Промышленное развитие. Социально-экономическое развитие СССР в 1970-е — первой половине 1980-х гг

Социально-экономическое развитие СССР в 1970-е — первой половине 1980-х гг. прохо­дило под знаком резкого усиления централизованного управления, роли центра в жизни общества и ограничения экономической власти республик и регионов. Оно определялось планами трех пятилеток — 9-й, 10-й, 11-й. Директивы этих пла­нов были одобрены соответственно тремя партийными съезда­ми—XXIV (1970 г.), XXV (1976 г.) и XXVI (1981 г.).

Упор в промышленном развитии был отныне сделан на созда­ние гигантских территориально-производственных комплексов (ТПК). Всего их было развернуто несколько десятков. Но главное внимание руководство СССР уделяло созданию и развертыванию Западно-Сибирского ТПК. В Западной Сибири (Тюменская об­ласть) еще в 1960-е гг. были обнаружены огромные залежи нефти и газа. В 1969 г. ЦК КПСС и СМ СССР приняли специальное ре­шение об ускоренном развитии здесь нефте- и газодобычи и строительстве объектов нефтяной и газовой промышленности.

Сибирская нефть была относительно дешевой (самофонтани­рующая), цены на нефть на мировом рынке в 1970-е гг. были до­вольно высокими. Это стимулировало не только добычу энерге­тического сырья, но и продажу его за границу во все возрастаю­щих размерах. За 1970-е гг. добыча нефти в Западной Сибири выросла в 10 раз, т.е. прирост составил 10 таких нефтеносных районов, как Бакинский, главный в 1930-е гг. Добыча газа вырос­ла в 16 раз. В результате в Западной Сибири была создана глав­ная и крупнейшая топливно-энергетическая база страны — неф­тегазовая. 1970-е годы породили иллюзии о неисчерпаемых не­драх Советского Союза. Эти иллюзии, а также реальные доходы от экспорта нефти и газа вызвали очередное "головокружение" у партийно-государственного и хозяйственного руководства страны. Победило мнение, что вкладывать деньги и труд народа в добычу сырья гораздо выгоднее, чем в наукоемкие отрасли. Наукоемкую продукцию де можно купить за "нефтедоллары" (так стали назы­вать доходы, получаемые от экспорта энергетического сырья).

В 1970-е гг. ускорение получила угледобыча — было разверну­то строительство двух ТПК по добыче угля открытым способом: в Казахстане — Павлодарско-Экибастузский ТПК; в Краснояр­ском крае — Канско-Ачинский топливно-энергетический ком­плекс (КАТЭК). Это был самый дешевый уголь страны. Страна превратился в строительную площадку, куда более мощ­ную, чем в годы сталинской индустриализации. На базе Усть-Илимской ГЭС был создан Братско-Усть-Илимский лесопро­мышленный комплекс. На базе Саяно-Шушенской ГЭС развора­чивался Саянский ТПК по обработке цветных металлов.

В целях активизации развития экономики Сибири и Дальнего Востока в 1974 г. было решено вернуться к строительству Байка­ло-Амурской магистрали (БАМ, первая попытка ее создания предпринималась накануне Великой Отечественной войны). Строительство более трехтысячекилометровой магистрали было в основном завершено в 1984 г. Она связала Восточную Сибирь с Дальним Востоком. При строительстве преследовали цель соз­дать в этих районах крупные ТПК. Однако комплексное освоение территорий затянулось, поэтому в 1980-е гг. БАМ не окупила вложенных в нее средств, как и многие другие стройки.

В 1970-е гг. началось строительство крупнейшего в Средней Азии ТПК — Южно-Таджикского агропромышленного. Его сердцем стала Нурекская ГЭС, вышедшая в 1979 г. на проектную мощность. Нурекское водохранилище соз­дало условия для орошения земель трех среднеазиатских республик (Таджи­кистана, Туркмении, Узбекистана). В 1970-е гг. был создан КамАЗ — Кам­ский автозавод в Набережных Челнах.

Курс на строительство ТПК, большинство из которых развер­нулось на территории России, свидетельствовал, что экономи­ка СССР развивалась экстенсивным путем, главным образом вширь. Руководство страны пыталось максимально ис­пользовать естественное преимущество СССР перед другими странами: огромную территорию с колоссальными природными богатствами — использовать в сжатые сроки, часто варварским способом.

Вместе с тем, экстенсивное развитие таило большую опасность для Советского государства. Его основные конкуренты по эконо­мическому соревнованию на мировой арене — развитые капита­листические страны — еще в 1960-е гг. сделали упор на интен­сивное развитие, на форсирование наукоемких отраслей, которые определяли научно-технический прогресс — электронику, кибер­нетику, робототехнику, биотехнологию и т.п. На этих направле­ниях они стали наращивать свой отрыв от СССР.

Реформы Косыгина

Председатель Совета Министров СССР, ут­вержденный на этом посту после отставки Хрущева в октябре 1964 г., хорошо сознавал, что одной административной контрреформой (пе­реходом от территориального принципа управления к отраслевому) преодолеть негативные тенденции экономического развития не удастся. В основе его подхода к руководству народным хозяйством лежала идея о необходимости дополнения партийно-административных рычагов экономическими стимулами, иначе говоря, элементами рыночной экономики.

Идея эта не родилась в 1964 г. Поиски модели оптимального планирования советские экономисты (Л. В. Канторович, В. С. Немчинов, B. В.Новожилов и др.) вели с конца 50-х годов. 9 сентября 1962-го
статье Е. Г. Либермана «План, прибыль, премия», опубликованной;
«Правде», доказывалось, что прибыль надо рассматривать как одно
из важнейших критериев успешной работы предприятия. В дискуссии
по статье высказывались различные соображения о необходимое
перехода к экономическим методам управления, оживлению товарно-денежных отношений. Предложенная Либерманом система внедрена на двух фабриках еще в августе 1964 г. Отставка Хрущева лишь ускорила реализацию выработанных в ходе дискуссии и эксперимента предложений. Новый экономический курс был обозначен решениями пленумов ЦК КПСС 1965 г. — мартовским (по сельскому хозяйств октябрьским (по промышленности). Решения положили начало постройке, вошедшей в историю как Экономическая 1965 г., или косыгинская реформа. Ее образцом, по сути дела, была система, существовавшая при нэпе, но при отсутствии частных предприятий.

Мартовский пленум наметил ряд мер, призванных реформиро­вать сельское хозяйство на основе сочетания общественных и личных интересов, усиления материальной заинтересованности колхозников и работников совхозов в росте производства. План обязательных заку­пок зерна был снижен и объявлен неизменным на предстоящие 10 лет. Закупочные иены на сельскохозяйственную продукцию повышались и 1,5—2 раза. Сверхплановые закупки должны были осуществляться по повышенным ценам (надбавки составляли 50% к основной цене). Сни­жались цены на технику и запчасти. С колхозов и совхозов были снижены долги государству. Уменьшались ставки подоходного налога на крестьян. Количество отчетных показателей, устанавливаемых для хо­зяйств сверху, резко ограничивалось. В пределах государственных за­даний хозяйствам предоставлялась полная самостоятельность плани­рования производства.

В то же время в решениях пленума особый акцент делался на повышение роли Министерства сельского хозяйства в планировании и руководстве производством и на увеличение капиталовложений. Ме­роприятия принесли колхозам и совхозам существенную выгоду уже в 1965 г. За сданную в этом году продукцию они выручили почти на 15% больше, чем в предыдущем. Значительная выгода получена от сниже­ния цен на машины, электроэнергию и списания с колхозов задол­женностей по ссудам.

Нововведения в промышленности провозглашены на сентябрьском (1965) пленуме ЦК КПСС в докладе А. Н. Косыгина «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленных предприя­тие. Призывая к отказу от совнархозов и восстановлению отраслевого принципа управления, председатель правительства подчеркивал, что речь идет не о простом восстановлении досовнархозовской системы министерств, а о сочетании централизации руководства с расширением опе­ративно-хозяйственной самостоятельности предприятий.

Добиться этого предполагалось, прежде всего, путем сокращения числа обязательных плановых показателей до 9 вместо 30 в прежние Годы. Главным в работе предприятий и отраслей вместо объема валовой становился объем реализованной продукции. Таким образом, производитель ставился в непосредственную зависимость от спроса на свою продукцию. Натуральные плановые показатели заменялись сто­имостными. Для повышения заинтересованности коллективов в луч­шем использовании производственных фондов вводилась плата за эти фонды. Зарплата определялась уровнем рентабельности, прибылью, перевыполнением планов. Обобщающий результат хозяйствования из­мерялся размерами прибыли. Из отчислений от нее предприятия со­щипали фонды развития производства и материального поощрения.

Из этих фондов тратились деньги на премии и «13-ю зарплату» по итогам года; на улучшение условий труда и быта, в частности, на строительство жилья. Так достигалась большая заинтересованность производителей в результатах своего труда. В развитие решений пленумами и октябре 1965 г. приняты законы об изменении органов управления, созданы 11 общесоюзных и 17 союзно-республиканских мини­стерств. В том же месяце утверждено «Положение» о промышленном предприятии. В нем излагались новые права и обязанности предприя­тий, освобождавшие их от мелочной опеки, регламентирования всех деталей и частностей в работе.

В соответствии с задачами реформы были определены основные направления хозяйственной деятельности в очередной, восьмой пяти летке (1966-1970). Директивы по новому пятилетнему плану приняты на XXIIJ съезде партии в конце марта 1966 г. Новых рубежей в «строительстве коммунизма» предполагалось достичь, увеличив за пять лет выпуск промышленной продукции на 47—50%, сельскохозяйственной на 25, реальные доходы населения — в 1,5 раза в сравнении с 1965.

Процесс перехода промышленности на новые условия хозяйство­вания происходил постепенно. В январе 1966-го на систему хозрасчета перешли первые 43 завода и фабрики в 20 городах страны. Это были наиболее опытные коллективы. Они и ранее отличались высокими показателями в работе. Опыт работы по-новому показал, что реформа благотворно влияет на деятельность предприятий. В 1967 г. по новой системе работали уже 7 тыс. предприятий с занятостью свыше 10 млн. человек. На их долю приходилось около 40% всей промышленной продукции. На новую систему перешли уже целые отрасли индустрии, она стала внедряться на транспорте. К концу пятилетки переход промышленности на систему хозрасчета был в основном завершен. В процессе осуществления реформы развернулось слияние мелких предприятий с крупными. Создавались производственные объединения. Входившие в их состав заводы и фабрики были связаны производственной кооперацией по выпуску готовой продукции или комплексной переработкой сырья. Крупнейшие объединения (АвтоЗИЛ и др.) разме­щали заводы-филиалы и подразделения в разных экономических районах и союзных республиках.

Работа по-новому позволила успешно выполнить восьмой пят летний план, увеличить выпуск продукции на 50,5% и несколько приостановить падение среднегодовых темпов роста промышленно производства. За пятилетие возведено 1900 новых крупных промышленных предприятий и объектов, в том числе уникальные объекты: Западно-Сибирский и Карагандинский металлургические комбинаты, Волжский трубный завод, Красноярская ГЭС, тепловые электростанции в Криворожье и Конакове, первая очередь Волжского автомобильного завода в Тольятти, трикотажные фабрики в Волгоград, Шахтерске и Лениногорске, обувные фабрики в Волгограде и Чере­повце. Закончено было формирование единой энергетической систе­мы европейской части страны, создана объединенная энергосистем» Центральной Сибири.

Реформа предоставляла предприятиям широкое поле для маневров, но мс создавала рачительного хозяина, поскольку господство государ­ственной собственности сохраняло отчуждение работника от средств производства. Ущербность реформы во многом определялась абсолюти­зированием прибыли как обобщающего экономического показателя. Ее можно было получать как за счет оптимизации производства, так и путем искусственного повышения цен, выпуска менее качественной Продукции. Такие стремления подчас объединяли и предприятия, и министерства; в хозяйственный механизм внедрялся механизм инфля­ции. Стимулирование выпуска сверхплановой продукции вызывало стремление предприятий к занижению планов. Их перевыполнение сулило большие выгоды, чем работа по напряженным планам.

В этой связи обращает на себя внимание эксперимент на Щекинском химическом комбинате в Тульской области. Здесь в 1967 г. было решено сокращать излишний персонал, а часть зарплаты уволенных передавать оставшимся. За первые годы работы в новых условиях чис­ленность работников на комбинате была сокращена с 6 до 5 тыс. человек (при этом увольнялись не только работники второстепенных профессий, но и ведущие специалисты).За счет прибыли комбината в городе строились жилье, предприятия культурно-бытового назначения. Однако широкомасштабное вне­дрение опыта было чревато возникновением безработицы, социаль­ной напряженности. В то же время в одном из цехов комбината, работающем на голландском оборудовании, и после сокращения оставалось около 800 работающих, а по голландским нормам такое оборудование обслуживало около 280 человек. Это означало, что в советской экономике на одном рабочем месте держали 3—4 человек, соответственно перераспределяя между ними зарплату. Помимо всего прочего, реформа создавала благоприятную среду для роста теневой экономики.

Новая система хозяйствования в восьмой пятилетке внедрялась и в сельском хозяйстве, Совхозы переходили на полный хозрасчет, сами из многих средств покрывали все производственные затраты, создавали фонды. К концу пятилетки на новых условиях работало более 40% совхозов.

Экономическая реформа позволила отказаться от системы оплаты труда колхозников по трудодням, существовавшей со времени массовой коллективизации. В колхозах с мая 1966-го вводилась гарантированная ежемесячная оплата труда деньгами по тарифным ставкам соответству­ющих категорий рабочих совхозов. Для этого создавался особый фонд, в первую очередь формируемый из доходов колхозов (раньше на оплату труда шли средства, остающиеся в колхозах после расчетов с государ­ством). При недостатке собственных средств для формирования фонда государство предоставляло колхозу кредит. В конце 1966 г. ежемесячная гарантированная оплата труда введена в большинстве колхозов.

Новые условия хозяйствования в колхозах, расширение самостоятельности и демократии (выборность не только членов правлении, председателей колхозов, но и бригадиров, руководителей других подразделений) получили отражение в новом Примерном уставе колхозов, принятом в ноябре 1969 г. в Москве на III съезде колхозников СССР. Он заменил Устав 1935 г., закреплял права колхозников на гарантируемую зарплату и пенсионное обеспечение. На съезде избран Союзный совет колхозов, в задачу которого входили обсуждение наиболее важных воп­росов колхозной жизни и деятельности; обобщение опыта; выработке рекомендаций по совершенствованию производства. Советы колхозов избирались в республиках, краях, областях, районах.

Для обеспечения намеченных пятилетним планом устойчивых темпов развития сельского хозяйства, в соответствии с решениями май­ского (1966 г.) пленума ЦК, за счет государственного бюджета прово­дились работы по мелиорации, повышению плодородия земель. Ок­тябрьский (1968 г.) пленум ЦК принял меры по увеличению поставок колхозам и совхозам машин, минеральных удобрений. К концу пяти­летки на полях страны работало около 2 млн. тракторов, 623 тыс. зер­ноуборочных комбайнов; почти все колхозы и совхозы пользовались электроэнергией от государственных энергетических сетей.

В годы восьмой пятилетки получил дальнейшее развитие проекты преобразования колхозов в совхозы. В 1970 г. в стране насчитывалось 15 тыс. совхозов, а число колхозов за пять лет сократилось с 36,9 до 33,6 тыс. На долю совхозов приходилось 40% всей товарной продук­ции сельского хозяйства. Широко практиковалось создание межкол­хозных, колхозно-совхозных производственных объединений, аграрно-промышленных комплексов с предприятиями по переработку сельскохозяйственной продукции, производству стройматериалов. Улучшался состав кадров руководителей колхозно-совхозного производства. К концу пятилетки 95,5% директоров совхозов и более 80% председателей колхозов имели высшее или сред­нее специальное образование; численность специалистов сельского хозяйства выросла на 400 тыс. человек. Как и в предыдущие пятилет­ки, большое значение придавалось поддержке соревнования за высо­кую производительность труда.

Результатом труда колхозников и работников совхозов было уве­личение производства сельскохозяйственной продукции с 1966 по 1970 г. на 21% вместо 12% в предыдущем пятилетии. Однако и в эту, относительно благополучную, пятилетку плановые задания оказались недовыполненными. Планом намечалось увеличение производства про­дукции сельского хозяйства на 25%.

В годы девятой пятилетки удалось увеличить объемы промышлен­ной продукции на 43%, в десятой — на 24 по сравнению с предыду­щими пятилетиями. Производство сельскохозяйственной продукции увеличено за девятую пятилетку на 13%, за десятую — на 9. Однако задания пятилетних планов оказались невыполненными. План по увеличению валового объема промышленной продукции в 1971 — 1975 гг. выполнен на 91%, в 1976—1980 — на 67, сельскохозяйственной продукции соответственно — на 68 и 56%. Все это не могло не вести к снижению среднегодовых темпов прироста. Производство промышлен­ной продукции в годы восьмой пятилетки ежегодно увеличивалось, по официальным данным, на 8,5%; в девятой — на 7,4; в десятой — на 4,4. Производство сельскохозяйственной продукции прирастало в восьмой пятилетке на 3,8% в год; в девятой — на 2,3; в десятой — на 1,7.

Руководство страны максимально использовало естественное преимущество СССР перед другими странами — колоссальные природ­ные богатства. Однако экстенсивное развитие экономики сдерживало развитие наукоемких отраслей, которые определяли научно-техничес­кий прогресс — электроники, кибернетики, робототехники, биотех­нологии. Расширение продажи нефти и газа в страны Запада давало валюту, на которую закупалось недостающее зерно, высокотехноло­гичное оборудование.

В области сельского хозяйства в 70-е годы упор делался на агро­промышленную интеграцию, объединение сельского хозяйства с от­раслями, которые его обслуживают, — промышленностью, транспор­том, торговлей, строительством. Такая интеграция рассматривалась как главное направление сращивания двух форм собственности — госу­дарственной и кооперативно-колхозной. Развернуты были большие работы по мелиорации сельскохозяйственных земель. Строились гран­диозные каналы (Большой Ставропольский, Северо-Крымский, Ка­ракумский) и системы для обводнения и орошения. В 1974 г. ЦК партии и союзное правительство приняли совместное постановление «О ме­рах по дальнейшему развитию сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР».

Противоречия и осложнения в экономике и социальной сфере

Ухудшавшееся положение в народном хозяйстве и неспособность руководителей переломить ситуацию обусловили дальнейшее снижение темпов экономи­ческого развития в конце 70-х — первой половине 80-х годов. В деся­той пятилетке (1976—1980) национальный доход вырос на 21%, объем промышленной продукции — на 24, сельскохозяйственной — на Ч, В одиннадцатой пятилетке (1981 — 1985) соответствующие показатели составляли 16,5; 20 и 11%. В начале правления М. С. Горбачева на волне «ускорения» планировалось увеличить в двенадцатой пятилетке (1985- 1990) национальный доход на 20—22%, промышленную продукцию на 21—24, продукцию сельского хозяйства — вдвое. Ставилась задачи догнать в 2000 г. США по уровню промышленного производства.

Среднегодовые темпы прироста национального дохода, составлявшие, по официальным данным, в 1971-1975 гг. 5,7%; в годы десятой пятилетки снизились до 4,3; одиннадцатой — до 3,6. Соответствующие показатели среднегодовых приростов промышленной продук­ции составляли 7,4; 4,4 и 3,7%, сельскохозяйственной — 2,3; 1,7 и 1,4. Аналогично снижались и показатели роста производительности об­щественного труда. Плановые задания по увеличению валовой про­дукции промышленности в десятой пятилетке удалось выполнить на 47%, в одиннадцатой — на 77; по увеличению продукции сельского хозяйства и того меньше — соответственно на 56 и 42%. Последние цифры свидетельствуют, помимо всего прочего, о невысоком каче­стве народно-хозяйственного планирования.

Задания одиннадцатой пятилетки, утвержденные на XXVI съезде КПСС (март 1981), не были выполнены ни по одному показателю. Имеете с тем следует отметить, что темпы роста национального дохо­ди (вновь созданная стоимость во всех отраслях сферы материального производства) на протяжении всех 70-х годов сохранялись на уровне 4,9% ежегодного прироста и даже в самую «застойную» пятилетку (1981-1985) обеспечивался ежегодный прирост в среднем на 3,6 в год. Альтернативные данные (экономисты В. В. Попов, Н. П. Шмелев; 1990) показывают, что в 80-е годы национальный доход ежегодно возрас­тал на 2,1%, а в 1981—1985 гг. — на 0,6%, т.е. показатели были не намного ниже уровня большинства развитых стран мира.

Исследованием академика Н. П. Федоренко (2001) установлено, что национальное богатство страны в 1970—1980 гг. прирастало в сред­нем на 7,5% в год против 10,5% ежегодного прироста в 60-е годы. И целом брежневский, андроповский и черненковский периоды правления (1964—1985) характеризуются ежегодным приумножением на­ционального богатства на 6,5%, и лишь в горбачевский период этот показатель снизился до 4,2% в год.

СССР располагал мощной многоотраслевой экономикой, обес­печенной практически всеми видами сырья, кадрами ученых, инже­неров, рабочих. Производственный потенциал был вполне высоким и позволял вести эксперименты по переустройству экономики в нуж­ном направлении без коренной перетряски жизни народов страны. Однако руководству СССР периода позднего «развитого социализма» эта задача оказалась не по силам.

«Наверху», конечно, многие осознавали неблагополучие в развитии экономики. Предпринимались и попытки найти выход из положе­ния. В 1979 г. группой аналитиков под руководством заместителя Пред­седателя Совета Министров СССР академика В. А. Кириллина был подготовлен доклад о состоянии и перспективах советской экономи­ки. Он содержал реалистическую картину тяжелого положения совет­ской экономики: страна начинает безнадежно отставать в использова­нии передовых технологий, а нарастающие проблемы нельзя решить без радикального, структурного реформирования экономики.

Следует отметить, что предложения группы Кириллина, как и все более ранние проекты реформ в экономике, были так или иначе связаны с представлениями о необходимости расширения роли элемен­тов рыночных отношений в социалистической экономике, а позднее — с необходимостью замены плановой экономики саморегулирующей­ся рыночной экономикой. Интересно, что в Китае, начинавшем пе­реход от плановой экономики к рыночной, последовательно руко­водствовались следующими установками. 1979 г.: плановая экономи­ка — главное, а рыночное регулирование — дополнительный фактор; 1984-й: социализм есть плановая товарная экономика; 1989-й: плани­рование и рынок должны быть равноценными; 1992-й: цель — созда­ние системы социалистической рыночной экономики. Различие от­ношений к соотношению рыночных и планово-государственных ме­тодов регулирования экономики в двух странах выразилось в том, что за годы реформ Китай поднялся, по подсчетам наших экономистов, с 5% дохода на душу населения от американского уровня до 15, а Россия опустилась с 30% до 15.

Документ, подготовленный группой В. А. Кириллина, вызвал лишь раздражение и недовольство большинства членов Политбюро. Руково­дитель разработчиков доклада был снят с работы. Это, по всей види­мости, стало одной из причин обострения болезни А. Н. Косыгина, 1 августа 1976 г. во время гребли на байдарке-одиночке у Косыгина произошло нарушение кровообращения в мозге с потерей сознания, после чего байдарка перевернулась вместе с ним и он едва не погиб. В конце 70-х годов он перенес инфаркт миокарда. Назначенный во вре­мя его болезни первым заместителем Председателя Совета Министров СССР Н. А. Тихонов, имевший прямые связи с Брежневым, все боль­ше выступал в качестве руководителя правительства, хотя продолжал работать другой первый заместитель Председателя Совмина К. Т. Мазуров. Частые обострения болезни все более ослабляли здоровье, но Косыгин категорически отверг предложенную операцию на сердце. В августе 1980 г. в больничную палату Косыгина позвонил К. У. Черненко и предложил больному подать заявление об отставке. 21 октября пленум ЦК освободил А. Н. Косыгина от работы на основании поданного заявления в связи с ухудшением состояния здоровья. 18 декабря 1981) г. он скончался от сердечного приступа. Назначенный 23 октября 1980-го председателем Совмина Н. А. Тихонов к реформам относился столь же подозрительно, как и Брежнев.

«Совершенствование» управления народным хозяйством пошло и ставшем к концу 70-х годов уже привычным русле замещения экономических рычагов административными методами хозяйствования. По­становление ЦК КПСС от 12 июля 1979 г. «О дальнейшем совершен­ствовании хозяйственного механизма и задачах партийных и государ­ственных органов» делало упор на дальнейшее повышение роли государственного плана как «важнейшего инструмента государствен­ной политики». Предлагалось улучшить систему плановых показате­лей, «чтобы они всемерно побуждали трудовые коллективы на борьбу за повышение производительности труда, максимальное использова­ние основных фондов, за экономию материальных ресурсов». Число обязательных плановых показателей было увеличено в сотни раз, их содержание уточнялось в одновременно принятом постановлении «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы». Параллельно с этим усложнялась и дифференцировалась от­раслевая структура управления экономикой. Если в 1974 г. насчитыва­лось 44 центральных (общесоюзных и союзно-республиканских) от­раслевых министерства и ведомства, то к началу 80-х годов их число приблизилось к 100 (не считая почти 800 республиканских).

Попытки интенсифицировать экономику посредством составле­ния многочисленных программ автоматизации и комплексной механизации, носивших административно-бюрократический характер, оказа­лись малоэффективными, поскольку не влияли на зарплату и уровень жизни. Не удавались и попытки реанимировать трудовой энтузиазм. Многочисленные трудовые почины, вахты, встречные обязательства, работа по бездефектному методу имели мало общего с ударничеством допоенных лет и трудовым энтузиазмом первой послевоенной пятилет­ки, чаще всего были «инициативой» партийных органов, а не масс, и быстро угасали. Это, конечно, не исключает того, что в трудовых кол­лективах было немало замечательных, уважаемых мастеров своего дела и честных тружеников, служащих примером для подражания.

С конца 70-х годов нарастало влияние ряда объективных факто­ров, препятствовавших развитию экономики привычными экстенсив­ными методами. Осложнилась демографическая ситуация. Уменьше­ние рождаемости населения в 60-х годах (одно из последствий Отече­ственной войны) привело к сокращению притока трудовых ресурсов. Перемещение центров добывающей промышленности в восточные районы повысило себестоимость топливно-энергетического сырья. Так, добыча топлива с 1971 по 1980 г. увеличилась в СССР более чем в 4 раза, газа — более чем в 8, а нефти — почти в 7 раз. Нефть и газ были важнейшими предметами советского экспорта. Только от вывоза нефти и страна получала ежегодно около 16 млрд. долларов. Доля топлива и энергоносителей в общем объеме советского экспорта выросла с 16% в 1970 г. до 54,4 — в 1984. В 1960 г. почти вся нефть и газ добыва­лись в европейской части СССР, в середине 80-х годов две трети об­щесоюзной добычи газа и более 60% нефти обеспечивала Западная Сибирь. Добывать топливо в северных районах страны становилось все |труднее, и в 1984 г. впервые за годы Советской власти годовая добыча нефти снизилась.

За 1965—1982 гг. общая валютная выручка СССР от экспорта нефти и газа составила около 170 млрд. долларов. Максимум продаж нефти достигнут в 1983 — 91,1 млрд. Падение цен на уголь и нефть на мировом рынке стало важнейшей причиной финансового и бюджетного кризиса в середине 80-х годов. Годы позднего «развитого социализма» стали называть годами «застоя» прежде всего потому, что, поглощая потоки нефтедолларов, Советское руководство мало сделало для перестройки экономических механизмов.

В декабре 1978-го введена в строй первая очередь огромного Волгодонского завода тяжелого машиностроения (Атоммаш), где начиналось поточное производство различных типов ядерных реакторов для АЭС. Наряду с работами по завершению этого строительства сооружались дорогостоящие, бесперспективные и экологически небезупречные Астраханский газоконденсатный комбинат, газохимический комплекс Тенгизполимер, канал Волга—Чограй в Калмыкии.

Деревне, традиционно выступавшей донором экстенсивного развития промышленности, с годами все труднее было играть прежнюю
роль. Несмотря на возрастающие капиталовложения в деревню, молодежь продолжала уезжать в город. С 1967 по 1985 г. деревню ежегодно
покидало в среднем 700 тыс. человек. Средний возраст сельских жителей неуклонно повышался. Особенно тяжелое положение складывалось в Нечерноземье — на огромной территории России, охватываю­
щей 29 областей и автономных республик. Реализация принятого и
1974 г. постановления «О мерах по дальнейшему развитию сельского
хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР» позволила построить ряд
крупных производственных комплексов. Несомненным достижением
стало завершение электрификации села. Однако на развитие социальной сферы и на инфраструктуру средств выделялось значительно меньше, сельский быт продолжал оставаться тяжелым. Продукция, при
данная государству колхозниками Нечерноземья в 1980 г. после вал
реформ, оставалась убыточной. По молоку убыток составлял 9%,»
крупному рогатому скоту — 13%, по свиньям — 20,
по шерсти — 11%. Это было главной причиной упадка сельского хозяйства.

Курс на укрупнение мелких населенных пунктов фактически обнаруживал незаинтересованность в развитии каждой деревни из-за высоких затрат на индивидуальное жилищное строительство, дороги, мосты, газопроводы. В результате число «неперспективных» населенных пунктов постоянно сокращалось, жизнь в отдаленных от центральных усадеб деревнях замирала. Закрывались школы, больницы, магазины, предприятия службы быта. По материалам переписей населения 1959 и 1989 гг., численность сельского населения в стране сократилась на 10%, в Нечерноземье — на 42. Возникла и обнаружилась тенденцию к росту особая категория сельских поселений, не имеющих трудоспособного населения. В брошенных деревнях оставались в основном старики и старухи. Политику ликвидации мелких деревенский писатель Василий Белов с полным основанием охарактеризовал как «преступление против крестьянства». В результате преобразований к концу 1985 г. в стране насчитывалось 26,2 тыс. колхозов и 22,7 тыс. совхозов. В них было занято соответственно 12,7 и 12 млн. человек, производились примерно равные объемы продукции сельского хозяй­ства (на 73,9 и 75,2 млрд. руб.).

Поиски выхода из кризиса деревни, предпринятые в конце 70-х годов, во многом лежали в традиционном русле. М. С. Горбачев, став­ший в 1978 г. новым секретарем ЦК по сельскому хозяйству, возглавил разработку очередного проекта оздоровления аграрной сферы. Проект получил название «Продовольственная программа СССР на период до 1990 г.». Документ был одобрен постановлением пленума ЦК КПСС 22 мая 1982 г. Суть программы состояла в комплексном использовании всего арсенала административно-бюрократических мер дли решения продовольственной проблемы в стране к 1990 г.

В основе программы лежала идея агропромышленной интеграции — установления производственных связей между колхозами, совхозами, предприятиями пищевой промышленности, торговыми, строитель­ными и транспортными организациями. Все производство продуктов замыкалось в единый государственный агропромышленный комплекс (ЛПК, Агропром). На региональном уровне в АПК объединялись все предприятия, связанные с производством и переработкой сельскохо­зяйственной продукции, с производством удобрений, сельхозтехни­ки и пр. Создавались соответствующие структуры агропромышленных обьединений (АПО). Высшей инстанцией стал Госагропром СССР, побравший функции пяти союзных министерств. К середине 80-х го­лов в агросфере экономики действовали 4,8 тыс. межхозяйственных предприятий. Однако агропромышленная интеграция не принесла ожи­даемого эффекта. За счет дополнительных бюджетных ассигнований в одиннадцатой пятилетке удалось преодолеть спад производства в сель­ском хозяйстве и даже обеспечить некоторый его рост по сравнению с десятой. В целом же намеченных показателей достичь не удалось. Продуктов на «душу населения» в стране больше не становилось. Советский Союз был вынужден ввозить из-за рубежа все большее количество продовольствия. В 1976—1980 гг. импорт составлял 9,9% от уровня сельскохозяйственного производства страны; в 1980 — 18,1; в 1981 — 28,4.

В целях ускорения развития сельского хозяйства в южных районах с i раны в начале 80-х годов в СССР разработаны проекты переброски чисти стока северных рек на юг: сибирских — в Среднюю Азию, евро­пейских — в Каспий через Волгу. Эти проекты широко обсуждались в Правительстве, находя определенную поддержку в южных регионах 14 раны. Благодаря резкой критике общественности, прежде всего рус­ских писателей (В. Белов, Ю. Бондарев, В. Распутин, С. Залыгин) и ученых (академики Д. Лихачев, Б. Рыбаков, В. Янин), осуществление нового экологически опасного проекта в 1986 г. было отложено, к нему не возвращались до конца столетия.

Ситуацию в экономике сельского хозяйства и стране в целом характеризует пример, приведенный в книге Н. П. Федоренко (2001). Ко второй половине 80-х годов СССР вышел на самые передовые пози­ции в мире по производству низкокачественной техники. Отставая от США по производству зерна в 1,4 раза, он опережал их по выпуску тракторов в 6,4; по зерноуборочным комбайнам — в 16 раз. Чтобы произвести столько зерноуборочных комбайнов, сколько их стояло в наших хозяйствах на ремонте в 1987 г., американской промышленно­сти пришлось бы работать 70 лет. Это была экономика планового аб­сурда, требующая немедленной и коренной перестройки.

Противоречия индустриальной модернизации страны отражались и на социальной сфере. Социальная структура советского общества приобретала все более городской характер. Численность населения городов выросла с 164 млн. человек в 1979 г. до 180 — в 1985, сельское население за эти годы уменьшилось с 99 до 96 млн. Численность рабо­чих и служащих в народном хозяйстве с 1975 до 1985 г. выросла со 102 до 118,5 млн. число колхозников сократилась с 15 до 12,5 млн. человек. Горожане составляли почти две трети, в отдельных республиках и ре­гионах — до трех четвертей населения. Однако его общий прирост происходил главным образом за счет высокой рождаемости в средне­азиатских республиках. Естественный прирост населения в 1980 г. со­ставлял в России 0,49%, в Белоруссии, на Украине, в Литве, Эсто­нии, Латвии — от 0,14 до 0,61; в Казахстане, Грузии, Армении, Азер­байджане, Молдавии — от 0,8 до 2; а в Узбекистане, Киргизстане, Туркменистане и Таджикистане — от 2 до 2,9%.

Несмотря на официальный тезис об усилении социальной одно­родности общества, на деле усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни различных слоев населения. Доходы верхнего слоя (номенклатуры), составлявшего около 2% населения, в 20—25 раз пре­восходили заработки низших слоев. По официальным данным на март 1986 г., 4,8% рабочих и служащих народного хозяйства СССР зараба­тывали менее 80 руб. в месяц; 32,3% - 80-140; 29,5% - 140-200; 22,7% - 200-300; 9,5% - свыше 300 руб. На рабочего в СССР в виде заработной платы приходилась все меньшая часть стоимости создан­ного им продукта. В 1971 г. доля зарплаты в чистой продукции промышленности составляла 58%, а в 1985 — 36%. В середине 80-х голо и свыше 50 млн. человек все еще были заняты на производстве неквалифицированным ручным трудом.

Уравнительные тенденции привели к падению престижа квалифицированного труда, сдвигали в «тень» доходы, получаемые сверх официальной зарплаты. Росла прослойка врачей, помогавших больным за дополнительную плату; расширялись репетиторские услуги и сфере образования; в товарный оборот включался принадлежавшим гражданам жилищный фонд. Теневая экономика была связана и считается уголовной деятельностью, крупными хищениями товаров и сырья, махинациями с отчетностью, изготовлением на государственных пред приятиях и последующей продажей неучтенной продукции через государственную торговую сеть, с валютными операциями. По различ­ным оценкам, к середине 80-х годов в теневой сфере экономики было принято 15 млн. человек. В городах на долю этой экономики приходился ремонт 45% квартир, 40% автомобилей, 30% бытовой техники. На селе эта доля доходила до 80%.

Страна имела бесспорные успехи в развитии образования и науки. В 1979 г. высшее и среднее (полное и неполное) образование было у 80,5% занятого населения, в 1989 — 92,1%. К началу 80-х годов около 40% городских жителей имели вузовские дипломы. В реальной жизни это означало их включение в категорию интеллигенции.

Продолжался рост численности научных учреждений (в 1985 было 2607 НИИ) и научных работников (149! тыс.). На финансирование науки выделялось 5% национального дохода. Однако в начале 80-х годов становилось все более заметным отставание СССР от США в освоении космоса, в прикладных областях науки и особенно в компь­ютеризации.

О позитивных сдвигах в развитии общества свидетельствовали многократный рост расходов на культуру; увеличение тиражей книг, периодических изданий; укрепление материальной базы СМИ. В 70-е годы страна вступила в эпоху «телевизионной культуры». Однако в целом доля государственных средств, выделяемых на социальные и образовательные нужды в условиях позднего «развитого социализма», сокращалась. При Брежневе доля на просвещение в государственном бюджете была меньше, чем даже перед войной. Это происходило на фоне роста расходов на содержание бюрократических и управленчес­ких структур.

60—80-е годы были временем существенного повышения благосо­стояния народа. Съезды партии требовали усилить внимание к произ­водству товаров потребления и обеспечить коренные сдвиги в каче­стве и количестве товаров и услуг для населения. Осуществлялся курс ми повышение денежных доходов населения, увеличивалась гаранти­рованная заработная плата колхозников, оклады низкооплачиваемых слоев населения подтягивались к оплате среднеоплачиваемых. Эта тен­денция приводила к тому, что нередко ущемленными в оплате труда оказывались специалисты высокой квалификации. Уровни оплаты труда инженерно-технических работников и рабочих неоправданно сближа­лись; в машиностроении и строительстве инженеры получали мень­ше, чем рабочие-сдельщики. Если в конце 50-х годов инженерно-тех­нические работники в целом получали на 70% больше, чем рабочие, го к середине 80-х годов разрыв составил лишь 10%, что снижало престиж инженерной профессии и не способствовало развитию науч­но-технического прогресса.

Реальные доходы в расчете на душу населения за 1965—1975 гг. выросли на 46%, в 1976-1980 - еще на 18%, в 1981-1985 — на 10%.

На протяжении 70-х годов в стране ежегодно вводилось более 100 млн. кв. м жилья, что позволило улучшить жилищные условия более чем 107 млн. человек; в одиннадцатой пятилетке новое жилье получили еще 50 млн. человек. В 1976—1980 гг. построено жилых домов площадью 527,3 млн. кв. м, в 1981 — 1985 — 552,2 млн. Городской жилищный фонд увеличился с 1867 млн. кв. м в 1975 г. до 2561 млн. в 1985 г..

Советские люди пользовались бесплатным образованием, меди­цинским обслуживанием, государство несло большие расходы на со­держание жилищного фонда. Выплаты и льготы, полученные населе­нием из общественных фондов потребления, в 1979 г. составляли 4,9 млрд. рублей, а в 1985 — 9,3 млрд. К концу 70-х годов возрастало или было стабильным потребление непродовольственных товаров и обес­печение товарами длительного пользования. В начале 80-х происходи­ли благоприятные сдвиги в структуре питания населения: увеличи­лось потребление мяса, овощей, фруктов, ягод; сокращалось потреб­ление хлебопродуктов, картофеля. Производство основных продуктов питания в килокалориях на душу населения составило в СССР в 1976-1980 гг. почти 3,5 млн. килокалорий (наивысший показатель за всю историю России). В целом во второй половине 60-х — первой полови­не 80-х годов в СССР поддерживалось благосостояние на уровне среднеразвитых стран, а по ряду показателей даже выше.

С начала 70-х годов страна пошла по пути массовой автомобилиза­ции населения. Несмотря на то, что она не шла ни в какое сравнение с зарубежными аналогами, ее последствия были значительными. Семей­ный автомобиль ломал многие стереотипы «советской цивилизации» способствовал индивидуализации повседневной жизни, досуга. С времени хрущевских «Новых Черемушек» жизненным ориентиром советского человека становятся отдельная квартира для семьи, в противовес коммуналкам, и все расширяющееся приобретение бытовых товаров длительного пользования: холодильников, стиральных машин-радио- и видеоаппаратуры, мебели.

В 1970 г. 32 из каждых 100 семей имели телевизоры, в 1980 их число удвоилось, а в 1985 г. достигло 90. Достаточно образованное советское общество, прежде всего инженеры, врачи, учителя, работники науки, литературы, искусства, получали все больше информации не только о своей стране, но и о реальной жизни за рубежом. И этавозможность сравнения была зачастую не в пользу «благоденствия» при «развитом социализме». При дефиците очень многих товаров и услуг в СССР радио, телевидение, видеопродукция, появившиеся и стране товары западного производства создавали впечатление, общество «эксплуатации человека человеком» и «загнивающего капитализма» вовсе не знает, что такое дефицит.

Неблагоприятные тенденции общественного развития, скептическое отношение населения к официальной пропаганде стали причиной нараставшего отчуждения масс от творцов политики, усилении оппозиционных настроений в обществе. Постоянно давало о себе знать недовольство национальной политикой. Выступления на почве меж­национальных отношений происходили почти во всех регионах странах — Казахстане и Средней Азии, Прибалтике и Закавказье, автоно­миях России. Главными врагами власти считали диссидентов.