Диалект

Существует классическое шутливое определение У.Вайнраха: «Язык – это диалект, у которого есть армия и флот» (и который может, следовательно, заставить других считать себя языком).

Дж. Фишман выделяет два понятия: национализм (nationalism) – чувство, которое развивается из национальности и поддерживает ее, «чувство своей национальности», и государственность (nationism) – т.е. практические проблемы государственного управления. Потребности, диктуемые национализмом и государственными интересами, могут входить в противоречие друг с другом в том, что касается языка. В своей работе он пишет, что есть две области, где язык становится государственной проблемой: государственное управление и образование. Процесс управления требует, чтобы была возможна коммуникация между правительственными учреждениями и между правительством и населением. Для этого должен быть выбран какой-либо язык. С точки зрения государственных интересов, наилучшим является тот язык, который наилучшим образом выполняет эти функции. Точно так же образование требует такого языка, на котором знания могут быть наилучшим образом переданы детям. Для «государственности» свойственно выбирать тот язык, который лучше и дешевле выполняет эти функции.

Для национализма же язык, наряду с религией, культурой и историей, является его главным основанием. Язык – это связующее звено между национальностью и ее «аутентичностью». Это понятие абстрактное и эмоциональное; как пишет Фишман, материнский язык – это часть души, сущность национальности. Другая, не менее важная функция языка для национальности – быть средством «контрастивного самосознания» (contrastive identity). Люди, говорящие на одном языке, чувствуют свое единство и одновременно свое отличие от других людей.

Важным индикатором состояния группы является то, в какой мере она поддерживает и сознательно пропагандирует свой язык – или. напротив, в какой мере она готова от него отказаться. Это понятие языковой лояльности (language loyalty); на русский язык его можно перевести еще и как «приверженность языку». (Вахтин, Головко. С. 39-40).

По определению Ч. Фергюсона, «термин языковая си­туация» (language situation)... относится к общей конфи­гурации использования языка в данное время и в данном месте и включает такие данные, как, сколько языков и какие языки используются в данном ареале, сколько че­ловек на них говорит, при каких обстоятельствах и ка­ких установок и мнений в отношении этих языков при­держиваются члены данного коллектива».

Иное определение языковой ситуации было сформу­лировано Л. Б. Никольским, который писал: «Взаимоот­ношение функционально стратифицированных языковых образований изменяется во времени под воздействием общества и языковой политики и, стало быть, представ­ляет собой некий процесс. Этот процесс распадается на ряд состояний. Каждое такое состояние и есть то, что может быть названо языковой ситуацией». Впоследствии в это определение было внесено уточнение и использова­но понятие «формы существования языка» (литератур­ный язык, территориальные и социальные диалекты, про­фессиональные «языки» и т. п.). В одноязычном общест­ве языковая ситуация определяется как система функционально распределенных форм существования языка, соотнесенных с континуумом языковой коммуни­кации, а в многоязычном — как аналогичная система, где вместо форм существования единственного языка функ­циональному распределению подвергаются разные языки, которые могут иметь функциональные «ранги» сред­ства межнационального, регионального, местного обще­ния, быть языками элиты или широких народных масс.

Языковая ситуация – совокупность форм существования одного языка или совокупность нескольких языков в их социальном и функциональном взаимодействии в пределах определенных территорий: регионов или административно-политических образований.

Языковая ситуация всегда привязана к определенной территории. При описании языковых ситуаций используют три ряда признаков: количественные, качественные и оценочные.

Количественные признаки включают число идиомов (языков, диалектов, говоров, вариантов) на данной территории, число говорящих на каждом из них, число коммуникативных областей, обслуживаемых каждым идиомом.

Качественные признаки языковой ситуации характеризуют соотношение идиомов (родственные или неродственные, разновидности одного языка или разные языки и т.п.), функциональную равнозначность или неравнозначность идиомов, характер доминирующего идиома.

Оценочные признаки – это внешние и внутренние оценки идиомов по разным параметрам: коммуникативная пригодность, престижность, эстетическая ценность и т.п. Совокупность оценок языковым коллективом своего идиома составляет language loyalty – языковую приверженность коллектива.

По количественным признакам различаются одно- и многокомпонентные ситуации; определяются демографическая и коммуникативная сущность каждого идиома. Демографическая и коммуникативная мощности часто не совпадают. По этом признаку выделяют равновесные (коммуникативная и демографическая мощности совпадают) и неравновесные (мощности не совпадают). В неравновесных ситуациях отдельные языки могут быть доминирующими, и по этому признаку их классифицируют как однополюсные и многополюсные.

По качественным признакам выделяют одноязычные и многоязычные ситуации.

Точное число языков не установлено, около 6000. Распределение этих языков неравномерно: в Европе и на Ближнем Востоке вместе – 275 (4%), в обеих Америках – 900 (15%), оставшиеся 81% языков мира приходится на Африку (1900) и Азию с Тихим океаном (3000)

Самой лингвистически богатой страной является Папуа – Новая Гвинея – 850 языков, за ней идет Индонезия – 670 языков, в Нигерии – 410, в Индии – 380, в Камеруне – 270, в Австралии – 250, в Мексике – 240, в Заире – 210 языков. Еще 13 стран имеют каждая от 100 до 160 языков: Бирма, КНР, Малайзия, Непал, Новые Гебриды, Россия, Судан, США, Танзания, Филиппины, Центрально-Африканская республика, Чад и Эфиопия. В этих странах сосредоточено около 5000 языков.

Согласно прогнозу М. Крауса, если темпы исчезновения языков сохранятся, то через сто лет из 6000 языков на Земле останется 600, т.е. 90% языков мира будут утрачены безвозвратно.

Одной из причин быстрого исчезновения языка является целенаправленная государственная политика. Как правило, государство поддерживает государственный язык, в мире на 6000 языков приходится всего около 170 государств, и в 45 из них государственным, официально поддерживаемым языком является английский, в 30 – французский, в 20 – испанский, еще в 20 – арабский и в 6 – португальский. Таким образом, лишь около 50 из 6000 мировых языков (в оставшихся 50 государствах) могут рассчитывать на государственную поддержку.

Процессы языкового сдвига наблюдаются во всех странах. Языковая устойчивость (language maintenance) во многом определяется этноязыковой жизнеспособностью (ethnolinguistic vitality), которая определяется тремя переменными: статус, демография и институциональная поддержка. Статус включает престижность группы в обществе, престижность ее языка в обществе и относительный достаток группы; демография – абсолютное число членов группы, рождаемость, иммиграционное или эмиграционное поведение группы; к институциональной поддержке относятся средства массовой информации, образование, деятельность правительства, культурная деятельность, степень контроля группы над политическими и финансовыми обстоятельствами.

Группе не обязательно иметь высокие показатели по трем параметрам, чтобы чувствовать себя в безопасности. Большие или меньшие шансы выжить имеет группа с высокой суммарной этноязыковой жизнеспособностью.

Национальное государство всегда встает перед необходимостью проведения определенной языковой политики и языкового планирования (строительства). Языковая политика государства всегда является частью общей политики государства. Государство принимает основные принципы политики в отношении языков, которые имеют хождение на его территории, и реализует эту политику в виде языкового планирования. Языковое планирование – это часть более широкого понятия «языковая политика», или, точнее, - это реализация языковой политики.

В процессе языкового планирования могут участвовать общественные силы и даже отдельные люди. Общественные группы могут печатать книги на языке, который они хотели бы сохранить, организовывать преподавание этих языков, культурные события на этих языках и т.п.

Действия отдельных людей иногда также приводят к заметным изменениям в судьбе языка. Наиболее известны:

Сэмюэль Джонсон (Samuel Johnson, 1709-1784) – крупнейший английский писатель, драматург и лексиколог, составитель нормативного словаря английского языка(A Dictionary of the English Language, 1755), который сыграл огромную роль в стандартизации английского языка XVIII века. Значение этого словаря, многократно переиздававшегося, сохраняется до сих пор.

Норвежцы Ивар Аасен (Ivar Aasen, 1813 – 1896) и Кнуд Кнудсен (Knud Knudsen, 1812-1895) в середине XIX века создали и возглавили группу энтузиастов, благодаря усилиям которой в конечном счете появился второй норвежский язык (ландсмол), созданный на базе норвежских диалектов. Этот язык впоследствии стал одним из двух литературных норвежских языков (параллельно с языком бокмол) и известен сегодня под именем нюнорск.

Самый уникальный пример - Элизер Бен-Егуда (Eliezer Ben Yehuda, 1857-1922). Делом жизни этого человека было возрождение иврита как устного языка. В течение 1700 лет иврит не использовался как разговорный язык, а употреблялся лишь для молитвы и чтения свщенных текстов. Бен-Егуда поставил своей задачей создать в Палестине семейный и дружеский круг, в котором говорили бы на иврите. Кроме того, он первым стал издавать на иврите газету и составил монументальный 16-томный «Словарь древнего и нового иврита». Труд Бен-Егуды и его последователей начал давать плоды очень быстро. Уже в начале XX века появилось значительное число ивритских школ и появились первые люди, говорившие на иврите. В значительной степени именно Бен-Егуде Израиль обязан тем, что у страны есть полноценный государственный язык.

Национальная политика включает следующие компоненты: 1) теоретическую программу и ее пропаганду; 2) юридическую регламентацию взаимоотношения языков; 3) административное регулирование; 4) экономические меры.

1. Программно-теоретический компонент. Национально-языковая политика опирается на определенное теоретическое и идеологическое обоснование.

2. Аспекты юридической регламентации и границы действия законов о языке.

В Конституциях СССР 1924, 1936 и 1977 гг. деликатная сфера национально-правовых отношений была регламентирована минимально. Конституция 1977 г. декларировала равенство граждан СССР «перед законом независимо от языка», «возможность обучения в школе на родном языке», «право выступать в суде на родном языке», кроме того, предписывала публиковать «законы СССР, постановления и другие акты Верховного Совета СССР на языках союзных республик». Вместе с тем Конституция не ориентировала на создание гарантий соблюдения провозглашенных общих принципов - например, гарантий обучения в школе на родном языке или гарантий сохранения родного языка

3. Административная практика.

4. Финансово-экономические рычаги.

Конструктивные программы национально-языковой политики, стремящиеся расширить сферы использования определенного языка, предполагают значительное финансовое обеспечение. В таких программах каждый шаг стоит денег.