Понятие этнонационального конфликта

Этнонационализм – это конфликт между этническими группами, в который вовлечено государство. В этом конфликте одна из этногрупп руководствуется идеологией национализма и требует своего политического признания. Требование может быть двух видов: 1) политическая автономия или, что чаще, политическая независимость этногруппы в виде национального государства; 2) политическое преобладание этногруппы, относительно иноэтнического населения. В обоих случаях конфликт происходит по этнической линии, и выполнение требований одной из сторон означает изменение государственного устройства общества.

Нынешняя повсеместность и повторяемость этнонационализма в насильственной форме свидетельствует о затяжном конфликте. Предварительным условием изучения его признаков является определение понятий этногруппы и национализма.

В этнологии продолжается дискуссия о природе этноса (от греч. éthnos – народ, племя), существует ли этническая группа объективно или является субъективным образованием[1]. Дискуссия может быть завершена, если применять системный подход[2]. Он означает, что этногруппа рассматривается 1) частью общества, 2) члены которой включаются в общество через социальные роли и реализацию своих жизненных планов и 3) способны к самоорганизации для взаимодействия с обществом на дополняющей или альтернативной основе. Этногруппа – это динамическая часть общества, члены которой воспринимают аскриптивные и генотипические признаки объединяющей платформой и верят в общее происхождение или общую историю. Поскольку этногруппа функционирует в обществе, она – реальна.

Участвуя в конфликте, этногруппа демонстрирует способность к организованным действиям ради защиты значимой собственности и владений. В социологии данный факт находит терминологическое подтверждение. Термин «этническая группа» применяется в трех значениях: 1) этническая категория; 2) этническая общность; 3) этническая организация[3]. «Этническая категория» – имеющая этноним группа людей с отличительными этническими признаками[4]. «Этническая общность» – группа, воспринимающая свои этнические признаки объединяющей основой. «Этническая организация» – этнообщность, имеющая группу с инструментальными целями (организация использует этнообщность средством достижения внешних целей). Данная терминология учитывает групповую динамику: превращение этнической категории в этнообщность и в организованную группу, участвующую в конфликте.

Членство в этногруппе определяется по неполитическим критериям – традиционная территория проживания, отличающиеся язык, культура (обычаи и религия), цвет кожи. Эти признаки являются аскриптивными в том смысле, что они находятся за пределами индивидуального контроля и с ними соглашаются. К этногруппам относятся взаимодействующие племена, народности или народы, группы коренных жителей и этнических иммигрантов, а также этногруппы, имеющие различный статус в обществе, именуемые нациями и национальными меньшинствами.

Демографы[5] и социологи-регионоведы[6] включают в понятие этноса территорию традиционного проживания этнообщности. Определение этнической родины позволяет изучить характер поселения людей, живут ли они на родной земле или в иных регионах, в городах или сельской местности. Этногруппы могут перемещаться свободно и принудительно, оставаться желанными или нежеланными пришельцами, подвергаться ассимиляции или сопротивляться аккультурации. Следует отметить, что социологическое понятие этногруппы подразумевает не только актуальную, но и мифическую родину, предполагаемое место происхождения этноса. Об этом свидетельствуют «регионы неспокойствия», где соединяются две и более этнические родины. В этих регионах политика местных правительств и этнических организаций может варьироваться внутри широких границ действий (от аккомодации до притеснения), ведущих к примирению или поляризации отношений.

Поведенческие проявления этнической идентичности в формах сотрудничества или солидарных акций свидетельствуют о психологической функции этногруппы в обществе. Культура этногрупп задает жизненные ценности, защищает индивидуальное самочувствие, удовлетворяет потребность в психологической стабильности в изменчивом мире. Данная функция осуществима через самоидентификацию индивидов с этнообщностью, делегирование группе доли ответственности за себя и готовность принять долю ответственности за других[7]. Этногруппа осуществляет психологическую функцию на основе этнических классификаций. В этнонимике классификации имеют когнитивный характер и направлены на смысловую упорядоченность отношений группы и общества[8]. В повседневной жизни люди пользуются этнонимией, поскольку стремятся к пониманию намерений, которые могут зависеть от этнической идентичности индивидов. В конфликте присоединение к группе и этнонимия являются мобилизационными ресурсами этноорганизации для поддержки статусных или властных требований.

Несмотря на практику этнической ассимиляции и смешанных браков, этнические группы сохраняют способность к генетическому самоувековечению расовых различий. Генетики на основе научных данных заявляют о видовом разнообразии генетического кода и невозможности чистого размножения расы. Согласные с этим утверждением антропологи отмечают сохранение расовых различий под воздействием традиционной культуры. При совпадении территории проживания этногрупп с замкнутостью брачных связей воспроизводятся особенности физического строения людей (цвет кожи, лицевые черты, тип волос)[9]. Эти особенности воспринимаются этническими признаками при условии веры людей в общее происхождение и общую историю. Согласно М. Веберу, «субъективная вера может поддерживаться сходством физического типа и обычаями, или воспоминаниями о колонизации и миграции; не имеет значения, насколько объективно существует кровная связь»[10].

В соответствии с вышеприведенным определением этногруппы другие социальные категории и группы не являются этническими. Историческая этнология[11] и социальная антропология[12] изучает автономные родовые общества или племена. Они обладают аскриптивными свойствами и генетически самоувековечиваются. Социологически племена могут считаться этногруппами в том случае, если они взаимодействуют с более широкой социальной средой, например, образуют союз племен. Понятие этногруппы не тождественно аскриптивным, но генетически не самовоспроизводящимся группам детей, взрослых, мужчин, женщин, безбрачных, гомосексуалистов, вегетарианцев, душевно больных. Не относятся к этническим группам семья, социальный класс, каста, сословие, корпорация, государство. Понятие этногруппы не охватывает неаскриптивные категории учащихся, рабочих, фермеров, специалистов, домашних хозяек, людей творческих профессий, чей жизненный путь зависит от личного выбора и мобильности.

Таким образом, в изучении этнонационального конфликта системный подход позволяет завершить дискуссию о природе этногруппы. Понятием этногруппы мы будем обозначать динамическую часть общества, члены которой воспринимают аскриптивные и генотипические признаки объединяющей основой, верят в общее происхождение или общую историю и способны к самоорганизации ради защиты значимой собственности, культурной самобытности и политического признания.

Понятие национализма производно от термина «нация». Термин «нация» многозначен. В изучении этнонационализма важно учитывать два смысла данного термина: 1) государственная общность граждан; 2) этнополитическая общность[13].

В этатистском смысле термин «нация» обозначает «государственную общность граждан». В этом значении он принимается в конституционном и международном праве, в документах ООН[14]. Он вошел в словоупотребление в конце XVIII века (фр. nation – «народ-государство»). В эпоху Французской революции нация понималась народом, т.е. совокупностью граждан, чей коллективный суверенитет и воля образуют государство[15]. В международном праве принцип полновластия народа был впервые зафиксирован в 1945 г. в уставе ООН (п. 2 ст. 1). Общепризнанное конвенциональное толкование принципа национального самоопределения было закреплено в ст. 1 Пактов о правах человека 1966 г.: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие»[16]. Принцип национального самоопределения подтверждает правоспособность этнообщности требовать признания своего политического самоопределения у государства и мирового сообщества. Он отрицает сецессию, односторонний выход из государства его части.

Производные от этатистского смысла «нации» термины «национальность» и «национализм» имеют в конституционном праве следующие значения. «Национальность» означает гражданство. В демократическом государстве термин «национальное равноправие» подразумевает равноправие граждан государства независимо от их этнической принадлежности. Критерием принадлежности людей к гражданской общности являются гарантированные государством индивидуальные гражданские права[17]. Соответственно, слово «национализм» приобретает значение гражданского патриотизма, лояльности к государству2-3.

Термин «нация» (лат. natio – род, народ), имеет второе значение «этнополитическая общность». Он означает этногруппу, имеющую свое правительство или желающую его иметь. По данным Э. Хобсбаума, этнополитический термин «нация» получил первоначальное распространение в Европе во второй половине XIX в. и в XX в. – на других континентах. Его пропагандировали этнонационалистические движения4. Этноорганизация может ограничиваться требованием политической автономии, предоставлением части населения государства широкой степени самостоятельности в решении вопросов внутренней жизни и атрибутов государственности. В теории конституционного права требование именуется «национально-территориальной автономией» (в унитарных государствах) и «национально-государственной автономией» (в федеративных государствах). Гораздо чаще этноорганизации требуют территориального отделения или воссоединения этногруппы и создание национального, этнически гомогенного, государства.

Производный от этнополитического смысла «нации» термин «национальность» означает совпадение этнической и гражданской принадлежности людей, проживающих на территории государства. Совпадение возникает при реализации коллективного права этногруппы на политическое самоопределение. Это право является гарантией индивидуальных прав в этнически гомогенном государстве. Правительство имеет ту же этническую идентичность, что и большинство граждан. Государство подтверждает в своем названии, официальном языке и символике имя доминирующей этнонации («национального большинства»). Создание этнически гомогенного государства в полиэтничном регионе ведет к понижению политического статуса остальных этногрупп. Если доминирующая этнонация обладает правительственной юрисдикцией, то политически субординированные этногруппы («национальные меньшинства») этой юрисдикцией не обладают. При демократизации государства принцип этнической национальности становится конфликтогенным фактором.

В этнополитическом смысле понятие национализма обозначает идеологию. Она отстаивает превосходство собственной этногруппы, недоверие и враждебность к другим этногруппам и содержит требование политического признания этногруппы в обществе[18]. Этноорганизация использует национализм мобилизационным средством в этническом конфликте. Если лозунги национализма находят поддержку у широких слоев населения, этноорганизация становится массовым движением. Националистическое чувство отличается от гражданского патриотизма. В гражданском патриотизме государственная лояльность сочетается с терпимостью различий этногрупп. Национализм – это нетерпимая форма патриотизма2. В политологии понятием этнонационализма обозначается движение, руководствующееся идеологией национализма3. В социологии этнонационализм рассматривается под углом зрения конфликтных последствий политического движения для его участников и общества.

Итак, в изучении этнонационального конфликта мы будем применять понятие национализма в значении идеологии, которая обосновывает требование политического признания этногруппы в обществе и является мобилизационным средством движения за изменение политического статуса или доминирования.

По данным Т. Гурра во второй половине XX в. в этнонациональные конфликты были вовлечены более 80 народов мира, из них более 30 стали участниками этнических войн[19]. Аналогичные данные приводят Д. Кармент и Ф. Харвей[20]. Вопреки факту, что этнонациональные конфликты второй половины XX в. – начала XXI в. имеют продолжительный и насильственный характер, в политологии сохраняется традиционное представление о конструктивных последствиях для общественных систем движения этнонационализма. По мнению М. Березина, Д.Л. Коэм, Г. Мюнклера и других исследователей[21], национальное государство западного образца XIX в. сохраняет преимущество, относительно полиэтнических государств, для модернизации экономики и политической системы. Например, по мнению Г. Мюнклера, в этнически гомогенном государстве быстрее утверждается демократия[22]. Традиционный интерграционистский взгляд на этнонационализм проник в конфликтологию в форме линейного представления о конфликтной динамике.

Л. Крисберг в работе «Конструктивные конфликты: от эскалации к разрешению», полагает, что этнонациональные конфликты конструктивны, поскольку «создают основу для продолжения отношений»[23]. Позитивные последствия для субъектов конфликта состоят, по мнению Крисберга, «в укреплении чувства групповой идентичности и солидарности». «Относительно социальной системы конфликт предотвращает стагнацию и способствует изменению нормативного порядка общества»[24].

Недооценка деструктивных последствий этнонационального конфликта приводит Крисберга к линейной схеме конфликтной динамики: «Большинство конфликтов отчетливо имеют начало, середину и конец; противники планируют свои действия, исходя из этого»[25]. Крисберг называет фазы конфликта. Этих фаз, по меньшей мере, – пять: латентный период (предконфликт), манифестация – эскалация – деэскалация, окончание конфликта. В зависимости от того, как субъекты конфликта определяют ход борьбы, они выбирают стратегии поведения при переходе от одного этапа конфликта к другому этапу[26]. Смена фазы (или этапа) конфликта предопределена поведением сторон на предыдущем этапе и воздействием среды. Линейность этой схемы состоит в том, что 1) противники отчетливо представляют начало, середину и окончание конфликта и 2) конфликт имеет одно направление – от проблемной ситуации к урегулированию разногласий.

Линейная модель динамики конфликта может усложняться за счет определения ступеней внутри- и межфазовой борьбы. Например, в учебном пособии А.Я. Анцупова и А.И. Шипилова называется пять фаз и ступеней: латентная фаза, отмеченная возникновением конфликтной ситуации, этническим расколом в результате ее осмысления и попытками решить проблему неконфликтными способами, переговорами; открытая фаза, которая включает инциденты, эскалацию противоборства в форме насильственных столкновений; фаза деэскалации конфликта, ведущая к его окончанию, часто с вмешательством третьей стороны; наконец, фаза окончания конфликта, завершающаяся победой одной из сторон или их соглашением[27]. Поскольку эта модель предложена в учебном пособии, ее можно считать устоявшейся в конфликтологии, хотя и не бесспорной или единственно возможной.

Линейная схема динамики этнонационального конфликта применима к тем случаям, в которых борьба институционализирована, кратковременна и утрачивает насильственный характер. Примером этих редких случаев второй половины XX в. является мирное разделение в 1992 г. бывшей Чехословакии на Чехию и Словакию с сохранением отношений кооперации. Главный недостаток этой схемы состоит в том, что она неспособна объяснить характерные для нынешнего мира затяжные конфликты с их деструктивными последствиями. Как верно замечает А.В. Дмитриев, «конфликт полезен тем, что разрешает противоречие. Но какой ценой? Путем разрушения или серьезного повреждения системы, а то и посредством уничтожения одной из сторон…»[28]. Сдерживание этнонационалистического насилия гораздо более конструктивная установка, нежели ожидание позитивных последствий конфликта. Гносеологической причиной интеграционистского взгляда на последствия этнонационального конфликта заключается в недооценке разрушительного принципа этнической национальности в условиях полиэтичного общества.

Насилие, нелегитимное нанесение ущерба противнику, означает, что этнонациональный конфликт имеет скорее негативные, чем конструктивные последствия для участников борьбы и общества. Негативные последствия для конфликтующих сторон обнаруживаются, по мнению Дж. Хеймса, в четырех классах факторов: жизненные потери и непродуктивное потребление ресурсов; ослабление приспособляемости людей к мирной жизни; распространение чувства разобщенности и обострение индивидуальных проблем[29]. Наиболее деструктивным последствием оказываются жизненные потери и непродуктивное потребление физических и духовных сил, человеческих и материальных ресурсов. Они трансформируются в средства давления на противника и затем потребляются в конфликте. Ресурсные потери способны привести к личной неприспособленности к гражданской жизни, депривации, фрустрации и росту девиантного поведения.

Негативные конфликтные последствия для социального окружения заключены в росте жизненного риска, этнических расколах и дезинтеграции социальных систем. Истощение внутренних ресурсов, прерывность коммуникации, разрушение инфраструктуры мирной жизни, способны вызвать катастрофическое состояние социальной системы. Институциональная недостаточность и аномия вследствие затяжного конфликта могут привести к распаду общества. Поэтому прав Р. Дарендорф, что одним из последствий конфликта становится новый конфликт[30].

Этнонациональный конфликт является затяжным конфликтом. В социологию термин «затяжной этнический конфликт», видимо, впервые ввели Э. Азар и Н. Фарах в статье «Структура неравенства и затяжной социальный конфликт» (1981 г.)[31]. Это понятие стало применяться западными[32] и российскими исследователями[33]. В более поздней работе «Затяжной международный конфликт» Азар называл типичные признаки повторяющегося конфликта: 1) отсроченность его окончания; «он кажется нерешаемым и вызывает повышенную озабоченность участников борьбы и окружения, например, конфликт в Ливане»; 2) чередование соглашений и насильственной борьбы в одной и той же структурной ситуации, например, «неразвитость отраслей производства, в которых заняты члены этногруппы, неинтегрированность социальной и политической систем»[34]. Азар отмечает распространенность затяжных конфликтов во второй половине XX в.: «Они не являются уникальным событием. Они кажутся таковыми внешним наблюдателям, которые не прослеживают ход событий в течение длительного времени и склонны принимать соглашения лидеров за окончание конфликта»[35]. Следовательно, затяжной этнический конфликт – это возобновляющаяся насильственная борьба в неизменяющейся структурной ситуации.

Этнонациональный конфликт отличается нелинейной динамикой, чередованием насильственной конфронтации и сосуществования сторон. Конфронтация – это ролевая характеристика конфликта, в котором стороны попеременно выступают в ролях нападения и защиты. В динамическом аспекте конфронтация означает открытую фазу борьбы, она может увеличиваться и уменьшаться, что обозначается терминами «эскалация» и «деэскалация» конфликта. В конфронтации стороны используют силу, включая оружие, для причинения физического, имущественного и морального ущерба противнику. Нелегитимное применение силы, находящееся под запретом внутригосударственных и международных норм права, означает насильственную конфронтацию или насилие[36]. По степени организованности насилия в этническом конфликте Т. Гурр различает следующие формы конфронтации: беспорядок (столкновения, погромы, резня), бунт, заговор с целью свержения правительства, терроризм, партизанская и гражданская война[37]. Данная типология учитывает переход одной формы насилия в другую. Например, периодически возникавшие беспорядки, вызванные конфликтом бенгальцев и панджабцев Пакистана, переросли в 1970-71 гг. в гражданскую войну, завершившуюся образованием Бангладеш. В полиэтничном Бангладеш ситуация отличалась нестабильностью: в 80-90-х гг. произошло несколько государственных переворотов, сменилось 13 президентов, 8 лет общество находилось в условиях военного режима[38].

Сосуществование, именуемое в обыденном словоупотреблении «ни мира, ни войны», возникает в ходе этнического конфликта, когда противники вынуждены признать невозможность победы одной стороной. Сосуществование означает переходный период от насилия к кооперации и наоборот. С динамической точки зрения, сосуществование – это повторная латентная фаза затяжного конфликта. В этот период стороны прекращают открытые военные действия, но сохраняется скрытая борьба в форме партизанских и террористических акций и антипартизанских и антитеррористических операций. В период сосуществования этнический конфликт возвращается в управляемую фазу. Возобновляется кооперация сторон, но продолжают действовать конфликтогенные факторы. Относительно кооперации они имеют большее воздействие на последующие акции этногрупп и государства. Сосуществование означает, что открытое насилие может возобновиться и затем вновь быть отвергнуто мирными переговорами и соглашениями[39].

Этнонациональные конфликты отличаются повышенной кровопролитностью. Д. Бойман отмечает, что во второй половине XX в. этнические конфликты превратились в доминирующую форму насилия в мире, более кровавую, чем межгосударственные войны. В 1990-х гг. эти конфликты привели к гибели миллионов людей, десятков миллионов беженцев и материальным потерям, исчисляемым в миллиардах долларов[40]. По данным Ч. Кауфмана, этнические войны в тенденции более длительны, чем межгосударственные войны[41]. В. Вальтер и Д. Шнайдер отмечают, что этнические войны, в сравнении с межгосударственными, с большим трудом поддаются прекращению посредством переговоров[42]. Этнонационализм сдерживает распространение демократии. Доверие, честность, готовность выполнять волю большинства, необходимые для демократии, с трудом сохраняются в атмосфере страха и нетерпимости, сопровождающих затяжную борьбу.

Для этнонациональных конфликтов характерно регулярное повторение насилия. После Второй мировой войны возобновлялись конфликты в Анголе, Бурунди, Индии, Ираке, Руанде, Судане, Турции, Шри-Ланка и Эфиопии. В этих странах редкие мирные годы прерывались возобновлением войны. Вследствие повторения этнических войн, гибли миллионы людей. Во многих случаях насилие возобновлялось с увеличивающейся интенсивностью. По данным И.С. Иванова, погромы и войны в Руанде в 1950-х, 1960-х, 1970-х гг. привели к гибели десятков тысяч людей, в 1990-х гг. – сотен тысяч людей[43]. В Ираке курдско-иракский конфликт также проходил с увеличивающейся интенсивностью: беспорядки, инициированные курдскими организациями в 1950-х гг., привели к ответным погромам и резне курдов, затем к войнам в 1960-х и 1970-х гг., которые были прерваны признанием автономии Иракского Курдистана в 1974 г.[44]. Затяжные этнические войны в Судане и Анголе кажутся бесконечными. Во всех этих конфликтах проводились мирные переговоры и подписывались соглашения об урегулировании споров. Паузы в войне использовались радикальными сторонами для мобилизации новых ресурсов и возобновления вооруженного конфликта повышенной интенсивности.

Местные этнонациональные конфликты распространяются в региональном пространстве и выходят за пределы государства. В затяжном конфликте участвуют внешние силы, прежде всего пограничные государства, например, конфронтация Индии и Пакистана по Кашмирской проблеме. Затяжной палестино-израильский конфликт инициировал арабо-израильские войны. На альтруистском уровне гуманитарная помощь беженцам превращается в пособничество, если беженцы становятся резервом боевиков. Внешнее правительство включается в региональный конфликт через оказание материальной, военной и моральной поддержки одной из враждующих сторон. Военное вмешательство стран НАТО в этнические конфликты бывшей Югославии 90-х гг. обнаруживает одностороннюю поддержку сепаратистов[45]. Если внешнее правительство не оказывает активную поддержку участникам этнического конфликта, частные группы третьей страны превращаются в союзников конфронтации, например, на Ближнем Востоке, в Афганистане, на Юге России и в других регионах мира. Неспособность правительств контролировать местный политический экстремизм приводит к образованию международного терроризма. Он становится препятствием урегулирования этнических конфликтов и создает глобальную угрозу безопасности[46].

Итак, понятие этнонационального конфликта обозначает столкновение этнических групп, в которое вовлечено государство. Конфликт инициирован одной из этногрупп общества, руководствующейся идеологией национализма и требующей своего политического признания в виде автономного правительства, государственной независимости или политического преобладания. Принцип этнонационализма заключается в совпадении этнических и территориальных границ государственного образования. Сторонники национального государства усматривают его преимущество в темпах модернизации экономики и политической системы в условиях предполагаемого отсутствия межэтнического напряжения. При этом недооценивается полиэтничность населения территории государства, обусловленная прошлой историей. Принцип этнонационализма противоречит территориальному разделению государства, его целостности.

Распространение западноевропейского образца национального государства в XIX в. в полиэтничных регионах мира привело к затяжным этнонациональным конфликтам. С очевидностью они обнаружились во второй половине XX в. – начале XXI в. Интернационализация социальной жизни, однотипность экономических структур, доступность передовых технологий и оружия создали ситуацию выбора между национальным и многонациональным государством. Признаками затяжного этнонационального конфликта являются: отсроченность окончания, чередование соглашений и насилия в неизменяющейся структурной ситуации, повышенная кровопролитность, пособничество враждующим сторонам внешних сил, распространение местного конфликта за пределы границ государства. Затяжной этнонациональный конфликт длится годами и десятилетиями. Он не может быть урегулирован, пока отсутствует государственный контроль насильственной борьбы.