Игорь Яковлевич Фроянов

Биография. Родился Игорь Яковлевич Фроянов в городе Армавире Краснодарского края в казацкой семье командира Красной Армии Якова Петровича Фроянова и его жены Лидии Игнатьевны. В 1937 г. отец был арестован и осужден по печально известной 58-й статье УК РСФСР (контрреволюционный заговор) на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Лидия Игнатьевна вместе с двумя сыновьями (Игорем и его старшим братом Владимиром) оказалась в буквальном смысле на улице, без работы и средств к существованию. В результате она перебралась из Армавира к себе на родину в Ставрополь. Отец после смерти Сталина был освобожден и реабилитирован, но в семью уже не вернулся, умер в 1970 г. в Москве. Детей Лидия Игнатьевна поднимала сама.

Детство и юношеские годы будущего историка прошли в Ставрополе. Окончив среднюю школу и отслужив в армии вернулся в Ставрополь, где и поступил в 1958 г. на историко-филологический факультет местного педагогического института. Его конкретные научные интересы – категории зависимого населения Древней Руси – определились после прочтения «Киевской Руси» академика Б. Д. Грекова. В результате в 1962 г. появилась первая научная работа И. Я. Фроянова – реферат «Челядь и холопы» объемом в 100 печатных страниц.

После окончания пединститута историк решил поступить в аспирантуру. Его научным руководителем стал профессор В. В. Мавродин - заведующий кафедрой истории СССР Ленинградского государственного университета, признанный в то время специалист по истории Киевской Руси.

В 1966 г. И. Я. Фроянов успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Зависимое население на Руси IX-XII вв.».

На факультете И. Я. Фроянову были поручены семинарские занятия и лекционные курсы о исторической географии на вечернем и заочном отделениях. В июне 1971 года он был избран на должность доцента кафедры. Однако главной заботой ученого в это время была подготовка своей докторской диссертации, посвященной социально-экономическому строю Киевской Руси в целом. Процедура защиты состоялась 27 декабря 1973 года. Аудитория была переполнена студентами и преподавателями, пришедшими «поболеть» за диссертанта. В качестве официальных оппонентов выступили академик Л.В. Черепнин, доктора исторических наук Н.Е. Носов, А.А. Зимин и привлеченный в качестве дополнительного оппонента в виду отсутствия на защите по болезни А.А. Зимина доктор исторических наук И.П. Щаскольский. Диссертация была защищена по рукописи, урезанный ее вариант вышел в свет в 1974 г., полный – только в 1999.

В 1979 г. – профессор, с 1982 по 2001 гг. – декан истфака, с 1983 по 2002 гг. - зав. кафедры русской истории СпбГУ.

Основные труды:

«Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории»(1974),

«Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» (1980),

«Города-_государства Древней Руси» (в соавт. с А.Ю. Дворниченко) (1988),

«Христианство.Античность. Византия. Древняя Русь. (в соавт. с Г.Л. Курбатовым, Э.Д. Фролов И. Я.)

«Киевская Русь.Очерки отечественной историографии»(1990),

«Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX –XIII столетия» (1992),

«Октябрь семнадцатого (Глядя из настоящего)» (1997),

«Погружение в бездну. (Россия на исходе XX в.)» (1999)

«Начало христианства на Руси»(2003) и др.

Исследование Древней и средневековой Руси. Марксистская концепция русской истории окончательно сложилась в 1930-е гг. Важнейшую роль в этом сыграли дискуссии1928-30 гг. об общественно-экономических формациях, в ходе которых утвердилась пятичленная схема прогрессивного развития человечества. Сильная сторона марксистской формационной теории – рассмотрение общества как единого социального организма, включающего в себя все общественные явления в их органическом единстве и взаимодействии на основе способа производства.

Особое значение в марксистской историографии придавалось проблеме перехода от первобытнообщинной, неантагонистической формации к антагонистическим, классовым обществам. Б.Д.Греков выдвинул положение о том, что славяне, германцы и ряд других народов миновали в своем развитии рабовладельческую формацию, перейдя непосредственно от первобытнообщинного строя к феодальному. Новые феодальные порядки зарождались уже в недрах родо-племенного общества, вследствие развития производительных сил, появления устойчивого прибавочного продукта, частной собственности и классов. Поскольку в аграрном обществе основным средством производства является земля, то формирование двух основных классов феодального общества, феодалов и феодально-зависимого крестьянства, шло по линии ликвидации свободного крестьянского землевладения и концентрации земли в руках формирующегося экономически господствующего класса. Следствием разделения общества на классы и обострения противоречий между ними стало создание господствующим классом государства – инструмента обеспечения своих собственных интересов и подчинения народных масс. Подобно другим раннесредневековым государствам, Древнерусское государство оказалось недолговечным. Вследствие начавшегося процесса феодальной раздробленности оно распалось на ряд независимых княжеств.

К 1940 г. взгляды Грекова возобладали в отечественной науке. Более того, наметилась четкая тенденция на удревление процессов становления классового общества у восточных славян. На первый взгляд логически стройная концепция Грекова страдала схематичностью, статичностью и несоответствием многих концептуальных положений фактам. Грекову и его сторонникам не удалось доказать фактическими данными наличие вотчинного землевладения в IX-X вв. и, тем более в предшествующий период. Это подрывало устои главной идеи Грекова о феодальном, классовом характере древнерусского общества, что разрушало представление о Киевской Руси как раннефеодальной монархии (не было крупного землевладения, то не могло быть классов и государства).

Поэтому с конца 1940-х гг. ряд историков начали поиски новых путей феодализации и классообразования в древнерусском обществе. Итогом их стало становление концепции «государственного феодализма», окончательно оформившейся в 1950-е гг. в трудах Л.В.Черепнина. В отличие от Грекова, рассматривавшего становление феодальных отношений по линии формирования вотчинного землевладения и эксплуатации в его рамках обезземеленных крестьян, Черепнин и его сторонники вели речь о формировании верховной собственности на землю (персонифицированной в князе, государстве) и эксплуатации лично свободного крестьянства посредством дани-ренты. Иными словами, вся земля в Древней Руси являлась коллективной собственностью господствующего класса, осуществлявшего коллективную эксплуатацию крестьянства. Одновременно эти феодалы могли являться и крупными землевладельцами-вотчинниками.

Концепция «государственного феодализма» была призвана спасти основную идею Грекова о феодальном характере древнерусского общества. Однако она принципиально отличалась от его концепции. Если для Грекова феодальное государство является результатом развития феодальных отношений, то для Черепнина княжеская власть сама по себе выражает феодальные отношения. Общее в концепциях – убеждение в наличии в Киевской Руси феодального строя. В основе этого убеждения лежал постулат о государстве как атрибуте классового общества – орудии угнетения трудящихся масс господствующим классом.

Греков признавал, что предшественницей этой вотчины была свободна община и что земледельческое население (по его терминологии - «смерды») как зависимых крестьян (в вотчине), так и свободных. В этих условиях история складывания феодального строя есть история перехода общинных земель и их населения в состав феодальных вотчин, т.е. процесс постепенного вытеснения феодальной вотчиной свободной общины, сопровождающейся превращением свободных «смердов» в «смердов» зависимых. Греков не отрицал такой ход развития феодальных отношений, однако главное внимание уделял изучению именно феодальной вотчины.

Можно сразу сказать, что в условиях огромной страны с редким населением, слабым развитием коммуникаций, с невысокой производительностью труда, процесс развития новых феодальных отношений, т. е. процесс вытеснения вотчиной общины, будет занимать достаточно длительное время. Можно ли назвать феодальным государство, основная масса населения которого состоит из свободных общинников, и феодальная вотчина только-только начинает появляться? В чьих руках будет политическая власть в таком государстве? Эти вопросы Греков не ставил и не искал на них ответа.

В рамках концепции Черепнина такой вопрос не возникал, т.к. феодальное государство выступало как данность. Простота и легкость объяснения генезиса русского феодализма сделали концепцию Черепнина преобладающей в 60-70-е гг. Однако в концепции отсутствовало объяснение, каким образом все население огромной страны стало вдруг феодально-зависимым и все общины потеряли свои земли. Рассмотрение дани в качестве феодальной ренты неубедительно. Налицо отождествление процесса формирования государственной территории со становлением феодальной верховной собственности, появление налоговых сборов с феодальной рентой.

Ученик Грекова И.И. Смирнов пошел по пути изучения самого процесса перехода свободных крестьян в зависимое состояние. Он исходил из тезиса о достаточно длительном периоде существования свободной общины и наблюдал признаки ее и в XIV-XV вв. в Северо-Восточной Руси. Это наблюдение, наряду с наблюдениями других исследователей на рубеже 1960-70-х гг. поколебали догматическую схему о безусловном господстве феодальных отношений на Руси, начиная с X-XI вв., на базисном социально-экономическом уровне уже не была абсолютно безупречной. Наличие огромных массивов черных волостей и свободного крестьянства в XIV- XV вв. ставило под серьезное сомнение само существования феодального строя в Древней Руси. Представление о феодальном строе в Киевской Руси настолько усложнялось, расширялось и фактически обесценивалось. Этот строй терял свою специфику, свои наиболее характерные черты. Потребность принципиально нового подхода становилась все более настоятельной. И.Я. Фроянов поставил задачу пересмотра прежних положений.

Все больше и больше исследователей начинали тяготиться излишней детерминированностью и жескостью пятичленной формационной концепции. С конца 1960-х гг. активизируются попытки выделить межформационные периоды и поиск новых формаций. В рамках этих процессов возобновляется прерванная на рубеже 1920-30- гг. дискуссия об азиатском способе производства, а А.И. Неусыхин, на новом уровне осмысления, вновь поднимает вопрос о существовании особого «дофеодального» периода и т.д.

Происходят постепенные сдвиги и в изучении проблем перехода от феодальной формации к капиталистической. Ряд авторов выступили против попытки подтягивать процессы, протекавшие в России, к аналогичным процессам в странах Европы. Формирование капиталистического уклада они относили не ранее, чем к 60-м гг. XVШ в. Это был выпад против господствовавшей точки зрения, основывающейся на ленинской периодизации, о генезисе капитализма с XVII в.

Наконец, в 60-е гг. оформляется так называемое «новое направление» в советской историографии (П.В.Волобуев и др.). Они переносят акцент с изучения зрелых форм капитализма в России начала ХХ в. на анализ «взаимодействия» и «сращивания» передовых форм капитализма с остатками докапиталистических укладов.

Несмотря на наметившиеся изменения и в изучении Древней Руси, древнерусское общество безоговорочно признавалось феодальным. Подтягивание отечественного феодализма к западноевропейскому иногда доходило до абсурда. Например, Русская Правда, стоящая в типологическом ряду т.н. «варварских правд», представляющих кодификацию норм обычного права, рассматривалась в качестве кодекса феодального права.

Одним из главных возмутителей спокойствия в середине 1960-х гг. стал А.А.Зимин, вновь поднявший вопрос о значительной роли рабства в процессах социогенеза на Руси. Кардинальный же отход от прежних представлений о Древней Руси начался с трудов Фроянова, положивших начало новому этапу историографии средневековой Руси.

Первым делом Фроянов обратился к изучению социально-экономической структуры древнерусского общества и, прежде всего, к анализу природы зависимого населения. Уже первые статьи и кандидатская диссертация показали, что феодальные элементы не играли ведущей роли в системе социальных связей, а в системе эксплуатации преобладали рабские и производные от них формы.

В докторской диссертации «Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя» помимо зависимого населения ученый рассмотрел такие базовые для характеристики социально-экономического строя вопросы, как семья и община, возникновение городов, формы землевладения и их природа. По его мнению, на Руси в XI-XII вв. были и малые индивидуальные, и большие семьи, выделившиеся вследствие патриархальных родов. Последние преобладали. Древнерусская община-вервь занимала промежуточное положение между семейной общиной и территориальной.

Крупное землевладение возникло значительно поздно: княжеское – не ранее Х, а боярское и церковное – не ранее XI в., посредством заимки пустых (свободных) неосвоенных земель и купли. Княжеские и боярские вотчины развивались с уклоном в скотоводство и промыслы, имели первоначально рабовладельческий характер. Только с середины XI в феодальные элементы проникают постепенно в вотчину, но и после этого рабов и полусвободных в ней было больше, чем феодально-зависимых. Основу благосостояния знати составляли неземельные доходы. Вотчины были немногочисленны, являясь островками в море свободного землевладения.

Что касается наличия феодальных отношений, то Фроянов встал на позицию Грекова, связав генезис феодализма с возникновением и ростом крупного землевладения, покоящего на частном праве. Отсюда вытекало, что уровень феодализации напрямую определяется степенью развития феодальной вотчины в ее точном, классическом смысле. Но если вотчина была немногочисленной и не являлась феодальной по сути, а основу «социально-экономической жизни древнерусского общества» составляло «землевладение свободных крестьян-общинников», то такое общество вряд ли можно назвать феодальным.

Фроянов охарактеризовал древнерусское общество как «сложный социальный организм, сочетающий разные типы производственных отношений». Со времени антов, в недрах первобытного общества зародился рабовладельческий уклад, который в связи с развитием крупного землевладения во второй половине X-XI вв. вступает в новую стадию. Примерно со второй половины XI в. развивается феодальный уклад, вследствие чего вотчина становится одновременно и рабовладельческой и феодальной. Но в целом феодальный уклад уступал рабовладельческому. Однако подавляющая масса землевладельческого населения Киевской Руси оставалась свободной. Рабовладельческий и феодальный уклад решительно проигрывали по сравнению с общинным укладом.

Эти выводы носили фундаментальный характер. Концепция феодализма Киевской Руси была фальсифицирована. Не феодальная вотчина, а свободная крестьянская община становится основной ячейкой, несущей конструкцией древнерусского общества.

Напряженная работа ученого по углублению и дальнейшей разработке своей концепции, направленная на решительный пересмотр традиционных для советской историографии представлений о социально-политическом строе древнерусского общества, увенчалась выходом в 1980 г. в свет его новой монографии «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории». В ней дан глубокий анализ основных политических институтов Древней Руси, таких как князь, дружина, вече, народное ополчение и др.

Анализ источников привел И.Я. Фроянова к кардинально новым выводам, идущим вразрез с устоявшимися в науке взглядами. Институты княжеской власти и дружина оказались лишенными феодального содержания, определилась главенствующая роль народных собраний в политической жизни русских земель, основная масса свободного люда предстала активным участником исторического процесса.

Особое внимание привлекает разработка ученым проблемы веча и свободного населения, народа. Он показал три основные черты вечевой организации:

ее генетическую связь с архаическими племенными собраниями;

всеобщий характер веча, в котором участвовали все полноправные люди – от князя до рядовых общинников;

Всеобщее распространение вечевых собраний как верховного органа власти древнерусского общества.

Народный (демократический) характер вечевых собраний, решающая роль свободных общинников на этих собраниях определялись реальным местом свободного общинника в социальной структуре Киевской Руси. Народные ополчения являлись становым хребтом военной организации, вооруженный общинник – плохой объект для эксплуатации.

Фроянов рассмотрел социально-политическую роль древнерусского города. М.Н.Тихомиров связывал процесс градообразования с процессами феодализации общества. Фроянов еще в начале 1970-х гг. обосновал появление городов на позднем этапе родового строя, на основе племенных центров. Развивая эту мысль он приходит к выводу о том, что древнерусские земли XI - начала XIII являлись не монархическими княжествами, а городами-государствами, типологически сопоставимыми с городами-государствами древности. Причем эти государства не были классовыми по природе. Термин «княжество» Русь не знала. Главный город не мыслился без «области», «волости», т е. без пригородов и сел. Город и волость составляли единое территориальное целое. Отсюда понятны названия «Киевская волость», «смоленская волость» и т.п. Волость это союз общин во главе с торгово-ремесленной общиной главного города. Взаимоотношение городов и пригородов в рамках системы города-государства не оставались неизменными. Между старшими городами и пригородами нередко возникали конфликты. Более того, заметно стремление пригородов к обособлению. Часто это приводило к разложению прежних волостей – государств на новые более мелкие. К такому обособлению, преследующему цель формирования самостоятельных городов-государств, толкала сама социально-политическая организация древнерусского общества с присущей ей непосредственной демократией.

В результате исследователь выступил против господствовавшего в историографии тезиса о феодальной раздробленности на Руси XII-XIII вв. По его мнению, главной причиной раздробленности стало образование городов-государств. В 882 г. сложился суперсоюз в Киеве (начало лоскутной империи Рюриковичей). В XI в. суперсоюз сохранился, но происходит рост городов-государств, которые повели в начале борьбу с Киевом. На съезде в Любече (1097) зафиксировали распад суперсоюза на города-государства.

Официальная наука ответила массированной атакой: публикациями, использованием административных рычагов и т.п. Многие выступления иначе чем политическими доносами назвать трудно. И.Я. Фроянова обвиняли в отходе от марксистско-ленинских взглядов, в приверженности методологическим принципам буржуазной историографии, «непатриотичности» его концепции и т.п.

Оппоненты Фроянова в споре о характере общественного и государственного строя Древней Руси выдвигали еще один аргумент, доказывая несостоятельность его выводов о доклассовом характере древнерусского общества. Они считали, что принятие христианства Русью свидетельствует о ее феодальном характере. Христианство считалось религией феодального общества, а крещение – следствие процесса феодализации. Фроянов ответил на критику разделом «Начало христианства на Руси» в коллективной монографии 1988г. В данной работе он показывает, что принятие христианства не было прямо связано с определенным уровнем развития феодализма в Древней Руси, что процессы феодализации и христианизации нельзя сводить к единой детерминированной модели, что представление о христианстве как религии феодального общества не совсем верно. Христианство возникает задолго до становления феодальных отношений и гибко приспосабливался к господствующей системе социальных связей. Поэтому нет никаких оснований рассматривать церковь как ускоритель феодализации Древней Руси, а христианство – как классовую идеологию, освящавшую феодальное угнетение. На Руси церковь встретилась с доклассовым обществом, к которому ей пришлось приспосабливаться. Ученый показал жизнеспособность язычества в Древней Руси, наличие в X-XII вв. «двоеверия» (оязыченного христианства), с одной стороны и чистого язычества – с другой. Только после окончательного утверждения христианства к ХV столетию, язычество как самостоятельное вероисповедание отошло в прошлое. Но мировоззрение древнерусского общества в большей степени определяло язычество, чем христианство.

В наиболее методологически законченном и несколько откорректированном виде концепция древнерусского политогенеза представлена Фрояновым в начале 90-х гг. Образование государственности изображается как длительный, «с VI по ХI или ХIII вв.», последовательный процесс становления основных его элементов (признаков): 1 размещение населения по территориальному принципу, а не на основе кровных уз…; 2 наличие публичной власти, отделенной от основной массы народа; 3. взимание налогов для содержания публичной власти. В племенную эпоху, на стадии суперсоюзов племен появляются два элемента государственности – публичная власть и налогообложение в виде даней. С распадом родоплеменного строя публичная власть «сбрасывает с себя племенную оболочку, покрываясь общинной. Добавляется последний элемент государственности – размещение население на территориальной основе. Поэтому складывание государства на Руси в главнейших чертах и в форме города-государства завершилось к XI-XII вв.

Города-государства вызревают на базе племенных союзов, по мере трансформации кровнородственных структур в территориально-общинные. Древнерусская государственность сложилась в условиях доклассовых общественных связей, а классовым содержанием наполнялось по мере созревания классов, которые оформились не ранее XIV-XV вв.

Очерк «О возникновении монархии в России» позволит понять его взгляды на дальнейшие судьбы российской государственности. По мнению Фроянова, начало новой эпохе в истории Руси положило монголо-татарское нашествие. Древнерусская цивилизация погибла под ударами Батыя и его продолжателей. По масштабам тех времен это была катастрофа всемирного значения. Условия ига поставили княжескую власть в иные отношения к народу, чем прежде. До прихода татар Рюриковичи занимали княжеские столы, как правило, по приглашению городского веча, рядясь на нем об условиях своего княжения, то теперь они занимали престол по ханскому ярлыку. Высшим источником власти на Руси становится ханская воля, а вече теряет право распоряжаться княжеским столом. Это сделало князя самостоятельным по отношению к вечу, создав благоприятные условия для реализации его монархических потенций. Князь вступает в борьбу с вечем и побеждает его.

Дмитрий Донской поставил последнюю точку в эволюции княжеской власти от общинной к монархической, обозначив крупную веху в монархическом развитии России. Однако до самодержавия еще предстояло пройти путь длиной не менее чем в столетие. Но пока княжеская власть была «в немалой мере повязана высшим московским боярством», и только в конце XV в принимает самодержавный характер со всей полнотой политической власти в стране. В условиях того времени, такая власть могла быть только деспотической – неограниченной властью монарха.

Фроянов сформулировал свое видение сущности русской государственности. На протяжении многих столетий Россия держалась на трех фундаментальных основах: общине, или мире, самодержавии, или монархии, и православии, или восточной редакции христианства.

В очерке «О возникновении русского абсолютизма» рассматривает вопрос о сословном представительстве. По его мнению, специфические особенности земских соборов и местных сословно-представительных учреждений в России свидетельствуют о неправомерности суждений насчет русской сословно-представительной монархией с сословно-представительными учреждениями. Сословия в России имели другую природу, другое происхождение и играли другую роль, чем в Западной Европе. Модель сословно-представительной монархии, выработанная на западноевропейском материале, для русской действительности не подходит. Фроянов соглашается с Ключевским в том, что народное представительство возникло у нас не для ограничения власти, а чтобы укрепить власть. Земский собор не конкурент и контрагент государя, а орудие его и помощник. В этом одна из принципиально важных характерных черт русской государственности. Русская самодержавная монархия была самодержавной в полном смысле слова. Она не ассоциировала себя с «правовым государством», а непосредственно отождествляла интересы государства с интересами государя, единство и неразложимость личности государя и его государства в полном соответствии с нравственном законом православия. «Договорная» монархия для русского человека нонсенс.

Из этого вытекает еще одна характерная черта русской государственности – патернализм. Это забота не столько об «общем благе», сколько о благе каждого: каждый может обращаться к государю, минуя закон, минуя все инстанции. И может иметь надежду, что будет услышан и защищен. Такое отношение не вытекает из писанного закона, и в сущности, противоречит ему. Закон условен, власть государя – над законом, не укладывается в рамки закона и потому безусловна. Государь облечен властью необъятной.

Государь не подчиняется законам человеческим, но он должен быть (не может не быть) справедлив и милостив. Он не должен и (не может!) преступать высшего, надчеловеческого закона – Закона Божьего, воплощенного в православии, вся власть его основана на Законе. Именно так мыслит свое государство и своего государя православный русский человек. И эта власть монарха, покоится, прежде всего, на сакрально-нравственных началах, была гораздо ближе к народу, чем власть «всенародно избранных» правителей.

Один из очерков ученого посвящен Ивану III. В его правление завершается формирование монархии в России. Первый государь всея Руси понимал огромную важность идущих из старины традиций общинного самоуправления, и потому закон содействовал укреплению земских начал. Собранная государем сильная центральная власть, опирающаяся на самодеятельностные местные союзы, составляет своеобразие русской истории. Ослабление того или другого всегда было чревато неустройством и потрясениями, конечным распадом страны. Сочетание сильной центральной власти и местного самоуправления может обеспечить жизнеспособность огромной многоэтнической страны. Земско-самодержавный строй, сложившийся при Иване III пришел на смену княжеско-вечевому строю. Фроянов создал целостную концепцию русской государственности, построив ее не только на социально-экономическом и социально-политическом, но и на нравственном фундаменте.

С петровских времён начинается расшатывание устоев государственности. Если до этого общество состояло из групп, связанных с государством служилыми отношениями, то с Петра происходит расхождение между народом и верхушкой общества. Затем дворяне были освобождены Петром III от службы, а для крестьян реформу не провели. Народ ответил пугачёвщиной.

«Октябрь семнадцатого года. Глядя из настоящего». Этот труд пишет после распада СССР. Автор пишет о противоречивости событий 1917 г. Они несут на себе печать созидания и разрушения, национальной славы и позора. В этих событиях, подчеркивает Фроянов, также четко просматривается игра закулисных мировых сил, смертельно враждебных России, русскому народу, преданному православной вере. Опираясь почти на трехсотлетний исторический опыт, приходит к выводу Фроянов, смело можно утверждать, что нестабильное внутреннее положение России всегда было чрезвычайно выгодным и полезным для Запада, позволяя ему выкачивать из нашей страны огромные богатства.

Он приводит впечатляющие факты колоссальной утечки капиталов из России, начиная от петровских реформ до горбачевской перестройки. И сейчас по Фроянову мы являемся свидетелями нового грабежа России Западом, постыдно осуществляемого при помощи «демократических» реформ и насильственного насаждения капиталистических отношений. В связи с этим большое внимание уделяет проблеме так называемых «немецких денег», которые якобы получали большевики на подготовку и проведение революции. Фроянов показал, что не только большевики, но и представители других партий получали деньги из германского кошелька и не следует демонизировать поведение тех, кто брал. Такова политика.

Крупным представителем мировой закулисы был немецкий социал-демократ Израиль Лазаревич Гельфанд (партийная кличка «Парвус»), который в 1915 г., вступив в контакты с немцами, предложил план по свержению самодержавия в России и её расчленению на мелкие государства. Германия принимает предложение Парвуса, не разгадав его истинных планов, стремившегося еще заодно уничтожить монархическую Германию. Фроянов считал, что помимо немецкого финансирования революции осуществлялось и финансирование по линии самого Парвуса и тех, кто за ним стоял (еврейский синдикат банкиров).

Фроянов не склонен преувеличивать внешний фактор в инициировании революции. Было бы примитивно ставить события 1917 г. в зависимость от происков мировой закулисы, или от действий кучки революционеров во главе с Лениным. И внешние силы и большевики лишь умело воспользовались ситуацией, имевшей глубокие исторические корни.

С петровских времен обозначилась пропасть между дворянским сословием и трудовой массой населения, прежде всего крестьянством. Поляризация интересов помещиков и крестьян – основная ось, вокруг которой на протяжении веков вращались противоречия российской действительности, разрешившиеся, в конечном счете, крушением царской России.

Революцию 1905 – 1907 гг. Фроянов считает не обезличенной буржуазно-демократической революцией, а русской аграрно-демократической революцией. Она русская, т.к. основным пафосом было отрицание буржуазной частной собственности на землю, проистекающее из миропонимания русских крестьян. Аграрно-демократическая т.к. ее главной движущей силой являлось обездоленное крестьянство, опирающееся в своей борьбе за новое устройство жизни на старые общинные, демократические по своей сути, устои. Фроянов убежден, что капиталистические отношения в деревне отвергались нашими крестьянами. Отсюда его сдержанное в целом отношение к аграрной реформе Столыпина. Эта реформа обострила до крайнего предела противоречия в русской деревне и подготовила Октябрьскую революцию. Главная причина неудач реформатора Столыпина в том, что он замахнулся на вековые устои крестьянского быта, он хотел переделать народ.

Первая мировая война и связанные с ней бедствия, по Фроянову, лишь запалила горючий материал накопленный в народе за двухсотлетнюю историю.

Февральские события же считал, скорее, политическим переворотом, а не социальной революцией, т. к. к власти пришли силы, заинтересованные в капиталистическом развитии страны и учреждения в ней парламентской демократии западного типа. Октябрь считал коренным переворотом в обществе, совершённым крестьянами, которые защищали завоевания революции в годы Гражданской войны. Это вторая рабоче-крестьянская революция, которая отвергла капиталистический путь развития страны.

Ленин и большевики с их ориентацией на мировую революцию, хотя и рассматривали Россию как своеобразный локомотив ее, в тоже время были кровно заинтересованы в сохранении, хотя бы под другим названием, веками сложившегося мощного государства. Они помешали антирусским мировым силам реализовать раздробление России и ликвидации ее как великой державы.

Победа Сталина и его сторонников в партийной борьбе сопровождалась коренными социально-экономическими преобразованиями в стране и улучшением жизни народа.

Несмотря на очевидные сейчас мерзости режима: раскулачивание, насильственная коллективизация, голод, репрессии и др., твердо взятый Сталиным курс на строительство социализма в одной стране и восстановление им накануне войны одной из коренных русских идей – идеи державности, в конечном счете, в плане историческом, - было большим благом для России, считает ученый. Было создано мощное государство, достигнут невиданный рост образовательного, культурного и материального уровня советских людей.

Что касается заявлений руководителей КПСС о построении социализма в нашей стране, то относится к ним следует критически. Речь может идти только о подступах к нему. Переход к следующему этапу социалистического строительства, с децентрализацией экономики и власти, соединением производителя со средствами производства через формирование собственников, в лице осуществляющих обмен взаимными услугами трудовых организаций и коллективов (а это и есть социализм, по Фроянову) был бы преждевременен и даже гибельным в случае войны. Сталин поэтому не пошел дальше создания социально ориентированного государственного капитализма, превратив его в мощную цитадель независимости и суверенитета СССР.

Переход к непосредственному осуществлению социалистичесих принципов должны были осуществить преемники Сталина. Условия для этого были – созданный в рекордно короткий срок ракетно-ядерный щит – ликвидировал угрозу вмешательства во внутренние дела. Однако у партийного, советского руководства не хватило ни интеллекта, ни воли, может быть и желания, чтобы продолжить социалистическое строительство. После смерти Сталина руководящая верхушка передралась в борьбе за власть. Это была самая настоящая трагедия для страны, т. к. к этому времени созданная большевиками система социально-орентированного государственного капитализма с командными высотами в экономике и тоталитарной властью в общественной жизни фактически исчерпала свой ресурс. В результате уже с начала 1960-х гг. начинаются процессы загнивания и деградации советской системы.

В период «застоя» искусственно сохранялись, отжившие свой век отношения собственности. Советское общество все больше и больше превращалось в механическое соединение различных социальных групп со своими собственными интересами и начисто лишенных какой-либо руководящей идеи. На этом фоне явственно обозначились процессы денационализации цементирующей силы советского общества – русского этноса.

Перестройка явилась подготовительной ступенью для последующих манипуляций внешних сил с Россией. Исследованию горбачевской перестройки и первым шагам гайдаровских реформ посвящен труд «Погружение в бездну». Россия на исходе ХХ века. Переход к социализму – это соединение собственности и власти с народными массами. Контроль народа над властью, подчиненность власти народу – такое устройство государства, если оно еще защищено военной мощью – непобедимо. Но создать такое государство не удалось. Виноваты не только общая деградация и перерождение властной верхушки в СССР, но и еще невиданное давление на нашу страну со стороны Запада: навязанная нам непосильная для советской экономики гонка вооружений и широкое внедрение среди правящего слоя государства и советской, прежде всего творческой интеллигенции, идей так называемых общечеловеческих (западных) ценностей.

С начала 80-х гг. ХХ в. открывается новый, наиболее драматический период натиска Запада на Россию. Желание Запада «прибрать к рукам» Советскую страну, считает Фроянов, имело экономическую и военно-политическую причины. С точки зрения экономической, подчинение России западному влиянию сулило мировой промышленно-финансовой элите богатейший источник сырьевых ресурсов и дешевой рабочей силы. С точки зрения военно-политической ставилась задача устранения с мировой арены СССР, как великой державы с последующим его расчленением на части и превращением русского народа в безликую и безвольную этническую массу. Впрочем преувеличивать значение происков мировой закулисы как и внутренних недругов социалистического строя в крахе Советского государства, пор мнению Фроянова, не стоит. СССР накануне перестройки представлял собой вполне жизнеспособный организм, способный эффективно противостоять внешним и внутренним угрозам. Случившееся, не историческая предопределенность, а результат преступного умысла вполне конкретных людей, стоявших во главе государства и сознательно взявших курс на его разрушение. СССР обладал еще запасом прочности и мог бы простоять какое-то время, не начнись губительная «перестройка» искусно спущенная Западом.

Огромное значение Фроянов придает предательству Горбачевым своего государства и партии, поддержанное в решающую минуту всей правящей верхушкой нашей страны. Говоря о гибели СССР в 1991 г. необходимо иметь в виду не столько мнимые или явные системные пороки нашего экономического, общественного, политического, государственного строя, сколько спланированные действия разрушительных внутренних и внешних сил. Речь идет о так называемой «пятой колоне» («агенты влияния»), сформировавшейся в нашей стране к началу перестройки. Олицетворением ее и стал Генеральный секретарь ЦК КПСС и его команда во властных эшелонах нашей страны (Яковлев А.Н., Шеварнадзе Э.А. и др.). Горбачева поддержала и партийно-советская номенклатура, не блиставшая интеллектуальными способностями, но вышколенная по части дисциплины. Ее повели в перестройку как послушное стадо высшие руководители СССР. Затем ее поставили перед дилеммой «быть ничем» или «стать всем». И надо отдать должное идеологической «гибкости» и социальной приспособляемости части партийной номенклатуры, быстро освоившей различные банки, холдинги, акционерные общества, коммерческие предприятия и т.д.

Велика, по Фроянову, в развале СССР и роль национал-сепаратистов разных мастей, всячески поощряемых кремлевским руководством. Однако в целом, без реальной поддержки Запада и заманчивых обещаний с его стороны никакие «самостийники» никогда не решились бы выйти из Союза. В результате внешний фактор стал определяющим в распаде СССР. Западу удалось создать механизм разрушения нашей страны и запустить его с помощью им же сформированной «пятой колонны» - «агентов влияния».

Горбачевскую перестройку делит на два периода: 1) 1985-88 гг.- подготовительный этап, связанный с разрушением экономики и подрывом социальной структуры советского общества. 2) после XIX партийной конференции – политический этап. Фроянов доказывает, что замысел буржуазной перестройки СССР возник не рубеже 1980-90-х гг., а гораздо раньше. Конечно же, даже в высшем руководстве страны далеко не все понимали, что происходит, и некоторые из них даже всерьез могли думать, что обновляют социализм. Однако «посвященные во главе с Горбачевым» уже с первых шагов перестройки целиком, по мнению Фроянова, отдавали себе отчет в том, что ее осуществление уже на начальном этапе означает развал и ползучую, едва заметную капитализацию страны. По мере того как разрушалась прежняя политическая система «смелел» в критике социализма Горбачев, постепенно сбрасывая с себя «идейный камуфляж». Главный «стратегический план» Горбачева состоял в изменении общественно-политического строя в СССР.

Антиалкогольная кампания Горбачева нанесла огромный вред обществу и государству, была задумана в целях подпитки теневого бизнеса и вообще криминальных элементов в стране. Тбилисские, Бакинские, и вильнюсские события, которые как и ожидалось теми, кто их спровоцировал окончательно дискредитировали КПСС и связанные с ней властные органы в союзных республиках. Политический же престиж демократической оппозиции, напротив резко возрос. Эти события оттолкнули население национальных республик от Москвы, дали новый импульс сепаратизму, приблизили развал СССР.

Подорвав экономику страны под видом хозяйственных реформ, обессилив КПСС, широко распахнув двери индивидуализму, ослабив государственную власть и сдав важнейшие позиции СССР на международной арене, Горбачев тем самым в 1990 г. подвел страну к последней черте, «после которой начался обвал падение в бездну».

Он показывает ошибочность распространенных представлений о событиях августа 1991 г. как о неком заговоре или путче консервативных сил внутри КПСС с целью поворота страны к прошлому. Так называемый «путч», в первую очередь, был нужен самим демократам как хороший повод для осуществления своих планов по разрушению СССР и капиталистической реставрации. События августа 1991 г. бесспорно спровоцированные, были использованы Горбачевым как удобный момент для ликвидации КПСС, развала КГБ, роспуска Съезда народных депутатов ССС и т.д. – это означало переход развала СССР в конечную стадию, завершившуюся в декабре 1991г. Антиконституционный переворот сентября-декабря 1991 г. выполнил цель развала СССР и замены общественного строя.

Члены ГКЧП, выступившие против подписания горбачевского союзного договора, в защиту Конституции СССР и против антигосударственного переворота. Они оказались пешками в грандиозной провокационной игре, тщательно подготовленной и проведенной закулисными силами во главе с США. В роли главного провокатора, подтолкнувшего путчистов к объявлению чрезвычайного положения, выступил сам Горбачев. Движимые благими намерениями они своей неудачей сняли последние преграды на пути развала СССР.

Итоги референдума 17 марта 1991 г. показали, что советский народ однозначно высказался за то, чтобы жить в СССР. Однако Горбачев пренебрег волей своего народа. Не менее категоричен Фроянов и в отношении «фигурантов Беловежского сговора 8 декабря 1991 г., который характеризуется им как «тягчайшее государственное преступление».

После развала СССР разграбление страны приняло уже открытый и беззастенчивый характер. Этому способствовало правительство Ельцина-Гайдара, осуществившее либерализацию цен. В целом же реформа Гайдара дала, по мнению Фроянова, три главных результата, ожидаемых ее разработчиками: обвальную девальвацию рубля, ликвидацию сбережений населения, ускорение разрушительных процессов в сфере экономики. Эти реформы проводились в соответствии с настоятельными рекомендациями западных политиков, финансистов.

Ученый считает, что «холодная война» не закончена т.к. со стороны Запада велась и ведется не против СССР и коммунистического режима, а против России и русского народа. Вопреки распространенному мнению перед нами не конфликт коммунистической и буржуазно-демократической идеологией, не борьба двух систем, а конфликт цивилизаций. Страна в настоящее время, утверждает Фроянов, находится на пути к своей верной гибели.