Киевская Русь. Хронология основных событий

Литература

Литература

Хронология основных событий

1931, 1 февр. Дата рождения.

1949-1955. Учеба в Уральском политехническом институте.

1955—1968. Работа в строительных организациях.

1968-1976. Работа в должности зав. отделом строительства Свердловского обкома КПСС.

1976-1985. Первый секретарь Свердловского обкома КПСС.

1985-1987. Первый секретарь МГК КПСС, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС.

1991, 12 июня. Избрание Президентом Российской Федерации.

1991, авг. Победа в противостоянии с ГКЧП.

1993, окт. Вооруженное противостояние исполнительной и законодательной власти в Москве; ликвидация Верховного Совета.

1993, 12 дек. Принятие Конституции Российской Федерации.

1994, дек.-1996, авг. Силовая операция по восстановлению конституционного поряд­ка в Чеченской Республике.

1996, 3 июня. Избрание Президентом РФ на второй срок.

1999, 31 дек. Добровольный уход в отставку.

1. Бондарев В. 10 лет войн, или он расстрелял гражданскую войну // Родина 2ппс Ni 2. С. 10-15. '

2. Волкогонов Д.А. Семь вождей. Галерея лидеров СССР. Кн. 2. — М., 1996,

3. Ельцин Б. Записки президента. — М., 1994.

4. Ельцин Б.Н. Исповедь на заданную тему. — М., 1990.

5. Костиков В. Роман с президентом. Записки пресс-секретаря. — М., 1997.

6. Козн С. Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической Рос. сии. — М., 2001.

7. Соловьев В., Клепикова Е. Борис Ельцин. Политические метаморфозы. — М., 1992,

8. Суханов Л. Три года с Ельциным. Записки первого помощника. — Рига, 1992.

9. Шевцова Л. Режим Бориса Ельцина. — М„ 1999.

 

Владимир Владимирович Пугин

о, что уже за первые два года президентства о Владимире Путине было написано несколько книг, логично, хотя и, по большому счету, неверно. Подводить итоги правления, ко­торое едва началось, никак нельзя. Даже и сегодня, когда время его пре­бывания на президентском посту истекает, это преждевременно.

Анализировать деятельность президента можно — но в этом анализе спекуляций куда больше, чем объективности. Впрочем, авторы книг и ста­тей о Путине пока и не пытаются обозревать его деятельность на посту главы государства, глядя на него «sine ira et studio».

Главное, чем на самом деле заняты авторы работ о Путине, — это тво­рение легенд. Не обязательно позитивных, но всегда вполне мифологи­ческих. Пожалуй, можно говорить, что две основные черты мифа уже сфор­мировались.

Первая — «чекист». У нее есть вариации, обусловленные неоднознач­ным восприятием спецслужб в постсоветском обществе. От вполне аполо­гетического «Штирлица» до совершенно отрицательного «жандарма».

Вторая — «немец» (вариант — «европеец»). Несмотря на знаменитые путинские опоздания на любые официальные и неофициальные мероприятия, его внешность, манера и биография дают основания считать, что российский Президент — приверженец не­мецкого рационального педантизма и европей­ской культуры.

Надо сказать, что в обеих легендах есть своя правда. Путин действительно 15 лет прослу­жил в КГБ, дойдя до «штаб-офицерского» чина подполковника (полковником он стал, уже на­ходясь в запасе), и это не могло не наложить отпечаток на его личность и взгляды. Умение нравиться тем, кому он хочет понравиться; при­вычка анализировать, внимание к деталям —

| || В ^оттУД^а> из советской разведслужбы. Владимир Владимирович Оттуда же — сугубое государственничество, Путин

22 История России: от Рюрика до Пугина 657

уязвленное распадом державы в 1989-1991 rr И готовность к силовым мерам. И насторожен­ное отношение к интеллигенции и средствам массовой информации.

При этом Путин на самом деле глубоко знает и любит Германию (а через Германию — Ев­ропу вообще). Ему очевидно доставляет удо- АЛ. Собчак и вольствие говорить на немецком языке; он

В£. Путин достаточно легко находит общий язык с ев­

ропейцами; ему нравится рациональность и упорядоченность европейской жизни.

Но Путин не сводится к этим двум элементам. Если уж раскладывать его личность на составляющие, то на первое место надо поставить то, что предшествовало как «чекисту», так и «немцу». Все же, службу в КГБ он начал уже по окончании университета, а Германией стал заниматься еще позже. В 1974 году он уже не был tabula rasa, на которой госбезо­пасность могла писать все, что вздумается.

Путями Путина

Прежде всего, Владимир Путин — ленинградец. Именно ленинградец, а не петербуржец. По рождению он не принадлежал к коренным петер­буржцам. Его родители перебрались в город на Неве из деревень, и пе­тербургский дух могли воспринимать только опосредованно — через ауру дворцов, мостов и проспектов.

С самого 1917 г. Петербург пользовался особым вниманием советской власти. Петр рубил «окно в Европу» — большевики устанавливали «желез­ный занавес». Поэтому Петербург стал Ленинградом: на окно поставили железную решетку. Петербуржцев изводили под корень, начиная с самого октябрьского переворота. Зиновьевские расстрелы 1918—1921 гг., «войковс- кий поток» 1927, «кировский поток» 1934—1935 гг., «большой террор», «Ле­нинградское дело»... А во время Второй мировой войны делу Ленина-Ста- лина помог еще и Гитлер: недобитые питерцы тысячами вымирали в блокаде.

Петербург, однако, проявил невиданную живучесть. Немногочисленные уцелевшие потомки дворян и разночинцев сохранили дух города, и после Сталина Питер вновь стал центром совсем несоветской культуры. Но ма­лая толика наследников Петербурга была окружена плотным слоем ле­нинградцев: абсолютно советских людей, осознававших себя жителями «города трех революций», а не «серебряного века».

У Ленинграда была своя мифология. Десятилетия государственной се­лекции сделали ленинградцев даже более советскими людьми, чем жите­
лей других городов Советского Союза. Тем более что Ленинград был «витринным» городом, и по уровню жизни вторая столица, если и уступа­ла Москве, то значительно опережала большую часть страны.

Семья Путина была далека от трагедий питерской интеллигенции. Это была семья из рабочих кварталов, деревенского происхождения и сугубо советской ориентации. Так что бессмысленно, как делают некоторые из антипутинских интеллигентов, изумляться: «Как мог человек, выросший в Петербурге, стремиться на работу в КГБ»! Петербуржец — не мог. Ле­нинградец — запросто. Не случайно в годы перестройки и реформ Ле­нинград дал стране не только Собчака и Чубайса, но и самых радикаль­ных коммунистов — от Нины Андреевой до Юрия Белова.

Но все же, Ленинград вырос на петербургском фундаменте. И его дух в какой-то мере проникал и в ленинградцев. Этому способствовали и сохра­нившиеся остатки Петербурга — не только архитектурные; и имперский характер советского государства, невольно возрождавший петербургскую легенду; и уязвленность жителей бывшей столицы, пониженных до статуса обитателей областного центра. Потому, когда советская система зашаталась, этот дух пересилил многолетние усилия государственно-партийной политики.

Путин не был исключением. Отсюда — парадоксальное сочетание «со- ветскости» и европейства, усугубленное впоследствии работой за грани­цей. Но советская закваска сильна в Президенте и сейчас, когда его пред­ставления о мире радикально изменились. Она позволяет ему легко находить путь к сердцам граждан России, в сущности оставшихся совет­скими людьми. Он легко оперирует советским фольклором; он чувству­ет настроение большинства; он близок и понятен этому большинству. И, похоже, что эта близость не наносная.

Еще учась в школе, Владимир Путин решил стать разведчиком. Но, ес­тественно, просто так в КГБ его не взяли. Ему разъяснили, — скорее всего, чисто формально, чтобы отделаться от юного эн­тузиаста — что для разведчи­ка мало желания и владения приемами борьбы (Путин уже был самбистом и дзюдоистом). Нужно образование. И Путин поступил на юридический фа­культет Ленинградского универ­ситета.

Первый Президент сдает пост второму

Никто, даже из апологетов, не утверждает, что Путин был бле­стящим студентом. Но также
никто, даже из политических врагов, не говорит, что он был ленивым и безнадежным. Владимир Владимирович получил качественное образо- вание советского юриста. То есть, не став борцом за права человека (этому на юрфаке ЛГУ явно не учили), он усвоил правоведческий стиль мышления и поведения. Это значит — приверженность формальным про­цедурам, умение прибегать к юридической казуистике, организованность (чтоб не сказать — педантизм) мысли, глубинный консерватизм.

Так что «ленинградец» и «юрист» в Путине предшествовали «чекисту» и «немцу». Соединение этих четырех элементов и стало определяющим в жизни и деятельности взрослого Путина, покинувшего стезю офицера разведки и вынужденного стать гражданским человеком.

Вынужденного — вот что важно. При самом беглом взгляде на поли­тическую карьеру Путина обращает на себя внимание то, что все в ней выглядит вынужденным, не добровольным. Так складываются обстоятель­ства! Обстоятельства заставляют уйти «на гражданку» и пытаться выст­роить жизнь в новых условиях. Обстоятельства останавливают размерен­ную карьеру городского чиновника и выталкивают Путина из Петербурга в Москву. Обстоятельства приводят его на посты директора ФСБ, секре­таря Совета безопасности, премьер-министра... Наконец, обстоятельства же делают его исполняющим обязанности Президента, фактически беспроиг­рышным кандидатом в Президенты, Президентом...

Просто не деятель, а какая-то игрушка в руках судьбы! Но вот ведь что характерно: ни в одном из этих обстоятельств Путин не отдается «на волю волн». Скорее можно говорить, что он принимает вызов обстоя­тельств, ищет свой ответ на него, отвечает — и получает новый вызов, более амбициозный, чем прежний... Но не будем голословны.

Из Ленинграда в Петербург

До 37 лет жизнь Владимира Путина складывалась спокойно и разме­ренно, как то было принято в СССР. Без взлетов и падений. Школа и университет, оконченный успешно, но без блеска. Поступление на службу в КГБ, специальная школа комитета, определение в престижное Первое главное управление — но на периферийный участок. Командировка за ру­беж — но в пределах «железного занавеса». Служба в Дрездене — без громких провалов и значительных достижений. Продвижение по службе от лейтенанта к подполковнику — без тормозов и ускорений, в среднем темпе. Женитьба — не в 20, но и не в 40 лет. Жена — бывшая стюардесса, не из самых низов, но и не из элиты. Две дочери — не много и не мало...

Размеренность и спокойствие, умеренность и аккуратность. В книге «От первого лица» Путин рассказывает, что пристрастился к немецкому пиву настолько, что поправился на 20 килограммов. Наверное, не только (и не столько) в пиве дело. Просто рутинное существование и отсутствие стрес­сов не способствуют хорошей форме.

Но вот — 1989. Перестройка в СССР из обычной верхушечной полити­ки частичных реформ перерастает, по существу, в революцию. Этот про­цесс перебрасывается в страны социалистического лагеря, в том числе в ГДР, где служит 37-летний подполковник Путин. Советское руководство во главе с М.С. Горбачевым, не имея возможности удержать страны «со­циалистического лагеря» под контролем, резко меняет внешнеполитиче­ский курс и «сдает» своих вчерашних сателлитов.

Революции 1989—1990 гг. в Восточной Европе называют «бархатными». Да они такими и были, если сравнивать с историческим опытом России — и не только России. Но для очевидцев и участников тех событий «бархат­ность» была относительной. Дрезденская резидентура КГБ сутки напролет жжет документы. Толпа, оставшаяся без контроля всемогущего государства, начинает охоту на вчерашних хозяев. Крушение берлинской стены факти­чески ставит «штази» и КГБ в Германии вне закона... А Москва молчит.

Не будем, конечно, драматизировать: погромов не было; служба как бы шла; даже зарплату платили. Но смысл был потерян. Были раздражение против высокого начальства, непонимание, растерянность. События 1989— 1990 гг. перевернули жизнь Путина, и, вернувшись домой, он оставляет службу.

Трудно сказать, насколько это его решение было добровольным. По всей вероятности, не вполне: просто так, по собственному желанию, тогда из КГБ еще не уходили. Скорее всего, настроения подполковника, вернув­шегося из Германии, не подходили для нормального продолжения служ­бы. Он уже видел крах системы, а КГБ СССР все еще функционировал в «штатном» режиме.

Путин ушел из КГБ мирно — не в отставку, а в «действующий резерв». Его трудоустроили в Ленинградский университет, помощником ректора. Должность вполне пенсионерская — что-то вроде куратора по линии спец­служб. Но Путин-то еще не был пенсионером! Германский опыт встрях­нул его, но не сломал. Путин на 38-м году жизни решил начинать жизнь заново.

Полтора-два года спустя в такой же ситуации окажутся все его быв­шие коллеги по КГБ. Надо отметить, ситуация Путина была много лучше, чем у его коллег после августа 1991 г.: он вернулся еще в СССР, где продолжали действовать прежние механизмы трудоустройства. Да и пси­хологический шок, пережитый подполковником госбезопасности при кру­шении ГДР, был много меньше, чем у офицеров комитета при падении СССР. Можно сказать, Путин получил «прививку» от послеавгустовской «болезни».

Опыт Путина не уникален. Уже в 1989-1990 многие офицеры — и не только КГБ — под разными предлогами уходили в гражданскую жизнь Устраивались по-разному, но особых проблем, в основном, не имели. По крайней мере, старшие офицеры, не находившиеся в преклонном возрас­те. Но решение идти на работу в Ленсовет к Анатолию Собчаку для под­полковника КГБ было шагом экстраординарным.

В глазах среднего офицера госбезопасности демократы 1989 г., а тем более их лидеры, были соучастниками развала «великой державы», фак­тическими предателями Родины. А Собчак был среди демократов одним из самых знаковых. Но Путин не был «средним». Среди уроков, которые дали ему немцы в 1989—1990 гг., был и такой: смотреть на мир открытыми глазами, избегать стереотипов.

Поворот 1990 г. в биографии Путина — первая большая развилка. Да, он оказался на перепутье не по своей воле, а в силу сложившихся обсто­ятельств. Но ведь выбирать путь он должен был сам. Путин выбрал путь нестандартный для человека его склада, профессии и биографии.

Многие биографы Путина отмечают, что и со стороны Собчака взять на работу офицера КГБ было смелым шагом. Собчак рисковал восстано­вить против себя демократическое большинство Ленсовета — свою тог­дашнюю опору. С другой стороны, он не мог быть уверенным, что Путин не подослан к нему своим ведомством. Но Собчак решение принял.

Вряд ли Анатолий Александрович был так уж прозорлив: Путин был едва ли ни единственной его удачной кадровой находкой. Очень многие, кого Собчак в 1990—1991 гг. включил в свою команду, в дальнейшем его предали (как его заместитель, а потом удачливый соперник В.А. Яков­лев). В случае с Путиным, скорее всего, сыграли определяющую роль два фактора.

Во-первых, Собчак вообще был человеком рискованных и неожиданных решений. Таков был его стиль. Этим он был одновременно привлекате­лен — и раздражал. Пока Собчак был свежим человеком, в 1989—1993 гг., его импульсивность и экспромты нравились публике. Потом стали утом­лять, что закончилось для питерского мэра сокрушительным политическим поражением.

Во-вторых же, (и это главное) — новый председатель Ленсовета испы­тывал жуткий кадровый голод. Он не мог полагаться на старый аппарат исполкома: у его работников не было никаких причин быть лояльными Собчаку. Да и уровень квалификации советских работников оставлял желать много лучшего — реально-то городом управлял не исполком, а горком КПСС. Об управленческой квалификации питерских демократов и вовсе говорить не приходилось. Характерен пример народного депутата СССР А. Щелканова, назначенного председателем исполкома Ленсовета и за несколько месяцев полностью развалившего всю работу.

А Путин был дипломированным юристом (хоть и не «любимым учени­ком» Собчака, как иногда пишут); имел опыт аппаратной работы; пришел с хорошими рекомендациями. К тому же, он умеет нравиться — это про­фессиональное качество разведчика. Это же качество, в сочетании с уме­нием держаться в тени, высокой работоспособностью и обучаемостью обусловило быстрый карьерный рост Путина в новой системе.

12 июня 1991 года в России прошли первые президентские выборы. В тот же день в Ленинграде выбирали мэра, а также проводился референ­дум о названии города. Насколько существенным было участие Путина в той кампании сейчас трудно сказать. Во всяком случае, первым лицом в штабе Собчака он не был. Тем не менее, когда Собчак был избран мэром города, переименованного в Санкт-Петербург, Путин занял в его администрации не самый высокий, но важный, пост председателя Комите­та по внешним связям.

В его ведении оказались вопросы привлечения инвестиций в экономи­ку города, открытие совместных предприятий, сотрудничество с иностран­ными партнерами. Тогда, в год «бури и натиска», крайней политизации всей нашей жизни, это казалось скучным, неинтересным и не слишком важным. Никто из тогдашней команды Собчака не возражал — поскольку никто не хотел заниматься такими прозаическими вопросами.

Однако Путину они, как видно, не казались маловажными. Используя свои профессиональные навыки, он налаживает связи с западным бизнесом, параллельно усваивая экономические знания (работая в мэрии Петербурга, Путин стал кандидатом экономических наук). От политических бурь он стоит в стороне, ограничиваясь жестами лояльности. Так, 20 августа 1991 г. он подает рапорт об увольнении из органов госбезопасности. Фактически-то он в них уже год как не работал, но формально продолжал считаться офицером действующего резерва.

А вот в сентябре-октябре 1993 г. Путин никаких символических жестов не делает. Что не удивительно: его шеф, Собчак, в августе 1991 г. был одним из самых активных ельцинистов, он создавал в Петербурге штаб по сопротивлению ГКЧП и, в случае победы путча, был очевидным канди­датом в зеки. К 1993 году Собчак меняет свой взгляд на Ельцина, стано­вится его критиком и во время сентябрьско-октябрьского кризиса зани­мает нейтрально-неодобрительную позицию по отношению к Президенту. Так же поступает и Путин.

Мы видим, что в это время будущий Президент — отнюдь не поли­тик, но функционер и человек команды. Именно поэтому роль его в команде Собчака неуклонно возрастает. В 1994 г, Путин становится уже не одним из замов, а первым заместителем председателя правитель­ства Санкт-Петербурга, возглавляющим городскую комиссию по оператив­ным вопросам. То бишь, главным хозяйственником города. Учитывая же

нелюбовь Собчака к рутинной работе, Путина можно назвать градона­чальником de facto.

При том он остается председателем Комитета по внешним связям, зна­чение которого с началом гайдаровских реформ резко возрастает. В его ведение входят и совсем не хозяйственные вопросы. Например, курирова­ние правоохранительных органов и управления по связям с обществен­ностью. Когда в Петербурге избирается Законодательное собрание, Пути­ну поручается взаимодействие с ним. Это уже политическое поручение.

В 1995 г. Собчак восстанавливает (во всяком случае, внешне) союз с Ельциным и активно помогает созданию первой российской «партии вла­сти» — «Наш Дом Россия». Его жена Людмила Нарусова по спискам НДР избирается в Госдуму. А в партийное руководство Собчак делегирует Путина. Это, впрочем, все еще не делает Владимира Владимировича поли­тиком. Он всего лишь выполняет поручение шефа: организует избиратель­ную кампанию в городе, присутствует на заседаниях политсовета партии и т. п. «Отцы-основатели» НДР (например, Владимир Рыжков) практически не помнят сколь-нибудь заметного участия Путина в партийной работе.

К 1996 г. Путин достиг в Петербурге максимума возможного для чинов­ника. Как высшее должностное лицо города и ближайший помощник Соб­чака, он был назначен руководителем его избирательной кампании. Эти выборы Собчак проиграл. Насколько ответственен Путин за поражение? Сказать «нисколько» нельзя — руководитель штаба в кампании отвечает за все; его роль в чем-то даже больше, чем роль кандидата.

Но никто не упрекал Путина за плохо организованную кампанию. Го­ворили о политических и идеологических ошибках самого Собчака, его самоуверенности, стоившей ему не только поста, но и карьеры (а в ко­нечном счете, жизни). Вот в этом, наверное, и ответственность Путина: воз­главив штаб, он был только менеджером, организатором. Он продолжал делать ту работу, которую выполнял шесть лет, за которую его ценили, которая у него получалась. А в избирательной кампании надо было быть политиком.

Из Петербурга в Москву

1996 г. — второй поворотный пункт биографии Путина. Сойдя в 1990 г. с проторенной колеи, он стал «кузнецом своей судьбы» — и быстро пре­успел. И в одночасье все потерял... Все ли? Путин легко мог сохранить достигнутое положение: губернатору Владимиру Яковлеву такой замести­тель — опытный, умелый, авторитетный — вполне подходил.

 

«Путинская легенда» гласит, что на предложение остаться в Смольном бывший зам Собчака ответил, что предпочитает быть повешенным за вер­ность, а не за предательство. Характерная оговорка! Процитированный Путиным афоризм гласит: «Чем награжденным за предательство». Она проливает свет на природу путинского отношения к бывшим соратникам.

Путин — прагматик, хоть и с долей сентиментальности (как положено «немцу»), но прагматик дальновидный. Он знает, что предательство не награждается. Точнее, награждается — в начале. Но единожды предав­ший всегда останется чужаком в новой «стае». Так что предавать — контрпродуктивно. К тому же, Путин сам ценит верность — и неизменно показывает другим, что их верность будет оценена.

В 1996 г. Путин сохранил верность Собчаку, отказавшись работать с новым губернатором. Когда Собчак попал под уголовное обвинение и, спасаясь от ареста, уехал в Париж, Путин вновь помогал ему. Во многом благодаря этой помощи, Собчак смог вернуться в Россию. Многим еще памятна история с П.П. Бородиным — в 1996 г. он поддержал Путина; Путин не дал его посадить. Инициатором назначения Путина директором ФСБ был Сергей Кириенко — в 2000 г. Путин сделал Кириенко своим полпредом в Приволжье, а в 2005 г. поставил во главе концерна «Роса- том». В 1994-1996 гг. Путин плодотворно сотрудничал с зампредом пи­терского Законодательного собрания Сергеем Мироновым — в 2001 г. с подачи Президента Миронов стал председателем Совета Федерации...

Примеров много, они разные, но с одной общей чертой: Путин умеет быть верным и ценить верность. Это его качество родом из 1996 г. В том же году Путину пришлось сделать вывод, что нельзя прочно стоять на ногах, оставаясь только функционером. Он становится политиком.

Становится не сразу, шаг за шагом. Жизнь Путина в 1996-1999 гг. про­текала по формуле А. Дж. Тойнби «уход и возврат». Потерпев пораже­ние, Путин покидает Петербург и начинает новую карьеру в Москве. На­чинает, правда, не с нуля — с довольно высокой должности заместителя управляющего делами Президента. Должность высокая, но тупиковая. Тем более, для провинциала.

После 1991 г. в России сломалась советская система кадровой селек­ции. Новая все еще складывается, и в ней уже обнаружился конструктив­ный недостаток: «закукливание» регионов. Карьерный рост в любом — пусть самом большом — регионе ничего не значит в масштабах страны. Многие провинциальные деятели, тем не менее, попав в столицу, добива­ются успеха. Но практически каждому из них приходится стартовать с нуля. Даже при формально высокой должности — добиться признания трудно.

Петербург, правда, в этом смысле был некоторым исключением. «Питер­ские» стали большим и мощным отрядом федеральной элиты задолго до прихода Путина в Кремль. Один Анатолий Чубайс чего стоит! Но выход­цы из Питера, сразу попадавшие в федеральную элиту, как правило, шли

 

на повышение. А Путин был проигравшим. Так что «цветы и звезды» опального функционера из Петербурга не ждали. Можно было думать, что в 44 года его карьера завершилась, и, в лучшем случае, сидеть ему в замах у Пал Палыча до старости... Но вышло все иначе. Отчасти, кстати, благодаря нестоличному происхождению.

В марте 1997 г. Борис Ельцин, оправившийся после операции на сердце, попытался «натянуть вожжи» и придать новый импульс совсем застопорив­шимся после выборов 1996 г. реформам. Он произвел большие переста­новки в правительстве, «подперев» Виктора Черномырдина двумя (относи­тельно) молодыми замами: Анатолием Чубайсом и Борисом Немцовым. Чубайсу пришлось оставить пост руководителя администрации Президента, на котором его заменил Валентин Юмашев — журналист, близкий к семье Президента, но не имевший аппаратного опыта. «На усиление» Юмашева было поставлено несколько новых замов, умевших работать в аппарате.

Одним из таких замов стал Путин. Его поставили во главе Главного контрольного управления, и аналитические издания заговорили о новой политической звезде. Разговоры, однако, быстро затихли, поскольку на новой должности Путин вел себя по-прежнему: особенно «не светился», оставаясь в тени. Но деловые качества показал и был оценен — на сей раз «семьей» (хотя сам этот термин появился только через два года).

В администрации президента Путин провел около полутора лет. Как главный контролер, а потом руководитель управления по работе с терри­ториями, он имел великолепную возможность изучить расстановку сил в правящей элите, установить контакты, найти сильные и слабые стороны ведущих политиков. И он это сделал. Его все еще мало кто знал, а вот сам Путин ситуацией вполне овладел.

При этом вплоть до августа 1999 г., он не делает резких движений — ни с кем не воюет, никого не ниспровергает, остается в стороне от «ин­формационных войн». Такая линия поведения позволяет ему находиться как бы вне ельцинского режима, в котором он занимает весьма значи­тельные посты.

Мудрость ожидания вскоре была оценена. Летом 1998 г. Путин назна­чается (как он сам утверждает, совершенно неожиданно для себя) ди­ректором ФСБ. Возвращение в «родные стены» оказалось очень своев­ременным и для службы, и для ее нового директора. Если бы Путина назначили на этот или другой руководящий пост в КГБ — МБРФ — ФСК — ФСБ в 1991—1996 гг., он был бы, скорее всего, принят чекистами враждебно, как ренегат. Теперь же, после чехарды реорганизаций, пере­именований и начальников, служба безопасности была довольна уже тем, что назначен кадровый разведчик, а не очередной «комиссар».

Хотя, конечно, на самом деле Путин был именно политназначенцем. Его задачей было сохранить лояльность спецслужб режиму в ситуации нара­ставшего политического кризиса. Это ему удалось настолько успешно, что в марте 1999 г. он присоединил к должности директора ФСБ пост секретаря Совета безопасности.

Разумеется, личные и профессиональные качества Путина сыграли в том не единственную, да пожалуй, и не главную, роль. К весне 1999 г. практи­чески все мало-мальски значимые политики от Ельцина шарахались, как от зачумленного. Исключения составляли лишь те, кому некуда было девать­ся (как небезызвестный Борис Березовский). Но ставить деятелей типа Березовского на высшие государственные посты было неразумно и опас­но — это могло еще более усилить крепнущую день ото дня оппозицию.

В такой ситуации каждый верный, компетентный и незапятнанный чело­век был на счету. Потому-то после отставки Н. Бордюжи из Совбеза выбор пал на Путина. Но менять директора ФСБ в такой критической ситуации (разворачивалось дело об импичменте, премьер-министр Евгений Прима­ков играл свою игру, популярный мэр Москвы Юрий Лужков создал свою партию, с каждым днем наращивавшую оппозиционность) было рискован­но. И Путин оказался при двух «портфелях»...

Летом 1999 г. «семья» находилась в состоянии, близком к истерике. Импичмент не прошел, но оппозиция только стала сильнее: отставленный Примаков вступил в союз с Лужковым, и их победа на президентских выборах 2000 г. казалась делом решенным. Новый премьер Сергей Сте­пашин был человеком лояльным, честным и неглупым — но нерешитель­ным. Его первый заместитель Николай Аксененко был куда более воле­вым, но слишком прямолинейным. К тому же, репутация его оставляла желать много лучшего.

Казавшееся неминуемым политическое поражение грозило «семье» не­исчислимыми бедами — вплоть до уголовного преследования. Но, спра­ведливости ради, надо отметить, что опасным положение было не только для «семьи». Часть новой политической элиты увидела для себя возмож­ность, свалив всю ответственность на «Ельцина и К°», круто изменить курс государственного корабля. А это значило, что стране, едва оправившей­ся от экономического кризиса 1998 г., угрожали либо левая реставрация, либо дремучий застой...

Сейчас трудно определить наверняка, что именно произошло в Дагес­тане в августе 1999 г. Ходили слухи, что исламские экстремисты, обосно­вавшиеся в Чечне после Хасавюрта, атаковали соседнюю республику не просто потому, что она «плохо лежала», но были сподвигнуты на это деньгами Б. Березовского. Якобы первый интриган страны хотел таким образом спровоцировать падение Степашина и замену его близким к себе Аксененко...

Так или иначе, но в начале августа Дагестан оказался в состоянии вой­ны. Премьер Степашин никаких внятных действий предпринять не мог.

Формально говоря, он и не должен был их предпринимать — силовые ведомства в России подчинены лично Президенту. Но Ельцин опять бо­лел, а Степашин все же был генералом милиции. В этой ситуации Прези­дент в четвертый раз за два года уволил премьер-министра.

Назначение Аксененко, однако, не состоялось. Существуют разные вер­сии о том, как возникла фамилия Путина — ни одна из них не выглядит вполне достоверной. Похоже но то, что Ельцин в очередной раз прислу­шался к своей интуиции — и поставил на человека, в котором видел силу. Раньше он всегда предпочитал иметь дело с исполнителями, не терпя рядом с собой шибко самостоятельных. Но теперь сила оставляла ста­рого Президента.

Когда Ельцин, мотивируя замену премьера, сказал, что Путин — лучший вариант преемника, публика смеялась и не верила. Новое назначение ка­залось лишенным всякого смысла: Путин выглядел чуть ли не братом- близнецом отставленного Степашина. Тоже питерский, тоже силовик, тоже неприметный, тоже 47 лет...

Не только общество, но и элита восприняла назначение Путина равно­душно (что позволило ему мгновенно получить согласие Думы на утвер­ждение его премьером). Примаков, Лужков и думские лидеры уже дума­ли о предстоящих выборах. Для «семьи» Путин был всего лишь компромиссной фигурой — хуже, чем свой Аксененко, но лучше, чем чу­жой Степашин. А Путин дождался своего часа.

Из Москвы в Кремль

Интеллектуальная элита российской столицы отличается умом, но не сообразительностью. Привыкнув считать себя властителями дум, статус­ные аналитики подчас не замечают очевидных вещей. В частности, не ви­дят в упор никого, почему-либо не попавшего в поле их зрения. Вот и Путина столичные «гуру» не разглядели.

Летом 1999 г. московские аналитики вынесли единодушный вердикт: на смену Ельцину придет один из лидеров политического бомонда. Скорее всего, Примаков. Появление, молниеносный взлет на политический Олимп и победа не включенного в рейтинги Путина уязвила аналитиков до глу­бины души. Отсюда — недоброжелательная растерянность, преобладав­шая в оценках Путина столичными «оракулами».

Такое отношение проявилось в двух формах. Одни, наиболее проникну­тые шестидесятническим и диссидентским духом, пошли по самому про­стому пути: их оценка Путина напрямую вытекала из его происхождения. Бывший офицер КГБ и директор ФСБ автоматически был записан в «ду­шители свободы» и реставраторы тоталитаризма.

Другие, более осведомленные и близкие к государственному истэблиш­менту (например, Е. А. Киселев), принялись рассуждать о «загадке Пути­на». В их трактовке Путин — эдакая «железная маска», неизвестная ве­личина, непонятная и непредсказуемая. Впрочем, самым вероятным путем развития этого неизвестного они опять же полагали диктат и строитель­ство «корпоративного государства».

Между тем «загадочность» Путина была во многом мнимой. Российская элита так долго не могла разобраться в новом лидере страны по про­стой причине: Путин повел игру по иным, чем то было принято при Ель­цине, правилам. И тем самым поставил в тупик элиту, привыкшую воспри­нимать ельцинский режим как непреходящую данность.

Зато новизну Путина быстро почувствовали «простые» люди, масса, население страны. «Приговоренные» аналитиками к победе кого-то из «героев вчерашних дней», они ждали этой победы без всякого энтузиаз­ма. В 1998—1999 гг. социологические опросы показывали: готовность голосовать за всех наиболее вероятных кандидаты в президенты вместе взятых редко высказывали свыше 50 % респондентов.

Это значило, что избирателям надоел не только Ельцин, но его крити­ки — вечнозеленый Г. Явлинский, вечнокрасный Г. Зюганов, вечножири- новский В. Жириновский. Относительное большинство было готово со­гласиться с Е. Примаковым и Ю. Лужковым — как с меньшим злом. Большинству нравилось, что те были против Ельцина — но трудно было забыть, что они же долго и верно Ельцину служили. Примаков и Лужков излучали приятную большинству сановную уверенность, казались вопло­щением умеренности и стабильности — но от них слишком пахло нафта­лином... В 1999 г. кризис доверия к власти достиг высшей точки. Люди уже ни от кого ничего не ждали. Не ждали и от нового премьера. А он вдруг повел себя именно так, как хотело большинство!

Путинская новизна проявилась сразу же в подходе к кавказской пробле­ме. Рост популярности премьера, связанный со Второй чеченской войной, не был эффектом «маленькой победоносной войны». После бесславной че­ченской кампании 1994-1996 гг. и печального опыта «независимости» Ичкерии никто в России не надеялся и не рассчитывал не то, что на быструю победу — на сколь-нибудь достойное ведение войны.

Путин быстро завоевал популярность потому, что вообще взялся за решение одной из самых болезненных проблем современной России. Да еще и взялся энергично, не останавливаясь на полумерах. Да к тому же и добился быстрых успехов. Немаловажным был и стиль новой политики. Путин показал принципиально иной стиль управления — как динамич­ный, молодой, уверенный в своих силах, умеющий и желающий говорить с людьми руководитель.

Страна почувствовала, что появился лидер, мыслящий и действующий в категориях сегодняшнего дня. Ведь Россия к 1999 г. подходила к

завершению своей революции, когда перед ней вставали уже другие про­блемы: не слом старой системы, а упорядочение революционного насле­дия. Ельцинскую «директорию» должен был заменить более устойчивый режим, которому нужен был лидер, способный отвечать на вызовы не вче­рашнего, а сегодняшнего дня. Такого лидера страна увидела в Путине.

Эти настроения уловила и «семья». Для нее давно было ясно, что сме­на власти неизбежна. Теперь вдруг появился человек, способный осуще­ствить эту смену наиболее безболезненно. Конечно, Путин не был совсем своим, но он не был настолько чужим, как Примаков или Зюганов. Его политический ресурс мог позволить успешно провести парламентские выборы, тем самым подготовив плацдарм для выборов Президента летом 2000 г. Не факт, что Березовский и другие видели именно в Путине сво­его кандидата в президенты, но успех на парламентских выборах давал им время на раздумья и продвижение оптимальной кандидатуры.

Проблема была в том, что ни у «семьи», ни у самого Путина не было подходящей партии. Чтобы решить проблему, с подачи известного по­литического технолога Г. Павловского был реализован грандиозный PR-проект под названием «Медведь». Избирательный блок под названи­ем «Межрегиональное движение «Единство» был сугубо виртуальным об­разованием. В его списках почти не было известных политиков. Была лишь вывеска (авторитетный министр-спасатель С. Шойгу, чемпион-бо- рец А. Карелин и милицейский генерал А. Гуров) — и мощная PR-кам­пания, в которой все было рассчитано до мелочей.

Кремлевские технологи умело создали мощную «дымовую завесу»: большое пропагандистское наступление на Примакова, Лужкова и их блок ОВР. Не стесняясь в методах, они добились дискредитации противника, создав впечатление, что именно в этом и заключается избирательная кам­пания. Лоялистский электорат отшатнулся от ОВР — в объятия «Един­ства». А когда «медведей» публично поддержал Путин («как гражданин, я буду голосовать за «Единство»), рейтинг блока пошел вверх семимиль­ными шагами.

Выборы закончились оглушительной победой Путина. Во-первых, «Един­ство» взяло больше 20 %, лишь немного уступив коммунистам с их дис­циплинированным избирателем. Еще 9 % достались «Союзу правых сил», объединившему разрозненные либеральные партии и проведшему кам­панию под лозунгом «Путина — в Президенты, Кириенко — в Думу». Кампания правых была вспомогательной по отношению к «медвежь­ей» (Г. Явлинский язвительно назвал СПС «комсомолом власти»), и это принесло успех.

Таким образом, пропутинские партии набрали свыше 30 %, почти втрое опередив ОВР и в полтора раза — КПРФ. Президентские шансы Путина стали практически неоспоримыми. Однако оставались открытыми вопро­сы — останется ли Путин премьером до лета и что будет с его попу­лярностью? Эти вопросы снял Борис Ельцин.

Выборы в Думу прошли 19 декабря. А 31 декабря первый Президент России ошеломил страну и мир внезапным заявлением об уходе в отставку. В соответствии с Конституцией, премьер-министр Владимир Путин стал исполняющим обязанности Президента, на 27 марта были назначены дос­рочные выборы, и победа на них выглядела делом решенным.

Вопрос был лишь в цене победы. «Семья», использовавшая феномен Путина в своих интересах, не слишком хотела его избыточного усиления. Понимая, что Путина теперь не остановить, они искали возможности со­хранить его под контролем. А возможностей не было!

Во-первых, разгон, взятый Путиным осенью 1999 г., не позволял наде­яться на его остановку. Найти более «семейного» кандидата, способного соперничать с «ВВП» (как раз в это время появилось это обозначение для и. о. президента), было невозможно. Другие политические лидеры выложились на думской кампании, и надеяться на успех не могли.

Во-вторых, Путина было трудно на чем-то подловить. Он оставался исключительно осторожным, демонстрируя характер только в таких од­нозначных проблемах, как Чечня.

И, в-третьих, ни Березовский, ни кто-то другой не могли действовать против Путина открыто. Ставить им было больше не на кого, а бороться с предрешенным победителем было бы глупо.

Так что, «игра на понижение» велась очень осторожно и скрытно. Со­перники Путина в борьбе за пост Президента тоже вели кампанию чисто символически. По сути, единственным явным противником и. о. Президента оказался медиа-холдинг «МОСТ». Владелец холдинга В. Гусинский еще в 1999 г. оказался одним из двигателей антиельцинской оппозиции. Он ста­вил на Лужкова и Примакова. Но, потерпев поражение на думских выборах, вожди ОВР сошли со сцены и отказались бороться за Кремль. У Гусинско- го, однако, обратной дороги не было: он слишком противопоставил себя не только Ельцину и «Семье», но и Путину (впрочем, Гусинский и его люди упорно считали Путина всего лишь ставленником «Семьи»).

Ресурсы, однако, были несопоставимы. К тому же, «МОСТу» некого было продвигать в противовес Путину: Зюганов для них был почти так же не­приемлем, а Явлинский — слишком слаб. Все, что удалось явным и скры­тым оппонентам Путина — несколько понизить его рейтинг (и Путин этого не забыл, что во многом определило последующую судьбу Гусинского и его холдинга). Тем не менее, за Путина проголосовало больше половины избирателей, и он был избран в первом же туре.

 

Перепутья Путина

Незадолго до избрания Путина в швейцарском Давосе проходил оче­редной всемирный экономический форум. Там и прозвучал знаменитый вопрос: «Who is Mr. Putin»? Российские участники, среди которых были известные политики, поддерживавшие Путина, на этот вопрос ответить не смогли. И ведь нельзя сказать, чтобы Путин так уж скрывался и таился!

Взгляды и подходы Путина были и высказаны (накануне выборов даже вышла книга «От первого лица», в которой и. о. Президента обозначил позицию по самому широкому кругу вопросов), и показаны — деятель­ностью во главе Правительства и государства с августа 1999 г. Откуда же загадка? Дело в том, что слова и дела Путина не вписывались в при­вычную для нас парадигму политической борьбы двух главных сил — ре­форматорской и реставраторской. С одной стороны — реформы, рынок, демократия, права человека, западничество. С другой — консерватизм, коммунизм, диктатура, государственничество, патриотизм. У Путина же эти элементы оказались перепутаны.

Но так ли уж удивительно такое сочетание взглядов? Вовсе нет. Идей­ные установки Путина «с точностью до миллиметра» совпадают с уста­новками европейских и американских правых. В США, например, такую идеологию исповедуют республиканцы. Важно то, что Путин — не идео­лог. Его самого вполне устраивает ситуация, когда он выглядит своим для самых разных людей и партий. Это позволяет ему принять у Ельцина эстафету в качестве «Президента всех россиян» — точнее, в случае Пу­тина «Президента советских людей». Путин понимает (или чувствует), что Российскую Федерацию по-прежнему в основном населяют советские люди. «Новая историческая общность», которую методами суровой селекции выводили большевики, никуда не исчезла за 10 лет. «Советский» не зна­чит «коммунистический». Большая часть советских людей коммунистов не любит и восстановления КПСС не жаждет. Их «советскость» в носталь­гии по Великой Державе, упорядоченной жизни, «уверенности в завтраш­нем дне», общепринятым нормам этики и эстетики и т. п.

И Путин ориентируется именно на это большинство, на его стереоти­пы, чаяния и восприятие. Он не старается прояснить народу свою про­грамму, поскольку народ его об этом не спрашивает. Он декларирует ценности и цели, близкие сердцу каждого советского человека, измотан­ного десятилетием неопределенности и перемен: порядок, достаток, ува­жение в мире. И не только декларирует, но и доказывает свою привер­женность этим ценностям всем обликом и поведением. За это советский человек платит Президенту доверием — и не вникает в детали.

При том важно, что Путин — военный человек, хотя и юрист. Поэтому он склонен добиваться результата любыми средствами — в том числе и силовыми. У него нет внутреннего запрета на чрезвычайные меры, на на­рушение чьих-то личных прав и свобод. Как юрист, он всегда старается оставаться в законных рамках — но до определенного предела. Если сопротивление оказывается слишком сильным, чтобы преодолеть его в рамках формального права — рамки будут раздвинуты.

Как человек военный, к тому же пришедший к власти на военной теме, Путин обязан быть сильным. Этого же требуют и его политические приоритеты, и массовые настроения, и пребывание «во враждебном окружении» — Путин с первых шагов целенаправленно разрушал — и разрушил — ельцинскую коалицию бюрократии, крупного капитала и либеральной интеллигенции. Политическая элита капитулировала перед Путиным, и она ему этого не простит. Следовательно, Президент должен держать своих «заклятых друзей» в напряжении.

Весь этот сложный комплекс общественных ожиданий и настроений элиты; правой идеологии и милитаристской закваски; личных черт и об­стоятельств диктует президенту Путину его политический курс. В этом курсе уже давно не имеет принципиального значения Чечня. Чеченский вопрос для Путина уже решен. В том смысле, что «пиратская республи­ка» уничтожена, и мировое сообщество, продолжая кряхтеть и морщиться по поводу «непропорционального применения силы», фактически с этим смирилось. Стратегические цели Путина были обозначены в первые ме­сяцы пребывания у власти: политическая стабильность, экономический рост, великая держава. И цели эти не меняются на протяжении всего времени пребывания у власти.

Путь к стабильности Путин прокладывал через «политическую консо­лидацию». На практике это означало строительство централизованной системы управления («вертикаль власти») и упрощение политического процесса. Строя «вертикаль», Путин добивался укрощения региональных элит, ставших за годы революции слишком самостоятельными. Эта задача оказалась самой простой: ни учреждение семи федеральных округов, ни политика унификации регионального законодательства, ни реорганизация Совета Федерации не вызвали протестов. Региональные лидеры — за ред­чайшим исключением — сразу покорились и даже выразили энтузиазм. «Вертикальная» политика активно проводилась в жизнь в 2000-2002 гг., а затем отошла на второй план: первоочередные задачи были решены. О ней вновь вспомнили после Бесланского теракта в сентябре 2004 г., ког­да были отменены выборы губернаторов: отныне губернаторов стали на­значать региональные легислатуры по представлению Президента.

 

Политика консолидации включала также реформирование партийной системы. Прежде всего, был ликвидирован раскол внутри правящей эли­ты: в 2000—2002 гг. произошло объединение «Единства» и блока «Оте­чество — Вся Россия» в партию «Единая Россия». Из партии-призрака, какой был «Медведь» в 1999 г., был выращен бюрократический монстр, способный неуклюже, но эффективно обеспечивать безусловное домини­рование лоялизма на всех уровнях власти.

Что же касается других политических сил, уже в течение первого пре­зидентского срока Путина (2000—2004) они были маргинализированы и лишены способности быть реально альтернативными. Основной предпо­сылкой для этого была политика «равноудаления олигархов», т. е. устра­нения с политической арены наиболее амбициозных и самостоятельных из «капитанов» бизнеса — Владимира Гусинского, Бориса Березовского и Михаила Ходорковского. В результате выведения из игры этих фигур и захвата их бизнес-империй потенциальная оппозиция лишилась как глав­ных медиа-каналов, так и финансовых ресурсов.

Это позволило сделать главным центром публичной политики админис­трацию Президента. Под руководством «главного технолога» Кремля Вла­дислава Суркова администрация поставила политический процесс под кон­троль, что и обусловило сокрушительную победу пропутинских сил на парламентских выборах в декабре 2003 г.: партия «Единая Россия» в результате этих выборов получила конституционное большинство в Госу­дарственной думе.

Триумф технологий в декабре 2003 сделал переизбрание Путина на вто­рой срок чистой формальностью. Не случайно лидеры крупнейших оппо­зиционных партий от участия в выборах уклонились, выставив вместо себя дублеров. Запрограммированная победа Путина в марте 2004 означала, что публичная политика в России побеждена политическими технологиями — и что в стране установился новый политический режим.

Прежде всего, это исключительно персонализированный режим, в основа­нии которого — личность главы государства. Было бы преувеличением на­звать его автократическим, поскольку полномочия Президента России отнюдь не диктаторские. Более того, сегодняшний режим в меньшей степени авто­кратический (т. е. самовластный), чем ельцинский. Б.Н. Ельцин действовал в сугубо царской, самодержавной парадигме, не слишком связывая себя фор­мальными процедурами. Путинский режим — легалистский, хотя и в самом примитивном понимании легальности: его функционирование основывается на подчеркнутом соблюдении законных процедур («диктатура закона»), но сами эти процедуры далеко не всегда соответствуют духу права.

«Царская» модель президентства Б. Н. Ельцина основывалась на слож­ном балансе групповых интересов, а В. В. Путин с первых дней пребыва­ния в Кремле стал выстраивать более безличную систему. Он вообще в большей степени тяготеет к западной практике государственного менед­жмента, а не царствования — вынужденный при том действовать в соот­ветствии с царистской традицией. Это противоречие и должна была снять «вертикаль», придав царистской практике формализованное выражение.

Однако построение «вертикали» в точном смысле этого слова не уда­лось. Слабость государственной машины и необходимость считаться с наличием мощных групп интересов привела к тому, что сложился при­чудливый симбиоз централизованной бюрократии и договорной систе­мы; «вертикали» и «горизонтали». Так что, правильнее говорить не о «вертикали», а о «диагонали» власти, как об институциональном стерж­не режима.

Поскольку эффективность такого механизма оставляет желать лучшего, важнейшим залогом стабильности режима является массовая поддержка его обществом. При том верховная власть не может позволить себе рис­ка впасть в диссонанс с общественными настроениями, а потому характер ее взаимодействия с обществом сугубо монологичен. Власть транслирует обществу сигналы, которые считает соответствующими господствующим настроениям, а затем при помощи манипулятивных методов убеждает об­щество в том, что эти сигналы соответствуют его чаяниям. Механизмы обратной связи почти полностью отключены, дабы не ставить перед сла­бым государством непосильные для него задачи.

Персонализация власти, стремление к централизму и манипуляции об­щественным мнением плохо сочетаются с демократическими принципами, установленными Конституцией 1993 г. При этом легалистский характер режима не дает возможности прямо отказаться от этих принципов (да и не факт, что у Президента есть желание от них отказываться). Выход был найден в фактической замене демократических институтов симулякрами. Симуляция демократии оказалась делом несложным, поскольку и в пред­шествующий период такие базовые институты, как парламент, независимый суд, политические партии, свободные СМИ, федерализм, местное самоуп­равление были во многом фиктивны. Эту фиктивность достаточно было несколько усилить путем избыточного законодательного регулирования и административного воздействия, что и было сделано.

Что же касается экономического роста, то тут Путин оказался залож­ником благоприятной экономической конъюнктуры. Экономический кри­зис 1997—1998 гг.в разрушил тупиковую модель «дикого капитализма», созданную в начале 90-х. Это привело к тому, что в 1999 г. начался бур­ный рост, продолжавшийся и в 2000—2001 гг. Затем он замедлился, но на помощь России пришла мировая конъюнктура: начался ускоренный рост цен на нефть и газ. Россия, как крупнейший экспортер углеводородов, получила нежданную «премию».

Такое положение дел, с одной стороны, привело к существенному по­вышению уровня жизни в стране и создало материальный фундамент «стабильности». В то же время, оно лишило всяких стимулов активную экономическую политику. Таким образом, экономический рост вроде бы состоялся, но сделать его устойчивым Президенту не удалось.

Еще более противоречивы итоги внешней политики Путина. Надо отме­тить, что это направление деятельности второго Президента России спра­ведливо считается наиболее успешным. Умело чередуя жесткость и гиб­кость, Путин заставил весь мир говорить о «возвращении России» в глобальную политику. Вместе с тем, внезапное усиление геополитических позиций России вызвало резкое противодействие ведущих мировых иг­роков. В 2004 г. они совершают резкий поворот от политики «партнер­ства» к политике изоляции России, стимулируя создание вокруг нее ново­го лимитрофа. В частности, во многом под влиянием западных держав по бывшим советским республикам прокатывается волна «цветных» ре­волюций. Эта волна довольно быстро захлебнулась — уже к концу 2005 г. выяснилась ограниченность возможностей такой технологии. Но отношения России и Запада серьезно напряглись.

Таким образом, «режим Путина», каким он был выстроен к 2004 г. и остается сейчас — это «условно-стабильный» режим с большими недо­делками. Лично Владимир Путин является его фундаментом и гарантом.

Из Кремлн в историю

Возглавив Российское государство, Владимир Путин уже обеспечил себе место в истории. Вот только какое место? Восстановителя государствен­ности, как хотелось бы ему самому? Душителя свободы, как утверждают его противники? Временщика, заполняющего собой паузу в развитии стра­ны? Модернизатора? Разрушителя?.. По прошествии семи лет пребыва­ния Путина у власти ответ все еще не очевиден.

Начало нового «царствования» казалось весьма успешным: стартовал экономический подъем; возвращена под власть Федерации Чечня; обо­значился поворот к партнерским отношениям с Западом. Но еще в те­чение первого президентского срока Путина (2000—2004) все эти дос­тижения стали тускнеть. Россия продолжает жить от катастрофы до катастрофы — если не террористической, то техногенной. Уже на пер­вом году президентства Путина прогремел взрыв на Пушкинской площа­ди, затонул подводный крейсер «Курск» и сгорела Останкинская телебашня. Последующие террористические атаки следовали регулярно, включая та­кие беспрецедентные акции, как «Норд-Ост» в октябре 2002 г. и Беслан в сентябре 2004 г.

Но самое сложное для страны и для Президента даже не в этом. Про­блема, порождающая общую слабость государства, в том, что за пять лет так и не была выработана внятная стратегия ни по одному направлению. Экономическую политику определяет «либеральная» группа А.Л. Кудри­на — Г.О. Грефа, у которой напрочь отсутствует сколь-нибудь долгосроч­ное видение перспектив. Они делают то, что написано в учебниках, никак не соотнося свои действия с реальностью. Не лучше обстоят дела с воо­руженными силами и правоохранительными органами. Руководить ими назначены близкие к Президенту люди, но никаких преобразовательных программ у них нет. А ситуация, между тем, критическая: по сути, у Рос­сийской Федерации до сих пор нет своих силовых структур, только ос­танки советских.

Единственное несомненно успешное направление в политике Прези­дента — «зачистка» политического поля. В стране остался единствен­ный политик — Президент Путин. Таким образом, произошла полная мо­нополизация политической инициативы в руках Президента и подчиненной ему бюрократии. Однако это не стало усилением государства — на­оборот. Во-первых, коррумпированная и потерявшая за годы «револю­ции» эффективность номенклатура не в состоянии справиться со свои­ми расширяющимися функциями. Государство не накачивает мускулы, а жиреет, становясь все более неповоротливым. Во-вторых, все сильнее ска­зываются противоречия политического стиля Путина. Прежде всего, чи­сто профессиональное разделение всех «фигурантов» политического процесса на «своих» и «чужих» (за вторыми надо следить, но к ним не стоит прислушиваться).

Путин поставлен перед несколькими неразрешимыми дилеммами. Что­бы вертикаль была сильной, он должен быть «царем» — а он видит себя «менеджером». Чтобы сохранять инициативу, он должен принимать рез­кие решения и обеспечивать их исполнение — а он предпочитает баланс сил. Чтобы иметь надежную опору, он должен быть популярным — но для этого надо ущемлять интересы бюрократии, кроме которой у Путина ничего нет. Чтобы решать исторические задачи («удвоение ВВП», «укреп­ление государства», «победа над терроризмом»), нужны стратегические планы и программы — а их нет, и взять неоткуда.

Многие из тех, кто возлагал надежды на Путина в 1999-2001 гг., сегод­ня. разочарованы. Но, справедливости ради надо сказать, что дело тут не только и не столько в Путине. Проблема в том, что элиты России, сло­жившиеся в 90-х годах, оказались неспособны к развитию. Речь идет и о бюрократии, и о крупном бизнесе, и о политическом классе, и об эксперт­ном сообществе, и о масс-медиа, и о гражданских лидерах. Сегодня мы видим, что слабость и неадекватность в равной мере проявляют и власть, и оппозиция.

Потому Владимир Путин, выйдя на финишную прямую своего прези­дентства, фактически отказался от борьбы за достижение стратегичес­ких целей. Его последние инициативы («национальные проекты», ре­шение демографической проблемы, «энергетическая сверхдержава») суть симуляция бурной деятельности. В действительности все, что делает

 

Президент, начиная с зимы 2005-2006 гг., подчинено одной задаче: мир­ной передаче власти преемнику.

Поддержание на высоком уровне популярности Путина, реформа партий­ной и избирательной системы, налаженные технологии — все это говорит о том, что реализация операции «Преемник» больших проблем не соста­вит. Мало кто сомневается, что в 2008 г. Президентом будет избран тот, кого назовет Путин. Но никто не знает, чем это обернется для страны.

До истечения срока президентских полномочий Путина остается год, и этот год наверняка будет бурным. Какими бы ни были пожелания самого Президента, в предвыборный год ему придется предпринимать шаги, неко­торые из которых могут оказаться важнее, чем все ранее сделанное. Так что, давать историческую оценку Путину, как главе Российского государ­ства, очень рано. Мы уже видим, что многие надежды, возлагавшиеся на него страной в 1999—2000 гг., не сбылись. Но так же не сбылись и мно­гие угрозы, о которых неустанно твердят либералы. Пока ясно, что Пу­тин сумел обеспечить относительно мирный выход из революции и со­здал переходный режим, сохраняющий потенциал модернизации. Остальное скажет история.

Ю.А. Гиренко

Хронология

7 октября 1952. В Ленинграде в семье Владимира Спиридоновича и Марии Ивановны Путиных родился сын Владимир.

1960-1970. Владимир Путин учится в ленинградской школе.

1970-1975. Студент юридического факультета Ленинградского государственного уни­верситета имени А. А. Жданова.

1975-1990. Служба в Первом главном управлении КГБ (внешняя разведка).

1985-1990. Служба в резиденту ре КГБ в Дрездене (ГДР).

1985, март. Приход к власти М.С. Горбачева, начало периода перестройки.

1989. нояб. — дек. «Бархатные» революции в Восточной Европе, падение Берлинской стены.

1990. Возвращение из Германии и переход в действующий резерв КГБ. Помощник ректора ЛГУ по международным вопросам, затем — советник председателя Ленсовета А.А. Собчака.

1991. Председатель Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга.

1991, 20 авг. Рапорт об увольнении из органов государственной безопасности.

1994-1996. В.В. Путин — первый заместитель председателя правительства Санкт-Пе­тербурга — председатель Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга.

1996, март — май. Руководитель предвыборного штаба А.А. Собчака. После пораже­ния на выборах ушел в отставку с поста первого вице-мэра.

1996, авг. В.В. Путин переведен в Москву на должность заместителя управляющего делами Президента РФ.

1997, март. Назначение В.В. Путина заместителем руководителя администрации Пре­зидента РФ — начальником Главного контрольного управления.

1998, май. В.В. Путин становится первым заместителем руководителя администрации Президента РФ (по работе с территориями).

1998, июль. Назначен директором Федеральной Службы безопасности.

1999, март. Назначен секретарем Совета Безопасности РФ, сохранив должность ди­ректора ФСБ.

1999. 9 авг. Назначение В.В. Путина председателем Правительства РФ. Президент называет Путина своим преемником.

1999, осень. Взрывы жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске. Премьер-ми- нистр Путин возглавляет «контр-террористическую операцию».

1999. 31 дек. Президент Борис Ельцин заявляет о своей отставке. Путин становится исполняющим обязанности Президента РФ. 1 января и. о. Президента посещает базу Российских войск в Чечне.

2000, фев. Смерть А.А. Собчака.

2000. 26 мар. В.В. Путин побеждает в первом туре выборов Президента Российской Федерации, набрав 59 % голосов.

2000. 7 мая. Президентская инаугурация Владимира Путина.

2000, май. Начало реформы федеративного устройства — создание федеральных округов и назначение полномочных представителей Президента в округах под девизом «строительства вертикали власти».

2000, июнь. Начало экономических реформ (налоговой, бюджетной, земельной).

2000, август. Катастрофа АПК «Курск»; первое падение рейтинга Путина.

2000. 6 окт. В интервью газете «Фигаро» Путин разъясняет Западу свой политичес­кий курс.

2000, ноябрь. Заключение антипутинского союза Бориса Березовского и Владимира Гусинского.

2000, декабрь. Принятие нового Гимна России на музыку Гимна СССР.

2001. 28 мар. «Кадровая революция» — замена всех силовых министров.

2001, апрель. Кризис вокруг НТВ; ликвидация компании «Медиа-Мост»; конфликт по чеченскому вопросу в ПАСЕ.

2001, июнь. Первая встреча Путина с президентом Бушем-младшим; перелом в отно­шениях России и США.

2001, 11 сент. Террористическая атака на США. Президент Путин заявляет о полной и безоговорочной поддержке США в борьбе с международным терроризмом.

2002, октябрь. «Норд-Ост» — захват террористами театрального центра на Дубровке в Москве; ликвидация террористов и гибель десятков заложников.

2003, март. Интервенция США в Ирак; рост мировых цен на нефть.

2003, сентябрь. Арест М.Б. Ходорковского.

2003, 7 декабря. Выборы депутатов Государственной думы четвертого созыва. Побе­да «Единой России», поражение либеральных партий.

2004, 14 марта. Президентские выборы. В.В. Путин победил в первом туре, набрав 70 % голосов избирателей.

2004, 1-6 сентября. «Бесланский кошмар»: захват исламскими террористами школы в Беслане (Северная Осетия); гибель сотен людей, уничтожение террористов.

 

2004, 13 сентября. Предложение Президента отказаться от выборности глав субъек­тов Федерации, заменить смешанную систему выборов Государственной думы пропорци­ональной, создать Общественную палату и увеличить бюджетные ассигнования вооружен­ным силам и спецслужбам.

2004, октябрь-декабрь. «Оранжевая революция» на Украине.

2005, январь. «Монетизация льгот».

2006, январь-февраль. «Газовый» конфликт с Украиной.

2006, июнь. Проведение саммита «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге,

2006, осень. Конфликт с Грузией.

1. Борцов Ю. Владимир Путин. — Ростов н/Д, 2001.

2. Геворкян Н., Колесников А, Тимоково Н. От первого лица. Разговоры с Владими­ром Путиным. — М.: Вагриус, 2000.

3. Колесников А. Я Путина видел! — М., 2003.

4. Кононенко М. Владимир Владимирович (тм). — М., 2005.

5. May В., Стародубровская И. Великие революции от Кромвеля до Путина. — М.: Вагриус, 2001.

6. Млечин Л. От Ельцина к Путину. Серия «Люди и власть». — М.: Центрполиграф, 2000.

7. Рар А Владимир Путин: «немец» в Кремле / Пер. с нем. — М.: Олма-Пресс, 2001.

В. Чадаев А. Путин. Его идеология. — М.: Европа, 2006.

9. ВВПЯи. Специальный проект Национальной информационной службы «Страна!^»: https://vvp.ru/

10. Неофициальный сайт В.В. Путина: https://v-putin.narod.ru/

11. Официальный сайт Президента РФ: https://president.kremlin.ru/

12. Предвыборный сайт кандидата в Президенты России: https://www.putin2000.ru/

13. Президент России В.В. Путин. Неофициальный сайт: https://putin.ru

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ (ЯЛ Перехой)...............................................................................................

«...Откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и

откуда Руская земля стала есть» (А.В. Кореневский)..................

Владимир Святой и Ярослав Мудрый (АВ. Кореневский)............

Ярославичи, Мономашичи, Ольговичи... (АВ. Кореневский)........