Итоги правления

Сталинизм - это насилие и террор, выросшие из революционной вседозволенности. И Сталин с его трудным, изломанным характером и специфическим восточным менталитетом сыграл здесь огромную и поистине зло-вещую роль. Но свою лепту в ход этих процессов внесли и люди из его окружения - одаренные, честолюбивые, но с мизерным образованием и низкой культурой. Они боготворили своего вождя, и они же "растоптали" его после смерти, сохранив при этом почти нетронутой саму сталинскую систему. Обсуждая эту систему, под-черкнул А.Н. Сахаров, мы неизбежно придем к выводу, что она до конца не исчезла и сегодня, особенно если иметь в виду нашу психологию. Все дело в том, что она давала простому маленькому человеку некое эксклю-зивное положение, делая его "белой костью" общества. Поэтому оскол ки ее остаются частью движения России к будущему, какому-то новому неизведанному миру.

В докладе д.и.н. А.С. Сенявского "Какое наследство оставил И.В. Сталин: итоги сталинского правления и их воздействие на отечественную историю второй половины XX в." отмечалось, что в истории России XX в. нет другой столь же масштабной исторической личности. Если Ленин - этот "разрушитель старого мира" влиял на события главным образом идейно, то Сталин не только при жизни в течение трех десятилетий практически созидал новое общество, распространяя его влияние и идеологию по всему миру, но и после смерти сохранил это влияние через свое наследие - советскую систему и "мировую систему социализма". Мировоззрение и методы деятельности Сталина - не случайность, а закономерный продукт целой исторической эпохи, во многом предо-пределенный патриархальностью и отсталостью России в условиях "модернизационного императива" и "мар-гинализации" общества. Либеральная альтернатива в нашей стране в начале XX в. была утопией, попытка реали-зации которой лишь спровоцировала революционный взрыв. Реальной альтернативой левым радикалам были только радикалы правые, т.е. жесткая генеральская диктатура, но ее страна, как известно, тоже отвергла, приняв диктатуру социальных маргиналов - большевиков. Морально-психологический шок мировой и Гражданской войн к началу 1920-х гг. превратил насилие в "норму жизни". Матрица внутрипартийных норм революционеров-подпольщиков была перенесена на систему управления всей страной. Именно здесь кроются корни репрессивно-сти большевистского режима в целом, включая и период сталинского правления. Лидер формировал систему, система подстраивала лидера "под себя". Оценивать сталинизм с позиций морали научно некорректно, ибо по-литика моральной не бывает. Сталинизм - это неразрывное единство преступлений, провалов и исторических побед, социальных страданий, насилия, репрессий и социальных достижений. Сталинизм - это социализирован-ный вариант модернизационного прорыва отставшей страны в условиях жесткого внешнего давления и "исто-рического цейтнота", в котором оказалась Советская власть. Поэтому любые односторонние его оценки анга-жированы и неадекватны.

Реально Сталин сделал следующее: 1) окончательно сформировал всю советскую общественную систему с ее политическими, социальными, экономическими институтами и принципами (социалистический этатизм, огосу-дарствление собственности, директивно-плановая экономика и т.д.); 2) радикально изменил доктринерскую идеологию большевизма, отказавшись от курса на "мировую революцию" и превратив международное револю-ционное движение в инструмент реальной защиты интересов СССР; 3) свернул нэп и осуществил форсирован-ную индустриальную модернизацию страны, использовав мобилизацию всех внутренних ресурсов при отсутствии внешних; 4) в ситуации назревавшей новой мировой войны предотвратил формирование единого фронта запад-ных держав против СССР; 5) обеспечил фундаментальные (индустриализация) и ситуационные (политическая стратегия, обретение союзников, военно-политическое руководство) условия для победы во Второй мировой вой-не; 6) заложил фундамент превращения СССР в сверхдержаву (послевоенное мироустройство, обладание высо-ким научно-техническим, военным, ядерным потенциалом). Докладчик подчеркнул, что сталинским репрессиям нет моральных оправданий, но их следует понять как про-дукт эпохи и продолжение методов Гражданской войны. Россия в этом не была чем-то уникальным, поскольку XX век - это апогей насилия в мировой истории. Коллективизация стала альтернативой аграрной "модернизации по-столыпински". Последняя в России не получилась, но привела к обострению социальной ненависти, про-явившейся в революции 1917 г. и в Гражданской войне. Сталин эту модернизацию осуществил, обеспечив за счет деревни проведение индустриализации, но сохранив в качестве своей опоры социальные матрицы крестьян-ского общинного традиционализма. Успех индустриализации при всей ее незавершенности позволил СССР практически в одиночку противостоять военно-экономическому потенциалу не только фашистской Германии, но и почти всей Западной Европы.

При Сталине СССР превратился в мировую державу, одного из двух лидеров противостоявших друг другу социальных систем, постоянного члена Совета безопасности ООН, в страну, контролировавшую центр Европы, многие страны распадавшегося колониального мира, мировое коммунистическое, рабочее и в значительной степени национально-освободительное движения. Границы СССР были надежно защищены и геополитически-ми приобретениями, и мощной армией. Главный итог правления Сталина состоит в том, что Россия стала со-временной державой. Недаром У. Черчилль говорил: Сталин принял Россию с сохой, а оставил с ядерной бомбой и ракетами. Но важно и другое: советская система сохранила "цивилизационный генотип" России, обеспечив модернизационный потенциал дальнейшего развития на собственной социокультурной основе. Как он будет ис-пользован, - зависело как от созданной Сталиным системы, так и от деятельности его наследников. В середине XX в. СССР был на подъеме, почти в зените своего могущества. Заложенный при Сталине по-тенциал инерционно обеспечил нашей стране еще несколько десятилетий стабильного развития и быстрое пре-вращение в военно-экономическую сверхдержаву. Но в дальнейшем он был растрачен. Сталин оказался спо-собным адаптировать и идеологию, и политику, и социально-экономическую систему к требованиям времени и текущим задачам СССР. Последующие лидеры оказались менее гибкими и дальновидными.

Система должна была трансформироваться соответственно историческим изменениям, но этого не про-изошло. Выяснение причин этого - одна из ключевых задач исторической науки. Перед нами широкое поле для научного анализа соотношения закономерного и случайного, роли социальных институтов и личности в истории. Категорический приговор принципиальной неспособности советской модели к эффективной транс-формации докладчику представляется голословным и преждевременным. "Иного не дано" - апофеоз фатали-стического, безальтернативного подхода к истории, "простой ответ на сложный вопрос", за которыми стоят профанация науки и элементарная политическая ангажированность.

Доклад д.и.н. Ю.Н. Жукова был посвящен проблеме наследия Сталина в политической сфере и его пре-одолению. Выступавший отметил, что сталинизм - это сложное явление, для понимания которого важны не-сколько моментов. В нем слилось и революционное наследие, и то, что им никогда не являлось. Подтверждение этого тезиса автор увидел, в частности, в позиции Милюкова, который считал, что Сталин фактически реализо-вал "идеалы белого движения" (что, кстати говоря, и явилось у Милюкова аргументом в пользу обращения к белоэмигрантам в 1941 г. с призывом встать на защиту СССР). Сталинский курс принципиально отличался от того, что было во времена Ленина, Троцкого и Зиновьева: интересы СССР стали главными для руководства страны. Другой важный момент заключался в том, что никакой социализм, по словам Сталина, не может быть до конца построен в СССР до тех пор, пока страна находится в капиталистическом окружении. Важно и то, что уже в середине 1930-х гг. Сталин предпринял попытку отстранения партократии от власти. С этим, по мнению док-ладчика, были связаны и конституционная реформа, и попытка провести выборы на альтернативной основе, с тем чтобы отодвинуть от власти выдвиженцев периода революции и Гражданской войны. Не Сталин, а именно партократия развязала массовые репрессии, создав ситуацию, при которой не отвечавшие ее интересам аль-тернативные выборы стали невозможными. Наконец, для понимания сталинизма важна естественная, как счи-тает Жуков, попытка превратить многонациональную страну в унитарное государство, поскольку раздроблен-ность на отдельные регионы по национальному признаку создавала угрозу безопасности страны, что со всей остротой выявилось в период Второй мировой войны, когда пришлось призывать в армию представителей всех национальностей и многие новобранцы не могли даже выполнять приказов командиров из-за незнания русского языка. Спор между Лениным и Сталиным по национальному вопросу история разрешила в пользу Сталина: результатом ленинской национальной политики и образования СССР стал, как считает Жуков, 1991 год. Докладчик подчеркнул также, что не обнаружил в архивах доказательств того, что Сталин не был всевластен, поскольку он не мог перешагнуть через решения Политбюро и ЦК. Характерно, что Маленков также пытался ог-раничить власть партократии, лишив ее большинства привилегий и "конвертов". Он предложил прекратить гонку вооружений, заняться подъемом жизненного уровня народа. И тогда сентябрьский пленум ЦК (1953) в нарушение решений мартовского ликвидировал систему коллективного руководства партией, воссоздал должность первого секретаря ЦК и избрал на этот пост Хрущева. Вследствие этих перемен вновь приоритетным стало развитие тяжелой индустрии, укрепилось всевластие партийных чиновников вне зависимости от их спо-собностей, образования и практического опыта. Чем это кончилось, -известно.

Д.и.н. Б.С. Илизаров представил доклад на тему "Историософия сталинизма". Выступавший подчерк-нул, что у него иной, чем у предыдущего докладчика, взгляд на Сталина, его время и влияние сталинизма на современность. Ленин с соратниками лишь расчистили "строительную площадку", тогда как Сталин был подлин-ным творцом и единственным свободным распорядителем СССР. Альтернатива его политике была, но Сталин успешно боролся за реализацию своих замыслов. Вопреки мнению Ю.Н. Жукова, Сталин был всесилен. К концу 1920-х гг. он добился невероятной концентрации власти и рычагов тотального контроля в своих руках. Док-ладчик сравнил созданное Сталиным государство с "Вавилонской башней", продержавшейся более семидеся-ти лет, но рухнувшей в историческое одночасье, поскольку в самом "проекте" были неисправимые изъяны, а скрепляющим материалом была человеческая кровь. Как только в структуре государства оказалась ослаблена хотя бы одна репрессивная скрепа, гибель всего сооружения стала неизбежной. Но остается наследие в соци-альной памяти народа, сохраняются идеологические конструкции и сталинистские догмы, навязанные ему сис-темой пропаганды, образования и воспитания. Сталин оставил свою "философию истории", свою "картину мира", включавшую и личную биографию вождя, и трактовку многих исторических событий. Эта философия была зафиксирована в "Кратком курсе истории ВКП(б)", а также ряде учебников истории. В центр мирового процесса была помещена история России, а в ней -русский народ. Апофеозом истории России-СССР становилась история одной партии - партии коммунистов, Октябрьской революции и Гражданской войны, а центральной фигурой -"вождь всех времен и народов". До развала СССР основополагающая идея и несущие элементы ста-линской историософии не менялись. И сегодня наше прошлое "стреляет в наше настоящее". Любая попытка установить новый унитаризм в любой его форме приведет к тому же результату - к очередной "Вавилонской башне" со всеми последствиями. В докладе "Польская версия сталинизма" профессор Э. Дурачински (ПНР) на примере одной из стран "советского блока" рассмотрел историю реализации сталинской модели за пределами СССР. Докладчик отме-тил, что Польша, вопреки проводимой Москвой политике унификации, отличалась от остальных стран Вос-точного блока и была "не самым преуспевающим учеником в школе сталинизма". Но и ей пришлось пройти в 1948-1956 гг. тяжелый период тоталитаризма. Уже в то время польские авторы за пределами страны, а с 1956 г. и в самой Польше использовали понятие "сталинизм" в негативном значении и пытались анализировать его как преступную систему. Э. Дурачински присоединяется к тем, кто определяет сталинизм как "левый тоталита-ризм", а постсталинскую эпоху - как период "коммунистического авторитаризма".

Докладчик подробно остановился на историографии вопроса, рассмотрев конкретные польские работы раз-ного времени. В Польше хорошо изучены проблемы репрессий, антитоталитарного Сопротивления, роль Рим-ско-католической церкви как защитницы национальных и человеческих ценностей. Издано немало работ по истории политического кризиса 1956 г., массовых студенческих выступлений 1970 г., протестов рабочих в 1976 г., гигантской забастовки в августе 1980 г., а также о рождении и деятельности профсоюза "Солидарность" во главе с Лехом Валенсой.

Без зависимости Польши от Москвы сталинизм в ней был бы просто невозможен. При этом механизм тако-го подчинения и его формы менялись. После 1956 г. он становился все менее ощутимым для общества, а в облас-ти культуры и вовсе почти незаметным, хотя политика унификации стран Восточного блока, принудительного копирования советской системы и внедрения сталинизма, а затем и "реального социализма" продолжалась. Но в Польше далеко не все получилось так, как требовала Москва. Особенно это касается деревни, церкви и сферы культуры. Руководство страны вынуждено было считаться с сопротивлением крестьянства, так что провести коллективизацию в Польше не удалось и в просоветском блоке она осталась единственным государством, где доминировал частный сектор. Со временем снижался и уровень страха, и к началу 1980-х гг. большинство поляков не боялось почти никого и ничего. И здесь стоит вспомнить самого Сталина, который как-то сказал, что легче оседлать корову, чем построить в Польше социализм, как он его понимал. Сталинизм в Польше - уже прошлое. В деревне он не успел укорениться, а в других областях был быстро из-жит и раньше всего - в духовной жизни. Но наследие (не только плохое) и память о себе Сталин оставил: он продиктовал польские границы и тем самым избавил страну от потенциальных конфликтов с Литвой и Украи-ной. В докладе д.и.н. B.C. Лельчука центральной темой стало наследие сталинизма в области индустриализации. Утверждают, сказал он, что благодаря индустриализации СССР выиграл войну. Но это же несерьезно! Разве мы воевали один на один с Гитлером? И что мы успели сделать для армии до 1941 г.? Надо ответить и на вопрос о том, что понимали под индустриализацией Ленин и Сталин? Ленин еще в конце XIX в. ввел термин "индустриа-лизация населения", для которой нужны не только техника, но и кадры, образованные специалисты. Иначе гово-ря, нужны люди, которые поднимут в России технику на мировой уровень. Вспомним теперь основной лозунг первой пятилетки: "Техника решает все!" Совершенно очевидно, что Сталин, любивший цитировать Ленина, отошел здесь от него. К концу пятилетки, однако, выяснилось, что техники накупили много, но освоить ее не смогли. Тогда был брошен новый лозунг: "Кадры, овладевшие техникой, решают все!" Но много ли открыли тогда школ по подготовке кадров? Сталин трижды объявлял индустриализацию законченной - в последний раз в 1939 г. 202

Но главный вопрос так и не был решен: Запад еще больше обогнал нас по производительности труда. В СССР почти все строили вручную и какой ценой! Не хватало рабочих рук - стали создавать лагеря. Нэп позволил ре-шить проблему накоплений для индустриализации. Почему его отбросили? Да потому, что Сталину нужна была страна, беспрекословно подчиняющаяся ему и только ему. Послевоенную индустриализацию тоже за-тормозил Сталин: почитайте "Экономические проблемы социализма в СССР". Характерен пример с атомной бомбой: еще в 1939 г. наши специалисты предложили проект, который был лучше, чем американский, но он был положен под сукно, и в 1946 г. бомбу создавали уже по американским чертежам. В итоге индустриализация у нас не завершена до сих пор. Теперь нужно догонять уже постиндустриальные, "информационные" общества и сделать это из-за последствий господства командно-административной системы будет очень трудно. В выступлении к.и.н. Г.В. Костырченко "Сталин и национальный вопрос в СССР" была затронута ост-рейшая для российской истории проблема, оказавшаяся роковой для судеб советского государства в XX в. Уди-вительно, но в предреволюционное время национальный вопрос воспринимался большинством российских пар-тий как второстепенный. Лишь социал-демократия, особенно большевики, уделяли ему существенное внимание, причем именно Сталин по заданию Ленина занялся его теоретической разработкой. При этом он не был ори-гинален. Большевики изначально проповедовали неравенство народов, чьи права ставились в зависимость от их численности, размера и местоположения занимаемых территорий и других факторов. Критиковавшаяся Ста-линым программа культурно-национальной автономии отнюдь не была "курьезной": она содержала рациональ-ную схему решения национальных проблем на основе однородного территориально-административного деле-ния страны на губернии при унификации и равноправии региональных и муниципальных органов. Лишь гума-нитарная сфера (национальная культура, образование, информация, религия) должна была регулироваться этническими общинами. Национально-культурная автономия проектировалась на основе принципа экстерритори-альности, что должно было служить фактором, сдерживающим национальный сепаратизм, присущий террито-риальным автономиям.

После падения самодержавия Сталин выступил за введение "областной автономии", но затем поддержал Ле-нина, настаивавшего на признании права наций на самоопределение вплоть до полного отделения. Таким спо-собом, оставаясь в душе унитаристами, большевики в борьбе за власть искали себе политических союзников. Когда же они стали хозяевами страны, им ничего не оставалось, как официально продекларировать право на-ций на самоопределение и закрепить принцип федерации в законодательстве. Внутри самой партии в 1919 г. окончательно восторжествовал принцип унитаризма, что окончательно "разводило" политические декларации и реальную политику в национальном вопросе. Реальный унитаризм обеспечивался партаппаратом, а несколько позднее была возведена декоративная многоступенчатая конструкция СССР. Зная печальный итог этого экс-перимента, можно утверждать: нереализованный сталинский план, предусматривавший сохранение единой Рос-сии как основы советского государства, мог быть более жизнеспособным. "Коренизация кадров" в националь-ных республиках стимулировала на окраинах центробежные тенденции, обусловившие развал многонацио-нального государства, как только наступил паралич центральной власти и унифицирующих структур, прежде всего партии. К.и.н. А.В. Голубев выступил с докладом на тему "Эволюция инокультурных стереотипов советского об-щества: сталинизм и 50 лет после". Инокультурные стереотипы, имеющие этнические и внешнеполитические составляющие, - часть национального самосознания, характеризующая видение нацией своего места в мире, ее отношение к иным культурам и системам ценностей. В ходе модернизации происходят необратимые изменения в системе ценностей и культуре, и, исходя из этого, докладчик проследил динамику восприятия населением России Запада как одновременно эталонного и альтернативного культурно-исторического типа. В начале XX в. идет вытеснение новыми политизированными стереотипами традиционных этнических сте-реотипов массового сознания (отраженных прежде всего в фольклоре), которые в основном отображали лич-ные качества, присущие другим нациям. Образ немца, англичанина, поляка сменяется образом Германии, Ве-ликобритании, Польши и т.д. Первая мировая война оказалась лишь прологом к более сильным социальным, политическим, культурным, психологическим потрясениям. Победа революции 1917 г. усилила мифологиза-цию массового сознания, особенно в эпоху тоталитаризма, который стремился контролировать не только социальные действия, но также эмоции и мысли населения. Одним из используемых для этого средств была мобилизация общества на достижение общенациональной цели, в качестве которой сталинский режим выдви-гал программу качественного обновления страны, т.е. по сути 203

программу ее модернизации. Таким образом, происходила всеобщая, сознательно подталкиваемая через про-пагандистскую систему политизация массового сознания. Картина внешнего мира как арены борьбы между силами прогресса и реакции являлась ядром новой офици-альной мифологии. Окружающий мир представал при этом в качестве источника как реальной военной угрозы СССР, так и возможной технической или продовольственной помощи, союзника в будущей войне и т.д. Выступив сначала как убежденные западники, большевики в результате догматизации и мифологизации марксизма в условиях господства традиционного сознания пришли затем к ксенофобии, ставшей сущностной характеристикой советской политической культуры. Изоляционизм доминировал на протяжении большей части советской истории, достигнув кульминации во времена "холодной войны". Запад воспринимался в виде "тем-ной" зоны опасности, где господствуют враждебные, силы. Но одновременно сохраняла привлекательность идея технического прогресса по западному образцу. Если для одних образ Запада в соответствии с официальной мифологией рисовался в мрачных тонах, то для других он представал в виде зеркальной альтернативы всему происходящему в СССР, но с положительным знаком. В массовом сознании утверждалось мало соответствовавшее реальной действительности представление о том, что СССР - один из главных мировых "центров притяжения" для рабочих Запада и революционеров Восто-ка. Одновременно создавался образ нашей страны как позитивной альтернативы Западу. Советская пропаганда подчеркивала решающее влияние СССР на всю систему международных отношений, превосходство советской культуры над западной. С 1933 г. роль главного врага перешла к гитлеровской Германии, однако после подписания пакта Молотова-Риббентропа и начала Второй мировой войны, по крайней мере на политическом и про-пагандистском уровне, ее сменила Великобритания. За годы войны Германия прочно закрепила за собой пер-вое место в списке врагов, а после войны это место заняли Соединенные Штаты Америки. В первые послевоенные годы советское руководство активно пыталось свести к минимуму последствия зна-комства многих советских людей с повседневной жизнью Запада. "Оттепель" умножила каналы информации. На следующем этапе, в 1964-1985 гг. в СССР продолжалось интенсивное налаживание контактов советских граждан с иностранцами. Становление элементов гражданского общества, рост альтернативных государствен-ным источников информации о Западе вел к эрозии устоявшихся внешнеполитических стереотипов. Представ-ление 1930-х гг. о Западе как об "антимире" сменялось обратным мифом о мире, где все намного лучше, чем у нас. С 1985 г. стали рушиться стереотипы "холодной войны". Минусы сменялись плюсами, появилось опреде-ление "цивилизованные страны", из числа которых Россия исключалась. От Запада ждали кредитов, инвестиций, гуманитарной помощи и в результате - резкого повышения уровня жизни. Результаты перестройки и рыночных реформ привели к тому, что инверсия произошла еще раз, возродив традиционные стереотипы, демонизирующие Запад. Но отсутствие тотальной пропаганды, возможность реаль-ных контактов, смена поколений ведет к тому, что процесс размывания стереотипов ускоряется. Представления о Западе теряют свою мифологическую составляющую и становятся все более и более адекватными действи-тельности. Д.и.н. О.Ю. Васильева посвятила свой доклад теме "Русская православная церковь после Сталина". Преж-де чем рассматривать заявленную тему, она сочла необходимым сделать две ремарки. Одна принадлежит Смо-ленскому епископу XIX в. Иоанну Соколову: "Русская церковь вне стен храма не свободна от светской власти". Вторая - профессору Духовной академии Л. Воронову, подвергшемуся репрессиям в период сталинизма: "Рус-ская церковь очень чтит Сталина и все, что он сделал для нее в годы войны".

К началу Великой Отечественной войны РПЦ подошла практически уничтоженной в организационном от-ношении: с 1918 г. не собирались поместный и архиерейский соборы, на свободе оставалось менее 10% священ-ников, из многих тысяч дореволюционных храмов на территории Российской Федерации сохранилось чуть бо-лее сотни. Церковь была лишена прав юридического лица, а ее деятельность была ограничена исключительно стенами храма, причем запрещалась даже благотворительность. Но эта уничтоженная большевиками Русская церковь не только не пошла навстречу врагу, но поддержала советское правительство. Почему? РПЦ была отде-лена от государства, но не от народа. Война стала ключевым моментом как в ее истории, так и в истории новых ее отношений с властью. Недаром период 1943-1953 гг. в истории государственно-церковных отношений назы-вают "золотым десятилетием". Православие стало важным духовным рычагом передела мира, прежде всего православных Восточной и Юго-восточной Европы, путем создания системы православного единства под эгидой Москвы. Началось стремительное организационное восстановление РПЦ. Был избран патриарх, создан Со-вет по делам РПЦ, возвращены из лагерей уцелевшие священники, расширилась сеть действующих храмов. В период ядерной монополии США РПЦ оказала немалую услугу своей стране в решении ряда дипломатических задач. Межцерковные отношения приняли антиватиканскую направленность. Удалось сделать очень многое. Сталин предоставил РПЦ статус юридического лица, открыл для нее возможность аренды земли, строитель-ства зданий и т.д., с чем позднее боролись его наследники. "Либеральный" Хрущев возобновил борьбу с религией, ужесточил государственный контроль над РПЦ, усилил ее налогообложение, лишил духовенство прав административной, финансовой, хозяйственной деятельности в религиозных объединениях и т.д. У Хрущева, Брежнева, Андропова не было, как у Сталина, четкой концепции отношений с Церковью, и они загубили мно-гое из того, что было сделано в 1943-1953 гг. в отношениях между Церковью и государством, в том числе и в ущерб самому государству. Это положение, по мнению докладчицы, сохраняется и сегодня. Заключительный доклад на тему "Международные отношения и внешняя политика после Сталина" был сделан д.и.н. Л.Н. Нежинским. Он отметил, что как минимум с апреля 1922 г., когда Сталин был избран Гене-ральным секретарем ЦК партии, он все активнее занимался формированием международной стратегии совет-ского правительства. С середины 1930-х гг. и буквально до последних дней своей жизни Сталин почти едино-лично решал все важнейшие проблемы, советуясь лишь с узким кругом лиц. Он был способен на очень крутые повороты в политике, один из которых, и притом вполне оправданный, состоял в отходе от узкоклассового под-хода при создании антигитлеровской коалиции. Но после окончания Второй мировой войны классовый подход возобладал вновь, что проявилось в повороте к "холодной войне" с элементами "горячей" (войны в Корее и Вьетнаме). Главное противостояние проходило не только по линии Запад - Восток, но и по линии США - СССР. И здесь произошел частичный возврат к старым доктринальным установкам (капитализм постоянно загнивает, империализм неизбежно порождает войны и т.п.), хотя некоторые практические шаги Сталина и расходились с этими постулатами. В итоге идея о необходимости мирного сосуществования отодвигалась на второй план. Отражала ли сталинская внешняя политика национально-государственные интересы страны на международ-ной арене? Ответ на этот вопрос неоднозначен. Да, отражала, когда речь идет о чрезвычайных мерах для лик-видации угрожавшей самому существованию СССР атомной монополии США, планировавших атомную атаку на главные города СССР. С другой стороны, в условиях жесточайшего голода в стране в 1946-1947 гг. Сталин дал указание направить сотни тысяч тонн зерна в Чехословакию и Румынию для поддержки там коммунистов на выборах.

После смерти Сталина во внешней политике СССР наблюдалась непоследовательность и в концептуально-теоретических воззрениях лидеров страны, и в их практических действиях. Хрущев и его сторонники серьезно изменили внешнеполитический курс нашей страны, заявив, что при наличии лагеря социализма и неприсоеди-нившихся стран фатальной неизбежности мировой войны больше нет и что мирное сосуществование - не такти-ческий лозунг, а магистральная линия советской внешней политики. Дипломатам следовало теперь искать за рубежом не только врагов, но и тех, с кем можно сотрудничать. Изменилось и отношение к социал-демократам (при Сталине - "социал-фашистам"). Было выдвинуто положение о допустимости прихода коммунистов к вла-сти мирным путем. Но во внешнеполитической практике Хрущев был наследником Сталина: он подавил вос-стание в Венгрии, спровоцировал Карибский кризис и т.д. И Хрущев, и его преемник Брежнев сохранили меха-низм выработки внешнеполитических решений небольшим ареопагом из числа высших руководителей страны. Политбюро не собиралось и при принятии решения о размещении ракет на Кубе, и при введении войск в Афга-нистан, а в годы, когда у власти находились Черненко и Андропов, наши отношения с Западом еще более ухудшились. Такое наследство досталось Горбачеву. Как бы к нему ни относиться, но при нем внешняя политика карди-нально изменилась, избавившись от рассмотрения борьбы между капитализмом и социализмом в качестве до-минанты мирового развития. Начался поиск реалистичных путей включения СССР в мировое сообщество с уче-том интересов всех заинтересованных сторон. Эти подходы были сохранены и в последующий период. На них опирается и Президент России В.В, Путин. Таким образом, эпоха сталинизма во внешней политике заверши-лась во второй половине 1980-х гг. Все девять докладов (авторы восьми из них - сотрудники ИРИ РАН) вызвали немалый интерес аудитории, многочисленные вопросы к докладчикам и оживленные комментарии. По ряду тем развернулась дискуссия. Вопросы, реплики, выступления в прениях касались в основном конкретизации позиций докладчиков, а также связи некоторых явлений прошлого с современной ситуацией, влияния наследия сталинской эпохи на наше время. "Круглый стол" выявил глубокую заинтересованность научной общественно-сти в серьезном анализе поставленных в ходе этого заседания проблем. Он продемонстрировал широкий плюра-лизм мнений о личности Сталина, сталинизме и о том, насколько сталинское наследие преодолено сегодня. Ра-боту "круглого стола" освещали пресса и телевидение, несколько докладчиков дали интервью, а в последующие дни выступили по ряду телевизионных каналов. Материалы "круглого стола" готовятся к изданию.