П. Линдсей, Д. Норман

Каждая буква имеет одно и только одно числовое значение? (Это был вопрос к экспериментатору, который ответил: «Одно числовое значение».)

Имеется десять различных букв, и каждая из них имеет одно числовое значение.

Букв D две, и каждая из них соответствует 5; значит, Г есть нуль. Так что, я думаю, можно для начала вписать это в текст за­дачи. Я вписываю: 5, 5 и 0.

Посмотрим, есть ли у нас еще Г. Нет. Зато есть еще одно D. Значит, я могут поставить 5 с другого края.

Дальше, у нас есть два А и два L — каждая пара в одном раз­ряде — и еще три R. Два L равны одному R. Разумеется, я пере­нес 1 во второй разряд, откуда следует, что R должно быть нечет­ным числом, поскольку сложение двух одинаковых чисел дает чет­ное число, а 1 — число нечетное. Так что R может быть равно 1 или 3, но не 5, не 7 и не 9.

(Здесь наступила долгая пауза, и экспериментатор спросил: «О чем вы сейчас думаете?»)

Теперь G. Раз R — нечетное число, a D равно 5, то G должно быть четным.

Я смотрю на левый край примера, где складывается D с G. Ах, нет, возможно, сюда надо прибавить еще 1, если мне пришлось бы перенести 1 из предыдущего разряда, где складываются О и Е. Пожалуй, мне нужно на минуту отвлечься от этого.

Вероятно, лучше всего решать эту задачу, перебирая различные возможные решения. Но я не уверен, что это окажется самым лег­ким путем.

Анализ. Итак, цитированный текст будет служить нам первичным материалом. Какие принципы из него можно извлечь? Первое впечатле­ние от такого протокола — что испытуемый не подходит к задаче прямо и непосредственно. Он накапливает информацию и проверяет различные гипотезы, выясняя, к чему они приводят. Он часто заходит в тупик и,

¹ См.: Newell A. Studies in problem solving: Subject 3 on the crypt-arithmetic task, DONALD plus GERALD equals ROBERT. Pittsburgh: Carnegie-Mellon Institute, 1967.

Линдсей П., Норман Д. Решение задач

489

отступая, пробует другой путь. Взгляните на протокол. Испытуемый на­чинает энергично и сразу обнаруживает, что Т равно нулю.

Букв D две, и каждая из них соответствует 5; значит, Т есть нуль. Так что, я думаю, можно для начала вписать это в текст за­дачи. Я вписываю: 5, 5 и 0.

После этого он выясняет, можно ли использовать где-нибудь в тексте за­дачи свое знание, что Т равно нулю, a D равно 5. Он ищет Т.

Посмотрим, есть ли у нас еще Т? Нет.

Эта попытка не удалась. Ну, а как с D?

Зато есть еще одно D. Значит, я могу поставить 5 с другой сто­роны.

Отметив это обстоятельство, испытуемый обнаруживает другое место в тексте задачи, которое кажется перспективным.

Дальше, у нас есть два А и два L — каждая пара в одном раз­ряде — и еще три R. Два L равны одному R. Разумеется, я пере­нес 1 во второй разряд, откуда следует, что R должно быть нечет­ным числом...

Хотя испытуемый уже пришел к заключению, что R — нечетное число, он вновь возращается к этому вопросу, как бы проверяя свой вывод:

...поскольку сложение двух одинаковых чисел дает четное чис­ло, а 1 — число нечетное.

На этот раз он продолжает рассуждение несколько дальше и конк­ретно перечисляет возможные числа.

Так что R может быть равно 1 или 3, но не 5, не 7 и не 9.

После долгой паузы, испытуемый, однако, отказывается от этого пути по понятной причине: нет очевидного способа выбрать значение R из возможных вариантов. Он опять возвращается к идее о нечетности R. Дает ли это какую-либо информацию относительно G?

Теперь G. Раз R — нечетное число, a D равно 5, то G должно быть четным.

Этого краткого анализа отчета о первых пяти минутах эксперимен­та достаточно для того, чтобы обнаружить некоторые общие закономер­ности в поведении испытуемого при решении задачи. Ему известна ко­нечная цель, которой он пытается достичь. Однако он начинает с того, что разбивает процесс достижения этой цели на некоторое число отдель­ных шагов. Затем он приступает к поочередной проверке ряда простых стратегий, каждая из которых, как он надеется, даст ему определенную

490                      Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

информацию. Одни стратегии дают результат, и количество накопленных данных увеличивается. Другие стратегии явно не работают; в таких слу­чаях испытуемый от них отказывается и пробует иной способ.

Описание, подобное приведенному выше, применимо к широкому разнообразию теоретических и практических задач. Такие же принципы обнаруживаются при сенсомоторном решении практических задач. Одна­ко в этом описании пока много неясного. На какой основе происходит разложение процесса достижения конечной цели на отдельные простые шаги? Откуда испытуемый знает, какого рода стратегии будут полезны для решения данной задачи? Как он выбирает, какую конкретную стра­тегию применить в данный момент? Откуда он знает, приведет ли при­меняемая им в данный момент стратегия к цели или заведет в тупик? Для того чтобы ответить на эти вопросы, необходима более совершенная процедура анализа протокола.

Граф решения задачи

Словесными протоколами пользоваться неудобно. Для подробного исследования процесса решения задачи нужно иметь какой-то метод представления происходящих событий. Полезно строить визуальные изоб­ражения последовательности операций, совершаемых во время решения задачи. Одним из методов, пригодных для этой цели, является граф ре­шения задачи, разработанный А.Ныоэлом¹.

Состояния осведомленности. Мы отмечали, исследуя протокол, что испытуемый постепенно накапливает информацию о задаче, применяя определенные правила или стратегии. Он производит разного рода опе­рации над этой информацией и над текстом задачи; в результате его зна­ния возрастают. Вся информация о задаче, которой испытуемый распо­лагает в данный момент, называется его состоянием осведомленности.

¹ См.: Simon Н. Л., Newell A. Human problem solving // Englewood Cliffs. N. J.: Prentice Hall, 1971.

Линдсей П., Норман Д. Решение задач                                                     491

Всякий раз, как он применяет некоторую операцию к некоторому ново­му факту, состояние осведомленности изменяется. Описание поведения человека при решении задачи должно, таким образом, отражать это пос­ледовательное продвижение от одного состояния осведомленности к дру­гому. Будем изображать графически состояние осведомленности прямоу­гольником, а операцию, переводящую испытуемого из одного состояния осведомленности в другое,— в виде стрелки (рис. 1).

Теперь протокол можно представить в виде прямоугольников, соединенных стрелками; последние показывают путь, проходимый испы­туемым через последовательные состояния осведомленности. В качестве иллюстрации возьмем снова протокол решения задачи «Donald + Gerald».

Граф задачи «Donald+Gerald»

Несколько высказываний в начале словесного отчета отражают про­сто проверку испытуемым своего понимания условий задачи. Само рас­суждение начинается лишь с фразы:

Букв D две, и каждая из них соответствует 5; значит, Т есть нуль.

Испытуемый, несомненно, перерабатывает информацию, содержа­щуюся в том разряде, где показано, что D + D = Т. Назовем эту операцию обработкой 1-го разряда. Эта операция переводит испытуемого из началь­ного состояния осведомленности (в котором он знает, что D = 5) в новое состояние, в котором он знает, кроме того, что Т = 0. Известно ли испы­туемому также, что необходимо сделать перенос в следующий, 2-й раз­ряд? До этого места в тексте протокола об этом ничего не сказано. Забе­гая, однако, вперед, читаем: «Разумеется, я перенес 1». Таким образом, это испытуемому известно. К настоящему моменту наш граф решения задачи насчитывает два состояния осведомленности (рис. 2).

Следующие несколько фраз протокола по существу резюмируют сведения, известные испытуемому к данному моменту. Затем делается попытка найти другие разряды, содержащие Т или D, Первое примене­ние операции взять новый разряд (с Т) безуспешно; второе дает положи­тельный результат: находится другой разряд, содержащий D. Граф реше­ния задачи получил некоторое приращение (рис. 3; на этом рисунке пря-

492

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

моугольник, которого не было на предыдущей схеме, обведен жирной линией).

Теперь испытуемый решает еще раз взять новый разряд, пробуя сначала 3-й разряд, а затем 2-й.

Дальше, у нас есть два А и два L — каждая пара в одном раз­ряде — и еще три R.

Это приводит его к тому пункту рассуждения, в котором имеет смысл обработать 2-й разряд. В результате обработки он переходит из состояния 4 в состояние 5, где известно, что R — нечетное число (рис. 4).

Обратный ход. Теперь испытуемый возвращается к пройденному состоянию. Обратите внимание на последовательность действий. Снача­ла, в состоянии 5, он говорит:

Два L равны одному R. Разумеется, я перенес 1 во второй раз­ряд, откуда следует, что R должно быть нечетным числом...

Но затем испытуемый решает конкретно выяснить возможные чис­ловые значения буквы R; для этого он возвращается в состояние 4 и ис­пытывает новый подход.

...поскольку сложение двух одинаковых чисел дает четное чис­ло, а 1 — число нечетное. Так что R может быть равно 1 или 3, но не 5, не 7 и не 9.

На графе этот обратный ход отображается таким образом, что стрелка к следующему, б-му состоянию идет из состояния 4 (рис. 5). Состояние 6 — это, собственно, то же состояние 4, только в более поздний момент вре­мени. В состоянии 7 испытуемый вновь воспроизвел тот факт, что R не­четно, а в состоянии 8 он методически перечисляет все подходящие и неподходящие нечетные числа.

Заметьте, что, когда испытуемый находит возможные числовые значения для R, он действует методично и не исключает уже использо­ванные значения. Так, он упоминает в явном виде и потом уж только отбрасывает возможность, что R = 5 (а не просто игнорирует эту возмож­ность).

Последующая часть текста протокола дает пример того, какие труд­ности испытывает экспериментатор, «добывая» протокол. Испытуемый

Линдсей П., Норман Д.  Решение задач

493

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

Линдсей П., Норман Д. Решение задач

495

молчит, так что экспериментатор вынужден вмешаться и просить его говорить. В результате мы не имеем явных свидетельств того, как исполь­зованы возможные числовые значения R. Вместо этого мы видим, что процесс решения снова идет вспять; на этот раз испытуемый обращается к 6-му разряду и, исходя из того, что R — число нечетное, a D равно 5, заключает, что G должно быть четным числом. Это приводит нас к со­стоянию 10.

Теперь G. Раз R — нечетное число, a D равно 5, то G должно быть четным.

Хотя этот вывод не верен, тем не менее в момент, представляемый состоянием 10, он отвечает действительному состоянию осведомленности испытуемого (рис. 6). В данном случае возможность того, что G не обя­зательно четно, приходит ему в голову довольно скоро.

Я смотрю на левый край примера, где складывается D с G. Ах, нет, возможно, сюда надо прибавить еще 1, если мне пришлось бы перенести 1 из предыдущего разряда, где складываются О и Е. Пожалуй, мне нужно на минуту отвлечься от этого.

Последняя фраза указывает, что испытуемый вновь хочет присту­пить к обработке б-го разряда и в результате оказывается в состоянии 12 (признает возможность переноса), а затем решает еще раз вернуться на­зад, отказавшись от полученной ранее численной оценки для G (четное число). На этом мы заканчиваем анализ фрагмента протокола. Соответ­ствующий фрагмент графа решения показан на рис. 6.

На этом фрагменте мы показали метод выделения и графического представления отдельных шагов, из которых состоит решение задачи. На рис. 7 в упрощенном виде показано, как выглядит граф всего прото­кола решения задачи (испытуемый потратил на это решение 20 минут)¹.

При анализе протокола мы обнаруживаем все те же правила. Испытуемый, по-видимому, имеет лишь небольшой набор стратегий, ко­торые он использует многократно. Полный граф насчитывает свыше 200 переходов от одного состояния осведомленности к другому, однако для описания этих переходов оказалось достаточно всего четырех различных операций.

Граф решения — один из методов разложения процесса решения этой задачи на этапы, выделения в процессе его отдельных шагов. В нем

¹ Пользование графом. Чтобы прочитать этот граф, необходимо начинать всегда о верхнего левого прямоугольника и идти по горизонтали вправо. Дойдя до конца линии, нужно вернуться назад до первой вертикальной линии и спуститься на один уровень (ярус), после чего вновь идти по горизонтали вправо. Продолжать дальше в том же порядке, избегая повторений, пока не будет пройден весь граф. Короче говоря, следует идти по графу насколько возможно вправо, затем назад до первой непройденной вертикали, по которой спуститься на один шаг; так поступать столько раз, сколько потребуется.

496                      Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

графически представлено чередование успехов и неудач, характерных для хода решения всякой задачи. Эта общая форма анализа и изображе­ния поведения представляется применимой к широкому разнообразию проблемных ситуаций. Понятно, что конкретные правила, используемые человеком, зависят от характера решаемой задачи, однако общая струк­тура его поведения в ходе решения задачи всегда одинакова. Человек разбивает задачу на множество более простых промежуточных задач, т.е. ставит перед собой промежуточные вопросы. В любой заданный мо­мент достигнутый им успех можно охарактеризовать с помощью поня­тия состояния осведомленности. Оно выражает информацию, накоплен­ную к этому моменту. Человек переходит от одного состояния осведом­ленности к другому через попытки применения одной из операций, выбираемых из имеющегося у него небольшого набора. В случае успеха он получает новую информацию, переходя тем самым в новое состояние осведомленности. Он движется ощупью, путем непрерывных проб и оши­бок, проверяя пригодность различных операторов, возвращаясь назад, когда данная последовательность операций заводит в тупик, и начиная снова. Для описания его поведения мы ввели понятия: цель, состояние осведомленности и оператор. Посмотрим, как эти понятия приложимы к решению задачи в общем случае.

Стратегия решения задачи Поиск решений

<...> В большинстве случаев решение задачи включает момент пря­мого поиска. Другими словами, человек сначала испытывает какой-то метод подхода к задаче, а затем смотрит, продвинулся ли он вперед в результате его применения. Если да, то он продолжает идти в том же направлении от достигнутого пункта. Этот процесс напоминает меандри-рование реки на пологом склоне. Вода просто начинает течь вниз по ук­лону. Конкретный путь потока определяется особенностями рельефа. Здесь важно то, что поиск от начала до конца осуществляется простыми, прямыми шагами. <...>

Второй подход представлен обратным поиском. Здесь человек рассматривает искомое решение, задаваясь вопросом: какой предвари­тельный шаг необходим для того, чтобы прийти к нему? После опреде­ления этого шага определяется шаг, непосредственно ему предшествую­щий, и т. д., в лучшем случае — вплоть до отправной точки, заданной в постановке исходной задачи. Обратный поиск чрезвычайно полезен в некоторых визуальных задачах, вроде нахождения по карте пути из од­ного пункта в другой.

Линдсей П., Норман Д. Решение задач

497

При обратном поиске продвижение к цели осуществляется неболь­шими шагами. Определяется некоторая промежуточная цель и делается попытка решить промежуточную задачу. Здесь вступает в действие одна, вероятно наиболее сильная, стратегия: так называемая стратегия сопо­ставления средств и целей. При этом сопоставлении цель (ближайшая промежуточная цель) сравнивается с наличным состоянием осведомлен­ности. Проблема состоит в нахождении оператора — средства, умень­шающего разрыв между этими двумя вещами. <...> Эта стратегия часто применяется при решении многих задач, иногда с поразительным ус­пехом.

Выбор операторов

<...> Нет сомнения, что одна из важнейших проблем для человека — это отыскание конкретных операторов, способных работать в данной ситу­ации. Разбиение общей задачи на промежуточные полезно на этапе поста­новки задачи. Сопоставление целей и средств полезно для оценки способ­ности данного оператора продвинуть нас вперед в решении задачи. Но ни одна из этих тактик не сообщает нам, откуда, собственно, взять этот самый оператор.

Эвристика. Математик Пойа¹ считает, что для того, чтобы решить задачу,

мы, во-первых, должны понять задачу. Мы обязаны ясно по­нять, что требуется узнать и уяснить себе условия и исходные дан­ные. Во-вторых, мы должны составить план, который бы привел нас к решению.

Вся трудность, однако, в том и состоит, чтобы придумать надлежащий план, придумать операторы, которые в самом деле приведут к решению. В учении о решении задач рассматриваются два типа планов (или операторов): алгоритмы и эвристические приемы. Они отличаются друг от друга наличием или отсутствием гарантии получения правильного результата. Алгоритм — это совокупность правил, которая, если ей сле­довать, автоматически порождает верное решение. Правила умножения представляют собой алгоритм; пользуясь ими надлежащим образом, мы всегда получим правильный ответ. Эвристические приемы больше напо­минают эмпирические правила; это процедуры или описания, которыми относительно легко пользоваться и ценность которых оправдывается предшествующим опытом решения задач. Однако в отличие от алгорит­мов эвристические приемы не гарантируют успеха. Для многих из числа наиболее сложных и наиболее интересных задач алгоритмы решения не

¹ См.: Polya G. How to solve it // Princeton. N. J.: Princeton University Press, 1945.

498

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

найдены, а в некоторых случаях даже известно, что они не существуют. В таких случаях приходится прибегать к эвристическим приемам.

Весьма важный эвристический прием заключается в нахождении аналогий между данной задачей и задачами, решение которых известно. Часто при этом необходим некоторый навык, чтобы обнаружить скрытое сходство, и вместе с тем известная широта взглядов, чтобы пренебречь явными различиями. Решение по аналогии представляет большую цен­ность, даже если аналогия оказывается весьма отдаленной. Существует, разумеется, опасность увидеть сходство там, где его вовсе нет, что при­водит к большой потере времени и сил, прежде чем человек обнаружит ошибку и предпримет новую попытку.

Эвристика вступает в действие во всякой сложной ситуации, свя­занной с решением задач. Фактически большинство исследований, посвя­щенных мышлению и решению задач, в значительной мере сводится к изучению типов эвристических приемов, применяемых человеком. Роль эвристической стратегии легче понять на конкретном примере.

Игра в шахматы. Учебники шахматной игры не содержат ре­цептов, гарантирующих выигрыш. Скорее они содержат эвристические правила.

Старайтесь контролировать четыре центральных поля. Обеспечи­вайте безопасность короля.

В сущности шахматные игроки отличаются друг от друга, по-види­мому, именно силой и эффективностью эвристических схем, применяе­мых ими в игре¹. <...>

Шахматист, естественно, не перебирает все возможные комбинации для того, чтобы принять решение. Он анализирует лишь небольшую долю ходов, возможных в данной позиции; скорее всего он ограничивается рассмотрением тех ходов, которые обещают привести к важным резуль­татам. Откуда же он знает, какие из миллионов возможных ходов следу­ет обдумать в деталях?

В исследованиях, написанных специалистами по шахматной игре, носящими звание международных гроссмейстеров, утверждается, что выдающиеся шахматисты пользуются для оценки и выбора ходов неко­торым количеством эвристических правил. Правила упорядочены по их важности, и этот порядок используется для выбора наилучшего хода из числа тех, которые обещают хорошие результаты. Приводимый ниже перечень подобных эвристических правил даст нам некоторое представ­ление о том, чем руководствуются шахматисты при выборе надлежащих операторов.

¹ См.: Simon HA„ Simon PA. Trial and error search involving difficult problems: Evidence from the game of chess // Behavioral Science. 1962. 7. P. 425-429.

Линдсей П., Норман А. Решение задач

499

• Отдавай наивысший приоритет двойному шаху (ход, которым осуществляется одновременное нападение на короля двумя фи­гурами) и вскрытому шаху (ход, при котором нападение на короля осуществляют путем увода другой своей фигуры с линии атаки).

• При прочих равных условиях объявляй шах самой сильной фигурой (сила фигуры определяется разнообразием ходов, разрешенных ей правилами игры).

• Отдавай предпочтение ходам, на которые противник имеет воз­можность ответить минимальным количеством ходов.

• Отдавай предпочтение шаху, осуществляемому такой фигурой, которая до того не принадлежала к числу активно действующих.

• Отдавай предпочтение шаху, который заставляет короля против­ника удаляться от своей базы.

Это весьма общие правила. <...>

Недостатки метода протоколов

Начав с записи мыслей вслух человека, решающего задачу, мы смогли выяснить кое-что о характере связанных с этим процессов мыш­ления. Более того, сам метод протоколов вовсе не обязательно ограничен ситуациями чистого решения задач. Когда в клинике психолог пытается исследовать состояние психики пациента, он применяет несколько менее формальный анализ словесного отчета последнего, однако ход рассуж­дений совершенно тот же. Клиницист стремится выяснить сущность внут­ренних операций в структуре памяти, прослеживая избираемые субъек­том пути, отраженные в его словесных высказываниях.

Слишком сильно полагаться на протокол небезопасно.

<...> Хотя испытуемый, работая над задачей, отражает в своем сло­весном описании различные стратегии и операции, через которые он проходит на пути к решению, он тем не менее не точно и не полностью отражает все те внутренние процессы, которые в нем происходят. То, что мы наблюдаем, является, таким образом, лишь частичным описанием этих внутренних процессов.

Следовательно, мы должны сделать вывод, что только часть ум­ственной деятельности испытуемого доступна внешнему наблюдению. Запись будет более полной, если поощрять испытуемого к подробному освещению хода своих мыслей и если вести протокол в процессе экспе­римента. <...> Так или иначе, невзирая на свои недостатки, анализ про­токолов служит очень действенным методом реконструкции событий, происходящих в сознании человека при решении задач, и изучения стра­тегий мышления, используемых в этой трудной работе.

500

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

Линдсей П., Норман Д. Решение задач

501

Состояния внутренние и отраженные в протоколе

В качестве иллюстрации к проблеме рассмотрим, чем отличаются друг от друга три различных «пространства» задачи: внутреннее, отра­женное в протоколе и внешнее. Пусть испытуемый решает задачу про себя в соответствии с некоторыми общими стратегиями и посредством операций, которые, будем надеяться, сходны со стратегиями и операци­ями, представленными в графе решения задачи. Это решение представ­лено во внутреннем пространстве, прямое наблюдение которого для нас невозможно. Словесные высказывания, делаемые испытуемым в ходе ре­шения задачи, — протокол — это запись в протокольном пространстве. И кроме того, продвигаясь к решению, испытуемый записывает те или иные выражения и выполняет некоторые действия, порождая тем самым внешнее пространство.

Посмотрим, как можно соотнести эти три пространства друг с дру­гом. Внутреннее пространство можно представить схематически в виде графа решения задачи. На рис. 8 показан пример внутреннего прост­ранства, в котором представлено 22 состояния. Но испытуемый может объявить в своем протоколе лишь некоторые из этих внутренних состо­яний — они доказаны заштрихованными прямоугольниками. В данном случае в протоколе представлено 13 из 22 состояний внутреннего про­странства. Граф решения задачи может быть, например, таким, как на рис. 9.

Понятно, что произошло. В протокольном пространстве дело обсто­ит так, как если бы от состояния 1 испытуемый перешел непосредствен­но к состояниям 5 и 6. Промежуточные состояния 3 и 4, а также тупи­ковая линия к состоянию 3 выпали совершенно. И вдобавок состояние 10 и состояние 13 следуют за состоянием 7. Часто при анализе протоко­ла может быть обнаружена нехватка каких-то звеньев. В нашем примере протокол содержит противоречие: состояния 10 и 13 не таковы, чтобы одно из них могло вытекать из другого; с другой стороны, ни одно из них не может следовать непосредственно за состоянием 7. Можно ввести не­которые гипотетические состояния; назовем их состояниями А и Б. Мы знаем, что они необходимы, однако поскольку они не отражены в прото­коле, их существование, строго говоря, лишь предположительно. Подоб­ным же образом пропадает состояние 18, поскольку его невозможно от­личить от состояния 20.

Окончательный граф, реконструированный на основании протоко­ла, действительно имеет много общего с графом внутренних состояний, однако он определенно не является полным отображением процессов,

502

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

происходивших в ходе решения задачи (рис. 10). Соотношение между внутренними и протокольными состояниями можно представить себе, например, таким образом, что внутренние процессы отражаются в про­токоле только от случая к случаю. Проходя через последовательность внутренних состояний, испытуемый порождает на уровне поведения со­кращенную версию внутренних процессов мышления.

Линдсей П., Норман Д. Решение задач

503

Механизмы мышления

Особенности рассмотренных выше стратегий решения задачи коре­нятся в общем характере процессов, протекающих в мозгу человека, и в их организации. Более того, эти общие организационные принципы, не­сомненно, применимы к любым системам, которые хранят, отыскивают и используют информацию, будь то системы электронные или биологи­ческие. Всякая система, взаимодействующая с непрерывно изменяющим­ся внешним миром, обязана хранить и перерабатывать информацию. Отсюда и проистекают фундаментальные проблемы, общие для всех та­ких систем.

Ввиду этой общности при всякой попытке найти принципы устрой­ства человеческого мозга целесообразно рассмотреть принципы организа­ции самых разнообразных информационных систем. Подчеркиваем: речь идет именно о принципах; детали выполнения различных функций и механизмы их осуществления нас здесь не интересуют. Если мы умеем определить, что данная система использует эвристический прием сопос­тавления целей и средств, то не имеет значения, построена ли эта систе­ма из нейронов, интегральных схем или из рычагов и шестеренок, — эвристика во всех случаях одна.

3. Использование поведенческих и физиологических реакций для изучения мыслительного процесса. Понятие невербализованного операционального смысла. Эмоциональная регуляция мыслительной деятельности

O.K. Тихомиров

[ИССЛЕДОВАНИЯ МЫСЛИТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА ОБЪЕКТИВНЫМИ МЕТОДАМИ]¹

Невербализованные исследовательские акты

Принципиальное значение для понимания психологической приро­ды мышления, описываемого такими терминами, как «процесс», «поиск», «ориентировка», имеет изучение экстериоризированных компонентов, к которым относится глазодвигательная активность человека, актуально ре­шающего задачу, условия которой представлены наглядно. Это значение заключается в том, что в отличие от опытов с наводящими задачами или опытов, выявляющих эффект установки, мы сталкиваемся здесь как бы с «микроанализом» неосознаваемых форм ориентировочно-исследова­тельской деятельности субъекта. Этот подход представлен иссле­дованиями В.П.Зинченко², В.Н.Пушкина³, Д.Н.Завалишиной⁴, А.Л.Яр-буса⁸, А. де Гроота⁶ и других исследователей. Мы остановимся более под­робно на исследованиях, проведенных нами совместно с Э.Д.Телегиной⁷,

¹ Тихомиров O.K. Психология мышления. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. С. 41-52,
89-101.

² См.: Зинченко В.П., Мунипов В.Л., Гордон В.М. Исследование визуального мышле­
ния // Вопросы психологии. 1973. Ns 2.

³См.: Пушкин В.Н. Эвристика - наука о творческом мышлении. М., 1970.

⁴ См.: Завалишина Д.Н. Интуиция и формирование обобщенного способа решения задач // Вопросы психологии. 1979. № 2.

⁵ См.: Ярбус А.Л. Роль движений глаз в процессе зрения. М., 1985.

⁶ См.: De Groot A., Jongm.an W. Heuristics in perceptual processes // Froc. XVIII Int.
Congress of Psychology. M., 1966.

⁷ См.: Телегина Э.Д. Психологический анализ эвристик человека: Автореф. дис...
канд. психол. наук. М., 1967.

Тихомиров O.K. [Исследования мыслительного процесса...]                     505

которые были специально направлены на изучение функций движений глаз именно в мыслительной деятельности человека.

Изучалась мыслительная деятельность шахматистов. Движения глаз регистрировались с помощью киносъемки. Фактический материал, полученный в результате первичной обработки, состоял из данных о фиксации различных элементов ситуации, длительности этих фиксаций и последовательности таких фиксаций (траектория движения глаз). На основании подробного описания траектории движения глаза по доске проводился последующий анализ зрительного поиска. Единицей анализа зрительного поиска являлся каждый кадр пленки, т.е. изменения дея­тельности в каждые 0,04 с. Всего было проанализировано около 53 тыс. кадров. Исследовательская деятельность испытуемого, выраженная в поисковых движениях глаз от начального момента до окончательного решения задачи, анализировалась по следующим параметрам: длитель­ность отдельных фиксаций (индивидуальное и среднее время фиксации), траектории движений глаз (характер и тип движений с одного элемента на другой); установление взаимодействия между элементами, образующи­ми определенные системы; частота исследования элементов, составляю­щих эти системы, видоизменение этих систем посредством включения одних элементов и исключения других. Учитывались также обобщенные, суммарные показатели работы глаза в каждой конкретной ситуации: частота и длительность фиксации каждого элемента ситуации. Получен­ные результаты сравнивались со словесным отчетом испытуемых о выбо­ре ими хода в каждой позиции. Сами позиции анализировались при кон­сультации с опытными шахматистами.

Испытуемым, шахматистам различной квалификации, давалась сле­дующая инструкция: «В данной позиции необходимо сделать наилучший ход за белых (или за черных), назовите этот ход». Само перемещение фи­гуры в экспериментах, т.е. выполнение практического действия, осуществ­лялось экспериментатором, но по указанию испытуемого. Ввиду специаль­ной направленности исследования на механизмы собственно интеллекту­альной деятельности основные опыты были специально организованы так, чтобы необходимость первичного (преимущественно перцептивного) озна­комления испытуемого с ситуацией (позицией) перед ним не возникала. Эта методическая задача решалась путем анализа деятельности по реше­нию задач применительно к позициям из играемых испытуемыми во вре­мя опыта партий (снимались как бы фрагменты объективированной в дви­жениях глаз непрерывно развертывающейся борьбы). В этих позициях единственно новым был последний ход противника (который специально не назывался вслух), расположение же всех остальных фигур испытуемые могли продиктовать, не глядя на доску. Таким образом, необходимость перцептивной ориентировки сводилась к минимуму.

Для выявления функций движений глаз в нашем исследовании про­водилось тщательное сопоставление траектории движений глаз с особенно-

506

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

стями конкретной ситуации, в которой эти движения осуществлялись. Оказалось, что наиболее типичным случаем является «проигрывание» ис­пытуемым определенных ходов в данной ситуации. Такое «проигрывание» в простейшем случае осуществляется так; фиксируется поле, где стоит фи­гура в исходной ситуации, а затем фиксируется свободное поле, на кото­рое в соответствии с правилами игры может пойти данная фигура. Таким образом, в движениях глаза объективируется некоторое действие с элемен­том ситуации. Это не есть практическое действие (не этот ход потом будет назван в качестве решения), это не есть в то же самое время чисто внутрен­нее («умственное») действие — это есть исследовательское действие, име­ющее внешне выраженную форму. Термин «действие» в данном контексте используется в широком значении - как единица ориентировочно-исследо­вательской деятельности. Если учитывать различие между операцией и действием в узком смысле (по А.Н.Леонтьеву), то можно сказать, что «про­игрывания» движений фигур могут быть как операциями, так и действи­ями. Когда говорят об «умственных действиях», то также не проводят раз­личия между действием и операцией.

Исследовательские действия, носящие характер конкретного хода фигурой, иногда имеют другую форму: с поля, куда можно поставить фи­гуру, к самой фигуре («обратные проигрывания»). Если исследовательские действия первого типа относятся прежде всего к фигурам, то действия вто­рого типа — к свободным полям шахматной доски. Исследовательские дей­ствия осуществляются не только по отношению к наличной ситуации, но по отношению к возможной в будущем ситуации (т.е. после некоторого преобразования наличной ситуации). Проигрывание испытуемым возмож­ных в определенной ситуации ходов выявляет имеющие место функцио­нальные взаимоотношения между элементами ситуации (защита, нападе­ние и др.). Если нападение есть действие, непосредственно подготавлива­ющее последующее действие взятия, то защита есть как бы потенциальное действие: если противник возьмет фигуру (защищенную), берущая фигу­ра, в свою очередь, может быть взята. Именно эти исследовательские дей­ствия «проигрывания» определенных возможностей фигур, установления функциональных взаимоотношений между элементами и занимают основ­ное место в деятельности испытуемых.

Принципиальный вопрос, который здесь возникает, касается при­роды описанных исследовательских действий человека. Эти исследова­тельские действия направлены не на отражение формы, цвета, положе­ния элементов, а на установление взаимодействий между элементами ситуации задачи (фигурами и пустыми полями доски). В ходе установ­ления таких взаимодействий выявляются признаки элементов, недоступ­ные непосредственному чувственному отражению (функцию нельзя «вос­принимать», как нельзя воспринимать «твердость»). Следовательно, мы имеем дело с внешними исследовательскими действиями неперцептив­ной природы (описанные действия нельзя охарактеризовать по функци-

Тихомиров О.К. [Исследования мыслительного процесса,..]

507

ям, обычно выделяемым в контексте исследований восприятия — мет­рическая, уподобительная, контрольная функция движений глаз). Следо­вательно, регистрируются действия, с помощью которых происходит опосредованное отражение свойств элементов ситуации. Это дает все ос­нования рассматривать такие действия как компоненты собственно мыс­лительной деятельности (процесса, ориентировки) испытуемого, решаю­щего определенную задачу.

Описанные исследовательские действия, которые для краткости были обозначены как «движения проигрывания», являются хотя и преоб­ладающей, но не единственной формой глазодвигательной активности ис­пытуемых. Иногда в течение некоторого времени совершается движение взора с фигуры на фигуру, но не по функциональным свойствам фигур и не последовательно по их местоположению, а избирательно. В район такой активности попадают как свои, так и фигуры противника; все фигуры уже являлись объектами предшествующей исследовательской деятельности и относились к ходу, который испытуемый собирался сделать; как правило, такие движения связаны с операционным укрупнением единиц деятельно­сти. Эти движения были названы «объединяющими».

Кроме описанных форм глазодвигательной активности можно было наблюдать последовательный перевод взгляда с одного элемента на другой, каждый из которых в результате предшествующей деятельности уже при­обрел в ней определенную роль (это могут быть или элементы, сходные между собой по их функциональным возможностям, или, напротив, «кон­курирующие» между собой). Эти движения всегда связаны с длительными фиксациями, встречаются исключительно на конечных стадиях поиска окончательного решения задачи и характеризуют процесс выбора оконча­тельного решения из уже отобранных возможностей. Наконец, еще одна форма глазодвигательной активности — общепереместительные движения и движения, вызванные различными случайными факторами. От этих дви­жений мы отвлекались.

В методическом плане принципиальное значение имеет вопрос о сравнительной информативности глазодвигательной активности и словес­ного отчета испытуемого, обычно применяющегося в экспериментах по изучению процессов решения задач. Как показал специальный анализ, в словесном отчете отражаются лишь те ходы и варианты, по отношению к которым в зрительном поиске фиксируется значительная работа. Вме­сте с тем в зрительном поиске объективировано исследование испытуе­мым некоторых ходов, которые совсем не отражены в словесном отчете. Обычно это «плохие» в данной ситуации ходы, приводящие к резкому ухудшению ситуации, некоторые варианты с небольшим количеством ходов и т.д. Таким образом, глазодвигательная активность более инфор­мативна, чем словесный отчет (и, как мы увидим ниже, рассуждение вслух), поэтому ее изучение и позволяет проникнуть в некоторые меха­низмы актуальной мыслительной деятельности.

508                      Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

Все виды исследовательской активности: проигрывание определен­ных возможностей фигур на разную глубину, выявление взаимодействий между элементами наличной и возможной в будущем ситуации, объеди­нение элементов в комплексы или системы, сопоставление различных элементов по выявленным характеристикам — совершаются на разных этапах деятельности. Это исследовательское поведение зависит от сто­ящей перед испытуемым задачи, отражает природу этой задачи и выпол­няет функцию нахождения решения данной задачи. Анализ этого иссле­довательского поведения и есть собственно анализ мыслительной деятель­ности по решению задачи на неосознаваемом уровне.

Анализ полученных материалов показал, что основная форма иссле­довательской активности, выраженной в движениях глаза (рис. 1) — ус­тановление функциональных взаимодействий между элементами — име­ет сложную и разнообразную структуру. Устанавливаемые взаимодей­ствия могут выступать либо как средство первичного анализа ситуации, либо как средство фиксации результатов исследовательской работы. Пер­вые встречаются на начальных стадиях мыслительного процесса, харак­теризуются отсутствием последовательности, планомерности, повторяемо­стью уже проигранных взаимодействий. Характеристики элементов, вы­явленные в результате таких исследовательских действий, направляют последующую деятельность по определенному пути (поиск иных свойств и функциональных возможностей элемента, поиск функциональных свойств других элементов, препятствующих реализации возможностей первого и т.д.). После выявления определенных признаков конкретного элемента испытуемый в дальнейшем действует с ним как с уже облада­ющим данным признаком. Второй тип взаимодействий встречается, как правило, на конечных стадиях поиска, характеризуется планомерностью, последовательностью функционально соподчиненных операций, носит характер систематизации ранее осуществленных действий, это как бы контрольные действия.

Тихомиров O.K. [Исследования мыслительного процесса...]                    509

Не менее важным является следующее различие между иссле­довательскими действиями — прямые проигрывания и проигрывания, подготовленные опосредствующими взаимодействиями. Первые осуще­ствляются сразу, без предварительной работы испытуемого с этими эле­ментами. Второй вид проигрываний, носящий гораздо более сложный характер, состоит в том, что прямое проигрывание, реализующее опре­деленные функциональные взаимодействия элементов, выступает как последующая ступень поискового процесса. Таким образом, даже этот беглый анализ позволяет нам сделать важный вывод о неоднородности психологических механизмов неосознаваемого уровня реализации мыс­лительной деятельности.

Проведенные опыты показали, что в период, предшествующий окончательному решению задачи (выбор хода), с помощью глаза проде-лывается огромная исследовательская работа. Суммарным, обобщенным показателем этой работы является общая зона ориентировки в данной конкретной ситуации. К зоне ориентировки относятся все элементы ус­ловий задачи, фиксировавшиеся глазом на протяжении всего процесса поиска решения. Количество таких элементов и выражает объем зоны. Отдельные элементы характеризуются числом фиксаций и суммарной длительностью фиксаций, что дает известное представление о структу­ре зоны ориентировки.

Один из основных фактов, полученных в исследовании, заключает­ся в том, что объем зоны ориентировки всегда меньше общего числа эле­ментов ситуации и является переменным, он меняется при переходе от одной ситуации к другой. В связи с тем что некоторые психологи счита­ют полноценным лишь действие с полной ориентировочной основой, не­обходимо подчеркнуть, что такой уровень сложности задач, как шахмат­ные, исключает возможность «полной» ориентировки, делает ее практи­чески неосуществимой. Важной задачей психологического исследования мышления является анализ факторов, от которых зависит объем зоны ориентировки, механизмов регуляции поисковой деятельности, предше­ствующей решению задачи.

Общая структура зоны ориентировки позволяет составить некото­рое представление об отношении между объективными характеристика­ми условий задачи и тем, как именно эти условия выступают для субъек­та, т. е. о психическом отражении условий на неосознаваемом уровне. Например, степень функциональной загруженности элемента можно со­поставить с частотой его фиксации. По данным анализа записей движе­ний глаз некоторые элементы условий, выполняющие одновременно не­сколько функций, фиксируются до 32 раз. В данном случае можно гово­рить об известной адекватности интенсивности исследовательской деятельности объективным свойст-вам элементов. Такая же адекватность имеет место в тех случаях, когда в зону ориентировки вообще не попа­дают элементы, не принимающие сколько-нибудь активного участия во

510

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

взаимодействии фигур. Напротив, в других ситуациях можно констати­ровать непопадание в зону ориентировки объективно «сильных» преоб­разований ситуации (ходов). Таким образом, по объективным показате­лям можно выяснить, какое место в реальной деятельности испытуемого занимал тот или иной элемент ситуации, соотнести с его объективным значением в определенной ситуации и на основании этого судить, на­сколько полно и адекватно «извлекаются» из условий задачи те или иные ее характеристики, сопоставляясь с требованиями задачи, судить о фак­тических основаниях, фактической «ориентировочной основе», которые предваряют последующее практическое действие.

Как уже отмечалось, объем зоны ориентировки является перемен­ным. Максимальная величина, регистрировавшаяся в опытах, составля­ла 60 элементов (из 64), минимальная — 4 элемента. Таким образом, при разном объеме и структуре зоны ориентировки ситуация по-разному вы­ступает для испытуемых. Сами эти показатели являются объективным индикатором того, как именно ситуация выступает для испытуемого.

Важным направлением изучения невербализованных компонентов мыслительной деятельности человека является анализ изменений объе­ма и структуры зоны ориентировки (а в конечном счете невербализован-ного отражения условий задачи субъектом), анализ факторов, от которых зависит изменчивость этих показателей. Исследования показали, что при решении игровых задач в той или иной конкретной ситуации всегда выделяется специальный этап изучения возможностей противника; было установлено, что в начале поисковой деятельности часто осуществляется преимущественное рассматривание действий «за противника» и почти полностью отсутствует рассматривание действий «за себя». По мере про­должения поискового процесса соотношение это меняется.

Рассмотрение функциональных возможностей противника, явно предшествующее последующей деятельности по исследованию собствен­ных возможностей, определяет в значительной мере те элементы ситуа­ции, с которыми впоследствии имеет дело испытуемый. Можно думать, что это есть этап формирования гипотез (не обязательно вербализуемых!) о вероятных действиях противника. Гипотезы эти являются неравноцен­ными по своему значению. Одни из них рассматриваются как более ве­роятные, а другие — как менее вероятные. Оказалось, что объективным индикатором такой характеристики гипотез является частота проигры­вания в зрительном плане предусматриваемых испытуемым изменений ситуации (например, иногда максимальное число проигрываний связано с действием противника, представляющим наибольшую опасность), эти проигрывания, в свою очередь, связаны почти со всей последующей дея­тельностью по решению задачи и с теми элементами, которые явились ее объектами.

Как показали исследования, формулирующиеся гипотезы о предсто­ящих изменениях ситуации составляют важнейший механизм, функци-

Тихомиров О.К. [Исследования мыслительного процесса…]

511

онирование которого осуществляет регуляцию степени развернутости поискового процесса в целом: при совпадении очередного изменения си­туации с гипотезой об этом изменении поиск сильно сокращается, а при несовпадении (т.е. субъективной новизне) сильно развертывается. Следо­вательно, сличение фактического изменения ситуации с ожидаемым вы­ступает как конкретный психологический механизм регуляции объема зоны ориентировки, а тем самым и содержания психического отражения на неосознаваемом уровне (оценки вероятности тех или иных изменений ситуации для испытуемого можно получить из словесного отчета). Спе­циальный анализ случаев сокращенного протекания исследовательской деятельности и, как результат, малого объема зоны ориентировки пока­зал, что важным фактором сокращения этого объема является перенос результатов исследовательской деятельности из одной ситуации в другую, в основе этого переноса лежат невербализованные обобщения. Фактичес­ки нужно не просто различать исследовательскую и исполнительскую (практическую) деятельность, но сложную иерархию, соподчинение и преемственность исследовательских действий разного типа.

Перенос результатов исследовательской деятельности (т.е. невер­бальных обобщений) из одной ситуации в другую может вести к тому, что при выборе конкретного действия в конкретной ситуации испытуемыми вообще не устанавливаются относящиеся к выбранному ходу взаимодей­ствия между элементами этой ситуации и данные элементы вообще ока­зываются за пределами зоны ориентировки. Следствием срабатывания того же механизма являются факты сокращенного протекания поиска: замена проигрывания некоторых взаимодействий элементов ситуации фиксациями лишь некоторых из этих элементов (анализ предшествующей исследовательской деятельности обнаруживает проигрывание этих взаи­модействий в полном виде); факты редукции некоторых ходов в вариан­тах; факты оперирования в конкретной ситуации уже готовой системой элементов (в предшествующей деятельности удается проследить создание этой системы). Все это и приводит к редукции поисковой деятельности в конкретной ситуации, обеспечивая в конечном счете сокращение зоны ориентировки.

Объективное изучение ориентировочно-исследовательской деятель­ности в ходе решения задачи показало несовпадение «масштабов» деле­ния собственно практических действий в ситуации и исследовательских действий. Нормативные правила накладывают достаточно жесткие огра­ничения на практические действия человека: например, в каждой конк­ретной игровой ситуации можно осуществить только одно практическое действие (ход), следующее же практическое действие может и должно осуществляться после изменения ситуации противником (его хода), от­сюда обязательность чередования: свой ход — ход противника — свой ход и т.д. в течение всей партии. Ситуация (позиция) считается «новой» пос­ле каждого единичного практического действия той или другой стороны,

512

Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

так как позволяет делать новый ход одному из партнеров. Все эти огра­ничения не существуют для исследовательской деятельности человека: он может в данной конкретной ситуации осуществлять не одно, а несколь­ко исследовательских действий, может выполнять действия, которые вообще по правилам игры в данной ситуации не могут быть практически осуществлены, а в лучшем случае только после определенных преобра­зований ситуации; испытуемый может подряд рассматривать несколько своих ходов, игнорируя возможные ответы противника, или, наоборот, рассматривать последовательные ходы фигурами противника, отвлекаясь от своих ходов; ситуация, позволяющая осуществить новое практическое действие, может быть полностью известной испытуемому, особенно если последнее фактическое изменение ситуации совпало с его ожиданиями (гипотезами). Широкий перенос результатов исследовательской деятель­ности из одной ситуации в другую приводит к тому, что формальное членение на ситуации начинает не совпадать с тем, как именно эти си­туации выступают для испытуемого. Основной факт заключается в том, что группы ситуаций начинают выступать для испытуемого как некото­рое единое целое, а реально развертывающаяся исследовательская дея­тельность начинает относиться фактически сразу к этой группе ситуаций. Из этих фактов следуют такие выводы:

1) «ориентировочная основа» конкретного действия может строить­ся «впрок», некоторые практические действия оказываются «иредориен-тированными»;

2) мыслительная деятельность на неосознаваемом уровне не стро­ится по схеме «дерева игры» — с обязательным чередованием ходов (свой ход — противник — свой ход — противник);

3) формируется неосознанное психическое отражение целых групп ситуаций;

4) необходимо ввести дифференциацию в понятие «новизна ситуа­ции»: а) новая для физического (практического) действия и б) новая для собственно мыслительного действия.

Невербадизованные смыслы в мыслительной деятельности

Анализ последовательности фиксаций взглядом различных элемен­тов ситуации позволил выявить некоторые существенные характеристи­ки протекания поиска решения задачи. Одно из основных явлений, от­четливо выступившее в экспериментальном исследовании¹, заключается в своеобразной тактике неоднократного переобследования одних и тех же

¹ См.: Телегина Э.Д. Психологический анализ эвристик человека: Автореф. дис... канд. психол. наук. М., 1967.

Тихомиров О.К [Исследования мыслительного процесса.,,]                     513

элементов ситуации, осуществляемого путем включения одного и того же элемента в различные системы взаимодействия. Как показали опыты, один и тот же элемент условий задачи может за период в 1 мин 46 с переобследоваться около 20 раз, в ходе единичного обследования выяв­ляется одна из функций этого элемента («нападение», «защита», «под­держка» и др.). У одного и того же элемента ситуации выявляются раз­ные характеристики, в результате поисковых действий эти характерис­тики выявляются не в ходе непрерывной работы испытуемого только с этим элементом, а путем многократного чередования работы с данным элементом и с другими элементами. Даже уже выявленные характерис­тики повторяются неоднократно, как бы то отступая на второй план, то вновь доминируя, наконец, испытуемый никогда не выявляет всех объек­тивно существующих характеристик элемента.

Таким образом, был получен следующий факт: в результате различ­ных невербальных исследовательских действий один и тот же элемент си­туации выступает для испытуемого по-разному на разных этапах периода, предшествующего выбору одного практического действия. Эта особая фор­ма психического отражения объекта, которая является результатом раз­личных исследовательских действий субъекта и которая меняется по ходу решения одной и той же задачи, не есть перцептивный образ (можно при­нять, что тот ограничен отражением таких признаков, как цвет, форма, положение в системе пространственных координат, близость к другим эле­ментам), не есть понятие (оно фиксирует устойчивые, внеситуативные при­знаки элемента — способы передвижения и воздействия, абсолютная цен­ность), не есть личностный смысл элемента для субъекта (его можно при­нять за постоянную при решении одной задачи в течение 1-2 мин, не обладающей для субъекта высокой значимостью), не есть объективное си­туационное значение элемента, так как из поля объективных значений поисковыми актами выделяются лишь некоторые (и меняющиеся) харак­теристики объекта. Описанную специфическую форму психического отра­жения мы назвали невербализованным операциональным смыслом. Следо­вательно, этим термином обозначено явление индивидуального психичес­кого отражения, не совпадающее полностью с объективным значением элемента, с фиксированным в общественном опыте его значением, отлич­ное от личностного смысла объекта, обусловленного мотивацией деятель­ности, и от перцептивного образа. Невербализованный операциональный смысл — новая единица анализа бессознательного, отличающаяся как от «установок», так и от «побочных продуктов» действия.

Одна из важных характеристик процесса решения мыслительной задачи заключается в том, что происходит развитие смыслов определен­ных элементов ситуации. Это развитие происходит неравномерно: от тридцати переобследований до однократного. Смысл является результа­том осуществления определенной группы поисковых операций, сами эти операции являются объективным индикатором смысла и его развития.

514                      Тема 18. Экспериментальные исследования мышления

Как уже говорилось, смысл развивается путем включения одного и того же элемента в разные системы взаимодействия. В ходе исследовательс­кой деятельности создаются определенные устойчивые системы взаимо­действующих элементов, которые, в свою очередь, изменяются путем редукции одних элементов и включения других. Формирование систем не является пассивным объединением ряда элементов, но есть результат активных действий с этими элементами, — действий, посредством кото­рых и выявляются функциональные свойства элементов. Анализ экспериментальных данных показал, что использование в деятельности каждого нового элемента происходит в основном через его включение в уже созданные системы, которые направляют поиск на включение эле­ментов с определенными свойствами, сами эти элементы, в свою очередь, ведут к преобразованию ранее созданных систем. Результатом такого исследовательского процесса является постепенное, углубляющееся и меняющееся в ходе решения одной задачи отражение ситуации — ее не-вербализованный операциональный смысл для человека. Таким образом, наряду с невербализованным операциональным смыслом отдельных эле­ментов существует операциональный смысл ситуации в целом. Естествен­но, что между ними возникают сложные отношения. Как правило, в про­цессе решения задачи испытуемый действует не с одной, а с нескольки­ми системами элементов. Иногда переход от одной системы к другой выступает достаточно четко. Это также характеризует особенности опе­рациональных смыслов ситуации.

Анализ динамики развертывания поиска в ситуациях, где он дос­таточно выражен, показал существование различных этапов поиска, пред­шествующего решению конкретной задачи. Объективным показателем такого различия является меняющееся число элементов, с которыми ре­ально работает испытуемый на различных этапах решения задачи. Для обозначения этого факта было введено понятие частной, или промежуточ­ной, зоны ориентировки (чтобы отличить ее от общей зоны ориентиров­ки, которая характеризует обследование ситуации за весь период поиска решения задачи), под которой имеется в виду число элементов ситуации, обследовавшихся испытуемым на определенном промежуточном этапе поиска решения задачи (например, решение задачи, занявшее 2 мин, можно разбить на пятисекундные интервалы, в результате получим 24 промежуточные зоны). Выло показано, что объем этой зоны ориентиров­ки в ходе решения одной задачи также неоднократно меняется (напри­мер, от 23 до 8 элементов).

Резкое уменьшение количества элементов, являющихся объектами мыслительной деятельности, сопровождается и качественным изменени­ем характера устанавливаемых взаимодействий: они становятся более определенными, направленными и избирательными. В деятельности по­является определенное доминирующее взаимодействие элементов. При

Тихомиров О.К.   [Исследования мыслительного процесса..,]                    515

анализе поиска видны постоянные возвращения испытуемого к проигры­ванию этого доминирующего взаимодействия, которое становится цент­ром образуемых циклических систем элементов.

Анализ таких доминирующих взаимодействий показал, что они представл

37383940414243