Социальная помощь в России

Хотя Россия не принадлежит в строгом смысле ни к Западу, ни к Востоку, следы их влияния явственно обнаруживаются в её культурном развитии. Среди факторов, оказавших влияние на возникновение древнерусского государства, важнейшим была внешняя торговля, потребности развития которой определяли деятельность киевских князей. О распространённости в этом государстве частнособственнических отношений свидетельствует содержание «Русской Правды», возникшей во времена Ярослава Мудрого. Ослабление экономики Киевской Руси, обусловленное сокращением внешней торговли, облегчило завоевание её монголами, которые несли с собой восточную культуру. После этого завоевания центр русских земель переместился на Северо-Восток, где вокруг Москвы стало складываться новое государство. Особенности формирования Московского государства, связанные с существованием монгольского ига, привели к тому, что у него появились типично восточные черты, которые проявлялись в установлении безусловного господства как над отдельной личностью, так и над обществом в целом. Эти черты получили дальнейшее развитие в тоталитарном государстве, созданном в России за годы существования советской власти. Но если дореволюционная Россия вступила в конце концов на путь капиталистического развития, то большевики взяли курс на полную ликвидацию частной собственности, составляющей экономическую основу человеческой свободы. Поэтому социальная помощь в Советской России, абсолютизировавшая роль государства, отличалась от тех форм, в которых она существовала в дореволюционной России.

 

Социальная помощь в дореволюционной России. Развитие социальной помощи в дореволюционной России шло примерно тем же путём, что и в странах Запада. Этот путь предполагал наличие различных субъектов социальной помощи, деятельность которых координировалась государством, озабоченным сохранением стабильности в обществе. В странах Запада он привёл к возникновению профессиональной помощи нуждающимся, а в России был прерван Октябрьской революцией, установившей гегемонию государства в социальной сфере. Если конец дореволюционной России ассоциируется у нас с 1917 г., то её начало – с временами древних славян, которым были известны простейшие формы социальной помощи.

 

Согласно «Повести временных лет», составленной в 12 в. киевским монахом Нестором, славяне прежде жили на Дунае, а затем расселились по разным местам. Те из них, кто поселились на берегах Днепра и его притоков, стали называться восточными славянами. Одним из древнейших восточнославянских племён, обитавших на этих берегах с 6 в., были поляне, которые сыграли главную роль в образовании древнерусского государства. Известное под названием Киевской Руси, это государство возникло в 9 в. и просуществовало три столетия, пока не распалось на отдельные княжества. С его крещением идея милосердия, составлявшая основу христианской благотворительности, не только вошла в сознание русского народа, но и пустила в нём глубокие корни. Приверженность ей русского народа обусловлена как особенностями его формирования, начавшегося во времена Киевской Руси, так и обычаями древних славян, которые всегда оказывали друг другу различную помощь.

 

Одно из первых описаний жизни древних славян дал византийский историк Прокопий Кесарийский, деятельность которого протекала в середине 6 в. Характеризуя в своём произведении «Война с готами» форму общественного устройства современных ему славянских племён, он отмечал, что они «не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве [демократии], и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается общим делом»[1]. Что касается быта древних славян, то Прокопий Кесарийский отмечал его исключительную простоту. «Живут они в жалких хижинах, - писал он, - на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства»[2]. Неприхотливость древних славян отмечал также византийский император Маврикий Стратег, но прежде всего он подчёркивал их свободолюбие. По его словам, сказанным в 6 в., славянские племена «никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране»[3]. Ценя превыше всего свободу, древние славяне проявляли милосердие по отношению к тем, кто оказались у них в плену. В отличие от представителей других племён, они не превращали своих пленников в вечных рабов, а по истечении определённого времени предлагали им вернуться домой или остаться у них на положении свободных соплеменников.

 

В 6 в., когда славяне появились в Поднепровье, они жили родами, которые объединялись в племена. Пока они не перешли к общинному образу жизни, род служил для них источником помощи в случае болезни, нужды и других бедствий. Он «был спаян взаимной обязанностью сородичей в материальной помощи, защите и отмщении обид, обязанностью, обусловленной коллективным характером производства и созданием родственных связей между ними»[4]. Исторические свидетельства указывают на то, что у восточных славян получил распространение обычай кровной мести, который предусматривал адекватный ответ рода на ущерб, нанесённый кому-либо из его представителей. Этому обычаю следовала княгиня Ольга, когда она мстила древлянам за своего мужа Игоря, убитого ими в 945 г. Возможность кровной мести предусматривалась ещё «Правдой Роськой» (или «Древнейшей Правдой»), в первой статье которой говорилось о том, что «если убьёт свободный человек свободного, то [за него имеют право] мстить брат за брата, или сын за отца, или отец за сына, или сыновья брата и сестры [племянники]»[5]. В «Русской Правде», составленной после победы в 1016 г. Ярослава Мудрого над его братом Святополком Окаянным, она уже не предусматривалась.

 

Ослабление родовых связей, происходившее на фоне имущественного расслоения и борьбы за власть, вызвало к жизни обычай потлача (или дарения), который был известен многим племенам, включая древних славян. Развитие производительных сил приводило к тому, что у некоторых людей образовывались излишки продуктов, становившиеся их личным достоянием. В связи с неразвитостью торговли и господством коллективистской морали эти излишки использовались их владельцами не для получения личной прибыли, а для организации праздников, которые сопровождались пирами и раздачей подарков приглашённым. Такие праздники, устраивавшиеся по поводу различных событий (например, рождения ребёнка), способствовали упрочению позиций их организаторов не только внутри своего рода, но и племени в целом.

 

С распадением родовых связей древние славяне стали объединяться в общины, представлявшие собой не кровные, а территориальные объединения людей, которые жили по соседству. Эти объединения, называвшиеся в одних славянских племенах задругами, а в других вервями, создавались ими для осуществления общих дел, к числу которых относилась помощь нуждающимся. Несмотря на то что община несла ответственность за помощь своим членам, она не всегда могла предохранить их от разорений, которыми оборачивались для них неурожаи и стихийные бедствия. Разорившиеся общинники были вынуждены обращаться за помощью к богатым землевладельцам, имевшим вотчины: попадая к ним во временную зависимость, они становились их закупами, а в постоянную – холопами, которые по существу не отличались от рабов. Если кто-нибудь из них предпочитал кабале охоту в лесу, то он «отрезал себе путь к возвращению к прежней жизни земледельца»[6]. «Правда Роськая» уже предусматривала возможность покупки холопа (или челядина), который по своему положению приравнивался к скоту.

 

Во времена древних славян, когда труд носил коллективистский характер, уходит своими корнями обычай общественной помощи, которую русские стали называть помочью, украинцы – толокой, а белорусы – талакой. По характеристике В. Я. Проппа, она представляла собой «приглашение соседей на спешную работу, причём работающим не предлагали плату, а обильно угощали по окончании работы»[7]. Спешной могла быть работа в сельском хозяйстве (например, уборка урожая или покос), а также строительство жилища. Если за помощью к соседям обращалась вдова, то она могла не беспокоиться об угощении. Согласно М. Забылину, ссылавшемуся на знаменитого путешественника и натуралиста И. Лепёхина, «вдов и сирот мир снабжал всем, что нужно было для такого пиршества, и даже давал сено, дрова и лучины»[8]. Обычай общественной помощи дополнялся у древних славян различными обрядами, один из которых – дожинки – заслуживает специального упоминания. Этот обряд заключался в том, что «по окончании полевых работ, на которые приглашаются окрестные жители работать безвозмездно, они отправляются в дом к хозяину и подносят ему и жене его венки, сплетённые из колосьев, и после угощения поют и пляшут до глубокой ночи»[9]. Мы видим, что помощь нуждающимся составляла важную часть жизни древних славян. Традиции такой помощи получили развитие в древнерусском государстве, которое сделало своей религией христианство, призывавшее людей к любви и милосердию.

 

Первые сто лет существования древнерусского государства, возникшего в результате объединения восточнославянских племён, не внесли существенных изменений в сложившуюся систему помощи нуждающимся. Древнерусская народность, от которой впоследствии произошли русские, украинцы и белорусы, следовала традициям благотворительности, сформировавшимся у восточных славян. Эти традиции существовали в виде обычаев и обрядов, связанных прежде всего с производственной деятельностью людей. Поворотным пунктом в развитии благотворительности на Руси стало её крещение, в результате которого статус государственной религии приобрело христианство. Действительно, оно интенсифицировало развитие благотворительности, получившей теоретическое обоснование в виде христианского учения о любви и милосердии. Это учение, обращенное ко всем людям, открывало гораздо более широкие возможности для осуществления помощи нуждающимся, чем представления о моральных обязательствах человека по отношению к членам своего рода или территориальной общности. В то же время оно породило явление нищелюбия, которое определяло развитие благотворительности в России до конца 17 в.

 

Хотя о христианстве было известно на Руси уже во времена княгини Ольги, которая ездила креститься в Константинополь, его распространение среди народа, привыкшего поклоняться языческим богам, началось только при её внуке. Этим внуком был Владимир Святославич, который вначале княжил в Новгороде, а с 980 г. – в Киеве, представлявшем собой политический центр древнерусского государства. Первая половина его жизни прошла в непрерывных воинах как с соседними княжествами, так и с иностранными государствами, а в борьбе за великокняжеский престол он не остановился даже перед убийством собственного брата. Тем не менее в народных сказаниях Владимир именовался Красным Солнышком, а Русская православная церковь причислила его в 13 в. к лику святых. Очевидно, что его добрые дела, связанные с введением христианства на Руси, оставили в истории более заметный след, чем то зло, которое он сотворил.

 

По свидетельству летописцев, крещение Руси началось в 988 г., когда киевская дружина вернулась из похода в Крым, завершившегося взятием Херсонеса. Возглавив этот поход, князь Владимир дал слово принять христианство в случае его успешного завершения. По возвращении в Киев он повелел строить церкви и ставить их в тех местах, где прежде стояли кумиры. Несмотря на сопротивление народа, принимавшее форму не только двоеверия, но и восстаний, христианское учение постепенно входило в его сознание. Оно составило основу практической деятельности Владимира, оказавшегося «истинным отцом бедных, которые всегда могли приходить на двор княжеский, утолять там свой голод и брать из казны деньги. Сего мало: больные, говорил Владимир, не в силах дойти до палат моих – и велел развозить по улицам хлебы, мясо, рыбу, овощи, мёд и квас в бочках. «Где нищие, недужные?» - спрашивали люди княжеские и наделяли их всем потребным»[10]. В своём милосердии, вытекавшем из христианского учения, Владимир дошёл до того, что отменил смертную казнь, которая существовала при Игоре и Святославе. Только под давлением своего окружения, обеспокоенного ростом преступности, он вновь стал казнить убийц, а не взимать с них денежный штраф.

 

Церковный устав, составленный князем Владимиром, возлагал заботу о нуждающихся на высшее духовенство, к которому относились митрополит и другие епископы. Отразив в своём содержании основные положения «Номоканона», включавшего в себя нормы христианской морали и указы византийских императоров, он положил начало церковной благотворительности в России. С конца 10 в. помощь нуждающимся стала рассматриваться также как обязанность русских князей, в исполнении которой особенно преуспели Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. Что касается простого народа, то в его жизнь всё прочнее входила милостыня, освящавшаяся именем Христа.

 

Наиболее известным из восьми сыновей Владимира оказался Ярослав, прозванный Мудрым. При нём была составлена «Русская Правда», в которой определялось положение различных социальных групп, а также обязательственное и наследственное право. Соединяя в себе христианское милосердие с любовью к знаниям, Ярослав Мудрый учредил в Новгороде сиротское училище, в котором на его средства содержались и обучались 300 юношей из семей священнослужителей. Не менее милосердным был и его внук Владимир Мономах, время княжения которого в Киеве пришлось на начало 12 в. Летописцы отмечали его снисходительность к человеческим слабостям, щедрость и незлобивость. В полном соответствии с духом христианского учения Владимир Мономах делал добро своим врагам, отпуская их из плена с щедрыми подарками. В «Поучении», написанном им для своих сыновей, он призывал их заботиться о бедных, вдовах и сиротах. «Всего же более, - писал Владимир Мономах, - убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите и подавайте сироте и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить человека»[11].

 

Традиции благотворительности, заложенные киевскими князьями, унаследовали их московские преемники, с деятельностью которых было связано становление государственности в России. Поддержанные также простым народом, они оставались неизменными до конца 17 в., когда государство впервые заняло чёткую позицию по отношению к нуждающимся. В течение семи столетий единственной помощью нуждающимся в России была благотворительность, основу которой составляло христианское учение о любви и милосердии. Это учение рассматривало такую помощь как средство спасения души человека, погрязшего в грехах. Акцентирование внимания на его значении не для получающего помощь, а для оказывающего её привело к явлению нищелюбия, которое стало характерной чертой благотворительности в России. По словам В. 0. Ключевского, «благотворительность считалась нужной не столько для благотворимых, сколько для благотворящих – для их нравственного здоровья, для поднятия уровня их нравственного совершенствования и как средство для обеспечения хорошего будущего в загробной жизни»[12]. Возводя нищенство в культ, она имела своим результатом увеличение числа нуждающихся, для многих из которых попрошайничество стало своего рода профессией, передававшейся от одного поколения к другому. К середине 16 в., когда на русском престоле находился Иван Грозный, для многих представителей как светской, так и духовной власти стало очевидным негативное влияние роста нищенства на общественную стабильность, сохранение которой связывалось ими с вмешательством государства в дело помощи нуждающимся.

 

В 1551 г. в Москве с участием Ивана Грозного и членов Боярской думы состоялось собрание высшего духовенства Русской православной церкви, получившее название Стоглавого собора. Указав на общественную опасность роста нищенства, оно высказалось за то, чтобы государство создавало богадельни, в которые помещались бы все нуждающиеся. Идея государственного призрения, сформулированная Стоглавым собором, не была, однако, реализована в полной мере ни Иваном Грозным, ни кем бы то ни было из его преемников до Екатерины II, хотя многие из них внесли большой вклад в развитие частной благотворительности. Сам Иван Грозный, вошедший в историю как один из самых жестоких правителей, посещал больницы и богадельни, а также жертвовал деньги на благотворительные цели.

 

Царь Фёдор, последний представитель династии Рюриковичей, по части благотворительности превзошёл своего отца Ивана Грозного. Человек исключительной набожности, он, по свидетельству современников, был для всех нуждающихся «яко отец чадолюбив». Благотворительность Бориса Годунова, вступившего на престол после смерти царя Фёдора, была направлена на помощь людям во время бедствий, которые обрушились на страну в 1601 г. в связи с неслыханным неурожаем. Борис Годунов не жалел средств на помощь нуждающимся: раздавал огромные деньги бедным (иногда до 30 тысяч рублей в день), продавал скупленный им хлеб по низкой цене или вообще отдавал его бесплатно, прежде всего вдовам и сиротам, а людей, умерших от голода или холеры, эпидемия которой вспыхнула в Москве, хоронил за свой счёт. Так продолжалось до 1604 г., когда в стране был собран большой урожай. Меры по борьбе с голодом предпринимались также Василием Шуйский, который не только сбивал цену на хлеб в интересах бедных, но и призывал богатых проникнуться чувством любви к ближнему. Явная расположенность к милосердию Михаила Фёдоровича, первого русского царя из династии Романовых, проявлялась в помощи бедным и содержании большого числа нищих. Алексей Михайлович, отец будущего императора Петра I, также был известен своей благотворительностью. Он ходил по домам простых людей, желая лучше узнать их нужды, а перед Пасхой посещал тюрьмы, освобождая при этом тех, кто совершили незначительные преступления. Подобно своему отцу, Алексей Михайлович содержал в кремлёвских палатах нищих, число которых в 1670 г. достигло двадцати. Пётр I, напротив, запрещал частную благотворительность, которая, по его мнению, способствовала развитию нищенства.

 

Конец эпохи нищелюбия пришёлся на время царствования Петра I, хотя изменение отношения государства к нуждающимся произошло уже при его старшем брате Фёдоре Алексеевиче, вступившем на престол в 1676 г. Это изменение заключалось в том, что государство заявляло о необходимости дифференцированного подхода к нуждающимся, при котором помощь оказывалась бы только тем, кто действительно в ней нуждались, а не притворялись нищими. С именем Фёдора Алексеевича, царствовавшего всего шесть лет, связаны два события, которые определили последующее развитие призрения в России. Первым из них был Церковный собор, созванный в 1681 г. для обсуждения важных государственных вопросов, включая проблему нищенства. На предложения Фёдора Алексеевича, в которых содержалась идея дифференцированного подхода к нуждающимся, он ответил согласием. Детальной разработке этой идеи был посвящен указ, относящийся к 1682 г. Прежде всего в нём утверждалось, что к нищим нельзя относиться только как к людям, которые молятся за своих благотворителей, поскольку многие из них являются не более чем притворщиками. Поэтому указ 1682 г. предусматривал выделение из общей массы нищих с одной стороны дряблых, больных и вообще нетрудоспособных, а с другой – тех, кто могут работать. При этом неизлечимых больных он повелевал помещать в богадельни, а излечимых – в госпитали. Забота о нищих, которые не помещались бы в госпиталях или богадельнях, возлагалась в указе Фёдора Алексеевича на монастыри. Не были забыты в этом указе и малолетние нищие: для них предусматривалось создание специальных заведений, в которых они выучивались бы грамоте и ремёслам, а также практическим наукам, необходимым в государственном управлении. Что касается здоровых нищих, то указ 1682 г. санкционировал применение к ним репрессивных мер, казавшихся прежде просто немыслимыми. Эти меры, выработка которых означала завершение эпохи нищелюбия в России, предусматривали создание – по примеру Англии и других европейских стран – работных домов, предназначенных для тех, кто честному труду предпочитали попрошайничество.

 

Уже в годы совместного правления Петра и Ивана, которое продолжалось в течение четырнадцати лет, были изданы два указа, направленные против нищенства. Первый из них, относящийся к 1691 г., предписывал отправлять притворных нищих в те места, откуда они пришли, а при повторном появлении в Москве – бить кнутом и ссылать в Сибирь. Через три года появился указ, направленный против нищенствующих монахов, попов и дьяконов, которых повелевалось направлять в Патриарший приказ. Первые годы своего единоличного правления Пётр I посвятил поиску путей реформирования России, которая во многих отношениях уступала странам Европы. С 1700 г. все его мысли занимала Северная война, продолжавшаяся более двадцати лет: её успешное завершение давало России выход к Балтийскому морю, который позволял ей развивать международные связи. Что касается государственной помощи нуждающимся, то её система при Петре I ещё не сложилась, хотя и начала создаваться. Важный шаг на пути к созданию этой системы был сделан в 1712 г., когда Пётр I своим указом запретил не только просить милостыню, но и подавать её. Одновременно повелевалось открывать во всех губерниях богадельни, в которые помещались бы больные и старики, не имевшие крыши над головой. Согласно указу Петра I, здоровые нищие мужского пола направлялись в смирительные дома, а женского – в прядильные, где они принуждались к труду. На монастыри этим указом возлагалась ответственность за содержание бывших солдат, а также сирот, которые после семи лет должны были отдаваться в обучение. В возможности использовать церковь для призрения сирот Пётр I убедился ещё в 1706 г., когда по инициативе митрополита Иова при новгородском монастыре был открыт детский приют. Через восемь лет он издал указ, положивший начало созданию системы тайного приноса, которая позволяла сдавать детей («зазорных младенцев») в приюты абсолютно анонимно. Незадолго до своей смерти Пётр I задумал произвести перепись всех нуждающихся, но никаких сведений о её результатах не сохранилось. Скоропостижная смерть, а также более важные государственные дела не позволили ему завершить реформирование социальной сферы. Что касается преемников Петра I, которые сменяли друг друга на российском престоле в течение тридцати семи лет после его смерти в 1725 г., то они акцентировали внимание не столько на помощи нуждающимся, сколько на борьбе с мнимыми нищими.

 

Система государственного призрения сложилась в России при Екатерине II, издавшей в 1763 г. указ об открытии Московского воспитательного дома, в который принимались дети-сироты в возрасте до трёх лет. Кроме Москвы, воспитательные дома были открыты в Петербурге (1770) и ряде других российских городов. Понимая неразрывную связь детских и женских проблем, Екатерина II издала в 1764 г. указ об основании Воспитательного общества благородных девиц, известного больше как Смольный институт. Через год при этом институте было открыто училище, в которое принимались девушки мещанского происхождения. Вступив на российский престол после смерти в 1796 г. Екатерины II, её сын Павел I поставил во главе Воспитательного общества благородных девиц свою жену принцессу Вюртембергскую, известную как императрица Мария Фёдоровна. Через год Мария Фёдоровна встала также во главе императорских воспитательных домов и коммерческого училища для мальчиков, основанного в Москве на средства А. Демидова. Этим было положено начало ведомству, названному впоследствии её именем.

 

Ещё в 1776 г. во всех губерниях России были созданы приказы общественного призрения, которые занимались вопросами помощи нуждающимся. Этими вопросами занималось также Ведомство учреждений императрицы Марии, имевшее в своём ведении различные благотворительные заведения. В связи с реформой местного самоуправления, начатой в России в 60-х годах 19 в., функции приказов общественного призрения перешли к земствам. Вообще к концу позапрошлого столетия в России был накоплен большой опыт в деле помощи нуждающимся, который, однако, оказался невостребованным вплоть до наших дней.

 

Негативное отношение Петра I к милостыни, получившее отражение в его указе 1712 г., привело к значительному сокращению частной благотворительности. В загоне была эта благотворительность и при преемниках Петра I, которые в решении проблемы нищенства полагались исключительно на репрессии. Только при Екатерине II, разделявшей со своим соратником И. И. Бецким приверженность просветительским идеям, она стала возрождаться. О христианских основаниях благотворительности говорила Мария Фёдоровна, которая до своей смерти в 1828 г. стояла во главе ведомства, занимавшегося прежде всего женскими проблемами. Прилагая большие усилия к улучшению деятельности существующих благотворительных учреждений, она заботилась также об открытии новых. Так, в 1802 г. на средства Марии Фёдоровны был учреждён воспитательный дом в Гатчине. Через год в Москве и Петербурге были открыты два вдовьих дома, представлявших собой богадельни, в которые принимались вдовы военных и гражданских чиновников. Чувствуя приближение смерти, Мария Фёдоровна завещала нам объединять усилия «к сохранению детей, к возбуждению, по мере возможности, чувств материнских, к поданию помощи вдове и сироте, облегчению страждущей нищеты; тогда только мы будем оказывать истинную любовь к ближнему, по великому примеру, данному нам Спасителем»[13].

 

К церковной и частной благотворительности, существовавшей в России с древнейших времён, в 19 в. добавилась общественная. Соответственно своему названию она представляла собой благотворительную деятельность общественных организаций, многие из которых находились под покровительством членов царской фамилии. Начало такой деятельности было положено в 1802 г., когда при содействии императрицы Елизаветы Алексеевны, жены Александра I, в России возникло Императорское человеколюбивое общество, помогавшее выбираться из нищеты тем, кто могли прокормить себя сами. В ведении этого общества находились богадельни, дома с бесплатными или дешёвыми квартирами, ночлежные приюты, народные столовые, швейные мастерские, амбулатории и больницы. К концу 19 в. Императорское человеколюбивое общество имело благотворительные заведения в двадцати семи городах России, распространяя свою помощь на 360 тысяч нуждающихся. Елизавета Алексеевна стояла у истоков ещё одной благотворительной организации – Женского патриотического общества, созданного после войны 1812 г., когда многие люди, лишившись крова в результате пожара в Москве, находились в крайне бедственном положении. Финансовую основу этого общества, просуществовавшего более ста лет, составляли частные пожертвования, которые позволили за один лишь год израсходовать на помощь пострадавшим от войны около 300 тысяч рублей. При содействии двух других российских императриц – Марии Александровны, жены Александра II, и Марии Фёдоровны, жены Александра III, - были созданы соответственно Попечительство о слепых и Попечительство о глухонемых. В 1895 г. под покровительством императрицы Александры Фёдоровны, жены Николая II, было учреждено Попечительство о домах трудолюбия и работных домах, имевшее своей целью предоставление трудовой помощи, под которой подразумевалось содействие в поисках заработка. Имея к концу 19 в. в различных городах России 175 благотворительных заведений, оно издавало также журнал под названием «Трудовая помощь».

 

Выдающийся вклад в развитие частной благотворительности в России внесли представители купеческих родов, прежде всего Бахрушины, Морозовы, Солодовниковы и Боевы. Средства, выделявшиеся ими на благотворительные цели, шли на строительство богаделен, больниц и даровых столовых. Так, клиника, построенная Морозовыми в Москве на Девичьем поле, представляла собой целый город. Своеобразной была благотворительная деятельность Ю. И. Базановой, которая, будучи представительницей рода золотопромышленников, заботилась о студенческой бедноте. Одной из наиболее ярких фигур в сфере частной благотворительности был П. Г. Ольденбургский, имевший титул принца. Сорок два года своей жизни отдал он благотворительной деятельности, истратив на неё из личных сбережений более миллиона рублей. В Петербурге П. Г. Ольденбургский основал училище правоведения, а также первый ночной приют для детей. В 1889 г. на Литейном проспекте ему поставили памятник с надписью «Просвещённому благотворителю», которым, однако, был снесён после Октябрьской революции, приведшей к власти большевиков.

 

Советская система социальной защиты. С приходом к власти большевиков социальная помощь в России стала превращаться в деятельность, в осуществлении которой исключительная роль принадлежала государству, подчинявшему себе все общественные организации, включая профсоюзы. Поэтому той формой, к которой она фактически сводилась в течение семидесяти лет, была социальная защита. Понятие социальной защиты используется в двух смыслах – узком и широком[14]. Под социальной защитой в узком смысле имеется в виду политика государства, направленная на улучшение положения тех, кто находятся в наиболее тяжёлом положении и не в состоянии сами улучшить его. Согласно более широкому пониманию, социальная защита представляет собой создание таких общественных отношений, при которых человек может сам заботиться о себе. Иными словами, она совпадает с системой социальных гарантий, представляющих собой материальные и юридические средства, которые обеспечивают реализацию конституционных прав членов общества. Социальная защищённость в широком смысле является характеристикой общества, а не отдельных его членов или их групп. Несмотря на несомненные достижения в решении социальных проблем, Советский Союз так и не сумел создать для своих граждан достойные условия существования.

 

Поворотным пунктом в истории России стал октябрь 1917 г., положивший начало изменению основ общественного строя, в результате которого частная собственность была заменена государственной. Провозглашённый новой властью разрыв со старым обществом, получивший наиболее уродливое выражение в деятельности Пролеткульта, коснулся всех его сфер, включая социальную. Поскольку благотворительная деятельность рассматривалась идеологами марксизма как буржуазное явление, в Советской России она стала сознательно сворачиваться. Уже в первые месяцы существования новой власти многие благотворительные организации были распущены, а принадлежавшее им имущество перешло к Народному комиссариату государственного призрения, во главе которого стояла А. М. Коллонтай. На этот комиссариат, созданный в составе первого Советского правительства, были возложены «следующие основные функции: социальное обеспечение трудящихся во всех случаях нетрудоспособности; охрана материнства и младенчества; попечение об инвалидах войны и их семьях, о престарелых и несовершеннолетних»[15]. В апреле 1918 г., когда обозначились контуры советской системы социальной защиты, Народный комиссариат государственного призрения был переименован. В соответствии с постановлением Советского правительства, подписанным Лениным, он стал называться Народным комиссариатом социального обеспечения. В этом постановлении отмечалось, что название Народного комиссариата государственного призрения является «пережитком старого времени»[16].

 

В связи с началом Гражданской войны, усугубившей тяготы хозяйственной разрухи, Россия перешла к политике военного коммунизма, которая включала в себя национализацию промышленности, централизацию руководства производством и распределением, продразвёрстку, запрещение частной торговли, всеобщую трудовую повинность, а также уравнительность в оплате труда. Правовую основу государственной помощи нуждающимся, которая осуществлялась в рамках этой политики в течение трёх лет, составляло Положение о социальном обеспечении трудящихся, принятое в октябре 1918 г. В нём предусматривались такие формы социального обеспечения, как врачебная помощь, денежные пособия и пенсии, а также помощь натурой. Отметим, что за период осуществления политики военного коммунизма почти в десять раз увеличилось число лиц, которые получали государственную пенсию: в 1920 г. оно равнялось одному миллиону. В то же время миллионы людей стали жертвами террора, развязанного большевиками против собственного народа. В их защиту выступила Русская православная церковь, во главе которой с 1917 г. стоял патриарх Тихон. Она сама, однако, подвергалась репрессиям со стороны властей, а её благотворительная деятельность, имевшая тысячелетнюю историю, была по существу сведена на нет. Очевидно, что фактическая ликвидация церковной благотворительности не способствовала смягчению социальных проблем, с которыми сталкивалась Советская Россия как в годы Гражданской войны, так и после её окончания.

 

Во время новой экономической политики, введённой в России в 1921 г., продолжилось создание советской системы социальной защиты. Замена продразвёрстки более низким натуральным налогом, с которой началось введение этой политики, привела к сокращению числа лиц, получавших помощь со стороны государства. Социальное обеспечение не распространялось больше на деревенских жителей, забота о которых ложилась на крестьянские общества взаимопомощи, создававшиеся на селе по решению Советского правительства. В 1921 г. в России началось восстановление системы социального страхования, существовавшей в ней ещё в дореволюционные времена. Через шесть лет, когда в Советском Союзе появились пенсии по старости, этой системой были охвачены практически все рабочие и служащие. Основную массу нуждающихся в 20-е годы составляли, однако, инвалиды и беспризорники. Первые из них, насчитывавшие около семи миллионов человек, полагались не только на помощь извне, но и на деятельность своих собственных организаций: в 1923 г. было создано Всероссийское общество слепых, а по прошествии трёх лет – глухонемых. Что касается беспризорников, доставлявших массу проблем советской власти, то для помощи им, координация которой возлагалась на органы госбезопасности, создавались детские дома, а также пункты питания.

 

Использовав новую экономическую политику для восстановления народного хозяйства, Советский Союз в конце 20-х годов приступил к социалистическим преобразованиям, важнейшими элементами которых были индустриализация и коллективизация. Если индустриализация имела своей целью создание крупного машинного производства, которое должно было составить материальную основу будущей советской экспансии, то коллективизация – уничтожение частной собственности, сохранившейся в сельском хозяйстве. Для нового закрепощения крестьян использовались методы не только административного, но и социального характера: с 1932 г. забота о нуждающихся на селе возлагалась на колхозы, а те, кто не состояли в них, не могли рассчитывать на пособия, которые получали колхозники. Так, одна из директив Народного комиссариата труда гласила, что «пособие на предметы ухода за новорождённым, находящимся в сельской местности, не выдаётся, если мать ребёнка живёт в сельской местности и входит в состав крестьянского двора, облагаемого сельскохозяйственным налогом. Если же двор входит в состав колхоза, то пособие на предметы ухода за новорождённым выдаётся»[17]. Установлению тотального контроля Советского государства за своими гражданами способствовала паспортизация городского населения, осуществлённая в 1933 г. В процессе её осуществления тысячи беженцев, прибывших в промышленные центры из голодающих районов, были насильно включены в трудовые отряды, которые использовались на тяжёлых физических работах. В 1933 г. вопросы социального страхования были переданы в ведение профсоюзов, которые из независимой организации, выражающей интересы рабочих и служащих, превращались по существу в государственную структуру. Конец 30-х годов ознаменовался принятием жёстких мер, направленных против нарушителей трудовой дисциплины: один прогул, а также несколько опозданий без уважительных причин влекли за собой увольнение. С июня 1940 г., когда Советский Союз стал активно готовиться к войне с Германией, эти меры ещё более ужесточились. Действительно, они предусматривали уже не увольнение, а тюремное заключение как за прогулы, так и за самовольные уходы с работы при одновременном увеличении продолжительности рабочего дня до восьми часов.

 

Война с Германией, растянувшаяся на четыре года, замедлила формирование советской системы социальной защиты. Вскоре после её начала на всех предприятиях Советского Союза были введены обязательные сверхурочные работы, оплачивавшиеся в полуторном размере, а продовольственные товары отпускались в соответствии с нормами, которые устанавливались отдельно для рабочих, служащих, иждивенцев и детей. В соответствии с постановлением Советского правительства, относящимся к 1942 г., на народные комиссариаты социального обеспечения, которые существовали во всех союзных республиках, возлагалась «ответственность за трудовое устройство и организацию обучения новым профессиям инвалидов отечественной войны, а также за устройство нуждающихся из них в дома инвалидов». В конце войны, обернувшейся для Советского Союза огромными людскими потерями, были приняты меры по увеличению помощи беременным женщинам, а также многодетным и одиноким матерям. Улучшение демографической ситуации имели своей целью установление почётного звания «Мать-героиня», а также учреждение ордена «Материнская слава» и «Медали материнства» (1944).

 

В первое послевоенное десятилетие в Советском Союзе завершилось формирование системы социальной защиты, которая до начала 90-х годов оставалась практически неизменной. Важнейшим элементом этой системы было социальное страхование, предполагавшее выдачу пособий по временной нетрудоспособности, по беременности и родам, на рождение ребёнка, на погребение, а также на переквалификацию. В 1956 г. был принят закон, в соответствии с которым в Советском Союзе назначались три вида пенсий – по старости, по инвалидности и по случаю потери кормильца. В последующие десятилетия советская система социальной защиты подвергалась несущественным изменениям, касавшимся прежде всего размера пособий и пенсий, которые – как и заработная плата – регулярно повышались. В качестве её характерной черты отметим также гипертрофированное количество льготников, не поддающееся до сих пор существенному сокращению.

 

Октябрьская революция, в результате которой в России сравнительно легко установилась советская власть, прошла под лозунгами, находившими понимание у простого народа. Эти лозунги требовали прекратить войну, передать землю крестьянам, а фабрики – рабочим. Первым документом советской власти стал Декрет о мире, призывавший участников войны к немедленным переговорам. Его дополнял Декрет о земле, провозглашавший конфискацию помещичьих, царских, церковных и монастырских земель, которые распределялись между крестьянами. Помимо земли, объектами национализации стали банки, промышленность и транспорт, на которых устанавливался рабочий контроль. Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, принятая в январе 1918 г. Всероссийским съездом Советов, провозглашала основными задачами нового государства уничтожение всякой эксплуатации человека человеком и установление социалистической организации общества. В том же году на её основе была составлена первая советская конституция, которая декларировала права трудящихся в различных сферах жизни общества.

 

В Советском Союзе было принято три конституции, последняя из которых (1977) провозглашала основные права и свободы, рассматриваемые в современной культуре как высшие ценности. Она гарантировала всем гражданам СССР право на труд, на отдых, на охрану здоровья, на материальное обеспечение в старости и в случае болезни, а также право на жилище, на образование, на пользование достижениями культуры, на участие в управлении государственными и общественными делами. Этим гражданам гарантировалась свобода слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, а также свобода совести, предполагавшая право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Конституция СССР гарантировала неприкосновенность личности, жилища, право на судебную защиту от посягательств на честь и достоинство, жизнь и здоровье, на личную свободу и имущество. Семья причислялась в ней к объектам социальной защиты, а долгом советского гражданина объявлялась забота о воспитании детей и подготовке их к общественно полезному труду.

 

За годы советской власти были достигнуты несомненные успехи в решении социальных проблем, хотя благосостояние людей росло сравнительно медленно. Прежде всего ими было отмечено решение проблем охраны здоровья населения, а также защиты материнства и детства. Советский Союз значительно превзошёл дореволюционную Россию по большинству социально-демографических показателей, определяющих здоровье населения. Этими показателями являются прежде всего рождаемость, смертность, средняя продолжительность жизни, заболеваемость, травматизм, а также уровень физического развития. В Советском Союзе значительно сократилась также детская смертность, уровень которой «служит качественным критерием оценки деятельности лечебно-профилактических учреждений по охране здоровья женщин и детей»[18]. Система мероприятий по охране здоровья женщин и детей включала в себя диспансеризацию женщин, патронаж беременных женщин и детей до одного года, а также динамическое наблюдение за состоянием здоровья ребёнка. Вместе с мерами социальной помощи она составляла систему защиты материнства и детства, которая была предметом гордости в советское время.

 

Советский Союз добился впечатляющих результатов в решении женского вопроса, хотя проявления дискриминации по половому признаку, с которыми до сих пор сталкиваются практически все страны мира, были характерны и для него. В начале 90-х годов советские женщины не только составляли более половины рабочей силы, но и превосходили мужчин по уровню образования. То, что – вопреки официальной пропаганде – они так и не добились фактического равенства с мужчинами, получило подтверждение в постсоветской России, безработица в которой приобрела «женское лицо». Вообще обострение социальных проблем, которым сопровождался переход российской экономики на рыночные рельсы, свидетельствовало о том, что они существовали и в советское время, но либо умалчивались, либо игнорировались. Таким образом, кризис в социальной сфере, с которым столкнулась Россия в начале 90-х годов, уходит своими корнями в её прошлое.

 

В основе советской системы социальной защиты лежала экономика, которая управлялась не своими собственными законами, а директивами тоталитарного государства. Связанная прежде всего с принуждением людей к труду, она начала давать серьёзные сбои уже в 60-х годах, когда советский народ стал освобождаться от чувства страха, который внушался ему этим государством почти полстолетия. На третий год перестройки М. С. Горбачёв писал, что «мы прежде всего столкнулись с торможением роста экономики. Темпы прироста национального дохода за последние три пятилетки уменьшились более чем вдвое, а к началу 60-х годов они упали до уровня, который фактически приблизил нас к экономической стагнации»[19]. Застой в экономике не мог не отразиться на социальной сфере, которая финансировалась по остаточному принципу. По словам М. С. Горбачёва, появилась «глухота к социальным вопросам»[20]. Конечно, её появление было предопределено в 1917 г. приходом к власти большевиков, которые рассматривали людей как средство для достижения своих политических целей, а благотворительность – как пережиток буржуазного общества, подлежащий искоренению. Можно было бы возразить, что социализм провозгласил право на труд, отдых, жилище, а также бесплатное образование и медицинское обслуживание. Действительно, эти права относились в Советском Союзе к числу конституционных, но материальные и юридические средства, обеспечивающие их реализацию, так и не были выработаны в полной мере. С другой стороны, трудно было бы рассчитывать на повышенное внимание к ним со стороны государства, основные интересы которого лежали в военной области. Поэтому неудивительно, что к моменту распада Советского Союза он значительно уступал странам Запада в социальной защищённости своих граждан.

 

Социальные проблемы никогда не были первостепенными для Советского государства, официальной идеологией которого служил марксизм, ориентировавший своих сторонников на борьбу за уничтожение мирового капитала. По словам Ленина, главное «в учении Маркса, это – выяснение всемирно-исторической роли пролетариата как создателя социалистического общества»[21]. Ради высшей цели – пролетарской революции, несущей освобождение всем трудящимся, - уничтожались миллионы людей, которые объявлялись классовыми врагами. Ненависть, противоположная любви, считалась оправданной в тех случаях, когда она была «обращена против врагов человечества и подчинена цели осуществления блага для трудящихся»[22]. Поэтому принцип гуманизма, согласно которому высшей ценностью в обществе является человек с его проблемами, не был органически присущ марксизму, который всегда насторожённо относился к нему. Социалистическое государство оказалось не столько средством решения социально-экономических проблем, возникающих в процессе развития общества, сколько самоцелью, что роднило его с восточными деспотиями.

 

Имея черты, роднившие его с государствами восточного типа, Советский Союз отличался от них фактическим отсутствием традиционных форм социальной помощи, прежде всего общинной и церковной. Крестьянская община, подорванная ещё столыпинской реформой, была окончательно ликвидирована в процессе коллективизации, которая имела своей целью установление государственного контроля над жизнью деревни. Хотя Русская православная церковь не была официально запрещена, она не могла нормально заниматься своей деятельностью, включая благотворительность. Тяжёлые бытовые условия, повсеместное пьянство, а также чрезмерная загруженность женщин не способствовали укреплению советской семьи, которая должна была играть важную роль в осуществлении социальной помощи. Поскольку традиционные формы социальной помощи были ослаблены или устранены государством, именно на него легла основная тяжесть заботы о людях. Эта забота выражалась не в том, что государство создавало людям условия для эффективного решения ими своих проблем, а в том, что оно само пыталось их решить. Поэтому возможность решения социальных проблем оказалась заложницей советской экономики, которая обнаруживала свою эффективность только в экстремальных условиях, порождённых внутренней или внешней опасностью. С середины 60-х годов, когда о такой опасности стали забывать, в Советском Союзе началось падение темпов экономического роста. Крах экономики, который не смогла предотвратить горбачёвская перестройка, породил кризис в социальной сфере, сделавший актуальным переход в России к профессиональной помощи нуждающимся.

 

Становление социальной работы в России. Социальная работа как профессия существует в России с 1991 г., когда в Квалификационный справочник должностей руководителей, специалистов и служащих министерства труда СССР были внесены дополнения. В этих дополнениях характеризовались пять новых должностей – социального работника, педагога-организатора, социального педагога, заведующего отделением социальной помощи на дому одиноким нетрудоспособным гражданам и специалиста по социальной работе. Различаясь должностными обязанностями и квалификационными требованиями, они образовывали иерархию в рамках профессии социального работника. В 1991 г. началась подготовка социальных работников, центрами которой стали университеты, а также педагогические и медицинские институты. Кроме того, социальная педагогика приобрела статус научной специальности. Переход в России к профессиональной помощи нуждающимся был обусловлен острым кризисом, поразившим её экономику, политику и социальную сферу. Попытки реформирования социализма, нашедшие своё выражение в политике перестройки, не увенчались успехом. К началу 90-х годов стало очевидно, что советская система социальной защиты, не отличавшаяся достаточной эффективностью, должна быть заменена профессиональной помощью нуждающимся, которая уже в течение нескольких десятилетий демонстрировала свою действенность во многих странах мира.

 

Как и в любой другой стране, переход к рыночной экономике в России связан с усилением социальной незащищённости различных слоёв населения. Сопровождаемый непрерывным ростом цен, он привёл к резкому ухудшению материального положения тех социальных групп, которые существуют на средства из государственного бюджета. Поскольку эти средства стремительно обесцениваются, государство пытается компенсировать их частичную потерю населением с помощью различного рода выплат, которые, однако, не поспевают за ростом цен.

 

Когда говорят о социально незащищённых группах, имеют в виду прежде всего женщин, стариков и детей. Именно эти социальные группы в полной мере ощутили на себе отрицательные последствия экономических преобразований, осуществляемых в настоящее время в России. Не секрет, что женщины по-прежнему подвергаются дискриминации, хотя формально они обладают теми же правами, что и мужчины. Дискриминация женщин проявляется в профессиональной сфере, где предпочтение обычно отдаётся мужчинам, не обременённым в большой степени заботами о маленьких детях, а также в быту, который настолько их затягивает, что они часто лишаются возможности улучшить своё материальное положение с помощью дополнительных заработков. Этой возможности лишены также старики, для которых единственным источником существования является пенсия, не достигающая часто уровня прожиточного минимума. Что касается детей, то в условиях перехода к рынку они оказались лишёнными многих социальных благ, которые прежде были общедоступными (например, бесплатное пользование различными кружками и спортивными секциями). Вместе с ухудшением экономического положения в стране это приводит к тому, что среди детей всё более широкое распространение получает отклоняющееся поведение. Кроме того, угрожающих размеров достигло за последнее время социальное сиротство.

 

Особенностью нынешнего положения в России является то, что в число социально незащищённых групп попали не только те, кому всегда приходилось тяжелее других, - женщины, дети, старики, - но и те, кто по уровню своего благосостояния принадлежали прежде к средним слоям общества. Речь идёт прежде всего о деятелях науки, культуры и образования, которые, за исключением небольшого слоя элиты, находятся по существу на грани нищеты. Так, деятельность преподавателей высших учебных заведений не гарантирует им необходимый уровень материального благосостояния, вынуждая их либо искать дополнительные источники существования, либо вообще оставлять её. Это отражает существующую систему государственных приоритетов, в которой высшее образование занимает одно из последних мест.

 

Обострение социальных проблем, характерное для современной России, выражается также в усилении маргинальности, которое имеет как экономические, так и политические причины. К экономическим причинам усиления маргинальности можно отнести стремительное расслоение российского общества на богатых и бедных, доходы которых порой просто несоизмеримы, а также рост безработицы, неизбежно сопутствующий переходу к рыночным отношениям. Что касается политических причин усиления маргинальности, то они связаны с наличием многочисленных очагов напряжённости как в самой России, так и в большинстве государств, входивших прежде в состав Советского Союза. Наличие этих очагов напряжённости приводит к тому, что то в одном, то в другом месте бывшего СССР возникают политические или этнические конфликты, нередко перерастающие в настоящие войны. В результате этих конфликтов гибнут сотни людей, а ещё большее количество их, исчисляемое уже десятками тысяч, вынуждено покидать места своего постоянного проживания, пополняя тем самым ряды беженцев.

 

Увеличение числа нищих, безработных, беженцев и других маргинальных личностей способствует росту преступности, наблюдающемуся в настоящее время в России. С другой стороны, рост преступности приводит к усилению маргинальности, поскольку далеко не все лица, освобождаемые из заключения, не только хотят, но и могут вернуться к нормальному образу жизни. Многим из этих лиц уготована судьба бомжа, представляющего собой классический пример маргинальной личности.

 

Усиление маргинальности в России имеет своим результатом такое общественное явление, как люмпенизация населения. Под люмпеном имеются в виду люди, потерявшие всякую связь с социальными группами, к которым они принадлежали. Не имея культурных традиций, люмпен составляет социальную базу различных радикальных движений, выступающих за насильственное переустройство общества.

 

Обострение социальных проблем в современной России находит своё выражение и в росте неуверенности людей, связанном с переоценкой ценностей. Переходный период от тоталитаризма к демократическому обществу, основанному на рыночной экономике, предполагает отказ от одних ценностей, казавшихся многим людям незыблемыми, и принятие других. Такой отказ, однако, не может происходить безболезненно, особенно для пожилых людей.

 

В течение семи десятилетий в российском обществе насаждалась психология социального иждивенчества, представляющая собой веру в то, что именно государство должно решать проблемы своих граждан, а не они сами. Хотя многие из этих проблем не решались должным образом (как это имело место, например, с обеспечением людей жильём), не допускалась даже мысль, что они не могут быть полностью решены. Лишившись привычной веры во всемогущее государство и столкнувшись с необходимостью самим решать свои проблемы, многие люди не только растерялись, но и стали испытывать страх за своё будущее, который может быть причиной таких негативных явлений, как психические расстройства или самоубийства.

 

Переход от тоталитаризма к демократическому обществу требует существенных изменений в социальной политике государства, которая должна основываться не на лживых обещаниях (например, обеспечить к определённому сроку каждую семью изолированной квартирой или отдельным домом), а на действительном соотношении между потребностями людей и возможностями их удовлетворения. Такие изменения происходят в последние годы в России, хотя говорить о нормальном функционировании в ней социальной сферы было бы ещё рано. Сделаны, однако, два шага, которые позволяют рассчитывать в обозримом будущем на значительное улучшение положения в этой сфере. Во-первых, государство не пытается больше защищать в равной степени всех своих граждан, обращая особое внимание на тех, кто находятся в наиболее тяжёлом положении, а во-вторых, начата подготовка людей, профессионально занимающихся помощью нуждающимся.

 

Хотя социальная работа возникла в России только в 1991 г., своими корнями она уходит во времена древних славян, которым были уже известны простейшие формы помощи нуждающимся. После крещения Руси, осуществлённого князем Владимиром в конце 10 в., систематический характер приобрела благотворительность. В течение нескольких столетий она осуществлялась только частными лицами и церковью, а с 19 в. ею стали заниматься общественные организации. Ещё при Иване Грозном была сформулирована идея государственной помощи нуждающимся, хотя своё воплощение она получила только во времена Екатерины II, которая завершила начинания Петра I в сфере призрения. Земская реформа, проведённая Александром II, передала вопросы призрения в ведение органов местного самоуправления. Короче говоря, к концу 19 в. Россия имела не только развитую благотворительность, но и систему государственной помощи нуждающимся, на основе которых в странах Запада возникла социальная работа. Почему, однако, она не пошла тем же путём, что и эти страны? Иными словами, почему социальная работа возникла в России не в начале прошлого столетия, как в странах Запада, а в его конце?

 

Прежде чем пытаться ответить на сформулированные нами вопросы, вспомним о том, что начало 20 в. в России было отмечено повышенным интересом к политике, который отодвинул на второй план проблемы экономики и социальной сферы. Две войны (русско-японская и первая мировая), а также три революции имели своим результатом установление власти Советов, которые взяли курс на построение социалистического общества, кладущего конец господству частной собственности. Поэтому более корректно было бы спросить, почему в Советской России не возникла социальная работа? Можно выделить две причины, в силу которых профессиональная помощь нуждающимся вошла в жизнь российского общества только в последние пятнадцать лет. Первая из этих причин связана с огосударствлением общественной жизни, начавшимся в России после Октябрьской революции 1917 г. Советское государство установило свой контроль над экономикой, политикой и социальной сферой. Фактически оно взвалило на себя заботу обо всех своих гражданах, хотя у него не было ни средств, ни умений для её осуществления. Действительно, значительная часть советского бюджета поглощалась расходами на оборону и содержание бюрократического аппарата, а подготовка специалистов, которые на профессиональном уровне занимались бы помощью нуждающимся, не осуществлялась.

 

Вторая причина отсутствия в советское время социальной работы заключается в том, что одна из её исторических предпосылок - благотворительность – всегда была объектом отрицательного отношения со стороны марксизма, который в течение семи десятилетий служил в России официальной идеологией. Согласно основоположникам марксизма, благотворительность является завуалированной формой эксплуатации трудящихся, поскольку буржуазия, занимаясь ею, возвращает «эксплуатируемым сотую часть того, что им следует по праву»[23]. Отметим, что благотворительная деятельность, породив в начале прошлого столетия социальную работу, не исчезла, а продолжала существовать наряду с ней в качестве непрофессиональной помощи нуждающимся. Апеллируя к чувству сострадания у людей, благотворительность способствует пониманию в обществе важности профессии социального работника. В России, однако, она почти семьдесят лет была в загоне, пока на волне перестройки не началось её возрождение.

 

В отличие от стран Запада, которые с начала 20 в. развивали у себя профессию социального работника, Советская Россия в решении проблемы помощи нуждающимся пошла по бюрократическому пути. Иными словами, она отдала эту проблему на откуп государственным чиновникам, не проявлявшим особого интереса к непосредственной работе с нуждающимися. Многие социальные проблемы, с которыми сталкивались советские люди, либо не решались должным образом, либо вообще игнорировались по идеологическим соображениям. Система государственной помощи нуждающимся, созданная в России за годы советской власти при практическом отсутствии организованной благотворительности, ограничивалась «рамками социального обеспечения и социального страхования. Другие направления и формы социальном деятельности практического развития не получили, а это в конечном счёте привело к тому, что в начале 90-х годов в нашей стране только начинает своё становление и развитие социальная деятельность (социальная работа) в современном значении этого понятия»[24]. Развивая у себя профессию социального работника, Россия опирается на опыт других стран, знакомство с которым позволяет лучше понять её роль в современном обществе. В ещё большей степени она опирается на свой собственный опыт организации помощи нуждающимся, накопленный ею за её многовековую историю.

 

Становление социальной работы в России, начавшееся всего лишь пятнадцать лет назад, продолжается в условиях, которые далеки ещё от стабильности. Даже в странах Запада, где социальная работа имеет вековую историю, её необходимость порой подвергается сомнению. По словам Т. Шанина, в условиях «постоянного государственного давления «сверху», часто при безразличии или даже враждебности общества в целом, каждый раз заново ставится вопрос о выживании социальной работы как профессии»[25]. Позиция государства, направленная на устранение социальной работы из жизни общества, объясняется его естественным желанием решать все проблемы с помощью чиновников, а не специалистов, поддержка которых связана с использованием бюджетных средств. Что касается общества, то оно может не понимать, чем социальная работа отличается от благотворительной деятельности, которая у значительной его части прежде всего ассоциируется с помощью нуждающимся. Поэтому социальным работникам, объединённым в профессиональные организации, приходится прилагать огромные усилия, чтобы убедить государство и общество в важности своей профессии.

 

В силу культурных особенностей России основным фактором, определяющим развитие в ней социальной работы, является государство. Именно государство инициировало введение в России профессии социального работника, которая создавалась на основе структур, входивших в советскую систему социального обеспечения. В связи с провозглашённым им экономическим курсом социальным работникам предстояло «компенсировать врождённые пороки капитализма и рыночной экономики, смягчить их давление, не дать им подорвать всю систему, уменьшить ту цену, которую индивиды, семьи, группы и сообщества должны будут платить за успехи капитализма»[26]. Наряду с государственными, появились общественные и частные социальные агентства, но их вклад в развитие профессиональной помощи нуждающимся оказался незначительным. Профессиональные организации социальных работников, призванные отстаивать их интересы, создавались сверху, а следовательно членство в них становилось в основном формальным. В конце прошлого столетия с новой силой зазвучал вопрос, ответ на который казался уже найденным пятнадцать лет назад: каким путём пойдёт Россия в своём дальнейшем развитии? От того, какой ответ будет дан на него, зависят перспективы развития социальной работы в России.

 

В своём дальнейшем развитии Россия может либо следовать демократическим принципам, либо попытаться свернуть на путь тоталитаризма, социальная база которого в ней всё ещё широка. Демократические принципы развития нашли отражение в её конституции, принятой в 1993 г. В статье 1 этой конституции Россия провозглашается правовым государством, предполагающим народный суверенитет, нерушимость прав и свобод человека со стороны государства, связанность государства конституционным строем, верховенство конституции по отношению ко всем другим законам и подзаконным актам, разделение властей и институт ответственности власти как организационную основу правового государства, независимость суда, а также приоритет норм международного права над нормами национального права. Из её правового характера вытекает, что она является также социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (статья 7). Создание социального государства предполагает развитие профессиональной помощи нуждающимся, которую можно рассматривать как деятельность, направленную на обеспечение конституционных прав граждан. Таким образом, необходимым условием развития в России социальной работы является сохранение ею верности принципам демократии.

 

Возврат к тоталитаризму, предполагающий восстановление гегемонии государства в различных сферах общественной жизни, затормозил бы развитие социальной работы в России, хотя и не смог бы уже остановить его. Во-первых, он сделал бы главной фигурой в социальной работе чиновников, а не тех, кто занимаются непосредственной помощью нуждающимся. Усиление роли чиновников в социальной работе привело бы к обеднению её содержания, которое всё в большей степени превращалось бы в бумажный поток, состоящий из различных директив и отчётов об их исполнении. Кроме того, в условиях тоталитаризма наступает спад в сфере благотворительности, которую объединяет с социальной работой направленность на помощь нуждающимся. Он приводит к дегуманизации общества, которое начинает терять чувствительность к проблемам, встающим перед людьми в их повседневной жизни.

 

Контрольные вопросы

1. Что представляла собой социальная помощь в дореволюционной России?

2. Что привело к явлению нищелюбия?

3. Какие успехи в решении социальных проблем были достигнуты за годы советской власти?

4. Чем был обусловлен переход в России к профессиональной помощи нуждающимся?

5. Каковы причины отсутствия в советское время социальной работы?

6. Каковы перспективы развития социальной работы в России?

[1] Хрестоматия по истории СССР с древнейших времён до конца XVIII века. М., 1989. С.