2014-02-09
1680
Геополитика в современном мире.
VIII. Мировая политика и международные отношения
Список литературы
1. Балуев Д.Г. Введение в политический анализ.
2. Вишнев С. Основы комплексного прогнозирования. М., 1977. С. 37.
3. Дягтерев А.А. Прикладная политология.
4. Егорова-Гантман Е. Политическое консультирование.- М.: Никколо.- М, 2002
5. Жукова В.И. Общая и прикладная политология: Учебное пособие. / Под общей редакцией В.И. Жукова, Б.И. Краснова. – М.: МГСУ; Изд-во «Союз», 1997. – 992 с.
6. Краснов Б.И. Политическое прогнозирование. Анализ политических ситуаций. Метод сценариев.
7. Макарышев А.С. Система внешнеполитического планирования и анализа: опыт США 70-90 годов // Международная экономика и международные отношения. 1994. № 12.
8. Ольшанский Д.В. Политический PR. – СПб: Питер, 2003
9. Ольшанский Д.В., Пеньков В.Ф. Политический консалтинг. – СПб.: Питер, 2005
10. Панарин А. Глобальное прогнозирование в условиях стратегической нестабильности. М., 1999.
11. Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993. С. 62.
12. Почепцов Г.Г. Паблик рилейшенз, или как успешно управлять общественным мнением. – Изд-во «Центр», М., 2003
13. Прикладная политология: Сб. учебно-методических материалов/Под ред. Б. И. Краснова. М., 1996
14. Прогностика. Терминология. М., 1990. С. 9.
15. Процесс принятия внешнеполитических решений: исторический опыт США, государства Израиль и стран Западной Европы / О.А. Колобов, А.А. Корников, А.С. Макарышев, А.А. Сергулин. Н. Новгород, 1992. С. 25.
16. Пушкарева Г.В. Политический менеджмент.- М.: Изд-во «Дело», 2002
17. Рабочая книга по прогнозированию / Под ред. И. Бестужева-Лады. М., 1982. С. 10.
18. Симонов К.В. Политический анализ. – М.: Логос, 2002
19. Хогвуд Б., Ганн Л. Политическое прогнозирование // По кн.: B. Hogwood, L. Gunn Policy Analysis of the Real World. Oxford, 1989 // Вестник Московского университета. Сер. Социально-политические исследования. 1994. № 6. С. 51.
20. Хрусталев М. Теория политики и политический анализ. М., 1992. С. 89.
21. https://www.politanaliz.ru
22. https://shulenina.narod.ru
Геополитика - научная дисциплина, или точнее, мировоззрение, в основе которого - принцип географических координат при рассмотрении любых вопросов экономики, политики, культуры.
Общего определения геополитики не существует, что связывается с относительной молодостью этой научной дисциплины и сложностью объекта ее изучения. Критики считают, что такая неопределенность проистекает из паранаучиого характера геополитики, перемешивающей реальные факты и концепции, уже изучаемые экономической и политической географией, политологией, теорией международных отношений, военной стратегией и т. д., с не верифицируемыми мифологическими конструкциями и идеологическими установками.
Геополитика в узком значении -это паука, обладающая собственным методом, исследовательской традицией и научной "классикой", изучающая зависимость государственной политики, прежде всего - внешней, от географических факторов. Термин "геополитика" составлен из двух греческих корней. "Гео"- земля и то, что связано с землей, "политикос" - то, что связано с "полисом", государством, гражданством. В широком смысле это понятие обозначает сознательно проводимую или спонтанно формирующуюся политику государств, в той степени, в которой она связана с географическими и территориальными факторами. Предполагается, что геополитика как научная дисциплина изучает, прежде всего, геополитику в широком смысле слова.
По мнению А. Дугина, геополитика - "это мировоззрение, и в этом качестве се лучше сравнивать не с науками, но с системами наук". Здесь же: "геополитика - это мировоззрение власти, наука о власти и для власти", "краткий справочник властелина", "учебник власти", "не претендуя на научную строгость, геополитика на своем уровне сама определяет, что обладает для нее ценностью, а что нет", наконец, "геополитика - это наука править".
Основы традиций “континентальной” геополитики.
Своим возникновением классическая геополитика обязана немецкому мыслителю Фридриху Ратцелю (1844-1904). Его можно считать подлинным отцом геополитики. Однако сам он этого термина в своих трудах не использовал, а писал о политической географии.
Ратцель был другом и учеником профессора Э. Геккеля. Сам Геккель был прямым учеником Чарльза Дарвина, поэтому неудивительно, что при разработке своего учения Ратцель использовал многие дарвиновские идеи. Под их влиянием он рассматривал государство как живой организм, борющийся за свое существование. Ратцель во многом основывал свою систему на принципах эволюции и естественных наук вообще. Например, он рассматривал земной шар как единое целое, неразрывной частью которого является человек. Он считал, что человек должен приспосабливаться к своей среде точно так же, как это свойственно флоре и фауне.
Ратцель первым пришел к выводу, что пространство есть наиболее важный политико-географический фактор. Главным, что отличало его концепцию от других, было убеждение, что пространство это не просто территория, занимаемая государством и являющаяся одним из атрибутов его силы. Пространство само есть политическая сила. Так, у Фридриха Ратцеля мы сталкивается с первыми формулировками концепции мировой державы. Он заметил, что большие страны в своем развитии имеют тенденцию к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень. Следовательно, рано или поздно географическое развитие должно подойти к своей континентальной фазе. Применяя этот принцип, выведенный из американского опыта политического и стратегического объединения континентальных пространств, к Германии, Ратцель предрекал ей судьбу континентальной державы.
Главный труд Ратцеля “Политическая география” (1897). В этой работе Ратцель показывает, что почва является основополагающей неизменной данностью, вокруг которой вращаются интересы народов. Движение истории предопределено почвой и территорией. Ратцель исходил из того, что человеческая история это история приспособления людей к окружающей их среде. Далее следует эволюционистский вывод о том, что государство является живым организмом, но организмом, укорененным в почве.
В “Политической географии” Ратцель пытался рассматривать государство не с точки зрения такого известного и разработанного в прошлом географического фактора, как климат, а с позиции отношений государства и Земли. Отсюда его основной девиз: «Государство нуждается в земле, чтобы жить».
Карлу Хаусхоферу (1869-1946) геополитика обязана тем, что её долгое время воспринимали, как фашистскую науку.
В теоретическом плане в центре внимания Хаусхофера стоял вопрос о германской ситуации, то есть положении Германии в системе европейских и мировых держав. Это
объяснялось тем, что для Германии вопрос о границах и, соответственно, жизненном пространстве всегда сохранял актуальность.
Основой геополитической концепции Хаусхофера послужило изучение им истории становления и географического распространения государств Дальнего Востока, прежде всего Японии, на примере которой он пытался продемонстрировать взаимосвязь между пространственным ростом государства и развитием составляющей его этнической общности. На этом анализе основывается вся геополитическая доктрина Карла Хаусхофера и его последователей, которая заключается в необходимости создания континентального блока или оси Берлин - Москва - Токио. В таком блоке не было ничего случайного это был единственный полноценный и адекватный ответ на стратегию противоположного лагеря, который не скрывал, что самой большой опасностью для него было бы создание аналогичного евразийского альянса. Следует подчеркнуть, что концепция открытости Востоку у Хаусхофера совсем не означала оккупацию славянских земель. Речь шла о совместном цивилизационном усилии двух континентальных держав России и Германии, которые должны были бы установить Новый Евразийский Порядок и переструктурировать континентальное пространство Мирового Острова, чтобы полностью вывести его из-под влияния морской силы. Расширение немецкого пространства планировалось Хаусхофером не за счет колонизации русских земель, а за счет освоения гигантских незаселенных азиатских пространств и реорганизации земель Восточной Европы.
Опираясь на законы Ратцеля и прежде всего на положение о преимуществах больших государств перед малыми, а также на идею Маккиндера о Мировом Острове, Хаусхофер рассматривал господство Германии над малыми государствами к западу и
востоку от нее как неизбежное, а борьбу, необходимую для его реализации, как полностью оправданную. В идее Мирового Острова он видел пространственную модель для немецкой гегемонии в будущем новом мировом порядке. Хаусхофер вслед за
Ратцелем и Маккиндером считал, что континентальная держава обладает
фундаментальным преимуществом над морской державой.
Главной движущей силой государства К. Хаусхофер считал обеспечение и расширение жизненного пространства. Расширяя свое жизненное пространство, утверждал он, динамическое государство обеспечивает себе большую экономическую автаркию, или независимость от своих соседей. Завоевание такой свободы рассматривалось как показатель истинной великой державы. Важным способом территориального расширения такой державы, по его мнению, является поглощение более мелких государств.
По схеме Хаусхофера, упадок Великобритании и более мелких морских держав создал благоприятные условия для формирования нового европейского порядка, в котором доминирующее положение занимает Германия. В целом же главный пафос построений Хаусхофера и его коллег из Института геополитики в Мюнхене и Журнала геополитики состоял в том, чтобы сформулировать доводы и аргументы, призванные обосновать притязания Германии на господствующее положение в мире.
Одним из наиболее небезобидных в политическом плане порождений геотеорий в Германии, несомненно, была геоюриспруденция. Геоюриспруденция явилась закономерным итогом геополитической унификации всех отраслей науки в нацистской Германии. Её концептуальное содержание состоит в том, что политическая целесообразность, а не право должна быть главным принципом государства. Главный представитель геоюриспруденции Карл Шмитт (1888 - 1985) немецкий юрист, политолог, философ, историк. Отношения Шмитта с национал-социалистическим режимом были двойственными. С одной стороны, его теории, безусловно, повлияли на нацистскую идеологию. Особенным успехом пользовались его политологические книги, в которых Шмитт дал развернутую критику либерального права и идеи правового государства. Вместе с тем вся концепция Шмитта была основана на фундаментальной идее прав народа, которые он противопоставлял либеральной теории прав человека. В его понимании всякий народ имел право на культурную суверенность, на сохранение своей духовной, исторической и политической идентичности.
Шмитт подчеркивал, что целью геополитики являются применение науки и поиск направлений политического курса и что она лежит в основе подготовки к политическим акциям.
Шмитт вплотную подошел к понятию глобального исторического и цивилизованного противостояния между цивилизациями суши и цивилизациями моря. Шмитт надеялся внушить необходимость перейти от планетарного мышления категориями силы к мышлению законами организации пространства, с тем чтобы осуществилась глобальная организация пространства, соответствующая планетарному пространственному сознанию.
Смысл противопоставления суши и моря у Шмитта сводится к тому, что речь идет о двух совершенно различных, несводимых друг к другу и враждебных цивилизациях, а не о вариантах единого цивилизационного комплекса. Это деление почти точно совпадает с картиной, нарисованной Маккиндером, но Шмитт дает основным ее элементам талассократии и теллурократии углубленное философское толкование, связанное с базовыми юридическими и этическими системами.
Шмитт разработал еще одну важнейшую геополитическую теорию теорию Большого пространства, рассматривающую процесс развития государств как стремление к обретению наибольшего территориального объема.
Сохранение в неизменном виде существующего в настоящее время всемирного противоречия Шмитт считает невозможным, так же как и победу одной стороны над другой. Наличие атомного оружия у обеих сторон сделает гигантов скромными и заставит их отказаться от претензий на мировое господство. Однако наряду с двумя мировыми системами существуют еще массы целых континентов, которые колеблются между полными противоречий исключающими друг друга противоположностями, внезапно подаваясь то в одну, то в другую сторону. Противоречия возникают из нерешенных проблем пространственного развития, которое вынуждает или найти переход к ограниченным великим пространствам, допускающим наряду с собой существование других великих пространств, или же превратить войну в рамках до сих пор существовавшего международного права в глобальную всемирную гражданскую войну.
«Атлантическая» школа геополитики.
Атлантистская линия в геополитике развивалась практически без всяких разрывов с классической англо-американской традицией (Маккиндер, Спайкмен, Мэхэн). По мере становления США мировой державой послевоенные геополитики-атлантисты лишь уточняют и детализируют частные аспекты теории, развивая прикладные сферы. Основополагающая модель морской силы" и ее геополитических перспектив превращается из научных разработок отдельных военно-георафических школ в официальную международную политику США.
Составной частью американской геополитической доктрины становится учение о всеобщности американских стратегических интересов и о необходимости" для Соединенных Штатов баз, расположенных на достаточно далеком расстоянии от американских морских и сухопутных границ. Специфической чертой американской геополитики стало главным образом не оправдание тех или иных отдельных захватов США, не только борьба за передел мира, но и борьба за мировое господство. Американские геополитики утверждают, что география стала глобальной", то есть охватывающей весь земной шар.
В американской политической картографии становится принято изображать карту мира в непривычной для всех форме: Америку помещают в центре, а по обеим сторонам от нее Тихий и Атлантический океаны. При этом Западное полушарие" произвольно растягивается" от Ирана до Шанхая и Нанкина, а сферой американских интересов
оказывается и Юго-Восточная Азия (западная окраина Тихого океана"), и восточное Средиземноморье (восточная окраина западного мира"). То обстоятельство, что при таком изображении приходится разрывать Старый Свет надвое, открывая Европу от Азии или Дальний Восток от Ближнего Востока, нисколько не смущает американских геополитиков. С целью обоснования претензии североамериканского империализма на мировое господство американские геополитики, как. например. Вейгерт, Тейлор и Спикмен, учат, что в основе историко-географического развития" лежит изменение средств сообщения.
Общим местом американской геополитики и политической географии сделалось утверждение, что Соединенным Штатам недостает многих важнейших сырьевых материалов, доступ к которым должен быть обеспечен, если США намерены сохранить безопасность в экономическом и политическом отношениях. В атомном веке, рассуждают американские геополитики из Иельского и других университетов и академий Америки Вейгерт, Питти, Спайкмен и др., безопасность США может быть обеспечена только закреплением за Америкой важнейших центров силы", под которыми следует понимать центры сосредоточения важнейших видов стратегического сырья: нефть, каучук, олово, урановая руда.
Развитие чисто атлантистской линии в геополитике после 1945 г. в основном представляло собой развитие тезисов Спайкмена. Как и сам он начал разработку своих теорий с коррекций Маккиндера, так и его последователи в основном корректировали его собственные взгляды.
После второй мировой войны, особенно в 70 90-е гг., предпринимались попытки переосмысления методологических основ геополитических трактовок международных отношений. Например, американский исследователь Л. Кристоф утверждал: “Современные геополитики смотрят на карту, чтобы найти здесь не то, что природа навязывает человеку, а то, на что она его ориентирует".
Техницистские трактовки геополитики преобладают в работах ученых, стоящих на позициях неолиберализма. В этих исследованиях антагонистические идеологии на шахматной доске народов" рассматриваются как экстерриториальные, обладающие способностью свободно преодолевать границы между странами и группами стран, принадлежащими к различным экономическим и военно-политическим группировкам. Причем возводится в абсолют значение технического фактора, в том числе роль средств массовых коммуникаций, в отношениях идеологической борьбы между государствами. При современных средствах коммуникации трудно избежать борьбы идеологий или изолироваться от нее", пишет американский географ П. Бакхольтц.
С именами либералов связано становление «бихевиористской" школы геополитики, создающей поведенческие и статистические модели распространения войн и конфликтов. Среди своих целей бихевиористская" геополитика называет выявление объективных законов международных отношений с целью вытеснить субъективные модели традиционных реалистов, исходящие из представлений о двухполярности мира, заменить их полицентрическими схемами международных отношений. Эти работы образуют один из главных стержней генеральной тенденции на реанимацию геополитического отражения международной обстановки в западной политической географии после второй мировой войны. Сразу же после второй мировой войны геополитики приняли самое активное участие в конструировании биполярной" схемы мира; в ядерно-космическую эру биполярные геополитические схемы типа хартленда Маккиндера утрачивают былую популярность. Одновременно возрастают мультиполярность и взаимозависимость в мировой экономике и политике. Негибкость геостратегических доктрин типа ядерного сдерживания по отношению к новым региональным проблемам в этих условиях становится явной.
«Неотлантическая» школа геополитики.
Победа над СССР означала вступление в радикально новую эпоху, которая требовала оригинальных геополитических моделей. Геополитический статус всех традиционных территорий, регионов, государств и союзов резко менялся. Осмысление планетарной реальности после окончания холодной войны привело атлантистских геополитиков к двум принципиальным схемам.
Одна из них может быть названа пессимистической (для атлантизма). Она наследует традиционную для атлантизма линию конфронтации с хартлендом, которая считается не законченной и не снятой с повестки дня вместе с падением СССР, и предрекает образование новых евразийских блоков, основанных на цивилизационных традициях и устойчивых этнических архетипах. Этот вариант можно назвать неоатлантизм", его сущность сводится в конечном итоге к продолжению рассмотрения геополитической картины мира в ракурсе основополагающего дуализма, что лишь нюансируется выделением дополнительных геополитических зон (кроме Евразии), которые также могут стать очагами противостояния с Западом. Наиболее ярким представителем такого неоатлантического подхода является С. Хантингтон.
Вторая схема, основанная на той же изначальной геополитической картине, напротив, оптимистична (для атлантизма) в том смысле, что рассматривает ситуацию,
сложившуюся в результате победы Запада в холодной войне, как окончательную и
бесповоротную. На этом строится теория мондиализма, концепция конца истории и
единого мира, которая утверждает, что все формы геополитической дифференциации
культурные, национальные, религиозные, идеологические, государственные и т.д. вот-
вот будут окончательно преодолены и наступит эра единой общечеловеческой
цивилизации, основанной на принципах либеральной демократии. История закончится
вместе с геополитическим противостоянием, дававшим изначально главный импульс
истории. Этот геополитический проект ассоциируется с именем американского
геополитика Фрэнсиса Фукуямы, написавшего программную статью с выразительным
названием “Конец истории".
Концепцию C. Хантингтона можно считать ультрасовременным развитием традиционной для Запада атлантистской геополитики. Важно, что Хантингтон строит свою программную статью “Столкновение цивилизаций" (которая появилась как резюме большого геополитического проекта Изменения в глобальной безопасности и американские национальные интересы") как ответ на тезис Фукуямы о конце истории. Показательно, что на политическом уровне эта полемика соответствует двум ведущим политическим партиям США: Фукуяма выражает глобальную стратегическую позицию демократов, тогда как Хантингтон является рупором республиканцев. Это достаточно точно выражает сущность двух новейших геополитических проектов неоатлантизм следует консервативной линии, а мондиализм предпочитает совершенно новый подход, в котором все геополитические реальности подлежат полному пересмотру.
Смысл теории Хантингтона сводится к следующему. Он утверждает, что стратегическая победа не есть цивилизационная победа; западная идеология либерал-демократия, рынок и т.д. стала безальтернативной лишь временно, так как уже скоро у незападных народов начнут проступать цивилизационные и геополитические особенности, аналог географического индивидуума".
Отказ от идеологии коммунизма и сдвиги в структуре традиционных государств распад одних образований, появление других и т.д. не приведут к автоматическому равнению всего человечества на универсальную систему атлантистских ценностей, но, напротив, сделают вновь актуальными более глубокие культурные пласты, освобожденные от поверхностных идеологических клише.
По мнению С. Хантингтона, в нарождающемся мире источником конфликтов станет уже не идеология и не экономика, а важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями, считает Хантингтон, это и есть линии будущих фронтов".
Геополитические выводы из подхода Хантингтона очевидны: он считает, что атлантисты должны всемерно укреплять стратегические позиции своей собственной цивилизации, готовиться к противостоянию, консолидировать стратегические усилия, сдерживать антиатлантистские тенденции в других геополитических образованиях, не допускать их соединения в опасный для Запада континентальный альянс
Он дает такие рекомендации:
Западу следует
обеспечивать более тесное сотрудничество и единение в рамках собственной цивилизации, особенно между ее европейской и североамериканской частями;
интегрировать в Западную цивилизацию те общества в Восточной Европе и Латинской Америке, чьи культуры близки к западной;
обеспечить более тесные взаимоотношения с Японией и Россией;
предотвратить перерастание локальных конфликтов между цивилизациями и глобальные войны;
ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств: \
приостановить свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство на Дальнем Востоке и в Юго-Западной Азии;
использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских стран;
8) поддерживать группы, ориентирующиеся на западные ценности и интересы в других цивилизациях
9) усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности и узаконивающие их, и обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты".
Данные рекомендации являются, по сути, краткой и емкой формулировкой доктрины неоатлантизма. В качестве наиболее вероятных противников Запада Хантингтон указывает Китай и исламские государства (Иран, Ирак, Ливия и т.д.). В этом сказывается прямое влияние доктрин Мейнига и Кирка, считавших, что ориентация стран береговых зон" а конфуцианская" и исламская цивилизации геополитически принадлежат преимущественно именно к этим зонам важнее, чем позиция хартленда. Поэтому в отличие от других представителей неоатлантизма в частности, Пола Вольфовица Хантингтон видит главную угрозу отнюдь не в геополитическом возрождении России-Евразии, хартленда или какого-то нового евразийского континентального образования.
Геополитические идеи евразийства.
Евразийство — «мыслительное движение на опасной грани философствования и политики» (С. Аверинцев); идейное и обшественно-политическое течение первой волны русской эмиграции, объединенное концепцией русской культуры как неевропейского феномена, который обладает в ряду культур мира уникальным соединением западных и восточных черт, а потому одновременно принадлежит Западу и Востоку, в то же время не относясь ни к тому, ни к другому.
Доктрина евразийства, зародившаяся среди белоэмигрантов, была попыткой осмысления октябрьской катастрофы на основе выработки нового русского мировоззрения. Этот «географический материализм», основанный на «всехристианском православии» одни считают антиевропейским тоталитарным учением, другие — проектом будущего для России. Евразийское движение наиболее широкое распространение получило среди русской эмиграции, искавшей альтернативу советскому коммунизму. Формально рождение евразийства связывают с выходом в 1921-1922 гг. в Софии сборников статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения«и «На путях. Утверждения евразийцев». Создатели евразийства филолог и историк князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), географ и геополитик П.Н. Савицкий (1895-1968), сын великого русского ученого-естествоиспытателя — историк Г.В. Вернадский (1877-1973), философ и православный богослов Г.В. Флоровский (1893-1979), историк и философ права Н.Н. Алексеев (1879-1964) и другие интерпретировали Россию как целостное культурно-географическое пространство. В основе этого цивилизационного подхода лежат представления о России как особом «континенте Евразии», (наряду с Европой и Азией). В результате многовекового движения на Восток Россия ассимилировала многие местные народы и приобрела новую социокультурную идентичность. Россия стала не европейской и не азиатской страной, а евразийским суперэтносом - государством. Великая Евразийская степь трижды объединялась Тюркской, Монгольской и Российской империями, и каждый раз утрата рубежных коммуникационных функций (транзитной торговли и др.) приводила к гибели империй.
На первом этапе задачей евразийства предполагалось "выключить из русской революционной динамики марксистско-коммунистическую идеологию как заведомо негодную, устарелую и реакционную", а впоследствии "включиться в революционный процесс на основании подлинно новой... обязательно динамической, свежей и молодой идеи".
В евразийской концепции борьбы Леса и Степи особое внимание уделяется границе, где в результате этнических контактов рождаются новые народы. Здесь просматривается аналогия с фундаментальными понятиями геополитики — борьбы Суши и Моря, граница которых — «береговая зона» служит их синтезом, форпостом освоения, включая колонизацию, заселение, хозяйственное освоение и изменение природной среды.
Как организованное и самоосознающее движение, евразийства прекратило свое существование во второй половине 1930-х ввиду явного утопизма идей трансформации сталинского режима в СССР в "евразийском духе".
Геополитические идеи неоевразийства.
Неоевразийство — идеи «старых» евразийцев, получившие развитие в трудах российского географа и историка Льва Гумилева, создавшего пассионарную теорию этногенеза. Это учение оказало влияние на формирование неоевразийского направления российской геополитической мысли после распада Советского Союза. Евразийский соблазн, рожденный крахом белого движения и безысходностью русской эмиграции, трансформировавшийся в идеологию «православных большевиков», в конце концов, возродился на развалинах красной империи и используется в борьбе за власть. Евразийство рассматривается как идеология восстановления целостности постсоветского пространства на основе новой славяно-тюркской интеграции. Разработанные теоретиками евразийства методологические принципы многомерной рубежности (географической, климатической, этнической) и полицентризма сохраняют актуальность, когда вновь приходится решать проблемы социально-экономического выбора и преодоления массового сознания европоцентризма. Однако идеи «отцов-основателей» евразийства вернулись на родину, когда преимущественно беспочвенная элита оказалась неспособной на созидательную деятельность, предпочитая удовлетворение своих «шкурных интересов» в компрадорской или мафиозной форме.
Существует несколько геополитических разновидностей неоевразийства: Россия-Евразия как держатель хартленда, "Евразийский конфедеративный союз", "евразийский остров", "евразийский мир" с осью Германия — Россия — Китай. Всликорусско-имперская разновидность евразийства стремится вернуть утраченный статус мировой державы, выступает против создания правового демократического государства, рассматривая мир как арену борьбы морских "атлантистов" (англосаксов) и континентальных евразийцев, представленных Россией и романо-германцами.
Геополитическая стратегия мировых центров.
У США четко просматривается геополитическая стратегия, реализуемая шаг за шагом и сопровождаемая улыбками, рукопожатиями и неизменными уверениями, что альянс не угрожает России.
Цели подлинных хозяев НАТО - глобальный контроль над планетой Земля. Еще в 1993 г. З.Бжезинский в своей книге "Вне контроля" четко заявил, что "если Америка (читай: мировая элита, а не какой-то фермер из Флориды) желает контролировать мир, а она этого желает, тогда она должна установить главенство над Евразией, особенно над "Западной периферией" (Евросоюз), над ее сердцевиной (Россия), Ближним Востоком, Центральной Азией и над нефтяными запасами, которые там имеются".
Таким образом, налицо оформленная геополитическая стратегия США. Интересно, что это понимают даже в Австралии. Известная австралийская журналистка и издатель информационного бюллетеня "Свобода Австралии" Сюзанн Брайс пишет: "Постепенно цели США изолировать Россию путем создания подчиненной НАТО буферной зоны на периферии бывшего Советского Союза стали воплощаться в жизнь. Государства, по территории которых мог бы осуществляться транзит нефти и газа, становились членами НАТО. Другим, чье значение должно было возрасти по мере разработки нефтяных запасов Каспийского моря, был гарантирован статус натовских наблюдателей".
Период 1998 - 2002 гг. характеризуется началом переговорного процесса относительно непосредственной даты вступления стран-кандидатов в ЕС, а также переходом процесса расширения на содержательно новый уровень. В ходе реализации решений Люксембургского саммита стратегия сближения была дополнена введением нового элемента программы "Партнерство для вступления" ("ПДВ"), и стала называться Интенсифицированной стратегией сближения. 25 марта 1998 г. Европейский сове! одобрил программу "Партнерство для вступления", которая была разработана отдельно по каждой из 10 стран-кандидатов. Цель программы "Партнерство для вступления" содержательно и в течение определенного времени структурировать под руководством ЕС процесс подготовки к вступлению. Несмотря на своеобразную возможность влияния со стороны ЕС на третьи страны, программы "ПДВ" практически не вызвали дискуссии ни в ЕС, ни в странах-кандидатах. Следует заметить, что Европейская комиссия обладает правом преобразования программы "ПДВ", правовой статус которой в отношении стран-кандидатов не ясен в силу того, что они не подписывали данный документ.
Косовский конфликт подверг переосмыслению политику расширения ЕС. Европейская комиссия объявила предстоящее расширение как наиболее подходящий инструмент достижения свободы и безопасности, демократии и правового государства, экономического роста и благосостояния во всей Европе. Война в Косово оживила временно забытые стратегические и политические мотивы расширения. Она придала решающий импульс для ускоренного расширения переговоров о вступлении со всеми десятью странами - кандидатами ЦВЕ, решение о чем было принято на саммите Европейского совета в Хельсинки в декабре 1999 г. Таким образом, все 10 стран-кандидатов были включены в переговорный процесс о вступлении, поскольку они выполняют политический критерий вступления.
АТР - зона приложения геополитических интересов трех главных ядерных держав: США. России, Китая, трех самых мощных экономических держав: США, Китая, Японии, двух самых населенных стран мира: Китая и Индии.
Еще совсем недавно слово "азиатчина" имело уничижительный, негативный смысл. Сейчас мы являемся свидетелями того, что постепенно слово "Азия" приобретает
позитивный подтекст. Так министр информации и культуры Сингапура Джон Йо считает, что постепенно формируется азиатская цивилизация, которая базируется на конфуцианстве, даосизме и буддизме.
На базе вышеназванных ценностей формируется некое азиатское мировоззрение, которое по словам японского журналиста Й.Фунабаши "одухотворяется повседневным прагматизмом, социальным пробуждением процветающего среднего класса и искусством технократов, с привкусом антиколониализма и безразличия к гражданским свободам".
Азиатизация Азии есть прежде всего следствие глобализации ее экономики и средств массовой информации. Возрождение азиатского самосознания во многом стимулируется вызовами со стороны Европы и США. Шаги ЕС по созданию единого государства и США по формированию северо-американской зоны сопроцветания порождает и у руководителей азиатских стран стремление к консолидации.
Примером таких изменений является Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в которую входят Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины и Бруней. Создана она была в 1967 году в значительной степени как марионеточная организация США в противовес социалистическим странам Азии. Сейчас же ее основные функции изменились в сторону взаимодействия в социальном и экономическом развитии. Причем в последнее время деятельность этой организации значительно активизировалась и расширилась. В ее деятельности принимают участие и другие страны, в том числе и Россия.
В последние годы большую роль играет Азиатско-Тихоокеанский экономический Совет (АТЭС). В 1989 году создана влиятельная организация АРЕС Межправительственная конференция по Азиатско-Тихоокеанскому экономическому сотрудничеству, в которой принимают участие помимо азиатских стран все крупнейшие страны мира. Его главная задача - консолидация интеграционных процессов всей планеты с учетом интересов Юго-Восточной Азии.
Однако в XXI веке Азия ставит задачу пересмотреть модель обществ, ориентированных на Европу и Америку. Сторонники азиатизации считают, что "решение проблемы противоречий и беспорядков, вызванных модернизацией на базе старых ценностей не решить. Поэтому именно азиатское образование и азиатское понимание вещей, которыми обладает азиатская элита, приобретают сейчас первостепенную важность".
То есть речь идет уже не о японской, китайской или модели новых индустриальных стран а именно об азиатской идее. Причем ее сторонники отнюдь не склонны ограничивать сферу влияния АТР. Сингапурский исследователь К. Махбубани, например, пишет, что "евроцентристским аналитикам придется пересмотреть свои концепции, если они хотят правильно понять дальнейший ход истории".
О том, каким будет XXI век - Американским, Европейским или Азиатским, сейчас говорить трудно. Но уже сегодня можно сказать, что Восток стал равновеликим Западу в несущей конструкции мирового сообщества. И XXI столетие будет веком тех народов и культур, которые сумеют достичь оптимального синтеза индивидуалистического и органического (общественного), западного и восточного начал.
Цели и вероятная геостратегия России.
В геополитическом плане весьма значительным событием для России явился развал Советского союза.
Самым болезненным в этой ситуации является осознание того, что авторитет России на международной арене в значительной степени подорван; прежде одна из двух ведущих мировых сверхдержав в настоящее время в политических кругах многими оценивается просто как региональная держава "третьего мира", хотя по-прежнему и обладающая значительным, но все более и более устаревающим ядерным арсеналом.
Не только кризис внутри страны и потеря международного статуса мучительно тревожат Россию, особенно представителей русской политической элиты, но и геополитическое положение России, также оказавшееся неблагоприятным. На Западе вследствие процесса распада Советского Союза границы России существенно изменились в неблагоприятную для нее сторону, а сфера ее геополитического влияния серьезно сократилась. Потеря контроля над такими государствами, как Польша, Болгария, Украина и вся Прибалтика привела к ограничению геостратегического выбора России. Главной угрозой для России становится угроза расширения блока НАТО на восток. В 2004 году в НАТО были приняты Болгария, Сербия, Латвия, Литва и Эстония. Очень хотят вступить в НАТО Украина, Хорватия, Македония, Албания. Все эти стратегические перестановки приводят к сокращению лимитрофных государств вокруг России. А это может крайне отрицательно сказаться на положении нашей страны, если начнётся война. К тому же, чем больше государств вступит в НАТО, тем легче Соединённые Штаты Америки смогут давить на Россию. Таким образом, одна из целей России - не дать вступить в НАГО всё новым государствам, ранее находящимся под влиянием России или попытать внести существенный раскол внутри НАТО, тенденция к этому уже наметилась чем больше стран внутри организации, тем труднее им договориться между собой.
Как реакция на крушение Советского Союза возникли три общих и частично перекрывающихся геостратегических варианта, каждый из которых в конечном счете связан с озабоченностью России своим статусом по сравнению с Америкой и содержит некоторые внутренние варианты. Эти несколько направлений мысли могут быть классифицированы следующим образом:
1. Приоритет "зрелого стратегического партнерства" с Америкой, что для
некоторых приверженцев этой идеи являлось на самом деле термином, под которым
зашифрован глобальный кондоминиум.
2. Акцент на "ближнее зарубежье" как на объект основного интереса России, при
этом одни отстаивают некую модель экономической интеграции при доминировании
Москвы, а другие также рассчитывают на возможную реставрацию некоторого
имперского контроля с созданием таким образом державы, более способной уравновесить
Америку и Европу.
3. Контральянс, предполагающий создание чего-то вроде евразийской
антиамериканской коалиции, преследующей цель снизить преобладание Америки в
Евразии.
Китай набирает всё больший экономический и политический вес, обладает ядерным оружием, и в настоящее время с ней уже нельзя не считаться. Вместе наши страны образовывают очень мощную военную силу.
Сценарии мирового порядка в XXI веке.
Сегодня важно оценить возможные варианты развития мировой политической архитектуры и определить наиболее приемлемые (или, по меньшей мере, наименее катастрофичные) из них.
Все ныне имеющиеся концепции относительно того, как в дальнейшем будет или должен эволюционировать мировой порядок, можно разделить на три большие группы.
Первую группу составляют сценарии, в основе которых - осмысление мира в сравнительно привычных категориях центров силы.
Так, после окончания холодной войны широкое распространение (особенно в США) получила идея о том, что на планете надолго установился однополярный мир, управляемый Америкой. Противники американской гегемонии стремятся к созданию альтернативной модели и выступают за многоиолярный мир. Но такая точка зрения нереалистична и старомодна, так как современный мир невозможно свести к совокупности уравновешивающих друг друга центров силы. Наиболее последовательными приверженцами этой концепции являются ныне Китай и Франция. Россия подвержена их влиянию и колеблется в определении собственного курса, что иногда сказывается в ее раздражении высокомерием Вашингтона. Однако в последнее время российские руководители предпочитают использовать термин многовекторность", не имеющий четкой политической (и тем более антиамериканской) окраски.
Сторонники концепций, которые условно можно объединить во вторую группу, призывают отказаться от стремления к балансу сил в пользу создания некой парадигмы управляемости мира. Наиболее последовательные из них отстаивают идею мирового правительства. Однако эта идея теряет свою популярность по мере того, как увеличивается число падающих государств, снижается роль ООН, усугубляется неспособность сторонников вашингтонского консенсуса" построить систему эффективного наднационального управления хотя бы в сфере международных экономических процессов, а также повсеместно нарастают националистические и сепаратистские тенденции. Единственным, но крайне важным исключением на этом фоне выступает Европейский союз. При всех очевидных проблемах (неповоротливость европейской бюрократии, несопоставимость внешнего влияния ЕС и его экономического и социального потенциала и пр.) объединенная Европа - успешный пилотный проект" мирового правительства.
Наконец, существует третья группа концепций, которые мы охарактеризовали бы как маргинальные по причине обреченного пессимизма одной их части и ни на чем не основанного оптимизма другой.
Пессимисты констатируют: мир сползает к пропасти глобального хаоса, противостоять которому невозможно. Хаотизация пугает многих, опасения особенно возросли после того, как лидер современного мира - Соединенные Штаты - серьезно подорвал свою мощь вторжением в Ирак. В результате неразумного применения военной силы Вашингтон вместо продвижения к однополярному миру поставил под вопрос свое влияние, сделав огромный шаг в сторону мира бесполярного" - хаотичного и неуправляемого.
Примером преувеличенно оптимистической точки зрения на развитие ситуации в будущем является сценарий, который весьма популярен среди американских экспертов. По их мнению, залогом мира и стабильности станет демократизация все новых и новых стран, поскольку демократии, мол, не проводят агрессивной, воинственной политики. Однако данный постулат применим лишь к либеральным демократиям, и не имеет никакого отношения к демократиям нелиберальным, а только они и могут возникнуть в результате искусственной (насильственной) демократизации. Принцип народовластия не приживается в бедных традиционалистских обществах. Ускоренное навязывание формально демократического способа правления, скажем, в Китае, Саудовской Аравии, да и в том же Ираке может серьезно подорвать международную стабильность.
§ 2 Мировая политика и международные отношения.
Субъекты международных отношений
Международные отношения - это совокупность политических, экономических, социальных, правовых, военных, дипломатических, культурных, научных и иных связей и отношений между основными субъектами человеческого сообщества, каковыми выступают народы, государства, неправительственные организации, общественные движения, а также отдельные авторитетные личности. Указанные связи и отношения, представляющие собой форму явления, вкупе с их функциональным значением определяют содержание международной деятельности, формируют облик современного мира.
Наиболее важными участниками - субъектами международных отношений являются государства, играющие ведущую и наиболее динамичную роль. Именно государства, а точнее межгосударственные отношения, в первую очередь определяют характер, климат и направление развития международных отношений. Цель межгосударственных отношений - создать наиболее выгодные условия функционирования и развития самих государств. Результатом межгосударственных отношений могут стать и становятся объединения государств на основе норм международного права - так называемые, межправительственные организации (например, ООН, ЮНЕСКО, МОТ, ВОЗ и др.).
Однако картина международных отношений была бы неполной, если бы мы не упомянули такой важный элемент их структуры, каким являются неправительственные организации, т.е. любые международные организации и объединения, не учрежденные на основе межправительственных соглашений. Среди 2500 подобных организаций, основанных на общности конкретных целей и профессиональных интересов, следует в качестве примера назвать Международный Красный крест, Международную ассоциацию юристов-демократов, Международный олимпийский комитет, Римский клуб, Комитет по исследованию космического пространства, Организацию солидарности народов Азии и Африки, Пагуошское движение, "Врачи мира за предотвращение ядерной войны", Социалистический интернационал, "Группу тридцати" и многие другие.
Основные теории и школы международной политики.
По мнению подавляющей части политологов и социологов, на сегодняшний день нет единой теории, объясняющей природу и закономерности международных отношений. К числу основных теорий относятся: классический идеализм, реализм и неомарксизм
В период между двумя мировыми войнами в США окончательно оформляется подход исследования международной политики, обозначенный как либерализм. Другое название этой школы - идеализм. Исходной идеей этого направления является убеждение в том, что все международные отношения можно регулировать с помощью морально-этических и правовых норм. Целью международной политики государств должно стать достижение мира. Войны и конфликты, согласно этому подходу, можно преодолеть посредством распространения ценностей демократии, создания системы коллективной безопасности, действующей по принципу "один за всех и все за одного". Большая роль при этом отводится международным организациям, способствующим развитию взаимовыгодного сотрудничества и обмена между странами и выполняющим функции миротворчества. После первой мировой войны эту модель международных отношений пытался воплотить в жизнь американский президент В. Вильсон, разработавший программу создания Лиги наций. Позже эта традиция нашла воплощение в деятельности президентов США Д. Картера и Дж. Буша-старшего. Идея коллективной безопасности присутствовала и во внешнеполитической доктрине СССР 70-80-х гг.
Основным оппонентом "либерализма" выступает школа политического реализма. Она стала доминирующим подходом в годы холодной войны и не потеряла значения и сегодня. Теоретические истоки этого подхода восходят к идеям Н. Макиавелли и Т. Гоббса, которые рассматривали политику как преобладание силы. Но задолго до них смысл подобного понимания взаимоотношений между народами выразил древнегреческий историк Фукидид в известной формуле "сильные делают то, что им позволяет их мощь, а слабые принимают то, что они должны принимать".
Основными положениями политического реализма являются следующие: идея анархичной и конфликтной природы международных отношений. Коллизии и войны -естественное состояние мировой политики. Причина мировой нестабильности кроется в отсутствии верховного арбитра. Если в политических отношениях каждой страны присутствует иерархичность, субординация, правовая регламентация, то в международной среде отсутствует какая-либо правящая структура, способная поддерживать порядок. Поэтому каждое государство, защищая свои интересы, может рассчитывать только на себя и использовать любые средства; главными и единственно значимыми субъектами международных отношений являются государства, которые в своей политике руководствуются собственным национальным интересом. Интересы одного государства находятся в противоречии с интересами других, т.к. каждая сторона заинтересована в обладании ресурсами, которые всегда являются дефицитными; государство стремится обеспечить собственную безопасность (выживание) и может даже стремиться к доминированию. Согласно взглядам одного из родоначальников этого направления Г.
Моргентау, сущностью мировой политики является борьба государств за доминирование: стремление его сохранить, упрочить или продемонстрировать; возможности доминирования зависят от мощи государства, показателем которой является его способность влиять на поведение других государств. Каждое государство стремится извлечь максимум выгод и преимуществ из своего положения; единственная реалистическая возможность обеспечения мира заключается в нахождении баланса сил, т.е. достижения равновесия между государствами. Только угроза применения силы, а более всего - взаимного уничтожения, позволяет сохранить стабильность в мире. Сторонники политического реализма скептически относятся к возможности регулирования международных отношений с помощью норм права и моральных ценностей, хотя и не отрицают необходимости гармонизации этих отношений; достижение баланса сил предполагает деятельность государств на национальном уровне (наращивание военной и экономической мощи) и международном уровне (создание коалиции союзников, ослабление противников).
Сторонники этого подхода видят гарантии сохранения стабильности в поддержании многополярного баланса сил, в то время как биполярный или однополярный мир таит в себе опасность угрозы миру. При этом однополярность (доминирование одной сверхдержавы) рассматривается как самая нестабильная система, поскольку заставляет другие государства предпринимать меры по восстановлению баланса сил.
Элементы как идеализма, так и реализма можно проследить во внешнеполитических доктринах ряда стран. Соединение двух подходов наблюдается и в концепции внешней политики России: признание необходимости перехода к многополярному миру в XXI в. сочетается с идеями интеграции и регулируемой системы безопасности, миротворчества и разоружения на региональном и глобальном уровнях.
Либерализм и реализм представляют собой традиционные школы изучения международных отношений. Им противостоит неомарксизм, который рассматривает характер международной среды в категориях господства и подчинения: экономически слаборазвитые государства (развивающийся Юг) находятся в прямой зависимости от индустриально развитых стран (развитый Север). Одно из наиболее интересных объяснений сущности международных отношений представлено в теории "мир-системы" ведущего представителя этой школы, американского историка и социолога Э. Валлерштейна.
Согласно ученому, современная система "мир-экономики" (капитализма) поляризована и представлена тремя элементами: "ядром" - наиболее развитые страны, мировые лидеры производства, обладающие передовыми технологиями; "полупериферией" - менее развитые страны, уступающие в экономическом развитии государствам "ядра"; "периферией" - слаборазвитые страны, эксплуатируемые "ядром".
Подобная мировая система стала складываться с середины XVIII в. и окончательно стабилизировалась к середине XX в. Не соглашаясь с тезисом марксизма о том, что индустриальное развитие европейских стран осуществлялось исключительно за счет эксплуатации собственных трудовых и хозяйственных ресурсов, Э. Валлерштейн обосновал другое положение: развитие стран "ядра" как в прошлом, так и в настоящем обязано сырью и эксплуатации дешевой рабочей силы "периферии". Что касается государств "полупериферии" мировой экономики, то их положение двойственно: они выступают одновременно как эксплуатируемые и как эксплуататоры слаборазвитых стран. Не исключено, что некоторые из этих государств (к ним можно отнести и Россию) могут изменить свой статус, войдя в состав стран "ядра" (пример тому - Япония), либо раствориться в "периферии". Государства "ядра" господствуют над остальным миром информационно и технологически. Их положение поддерживается также военно-политической силой. Зависимость от них остальных стран проявляется и в необходимости получения экономической помощи.
В целом смысл сущности международных отношений в трактовке неомарксизма раскрывается в следующих положениях: усиление в условиях глобализации поляризации между богатыми и бедными странами, что предопределяет конфликтный характер взаимоотношений между ними. Будущее мировой системы определяется тем, сумеют ли страны периферии сопротивляться навязанной им стратегии; основными субъектами в международной среде являются государства, в основном это великие державы. Сами государства являются проводниками интересов "мир-экономики", под которой понимается взаимодействие транснациональных корпораций (ТНК), интернационализация капиталов, координация между производственными комплексами наличие доминирующей державы (США), распространяющей свое лидерство не только на страны "периферии", но и на страны "центра".
Теория баланса сил, концепции войны и мира.
Эта концепция была разработана в рамках школы политического реализма и получила название теории "баланса сил". Если этот баланс нарушается в результате агрессии одного или нескольких государств или в результате стремительного усиления какого-либо государства по отношению к окружающим его странам (так было с Германией, Японией, в некоторые периоды истории - с Россией, а в наше время таким государством являются США), нарушается стабильность международной системы в целом и вероятен переход к новой системе международных отношений, что обычно сопровождается войнами. Отсюда и знаменитое высказывание Р.Арона, что международные отношения "развертываются в тени войны". В результате этих войн возникают новые системы международных отношений, где условия будут диктоваться стороной победившей в войне, а остальные государства будут объединяться, чтобы составить ей противовес. Принцип равновесия был известен еще в античности (постоянное противостояние и перегруппировка греческих полисов), а озвучен в эпоху Ренессанса, когда Н.Макиавелли выразил идею о том, что необходимо поддерживать определенный баланс между 5 основными государствами Италии. Эти идеи были в дальнейшем развиты идеологами французского и английского Просвещения и унаследованы реалистами. Причем это не осталось лишь теорией: баланс сил вовсю применялся на практике, начиная от политики английского короля Генриха VIII и заканчивая коалиционными блоками в войнах XX столетия. Догматики политического реализма считают, что с изобретением ядерного оружия система, основанная на силе, тем более обоснована, поскольку именно ядерное оружие и является сдерживающим фактором. Несомненно, оно приводит к гонке вооружений и "дилемме безопасности", когда, наращивая оборону, государство провоцирует вооружаться и другие государства. При этом все осознают, что при наличии ядерного оружия, в случае войны тот, кто ударит первым, погибнет вторым, соответственно победа в ядерной войне невозможна, а, значит, нет ни малейшей вероятности начала третьей мировой войны. Отсюда можно сделать вывод, что силовая система международных отношений наиболее соответствует реалиям времени.
"Дипломатический словарь" под ред. А.А.Громыко объясняет "Баланс сил" как один из методов достижения внешнеполитических целей, применяемый империалистическими государствами. Истоки политики "Баланса сил" восходят к выработанному еще в Древнем Риме принципу "разделяй и властвуй" (divide et impera).
Классические примеры применения политики "Баланса сил" дает история Британской империи времен расцвета, когда ей удавалось играть роль "арбитра" в международных делах, используя существующие или провоцируя новые антагонизмы между государствами или коалициями государств в Европе. Под предлогом сох ранения "европейского равновесия" Англия попеременно поддерживала то одну, то другую группировку государств, становясь при этом на сторону слабейшей. Суть подобной
политики выражает формула известного английского политического деятеля XIX в. лорда Пальмерстона: "У нас нет вечных союзников и вечных врагов. У нас есть постоянные вечные интересы, и мы им должны следовать".
К числу американских теоретиков "Баланса сил" политики относятся Н. Спайкмен. представители школы "политического реализма" - Г. Моргентау. Р. Страус-Хюпе и др.
В современную эпоху теория и практика "Баланса сил" политики приобрела антисоветскую направленность. В духе политики "Баланса сил" Вашингтон, в частности, пытался строить отношения с Китаем и другими странами. Такой подход в политике ведет к обострению международной обстановки, сеет вражду между государствами, рождает взаимные подозрения, создает атмосферу недоверия. Политика "Баланса сил" - составная часть "силовой", великодержавной дипломатии империализма. Опасность империалистической политики "Баланса сил" особенно очевидна в ядерную эпоху, когда необходимо делать все, чтобы не разжигать, а, напротив, гасить возникающие споры, добиваться их разрешения за столом переговоров.
Взаимозависимость государств.
Известно, что на ранней стадии своего развития государства, возникшие как образования, призванные, в частности, защищать своих граждан от насилия других народов, не стремились к активному взаимодействию друг с другом. А почти вся последующая история человечества это, в сущности, бесконечная череда межгосударственных конфликтов, противоборств и войн. Союзы заключались лишь на непродолжительное время и, как правило, с целью противостоять нападению или сокрушить общего врага. Они были крайне неустойчивыми, носили вынужденный характер, и нередко бывшие союзники превращались в противников, еще не успев насладиться совместной победой над общим врагом.
Сейчас ситуация иная. Рост населения планеты, увеличение его потребностей в материальных благах, причем как в количественном, так и в качественном отношении, усложнение производственных процессов, повышение их энерго- и наукоемкое™ привели к тому, что почти ни одно государство не может быть полностью самодостаточным, не зависеть от импорта товаров. Процветание и благополучие большинства государств зависит от их внешнеэкономического, внешнеторгового взаимодействия. взаимозависимости друг от друга.
Трудно представить более непохожие государства, чем Соединенные Штаты Америки и Саудовская Аравия. И в то же время мало найдется государств, которые так зависели бы друг от друга и так были заинтересованы во взаимном процветании и благополучии. Объединяют их всего два экономических аспекта (причем первый из них -ключевой): во-первых, Саудовская Аравия является крупнейшим экспортером нефти в мире, а США, во-вторых, ее крупнейшим мировым импортером. Гигантские доходы от продажи "черного золота", Саудовская Аравия ежегодно вкладывает в американскую экономику, что делает его одним из ее выгоднейших и перспективнейших инвесторов.
Таким образом, если государства одновременно зависят друг от друга, они находятся в состоянии взаимозависимости. Взаимозависимость государств, надо полагать, объективное явление современной международной жизни, возникшее в результате глобализации и международного разделения труда, как высшая форма взаимовыгодного сотрудничества государств. Это явление, безусловно, позитивно влияет на международные отношения, в отличие от зависимости
Конечно, приведенный выше пример взаимозависимости государств - один из наиболее простых в современной международной жизни и использован для более наглядной иллюстрации проявления этого феномена. В действительности же эта взаимозависимость намного сложней и включает не только экономический, но и политический и даже правовой аспекты. Взаимозависимость близких по уровню
экономического развития государств, да еще и расположенных в одном географическом регионе, может быть еще более сильной и многогранной.
Взаимозависимые в экономическом отношении страны вынуждены устанавливать нормальные политические отношения друг с другом. Для этого они заключают двусторонние или многосторонние соглашения, вступают в международные организации или учреждают их, то есть создают международно-правовую базу для регламентации своих взаимоотношений. Это очень важно, так как критики либеральных теорий международных отношений совершенно справедливо указывают на то, что взаимозависимость связывает благополучие народов с политикой других стран, которая находится вне их контроля.
Интеграция, это качественно иная, более высокая форма взаимозависимости,
которая включает в себя два компонента: взаимозависимость экономическую и
взаимозависимость политическую. Эти компоненты, конечно же, могут существовать и
отдельно друг от друга, но, первое должно рано или поздно повлечь за собой второе.
Политическая взаимозависимость, например членство государств в одной организации по
обеспечению коллективной безопасности, все же явление низшего порядка, чем
экономическая взаимозависимость, и имеет менее устойчивый и более краткосрочный
характер. Безусловно, все страны мира, так или иначе, зависят друг от друга, ибо
существует вполне очевидная глобальная экологическая взаимозависимость, фактор
которой в недалеком будущем может стать решающим в межгосударственных
отношениях. Но, к сожалению, в настоящее время это осознано далеко не всеми
политиками и даже учеными-политологами.
Итак, взаимозависимость государств способна стать фактором нормализации и улучшения отношений между ними, а также вполне может исключить саму основу возникновения конфликтов между государствами. Но для этого она должна быть достаточно сильной, то есть затрагивать ключевые аспекты выживания государств и, следовательно, иметь экономическую составляющую.
Глобализация.
Идеология глобализма является одной из главных составляющих современного либерального сознания. Напомним, что под глобализмом принято понимать учение о том, что разделение человечества на народы и цивилизации - феномен, свойственный начальным, примитивным этапам общечеловеческой истории. Согласно глобализму, чем дальше человечество - и «передовая» его цивилизация - Запад - продвигается по пути истории, тем больше различия между нациями и цивилизациями стираются, становятся малосущественными, отходят в область прошлого. В конце концов, как верят глобалисты, все народы смешаются и сольются в едином образовании - планетарном, глобальном человечестве, заговорят на одном, общечеловеческом языке, станут субъектами одной, общечеловеческой культуры.
Согласно мнению Бертрана Шнайдера, руководителя «Римского клуба», «впервые общество становится глобальным в силу развития информатики, телевидения». В 90-е годы идея глобализма сменила «постмодернизм» 80-х годов «в качестве ключевого слова, фокусируя общественное и научное сознание». Если исходить из того, что хотя бы отдаленная цель глобализационных процессов состоит «в создании мирового сообщества людей, которые будут следовать приблизительно одинаковым жизненным установкам и максимизировать свое благосостояние не за счет других представителей человеческого рода и не в ущерб им», то здравый смысл, вооруженный неопровержимыми аргументами истории, вряд ли был способен признать такой путь развития возможным.
Информационная революция способна сделать разрывы в уровнях развитости между странами мира не только более широкими, но и практически непреодолимыми, более того, и в развитых странах она будет во все большей степени жестко и необратимо
делить людей по степени их участия и использования информационных технологий и -«практически полной взаимосвязи с этим - по их богатству».
Уже выкристаллизовались общие взгляды на наиболее опасные глобальные вызовы, с которыми сталкивается человечество в третьем тысячелетии. Это опасность ядерной войны, войны с применением другого оружия массового поражения, представляющего угрозу для самого существования человеческого рода
Второе. Сегодня мировое сообщество непосредственно столкнулось с изменением в глобальном экологическом балансе, который подрывает "пакт о сосуществовании" Человека и Природы.
Третье. Это проблема бедности и отсталости огромной части населения Земного шара. Без решения ее всякие проекты будущего обречены.
Наконец, проблема управления процессами глобализации, так как их стихийный по сути дела характер обострил противоречия современного мира и вызва
