В соответствии с частью 4 ст. 339 УПК РФ в случае признания подсудимого виновным ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения

В соответствии с частью 2 ст. 339 УПК РФ в вопросном листе возможна также постановка одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося соединением вопросов, указанных в части первой ст. 339 УПК РФ.

Указанная норма закона позволяет неоднозначно интерпретировать ее смысл, да и судебная практика рассмотрения дел с участием присяжных заседателей свидетельствует о том, что формулирование вопросного листа по правилам части 2 ст. 339 УПК РФ вызывает определенные трудности. Иногда постановка одного вопроса о виновности обвиняемого не только усложняет процесс составления такого вопроса председательствующим, но и дезориентирует присяжных заседателей относительно их компетенции по установлению фактических обстоятельств дела.

По поводу данного положения в научной литературе развернулась дискуссия, в ходе которой были высказаны различные точки зрения о целесообразности и нецелесообразности постановки одного вопроса <23>. Не вдаваясь в их подробный анализ, отметим, что Пленум Верховного Суда РФ в пункте 28 Постановления от 22 ноября 2005 г. N 23 говорит о необходимости постановки трех основных вопросов <24>. Однако Пленум выделяет только одну ситуацию, при которой перед присяжными заседателями ставится один вопрос, поскольку они в соответствии с полномочиями, определенными статьей 334 УПК РФ, устанавливают лишь фактическую сторону деяния, юридическая оценка которого дается судьей в приговоре. Это идеальная совокупность преступлений, когда одно действие (бездействие) содержит признаки преступления, предусмотренные двумя или более статьями УК РФ.

--------------------------------

<23> Более подробно см.: Суд присяжных в России. Громкие уголовные процессы 1864 - 1917 гг. / Сост. С.М. Казанцев. М., 1991. С. 352; Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 2. С. 457, 458; Шурыгин А.П. Рассмотрение дел с участием коллегии присяжных заседателей // Рассмотрение дел судом присяжных: Научно-практич. пособие / Отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юридическая литература, 1998. С. 264; Насонов С.А., Ярош С.М. Вердикт присяжных заседателей. М.: Р. Валент, 2003. С. 51, 52; Суд присяжных: Пособие для судей. М., 1994. С. 96; Немытина М.В. Российский суд присяжных: Учебно-методич. пособие. М.: БЕК, 1995. С. 78, 79; Маркова Т.Ю. Судьям необходимо следовать рекомендациям Пленума Верховного Суда РФ // Российский судья. 2007. N 2.

<24> Бюллетень Верховного Суда РФ. N 1. 2006.

Так, по одному из уголовных дел Судебная коллегия указала, что органы предварительного следствия предъявили осужденным обвинение в совершении убийства С. группой лиц по предварительному сговору, сопряженного с разбоем. В прениях государственный обвинитель в полном объеме поддержал обвинение. Защита возражала против обвинения и просила поставить вопрос по каждой статье УК РФ. В Определении Судебная коллегия указала, что согласно части 2 ст. 17 УК РФ "совокупностью преступлений признается и одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями настоящего Кодекса". Убийство в ходе разбойного нападения - это одно деяние, содержащее признаки преступлений, предусмотренных пунктами "ж", "з" ч. 2 ст. 105 и пунктом "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ (применительно к данному уголовному делу). Таким образом, в действиях осужденных усматривается идеальная совокупность преступлений. Законом предусмотрена постановка трех основных вопросов по каждому деянию, а не по каждому составу преступления, на чем настаивал адвокат <25>.

--------------------------------

<25> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23.03.2005, дело N 50-о04-82сп // СПС "КонсультантПлюс".

С нашей точки зрения постановка одного вопроса является довольно спорным моментом, все-таки более правильным является постановка трех основных вопросов в вопросном листе: о доказанности события деяния, о доказанности совершения его подсудимым и о виновности подсудимого в совершении этого деяния. Формулируя вопросный лист по правилам части 2 ст. 339 УПК РФ, необходимо учитывать, что в случае оправдательного вердикта неясным остается вопрос об основаниях оправдания обвиняемого. Статья 348 УПК РФ обязывает судью постановить в таком случае оправдательный приговор. В статье 350 УПК РФ, регламентирующей виды решений, принимаемых председательствующим по уголовному делу, рассмотренному в суде с участием присяжных заседателей, указывается, что председательствующий обязан постановить оправдательный приговор в случаях, когда присяжные заседатели дали отрицательный ответ хотя бы на один из трех основных вопросов, указанных в части 1 ст. 339 УПК РФ. Таким образом, если председательствующий судья руководствуется при формулировании вопросного листа частью 1 ст. 339 УПК РФ, он может оправдать подсудимого:

- при отрицательном ответе на первый вопрос о доказанности деяния за неустановлением события преступления (п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ);

- при положительном ответе на первый вопрос и отрицательном на второй вопрос о доказанности причастности к совершению преступления, за непричастностью к совершению преступления (п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК РФ);

- при положительном ответе на два первых вопроса и отрицательном - на третий вопрос за отсутствием состава преступления (п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ).

В оправдательном приговоре принимается также решение по заявленному гражданскому иску, процессуальным издержкам, судьбе вещественных доказательств <26>.

--------------------------------

<26> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1.

При формулировании вопросного листа по правилам части 2 ст. 339 УПК в таком случае может идти речь лишь об оправдании подсудимого за отсутствием состава преступления. Кроме того, остается неопределенной судьба заявленного гражданского иска.

Как показывает анализ судебной практики, обсуждая возможные варианты ответов на вопрос, объединяющий в себе три основных вопроса, присяжные заседатели, пытаясь самостоятельно конкретизировать совершенные преступления, иногда описывают в вердикте иные по сравнению с предъявленным обвинением обстоятельства его совершения, что также влечет за собой отмену приговора.

Так, при составлении вопросного листа после двух основных вопросов - о доказанности деяния и о доказанности совершения этого деяния подсудимым М.А. за убийство М.Р. при превышении пределов необходимой обороны - председательствующий по ходатайству стороны защиты поставил третий вопрос - доказано ли, что описанные в первом вопросе действия совершил М.А., "восприняв шедших в его направлении и входящих в комнату М.Р. и М.Э. как нападающих на него лиц и, обороняясь от них, избрал при этом неадекватные нападению формы и методы обороны".

Содержание данного вопроса свидетельствует, что в нем не были сформулированы иные, чем описаны во втором основном вопросе, а также в обвинительном заключении и поддержаны государственным обвинителем фактические обстоятельства производства осужденным выстрелов в М.Р. и М.Э. Сам подсудимый М.А. в судебном заседании пояснил о таких же, как и указано в обвинительном заключении, обстоятельствах производства выстрелов в потерпевших, а именно в тот момент, когда М.Р. и М.Э. зашли в комнату. Однако собственным действиям подсудимый дал иную оценку, отрицал умысел на убийство потерпевших, объясняя свои действия страхом перед ними. Между тем оценку этих утверждений подсудимого должен был сделать председательствующий на основании установленных присяжными заседателями фактических обстоятельств.

Однако председательствующий, сформулировав таким образом вопрос, предложил присяжным заседателям дать юридическую оценку действиям потерпевших как нападению на подсудимого и оценку действиям подсудимого как совершенным в ходе обороны от нападения потерпевших при превышении при этом пределов необходимой обороны. Такая формулировка вопроса привела к тому, что вывод о причинении подсудимым смерти потерпевшему М.Р. при превышении пределов необходимой обороны был сделан не председательствующим, исходя из установленных присяжными заседателями фактических обстоятельств, а самими присяжными заседателями <27>.

--------------------------------

<27> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 12.03.2008, дело N 20-о08-7сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. N 1.

В соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ после основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности.

Представляется, что в формулировке, данной в части 3 указанной статьи, есть неточность. Здесь говорится: к числу частных вопросов, адресованных присяжным заседателям, принадлежит вопрос об обстоятельствах, которые "влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности" и обстоятельствах, "которые влияют на степень виновности".

В юридической литературе под обстоятельствами, изменяющими характер виновности, понимаются такие обстоятельства, которые являются фактическим основанием для вывода об иной форме вины (неосторожность вместо умысла) или иной разновидности одной и той же формы вины (косвенный умысел вместо прямого; легкомыслие или небрежность). Такие вопросы присяжным заседателям могут ставиться при одновременном соблюдении двух условий: а) если этим не может быть ухудшено положение подсудимого и нарушено его право на защиту; б) государственный обвинитель поддерживает обвинение с измененным характером вины либо обвинение, которое было предъявлено обвиняемому, не конкретизировало разновидность умысла или неосторожности.

Под "обстоятельствами, которые влияют на степень виновности", в данном случае не могут пониматься обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание (ст. ст. 61, 63 УК РФ), поскольку в силу пункта 6 ч. 1 ст. 299 и части 2 ст. 334 их разрешение относится к полномочиям судьи. В компетенцию присяжных входит лишь вопрос о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения или особого снисхождения.

Парадокс состоит в том, что вопросы присяжным заседателям об обстоятельствах, которые влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности, не могут включать в себя вопросы об обстоятельствах, указанных в пунктах 3 - 6 ч. 1, части 2 ст. 24, пунктах 3 - 6 ч. 1 ст. 27, статей 25 и 28 УПК РФ и в разделе IV УК РФ ("Освобождение от уголовной ответственности и наказания"), поскольку они относятся к полномочиям судьи, прекращающего при их наличии уголовное дело (ст. 254, п. 1 ст. 350 УПК РФ). Таким образом, эти вопросы (которые связаны с освобождением подсудимого от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, ввиду акта амнистии, в связи с примирением сторон, деятельным раскаянием и т.д.) не должны ставиться присяжным заседателям <28>.

--------------------------------

<28> Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008.

Истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, наличие акта амнистии и т.п. не требуют установления каких-либо фактических обстоятельств, и потому вопросы о них не должны ставиться перед присяжными. Иное дело - вопросы относительно таких обстоятельств, освобождающих от уголовной ответственности, как, например, вымогательство взятки либо добровольное сообщение о даче взятки (ст. 291 УК РФ). В подобных случаях речь идет об установлении фактических обстоятельств, что входит в компетенцию присяжных заседателей. Это относится и к вопросам о таких обстоятельствах, как необходимая оборона, крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, и о других, указанных в главе 8 УК РФ ("Обстоятельства, исключающие преступность деяния"). Они могут ставиться (в понятных присяжным заседателям, "неюридических" формулировках), однако они не являются обстоятельствами, влекущими освобождение подсудимого от ответственности, поскольку вообще исключают ее вместе с преступностью деяния.

Следует также отметить: законодатель вообще никак не конкретизировал и понятие "частный вопрос", тем более что постановка частных вопросов вообще не обязательна по каждому делу. В то же время частные вопросы являются довольно трудной составной частью при постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. С помощью частного вопроса, например, судья фиксирует внимание присяжных заседателей на конкретном обстоятельстве, от которого зависит та или иная квалификация содеянного, а также размер наказания, подлежащего назначению виновному и т.д. Указанное обстоятельство вызвало определенную трудность их постановки на практике и неоднозначное мнение среди ученых-процессуалистов.

Так, в юридической литературе выделяют следующие виды частных вопросов:

1) об обстоятельствах, которые влияют на степень виновности;

2) об обстоятельствах, освобождающих от ответственности;

3) о смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельствах;

4) о степени осуществления преступного намерения;

5) о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления;

6) о снисхождении <29>.

--------------------------------

<29> Подробнее см.: Алексеева Л.Б, Воскобитова Л.А., Давыдов В.А. и др. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Под ред. П.А. Лупинской. М.: Юристъ, 2005; Шурыгин А.П. Особенности производства в суде с участием присяжных заседателей // Научно-практический комментарий к УПК РФ / Под общ. ред. В.М. Лебедева; науч. ред. В.П. Божьев. М. С. 580.

С нашей точки зрения, указанные в юридической литературе обстоятельства при постановке частных вопросов довольно спорны по уже вышеизложенным нами причинам. Кроме этого, многие из приведенных обстоятельств должны формулироваться в основных вопросах и уж никак не относятся к частным вопросам. Необходимо также учитывать, что частные вопросы довольно сложно формулировать в доступной, "неюридической" форме для коллегии присяжных заседателей.

Например, вопросы о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления, о которых говорится в юридической литературе, должны ставиться в основном вопросе о виновности в совместном с другими лицами деянии и при выявлении особой роли соисполнителя. Участие в преступлении нескольких лиц нужно исследовать при решении основного вопроса о доказанности события преступления, а конкретные действия каждого из участников - в рамках основного вопроса о его виновности. Вопросы о степени осуществления преступного намерения и о причинах, по которым деяние не было доведено до конца, неразрывно связаны с первым и третьим основными вопросами.

Ставя вопрос о доказанности деяния, необходимо указывать, о чем идет речь - об оконченном преступлении, о покушении или приготовлении. На наш взгляд, это очень важный аспект при постановке частных вопросов адвокатом. Если деяние не было доведено до конца и вопрос о причинах этого приобретает самостоятельное значение, если на его выяснении настаивает кто-либо из участников процесса, этот вопрос следует поставить отдельно.

Допустим, подсудимый утверждает: он не стал совершать кражу, поскольку после проникновения в квартиру убедился, что там проживает многодетная семья, и вышел на лестничную площадку, а уже там был задержан, присяжным можно задать вопрос: "Подсудимый отказался от совершения кражи добровольно или имел возможность довести ее до конца?" В таких случаях судья должен "выбрать" из обвинения фактическую сторону дела и в понятной формулировке поставить перед присяжными вопрос, в силу каких причин деяние не было доведено до конца. Причем вопрос должен содержать описание фактической причины, в силу которой подсудимый не смог осуществить свое намерение (например, выстрел из огнестрельного оружия не произошел в связи с тем, что была осечка; сломалось лезвие ножа при нанесении удара; не смог завладеть имуществом, так как был задержан и т.д.), а не просто ссылку на таковую.

Нередко адвокаты пытаются выделить в качестве частного вопрос о степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления и адресовать его присяжным. Однако это является ошибкой. Вопрос участия в преступлении нескольких лиц должен исследоваться при разрешении вопроса о доказанности события преступления, а конкретные действия каждого из участников - в рамках вопроса о его виновности. Отдельно, если в этом есть необходимость, могут быть поставлены, например, вопросы об осведомленности данного подсудимого о квалифицирующих обстоятельствах, относящихся к другим подсудимым (скажем, знал ли подсудимый, участвовавший в разбойном нападении, о том, что один из соучастников угрожал потерпевшему ножом) <30>.

--------------------------------

<30> Подробнее см.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Г.Д. Агамов, Р.Х. Батхиев, Т.А. Боголюбова и др. / Под ред. А.Я. Сухарева. 2-е изд., перераб. М.: НОРМА, 2004.

Под обстоятельствами, влияющими на степень виновности или изменяющими ее характер, в вопросах, которые могут ставиться перед присяжными заседателями, следует, на наш взгляд, понимать: а) мотивы совершения преступления, за исключением тех, которые в силу части 1 ст. 61 или статьи 63 УК РФ относятся к обстоятельствам, смягчающим либо отягчающим наказание (например: мотив сострадания, национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, мести за правомерные действия других лиц), либо признаются председательствующим судьей смягчающими обстоятельствами в силу части 2 ст. 61 УК РФ; б) цели совершения преступления (опять же если эти цели не относятся к числу смягчающих или отягчающих обстоятельств); в) состояние эмоционально-волевой сферы подсудимого в момент совершения преступления (при том же условии).

Необходимо учесть, что такие обстоятельства, как наличие у вменяемого лица психического расстройства, из-за которого оно не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (так называемая ограниченная вменяемость - ст. 22 УК РФ), хотя и относятся по своей природе к кругу влияющих на степень виновности, все же не могут быть предметом постановки вопросов перед присяжными заседателями. Дело в том, что эти обстоятельства учитываются судом при назначении наказания, т.е. являются смягчающими наказание, следовательно, вопросы о них разрешаются не присяжными заседателями, а судьей единолично.

Если же в процессе разбирательства дела судом присяжных будут выявлены обстоятельства, указывающие на то, что подсудимый в момент совершения деяния был невменяем либо после совершения преступления у подсудимого наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания, председательствующий судья выносит постановление о прекращении рассмотрения дела с участием присяжных заседателей и рассмотрении его по правилам производства о применении принудительных мер медицинского характера (гл. 51 УПК РФ). Это означает, что в вопросы, которые ставятся на разрешение присяжных заседателей, не может быть добавлен вопрос, касающийся наличия у подсудимого психического расстройства или иного болезненного состояния психики, полностью лишающего его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими.

Адвокат должен четко себе представлять, что невыполнение требования закона председательствующим судьей при постановке частных вопросов о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют его характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности, должно влечь отмену обвинительного приговора. По этому пути идет и судебная практика. Так, по одному из уголовных дел, несмотря на доводы осужденного К. о том, что он участвовал лишь в сокрытии трупа, председательствующий в вопросе не упомянул об указанных К. обстоятельствах. На их основе (в случае вынесения присяжными заседателями обвинительного вердикта) могла быть установлена виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления - укрывательстве преступлений, ответственность за которое установлена статьей 316 УК РФ. Указанное обстоятельство послужило отменой обвинительного приговора <31>.

--------------------------------

<31> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 16.09.2003, дело N 6-кпо03-28сп // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 8.

В необходимых случаях в соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ отдельно ставятся также вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления.

Однако данные положения закона судом не всегда соблюдаются. По одному из уголовных дел председательствующий необоснованно исключил из основных вопросов мотив преступления (по версии обвинения), выделив его отдельно в 3-й частный вопрос. Однако даже после этого не был поставлен вопрос о виновности подсудимого (по версии обвинения). В следующем, 4-м частном вопросе речь идет о доказанности нанесения подсудимым ударов ножом потерпевшему в ходе обороны (этот вопрос увязан на 1-й и 2-й основные вопросы по версии обвинения, за исключением мотива, которым руководствовался подсудимый). В 5-м вопросе речь шла о доказанности вины подсудимого. Изначально в этом вопросе присутствовали неясности и противоречия. Вопрос был сформулирован следующим образом: "Если на первый и второй вопрос, а также на третий и четвертый даны утвердительные ответы, то виновен ли Б. в совершении действий, признанных доказанными?" Из этого вопроса следует, что он сформулирован так, что решать вопрос о том, виновен или невиновен подсудимый, нужно в том случае, если даны утвердительные ответы на все 4 предыдущие вопроса.

Однако необходимо отметить, что 3-й и 4-й вопросы - взаимоисключающие (в 3-м вопросе - версия обвинения, в 4-м - защиты). На 3-й вопрос присяжные заседатели дали отрицательный ответ, а на 4-й и 5-й - утвердительные. Отсюда неясность вердикта, так как невозможно понять, в чем же признан виновным Б. <32>.

--------------------------------

<32> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25.07.2006, дело N 64-о06-27сп // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

К сожалению, законодателем в контексте приведенной нормы закона также не было раскрыто понятие "нарушение права на защиту". По нашему мнению, в данном контексте - это постановка перед присяжными такого вопроса, который касается обвинения, хотя и не ухудшающего положения обвиняемого, но существенно отличающегося от ранее предъявленного по своей фактической основе, вследствие чего сторона защиты оказывается в ситуации, когда в суде неожиданно сталкивается с обвинением, к опровержению которого она не готова, что в уголовном судопроизводстве недопустимо в принципе.

Так, по одному из уголовных дел государственный обвинитель просил приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение. Прокурор ссылался на то, что в нарушение части 3 ст. 339 УПК РФ судом было отказано в удовлетворении ходатайства адвоката о внесении в вопросный лист дополнительного вопроса о совершении осужденной кражи из квартиры П.Г.

Отсутствие этого вопроса не позволило присяжным заседателям вычленить факт хищения имущества потерпевшей из обвинения в совершении преступлений, предусмотренных частью 2 ст. 105 и частью 4 ст. 162 УК РФ, что повлекло указание в вердикте об отсутствии самого факта причинения потерпевшей 28 колото-резаных и рубленых ран, повлекших смерть П.Г. <33>.

--------------------------------

<33> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.05.2007, дело N 82-о07-7сп // СПС "КонсультантПлюс".

Очень важный момент, на который хотелось бы обратить особое внимание. В юридической литературе было высказано мнение, что при полном признании или при полном отрицании подсудимым совершения действий (бездействия) по предъявленному обвинению (например, утверждение об алиби, о том, что его с кем-то перепутали и т.д.) частные вопросы не ставятся. По мнению этой группы авторов, установления дополнительных обстоятельств по предъявленному обвинению, которые могли бы служить основанием смягчения или исключения ответственности подсудимого, не требуется, присяжные заседатели должны лишь дать ответ о том, доказано или не доказано, что деяние совершил подсудимый <34>.

--------------------------------

<34> Верин В.П., Дорошков В.В., Лебедев В.М. и др. Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Практич. пособие / Под ред. В.П. Верина. М.: Юрайт-Издат, 2006. С. 339, 340; Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008.

На наш взгляд, это мнение довольно спорное. Во-первых, в законе такого запрета нет. Во-вторых, закон (ч. 2 ст. 338 УПК РФ) говорит об обратном, а именно: "Судья не вправе отказать подсудимому или его защитнику в постановке вопросов о наличии по уголовному делу фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимого за содеянное или влекущих за собой его ответственность за менее тяжкое преступление". Как видим, из буквального текста и толкования этой статьи следует, что постановка таких вопросов допустима. Поэтому вышеизложенная точка зрения прежде всего связана с не совсем удачной формулировкой закона. Думается, все зависит от формулировки основных вопросов. Несмотря на то что в соответствии с частью 2 ст. 338 УПК РФ стороны вправе высказать свои замечания по содержанию и формулировке основных вопросов, однако нет никаких гарантий, что председательствующий по делу судья удовлетворит эти замечания. На практике так в основном и происходит. Поэтому было бы более правильно, если бы законодатель закрепил положение, в котором судья также не вправе отказать подсудимому и защитнику в удовлетворении замечаний по содержанию и формулировке основных вопросов, если речь в них идет о фактических обстоятельствах, исключающих или смягчающих ответственность, и тогда не возникнет необходимости и в постановке частных вопросов.

Адвокату необходимо помнить, что в соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ частные вопросы об обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, могут ставиться лишь после постановки вопроса о виновности подсудимого в совершении инкриминированного ему деяния, иначе это может привести к ошибке при вынесении вердикта.

По одному из уголовных дел, отвечая на вопросы N 2 и 3, присяжные заседатели дали утвердительный ответ по поводу разных обстоятельств, свидетельствующих об умысле содеянного. В частности, присяжные заседатели, отвечая на вопрос N 2 по позиции обвинения, пришли к выводу о том, что С. произвел выстрел в потерпевшего на почве личных неприязненных отношений. При ответе на вопрос N 3 по позиции защиты присяжные заседатели признали доказанным, что выстрел произошел в результате случайного нажатия на спусковой крючок. При ответе на вопрос о его виновности присяжные заседатели сделали вывод о виновности С. и в производстве выстрела в потерпевшего на почве неприязни, и в результате случайного нажатия на спусковой крючок ружья.

Последнее противоречие стало следствием нарушения председательствующим судьей части 3 ст. 339 УПК РФ, согласно которой объединение вопросов по позиции обвинения и защиты недопустимо, поскольку влечет за собой неясность либо противоречивость вердикта. По данному уголовному делу председательствующий в вопросе N 4 допустил такую ошибку и предложил присяжным заседателям ответить на вопрос о виновности в случае положительного ответа на вопросы о доказанности совершения С. деяния по версии обвинения или защиты. Из вопросного листа следует, что присяжные заседатели положительно ответили на оба вопроса по обстоятельствам совершения преступления, как по версии государственного обвинителя, так и по версии защиты. При наличии таких противоречий суд в нарушение закона не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не возвратил коллегию присяжных заседателей в совещательную комнату для устранения этих противоречий <35>.

--------------------------------

<35> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 21.06.2006, дело N 74-о06-15сп // СПС "КонсультантПлюс".

Кроме этого, характер частных вопросов, по смыслу части 3 ст. 339 УПК РФ, должен быть направлен на уточнение степени виновности подсудимых либо обстоятельств, изменяющих ее характер, влекущих освобождение подсудимых от ответственности, и при этом председательствующий судья должен указать, к каким именно основным вопросам они являются дополнением. Отсутствие в основном вопросе сведений о совершении подсудимым части деяния без включения этих обстоятельств в вопрос о доказанности самого деяния и в вопросы о виновности или невиновности каждого подсудимого в совершении этого деяния является недопустимым.

В частности, по одному из уголовных дел председательствующим был избран порядок его составления, регламентированный частью 1 ст. 339 УПК РФ, т.е. три основных вопроса поставлены каждый отдельно. Первый вопрос председательствующий поставил о доказанности деяния, по которому обвинялись С.А.А., С.П.Ф. и Ш. При этом формулировка вопроса начата с действий, выполненных несколькими молодыми мужчинами в отношении потерпевшего С.Д.В., выразившихся в том, что в вечернее время они приехали в квартиру С.Д.В., ввели его в заблуждение и предложили проехать с ними посмотреть двухкомнатную квартиру, на которую можно будет поменять его квартиру, с чем С.Д.В. согласился. Далее описаны их действия по применению насилия к потерпевшему, причинению ему смерти, а также последующие действия по сокрытию трупа потерпевшего. После этого вопроса председательствующим были заданы вопросы о доказанности совершения этого деяния каждым подсудимым и об их виновности.

Далее, как следует из вердикта, председательствующим были сформулированы вопросы N 14 и 15 о том, доказано ли, что С.П.Ф. и С.А.А. договорились убить собственника квартиры С.Д.В., обратились с этим предложением к Ш., который согласился с ним, спланировал и организовал совершение убийства С.Д.В. и распределил роли между соучастниками, и о доказанности совершения ими этого преступления с целью завладения квартирой С.Д.В.

Эти вопросы, как указано в приговоре, расценены как дополнительные, поставленные в соответствии с требованиями части 3 ст. 339 УПК РФ. При этом в вопросе N 14 не было указано, к каким именно основным вопросам он является дополнением. Однако характер данных вопросов не является, по смыслу части 3 ст. 339 УПК РФ, частным, направленным на уточнение степени виновности подсудимых либо обстоятельств, изменяющих ее характер, влекущих освобождение подсудимых от ответственности. Данные обстоятельства, касающиеся действий С.А.А., Ш. и С.П.Ф., выполненных ими до появления в квартире потерпевшего, составляют часть объективной стороны преступления, в котором обвинялись подсудимые.

Между тем эти обстоятельства, свидетельствующие о мотиве и цели действий подсудимых, о характере состоявшегося сговора, не были указаны председательствующим при формулировании основного вопроса о деянии, а также вопросов о доказанности или недоказанности совершения этого деяния подсудимыми и вопросов об их виновности или невиновности. Такая постановка вопросов о доказанности совершения подсудимыми части деяния без включения этих обстоятельств в вопрос о доказанности самого деяния и в вопросы о виновности или невиновности каждого подсудимого в совершении этого деяния является недопустимой.

Указанные нарушения статьи 339 УПК РФ при постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, повлияли на содержание трех основных вопросов в отношении каждого подсудимого и, соответственно, на содержание ответов на эти вопросы <36>.

--------------------------------

<36> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28.04.2003, дело N 8-о03-17 // СПС "КонсультантПлюс".

В юридической литературе было высказано мнение, что вопросы, которые увеличивают или уменьшают степень виновности подсудимого либо изменяют ее характер и таким образом влияют на квалификацию преступления, могут выясняться двумя способами. Если, скажем, предъявлено обвинение в убийстве из корыстных побуждений, то можно в основном вопросе о виновности спросить присяжных, виновен ли подсудимый в убийстве с целью завладения имуществом потерпевшего, а затем, если эту версию выдвигала сторона защиты, поставить частный вопрос: "Если на предыдущий вопрос дан отрицательный ответ, то виновен ли подсудимый в убийстве на почве ссоры?" Если же в судебном разбирательстве вызывали споры и вопрос о виновности в убийстве, и вопрос о мотиве преступления, правильнее применить другой метод - в основном вопросе спросить, виновен ли подсудимый в убийстве (не указывая пока квалифицирующего признака), а затем поставить вопрос: "Доказано ли, что подсудимый совершил убийство в целях завладения имуществом потерпевшего?" Разумеется, на этот вопрос присяжные будут отвечать только в случае утвердительного ответа на основной вопрос <37>.

--------------------------------

<37> Агамов Г.Д., Батхиев Р.Х., Боголюбова Т.А. (и др.) Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. А.Я. Сухарева. 2-е изд., перераб. М.: НОРМА, 2004.

В соответствии с частью 3 ст. 339 УПК РФ при постановке частных вопросов используется и такое понятие, как "степень виновности". Представляется, что уголовно-процессуальное законодательство должно оперировать той терминологией, которая принята в действующем уголовном законодательстве. По нашему мнению, необходимо заменить формулировку критерия "степень вины", закрепленного статьей 151 ГК РФ, на "форму вины". Это обстоятельство должен учитывать и адвокат, так как на практике при постановке приговора эти понятия путают.

Так, во время избиения Д. своей сожительницы М. последняя нанесла удар кухонным ножом в левую часть груди, причинив своими действиями тяжкий вред здоровью Д. От полученных телесных повреждений Д. спустя несколько дней скончался. По приговору суда М. осуждена по части 4 ст. 111 УК РФ. В пользу матери Д. с М. взыскано 70 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда и 5655 руб. в счет возмещения материального ущерба. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ изменила приговор, переквалифицировав действия М. с части 4 ст. 111 на часть 1 ст. 114 УК РФ. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в порядке надзора поставил вопрос об изменении судебных решений по делу и исключении указания о взыскании с М. в пользу матери потерпевшего 70 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда. Президиум Верховного Суда РФ согласился с указанными доводами. Обосновывая свое решение о взыскании с осужденной в пользу матери потерпевшего компенсации морального вреда, суд первой инстанции в приговоре сослался на то, что он учитывает характер причиненных потерпевшей физических и нравственных страданий, степень вины осужденной и ее материальное положение. Суд надзорной инстанции после переквалификации действий М. на часть 1 ст. 114 УК РФ своего решения по поводу взыскания с нее компенсации морального вреда не принимал. По смыслу же статьи 151 ГК РФ при решении вопроса о компенсации морального вреда суд должен принимать во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Как установлено по делу, осужденная нанесла потерпевшему удар ножом, защищаясь от его нападения, в целях самообороны. Между тем инцидент между осужденной и потерпевшим произошел по вине самого потерпевшего. При таких обстоятельствах с учетом материального положения осужденной, которая не работает, одна воспитывает несовершеннолетнего сына, получая пособие на ребенка в размере 116 руб. 89 коп., из приговора исключено указание о взыскании с М. 70 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда <38>.

--------------------------------

<38> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 8. С. 17.

Таким образом, требование учета фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, диктует пункт 2 ст. 1101 ГК РФ. В связи с этим нам представляется, что в любом случае размер компенсационной суммы должен быть, конечно же, разным - в зависимости от тяжести преступления. Отсюда следует, что характер и тяжесть совершенного в отношении потерпевшего преступления должны быть положены в основу принимаемого решения при определении размера компенсационной суммы <39>.

--------------------------------

<39> Подробнее см.: Владимирова В.В. Компенсация морального вреда - мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном процессе. М.: Волтерс Клувер, 2007.

В соответствии с частью 4 ст. 339 УПК РФ в случае признания подсудимого виновным ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения.

В юридической литературе отмечено: буквальное толкование этого положения может привести к мысли о том, что формирование вопросного листа делится на два этапа и вопрос о снисхождении ставится лишь после признания присяжными заседателями подсудимого виновным. Однако это противоречило бы в целом статьям 339 - 349 УПК РФ. Законодатель в данном случае не имел в виду двухэтапное формирование вопросного листа, поэтому председательствующий должен ставить одновременно наряду с тремя основными вопросами (или одним, являющимся соединением этих трех вопросов) вопрос о снисхождении, если присяжные заседатели признают подсудимого виновным <40>.

--------------------------------

<40> Верин В.П., Дорошков В.В., Лебедев В.М. и др. Научно-практич. пособие по применению УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2004.

Если подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, образующих реальную совокупность, вопрос о снисхождении должен ставиться применительно к каждому деянию. При идеальной совокупности ставится один вопрос о снисхождении. Очевидно, что и в протоколе судебного следствия должна быть дана ссылка на часть 4 ст. 339 УПК РФ <41>.

--------------------------------

<41> Пункт 31 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2005 г. N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 1.

Если присяжные заседатели укажут, что лицо в случае признания виновным заслуживает снисхождения при назначении наказания, то наказание такому лицу должно быть назначено не более двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Вместе с тем при совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни, при вердикте присяжных заседателей о снисхождении эти виды наказаний не применяются, однако само наказание может быть назначено в пределах установленных санкций за данное преступление. Например, при осуждении лица за преступление, предусмотренное пунктом "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство двух или более лиц), присяжные заседатели при вынесении вердикта о виновности признали, что оно заслуживает снисхождения. Председательствующий по делу при постановлении приговора не может назначить осужденному в данном случае пожизненное лишение свободы, но 20 лет лишения свободы, т.е. максимальный срок лишения свободы, - может.

Если в статье Особенной части УК РФ за конкретное преступление предусматривается альтернативная санкция, то менее строгое наказание при снисхождении может быть назначено в полном объеме, а наиболее строгое наказание - только в пределах двух третей. Законом предусмотрено, что при вердикте присяжных заседателей о снисхождении суд при назначении наказания не должен учитывать обстоятельства, отягчающие наказание. Дополнительное наказание входит в общее понятие наказания, и при его назначении за конкретное преступление при вердикте присяжных заседателей о снисхождении суд также должен исходить из необходимости назначения не более двух третей максимального срока или размера конкретного дополнительного наказания.

Адвокатам следует иметь в виду, что при вердикте присяжных заседателей снисхождение применяется к конкретному составу преступлений, а не к их совокупности.

Так, присяжными заседателями К. и Б. был вынесен обвинительный вердикт, которым они были признаны виновными в совершении разбойного нападения и в убийстве потерпевшего И. При постановлении обвинительного вердикта присяжные заседатели указали, что К. и Б. при назначении им наказания заслуживают снисхождения.

С учетом несовершеннолетнего возраста К. суд назначил ему наказание по пункту "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ - шесть лет лишения свободы; по пунктам "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ - шесть лет и шесть месяцев лишения свободы. По совокупности преступлений К. было назначено наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима (на момент постановления приговора К. достиг совершеннолетия).

Защитником осужденного К. в кассационной жалобе был поставлен вопрос о смягчении К. наказания до шести лет и шести месяцев, поскольку, по мнению адвоката, положения части 1 ст. 65 УК РФ распространяются не только на наказание за конкретные преступления, но и на совокупность преступлений.

Довод защиты кассационной инстанцией был отвергнут. В определении кассационной инстанции было отмечено, что правило, указанное в части 1 ст. 65 УК РФ, о назначении наказания лицу, признанному присяжными заседателями виновным в совершении преступления, но заслуживающему снисхождения, в размере двух третей максимального вида или размера наказания распространяется индивидуально на каждое преступление, а не на совокупность преступлений. Присяжные заседатели в своем вердикте указали на то, что К. заслуживает снисхождения за оба из совершенных им преступлений. Это обстоятельство судом было учтено при назначении наказания, которое за каждое из совершенных К. преступлений не превышало двух третей от максимального наказания, которое могло быть назначено К. <42>.

--------------------------------

<42> Верин В.П., Ворожцов С.А., Демидов В.В. и др. Научно-практическое пособие по применению УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2005.

Согласно части 4 ст. 340 УПК РФ в своем напутственном слове председательствующий обращает внимание присяжных заседателей не только на то, что в случае вынесения обвинительного вердикта они могут признать подсудимого заслуживающим снисхождения, но и разъясняет им порядок назначения в таком случае наказания по конкретной статье УК РФ (в частности, какой при таком вердикте может быть назначен вид наказания, его срок или размер). Однако, по нашему мнению, таким разъяснением председательствующего могут быть нарушены права подсудимого на особенности назначения наказания в суде присяжных. В частности, может возникнуть ситуация, при которой присяжные заседатели, услышав разъяснения председательствующего о том, что если они признают подсудимого заслуживающим снисхождения, то он одновременно применит к подсудимому положения статьи 62 и части 1 ст. 65 УК РФ, решат признать подсудимого не заслуживающим снисхождения, посчитав, что ему достаточно применения положений только статьи 62. Таким образом, подсудимый будет лишен возможности на применение снисхождения присяжных и, соответственно, назначения более мягкого наказания, чем оно может быть назначено с применением статьи 62.

Кроме этого, данная ситуация не исключает возможной ошибки судьи, которая может ввести присяжных заседателей в заблуждение. А именно после вынесения вердикта присяжных заседателей, получивших данные председательствующим разъяснения положений закона о том, что если они признают подсудимого заслуживающим снисхождения, то им может быть применена статья 62, поскольку в деле нет отягчающих наказание обстоятельств, будет установлено, что такие обстоятельства, отягчающие наказание, в деле имеются. Адвокат должен понимать, что, делая такие разъяснения, председательствующий не вправе сообщать присяжным заседателям об отсутствии или наличии у подсудимого обстоятельств, отягчающих наказание.

В совещательной комнате присяжные заседатели при решении вопроса о возможности признания виновного заслуживающим снисхождения принимают во внимание явку с повинной, протоколы каких-либо следственных действий, свидетельствующих об активном способствовании раскрытию преступлений, и др.

Если присяжные заседатели признают подсудимого заслуживающим снисхождения, то председательствующий в обязательном порядке должен применить часть 1 ст. 65 УК РФ, которая предусматривает назначение более мягкого наказания (не свыше двух третей), чем статья 62 (не свыше трех четвертей). При рассмотрении дела в суде с участием присяжных заседателей подсудимый находится в более выгодном положении, нежели подсудимый при рассмотрении дела "обычным" составом суда, поскольку до присяжных не доводятся сведения о наличии у подсудимого обстоятельств, отягчающих наказание. Они располагают сведениями лишь об обстоятельствах, смягчающих наказание (явке с повинной, протоколах, свидетельствующих об активном способствовании раскрытию преступления и др.). Поэтому, даже если у подсудимого имеются обстоятельства, отягчающее наказание, в отношении его может быть вынесен вердикт присяжных заседателей о снисхождении и ему назначено менее строгое наказание (не более двух третей), чем подсудимому в "обычном" суде при наличии обстоятельств, указанных в статье 62 (не более трех четвертей). А если в "обычном" суде будет установлено, что у подсудимого имеются обстоятельства, отягчающие наказание, то положения статьи 62 не применяются.

Если же присяжные заседатели не признают подсудимого заслуживающим снисхождения, несмотря на то что им были представлены в качестве доказательств явка с повинной, протоколы следственных действий, свидетельствующие об активном способствовании раскрытию преступления и другие смягчающие обстоятельства, то председательствующий сам обязан назначить наказание с применением статьи 62, если имеются к этому основания. Таким образом, принцип назначения наказания на основании этой статьи будет соблюден и при форме судопроизводства с участием присяжных заседателей.

Поскольку и статья 62, и часть 1 ст. 65 УК РФ определяют порядок назначения наказания при судейском усмотрении, постольку должен избираться лишь один и при этом более мягкий вариант такого усмотрения. Не может быть два судейских усмотрения одновременно на одни и те же обстоятельства, смягчающие наказание (отдельно присяжных заседателей, например на протокол явки с повинной, и отдельно председательствующего судьи на этот же протокол). Поэтому нельзя относительно одних и тех же обстоятельств, смягчающих наказание, одновременно применять часть 1 ст. 65 (не более двух третей) и статью 62 (не более трех четвертей), т.е. "минусовать одно судейское усмотрение от другого" (от двух третей "минусовать" три четверти или, наоборот, от трех четвертей "минусовать" две трети). К тому же сам уголовный закон говорит о том, что такие размеры (не более двух третей или трех четвертей) устанавливаются не от обстоятельств, смягчающих наказание, а от размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Кроме того, относительно вердикта коллегии присяжных заседателей не могут быть применимы положения закона о том, что количество обстоятельств, смягчающих наказание, законом не ограничено, поскольку вердикт коллегии присяжных заседателей о снисхождении является судейским усмотрением по поводу смягчающих обстоятельств, а не обстоятельством, смягчающим наказание <43>.

--------------------------------

<43> Верин В.П., Ворожцов С.А., Давыдов В.А. (и др.) Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Практич. пособие / Под ред. В.П. Верина. М.: Юрайт-Издат, 2006. С. 360 - 362.

Суд не конкретизировал ни роль, ни степень участия каждого из осужденных в совершении преступлений, не дал конкретной оценки обстоятельствам, смягчающим наказание каждому из осужденных, а мотивировал свой вывод в этой части лишь общими, как это видно из приговора, фразами, не сославшись даже на то обстоятельство, что в отношении осужденных по ряду эпизодов коллегией присяжных заседателей вынесен вердикт о снисхождении. При таких обстоятельствах Судебная коллегия считает, что наказание, назначенное Ц., Г., К. и Б., по совокупности преступлений подлежит снижению <44>.

--------------------------------

<44> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27.03.2006, дело N 46-о05-58 // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 5 ст. 339 УПК РФ не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта.

Из других вопросов, требующих собственно юридической оценки, может быть, например, вопрос, причинен ли потерпевшему значительный ущерб в результате кражи, или вопросы, где речь идет о доказанности причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью либо о доказанности тайного похищения чужого имущества. Не может быть поставлен вопрос о доказанности совершения подсудимым определенных действий с целью совершения преступления <45>. Эти вопросы должен разрешать председательствующий на основании фактических обстоятельств, признанных установленными коллегией присяжных заседателей <46>.

--------------------------------

<45> Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2006 год // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 9.

<46> Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13.04.2005, дело N 81-о05-26сп // СПС "КонсультантПлюс".

В первые годы деятельности суда присяжных эти положения закона по-разному воспринимались судьями, практическими работниками, учеными, занимающимися проблемами суда присяжных. Некоторые из них полагали, например, что особо жестокий способ убийства входит в фактическую сторону преступления и поэтому подлежит установлению присяжными заседателями - судьями факта, а не профессиональными судьями - судьями права. Не оспаривая в целом этой позиции, следует отметить, что ее ошибочность состоит в форме постановки вопросов, подлежащих разрешению коллегией присяжных заседателей. Употребление в вопросном листе для установления способа убийства таких терминов, как "особая жестокость", "предвидение", "сознательное допущение" и т.д. - т.е. чисто юридических - недопустимо и противоречит требованиям частей 5 и 8 ст. 339 УПК РФ, обязывающей председательствующего ставить присяжным заседателям вопросы о фактической стороне содеянного в понятных для них формулировках.

Пленум Верховного Суда РФ в пункте 29 Постановления от 22 ноября 2005 г. N 23 указал на недопустимость постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, с использованием таких юридических терминов, как умышленное или неосторожное убийство, умышленное убийство с особой жестокостью, умышленное убийство из хулиганских или корыстных побуждений, умышленное убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, при превышении необходимой обороны, изнасилование, разбой и т.п.

В случаях утвердительного ответа на поставленные вопросы председательствующий судья, сославшись в приговоре на вердикт присяжных заседателей, должен мотивировать квалификацию действий подсудимого, используя юридическую терминологию <47>.

--------------------------------

<47> Верин В.П., Дорошков В.В., Лебедев В.М. (и др.) Научно-практическое пособие по применению УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: НОРМА, 2004.

Однако по делу в отношении Б., Е., Р. в нарушение вышеуказанного закона и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ председательствующим судьей были поставлены вопросы, требующие юридической оценки.

Б., Е. и Р. обвинялись в том, что 17 декабря 2001 г. в доме из личной неприязни избили В. Не менее двух раз Б. ударил В. руками по лицу, после чего Р. нанес потерпевшему не менее двух ударов руками по лицу, а когда тот упал, - не менее трех ударов ногами по голове и телу. Через некоторое время по указанию Б.Е. сдавил горло В. рукой, а потом Р. нанес потерпевшему не менее семи ударов ногами по телу, причинив закрытую травму груди в виде переломов трех ребер, ссадин и кровоизлияния. После этого Б. ногой, обутой в ботинок, нажал В. на горло, причинив закрытую травму шеи в виде ссадин, кровоизлияний и разрыва связки подъязычной кости с резким сужением просвета гортани, сопровождавшуюся развитием механической асфиксии, повлекшей смерть потерпевшего. В. были причинены также кровоподтеки и ссадины на лице и голенях. Ночью Б., Е. и Р. принесли тело В. к пруду, сделали прорубь и сбросили туда тело. С целью сокрытия содеянного вещи В. на общую сумму 3290 руб. разбросали в окрестностях.

В вопросном листе основные вопросы N 2, 4, 7, предполагающие ответы о доказанности вины Б., Е., Р. в лишении жизни В., были сформулированы таким образом, что требовали от присяжных заседателей собственно юридической оценки - об умысле подсудимых на лишение жизни потерпевшего, что в соответствии со статьей 334 УПК РФ относится к компетенции профессионального судьи.

О том, что присяжные разрешали юридический вопрос, свидетельствует их вердикт и ссылка на него в приговоре суда: "Вердиктом коллегии присяжных заседателей признано недоказанным наличие у подсудимых умысла на лишение жизни потерпевшего". Кроме того, содержание вопросов N 17 и 20 было таково, что присяжные должны были дать юридическую оценку действиям подсудимых. Так, вопрос N 17 присяжным заседателям был изложен в следующей редакции: "Если на вопрос N 13 дан утвердительный ответ, доказано ли, что Е., намереваясь с двумя мужчинами в корыстных целях завладеть имуществом В., вместе с ними похитил указанные вещи и принес домой к одному из мужчин, где они распорядились имуществом по своему усмотрению?" Аналогичный вопрос поставлен и в отношении Р. под N 20. Присяжные ответили, что действия Е. и Р. доказаны, за исключением совершения их "в корыстных целях".

Таким образом, постановка перед коллегией присяжных заседателей вопросов, не входящих в их компетенцию, повлияла на правильность применения уголовного закона при оценке действий осужденных и на их наказание. В связи с допущенными по делу нарушениями уголовно-процессуального закона приговор был отменен и дело направлено на новое судебное рассмотрение <48>.

--------------------------------

<48> Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. Обзор по делам, рассмотренным судами с участием присяжных заседателей в 2003 году // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 6 ст. 339 УПК РФ формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов.

Отказывая защите в удовлетворении жалобы, Судебная коллегия по одному из уголовных дел указала: доводы жалоб о том, что председательствующим якобы необоснованно не был поставлен вопрос о совершении Г. заранее не обещанного укрывательства преступления, нельзя признать правильными. Включение такого вопроса нарушило бы положения уголовно-процессуального закона о том, что формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинения, либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопроса (ч. 6 ст. 339 УПК РФ) <49>.

--------------------------------

<49> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15.07.2010, дело N 78-О10-76сп // СПС "КонсультантПлюс".

По другому уголовному делу Судебная коллегия указала, что нельзя согласиться с содержащимися в кассационных жалобах доводами о том, что в вопросный лист судья был обязан включить вопросы, учитывающие позицию стороны защиты - совершение осужденным преступления, предусмотренного статьей 264 УК РФ, поскольку в соответствии с частью 6 ст. 339 УПК РФ формулировки вопросов не должны допускать при каком-либо ответе на них признание подсудимого виновным в совершении деяния, по которому государственный обвинитель не предъявлял ему обвинение либо не поддерживает обвинение к моменту постановки вопросов <50>.

--------------------------------

<50> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 06.07.2010, дело N 25-О10-11сп // СПС "КонсультантПлюс".

В судебной практике в случае нарушения требований части 6 ст. 339 УПК РФ встречаются ошибки и другого свойства, например при постановке вопроса ставится вопрос о совершении более тяжкого преступления. Так, С. обвинялась в оказании Б. пособничества в убийстве Б.В. В таком виде обвинение было поддержано и государственным обвинителем к моменту постановки вопросов присяжным заседателям. В вопросном же листе после вопроса о доказанности наступления смерти Б.В. был поставлен вопрос: "Доказано ли, что данное деяние совершили Б. и С.?". Вопрос был сформулирован с нарушением требований части 6 ст. 339 УПК РФ, в результате чего положительным ответом на него присяжных заседателей обвинение С. оказалось измененным на более тяжкое (соисполнительство убийства), что является нарушением положений части 2 ст. 252 УПК РФ о недопустимости изменения обвинения с ухудшением положения подсудимого <51>.

--------------------------------

<51> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10.12.2002, дело N 18-кпо02-94сп // СПС "КонсультантПлюс".

В соответствии с частью 7 ст. 339 УПК РФ вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся в отношении каждого подсудимого отдельно. Невыполнение данного требования закона влечет за собой отмену приговора.

Отменяя приговор по одному из уголовных дел, Судебная коллегия указала, что из приобщенного вопросного листа после основного вопроса N 1 о доказанности деяния председательствующий вопреки требованиям статьи 339 УПК РФ вопрос N 2 о доказанности совершения деяния поставил не в отношении каждого подсудимого персонально, а в отношении обоих.

Так, вопрос N 2 был сформулирован следующим образом: "Доказано ли, что телесные повреждения Л. причинил:

а) Б., который нанес множественные удары кулаками и ногами по лицу, голове и телу Л., причинив часть телесных повреждений, указанных в п. "а" вопроса N 1, зашел во двор дома, где он проживает, взял в бане веревку, сделал из нее петлю и набросил ее на шею лежащего на земле Л., стал затягивать петлю веревки на шее Л., в результате чего были причинены телесные повреждения, указанные в п. б) 1-го вопроса, и наступила смерть Л.;

б) П., который нанес множественные удары кулаками и ногами по лицу, голове и телу Л., причинив часть телесных повреждений, указанных в п. "а" вопроса N 1, взял один конец веревки, наброшенный на шею Л. и стал затягивать петлю веревки, в результате чего были причинены телесные повреждения, указанные в п. б) 1-го вопроса, и наступила смерть Л.; удерживал руку Л., не давая тому сопротивляться, пока на шее последнего затягивалась петля из веревки?"

Данный вопрос сформулирован таким образом, что, в отличие от предъявленного Б. и П. обвинения, преступные действия, направленные на лишение жизни потерпевшего, совершались каждым из обвиняемых отдельно, без соучастия другого. Помимо этого, вопреки обвинению в вопросе N 2 говорится, что Б. и П. причинили Л. часть телесных повреждений, перечисленных в пункте "а" вопроса N 1. Однако в обвинении указано о том, что Б. и П. причинили потерпевшему все телесные повреждения, которые у него были обнаружены <52>.

--------------------------------

<52> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.12.2006, дело N 51-о06-57сп // СПС "КонсультантПлюс".

Как показывает судебная практика, при постановке вопроса не имеет никакого значения, в отношении кого из подсудимых поставлены вопросы первыми, а в отношении кого из них - последующими. Однако адвокаты считают это нарушением процессуального законодательства, которое может являться основанием для отмены приговора. Так, из протокола судебного заседания одного из уголовных дел усматривается, что адвокат К. заявляла ходатайство об изменении очередности поставленных в нем вопросов. Она просила поменять местами вопросы N 2 (доказано ли, что указанное в первом вопросе деяние совершил С.) и вопрос N 5 (доказано ли, что указанное в первом вопросе деяние совершил Ц.). Отказывая в удовлетворении жалобы защиты, Судебная коллегия указала: в соответствии с частью 7 ст. 339 УПК РФ вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, ставятся в отношении каждого подсудимого отдельно. При этом в отношении кого из подсудимых поставлены вопросы первыми, а в отношении кого из них - последующими, существенного значения не имело и не могло повлиять на вынесенный присяжными заседателями вердикт <53>.

--------------------------------

<53> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 19.05.2006, дело N 48-о06-32сп // СПС "КонсультантПлюс".

Постановка вопросов перед присяжными заседателями о доказанности совершения подсудимыми части деяния без включения этих обстоятельств в вопрос о доказанности самого деяния и в вопросы о виновности или невиновности каждого подсудимого в совершении этого деяния также является недопустимой.

В частности, судом присяжных Ш-в, С-в П.Ф., С-н признаны виновными и осуждены за покушение на хищение имущества С-ва Д.В. путем обмана группой лиц по предварительному сговору. С-н признан виновным и осужден за покушение на убийство С-ва Д.В. из корыстных побуждений, а Ш-в и С-в П.Ф. - за оказание пособничества в покушении на убийство из корыстных побуждений С-ва Д.В., Ш-в, кроме того, и за организацию этого преступления. С-в П.Ф. и С-н осуждены также за тайное хищение имущества С-ва Д.В. с незаконным проникновением в жилище, а С-в П.Ф. - и за похищение у С-ва Д.В. паспорта.

Как следует из вопросного листа, председательствующим был избран порядок его составления, регламентированный частью 1 ст. 339 УПК РФ, т.е. три основных вопроса поставлены отдельно каждый.

В частности, первый вопрос поставлен о доказанности деяния, по которому обвинялись С-н, С-в П.Ф. и Ш-в. Его формулировка начата с действий, выполненных несколькими молодыми мужчинами 26 ноября 2001 г. в отношении потерпевшего С-ва Д.В., выразившихся в том, что в вечернее время они приехали в квартиру С-ва Д.В., ввели его в заблуждение и предложили проехать с ними посмотреть двухкомнатную квартиру, на которую можно будет поменять его квартиру, с чем С-в Д.В. согласился. Далее описаны их