Доклад по конфликтологии на тему

«Политическая конфликтология»

Студентки группы 446 Скейки Даниэлы,

Маградзе Мариам

Москва 2012

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ

ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНФЛИКТ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН

1. Особенности конфликтов в политической сфере

Политический процесс, содержание которого можно рассматривать как различные формы взаимодействия политических субъектов, включает в себя и конфликтные взаимоотношения. Понятие конфликт для целого ряда зарубежных и отечественных исследователей выступает явлением, присущим самому феномену власти. Власть ассоциируется с противостоянием, сопротивлением, принуждением, санкциями и другими «негативными проявлениями», поэтому большинство авторов включают конфликт в число неотъемлемых элементов властных отношений. В первую очередь этот тезис относится к власти политической. Некоторые авторы утверждают даже, что политика уже сама по себе выступает не чем иным, как глобальным конфликтом.

Для западной науки с ее богатыми традициями в области конфликтологической парадигмы вообще характерна исключительная поливариантность методологических оценок и подходов к определению феномена политического конфликта. Теоретики конфликтов от Карла Маркса до Георга Зиммеля полагали, что конфликт есть имманентная характеристика социального развития. В то же время и сегодня продолжается дискуссия относительно содержания указанной категории, несмотря на ставшие уже классическими определения, которые даны в работах Л. Коузера, К. Боулдинга, Р. Дарендорфа и др.

По мнению Ральфа Дарендорфа, базовые основания теории конфликтов заключаются в следующем.

1. Любое общество постоянно меняется, общественные изменения происходят всегда и везде.

2. Любое общество всегда демонстрирует признаки несогласия и конфликта, общественный конфликт присутствует всегда и во всем.

3. Для любого общества характерно насилие одной его части по отношению к другой.

Вместе с тем Дарендорф проводит серьезные различия между классовыми политическими конфликтами XIX в. и современными формами конфликтов:

«Реальные конфликты всегда зримы. Мало смысла говорить о глубоком расколе социальных структур, если из него не следует заметных социальных и политических разногласий. Поэтому очевидно, что в современных обществах нет классового конфликта в его классическом понимании. Во всяком случае, большинство наблюдателей не усматривают политических сражений между группами, стоящими по разные стороны обычных барьеров власти и прав. Конечно, существуют остатки прежнего конфликта. Класс большинства по-прежнему ведет свои бои за перераспределение. Кое-где еще используется лексика классового конфликта, и причины этого можно понять, если вспомнить ножницы „север – юг“ в Италии или „юг – север“ в Великобритании. Однако даже в этих странах классы не образуют главного базиса для конфликта, и хотя начинают возникать новые распределительные линии и антагонизмы, пока они не приводят к организованным столкновениям между новыми имущими и новыми неимущими.

Если люди и действуют организованными группами, то теперь это, скорее, группы особых интересов или социальные движения, а не классовые партии. Их сегментация… объясняется социальными изменениями… Люди борются или за равную оплату женского труда, или против определенных форм загрязнения окружающей среды, или за разоружение, но делают это, опираясь на общий для всех гражданский статус. В этом смысле социальные движения рождаются исключительно внутри гражданского общества. Даже гражданское неповиновение имеет смысл лишь в том случае, когда существуют стабильные рамки гражданских прав – и обязанность повиноваться закону».

Патриарх европейской политической науки Морис Дюверже в труде «Введение в политику» (1964) построил свою теорию на понятиях конфликта и интеграции. Он последовательно рассматривает биологические, психологические, демографические, географические, общественно-экономические и культурные факторы при анализе различных форм политического конфликта. В результате этого анализа автор делает вывод: в любом обществе сосуществуют конфликты, интеграция и эволюция, причем последняя никогда не устранит все общественные конфликты. Именно с таких позиций Дюверже критикует марксизм, который представляет коммунизм как своеобразный «золотой век». Французский исследователь стремится к содержательному анализу противоречий, даже когда рассуждает о природе горизонтальных и вертикальных политических конфликтов, поскольку конфликт между индивидуумами, группами и классами одного уровня существенно отличается от противоречий между субъектами и объектами власти так же, как борьба в рамках политического режима – от борьбы за режим. Аналогично различие между открытыми конфликтами демократических систем и скрытыми конфликтами систем недемократических. Политические конфликты, считает М. Дюверже, сосредоточены вокруг проблемы власти, характеризуемой с разных сторон, тем не менее определяющими в них являются общественно-экономические факторы.

Европейский дух этой теории значительно отличается от американского, иллюстрируя который, К. Дойч («Политика и управление», 1970), например, разделяет солидарные и конфликтные системы в соответствии с тем, что служит их связующим началом – взаимная польза или взаимное столкновение интересов. По мнению Дойча, в действительности существуют лишь смешанные системы с тем или иным доминирующим фактором, однако его теория сосредоточена на солидарных системах, конфликтные же выступают как проблема, которую предстоит решить. Англосаксонская политология в силу своей прагматической направленности превратилась в одно из самых влиятельных научных направлений – в теорию регуляции конфликтов, владения конфликтной ситуацией.

Теоретические подходы Д. Аптера («Введение в политический анализ», 1973) наиболее наглядно показывают, что одним из главных сюжетов американской политической науки как раз и является исследование проблематики конфликтов.

В соответствии с концепцией Аптера, существует три степени и три формы общественных конфликтов в зависимости от того, происходит ли столкновение предпочтений (кооперация), интересов (конкуренция) или основных ценностей, и только в последнем случае можно говорить о подлинном, открытом конфликте. Следовательно, главный вопрос состоит в том, как трансформировать конфликты ценностей в конфликты интересов, т. е. в конкуренцию или прямо в кооперацию. Практическая направленность такого подхода не в том, чтобы вооружить политиков теоретическим инструментом, а в формировании установок общественного сознания, совместимых с регулированием, преобразованием конфликтов. Как пишет сам Аптер, американская политическая система чаще всего критикуется за то, что две крупные политические партии декларируют одни и те же ценности, поэтому между ними действительно невозможен истинный конфликт, самые существенные их разногласия приобретают форму конкуренции, а в некоторых вопросах преобладает кооперация. Таким образом, в масштабах всего общества становится возможен консенсус. Теория Апте-ра созвучна тем концепциям демократии, которые посвящены борьбе конкурирующих элит за власть, а также кооперации пришедших к власти элитарных групп в различных сферах общественной жизни (речь идет о политической, военной, экономической и культурной элитах). В результате урегулирование конфликтов становится прерогативой конкурирующей элиты, ждущей от масс не участия, а поддержки. B развивающихся странах, где политическая система находится в стадии становления, конфликты закономерны, считает Аптер, ибо теория модернизации обусловливает быстрые и радикальные изменения, направляемые элитой, стоящей во главе модернизационного процесса. Все это наталкивается на сопротивление общества, обостряет конфликты, но в дальнейшем ход развития устремляется в русло «системы примирения», близкой принципу полиархии Р. Даля («Полиархия», 1971). Даль считает, что основание для урегулирования конфликтов – во взаимной гарантии терпимости к интересам друг друга со стороны групп, участвующих в конфликте ценностей. Как известно, принцип полиархии в противоположность идеальной демократии нацелен на поиск реалистичных, наиболее существенных критериев реальной демократии, именно поэтому система урегулирования конфликтов занимает центральное место в проблематике демократии.

Несомненную значимость в отношении изучения политических конфликтов представляет социально-политическая концепция П. Бурдье. Она актуальна уже потому, что автор, исходя из теоретических посылок классиков конфликтологической парадигмы, предлагает свой подход к трактовке сущности и динамики социальных коллизий. Сегодня этот подход представляется более релевантным общественным процессам рубежа столетий, нежели труды основателей конфликтологии.

Формирование социальных классов, групп и их агентов, конфликтных и конкурентных отношений между ними французский социолог связывает с неравным распределением капитала – экономического, культурного, социального, престижного. Сложная структура классов, социальных групп и их фракций, а также совокупность капиталов и видов «собственности» и составляют социальное пространство. Экономические и культурные различия между группами выступают в качестве объективных разграничителей этого пространства. Социальное пространство включает конкретные поля деятельности, где и происходит конфликт в разных формах. Политические, экономические, духовные и другие конфликты и есть столкновения указанных социальных сил на соответствующих полях за удовлетворение или защиту своих интересов. При этом конфликтны не только интересы больших социальных групп, не только действия политических партий, отражающих эти интересы, но и представления в голове самого индивида относительно программ и кандидатов на властные статусы и роли.

При всех многочисленных подходах к определению социально-политических конфликтов большинство современных авторов – от К. Боулдинга до А. Ага и П. Бурдье – солидарно относительно их (конфликтов) основных черт.

Прежде всего, следует отличать категории противоречия и конфликта. Суть категории «противоречие» традиционно связывалась с многообразием элементов единого целого. Противоречие и есть отношение особого рода между этими элементами целого, возникающее при появлении всякой рассогласованности, несоответствия в структуре целого. Поскольку же абсолютно устойчивого соответствия ни в одном реальном предмете нет, постольку противоречие носит универсальный характер; и хотя история показывает, что глубокие религиозные, идеологические и политические различия, как правило, ведут к конфликтам, последние не носят неизбежного характера. Конфликт может быть представлен как момент обострения в развитии противоречия. При этом возникший и разрешенный конфликт не обязательно устраняет породившее его противоречие. Если противоречие, выступающее основанием политического конфликта, может не осознаваться участниками политических отношений, то конфликт всегда осознан и предполагает определенные действия сторон друг против друга. Политическому конфликту предшествует социальная напряженность, формирование предубеждений, скрытой враждебности и подозрения между субъектами будущего конфликта, устанавливающееся осознание расхождения их интересов, стремление к доминированию или реваншу. Политический конфликт – это такой тип диалектического взаимодействия, непременным условием которого является совокупность представлений субъектов о себе самих (своих мотивах, целях, ценностях и т. п.), оппонентах (их мотивах и целях), социальной среде, в которой происходит конфликт. Таким образом, противоречие, выступая основанием политических различий, может и не приводить к открытому противоборству, в то время как политический конфликт имеет открытые формы противостояния и, как правило, осознан участниками. Речь идет о представлениях субъектов о самих себе и друг о друге, а также об условиях, в которых разворачивается конфликт.

Анализ конфликтных взаимоотношений требует ответа на ряд вопросов: кто выступает участниками (субъектами) конфликтов, каков предмет политического конфликта, как разворачиваются конфликтные противостояния, наконец, в чем заключаются наиболее эффективные технологии и инструментарий разрешения и урегулирования конфликтов.

Политический конфликт не представляет собой совершенно уникального феномена общественной жизни. На него распространяются общие характеристики любых социальных конфликтов. В первую очередь это относится к участникам конфликтных взаимодействий. Субъектами (оппонентами) в политических конфликтах могут выступать как отдельные индивиды, так и самые различные социальные группы, интересы которых сталкиваются реально или предположительно, при этом властные ресурсы как мощный распределительный инструмент выступают объектом противоборства.

Предметом конфликта, т. е. тем, по поводу чего возникает конфликт между сторонами, могут выступать два вида дефицита: позиционный дефицит (т. е. дефицит социальных позиций – социальных статусов, ролей) и дефицит источников (т. е. дефицит определенных материальных или духовных ресурсов). Конфликт возникает только в том случае, если стороны стремятся к получению выгоды за счет друг друга. В конфликте речь всегда идет о способности контролировать и направлять действия другой стороны. С политической точки зрения это означает борьбу за политическое доминирование. Условием реализации этой цели является обладание реальным политическим капиталом (финансы, право, репрессивный аппарат и т. п.). Отсюда следует, что в политике идет борьба не только за монополию применения инструментов власти, ее ресурсов, но и за монополию разработки и распространения принципа легитимного разделения социального мира и тем самым – за монополию мобилизации групп. Поэтому сводить сущность политического конфликта лишь к завоеванию власти совершенно неправомерно.

Одно из наиболее распространенных определений политического конфликта содержится в «Политологическом словаре»:

«Политический конфликт – столкновение субъектов политики в их взаимном стремлении реализовать свои интересы и цели, связанные прежде всего с достижением власти или ее перераспределением, а также с изменением их политического статуса в обществе».

Источником и основанием политического конфликта, считают авторы словаря, являются социально-экономические противоречия, объективно присущие любому обществу, которые в кризисные и переходные периоды от одного исторического этапа к другому приобретают конфликтную форму, определяемую несовместимостью коренных интересов субъектов политики.

В отечественной науке долгое время доминировало представление о том, что предназначение политики, государственной власти заключается в поиске «баланса интересов», полностью устраняющего конфликт. Поскольку же идеологема «всеобщей цели» была базовой для советского общества, то считалось, что найти такой баланс не представляет труда. Конфликты сиюминутны и преходящи. Во властных же структурах они вообще не должны иметь место – это служит основным гарантом стабильного развития общественной системы. В действительности конфликты, развернувшиеся в постсоциалистическом обществе, есть проявление и порождение серьезных противоречий, которые не получали своего разрешения в рамках существовавшей системы, создавали своеобразный «мультипликационный» эффект, обостряя имевшиеся ранее латентные конфликты и приводя к возникновению новых.

2. Конфликтогенные факторы политического процесса

В конфликтном противостоянии существуют два основных слоя: верхний, определяемый социально-экономическими и политическими параметрами, и нижний – ценности и традиции, свидетельствующие о наличии или отсутствии «культуры согласия» в обществе. Этот нижний слой более всего соотносится с собственно процедурными факторами и во многом определяет ориентацию на совместные или односторонние решения. При этом субъективные (прежде всего социокультурные и социально-психологические) предпосылки конфликтов вплетены в ткань объективных (экономико-политических) настолько тесно, что порой их автономное исследование представляется делом весьма сложным.

Следует учитывать, что наиболее общие причины конфликтов в реальной жизни получают форму конфликтогенных факторов – своеобразной проекции главных источников борьбы (богатства, власти, престижа, достоинства) на конкретные условия. Речь идет прежде всего об общих социально-политических факторах (первая группа факторов): политический режим, особенности политической системы и в целом политических отношений оказывают серьезное воздействие на уровень социальной напряженности и конфликтности в обществе. Распад принудительной системы сдержек и контроля в совокупности с большей свободой выражения мнений и доступа к информации являются теми факторами, которые неизбежно ведут к обострению социальной ситуации и назреванию политических конфликтов. Так, в России люди, долгое время накапливающие неудовлетворенность невозможностью что-либо изменить в своем положении (авторитарная система управления оставляла минимум для таких возможностей), вдруг почувствовали, что могут реально влиять на ход политических и социальных процессов. В то же время низкий уровень политической культуры и недостаточный опыт борьбы породили иллюзию о смене руководства как главном условии реформ – появится новый начальник и все изменится.

Вторая группа – социально-экономические конфликтогенные факторы, способные породить серьезные политические противостояния. Так, фактор экономического неравенства традиционно рассматривался как одно из главных оснований социальных волнений и политических потрясений. Фундаментальное обоснование этот фактор получил в классовой теории К. Маркса, признаваемой большинством современных исследователей вполне адекватной историческому контексту XIX в. Неравенство в распределении средств производства и социальных благ, вытекающее отсюда неравенство жизненных шансов могут и сегодня рассматриваться в качестве важнейшей, часто неявной причины конфликтов.

Помимо общественного неравенства, экономические факторы включают в себя экономико-географические характеристики производства, престижность того или иного вида деятельности, ее сложность, тяжелые условия и составляющие, обусловленные специфическими особенностями той или иной отрасли. Примером того, как подчас переплетаются эти факторы, стало забастовочное движение шахтеров в России в середине 90-х гг.

Долгое время шахтерская профессия была одной из самых престижных из-за высокой оплаты и общественной репутации, которая сложилась еще в 30-х гг. прошлого века (вспомним хотя бы стахановское движение). В 1980-е гг. шахтеров стали обгонять по заработку нефтяники, рыбаки, работники других отраслей, и они почувствовали «профессиональную обиду». Канадский ученый Д. Мендел на основании исследований причин недовольства шахтеров пришел к выводу, что их забастовочное движение порождено следующими факторами:

• во 2-й половине 1950-х гг. советское правительство приняло решение переориентировать энергетический комплекс на газ и нефть. В результате в 1960-е гг. уголь составлял 60 % объема добычи топлива, а в 1980-е – уже только 20 %. Естественно, произошло изменение приоритетов капиталовложений;

• весь выпуск продукции (добычи угля) определялся госзаказом;

• отсутствовали прямые связи с потребителем, предприятия не имели права продавать или менять сверхплановую продукцию на товары народного потребления, хотя в других отраслях это становилось практикой.

Данные показывают, что забастовки были крайней реакцией на методы осуществления экономической реформы.

Особую группу конфликтогенных факторов представляют этнокультурные стимуляторы политических конфликтов. Речь идет прежде всего о наличии негативных стереотипов в отношении представителей других этносов и приписывании им недоброжелательных установок в отношении себя. Эти стереотипы, а на их основе и конфликты, порождаются распределением и признанием.

Среди еще одной группы конфликтогенных факторов – социально-психологических– особую значимость приобретают психолого-демографические. Психология возраста, пола отражается на эмоциональных и других аспектах поведения людей.

Важным условием зарождения и разворачивания политического конфликта выступают ресурсы: деньги, время, знания, информация, связи, общественное положение, наличие силы (военной, моральной и пр.).

Таким образом, конфликты порождаются множеством различных групп факторов, ни одна из которых не может занимать приоритетное положение. Напротив, эти факторы, определяющие социальную основу и предмет противостояний, проявляются только в сочетании с социально-психологическими факторами. По мнению ряда исследователей, в ближайшие годы в Европе основными будут две группы факторов – экономические и культурные, определяющие как предмет будущих конфликтов, так и идентификацию их участников.

Чтобы точнее уяснить природу конфликта и его отличие от смежных явлений, необходимо определить границы конфликта, т. е. его внешние пределы в пространстве и времени. Эти проблемы, не столь уж важные в случае семейной ссоры, перерастают в крупные политические и правовые вопросы, стоит лишь перейти к межгосударственным или межнациональным отношениям, касающимся, например, территории.

Можно выделить три аспекта определения границ конфликта: пространственный, внутрисистемный и временной.

Пространственные границы политического конфликта определяются территорией, на которой происходит конфликт. Ясно, что эта территория может быть самой разной по величине – от минимального пространства (например, городской площади) до всего земного шара. Четкое определение пространственных границ конфликта особенно важно в международных и межэтнических отношениях, что тесно связано с проблемой участников конфликта. В нашей недавней истории такая задача неоднократно возникала и возникает до сих пор при урегулировании межнациональных конфликтов в Приднестровье, Таджикистане, Северном Кавказе и других местах, где следовало четко определять территориальные границы зоны конфликта для осуществления превентивных мер.

Внутрисистемный аспект развития конфликта и определения его границ связан с тем, что любой конфликт происходит в определенной системе, будь то группа сослуживцев, государство, международное сообщество и т. д. Внутрисистемные отношения сложны и многообразны. Конфликт между сторонами, входящими в одну систему, может быть глубоким, обширным или частным, ограниченным. Определение внутрисистемных границ конфликта требует четкого выделения конфликтующих сторон из всего круга его участников. Ведь помимо непосредственно борющихся сторон участниками конфликта могут быть и такие фигуры, как подстрекатели, пособники, организаторы конфликта (сами в нем прямо не замешанные), а также третейские судьи, советники, сторонники и противники тех или иных лиц, конфликтующих между собой. Все эти лица (или организации) – элементы системы. Внутрисистемные границы конфликта важно знать для воздействия на происходящие процессы, в частности для предотвращения разрушения системы в целом.

Временные границы– это хронологическая продолжительность конфликта, его начало и конец. От того, считать ли конфликт начавшимся, продолжающимся или уже закончившимся, зависит, в частности, степень эффективности применяемых технологий разрешения конфликта. Анализ динамики важен и для того, чтобы верно оценить роль участвующих в конфликте сил.

Следует иметь в виду, что любой конфликт несет в себе как позитивные, так и негативные черты, однако преобладание в нем тех или других позволяет охарактеризовать его как конструктивный либо же как деструктивный (см. главу II).

Итак, специфика политического конфликта заключается в следующем.

1. Политический конфликт – неотъемлемая черта мира политики, мотивационная основа политической жизни. Одно невозможно без другого, поэтому современные определения политики предполагают включение в ее структуру феномена конфликта. Так, по мнению ряда политологов, политика может быть определена как борьба субъектов, преследующих конфликтующие между собой цели, результатом которой становится регулируемое и контролируемое властью распределение ценностей. Разногласия, соперничающие точки зрения, столкновения – все, с чем обращаются к власти, требуя их разрешения, и представляет собой то, что называется политическими конфликтами.

2. Мир политики – это мир публичности, пространство для множества возможных действий. Именно в открытом общественном столкновении мнений социальный мир приобретает новый характер, становится политическим миром.

3. Мир политики – это мир отношений, способствующих конкретной индивидуальной свободе благодаря возможности выбора, но в то же время усиливающих недовольство и беспокойство. В результате формируется стратегия действий и ценностные суждения, которые придают политическим представлениям рационально-прагматический характер. Это создает потенциальную основу конфликта, поскольку каждый индивидуальный или групповой субъект, имеющий свои собственные интересы, так или иначе сталкивается с интересами других субъектов.

4. Предметом политического конфликта могут быть специфические ресурсы – государственная власть, устройство властных институтов, политический статус социальных групп, ценности и символы, являющиеся базой политической власти и данной политической общности в целом. В этом состоит ключевое отличие политического конфликта от индустриального конфликта: если в экономике ресурсы делят более или менее справедливо, а иногда соглашаются на кооперацию, чтобы сначала увеличить производство продукта, а потом его разделить, то в политике это невозможно. Пост президента, главы правительства нельзя разделить, да и число мест в парламенте строго ограничено. Если в экономике, согласно либеральной доктрине, все вещи имеют меновую стоимость, то в политике иначе: для политической свободы и политической независимости нет справедливого эквивалента.

5. Политический рынок представляет собой один из наименее свободных рынков, поскольку, с одной стороны, доминирует монополия производства политической продукции (программ, заявлений, платформ), предоставляемая профессионалам, а с другой – отсутствует компетентность в политике у рядовых граждан. Поэтому очевидны острота и жесткость межпартийной конкуренции за голоса избирателей, инициируемая прежде всего сверху, высшими эшелонами власти.

6. Жесткость и острота политической борьбы объясняются, помимо прочего, тем, что кредит доверия тому или иному политику выдан не только в обмен на пропагандируемые им идеи, но и ему лично, благодаря его качествам. Поэтому оппонент стремится не только к тому, чтобы опровергнуть эти идеи чисто логическими и научными аргументами, но и дискредитировать их, равно как и их носителя.

7. Политический конфликт предполагает мобилизацию максимальной численности как одной, так и другой конфликтующей стороны. Их борьба может рассматриваться как превращенная, сублимированная форма классовой борьбы, хотя классы и другие социальные группы становятся непосредственными участниками конфликта лишь в самом крайнем («революционном») случае. Это отличает политический конфликт от юридического. В последнем спор так или иначе связан с правовыми отношениями сторон (их юридически значимыми действиями или состояниями), и, следовательно субъекты, либо мотивация их поведения, либо объект конфликта, обладают правовыми «признаками», а конфликт влечет юридические последствия. Юридический конфликт также предполагает «вербализованную» борьбу, умение «сражаться словами» при помощи убедительных доводов сторон. Но это борьба в рамках и на почве права, между субъектами права, и сама юридическая коллизия не предполагает мобилизации широких масс. Политический конфликт, напротив, предполагает борьбу именно за такую мобилизацию, при этом ее масштабы могут оказывать политическое воздействие, в том числе и на судебные решения.

Контрольные вопросы и задания

1. Укажите сходство и различие понятий «социальный конфликт», «юридический конфликт», «политический конфликт».

2. Опишите содержание основных подходов к пониманию политического конфликта.

3. Какие понятия раскрывают структуру конфликта?

4. В чем отличие понятий «причины конфликта» и «конфликтоген-ные факторы»?

5. Каковы временные и пространственные границы конфликта?

6. В чем заключаются положительные и в чем – отрицательные последствия конфликтов, возникающих в сфере политики?

7. Приведите примеры политических конфликтов в истории России.

8. Сохраняется ли потенциальная опасность политических конфликтов в современной России?