Основы философии 21 страница

Кризис классической рациональности требует отказа от ее абсолютизации и уточнения самого понятия цели общественного прогресса.

Во-первых, рациональность не может не быть относительной и не связанной с риском. Человек взвалил на свои плечи ответственность за свои решения и только ему решать, что делать и как поступать. А с его принципиально ограниченным умом нельзя избежать риска. Риск имманентен для процесса жизни. Если риск понимать как иррациональное, то тогда рациональность неразрывно связана с иррациональным. Одно не существует без другого. Это и есть одно из проявлений нового понимания рациональности.

Поскольку риск неустраним, постольку рациональный анализ целей и средств их достижения должен заключаться в поиске наименьшего риска, в нахождении наиболее оптимального (значит, можно под страховаться) и несущего наименьшие потери решения.

Но может ли общество сформулировать конечную цель своего развития? Может быть, у общества в принципе отсутствует конеч­ная цель? И всякое подчинение средства цели, какой бы желательной она не казалась, опасно?

Видимо, такую цель как следствие естественной или социаль­ной необходимости сформулировать нельзя. В решении этой про­блемы приходится руководствоваться философскими соображе­ниями о диалектике цели и средства, а также достижениями обще­ственной духовной деятельности, взятой во всем ее объеме.

В качестве основной ценности информационно-технического общества может стать сам человек. Можно было бы сказать, что высокий уровень производства и потребления – это лишь пред­посылка для всестороннего развития каждой личности. Однако каковы критерии этого всестороннего развития? Возвышенные потребности и развитые всесторонним образованием способности — это основное богатство общественного индивида? Расцвет личности, полная гуманизация социально-экономических отношений и полное удовлетворение людей самими собой? Их не будет угне­тать соседство обездоленных и эксплуатируемых, оскорбленных и угнетенных. Они смогут жить полной жизнью, наслаждаясь ра­достью своего существования.

Можно ли считать этих самовлюбленных гедонистов высшей целью и ценностью? Ближе к истине представление о принципиальной открытости человека, его незавершенности, не позволяю­щей формулировать как цель достижение какого-то состояния личности. Человек разомкнут; он все время созидается, не имея ни ясных целей, ни каких-то предпочтений, ни определенной конечной модели совершенства. Человек принципиально свободен. Это значит, что человек — если он творческое начало, а он имен­но таков — всегда будет несчастлив, всегда будет в поиске, всегда будет не удовлетворен наличностью.

Я жить хочу, хочу печали

Любви и счастию назло.

Так сформулировал этот парадокс поэт Хаос, иррациональ­ность, трагедия внутри человека и это предполагает новый тип рациональности, допускающей хаос и иррациональность.

Развернутое понимание нового типа рациональности, на наш взгляд, включает в себя следующее:

1) относительность разумности социально-практического спо­соба бытия человека и абсолютность мудрости природы, не допус­кающей саморазрушения;

2) приоритет смысла существования человека над частной целью, общекультурных ценностей над техническими, экономическими и политическими средствами их обеспечения, общекультур­ной деятельности над ее частным выражением, научным исследованием и техническим проектированием, что предполагает соци­альную ответственность науки и ее представителей за последствия своей деятельности перед человечеством;

3) в соответствии с техническими, экономическими и политическими возможностями обеспечение человеку его творческой роли;

4) максимальная гуманизация труда и системы социально-эко­номических отношений;

5) адекватность соотношения социального и биологического в человеке с целью сохранения его здоровья и культивирования его генофонда;

6) гармонизация отношений человека с природой за счет со­хранения равновесия в ней и поощрения такой инструментализации природных процессов, которая укрепляет это равновесие.

Такое содержание рациональности диктуется нынешним состо­янием производственного, социально-экономического и культур­ного развития общества.

Тема X. ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ СОВРЕМЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ПЕРЕД ЛИЦОМ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ

Философия рассматривает общество не только как социально-практический способ бытия, но и как постоянно совершенствую­щуюся систему. Но что такое общественный прогресс и каковы его критерии? Зная закономерности развития общества, можно предвидеть и прогнозировать будущее. Перед лицом глобальных проблем общество особенно остро нуждается в научном предвиде­нии, в трезвой оценке своих перспектив и грозящих опасностей.

1. Философские концепции исторического процесса

В философии наблюдается многообразие концепций исторического процесса. В рамках, например, натурализма, осуществляется попытка отождествления человека с животным в объяс­нении истории законами природы. Так, английский философ Г. Спенсер считал основным законом истории выживание наиболее приспособленных индивидов и народов к условиям существования, «Весь исторический ход общественной жизни является ни чем иным, как прогрессирующим приспособлением че­ловека в его естественной живой среде». Происходящее при этом совершенствование рода человеческого основывается на выми­рании неприспособленных и выживании приспособленных (17. Т. 2. С. 373). Линию натурализма в настоящее время продол­жает социобиология.

Идеалистический подход к обществу находим у Гегеля. Исто­рию определяет самодвижение мирового духа, которое завершает­ся его самопознанием.

В историческом материализме, сформулированном в идеоло­гии марксизма, провозглашалась первичность общественного бы­тия по отношению к общественному сознанию и активность воз­действия общественных идей на бытие.

В XX в. решающее значение материального производства, про­изводственной техники и экономики в общественной жизни ука­зывают американские мыслители Белл и Ростоу. Они полагают, что в зависимости от того, каким является материальное произ­водство, таким формируется тип цивилизации.

Еще более сложным для философской мысли оказывается во­прос о содержании и направлении исторического процесса. Рас­смотрим некоторые, широко распространенные точки зрения по этому вопросу.

Начало философскому анализу исторического процесса в ев­ропейской культуре положил Августин Блаженный. Он рассмат­ривал историю с позиций провиденциализма. Провиденциализм — это религиозное понимание истории как проявления воли Бога, осуществление заранее предусмотренного божественного плана «спасения» человека.

Августин различал два вида человеческой общности: «град зем­ной», т.е. государственность, которая основана на «любви к себе, доведенной до презрения к Богу», и «Град Божий» — духовную общность, которая основана на «любви к Богу, доведенной до презрения к себе». Последняя, согласно Августину, и ведет чело­вечество по истории к обретению единства с Богом.

«В основу периодизации истории человечества Августин поло­жил "Библию". Он разделил историю на шесть периодов. Пять периодов у него связаны с ветхозаветной историей. Шестой пери­од начался с первого пришествия Иисуса Христа. Он закончился "вторым пришествием", "Страшным судом"» (78. С. 445).

Начиная с Возрождения и особенно в эпоху Просвещения, раз­вивается рационалистический взгляд на историю. Так, француз­ские просветители XVIII в. утверждали, что ход истории опреде­ляется идеями. Кант же полагал, что всемирная история есть реа­лизация «плана природы» при активном участии людей, направ­ляемых философским разумом.

Развернутую объективно-идеалистическую картину исторического процесса нарисовал Гегель. Согласно ему, в истории общества реализуется содержание Мирового Духа. Моментами и ступенями развития мирового духа Гегель считал деяния отдельных народов. Дух не только «витает над историей, как над водами, но действует в ней и составляет ее единственный двигатель» (21. Т. 3. С. 370).

Впервые в истории философской мысли Гегель поставил вопрос о наличии в историческом процессе объективной закономерности. Дело в том, что в понимании Гегеля «Разум», направляющий ход истории, — это обнаруживаемая в ней необходимость, не зависящая от сознательных целей участников исторических событий Гегель не считал источником этой необходимости ни Бога (его функции приписаны «Разуму», который только поэтому именуется «божественным»), ни природу, а связывал ее исключительно с деятельностью людей. Заявляя, что всемирно-исторический процесс совершается разумно, он считал «разумным» в нем то, что является «бессознательно для людей в итоге их действий» и что оказывается исторически существенным, «грандиозным», какие бы внешние «малые силы» не участвовали в его порождении. И Гегель делает вывод, что, хотя основная масса людей руководствуется в своих действиях сугубо личными интересами и страстями и в известной мере осуществляет их, все же в результате получается нечто отличное от их намерений.

Согласно Гегелю, «Разум» (Бог) дает людям действовать как им угодно, не стесняет игру их страстей и интересов, а получается то, что именно он желает. «Во всемирной истории благодаря дей­ствиям людей вообще получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся и которых они достигают, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых они желают» (22а. С. 79).

Маркс и Энгельс разработали диалектико-материалистическую концепцию исторического процесса. Согласно ей, основой сущест­вования и развития общества является материальное производство. «Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще» (44. Т. 18. С. 6).

Способ производства — это конкретно-исторический способ добывания людьми средств к жизни. В структурном отношении он состоит из двух взаимосвязанных элементов — производительных сил и производственных отношений.

Производительные силы и производственные отношения находятся в диалектическом единстве. В этом единстве главной стороной являются производительные силы. Каковы произво­дительные силы, таковы и производственные отношения. С из­менением производительных сил рано или поздно меняются и производственные отношения. В свою очередь, производственные отношения оказывают активное обратное воздействие на развитие производительных сил. Они могут стимулировать или тормозить их развитие.

Диалектическое единство производительных сил и производственных отношений выражается в законе соответствия производственных отношений уровню и характеру развития производительных сил. Суть этого закона заключается в следующем: для бесперебойного, поступательного развития производительных сил – а они являются основой существования людей и удовлетворения их постоянно растущих потребностей — необходимо, чтобы производственные отношения соответствовали им, способствовали их развитию. Если это соответствие нарушается, если производственные отношения отстают в своем развитии, наблюдается замедление темпов роста производительных сил, нарастание кризисных явлений в экономике.

Высшим проявлением несоответствия между новыми производительными силами и устаревшими производственными отношениями является конфликт между ними. Конфликт оказывает разрушительное воздействие на все стороны экономической жизни общества.

Выход из кризиса требует приведения производственных отношений в соответствие с уровнем и характером развития производительных сил. Это осуществляется двумя путями. Во-первых, революционной ломкой устаревших производственных отношений, заменой их принципиально новыми производственными отношениями. Так, Великая Французская революция (1789 г.) ликвидировала господство феодальной собственности и утвердила буржуазную. И во-вторых, путем постепенной трансформации одной формы собственности в другую. Примером может служить отмена крепостного права в России (1861 г.), что стимулировало развитие капитализма в стране.

Итак, материальное производство – основа существования общества на каждом данном этапе, а его диалектическое развитие обусловливает поступательное движение общества.

Важное место во взглядах Маркса и Энгельса занимает учение об общественно экономических формациях. Общественно-экономическая формация — это исторически определенный тип общества, представляющий собой особую ступень в его развитии. Таких ступеней в истории общества Маркс выделил пять: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, буржуазную и коммунистическую. Правда, Маркс говорил и об особом, азиатском способе производства, но свои соображения на этот счет не оформил в виде учения об особой общественно-экономической формации.

Ранее уже говорилось о недостатках и схематичности формационного подхода. Отметим в контексте темы лишь один аспект социально-исторического учения марксизма. Здесь отсутствует четкое различение синхронных (структурных, внутрифункциональных) и диохронных (собственно исторических) закономерностей. Отметив связь внутри социальной структуры между базисом и надстройкой (это открытие будет обобщено в рамках синергетики как принцип гармонизации подсистем сложных нелинейных систем), Маркс исторические последовательности попытался описать на основании функциональных зависимостей. Как следствие, собственно исторические закономерности оказались вне поля исследования, проявляя себя неким мистическим образом. Отметим, что в синергетике эти процессы описывает концепция бифуркации при наличии веера трендов эволюционного изменения сложной системы. Но это уже конец XX в., а в марксизме научный подход подменялся протаскиваемой «с черного хода» нормативностью т.е. идеологией, против которой так решительно выступал Маркс.

Почему с конца XIX в. и в XX в. разрабатывается цивилизационный подход к истории. Так, Ростоу выдвинул теорию стадии экономического роста, которая получила значительное распространение в социально-экономической литературе. О ней уже говорилось в главе IX данного учебного пособия.

Разновидностью цивилизационного подхода к истории стала и концепция пассионарного взрыва русского историка Л. Н. Гумилева, постепенно, уже после его смерти завоевывающая признание и понимание современников.

2. Общественный прогресс, его критерии и границы

Вопрос о направленности человеческой истории относится к числу тех, которые были и остаются предметом весьма острых дискуссий. И это вполне естественно, ибо общественная жизнь полна самых разнообразных свидетельств того, что в мире происходят необратимые изменения, а вопрос о характере этих изменений — регрессивных или прогрессивных – никогда не был безразличным для людей. Ведь ответ на данный вопрос призван не просто удовлетворять человеческую любознательность, но и дать практическую рекомендацию для повседневной жизни. Этот ответ вооружает людей определенными знаниями, в одном случае предлагает людям смириться перед роковыми последствиями регресса и приближением неминуемого краха, а в другом – воодушевляет их на борьбу за осуществление идеалов прогресса.

В истории философии сложились два варианта решения вопроса о направленности человеческой истории: пессимистический и оптимистический.

Представители первого утверждают, что человеческая история движется по пути регресса, т.е. такого типа развития, который означает деградацию, переход от высшего к низшему.

Впервые эту точку зрения отчетливо сформулировал и обосновал древнегреческий поэт Гесиод (VIII в до н. э.). Он разделил историю на пять веков: золотой, серебряный, медный, бронзовый и железный. По Гесиоду, золотой век отличался высокими нравами, но от века к веку люди развращаются и в эпоху железа, под которой он имел в виду современное ему общество, полностью деморализуются. В результате общество погружается в пучину распрей и конфликтов, господства низменных желаний и страстей.

Идея регрессивного развития общества нашла отражение во многих религиях. Христианство, например, считает, что самым совершенным было состояние Адама и Евы. После их «грехопадения» человечество постепенно деградирует, что завершится «концом света». На вопрос, какой признак «кончины века», Христос, если верить Матфею, сказал: «восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам» (Мф. 24:7).

Как отмечают составители «Краткой философской энциклопедии», ожидание гибели — «основной лейтмотив нынешней истории философии». «Крушение, катастрофа, закат, сумерки, конец – все эти слова встречаются в любом исследовании по истории культуры. Их связывают со старым общественным порядком, со старой системой хозяйства, со всей системой ценностей или, еще более общо – с культурой Запада». Наиболее ярко идею апокалипсиса выразил Ницше: «Вся наша европейская культура уже с давних пор дви­жется в какой-то пытке напряжения, растущей от десятилетия к десятилетию, как бы направляясь к катастрофе: беспокойно, насильственно, порывисто, подобно потоку, стремящемуся к своему исходу, но не задумываясь, боясь задуматься» (39. С. 315).

Внушительную картину деградации западноевропейской куль туры нарисовал Шпенглер в книге «Закат Европы». Сравнивая ее с исчезнувшей древнегреческой культурой, автор предсказывает ее гибель в результате наступления цивилизации, которая, по его мнению, иссушит творческий порыв.

Критически настроен по отношению к прогрессу и Ю. Бохеньский, представитель неотомизма. Он пишет: «какой-то прогресс происходит — и на уровне отдельной личности и на уровне целого народа, и к нему необходимо стремиться». Однако, по его мне­нию, «вера в постоянный прогресс человечества, идущего ко все более высокому, совершенному состоянию, к раю на земле, к "свету" и тому подобному — одно из самых вредных заблуждений, унаследованных от XIX в.» (8. С. 120).

Следует отметить, что соотнесение идей общественного регресса с реальными условиями показывает, что они, как правило, разрабатываются в период глубоких социальных кризисов и потрясений.

Представители оптимистического варианта оценки исторического процесса исходят из того, что в истории господствует про­гресс, т.е. такой тип развития, который означает переход от низ­шего к высшему, от менее совершенного к более совершенному состоянию.

Впервые эту точку зрения отчетливо сформулировал и обосновал французский философ XVIII в. Кондорсэ. В своем труде «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» он разделил историю на десять эпох, которые сменяют друг друга на основе совершенствования разума. Он верил, что наступит время подлинной свободы, когда восторжествует разум, а рабы и тираны будут существовать лишь на театральных подмостках.

В XIX в. французский философ О. Конт разработал учение о трех стадиях развития человеческой культуры теологической, метафизической и позитивной. Закономерную смену этих стадий он рассматривал как поступательное развитие общества.

Прогресс общества в XIX в., по мнению Конта, сдерживается конфликтом между теологической и метафизической философией. Ни обращение к Богу, ни ссылки на сущность исторического процесса не могут помочь людям. Будущее за положительной (позитивной) философией, которая избавит род людской от анархии и революций. И Конт призывал: «Завершая обширное умственное здание, начатое Бэконом, Декартом и Галилеем, создадим систему общих идей, которую положительной философии суждено поставить навсегда во главе рода человеческого, и революционный кризис, мучащий цивилизованные народы, будет совершенно закон­чен» (38. Т. 2. С. 501).

Глубокой верой в поступательное развитие общества проникнута и философия Гегеля. Он различает восточную, греко-римскую и германскую фазы исторического строительства. Восточная фаза выражает свободу одного (деспотизм), греко-римская – свободу некоторых (аристократия и демократия), германская — всеобщую волю, абсолютную свободу. Германский дух в виде прусской сословной монархии и есть дух нового времени, цель которого заключается в самоопределении свободы в ее завершенной форме.

Гегель не считает, что прогресс безграничен. Для него история заканчивается в германском духе», так как «мировой разум» находит в немцах свое адекватное выражение.

В том же оптимистическом русле развивается и учение Маркса об историческом процессе как прогрессивном развитии. Прогресс не есть какая-то самостоятельная сущность или трансцендентальная цель исторического развития. Его понятие имеет смысл лишь применительно к определенному социально-экономическому про­цессу или явлению в строго определенной системе отсчета. Цели, стремления и идеалы, в свете которых люди оценивают историю, сами меняются под влиянием наличных технических, экономичес­ких и политических средств.

Как отмечал Маркс, «так называемое историческое развитие покоится вообще на том, что новейшая форма рассматривает предыдущие как ступени к самой себе и всегда понимает их одно­сторонне, ибо лишь весьма редко и только при совершенно опре­деленных условиях она бывает способна к самокритике» (44. Т. 12. С. 732).

Таким образом, не отрицая поступательное развитие человече­ства, Маркс акцентирует внимание на сложности, многогранности и противоречивости этого процесса.

Прогресс никогда не выступает в чистом виде. Он всегда со­пряжен с потерями, попятным движением в определенном направ­лении, с утратой некоторой части возможного развития. Да, и в оценке прошедшего возможны ошибки и заблуждения — приня­тие за прогрессивное того, что не является таковым.

И все же анализируя историю общества, можно с уверенностью сказать, что она — во всяком случае до сих пор — двигалась в целом по пути прогресса.

Можно выделить следующие наиболее общие показатели исто­рического прогресса. От эпохи к эпохе происходит рост производительности труда на основе совершенствования средств и орга­низации труда; что в свою очередь влечет за собой совершенство­вание рабочей силы, вызывает к жизни новые производственные навыки и знания и меняет существующее разделение труда. Одно временно с прогрессом производительных сил идет увеличение объема научной информации. Наука превращается в непосредст­венную производительную силу общества. Под влиянием прогрес­са в общественном производстве возвышаются общественные по­требности, а также совершенствуются способы их удовлетворе­ния, образ жизни, культура и быт. Более высокому уровню раз вития производительных сил соответствует и более высокая форма производственных отношений и общественной организации в целом. Усиливается тенденция овладения обществом стихийными силами природы и освобождения людей из-под гнета стихийных социальных факторов. Происходит интернационализация обще­ственной жизни в планетарном масштабе, ведущая к формированию и функционированию общечеловеческих идеалов, норм и ценностей. Человечество постепенно превращается в единое целое.

Но главным показателем и критерием общественного прогрес­са является расширение свободы. Свобода — это способность человека к активной деятельности в соответствии со своими намерениями, желаниями и интересами, в ходе которой он добивается поставленных перед собой целей. Следовательно, для того, чтобы определить, является ли данная ступень в развитии общества более прогрессивной по сравнению с предшествующей, необходимо выяснить, насколько полно реализованы в жизни людей данного общества существенные признаки человеческой свободы.

Свобода выбора играет такую же роль в общественном прогрессе, как естественный отбор в биологической эволюции. Имен но благодаря свободе выбора в различных сферах деятельности человек становится активным субъектом общественного развития. Обладая свободой выбора, он может использовать в своей деятельности не только приобретенный им личный опыт, но и достижения общественной культуры. Это сопровождается ускорением по сравнению с биологической эволюцией темпов общественного прогресса, ибо достижения отдельных людей становятся достоянием всего человечества.

Свободная сознательная деятельность, по определению Маркса, составляет родовой признак жизни человека, выделяющий его среди животных, а сама свобода, которой обладают люди в каждую данную эпоху, является необходимым продуктом исторического развития.

В современную эпоху, говоря о критериях общественного прогресса, нельзя игнорировать отношение общества к природе и со отношение биологического и социального в человеке. Не может быть общество прогрессивным, если оно превращает природу в мертвую пустыню. И о каком прогрессе можно говорить, если социальное подавляет природное в человеке, растет количество наследственных заболеваний, ухудшается генофонд человечества, техника самым разрушительным образом воздействует на здоровье людей?

Не только природное начало человека должно соответствовать социальным требованиям, предъявляемым обществом к нему, но и социальные требования должны быть адекватны природе людей. Адекватность друг другу природного и социального в человеке – непременный критерий общественного прогресса на современном этапе.

Каковы границы поступательного развития общества? Будет ли оно бесконечным или когда-то достигнет предела? Эти вопро­сы не являются умозрительными, абстрактно-отвлеченными. Тенденции развития современного человечества таковы, что вызывают глубокую тревогу и озабоченность не только по отношению к отдаленным, но и ближайшим перспективам. Высказывается даже мысль, что человечество достигло пика своего развития, за которым последует его деградация.

Сейчас трудно сказать, насколько основателен столь пессимистический прогноз на будущее человечества. Хотя, в принципе, можно выделить три варианта гибели или прекращения земной жизни:

1. Прекращение жизни в результате ее естественной деградации, естественной смерти. Реализация этого варианта – перспектива очень отдаленная. Во всяком случае многие ученые считают, что это может произойти только через несколько миллиардов лет.

2. Прекращение жизни в результате космической катастрофы. Например, в результате столкновения Земли с крупным космическим телом типа кометы или астероида. Возможность подобного не исключена. Но со времени зарождения жизни на Земле – около 3,8 млрд. лет тому назад – космос щадит нашу планету. Вероятность столкновения не высока.

3. Прекращение жизни в результате неразумной деятельности людей. Так, экологическая катастрофа может привести к гибели не только человека, его и всего живого. Сегодня вопрос о конечности земной жизни наполняется конкретным содержанием и смыслом. Люди, к сожалению, весьма преуспели и в умышленном, и в непреднамеренном создании опасных для жизни средств, так что в конечном счете от их воли и от их решений зависит теперь ее дальнейшее сохранение. Современное человечество оказалось в ситуации, когда конечность или относительная бесконечность жизни определяется его сознательным выбором.

3. Социальное предвидение: виды, типы, методы

Одним из фундаментальных свойств человека как разумного существа является умение предвидеть последствия своих действии и развития природных явлений. Человек по сути устремлен в будущее. Отсюда глубокая законность вопросов: возможно ли в принципе предвидение будущего как ближайшего, так и особенно отдаленного и обладает ли человек необходимыми методами и средствами познания реальных перспектив исторического процесса?

В истории философии вопрос о возможности предвидения ставился неоднократно. И, как всякий философский вопрос, он получил неоднозначное решение.

Вера в возможность предвидения проходит через всю историю философской мысли. На ней построены различного рода социальные прогнозы и утопии. Теория социального устройства государства будущего — органически входила в философию Платона, считавшего, что высшее из всего, что может существовать на Земле, – это справедливое и совершенное государство. Проблемами «конструирования» будущего в различной степени занимались Августин Блаженный, Мор, Фурье, Оуэн, Чернышевский, Достоевский и другие. В русле тех же попыток — оптимистичных и натурфилософских — создавалась утопия марксизма.

В то же время история философской мысли знает примеры и негативного отношения к попыткам предугадать будущее и осу­ществить на этой основе какие-то практические действия. Нега­тивное отношение к предвидению особенно отчетливо обнаружи­ло неокантианство, философское направление конца XIX — нача­ла XX в. Основной его аргумент состоит в том, что история скла­дывается из отдельных событий в их неповторимом своеобразии и поэтому предвидение в этой области не может основываться на науке. Единичными явлениями как таковыми наука не занимает­ся. Их предсказание рационально неопределено.

Негативное отношение к предвидению выразил и К. Поппер. Не отрицая в принципе возможности «разного рода социальных предсказаний», он против научной теории исторического разви­тия, которая рационально давала бы прогноз на будущее (53. С. 49–50).

Предвидение — это предсказание тех или иных событий, зна­ние о будущем. Различают обыденное (по приметам), интуитив­ное и научное предвидение. Кроме того, известны религиозные пророчества, оракульские предсказания и гадания.

Научным по методам предвидение развития мировой цивили­зации стало только, пожалуй, во второй половине XX в., когда была осознана гиперсложность цивилизационных процессов и не­достаточность наличных методик. Известный «Римский клуб», который последовательно, на протяжении нескольких десятиле­тий, пытался осмыслить возможные пути развития человечества, предоставив на суд мировой научной общественности целый ряд корректирующих друг друга докладов, особо оговаривал ограни­ченность используемых методик и, следовательно, выводов. Много­факторность социальных процессов, их поливариативность, вир­туальность, недостаточная исследованность важнейших парамет­ров системы связей и процессов делают такие прогнозы чрезвы­чайно сложными. Надежда появилась с попытками использовать метод математического моделирования, осуществляемого с помо­щью самых современных компьютеров (прогноз Н. Моисеева «ядерная зима»). Ученые получили, таким образом, реальный научный метод. Предвидение вышло на уровень научного прогнозирова­ния.