2015-05-10
889
«Запад есть Запад, и Восток есть Восток»... знаменитые строки Киплинга. Казалось бы, столько написано, об этих двух векторах, генеральных линиях развития человечества, проведено столько исследований. Почему же мы снова и снова вынуждены обращаться к этим понятиям? Потому, что мы действительно не можем без них обойтись. Эти темы всплывают постоянно: когда мы рассуждаем об историческом процессе и рефлексируем о себе, когда мы ведем жаркие дискуссии о ментальности восточного и западного человека, когда мы спорим о духовности и современности - всюду присутствуют, латентно или открыто, две большие темы - Восток и Запад. И наша тема не может не обратиться к данным понятиям. Ведь Восток - это колыбель человечества. Запад же - его детство.
Термином Древний Восток обычно называют огромный мир государств, народов и племен, протянувшихся от северного побережья Африки до Тихого океана. Это Карфаген, Ливия и Египет, Месопотамия, Вавилония и Ассирия, Персидская держава. Индия, Китай, Япония. Даже этот неполный список позволяет представить, какую пеструю картину представлял Древний Восток. Это крохотные города-государства Шумера и огромные империи, такие как китайская Хань или Персидская держава Ахеменидов, это Ассирия, которая просуществовала всего несколько десятков лет и Индия с ее многотысячелетней культурой.
Несмотря на определенные различия между странами Древнего Востока, такие как разные климатические, географические; социальные условия, несмотря на то, что население этих стран говорило на разных языках и диалектах, несмотря на то, что. зачастую, эти страны были отделены друг от друга многими тысячами километров и целыми веками, на наш взгляд, все же можно вычленить нечто общее.
Таким общим, конечно же. является важнейшая черта практически всех восточных государств. Это традиционализм, феномен, который занимал едва ли не центральное место в социальной и экономической структуре таких обществ.
Именно сюда, на Восток, протянулся шлейфом и укрепился один из основных постулатов потестарной организации - благоговение перед традицией и авторитетом старины, перед властью старейшин (вождя), которая покоилась на личном авторитете и вере людей в сверхъестественные силы их лидера. Постепенно вся власть сосредоточилась в руках одного человека (правителя города), который был либо предводителем воинов (ведь удачливость человека в военных делах тоже являлась символом избранника высших сил), либо главным жрецом (человек, обладающий знанием тайным, сакральным).
Еще одна черта восточных обществ - кастовость, которая со временем приобрела очень жесткий, почти непреложный характер и кодифицировалась письменно. Доходило до того, что эти законы определяли не только права и обязанности различных социальных групп, но и предписывали каждой из них соответствующую одежду, пищу, допустимый стиль поведения (очень ярко это проявилось, например, в Китае).
Общим является закрепление строгой вертикали власти, где на самом верху этой иерархии располагается властитель (фараон, раджа, император, мандарин), а в самом низу, у ее подножия находится вся остальная масса населения - бесправная и покорная. В руках у властителя сосредотачивается вся власть, он единоличный владелец всей собственности, находящейся в подчиненном ему государстве, именно он распоряжается жизнью людей. Гегель был прав, когда говорил о том, что на Востоке свободен лишь один - деспот.
Безусловно, пытаться дать полный анализ всех восточных стран и государств, невозможно, да мы и не ставим перед собой такой цели. Нам нужно нечто другое - попытаться понять, какое место, какую роль играет сакральная власть в жизни этих обществ?
Для этого мы ограничимся одной великой цивилизацией - Китаем (хотя понимаем, что наш анализ может быть достаточно скупым и неполным).
На наш взгляд, наиболее яркую картину при изучении Древнего Китая, его социальной и идеологической структуры может дать конфуцианство.
Конфуцианство - одна из национальных религий, возникшая в феодальном Китае на основе философско-этического учения Конфуция (в латинской транскрипции Кун-цзы) путем сакрализации его учения, включающая в себя почитание и культ его создателя, получившая там широкое распространение и до сих пор являющаяся в Китае государственной религией.
Воздерживаясь от собственных суждений о сверхъестественном, Конфуций формально одобрил традиционную веру в безличное, божественное, «судьбоносное» Небо («Тянь») и посредничающих с ним духов предков. В дальнейшем это обусловило обретение конфуцианством социальных функций религии.
Нужно сказать, что с самого своего рождения конфуцианство отличалось осознанной социально-этической направленностью и стремлением к слиянию с работой государственного аппарата, чему, собственно и соответствовало теоретическое истолкование и государственной, и божественной («небесной») власти в семейно- родственных категориях и понятиях: «государство - одна семья», император - «Сын Неба» и одновременно - «отец народа».
Государство отождествлялось с обществом, социальные связи - с межличностными, основа которых усматривалась в родовой и семейной структурах. Здесь патриархальные, иерархические отношения были положены в основание всего конфуцианского мировоззрения, а обязанности человека выводились из отношений между отцом и сыном, старшим и младшим. Поэтому принцип «сыновней почтительности» («сяо») был возведен в ранг общей основы всех добродетелей.
Основное содержание учения Конфуция - это учение о правилах поведения и его нормах. Это учение о хорошем управлении государством, о добросовестном отправлении государственной службы, так же как о правильном порядке в семейном быту. При этом оно целиком ориентируется на сохранение и закрепление ритуально-традиционных, сложившихся в Китае с древности семейно-родовых обрядов и культа предков. «Использование ритуала ценно потому, что оно приводит людей к согласию. Путь древних правителей был прекрасен. Свои большие и малые дела они совершали в соответствии с ритуалом. Совершать то, что нельзя делать, и при этом в интересах согласия стремиться к нему, не прибегая к ритуалу для ограничения этого поступка, - так поступать нельзя».[15]
Необходимо отметить, что Конфуций не учил ничему новому; он сам настойчиво повторял, что не излагает никакого нового учения, а требует только строгого соблюдения древних законов и установлений («Я передаю, но не создаю; я верю в древность и люблю ее».[16]) Важнейшим из них было сохранение культа предков, который наряду с обожествлением императора и его власти стал основным содержанием конфуцианского религиозного культа.
По религиозным верованиям китайцев, главнейшая обязанность человека - это сыновняя почтительность и почитание предков.
Именно отсюда вырастает почтение к порядкам в государстве и к чиновникам, которые его воплощают.
Почтительное отношение к отцу, и старшим вообще, перевешивает все другие обязанности человека, даже необходимость быть честным и правдивым. Практически все учение Конфуция выражает присущее традиционалистским общество стремление к стабильности, неизменности, которое оборачивается закреплением за каждым человеком постоянного места в социальной иерархии. Это место определяется в соответствии с его социальной принадлежностью и статусом.
Вообще задача человека - сохранять и поддерживать установленный Небом порядок, в основе которого помещаются традиционные для древних китайцев представления о том, что император - сын Неба, осуществляющий его волю, что он - отец всех населяющих Поднебесную. Этот порядок строго иерархичен, его образуют четыре класса людей, обладающих мудростью. К высшим категориям принадлежат те. кто от рождения обладает высшим знанием, или приобретает его посредством учения (благородные мужи). Низшие категории образуют те, кто учится с трудом, или вообще не способен к усвоению знаний. Это простой народ, который во имя сохранения порядка можно и нужно заставлять повиноваться, хотя и нельзя заставить понимать, почему это необходимо (как мы видим, знания - ключевой момент, характеризующий человека).
Благородный муж у Конфуция стремится познавать волю Неба (ДАО), быть человеколюбивым, честным и искренним. Он ведет себя с достоинством, служа старшим, заботится о младших, он уважительно относится к простому народу, стремится быть с ним справедливым, а не жестоким. «Учитель сказал о Цзы-чане: «Он обладает четырьмя качествами благородного мужа: ведет себя с достоинством, служа старшим, проявляет почтение, заботится о народе, использует народ на общественных работах должным образом».[17]
При таком характере отношений между «высшими» и «низшими», народ отвечает правителю доверием, а это самое главное для крепости государства. Согласно Конфуцию можно пожертвовать (при крайней необходимости) оружием, пищей, но только не доверием, потому что без доверия народа государство не способно выстоять.
Таким образом, в VI-V вв. до н. э. в Китае была создана философско-этическая система воззрений, в центре которой стояли проблемы человеческого поведения, взаимоотношения его с другими людьми и обществом.
Центральным пунктом этого учения был анализ взаимодействия внутренних, духовных ценностей человека, которые выражали задачи его самосовершенствования и охватывались понятием гуманности («жэнь») и внешних социальных и культурных факторов их реализации, охватываемых понятием церемониальности, ритуалов. Средоточием всех благородных и высоких качеств человека здесь являлся благородный муж («цзюнь цзы»), познавший веление Неба (сокровенное знание, доступное не многим) и сочетающий в себе идеальные духовные качества с благородством происхождения и высоким социальным статусом. «Благородному мужу легко услужить, но трудно доставить ему радость. Если доставлять ему радость не должным образом, он не будет радоваться. Но он использует людей в соответствии с их способностями. Низкому человеку трудно услужить, но легко доставить ему радость. Если доставлять ему радость не должным образом, он все равно будет радоваться. Когда он использует людей, он хочет, чтобы они были пригодны ко всему».[18]
Все эти построения базируются на обшей идее почтительного отношения к традиционному общественному укладу и общинно- патриархальным устоям жизни древнего китайского общества, а также на представлении о необходимости универсального равновесия, выливающегося в золотое правило морали (принцип морального равноправия) и требование соответствия слова и дела, должного и сущего (учение об исправлении имен)
Учение о том, что источником порядка, власти и морали является «воля Неба», что правитель - это «сын Неба», а гуманность - прирожденное качество тех, кто управляет, что простой народ чужд добродетелей и лишь посредством жестких церемоний воспитывается в духе преданности и смирения, оказалось очень эффективным средством духовного воздействия на массы и укрепления существующего порядка.
Поэтому, начиная со И в. до н. э., когда учение Конфуция стало доминирующим, его личность стала постепенно обожествляться, ему начали поклоняться и приносить жертвы.
Уже в III в. н. э. конфуцианство было превращено в господствующую религию в Китае. Незыблемость существующего строя и его сакрализация - основной стержень конфуцианской религии, которая стала прочной основой традиционалистской идеологии Китая. (При этом необходимо отметить, что конфуцианство не утратило своего значения и сейчас, являясь в Китае господствующей религией, строго стоящей на страже существующего порядка).
На наш взгляд, Китай и сложившаяся в нем социальная структура на основе учения Конфуция, является ключевым показателем социальной структуры Древнего Востока в целом.
Непререкаемое почтение к авторитету старших, обожествление фигуры верховного правителя и резкое разграничение его жизни с жизнью простых смертных (например, в Китае существовала следующая традиция: каждый год император возносил жертвы предкам. Специально для этого строили дорогу, которая пролегала над кронами деревьев. В полном одиночестве император нес горшочек с благовониями. Если же там, далеко на земле, чья-либо тень заслоняла тень, падавшую от священной дороги, то человека, которому эта тень принадлежала немедленно обезглавливали.), коллективные формы общежития, выражающиеся, в первую очередь, в постройке гидросооружений (или той же Великой Китайской стены) - вот черты, которые можно назвать превалирующими в китайском феодальном
обществе. Любая инициатива, особенно снизу, в общем-то. была чрезвычайно редким явлением. Фигура императора (при поддержке тогдашнего бюрократического аппарата) не подлежала никакой критике.
А вот античность представила совсем иной тип человека и иное отношение к верховной власти.
Бертран Рассел считал удивительным не столько то, что та цивилизация, какой мы ее знаем и представляем (а именно: ее европейский тип), возникла вообще, сколько тот факт, что она возникла именно в Греции.
Однако прежде чем затрагивать огромный исторический пласт человеческой цивилизации (от античности через европейское средневековье к эпохе Нового времени), нам представляется необходимым провести легкие демаркационные линии, высвечивающие различия между Востоком и Западом, а если точнее, между взаимоотношениями человека и общества, между типами человека в целом.
Нужно сказать о том, что основные достижения восточной цивилизации были восприняты и переработаны в стройную теоретическую систему Древней Греции.
Индустриальная (техногенная, научно-техническая) цивилизация вобрала в себя достижения античной культуры, эпохи западноевропейского средневековья, периода Возрождения.
Сложившись в европейском регионе, с его более суровой (по сравнению со странами Востока) окружающей средой, интенсивная форма производства потребовала предельного напряжения физических и интеллектуальных сил человека, постоянного совершенствования орудий труда и способов воздействия на природу.
В связи с этим формируется и новая система ценностей. На первый план постепенно выдвигается активная, творческая, преобразующая сила человека. Идеалом цивилизации становится прогресс. Безусловную и тотальную ценность приобретает научное познание, значительно расширяющее интеллектуальные силы и изобретательные способности человека, направленные на существенное преобразование мира. Созерцательности восточного общества стало противостоять деятельностное начало обществ Запада.
В отличие от восточных цивилизаций, где первостепенное значение имели коллективные формы человеческого общежития, западное общество, в качестве важнейшей ценности выдвинуло независимую, автономную личность, что, в свою очередь, послужило основой для выработки идей о неотъемлемых правах человека, о гражданском обществе и правовом государстве.
Начало всем этим преобразованиям было положено античной культурой. Именно античность подарила человечеству идею демократии, ставшей впоследствии ключевой формой организации государства; в античности были разработаны формально-логические системы (геометрия), на которых в дальнейшем будет базироваться европейская наука; идеи агональности, ораторского искусства и публичного обсуждения насущных проблем на площадях греческих городов (агорах) стали залогом свободы слова; появление философии послужит толчком для взлета духовной мысли; рациональное отношение к власти станет нитью Ариадны в духовных метаниях мыслителей эпохи Нового времени.
Античный тип мышления складывался на протяжении почти тысячелетия, реагируя на все общественные процессы. И качества, присущие античному мышлению в целом, или являвшиеся отдельными характеристиками его этапов, такие как телеологичность. детерминизм, диалектичность, индивидуализм, и, самое главное, рационализм - до сих пор остаются базовыми свойствами западного типа мышления в целом.
М. Петров в своей книге «Пираты Эгейского моря и личность» писал, анализируя феномен античного пиратства, где главным героем был «хитроумный» Одиссей, о том, что именно пират своей пиратской деятельностью сбросил богов с Олимпа, вознесся туда сам и устроился там как в своем собственном доме. Здесь имеется в виду, что на палубе пиратского корабля происходит формирование особой (новой для того времени, если учитывать массовость данного явления) культурной ситуации и, соответственно, особой ментальной установки, которая затем, выкристаллизовавшись в культуре в виде определённых образцов, моделей поведения, была перенесена с корабля на берег - в «дома» гомеровских одиссеев. которые уже сами вынуждены были в качестве жителей побережья противостоять пиратам. То есть пиратство - это способ (вид) деятельности, который переходит в способ мышления. Именно в таком контексте следует трактовать заявление М.К.Петрова о том, что в ментальном плане пирата сменяет учёный-интеллектуал[19], который отправится «искать своей судьбы» уже не за границей побережья (в море), а за границей познанного (в науке): «...Прогнозирование в науке приобретает тот же синтетический смысл, что и деятельность пиратов на побережье Эгейского моря; разрушая естественный ритуал непознанного, наука синтезирует его в новый ритуал познанного и поставленного на службу человеку, то есть проделывает с природой разрушительно- творческую операцию того же типа, что и пираты проделывали над олимпийской государственностью».[20]
Античность впервые поставила вопрос о так называемой авторитетной инстанции, которая способна принимать решения о выборе.
На наш взгляд, классической работой, посвященной анализу мышления, жизненного строя, духовного мира древних греков и античности в целом, можно считать работу Ж.-П. Вернана «Происхождение греческой мысли». В чем же суть знаменитого «греческого чуда»?
Действительно, древние греки, пожалуй, оказались первыми, кто воспринял этот мир, как вопрос, требующий ответа. И для поиска ответа на этот вопрос им удалось создать мощную традицию критической мысли. Одновременно с рождением этой традиции и этого поиска появилось на свет и западное мышление. Мышление греческих философов вобрало в себя все крупнейшие культурные и интеллектуальные направления эллинской эпохи. Первые греческие философы пришли к заключению, что за изменчивостью и многообразием мира стоит некое рациональное единство и порядок, некий основополагающий принцип, или начало, которое и правит природой, обществом и человеком.
Гак, реалистическая трактовка природы первых «официальных философов» - милетцев (Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена) распространяется на весь человеческий и природный универсум; в поведении человека, взаимоотношениях людей нет ничего сверхъестественного, ведь во всей природе действуют одни и те же силы.
Тот же самый метод античные мыслители применяют к своему анализу высшей власти. «На смену образа всевластного царя пришла идея специализированных, отличных друг от друга общественных функций, урегулирование которых имеет свои проблемы».[21] Подобно тому, как существует только одна природа, исключающая само понятие сверхъестественного (все можно объяснить, оставаясь в поле рационального), так и существует только одна власть,- и та носит чисто светский характер. Все то, что может мыслиться как сакральное, лишается флера таинственности. Поэтому ко всему «первоначальному» можно относиться как к вполне обычному явлению.
Первоначальные явления и силы, образовавшие мировой строй (космос), объясняются аналогично процессам, наблюдаемым в повседневной жизни. Отныне не сверхъестественное освещает и преображает повседневное, а наоборот: повседневное делает сверхъестественное вполне умопостигаемым.
Десакрализация знания, появление типа мышления, свободного от оков религии, - явления отнюдь не изолированные. По своей форме философия непосредственно связана с духовным миром (ведь философ - голос своей эпохи!), который определил устройство полиса и придал общественной жизни светский и рациональный характер.
Одно из центральных мест в древнегреческом полисе занимает феномен агоры (площади). Агора начинает играть ту роль, которая, в потестарной организации принадлежала храмовому дворцу, наполненному привозимым сюда избыточным продуктом, но с другими акцентами и принципами. В новом социальном пространстве, которое ориентировано на центр, власть, господство не располагаются более на вершине социальной лестницы, а помещены в центре, в середине человеческой группы. Агора образует центр общего для всех пространства. Все, кто сюда попадают, тем самым одинаково определяются как равные. «Показателен в этом отношении лексикон древнего грека: он утверждает, что определенные решения должны выноситься сообща (es to koinon) и что бывшие царские привилегии и сама arche должны помещаться в середине, в центре (es to meson). Употребление пространственного образа для выражения самосознания некоторой группы людей, ощущение существования в качестве некоей политической единицы - не просто средства сравнения. Они отражают появление совершенно нового социального пространства. Теперь городские постройки больше не группируются вокруг обнесенного укреплениями царского дворца. Центром города отныне становится agora, общее пространство, место общего Очага (Hestia koine), площадь, где обсуждаются проблемы, представляющие общий интерес. Теперь сам город окружен стеной, защищающей и ограничивающей в своей целостности населяющую его группу людей».[22]
Если раньше знание принадлежало верховному правителю и имело статус закрытый, тайный, если раньше это знание «выдавалось» определенными порциями, то теперь у него появляется публичный характер, оно выносится на всеобщее обозрение. Любые общественные проблемы широко обсуждаются; развиваются принципы агональности (состязательности), в спорах рождается истина. «Все представляющие общий интерес вопросы, урегулирование которых ранее входило в функцию государя и которые определяли сферу деятельности arche, теперь подчиняются силе ораторского искусства и решаются в результате прений. Следовательно, возникает необходимость составления речей, имеющих четко отточенную форму антитетических доказательств. Таким образом, устанавливается тесная связь и взаимозависимость между политикой и логосом (словом)».[23]
Если раньше властитель «изрекал» законы, которые принимались безоговорочно его подданными, то теперь законы приобретают кодификационный характер, они записываются и приобретают статус истин, выкованных в жарких спорах и дискуссиях, «...возникает естественная необходимость создания писаных законов. Запись законов придает им постоянный и точный характер; они изымаются из исключительной компетенции басилевсов, функция которых состояла в «изречении» права; законы становятся общим достоянием, всеобщим правилом, одинаково применимым ко всем людям».[24]
Таким образом, в эпоху расцвета полисной организации в античной Греции произошел первый «срыв» сакральной власти верховного правителя.
Этот «срыв» будет не последним: на очередном витке развития человеческой цивилизации, а именно: в эпоху Нового времени, произойдет следующий бунт против высшей власти.
Таким образом, подводя некоторые итоги, можно сказать следующее. В контексте проблемы сакрализации власти верховного правителя, Восток (представленный в нашей работе Китаем) и Запад (соответственно, Греция) подарили миру два противоположных вектора, две линии генерального развития человечества, а именно: отношение к высшей власти к некоему священному началу, неподсудному, с механикой властвования скрытой от взора обычных, «смертных» людей, и наоборот, максимально открытые, демократические отношения власти и народа. Фигура правителя на Востоке предельно, насколько это, возможно, табуируется; запрещается даже сомневаться в тех действиях, которые совершает правитель, законы являются «личной собственностью» императора. На Западе, напротив, отношение в власть держащему приобретает все более ярко выраженную со временем окраску рационального. Если на Востоке подчинение верховной власти несло в себе четко очерченный иррациональный элемент: не подкрепляемая никакими объективными причинами абсолютная власть правителя на распоряжение собственностью, имуществом и даже жизнью любого из своих подчиненных, то на Западе (в Греции) подобный вектор развития общества не получил должного уважения со стороны общества. Правителям надо было доказывать и рационально объяснять народу свою состоятельность и право на власть.
