2015-01-22
789
--------------------------------
<1> См.: Droege C. The Interplay Between International Humanitarian Law and International Human Rights Law in Situation of Armed Conflict // International Law Forum. The Hebrew University of Jerusalem / Faculty of Law. Research Paper No. 14 - 07. December 2007. S. 315. Режим доступа: www.ssrn.com/abstractid=1032149.
<2> См.: Текст Резолюции XXIII "Уважение прав человека в период вооруженных конфликтов" (A/CONF.32/41) // Final Act of the International Conference on Human Rights. Teheran, 22 April to 13 May 1968. New York: United Nations, 1968.
В том же году Резолюция XXIII была утверждена Генеральной Ассамблеей ООН путем принятия Резолюции 2444 (1968) "Уважение прав человека во время вооруженных конфликтов" <1>, которая призывала Генерального секретаря подготовить доклад о шагах, необходимых для принятия в целях повышения защиты, предоставляемой всем индивидам во время вооруженных конфликтов. Правда, в самом тексте Резолюции нет прямого указания на связь между правами человека и гуманитарным правом, однако из названия, заимствованного из Резолюции XXIII, и преамбулы, содержащей ссылку на указанную резолюцию, напрашивается вывод о наличии такой связи. В последовавших за этим докладах Генерального секретаря отмечалось, что договоры по правам человека, особенно Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., предоставляют более широкую защиту лиц во время вооруженного конфликта, нежели только Женевские конвенции 1949 г. <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Резолюция 2444 (XXIII) от 19 декабря 1968 г. Генеральной Ассамблеи ООН "Уважение прав человека во время вооруженных конфликтов". Режим доступа: https:// daccess-dds-ny.un.org/ doc/ RESOLUTION/ GEN/ NR0/ 246/ 40/ IMG/ NR024640.pdf?OpenElement.
<2> См.: Доклады Генерального секретаря ООН "Уважение прав человека в ситуации вооруженных конфликтов" от 1969 и 1970 гг. // UN Doc. A/7729 (20 November 1969); UN Doc. A/8052 (18 September 1970).
В принятых вслед за докладами Генерального секретаря резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН всячески обращалось внимание на защиту прав человека в ситуации вооруженных конфликтов. В частности, в принятой на XXV сессии 9 декабря 1970 г. Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН "Основные принципы защиты гражданского населения в период вооруженных конфликтов" особо подчеркивалось, что "основные права человека в том виде, как они признаны в международном праве и изложены в международных договорах, продолжают полностью применяться в ситуации вооруженного конфликта" <1>. Резолюции Международной конференции по правам человека и Генеральной Ассамблеи ООН стали скорее отражением формирующейся реальной связи между международным правом прав человека и международным гуманитарным правом.
--------------------------------
<1> См.: Текст Резолюции 2675 (XXV) от 9 декабря 1970 г. Генеральной Ассамблеи ООН "Основные принципы защиты гражданского населения в период вооруженных конфликтов". Режим доступа: https:// daccess-dds-ny.un.org/ doc/ RESOLUTION/ GEN/ NR0/ 352/ 04/ IMG/ NR035204.pdf?OpenElement.
|
|
|
Дипломатическая конференция по подтверждению и развитию международного гуманитарного права, проходившая с 1974 по 1977 г., стала продолжением процесса, начавшегося в рамках ООН. Усилия МККК, ООН и государств, участвовавших в конференции, способствовали дальнейшему развитию международного гуманитарного права в сфере правовой регламентации по предоставлению лучшей защиты лицам во время вооруженных конфликтов, и не только международного, но также и немеждународного характера. Дипломатическая конференция и принятые на ней дополнительные протоколы 1977 г. внесли большой вклад в дело укрепления прав человека, особенно в придание отдельным правам, рассматриваемым в праве прав человека как отчуждаемые, качества неотчуждаемых, гарантируемых международным гуманитарным правом. Дополнительные протоколы подтвердили применение права прав человека в ситуации вооруженных конфликтов, что нашло в дальнейшем подтверждение и в международном гуманитарном праве, несмотря на дискуссионность деталей вопроса о взаимодействии двух нормативных комплексов.
В дальнейшем в многочисленных резолюциях Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН, Комиссии по правам человека (Совета по правам человека), Комитета по правам человека неоднократно говорилось о применении прав человека в ситуации вооруженных конфликтов и взаимодействии международного права прав человека и международного гуманитарного права. Одним из таких недавно принятых документов является Резолюция Генеральной Ассамблеи от 21 марта 2006 г. ООН 60/147 "Основные принципы и руководящие положения, касающиеся права на правовую защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в области прав человека и серьезных нарушений гуманитарного права" <1>.
--------------------------------
<1> См.: UN Doc. A/RES/60/147 (21 March 2006). Режим доступа: https:// daccess-dds-ny.un.org/ doc/ UND0C/ GEN/ N05/ 496/ 44/ PDF/ N0549644.pdf?OpenElement.
Принятые в последние годы международные договоры включают положения, относящиеся как к международному праву прав человека, так и к международному гуманитарному праву. В числе таких договоров Конвенция о правах ребенка 1989 г., Римский статут Международного уголовного суда 1989 г., Второй факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка 2000 г., Конвенция о правах инвалидов, принятая Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 2006 г. 16/106.
Развитие и современное состояние международного права прав человека и международного гуманитарного права не вызывают сомнений относительно их действия в ситуациях вооруженного конфликта. Однако природа соотношения и взаимодействия международного права прав человека и международного гуманитарного права является достаточно сложной. Последнее обусловливает наличие разнообразных концепций о соотношении международного права прав человека и международного гуманитарного права как отраслей международного права.
Согласно сложившейся классической и несколько упрощенной концепции международное право прав человека и международное гуманитарное право - это две самостоятельные отрасли международного права, применимые в различных ситуациях и регулирующие различные отношения. Такой подход объясняется целым рядом различий, имеющихся между этими двумя отраслями международного права. Прежде всего международное право прав человека действует все время, тогда как международное гуманитарное право - только в ситуации вооруженного конфликта. При таком подходе международное право прав человека рассматривается как относительно самостоятельная совокупность норм, регулирующих отношения между государствами и находящимися под их юрисдикцией индивидами, и в целом неприменимое в ситуациях чрезвычайного положения, угрожающего жизни, независимости и безопасности нации и государства. В соответствии с данным подходом международное гуманитарное право в самом общем виде представляет собой относительно самостоятельный комплекс норм, действующих во время войны и регулирующих отношения между воюющими государствами, а также государствами и покровительствуемыми лицами, к которым относятся преимущественно граждане, не являющиеся собственными, т.е. граждане государства-противника и нейтральных государств. В отношении большинства норм международного права прав человека допускается отступление государствами от обязательств по их соблюдению, за исключением лишь ограниченного числа норм, составляющих "неизменное ядро", в то время как нормы международного гуманитарного права не предусматривают возможности их приостановления. Международное право прав человека отличается наличием предусмотренными практически всеми основными международными договорами по правам человека процедурами индивидуальных жалоб и компенсаций, что отсутствует в международном гуманитарном праве. Помимо этого у международного права прав человека и международного гуманитарного права в целом имеются различия в источниках.
|
|
|
Последние годы ознаменовались некоторым преодолением указанных различий. К примеру, появились источники, общие для международного права прав человека и международного гуманитарного права <1>. Кроме того, основанное на глобальной человеческой солидарности и обладании индивидуальным и коллективным измерением "третье поколение" прав человека, к которым относятся такие права, как право на мир, право на продовольствие, на здоровую окружающую среду, на развитие и др., устанавливает права и обязанности и регулирует отношения между индивидами и другими государствами. В международном гуманитарном праве эволюция ст. 3, общей для всех четырех Женевских конвенций 1949 г. и применяемой в ситуациях немеждународных вооруженных конфликтов, и все большее ее признание в качестве нормы обычая значительно расширили сферу применения международного гуманитарного права, охватив отношения между индивидом и собственным государством.
|
|
|
--------------------------------
<1> Например, Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах от 2000 г., Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.
Другой концепцией соотношения международного права прав человека и международного гуманитарного права является принцип lex specialis. Появившись в древнеримском праве в виде принципа толкования, согласно которому специальная норма отменяет общую норму (lex specialis derogat lex generalis), lex specialis получил закрепление в международном праве, а также в международной практике. Так, при рассмотрении права на жизнь в контексте международного права прав человека и международного гуманитарного права Международный суд ООН в консультативном заключении относительно правовых последствий строительства стены на оккупированной палестинской территории от 9 июля 2004 г. обратился к принципу lex specialis. В частности, касаясь вопроса о соотношении международного права прав человека и международного гуманитарного права, Международный суд ООН отметил следующее: "Что касается связи между международным гуманитарным правом и стандартами в области прав человека, то существуют таким образом три возможные ситуации: одни права могут быть вопросами исключительно международного гуманитарного права; другие - могут быть вопросами исключительно стандартов в области прав человека; третьи - могут быть вопросами, охватываемыми обеими этими отраслями международного права. Чтобы ответить на поставленный перед ним вопрос, Суд должен будет принять во внимание обе эти отрасли международного права, а именно стандарты в области прав человека и - как lex specialis - международное гуманитарное право" (§ 106). Данной точке зрения последовала Межамериканская комиссия по правам человека, высказав схожую позицию по делу "Коард против США" <1>.
--------------------------------
<1> См.: Межамериканская комиссия по правам человека. Доклад N 109/99 по делу 10.951 "Коард против Соединенных Штатов Америки" от 29 сентября 1999 г. (§ 42).
Принцип lex specialis используется прежде всего для разрешения коллизии между нормами, когда одной из норм должно быть отдано преимущество в конкретной ситуации, что исключает действие другой. Применительно к соотношению международного права прав человека и международного гуманитарного права это означает, что при наступлении определенной ситуации будет применяться одна из отраслей. Правильный выбор применимого права является особенно важным для разрешения коллизий между нормами в конкретной ситуации, чему призвано служить lex specialis. Наиболее ярко это выражается в защите права на жизнь. Как известно, право прав человека предназначено для защиты индивида и, в частности, его права на жизнь от насилия, особенно в случае применения силы, но не для регулирования ведения военных действий в ситуации вооруженного конфликта. Международное гуманитарное право, наоборот, призвано регулировать ведение военных действий и защищать лиц, находящихся во власти неприятеля. Однако в вопросе права на жизнь между двумя отраслями имеются серьезные различия. Право прав человека не допускает лишение жизни, за исключением ситуаций, когда неминуемая угроза серьезного насилия не может быть предотвращена иначе, как с применением силы с летальным исходом. При этом такая угроза должна быть не гипотетической, а реальной. Некоторую ясность в применение силы и оружия призваны внести не имеющие юридически обязательной силы руководства Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка <1> и Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка <2>. Согласно Основным принципам применение силы или оружия является крайней мерой и должно подчиняться строгим требованиям необходимости, соразмерности и законности (принципы 4, 5, 9 - 11), и, что очень важно, "преднамеренное применение силы со смертельным исходом может иметь место лишь тогда, когда оно абсолютно неизбежно для защиты жизни" (принципы 9, 10) <3>.
--------------------------------
<1> См.: Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка (принят на 106-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН 17 декабря 1979 г.) // Советская юстиция. 1991. N 17. С. 22.
<2> Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка (приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушениями, Гавана, 27 августа - 7 сентября 1990 г.).
<3> Более подробно о применении силы и огнестрельного оружия см.: Применение силы в ситуации насилия. С. 39 - 49.
В международном гуманитарном праве принципы необходимости и соразмерности имеют совершенно другой смысл. Согласно международному гуманитарному праву при нападении попутные потери жизни среди гражданского населения, ранения гражданских лиц и ущерб гражданским объектам или то и другое вместе вполне допустимы, если только они не являются чрезмерными по отношению к конкретному и непосредственному военному преимуществу, которое предполагается получить.
Таким образом, в зависимости от фактических обстоятельств (применение силы или ведение военных действий) ситуация может квалифицироваться как сфера преимущественного применения международного права прав человека или международного гуманитарного права, исходя из принципа lex specialis.
Концепция взаимодополнения и гармонии означает, что международное право прав человека и международное гуманитарное право не исключают друг друга и не имеют противоречий. Наоборот, будучи основанными на общих принципах и ценностях, они взаимно влияют друг на друга. Такой подход был подтвержден Комитетом по правам человека, созданным на основании Международного пакта о гражданских и политических правах. Комитет, в частности, отметив, что Пакт применяется также в ситуациях вооруженного конфликта, к которым применимо международное гуманитарное право, подчеркнул: "Поскольку в отношении определенных прав, закрепленных в Пакте, более специфические нормы международного гуманитарного права могут быть особенно уместны для целей толкования прав, содержащихся в Пакте, обе отрасли права являются взаимно дополняющими, не исключающими друг друга" (§ 11) <1>. Согласно указанной концепции международное право прав человека и международное гуманитарное право преследуют общую цель защиты личности от насилия со стороны тех, в чьей власти оказалось лицо. В международном праве прав человека это органы власти государства, а в международном гуманитарном праве - неприятельская сторона конфликта. Защита личности является сферой пересечения двух этих отраслей международного права и включает в себя обеспечение судебных гарантий обращения с лицами и др. В этом смысле две эти отрасли международного права должны гармонично взаимодействовать, дополняя и усиливая друг друга. Толкование и применение норм указанных отраслей международного права должно осуществляться в контексте друг друга. В нормативной плоскости взаимодействие проявляется различным образом. Так, к примеру, обе отрасли международного права содержат положения о судебных гарантиях, касающихся справедливого и публичного судопроизводства, осуществляемого компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. В международном праве прав человека такие положения содержатся в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а в международном гуманитарном праве - в ст. 75 Дополнительного протокола I от 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны. Однако указанная ст. 14 Пакта не входит в число статей, перечисленных в ч. 2 ст. 4 Пакта, отступление от которых не допускается ни при каких обстоятельствах. Означает ли это, что право на справедливое судопроизводство прекращает свое действие в ситуации войны? Согласно ч. 1 ст. 4 Пакта государства праве отступать от своих обязательств в области прав человека "при условии, что такие меры не являются несовместимыми с их другими обязательствами по международному праву". К таковым относятся обязательства по международному гуманитарному праву, в том числе и обязательства, вытекающие из ч. 4 ст. 75 Дополнительного протокола I от 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны. Таким образом, право на справедливое судопроизводство, которое может быть приостановлено по праву прав человека, в целом продолжает действовать во время вооруженного конфликта согласно положениям международного гуманитарного права, тем самым две отрасли международного права взаимно дополняют друг друга. Подобным образом две отрасли международного права взаимно дополняют друг друга и в сфере обеспечения отдельных гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, гарантий от пыток, жестокого, бесчеловечного и унижающего обращения и наказания.
--------------------------------
<1> См.: Замечание общего порядка N 31 [80]. Характер общего юридического обязательства, налагаемого на государства - участники Пакта от 26 мая 2004 г. UN Doc. CCPR/C/21/Rev.1/Add.13 (26 May 2004).
Кроме того, положения о взаимном дополнении двух отраслей международного права содержатся и в международных договорах в области международного гуманитарного права. В частности, ст. 72 Дополнительного протокола I от 1977 г. к Женевским конвенциям и преамбула Дополнительного протокола II от 1977 г. к Женевским конвенциям прямо подчеркивают дополнительный характер норм указанных международных договоров по отношению к положениям международных документов, предоставляющих защиту основным правам человека. Взаимное влияние и дополнение международного права прав человека и международного гуманитарного права проявляется и в дальнейшем развитии международного права. Так, к примеру, принятая в 2006 г. Конвенция о защите всех лиц от принудительного исчезновения (ст. ст. 18, 24) отражает положения ст. 32 Дополнительного протокола I от 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны.
Существует и совершенно иной подход к соотношению международного права прав человека и международного гуманитарного права, который именуется концепцией толкования. Суть указанного подхода в том, что принцип lex specialis может применяться не только в случае коллизии норм, но также и для конкретизации общих норм применительно к конкретной ситуации. В последнем случае принцип lex specialis будет способствовать специфическому регулированию и узкому толкованию общих норм в конкретной ситуации. В контексте соотношения международного права прав человека и международного гуманитарного права это означает, что, исходя из обстоятельств конкретной ситуации и установления регулирующей эти отношения отрасли международного права в качестве lex specialis, другая отрасль будет действовать в указанной ситуации как общая (lex generalis). Тем самым если одной из отраслей отдается преимущество в качестве lex specialis в конкретной ситуации, то это вовсе не исключает действия другой отрасли как lex generalis, что способствует избеганию коллизии между двумя отраслями международного права. Отрасль, являющаяся lex generalis, будучи более широкой, может использоваться для более точного толкования норм отрасли, в пользу которой сделан выбор в качестве lex specialis. При этом на практике любая из отраслей международного права (как международное право прав человека, так и международное гуманитарное право) может превалировать как lex specialis для узкого, специального регулирования отношений в конкретной ситуации. Это может быть более полно проиллюстрировано на примерах. Так, в случае с правом на справедливое судопроизводство нормы международного гуманитарного права могут обеспечить более высокий порог в отношении неотчуждаемых прав, и поэтому они должны рассматриваться как специальные. Наоборот, в случаях задержания лица нормы права прав человека по данному вопросу являются более совершенными и могут рассматриваться как специальные. В отношении запрета пыток, предусмотренного обеими отраслями международного права, определение понятия "пытка" черпается из нормы международного права прав человека как специальной.
Таким образом, можно заключить, что права и основные свободы человека остаются одной из важнейших ценностей и мерил, определяющих уровень развития современной цивилизации. В этой связи осуществление прав человека, а тем более их защита не должны подвергаться полной или серьезной деградации в зависимости от ситуации мира, чрезвычайного положения или вооруженного конфликта. Права человека в том или ином объеме действуют все время, как в ситуации войны, так и мира. В ситуации вооруженного конфликта одновременно действуют как международное право прав человека, так и международное гуманитарное право. При этом вопрос об их соотношении, будучи на первый взгляд теоретическим, тем не менее может иметь также и практические последствия. В настоящее время этот вопрос проходит испытание практикой, международной и национальной юстицией, что, безусловно, будет лишь способствовать его прояснению, а в конечном счете служить дальнейшему развитию международного права прав человека и международного гуманитарного права в деле более полной и совершенной защиты прав человека любой ситуации, как войны, так и мира. Одним из шагов, нацеленных на совершенствование защиты прав человека в ситуации войны, является призыв к созданию "культуры защиты", провозглашенный Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном в докладе по вопросу защиты гражданских лиц в вооруженном конфликте <1>.
--------------------------------
<1> См.: Доклад Генерального секретаря Совету Безопасности о защите гражданских лиц в вооруженном конфликте от 30 марта 2001 г. UN Doc. S/2001/331 (30 March 2001). Режим доступа: https:// daccess-dds-ny.un.org/ doc/ UNDOC/ GEN/ N01/ 300/ 32/ PDF/ N0130032.pdf?OpenElement.
§ 8. Международно-правовая ответственность государств
за нарушения прав человека
Тенденция развития международных отношений и сформировавшийся миропорядок последних 20 лет показали, что обеспечение и защита прав являются проблемой не только отдельных государств, но и всего мирового сообщества в целом. На укрепление международного консенсуса в отношении универсальности прав человека и расширение международного движения в защиту прав человека обратил особое внимание Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в плане первоочередных действий. Было отмечено, что если двумя краеугольными камнями деятельности Организации Объединенных Наций являются безопасность и развитие, то третьей ее опорой служат права человека. Генеральный секретарь ООН выразил желание добиваться того, чтобы концепция "ответственности за обеспечение защиты" была реализована не на словах, а на деле, для того чтобы обеспечить своевременное принятие мер в ситуациях, когда над людьми нависает угроза геноцида, этнических чисток или преступлений против человечности <1>.
--------------------------------
<1> https://www.un.org/russian/sg/priority.shtml
Сегодня как на универсальном, так и на региональном уровне действует достаточно развитая международно-правовая система защиты прав человека. Несомненно, гарантом обеспечения стабильного функционирования данной системы является наличие ответственности государств за нарушение международно-правовых обязательств в области обеспечения и защиты прав и свобод человека, которая, в свою очередь, служит повышению уровня эффективности норм в данной области. Подобная ответственность государства наступает как перед государствами - участниками международных соглашений, так и перед индивидами, ставшими жертвой нарушения государством принятых на себя международных обязательств.
Проблему ответственности государств перед другими государствами и мировым сообществом в целом за нарушение прав человека следует рассматривать через призму Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН N 56/83 от 12 декабря 2001 г. "Ответственность государств за международно-противоправное деяние".
Что же касается ответственности государств перед индивидами, то процедура привлечения к ответственности государств закреплена в отдельных международно-правовых актах в области прав человека (например, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г.).
Согласно ст. 1 Проекта статей об ответственности государств (далее по тексту - Проект) "каждое международно-противоправное деяние государств влечет за собой международную ответственность этого государства" <1>, которая в свою очередь порождает соответствующие юридические последствия. Международно-противоправное деяние имеет место, когда какое-либо поведение, состоящее в действии или бездействии, присваивается государству по международному праву и представляет собой нарушение международно-правового обязательства этого государства. Данное определение позволяет выделить два элемента (1 - действие или бездействие, присваивается государству по международному праву; 2 - нарушение международно-правового обязательства), при наличии которых можно говорить о международно-противоправном деянии. Эти элементы ранее были выделены в делах Phosphates in Morocco (1938) <2>, United States Diplomatic and Consular Staff in Tehran (United States of America v. Iran) (1981) <3> и др., рассмотренных Международным судом ООН. Содержание каждого из этих элементов раскрывается в соответствующих положениях Проекта.
--------------------------------
<1> См.: Российский ежегодник международного права 2002. СПб., 2002. С. 362 - 376.
<2> https:// www.worldcourts.com/ pcij/ eng/ decisions/ 1938.06.14_phosphates/
<3> https://www.icj-cij.org/docket/files/64/9783.pdf
Содержание первого элемента раскрывается в гл. 2 Проекта, где определяется поведение, присваиваемое государству. Следует согласиться с тем, что относительно ответственности государств вместо термина "вменение вины" уместно использовать термин "присвоение" <1>.
--------------------------------
<1> См.: Международное право: Учебник / Отв. ред. Ю.М. Колосов, В.И. Кузнецов. М., 1999. С. 277.
В доктрине имеются два различных подхода к вопросам вины и в соответствии с ними различают концепции субъективной и объективной ответственности. Что касается субъективной ответственности, то требуется доказывание умысла или неосторожности для привлечения государства к ответственности, чего не требуется в случае объективной ответственности. Сегодня превалирующей в доктрине международного права считается концепция объективной ответственности <1>. Это связано также с тем, что порой бывает тяжело определить наличие вины со стороны государства. Что же касается ответственности за нарушения прав человека, то независимо от вины государства привлекаются к ответственности по факту нарушения принятых ими международных обязательств. Кроме того, в ряде международных договоров содержатся положения о вине как элементе правонарушения. Так, согласно ст. 2 Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него 1948 г. "геноцид означает любое из следующих деяний, совершенных с намерением..." <2>.
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Статья И.И. Лукашука "Право международной ответственности" включена в информационный банк согласно публикации - "Международное публичное и частное право", 2002, N 2.
<1> См.: Лукашук И.И. Право международной ответственности. М., 2004. С. 93.
<2> См.: Действующее международное право: В 3 т. / Сост. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. М., 1999. Т. 2. С. 68.
Поведение любого органа государства рассматривается как деяние данного государства по международному праву независимо от того, осуществляет ли этот орган законодательные, исполнительные, судебные или какие-либо иные функции, независимо от положения, которое он занимает в системе государства, и независимо от того, является ли он органом центральной власти или административно-территориальной единицы государства (ст. 4 Проекта). Как было отмечено выше, ответственность наступает как за действия, так и за бездействие данных институтов власти. В Проекте наряду с исполнительными, законодательными и судебными функциями говорится и об иных функциях, при этом они четко не формулируются. Проект точно не определяет, подразумеваются ли в данном случае коммерческие функции или функции acta jure gestionis. Кроме того, не всегда удается дать утвердительный ответ на вопрос, может ли какая-либо организация рассматриваться как орган государства в смысле данной статьи. Так, в деле Campbell and Cosans v. The United Kingdom (1982) Европейский суд по правам человека признал отвечающее правительство ответственным за события, произошедшие в государственных школах, поскольку государство взяло на себя ответственность за выработку общей политики в этой сфере <1>. Вполне ясно, что, говоря об иных функциях, следует иметь в виду функции государственных структур, не входящих в одну из трех ветвей власти, например действия органов местного самоуправления, института национального омбудсмена и т.д., действия или бездействие которых также могут быть присвоены государству.
