Анализ случая

Разберем пример, который позволит нам детально рассмотреть, как протекает личностная работа, какие отклонения (деформации, сбои) возможны в этом процессе, какого рода последствия характерны для каждого из них.

Ситуация. Середина 30-х годов 20-го века в нашей стране. Герой нашего примера – секретарь партийной организации (парторг) крупной стройки. От него часто можно услышать: я за революцию жизнь готов отдать. Ему трудно не верить, поскольку он своим участием в гражданской войне это доказал: он действительно несколько раз мог умереть, был ранен и т.п. И сейчас он много усилий тратит на то, чтобы «построить социализм в отдельно взятой стране»… Говорит он убедительно, мы ему верим, и понимаем, что в его иерархии мотивов одну из важных вершин составляет ценность идеи коммунизма, ценность всемирной революции. Иногда мы от него же слышим о том, что мужская дружба – это мощная вещь в данном мире, что ради товарища он готов жизнь свою отдать. Рассказывает, как в гражданскую войну они с другом не раз выручали друг друга, как потом никакая женщина не могла их поссорить. Кстати, его друг здесь же работает бригадиром, и они часто друга поддерживают. И в этом случае ему веришь, и мужская дружба – это тоже одна из его важных ценностей. Ее нельзя по другому и охарактеризовать как идеал человеческих отношений, на который он равняется в своей жизни.

Таким образом, в иерархии мотивов данного человека обнаруживается как минимум две высокие вершины: ценность идеалов коммунизма и ценность бескорыстной мужской дружбы. Эти ценности долгое время существовали относительно независимо друг от друга, поскольку на его жизненном пути не встречалось ситуаций, когда между ними необходимо было бы выбирать. Но жизнь так устроена, что однажды приходится выбирать… Так случалось, что этот друг совершил проступок, за который он как парторг должен осудить его – в соответствии со своими должностными обязанностями, ценностными ориентациями и идеалами. На завтра в обеденный перерыв объявлено собрание по поводу этого ЧП. Парторг оказывается перед выбором между указанными ценностями.

Какие есть варианты у него? Если он завтра осудит своего друга, то в условиях этой крупной стройки это будет серьезным замечанием для человека, настолько серьезным, что для тех времен могло привести к его исчезновению. По сути дела, он таким образом подписывает может и не смертельный приговор, но предписание подвергнуть своего друга поражению в правах, как тогда говорили. В результате его друг как гражданин останется бесправен перед грозным государством. В этом случае окажется, что как друг, он его не спасает, несмотря на то, что настоящий друг должен был бы это делать. Если же он, как друг, будет его выручать, то в правах окажется пораженным сам. К тому же, заступившись за друга, он вынужден отступиться от идеалов коммунизма (нарушается кодекс строителя коммунизма, в событие вовлечены люди из слоев населения, которые тогда назывались мелкобуржуазными и т.п.).

Вот это буквально ситуация, когда нужно совершить поступок. Это не повседневные поступки, которые часто проходят сравнительно незаметно или с умеренным личностным усилием (посомневался денек и все). Здесь поступок касается основ человечности.

И вот секретарь парторганизации курит папиросы в вагончике, прогуливается по окрестностям, и все пытается принять решение – какую позицию занять по данному вопросу. Опишем несколько вариантов выхода из этой сложной ситуации, каждый из которых обладает своими возможностями и ограничениями в плане личностного роста.

1-й вариант. Наш герой ложится спать, так и не приняв однозначное решение, а наутро просыпается в горячке, в бреду. Его здоровье неожиданно пошатнулось, он несколько дней пролежал в госпитале, соответственно, открытое партийное собрание прошло без него, и решение на нем было принято без учета его позиции. Это не симуляция, медики не сомневаются в том, что это расстройство, вызванное нервно-психическим перенапряжением. Дальше этого неопределенного объяснения медики идти не склонны, иначе вынуждены будут выйти за пределы своей компетенции. Психоаналитическое толкование обнаружит здесь наличие условной выгоды симптома: благодаря расстройству здоровья человеку удается избежать взятия ответственности на себя. В частности, Э. Фромм назвал бы это бегством от свободы, стремлением освободиться от бремени свободы, от бремени выбора. Потому что свобода есть возможность выбора характера ответственности.

Нам важно поставить именно этот акцент: бегство в болезнь обнаруживает нежелание (или скорее неготовность) данного человека совершить поступок (выбор между альтернативными ценностями). Убегая в психосоматику, он отказывался на некоторое время быть личностью, поскольку не совершил выбора, не совершил поступка. Осталась ли его совесть при этом чиста? Нет, поскольку он не сможет позже сказать «это я сделал», поскольку по существу проявил малодушие, личностную (душевную) слабость. В результате он как личность стал слабее, встал на путь личностного саморазрушения. Отказываясь платить ответственностью, человек платит разрушением своей личности.

В то время в государстве сложились условия, в которых рядовые люди не выдерживали нагрузки на личность. Попав в ситуации, угрожавшие их благополучию, а часто и жизни, граждане допускали малодушие, за которое часто не поворачивается язык их осудить. Результат – разрушение и постепенная деградация в личностном плане. Во многом государство было ответственно за это разрушение. Понятно, почему психологии личности в таком государстве было трудно пробить себе дорогу. Конечно, находились люди, которые выдерживали пресс репрессивной машины, и сохраняли достоинство, совесть и личностную компетентность. Но лишь немногим из них удалось сохранить свою жизнь…

2-й вариант. Встал утром наш герой, и как обычно, пусть и с тяжелым сердцем, идет на работу. Как часто это бывало в те времена на больших стройках, его маршрут проходил через мостки, проложенные над канавами и котлованами. Бессонная ночь и тяжкие мысли отвлекли внимание, по неосторожности парторг оступился, упал, сильно ударился, потерял сознание, был отправлен в госпиталь. И снова мы видим, что ситуация без труда толкуется как бегство от тяжести выбора, и даже внешне напоминает бегство в болезнь. Только теперь появляется новый компонент – нанесение себе телесных повреждений. Нанесение телесных повреждений это, строго говоря, не болезнь. Проявляется этот симптом по-разному: несчастные случаи, нечаянные порезы, автомобильные аварии и т.п. Нельзя утверждать что все, но значительная часть такого рода событий может быть понята как проявление работы личностного механизма.

Пришло время обсудить механизм, «переводящий стрелки» с процесса принятия сложного решения на процесс нанесения ущерба своему здоровью или телесной целостности. Представляется, что ключевое понятие здесь – это боль. Боль – это субъективный индикатор, сообщающий об угрозе целостности организму, о нарушении телесной целостности. Другими словами, это психический процесс, презентующий субъекту о предельно негативном для него событии на уровне тела. По механизму боль эквивалентна любым эмоциональным процессам, которые сообщают субъекту о потребностной значимости воспринимаемых событий. Только потребностью здесь является сам инстинкт выживания, а оцениваемым событием – разрушение некоего фрагмента тела. Несомненна особая эволюционная важность такого рода индикации, поскольку речь идет о самом выживании не только особи (индивида), но и биологического вида. Несомненная и его филогенетическая древность – боль или ее эквиваленты обнаруживаются у всех животных. Поэтому боль как эмоция особой значимости является очень сильной, быстро генерализуется (захватывает по возможности всю психическую сферу, отвлекает на себя все ресурсы внимания), императивно требует немедленного действия.

По тому же закону срабатывает боль душевная (психологическая, личностная). Эта боль также есть индикатор угрозы разрушения, только теперь разрушения личности – существующей иерархии мотивов, сложившейся системы ценностных ориентаций (предпочтений), направленности личности, устоявшейся индивидуальной идентификации. В отличие от соматической боли, боль личностная плохо локализуется – иерархия мотивов представляет собой семантическое (знаковое, смысловое) пространство, локализация в котором является заметно более сложным делом, чем локализация в физическом пространстве. Правда, каждый сколько-нибудь сильный, сложный или устоявшийся мотив (мотивационное образование, смысловая динамическая система (Л.С. Выготский, А.Г. Асмолов), комплекс (К.Г. Юнг) или система конденсированного опыта (С. Гроф)) имеет свое соматическое представительство. Поэтому душевная боль может проецироваться (проявляться) на тот или иной сегмент тела – именно это обстоятельство обсуждалось в работах В. Райха, А. Лоуэна и других представителей телесно ориентированных подходов к личности. Это не единственный механизм психосоматической связи, благодаря которым душевная боль соматизируется, преобразуется в боль телесную. Но смысл такого преобразования определить можно. Благодаря появлению телесной боли боль душевная изменяется следующим образом:

1. Она маскируется телесной болью, и поэтому переживается легче, или даже не воспринимается вовсе. Субъективно терпеть телесную боль легче, чем испытывать боль душевную, подмена душевной боли телесной облегчает страдания человека. Происходит то, что З. Фрейд называл изживанием, или, говоря метафорически, сжиганием душевной боли в топке телесного страдания.

2. Душевная боль пространственно локализуется в некоторой части тела, и таким путем становится доступной для лечения. Это боль, с которой мы знаем что делать, тогда как с душевной болью люди справляются плохо. В нашей культуре существует множество приемов, с помощью которых люди облегчаются телесные страдания: примочки, притирки, присыпки, растирания, компрессы, согревания, прижигания, разрезы, извлечения и т.п. Добавьте сюда химическое разнообразие средств и их физических свойств, условий воздействия на тело – богатство арсенала средств по настоящему впечатляет. Совсем другое дело – душевная боль, для облегчения которой в культуре предлагается гораздо меньше средств: «терпи, казак, атаманом будешь», «время – лучший лекарь», «клин клином вышибают», «отвлекись», «напиться и забыться» и т.п. К тому же очевидна неопределенность последствий от использования таких рекомендаций. Но для людей очень важно понимать, что происходит, каким образом его усилия приводят к снижению боли. В отношении к телу объяснений школьное образование и наука дают гораздо больше. Все это также склоняет людей (пусть и бессознательно) менять один вид боли (душевной) на другую (телесную).

3-й вариант. Допустим, наш герой все же пришел на работу и без приключений попал на партийное собрание в обеденный перерыв. Решение он все еще не принял и не знает, как себя вести, у него все еще нет позиции. Возможно, успокаивает себя уговором «Будь что будет», оставляя решение на волю случая. Готовятся условия, когда уже не он сам, а ситуация начинает диктовать поведение – высокое внутреннее напряжение, личностная перегрузка ведут к сдвигу локуса контроля над своей жизнь в сторону экстернальности.

Стол покрыли сукном, все как положено, народ сидит, курит, ожидает. Председателем собрания назначили заместителя парторга, в президиуме сидит представитель райкома партии (так было принято осуществлять контроль за тем, каков будет исход собрания). Виновник собрания сидит в первом ряду, склонив голову, не глядя на присутствующих. Первый оратор выступил, затем другие, кто-то осудил, кто-то сказал «всякое бывает», напряжение растет… Наконец прозвучало «А теперь пускай парторг скажет». Все, наступил момент, когда отступать, больше оттягивать решение нельзя, а в голове еще сильнее пульсирует «что делать, как поступить?». Поднимаясь, парторг бросил взгляд на своего друга, как бы ища подсказку. И тот вдруг буркнул: «Давай топи». Вот он – толчок ситуации! Чувство раздражения и злости на друга вспыхнуло и сделало решение почти очевидным: «Не дождешься от него… сначала устроил всю эту заваруху, а теперь еще меня и подъюживает». Дальше уже технически нетрудно: «Разве среди нас место таким…», «В наших рядах должны быть кристально чистые люди…» и так далее. Все, готово, выступление против друга состоялось!

Действие совершено, но совершен ли был поступок?

Нет, ведь решение так и не было принято, поступка как внутренне обоснованного и ответственного выбора не состоялось.

Что будет дальше? Внешне события развивались предсказуемо: решение собрания, осуждение, протокол, все как положено, лишение должности, исчезновение друга, никаких сведений… А дальше? Говоря обыденным языком, муки совести, бессонные ночи, расстройства здоровья. Что такое муки совести на предложенном нами языке? Это означает, что поступок продолжает совершаться, но уже как стереотипный циклический сценарий, не предусматривающий свое завершение. Наш герой мечется, продолжая сомневаться, продолжая все так же жить в той памятной ночи. Он сомневается в своем поступке, то раскаивается, то ужесточается – это и есть муки совести. Внутриличностный механизм здесь тот же, что и в феномене горькой конфеты, когда поступок и совершен, и не совершен: внешне он уже состоялся, внутренне же нет, не был даже подготовлен. Вот этот разнобой личностно и оказывается тяжелым, порой совершенно не выносимым.

Неопределенность и сама по себе воспринимается людьми негативно, но неопределенность в отношении своего местопребывания в смысловом пространстве, определяющем основы самоидентичности, становится невыносимой. Человек не способен определиться с соотношением мотивов (ценностей) – какой из них значимее, какое их соподчинение в иерархии мотивов должно быть принято.

Если квалифицировать обсуждаемое личностное расстройство, то описанное состояние – это невроз, который по определению есть циклично воспроизводящийся внутриличностный конфликт. Для невроза это очень характерно – психологически возвращаться в ту самую ситуацию, в которой произошло нечто значимое для человека. Впредь для нашего героя все ситуации, похожие на исходную, когда нужно будет совершать выбор, будут вызывать ту же боль, что и исходная. А боль эта – оттого что мотивы сталкиваются, «крошат» друг друга, ценности никак не совмещаются. По «телу» личности (т.е. по иерархизированной системе мотивов) проходит разрыв, раскол: с одной стороны коммунистические идеалы, с другой – верность другу, а между ними – пропасть. В этом месте локализуется хроническая конфронтация, постоянная борьба, перманентное внутриличностное столкновение. Даже слабый намек со стороны наличной ситуации на столкновение ценностей резко усиливает постоянно тлеющий конфликт. Когда в государстве гражданская война, оно слабеет, когда коллектив разрывают конфликты, он слабеет. Точно так же и внутриличностные конфликты ослабляют личность, поскольку силы уходят на совладание с противоречием.

Это и есть модель невроза: исходное противоречие (как смысловая фиксация) актуализируется любой ситуацией (не только реальной, но даже воображаемой) и человек заново погружается в исходные переживания. Этот цикл изматывает человека, истощает его как личность. Таким образом, однажды несовершенный поступок (отказ быть личностью) оставляет след в динамике и структуре личности тем более сильный и длительный, чем более значимой для человека была исходная (прототипическая) ситуация.

4-й вариант. Наш герой нашел в себе силы совершить поступок, выбрав ту или иную ценность. Скажем, он убедил себя в том, что важнее мужская дружба: «Лучше я на каторгу пойду, но друга спасу. Это ценнее для меня, потому что зачем нужна такая революция, которая убивает людей из-за проступка, вызванного простой человеческой слабостью». А может быть, наоборот, он отдаст предпочтение идеалам коммунизма, целям всемирной революции. Да, он будет при этом не вполне преданным другом, и в новой иерархии мотивов ценность мужской дружбы подчинится ценности коммунизма. Но боль от утраты идеала будет платой за сохранение душевной целостности.

И в том, и в другом случае мы имеем дело с относительно зрелым, ответственным решением. Правда, здесь тоже могут быть различные исходы. Например, отвергнутая ценность может быть ниспровергнута, подвергнута такой силы отвержению, что человек приобретает новую смысловую фиксацию. Он ужесточается в своем решении, настойчиво продолжает отвергать уже отвергнутый исход, как будто все еще доказывает, что принял правильное решение. Эта навязчивость выдает неполноту совершенного выбора, что переживается как угроза личностной целостности. Ужесточение выступает в роли охранительной силы, а внутриличностная динамика характеризуется использованием вытеснения, изоляции и других грубых защитных процессов.

Вместе с тем, человек может построить более изощренную аргументацию в пользу принятого им решения (рационализации, переосмысление и т.п.), принять себя в новом качестве (утратившим некую ценность, нарушившим идеал). В этом случае дальнейшее его личностное развитие может быть сравнительно свободным от разрушительных конфликтов, несмотря то, что было утрачено нечто важное для него.

5-й вариант. Возможно, что парторг стройки как личность окажется настолько зрел, что сможет найти решение, при котором ему не придется дискредитировать ни ту, ни иную ценность. Ход мыслей мог бы быть таким: революции нужны люди, которые ее совершают, и если человек ошибся, мы можем его наказать, но ровно настолько, чтобы он осознал свой проступок, но не настолько, чтобы он перестал быть с нами. Поскольку если ради революции надо убивать людей, то такая революция не может быть чистой, она сама свои ценности начинает разрушать. Есть нечто более важное – это ценность человеческой жизни, занимающая в системе ценностей более высокое положение по отношению к тем, между которыми приходится выбирать. Такое соотношение подсказывает конструктивное решение: «Как парторг, сейчас осуждаю своего друга, и мы сейчас запишем в протокол наше осуждение. Но завтра я в райком пойду, и буду требовать для него наказания, соответствующее силе его проступка. Я пойду куда угодно, но добьюсь испытательного срока, возьму ответственность на себя за его исправление, сам буду рисковать. Но я его уберегу для нас!»

Как вам нравится такое решение? Сколько мощи там, в душе надо иметь, чтобы на такое решиться, и как это отличается от бегства в болезнь, от бегства в несчастный случай, а также от ситуативного спонтанного решения. Эта мощь, готовность взять на себя дополнительный груз ответственности – это и есть проявление личностной силы. Когда человек берет на себя решение сложной дилеммы, совершает душевное усилие, а затем находит силы на то, чтобы осуществить свое решение, вы представляете, какой личностной силы этот человек. Выдержав такое, человек личностно становится еще сильнее, целостнее, гибче. Это и есть то, что называется личностным ростом.