Divisa et indivisa. Ниями науки и техники, радикальными изменениями в сельском хозяйстве, источниках энергии, транспорте и производственных отношениях

ниями науки и техники, радикальными изменениями в сельском хозяйстве, источниках энергии, транспорте и производственных отношениях.

План Маршалла был механизмом подкапывания, который дал наличные деньги для поддержания европейской торговли и промышленности после того, как первоначальный послевоенный подъем начал слабеть. Причем устройство этого механизма подкачивания не имело значения. Можно употребить и другую метафору: это было переливание крови, давшее экономикам ОЭСР силы для выздоровления. Несколько ведущих американских фирм сделали крупные инвестиции в Западной Европе уже на ранней стадии. Дюпон, Дженерал Моторс и позднее ИБМ — все способствовали развитию конкуренции по другую сторону Атлантики. В свое время многие крупные европейские многонациональные предприятия — Роял Датч Шелл, БП, ЭМИ, Юнивелер — смогли ответить американцам любезностью на любезность.

Современная экономическая теория и практика являются во многом продуктом европейско-американского взаимодействия. Кейнсианская революция в макроэкономике уже давно установила, что правительственные интервенции играют решающую роль в поддержании климата бизнеса, в обеспечении полной занятости и управлении текущими кризисами посредством денежной подпитки, регулирования ставки процента, денежного обращения и налогов. В свое время началась монетаристская реакция на Кейнса, которую вдохновлял Мильтон Фридман. Западная Европа с самого начала участвовала в международной валютной системе, соглашение о которой было заключено в июле 1944 г. под англо-американским покровительством на конференции в Бреттон-Вудсе, где британскую делегацию возглавлял Кейнс. В результате появились новые организации — Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк (оба под руководством ООН), где велико было участие европейских стран; причем эти организации стали в некоторой степени конкурентами собственно европейских институтов. В Западной Европе, как и в США, считалось само собой разумеющимся, что демократичная политика является необходимым условием эффективной рыночной экономики.

Наука и техника вступили в эпоху, когда их стали поддерживать громадные государственные

и международные фонды. Крупнейшими проектами стали Европейский центр ядерных исследований (1953) и Европейская организация космических исследований (1964). Национальные бюджеты теперь были недостаточны для дорогостоящих работ, таких, как, например, строительство космических кораблей. Современные сельскохозяйственные технологии появились в Европе в 1950-е годы. В 1945 г. только британские фермеры использовали тракторы, но к 1960 г. даже мелкие фермеры на континенте имели этот вид техники. Затем вводилась всякого рода механизация, химические удобрения, интенсивные методы хозяйствования. Британия и Западная Германия оставались импортерами продовольствия, а Дания, Франция и Италия стали мощными экспортерами. С 1960-х годов Западная Европа страдает от колоссального перепроизводства — печально знаменитые

«масляные горы», «винные озера» и «зерновые насыпи» — результаты непродуманной программы аграрной политики.

Рост производства электроэнергии постепенно покончил с традиционным видом топлива

— углем; хозяйства переходили на нефть, природный газ, электроэнергию, выработанную ГЭС и атомными электростанциями. Особенно значительные инвестиции в области строительства гидро- и ядерных электростанций сделала Франция. Обнаружение нефти в Северном море и газа у побережья Шотландии и Норвегии в 1970-е годы уменьшило зависимость от импорта.

Невероятно разрослась инфраструктура транспорта. Государственные железные дороги были электрифицированы и переоборудованы. С появлением у французского Национального общества железных дорог высокоскоростных электропоездов TGV (Train de Grande Vitesse) в 1981 г. Франция вступила в эру суперпоездов, которые могли сравниться только с японскими. Систематически росла система автобанов в Германии — этих изумительных автострад и автомагистралей. Туннели под Альпами и под Ла-Маншем (1993) и великолепные мосты, такие, как «Ойропабрюке» — высочайший мост Европы длиною 777 м, который пересекает долину Випп в Австрии, — были недостающими звеньями, связавшими сети дорог в единое целое. Международные водные пути гигантской пропускной способности соединили Рейн с Роной, Роттердам с Марселем. Величайший в Европа разделенная и нераздельная, 1945-1991 805

мире Европорт около Роттердама стал центральным пунктом грандиозного плана мелиорации в дельте Рейна и контроля за паводком; он был завершен в 1981 г. Воздушное сообщение развилось до такой степени, что любой бизнесмен в Западной Европе, отправляясь в другой город Европы, не сомневается, что уже к вечеру вернется домой.

Постиндустриальная экономика больше не полагается на количественный прирост продукции тяжелой промышленности. Теперь преобладает сектор оказания услуг, а также такие новые виды розничной торговли, как супермаркеты и универмаги. Производство железа и стали в Европе после знаменитого бума в 1950-е годы уступило место электронике, пластикам и сложным механизмам.

Таковы составляющие мощного экономического подъема, ускорение которого началось сразу же, как только был введен в действие план Маршалла. При двух небольших паузах (первая в 1951-1952 гг. в связи с войной в Корее и вторая в 1957-1958 гг.) все главные экономические показатели постоянно растут. Опубликованный в 1951 г. Статистический доклад предсказывал к концу десятилетия рост промышленной продукции на 40 —60 %. Но уже за 5 лет эти показатели были превышены. К 1964 г. объем промышленного производства более чем в 2,5 раза превосходил объем промышленного производства в 1938 г. За период 1948-1963 гг. среднегодовой прирост ВНП составил 7,6 % в Западной Германии, 6 % в Италии, 4,6 % во Франции и 2,5 % в Соединенном Королевстве. Западноевропейская торговля продолжала расти быстрее, чем мировая, и составляла 40 % от нее.

Самое сердце возрождения Западной Европы — это, конечно, Wirtschaftswunder

(экономическое чудо) Западной Германии. Вопреки неверным представлениям в Западной

Германии производительность труда была не выше, чем у ее соперников. Итальянское miracolo (чудо) было столь же удивительным, а Германия достигла не самого высокого уровня жизни на континенте. Но благодаря самим размерам и центральному положению Западной Германии, ее экономика играла жизненно важную роль в успешном развитии других стран. Особенно сильное психологическое воздействие немецкого экономического чуда объяснялось тем, что исключительно низко располагалась исходная точка начала подъема. Автор этого чуда д-р Эр-хард отверг с презрением государственное плани-

рование, как во Франции или Италии, хотя некоторые ключевые отрасли и были национализированы. В остальном делалась ставка на эффективную организацию, большие инвестиции, хорошее обучение и усердие в работе. Цифры говорят сами за себя: в 1948- 1962 гг. внешняя торговля Западной Германии вырастала на 16 % ежегодно; количество автомашин у населения выросло с 200 000 в 1948 г. до 9 млн. в 1965 г.; в тот же период было построено 8 млн. новых единиц жилья — в них можно было бы расселить целый небольшой народ. Сильно сократилась безработица, что вызвало волну «гастарбайтеров» (приезжих рабочих), особенно из Турции и Югославии. Иностранные инвестиции в Западной Германии достигли в 1961 г. такой точки, когда правительство стало предпринимать активные действия по их сокращению. Индекс промышленного производства (1958 г. = 100) показывает, как Западная Германия, пострадавшая от войны больше всех, быстрее всех пошла вперед:

Для сравнения укажем, что ВНП Западной Германии (115 млрд. долл.) был больше, чем у всех стран советского блока, вместе взятых.

Триумфальное возрождение западноевропейской экономики заставляло задуматься: если каждая по отдельности национальная экономика достигла такого расцвета, то как бы они могли преуспеть, объединившись, уничтожив все многочисленные барьеры между национальными государствами? Так возникла идея, которая придала спотыкавшемуся движению к объединению Европы новый импульс. Эта идея была привлекательна не только для тех, для кого экономическое объединение было самоцелью, но и для тех, кто стремился к политическим изменениям.

Неудивительно, что, поскольку англосаксы отказались возглавить это движение, то дело объединения Европы стало, в первую очередь, делом