знать до последней минуты, когда придет твоя смерть. - Можно, я угадаю? - предложила она. - Ты собираешься выдвинутькакой-то план? Но тогда тебе прежде всего следует знать, что до тех пор,пока ты здесь, мне не представляется таким уж большим несчастьем не знать осмерти до последней минуты. - Выслушай меня внимательно. Ведь это так хорошо соответствует твоейлюбви к порядку. Почему вместо того, чтобы умирать неожиданно для себя, людине доживают до такого времени, когда они могут рассудить так: "Сделано! Мысделали все, что должны были претворить в жизнь. Не осталось больше вершин,на которые мы бы не поднялись, ничего такого, чему нам бы хотелосьнаучиться. Мы прожили прекрасную, полную жизнь"? А затем, почему бы им безвсяких болезней не сесть просто так вдвоем под деревом или под звезднымнебом и не уйти из своих тел, никогда не возвращаясь назад? - Как в книгах, которые ты читаешь, - сказала она. - Прекрасная идея!Но ведь мы не... мы не делаем так, потому что мы не знаем, как это делать. - Лесли! - воскликнул я, подогреваемый своим планом. - Я знаю как! - Только не сейчас, пожалуйста, - сказала она. - Нам предстоит ещепостроить собственный дом, и к тому же здесь живут кошки и еноты, о которыхнужно заботиться, и молоко в холодильнике скиснет, и на письма нужноответить. У нас еще много дел. - Хорошо. Не сейчас. Но меня поражает, когда я читаю о переживаниях награни смерти, что они очень похожи, судя по книжкам о путешествиях вастральном теле, на переживания тех, кто покидает физическое тело. Умирание- это не более чем уход из тела на астральный уровень навсегда. Но ведьможно научиться выходить из физического тела! - Погоди минуточку, - сказала она. - Ты намекаешь, что мы выберемкрасивый закат солнца, уйдем из тел и никогда не вернемся назад? - Когда-нибудь. Она искоса посмотрела на меня. - Насколько ты серьезен? - На сто процентов. Подумай! Разве это не лучше, чем попасть подавтомобиль? Разве это не лучше, чем оказаться в разлуке на день или два, аможет быть, на сто или двести лет? - Мне нравится все, что против разлуки, - сказала она. - Я тоже говорювполне серьезно: если тебя не станет, я больше не хочу здесь жить. - Я знаю, - сказал я. - Поэтому нам остается лишь научитьсяпутешествовать вне тела, как последователи духовных учений или волки,например. - Волки? - Я вычитал это в книге о волках. Люди из какого-то зоопарка поймали вловушку пару волков, самца и самку. Причем ловушка была безвредным, гуманнымприспособлением, и они ничуть не были ранены. Их посадили в большую клетку вкузове грузовика и повезли в зоопарк. Когда они туда приехали и заглянули вклетку, оказалось, что оба волка...мертвы. Никакой болезни, повреждений,ничего. Они следовали своей воле жить и умереть вместе. Медицина не смоглаобъяснить это. Они просто ушли. - Это правда? - Книга о волках была не художественной. Я бы тоже сделал так на ихместе, а ты? Разве ты не согласна, что это цивилизованный, разумный способпокинуть планету? Если вся Земля, все пространство-время - лишь сон, почемубы не проснуться спокойно и счастливо где-то в другом мире вместо того,чтобы вопить, что мы не хотим уходить отсюда? - Ты действительно считаешь, что мы можем сделать это? - спросила она.Это очень гармонировало с ее склонностью к порядку во всем. Не успела она закончить свой вопрос, как я уже вернулся на кровать сдобрым десятком книг с наших полок. Теория и практика выхода на астральныйуровень, Путешествие вне тела. Великое приключение. Практическое руководствопо выходу в астральные миры. Ум за пределами тела. Под их тяжестью наматрасе образовался неглубокий кратер. - Эти люди говорят, что всему этому можно научиться. Это нелегко итребует продолжительных занятий, но это возможно. Вопрос: стоит ли над этимпоработать? Она нахмурилась. - Прямо сейчас, я думаю, не стоит. Но если бы оказалось, что ты должензавтра умереть, я бы ужасно пожалела, что не занималась этим. - Давай согласимся на компромисс. Будем изучать выход из тела, ноотложим на долгое время все, что касается ухода из тела навсегда. Мы оба ужебывали вне тела раньше, поэтому мы знаем, что это вполне в наших силах.Теперь мы должны научиться делать это по собственному желанию и совместно.Не думаю, что это будет так уж трудно. Я ошибался. Это все-таки было очень трудно. Сложность была в том, чтобыуснуть, не засыпая, не теряя осознание себя, когда покидаешь тело. Это легковоображать себе, когда бодрствуешь днем. Но остаться сознательным, когдапелена сонливости, более тяжелая чем свинец, увлекает тебя вниз, - это непростая задача. Каждый вечер мы читали книжки об астральных путешествиях и обещаливстретиться в воздухе над нашими спящими телами, чтобы лишь взглянутьмельком друг на друга, но помнить об этом, когда проснемся. Все безуспешно.Истекали недели. Месяцы. Это стало уже привычкой, которая владела нами ещедолго после того, как все книги были прочитаны. - Не забывай, что нужно помнить... - повторяли мы, выключая свет. А затем засыпали, давая себе установку встретиться над изголовьемкровати. Она уходила в Пенсильванию, а я зависал над крышей пагоды в Пекине.Или я вращался в калейдоскопических картинах будущего, а она давала концертыв девятнадцатом веке. Прошло пять месяцев с начала наших занятий, и однажды я проснулся,когда было, должно быть, часа три утра. Я попытался повернуть голову на подушке, изменить положение тела, новдруг понял, что не могу этого сделать, потому что она лежала внизу накровати, - а я парил в воздухе, лежа на спине на высоте трех футов надкроватью. Бодрствующее сознание, как днем. Парение. Комната была по всему объемузаполнена серебристо-серым светом. Я бы сказал, что это было лунное сияние,но луны не было видно. Вот стены, стойка стерео-аппаратуры: вот кровать,книги, сложенные аккуратно с той стороны и сваленные в кучу с моей. А тамспят наши тела! Всплеск чистого удивления озарил меня, подобно голубому свету в ночнойтьме, а потом я испытал порыв радости. Там внизу было мое тело; эта страннаявещь на кровати была мной, который глубоко спал с закрытыми глазами! Несовсем мной, конечно... я был тем, кто смотрел вниз. Все, о чем я думал в эту первую ночь, было как бы подчеркнуто изаканчивалось восклицательным знаком! Получается! это так просто, это-свобода! УРРРРА! Книги говорили правду. Достаточно мне было только подумать оперемещении, и я поплыл, скользя по воздуху, как санки по льду. Я не мог суверенностью сказать, что не обладал телом, но в то же время я был и безнего. У меня было ощущение тела - неопределенною, расплывчатого, как упризрака. После всех наших безуспешных целенаправленных занятий как этомогло оказаться таким простым? И при полном сознании. Ни сравнению с этимярким, проницательным, острым, как бритва, восприятием жизни обычноебодрствующее сознание казалось сомнамбулизмом! Я повернулся в воздухе и взглянул вниз. Тончайшая нить сияющего светатянулась от меня к моему спящему телу. Это та связь, о которой мы читали, тасеребряная струна, которая соединяет живую душу с телом. Они утверждают, чтодостаточно разорвать эту струну, - и ты распрощаешься с земной жизнью. В этот момент струящаяся аура забрезжила позади меня, замедлила полет,покружилась над лежащей на кровати Лесли и вошла в ее тело. Через секундуона зашевелилась и перевернулась под одеялом. Ее рука прикоснулась к моемуплечу. Я почувствовал, будто меня куда-то втягивает; я низвергнулся вниз ипроснулся от прикосновения. Мои глаза мгновенно открылись в комнате, в котором было темно, как вполночь. Вокруг царила такая тьма, что не имело значения, открыты илизакрыты глаза. Я потянулся к выключателю лампы у изголовья. Сердце громкостучало. - Вуки! - сказал я. - Милая, ты не спишь? - М-м-м. Я здесь. Что случилось? - Ничего не случилось! - Спокойно произнес я. - Работает! У насполучилось! - Что получилось? - Мы выходили из тел! - О, Ричи, неужели? Я не помню... - Не помнишь? Что последнее ты помнишь до того, как я тебя разбудил? Она отвела золотистые волосы от своих глаз и сонно улыбнулась. - Я видела. Чудный сон. Летала над полями... - Значит, это верно! Мы помним наши ночные выхода из тела как полеты восне! - Откуда ты знаешь, что я выходила из тела? - Я видел тебя! Это ее окончательно пробудило. Я рассказал ей все, что произошло, все,что я видел. - Но слово "видел" не может описать восприятие вне тела, вук. Это неболее падение, чем знание. Знание всех деталей, которые более отчетливы, чемвидимое глазами. - Я выключил свет. - В комнате так же темно, как и сейчас,но я могу видеть все. Стерео, полки, кровать, тебя и себя... - В темнотеразговор о видении был очень впечатляющим. Она включила свой свет, села на кровати и нахмурилась.. - Я ничего не помню! - Ты подлетела ко мне как радужный НЛО, зависла в воздухе и как бывлилась в свое тело. Затем ты зашевелилась и коснулась меня. Раз! И я сразуже проснулся. Если бы ты не разбудила меня в этот момент, я бы ничего незапомнил. Прошел еще месяц, прежде чем это случилось вновь, и на этот раз всебыло почти наоборот. Она ждала до утра, чтобы рассказать мне. - Со мной случилось то же, что и с тобой, вук! Я чувствовала себя, какоблачко в небе, легкой, как воздух. И счастливой! Я обернулась, посмотрелавниз на кровать, а там спали мы с тобой и Амбер, наша дорогая маленькаякошечка Амбер, свернувшаяся калачиком у меня на плече, как она обычно спит!Я сказала: "Амбер!", и она подняла глазки и посмотрела на меня как ни в чемне бывало. Затем она встала и пошла мне навстречу, и на этом все кончилось -я проснулась в постели. - Ты чувствовала необходимость оставаться в комнате? - Нет, что ты! Я могла отправиться куда угодно в этой вселенной, кудатолько мне захотелось бы, и могла увидеть любого другого человека. Это былотак, будто у меня волшебное тело... Электрокамин тихо потрескивал в комнате. - Мы сможем сделать это! - воскликнула она, взволнованная как я в тотраз. - Мы уже умеем! - Через месяц, - сказал я, - мы наверное сможем еще раз выйти из тела! Но это случилось в следующую ночь. На этот раз я проснулся над кроватью, сидя в воздухе, и мое вниманиесразу же было привлечено к парящему светящемуся облачку, котороеочаровательно сияло серебряно-золотистым цветом лишь и двух футах от меня.Это была совершенная живая любовь. О, моя любовь! - подумал я. Лесли, которую я видел раньше глазами, -это меньше чем самая крохотная частичка той сущности, которой она вдействительности является! Она - тело в теле, жизнь внутри жизни;развертывающаяся, распускающаяся, расстилающаяся... узнаю ли ее когда-нибудьвсю? Слова были не нужны - я знал все то, что она хотела мне сказать. - Ты спал, а я была здесь и выманила тебя сюда, Ричи. Я говорила:"Пожалуйста, выйди, выйди..." - и ты вышел. - Здравствуй, милая! Здравствуй! Я потянулся к ней, и когда наши светящиеся очертания соприкоснулись,возникло ощущение, которое у нас было, когда мы держали друг друга за руку,только намного более интимное, нежное и радостное. - Выше, - мысленно сказал я ей, - давай не спеша попытаемся поднятьсявверх... Как два воздушных шара, заполненных теплым воздухом, мы поднялисьвместе сквозь потолок, будто это был прохладный воздух. Крыша дома уходила вниз под нами, а с нею грубая деревянная кровельнаядранка, покрытая опавшими сосновыми иголками, кирпичные дымоходы,телевизионная антенна, указывающая в сторону цивилизации. Внизу на клумбах ина газонах спали цветы. Когда мы поднялись выше деревьев и поплыли осторожно дальше над водой,над нами засияло звездное небо, подернутое редкими полупрозрачными перистымиоблаками. Поле зрения не небезгранично, южный ветер дул со скоростью околодвух узлов. Ощущения температуры не было. Если эта и есть жизнь, думал я, то она бесконечно прекраснее, чем всето, что я себе когда-либо... - Да, - услышал я мысли Лесли, - да... - Запечатлей это в той своей благоговейной памяти, - сказал я ей. - Тыне забудешь об этом, когда мы проснемся!... - И ты тоже... Как начинающие пилоты, впервые поднявшиеся и небо, мы медленно плыливместе, не делая резких движений. У нас не было ни малейшего страха передвысотой - как два облака, которые не боятся упасть, две рыбы, которые небоятся утонуть. Каковыми бы ни были эти наши тела, они были невесомы ипризрачны. Мы могли бы пройти и сквозь железо, и через толщу солнца, если быпожелали этого. - Ты видишь? Струны? Когда она сказала это, я вспомнил и посмотрел. Две сверкающие паутинкитянулись от нас к нашему дому. - Мы - духи, летающие подобно воздушным змеям на привязи, - подумал я.- Ты готова возвращаться? - С удовольствием, но только не спеша. - Мы можем и не возвращаться обратно... - Но ведь мы хотим вернуться, Ричи. С удовольствием и не спеша мы поплыли над водой обратно к дому и попалив спальню, пройдя через западную стену. Мы остановились возле книжной полки. - Вон там! - подумала она. - Видишь? Это Амбер! Пушистое светящееся очертание проплыло в сторону Лесли. - Привет, Амбер! Привет, маленький Амбер! Все было проникнуто этим настроением приветствия, чувством любви,которое исходило от светящейся ауры. Я отделился от них и медлено поплыл покомнате. А что если мы захотим разговаривать с кем-то? Если Лесли пожелаетувидеть своего брата, который умер, когда ему было девятнадцать, если язахочу поговорить со своей матерью или отцом, который ушел из жизни совсемнедавно, что случится тогда? Каково бы ни было это состояние существования вне физического тела,вопросы здесь приходят вместе с ответами. Если мы желаем поговорить с ними,мы можем зто сделать. Мы можем быть со всеми, с кем мы так или иначе связаныи кто хочет быть с нами. Я обернулся и посмотрел на них, женщину и кошку. Теперь я впервыезаметил серебряную нить, тянущуюся от кошки. Она проходила во тьме прямо ккорзине на полу, где находился спящий белый комочек пуха. И тут случилосьтакое, что если бы у меня было сердце, то оно бы замерло и пропустило удар. - Лесли! Амбер... Амбер - зто Ангел Т. Кот!... В этот момент как будто сработал какой-то механизм, о существованиикоторого мы ничего не знали, и наша другая кошка, Долли вскочила в спальнюиз коридора и на полной скорости с разбега прыгнула, как четырехколесныйавтомобиль, на нашу кровать. В следующий миг мы, потревоженные кошкой, внезапно проснулись, всезабыв. -ДОЛЛИ! - закричал я, я она соскочила с кровати и пулей выбежала сновав коридор. Она любила так играть с нами. - Извини, вук, - сказал я. - Жаль, что разбудил тебя. Она включила свет. - Как ты понял, что это была Долли? - сонно спросила она. - Это была она. Я видел ее. - В темноте? Ты в темноте увидел Долли, коричневую с черным кошку,которая на полной скорости вбежала сюда? Мы оба одновременно вспомнили. - Мы выходили из тела, правда? - спросила она. - О, вуки, мы быливместе и парили в облаках! Я схватил свой блокнот и нащупал ручку. - Быстро, прямо сейчас. Рассказывай мне все, что ты помнишь. Начиная с этого дня занятия становились все менее трудными, и каждыйуспех открывал путь для следующего. После первого года практики мы могли встречаться за пределами тела понескольку раз в месяц. Вместе с этим росла догадка, что мы являемсяпришельцами на этой планете. И вот настало время, когда мы могли,просматривая по телевизору программу вечерних новостей, с пониманиемобмениваться улыбками, как заинтересованные наблюдатели. Благодаря нашим занятиям, смерть и трагедии, которые мы видели попятому каналу, не казались нам больше смертью и трагедиями. Это были лишьприходы и уходы, приключения духов с бесконечными возможностями. Из программы леденящих душу ужасов вечерние новости превратились длянас в передачу о других жизнях, об испытаниях, через которые можно пройти, овозможностях успехов в социальной сфере, дерзаниях и брошенных на землюперчатках. - Добрый вечер, Америка! Я - Нэнси Ведущая-программу-новостей. Вот нашсегодняшний список ужасов, случившихся по всему миру. Духовныепервооткрыватели, все, кто желает совершенствоваться путем оказания помощи,слушайте внимательно! Сегодня на Ближнем Востоке... - И она начинает читает,надеясь, что совершенствующиеся включили телевизор. - А теперь у нас на очереди перечень Неудач Правительства! Кто из вастам, перед голубым экраном, получает удовольствие от предотвращениябюрократических катастроф? После короткой рекламной паузы мы откроем лукошкос Особенно Серьезными Проблемами. Если у вас имеются в распоряжении ихрешения, обязательно посмотрите нашу передачу до конца. Мы надеялись посредством практики выходов на астральные уровнинаучиться быть хозяевами, а не рабами нашего физического тела и еговозможной смерти. Мы не могли тогда предположить, что эти занятия повлекутза собой изменение наших жизненных взглядов во всех других отношениях. Когдамы из рабов становимся хозяевами, как мы используем нашу новую силу? * * * В один из вечеров я закончил свои писания на этот день и заполнял едойи маленькими кусточками зефира посуду наших кошек и енота Рэйчел, прежде чемотправиться в ночные приключения. Лесли подошла и наблюдала за моимидействиями. Она пораньше закончила свою работу с компьютером для того, чтобыразузнать, что творится в мире. - Ты увидела в программе новостей места, где нужна наша помощь? -спросил я. - Прекращение эпидемий, прекращение войны, как всегда. Космическиестанции; возможно, защита окружающей среды, - это обязательно; и эти киты,которые находятся в опасности. Посуда с едой выглядела восхитительно, когда я прищурил глаза, какенот. - Ты положил слишком много зефира, - сказала она и забрала сверхунесколько кусочков. - Мы кормим Рэйчел, а не Поросенка. - Я решил, что сегодня несколько дополнительных кусочков пойдут ей напользу. Чем больше зефира она съест, тем меньше у нее будет желания поедатьмаленьких птичек или кого-то еще. Не говоря ни слова, Лесли положила взятый зефир обратно и пошла стелитьдля нас постель. Я вынес на улицу пищу для енота и устроился рядом со своей женой вгостиной. - Самое перспективное, я думаю, - это индивидуальное совершенствование,- сказал я. - Мы с тобой учились... и можем теперь что-то контролировать! - Мы можем теперь выскакивать из тела на другие уровни, ты ведь заметилэто? - сказала она лукаво. - Может быть, мы уже полностью готовы для того,чтобы распрощаться с нашей маленькой планеткой? - Еще не совсем готовы, - сказал я. - Достаточно уже того, что мытеперь знаем о своей способности покинуть ее, когда захотим. Возможно, мы ипришельцы на Земле, вуки, но мы обладаем здесь преимуществами! Годы обученияпонадобились нам, чтобы научиться пользоваться телом, достижениямицивилизации, идеями, языком. Мы научились изменять вещи. Но мы еще не готовывыбросить все это. Я рад, что не убил себя когда-то в прошлом, до того, какнашел тебя. Она с удивлением взглянула на меня. - Ты знал тогда, что пытаешься покончить с жизнью? - Мне кажется, что сознательно я не отдавал себе отчета в этом. Но в тоже время я не думаю, что все мои промахи были случайны. Одиночество было дляменя такой проблемой тогда, что я был бы не против умереть. Это было бы моимновым приключением. - Интересно, как себя чувствует тот, - сказала она, - кто покончил ссобой, а потом понял, что его родная душа все еще живет на земле и ждет его? Ее слова повисли в воздухе. Может быть, я тогда приблизился к такомуисходу ближе, чем подозревал об этом? Мы сидели вместе на кушетке в снятомнами доме, а на улице смущались сумерки. - Б-р-р! - сказал я. - Какая жуткая мысль! Самоубийство, как и всякое убийство, совсем не творческий поступок!Каждый, кто отчаялся настолько, что может совершить самоубийство, - думал я,обладает достаточным запасом настойчивости, чтобы подойти к проблеметворчески и решить ее: подхватиться в полночь, незаконно проникнуть на бортсудна, идущего в Новую Зеландию, и начать все сначала - жить так, как онвсегда хотел. Однако люди боятся бросить вызов судьбе. Я нашел ее руку во тьме. - Какая ужасная мысль! - воскликнул я. - Вот я, только что совершившийсамоубийство, покидаю свое мертвое тело и вдруг понимаю, но уже поздно... Ябы встретился с тобой случайно по пути из Лос-Анжелеса в Новую Зеландию,если бы только что не покончил с собой! "О, зачем?! - сказал бы я себетогда. - Каким я был глупым!" - Бедный покойный глупыш, - сказала она. - Но ведь ты мог в любоймомент начать другую жизнь. - Конечно, мог бы. И был бы на сорок лет моложе тебя. - С какого года мы начинали отсчет возраста? - засмеялась она, слушаямои выступления против новых дней рождения. - Дело даже не в возрасте, а в том, что мы бы принадлежали тогда кразным поколениям. Ты бы занималась чем-то, связанным с демонстрациямипротив войны или племенами африканских негров, а я бы сидел и слушал тебя снедоумением и спрашивал: "Что?!" Да и к тому же с еще одной жизнью связаностолько неудобств! Ты можешь себе вообразить, как ты снова становишьсямладенцем? Учишься... ходить? А переходной возраст. Поразительно, как мывообще выжили в юности. А теперь представь, что снова будешьвосемнадцатилетней, двадцатичетырехлетней. Я не собираюсь больше допускатьтакие жертвы, по крайней мере в ближайшие тысячу лет а еще лучше совсемникогда. Благодарю за такую перспективу, но я бы скорее стал арктическимтюленем. - И я бы стала тюленем вместе с тобой, - сказала она. - Но если этонаша последняя земная жизнь на ближайшие столетия, нам следует сделать в нейвсе, что в наших силах. Что значат для нас сейчас все наши другие жизни? Иливсе то, что мы сделали в этой, - работа в Голливуде, жизнь в трейлере,борьба за спасение леса - что все это будет значить через тысячу лет, чтоэто дало нам сейчас, кроме всего, чему мы попутно научились? Мы уже знаемпочти все! Мне кажется, что в этой жизни нам повезло. Давай больше не будемрождаться тюленями. - Она поежилась от холода. - Ты предпочитаешь одеяло иликамин? Я думал о том, что она сказала мне. - И то, и другое, - пробормотал я. - Ты хочешь, чтобы я организовал? - Нет. Мне только нужны спички... Пламя от разгорающихся в камине дров придавало теплый блеск ее глазам иволосам. - Вот что, - сказала она, - если бы ты мог сделать все, что захочешь,что бы ты сделал? - Я уже МОГУ сделать все, что захочу. - И что бы ты сделал? - настаивала она, располагаясь возле меня и неотрывая глаз от пламени. - Я бы рассказал обо всем, чему научился. - Мои собственные словавызвали у меня удивление. Ведь непривычно, думал я. Не искать больше ответы,а давать их другим! А почему бы и нет, если мы нашли свою любовь,если мынаконец поняли, как работает вселенная? Или поделиться тем, что мы думаем оней. Она перевела взгляд с огня на мои глаза. - То, чему мы научились. - это все, что остается после нас. Ты хочешьдать это другим? - Она снова посмотрела на огонь и улыбнулась, проверяяменя. - Не забывай, что ты - человек, который написал, что все известное намможет оказаться неправдой. - Может оказатья, - согласился я. - Ведь когда мы слышим чьи-то ответы,мы слушаем на самом деле не его, не так ли? Мы слушаем себя, когда онговорит; мы сами решаем, что это - истинно, то - глупо, а это - снова верно.При этом получаешь удовольствие от слов других людей. А удовольствие отсобственных слов получаешь тогда, когда говоришь как можно меньше неправды. - Ты снова думаешь о том, чтобы читать лекции, - сказала она. - Возможно. А ты выйдешь на сцену со мной, чтобы мы вместе сказали отом, что нашли? Не побоишься говорить о трудных временах или о прекрасном?Обратиться к тем, кто ищет, как мы когда-то искали, и дать им надежду чтосчастливая совместная жизнь в действительности возможна? Как я хочу, чтобымы могли услышать это много лет назад! Она спокойно отвечала: - Не думаю, что буду на сцене вместе с тобой. Я могу все подготовить,все организовать для тебя, но я не хочу выступать перед людьми. Что-то было не так. - Ты не хочешь? Но ведь существуют вещи, которые мы можем говорить лишьвместе, и ни один из нас не способен сказать о них в одиночку. Я не смогурассказать обо всем, через что ты прошла так, как это сделаешь ты. Мы можемобратиться к людям только вместе! - Мне так не кажется, - сказала она. - Почему? - Ричи, когда я выступала против войны, люди относились ко мне таквраждебно, что я боялась стоять перед ними. Мне приходилось делать это, но япообещала себе, что когда я закончу с этим, я никогда больше не будуговорить со сцены. Никогда. Ни под каким предлогом. Поэтому мне кажется, чтоя не смогу сделать это. - Это неразумно с твоей стороны, - сказал я ей. - Война закончена!Теперь мы будем говорить не о войне. Мы будем говорить о любви! Ее глаза наполнились слезами. - О, Ричи! - сказала она. - Тогда я тоже говорила о любви!