Внешняя политика России в 90-е годы 7 страница

Правительство энергично взялось за решение поставленных за­дач, однако не все предлагаемые им меры получили парламентскую и более широкую общественную поддержку. Особенно бурно обсужда­лась намеченная реформа жилищно-коммунального хозяйства, озна­чавшая для населения «шоковое» повышение цен на услуги в этой сфе­ре: до 1997 г. оно оплачивало лишь 10—20% реальных коммунальных расходов. Внимание общественности привлекли и жесткие бескомпро­миссные столкновения между различными группировками российско­го бизнеса, развернувшими борьбу за передел лакомых кусков прива­тизируемой госсобственности. Осенью 1997-го широко обсуждали об­стоятельства приватизации «Связьинвеста» и проявленную при этом необъективность некоторых членов правительства. Это наносило ощу­тимый удар по престижу власти, провоцируя скандалы и отставки.

Итоги годовой деятельности команды «младореформаторов» по­лучили в целом доброжелательную оценку в прессе, несмотря на то что большую часть намеченного сделать не удалось. В ежегодном По­слании Президента Федеральному Собранию в феврале 1998 г. кон­статировалось, что правительство не справилось со своими задачами. Однако острой публичной критики премьера и его заместителей не последовало, поэтому указ Ельцина от 23 марта 1998 г. об увольнении и отставку В. С. Черномырдина и его правительства выглядел сенсаци­онно. Отсутствие объяснений со стороны главы государства многим дало основание трактовать его поступок как проявление сумасброд­ства. Однако уже вскоре стало ясно, что в основе решения президента было осознание приближения краха проводившейся много лет эконо­мической политики, которую связывали с именем премьера.

Указ президента положил начало затяжному политическому кри­зису. На фоне отставки политического «тяжеловеса» В. С. Черномыр-

дина предложение Думе одобрить в качестве премьера малоизвестно­го молодого С. В. Кириенко выглядело как очередной «каприз» главы государства. И хотя под нажимом Ельцина депутаты утвердили вне­сенную кандидатуру, правительство Кириенко не могло рассчитывать на безоговорочную поддержку парламента в то время, когда ситуация требовала быстрых и решительных действий.

Финансовый обвал 17 августа 1998 г. привел не только к падению правительства. 2] августа на внеочередном заседании Думы 248 депу­татов призвали президента добровольно уйти в отставку — в его под­держку выступили лишь 32 законодателя. На этот раз парламент про­демонстрировал невиданное единодушие и готовность решительно противостоять президенту при формировании нового Кабинета. Что­бы обезопасить Думу от возможного роспуска, депутаты выразили готовность инициировать процедуру импичмента. Перед угрозой утра­ты власти Ельцин был вынужден уступить. 10 сентября 1998 г. он пред­ложил на пост премьера академика Е. М. Примакова, который в тот момент возглавлял российский МИД. Глава государства впервые на­значил главой правительства кандидата, предложенного Думой: его одновременно выдвинули и коммунисты, и «Яблоко», поддерживали и другие фракции. Показательно, что Примаков был утвержден с пер­вой попытки, получив 315 голосов вместо необходимых 226.

Включение в состав правительства на должность вице-премьера коммуниста Ю. Д. Маслюкова дало основание говорить о «полевении» исполнительной власти, хотя в целом премьер и новый Кабинет стре­мились быть политически нейтральными. Стремясь уйти от возможных обвинений, Примаков не выступал с широковещательными програм­мами, придерживаясь тактики решения конкретных дел. В то же время правительство не пошло на радикальные изменения курса. Важность широкой общественной поддержки для исполнительной власти ярко продемонстрирована при обсуждении бюджета на 1999 г.: самое «левое» после 1992 г. правительство провело через Думу самый «жесткий», «ли­беральный» бюджет. Сделаны были шаги в сторону поддержки реально­го сектора. Примаков выступал за государственное регулирование эко­номики, которое, по его мнению, отличает цивилизованный капита­лизм от дикого.

Время премьерства Примакова в политической истории России характеризуется как период «двойного лидерства». Главой государства с огромными полномочиями оставался утративший былую популяр­ность президент. Другим лидером был председатель правительства, который опирался на поддержку большинства Думы, пользовался ав­торитетом среди предпринимателей. Его влияние и популярность рос­ли и в связи с длительными перерывами в работе часто болевшего Ельцина. За 8 месяцев удалось добиться некоторых позитивных пере­мен в экономике, но главное — значительно стабилизировать обще­ственно-политическую ситуацию. Тем неожиданней был указ об от-

ставке Е. М. Примакова, подписанный президентом 12 мая 1999 г. Причины этого, казавшегося тогда иррациональным, шага обнару­жились позднее.

Примаков за короткое время сумел стать крупной, достаточно самостоятельной политической фигурой. Стремясь оставаться в поли­тическом «центре», он не торопился бросить весь свой авторитет на поддержку уже не очень популярного президента. Так, в Кремле не могли быть довольны тем, что лояльная к премьеру Дума не отказа­лась от проведения импичмента в отношении президента в мае 1999 г. Для успеха задуманной акции требовалось собрать 300 голосов по од­ному из пяти пунктов обвинения. За признание Ельцина виновным в подписании Беловежских соглашений и развале СССР голосовали 240 депутатов, против — 72. Виновным в трагических событиях осени 1993 г. Ельцина сочли 263 депутата, не согласились с этим 60. Обвинение в развязывании войны в Чечне поддержали 283 депутата, не разделили этого мнения — 43. В развале армии его обвинил 241 депутат, голосо­вали против 77. Проведение политики геноцида против российского населения поставили ему в вину 238 депутатов, против голосовали 88. Фактически три четверти депутатов выразили политическое недове­рие Ельцину. Результаты голосования отражали массовые обществен­ные настроения: по данным социологов, в конце 1998 г. 85% опро­шенных преодоление кризиса в России связывали с уходом в отставку действующего президента.

Однако не импичмент был главной причиной отстранения Е. М. Примакова. В окружении Ельцина он вызывал сомнения как воз­можный преемник на посту президента, выборы которого должны были состояться через год, в июне 2000-го. Премьер-министр не раз высказы­вал резко отрицательное отношение к коррупции в высших эшелонах власти. Зимой 1999 г. Генеральный прокурор России Ю. И. Скуратов «дал ход» расследованию ряда дел, в которых могли оказаться замешанны­ми известные политики. Подобные расследования были способны при-вести к самым непредсказуемым результатам. Уже тогда многие поли­тологи считали, что с весны 1999 г. в центре внимания Б. Н. Ельцина \ была именно проблема поиска преемника.

Его имя названо Ельциным 9 августа 1999 г. после подписания

^: указа о назначении В. В. Путина и.о. премьер-министра, чье вступле­ние в должность совпало по времени с началом крупномасштабной ^; операции против чеченских боевиков. Он возглавил антитеррористи- \ ческую операцию, выступив не только в качестве энергичного органи­затора борьбы, но и человека, способного морально, психологически объединить россиян, которые стали связывать с молодым премьером надежды на восстановление стабильности, порядка и постепенное улуч­шение жизни. Имидж «молодого Андропова» многим импонировал. ' О росте популярности молодого премьера свидетельствовал значи­тельный успех поддержанного им нового общероссийского движения

«Единство», которое на парламентских выборах в декабре 1999 г. на­брало 23,3% голосов, едва не обойдя коммунистов (24,2).

Наличие политической воли, готовность российского руководства решительно вести борьбу против терроризма и сепаратизма не могли автоматически гарантировать установление скорого мира в республи­ке. Это было во многом обусловлено ситуацией, которая сложилась в Чечне к лету 1999 г. После хасавьюртовских соглашений 1996-го че­ченские политики пытались решить три задачи: консолидировать об­щество и заложить основы чеченской государственности; наладить отношения с Россией и получить от нее компенсацию за ущерб; до­биться международного признания Чеченской республики Ичкерия. Однако ни одной из этих целей им достигнуть не удалось.

В этих условиях были необходимы новые выборы президента Чеч­ни, способного сплотить общество и вести продуктивный диалог с Москвой. Прошедшие в январе 1997 г. выборы принесли убедительную победу А. Масхадову, получившему 60% голосов, его основные про­тивники — Ш. Басаев и 3. Яндарбиев — собрали соответственно 20 и 10. Выборы «умеренного» Масхадова демонстрировали желание боль­шинства чеченцев избегать крайностей и создавали предпосылки для нормализации обстановки. Одновременно голосование показало, что часть чеченского общества, прежде всего молодежь, по-прежнему раз­деляли радикальные настроения. Раскол внутри сепаратистов имел в основе три причины: борьбу за власть; отсутствие единой позиции в отношении Москвы; различия во взглядах на будущее чеченского об­щества и государства. Последняя причина во многом связывалась с религиозным фактором.

Дудаев, а вслед за ним Масхадов, будучи приверженцами ислама, выступали за светское государство. Им противостояла группа радика­лов во главе с Яндарбиевым, взявшая на вооружение фундаменталист­скую версию ислама (она получила название «ваххабизма»). Эти лиде­ры настаивали на создании государства на религиозной основе. В 1997 г. в Конституцию республики были внесены изменения и ислам стал государственной религией. Создан был Верховный шариатский суд. Все это ставило под сомнение легитимность «светского» президента Масхадова, о чем вскоре заговорили Ш. Басаев и другие полевые ко­мандиры.

Инструментальное использование религии как орудия в борьбе за власть привело к острым — вплоть до вооруженных — столкновениям между сторонниками Масхадова и более «правоверными» его сопер- никами. Последние стремились опереться на поддержку международ- ных исламских фундаменталистских организаций, что уже в 1996 г. привело к интернационализации конфликта. В Чечне появились иное- транные наемники, сторонники «ваххабитов» стали пользоваться раз- личными формами помощи из-за рубежа. К началу 1999-го в респуб- лике фактически сложилось двоевластие, раскол в среде сепаратистов!

стал постоянно действующим фактором. Это, с одной стороны, об­легчало борьбу Москвы против «повстанцев», а с другой - крайне осложняло переговорный процесс. Кроме того, в Чечне действовали и относительно автономные полевые командиры, специализировавши­еся на криминальном «бизнесе».

Радикально настроенные чеченские политики выступили за объе­динение Северного Кавказа на основе исламской идеологии, В середи­не 1999 г. их главной задачей стало даже не закрепление независимос­ти Чечни, а политическая и идейная экспансия в ближайшие респуб­лики, прежде всего в Дагестан и Ингушетию. Поход Ш. Басаева в августе 1999 г. в Дагестан, несмотря на всю его авантюрность, в случае успеха мог быть использован для окончательного оттеснения Масхадова от власти в Чечне и ужесточения отношений с Москвой. Однако этим планам не суждено было сбыться, поскольку ситуация менялась и в России.

§ 4. Российская культура в 90-е годы

Общие условия развития культуры. На развитие российской куль­туры в 90-е годы большое влияние оказывали сложные процессы, происходившие в экономической, социальной и политической сфе­рах. Государственное регулирование культурной жизни осуществля­лось прежде всего на базе «Основ законодательства РФ о культуре», утвержденных в 1992 г. Документ определяет, что к. обязанностям го­сударства в области культуры относятся; разработка и осуществление федеральных государственных программ сохранения и развития куль­туры, создание условий для развития национальных культур РФ, обес­печение доступности для граждан культурной деятельности, культур­ных ценностей и благ, свобод и самостоятельности всех субъектов культурной деятельности, условий для самореализации талантов, со­хранение памятников истории и культуры, ведение статистики куль­туры, деятельность по преодолению монополии в области культуры.

Специальные акты (законы, указы, постановления) конкретизи­ровали политику в отдельных областях культуры. В 90-е годы приняты Законы «О библиотечном деле», «0 музейном фонде РФ и музеях в РФ*, «О государственной поддержке кинематографии РФ». Действо­вали федеральные государственные программы сохранения и разви­тия культуры и искусства (на 1993-1996, 1997-1999, 2001-2005 гг.). Однако острейшими вопросами, вплоть до наших дней, остаются вы­полнение государством обширного перечня взятых на себя социальных обязательств, их ресурсное обеспечение, создание организационных и правовых механизмов их реализации на федеральном, региональ­ном и муниципальном уровнях.

В эти годы произошли коренные изменения в сфере управления;ультурой. Если ранее монопольную роль здесь играло государство, то еперь в центре внимания были активизация внутренних сил культу->ы и усиление самоорганизации культурных процессов. Речь идет о феодолении жестких рамок контроля административной системы, бюрократических традиций, о повышении автономности учреждений;ультуры и ее создателей при усилении контроля со стороны граждан­ского общества. В этой связи выделяют следующие принципы современ­ен культурной политики. Во-первых, проблемно-целевая ориентация сультурной политики, предполагающая решение проблем в определен­ий сфере культуры, а также вопросов, касающихся социально-куль­турной деятельности конкретных групп и категорий населения. Во-вто­рых, самоорганизация культурной жизни. В-третьих, обеспечение мно­гообразия, полифоничности социально-культурной жизни, что предполагает многосубъектность социокультурной деятельности, аль­тернативность проектов, программ, концепций, идей.

Практическая реализация целей и принципов культурной полити­ки в современной России сталкивается с большими трудностями. Сле-аует отметить значительную сложность происходящих в российской культуре изменений. Положительные перемены противоречивы и обус­ловлены ее освобождением от идеологического диктата, приобретени­ем художниками невиданной ранее свободы творчества, усилением ин­тенсивности культурного обмена, децентрализацией управления про­цессом создания, распространения и потребления духовно-культурных ценностей. Констатация позитивных перемен не снимает вопроса о кри­зисном состоянии культуры, выражающемся в информационной и куль­турной изоляции ряда регионов, ухудшении материальной базы куль­туры и сохранности памятников, музейных экспонатов и архивных фондов, сокращении кадрового потенциала и оттоке работников в другие сектора, миграции за рубеж. Следствием реформ стали отчуж­дение многих людей от богатств национальной культуры, сокращение возможностей воспроизводства различных субъектов культурной дея­тельности, утрата контроля над важными процессами в этой сфере.

Уже в 1992—1993 гг. ассигнования на культуру были невелики. Од­нако ситуация радикально изменилась в середине 90-х, когда про­изошло обвальное сокращение бюджетного финансирования соци­ально-культурной сферы. Развитие отрасли происходило в условиях значительного дефицита ресурсов. В 1995 г. объем финансирования куль­туры уменьшился на 40% по сравнению с 1994, а в 1996 — на 43 по сравнению с 1995. Из-за секвестрования федерального бюджета в

1996 г. средств на культуру выделено 42% от запланированных, а в^;

1997 — только 40. В 1998 г. реальные расходы бюджета (с учетом инф­ляции) на социально-культурную сферу и науку по сравнению с пред­шествующим годом снизились в 2,2 раза. Только в 1999 г., по свиде­тельству вице-премьера В. И. Матвиенко, впервые культура профи-

нансирована на 100%, а федеральные программы — на 90. Не выглядела оптимистично и динамика бюджетных расходов: в 1996 г. ассигнования на культуру и искусство составили 0,83, а в 2000-м — 0,55% от бюджета. Все это свидетельствует о том, что установленные законом нормативы бюджетных расходов на культуру (2%) на федеральном уровне не толь­ко не выдерживаются, но и уменьшаются. Резко ухудшилось матери­альное положение работников образования, науки и культуры, что повлекло за собой падение престижности их профессий.

Образование и наука. Скудость финансирования (в 2000 — 40% от уровня 1991) предопределила кризисное состояние системы образо­вания. В 1992 г. принят Закон «Об образовании», согласно которому уровень обязательного школьного образования был понижен до 9 клас­сов (в СССР предусматривалось обязательное полное среднее образо­вание). Конкурсный отбор в десятый класс оставил за пределами шко­лы многих ребят — в 1995 г. их оказалось 1,5 млн. И хотя впоследствии указом президента конкурс был отменен, негативные результаты пре­дыдущего решения преодолеть не удалось. Современная школа играет определенную роль и в развитии социально-классовой структуры, уг­лублении социальной поляризации общества. Ухудшение экономичес­кого положения значительных социальных слоев сократило возможнос­ти для получения образования их детьми. Появление же «дополнитель­ных образовательных услуг» (как правило платных) в старших классах, открытие платных школ, гимназий, лицеев обусловливает воспроиз­водство социального неравенства уже на уровне молодежи.

Пыталась адаптироваться к новым условиям и высшая школа. С 1992 по 2000 г. число государственных вузов выросло с 535 до 590. Особенно популярными были «рыночные» профессии: экономист, финансист, менеджер, юрист. Преимущественно по этим и некоторым другим специальностям вели подготовку и новые негосударственные, в ос­новном коммерческие, вузы. Их число с 1993 по 2000 г. выросло с 78 до 349. Однако в 1992—1995 гг. общее число студентов было меньше, чем в советское время, составляя в среднем чуть более 2,6 млн в год (1991 — 2,8). Затем желающих учиться становилось все больше, и в 2000 г. численность студентов превысила 4 млн человек.

В Законе «Об образовании» 1992 г. проводились идеи о его деидео-логизации и вариативности. Утверждение этих принципов шло проти­воречиво. Деидеологизация образования часто сводилась к замеще­нию коммунистической идеологии, которая господствовала в совет­ской школе, либеральной в ее крайне упрощенном, вульгаризованном виде. Вариативность же оказалась средством размывания общегосу­дарственного стандарта. Появились сотни новых учебников и посо­бий, прежде всего по гуманитарным дисциплинам, которые внедря­лись в учебный процесс без должной предварительной апробации. Многие содержавшиеся в них идеи получили неоднозначную оценку научной и педагогической общественности.

К началу нового тысячелетия сформировались представления об основных направлениях модернизации всей системы образования а России. Ее цель — осуществить переход на сопоставимую с мировой систему показателей качества и стандартов образования всех уровней. Школа станет 12-летней: 10 классов обязательны для всех, 2 после­дних — профильное образование. Начинать учиться дети будут с 6 лет, а в 16 смогут получить аттестат зрелости. После этого ученик должен определиться — идти в профтехучилище или продолжать образование в старшей, профильной школе. Переход на «двенадцатилетку» плани­руется осуществить к 2006/07 учебному году. Полностью будет изме­нена система сдачи выпускных и вступительных экзаменов. В 2005 г. их заменит единый государственный экзамен (ЕГЭ), который будет про­водиться вне стен вуза и школы. Существенные изменения претерпят и принципы финансирования вузов: каждый потенциальный студент должен получить Государственное индивидуальное финансовое обя­зательство (ГИФО), общее их количество и определит масштабы фи­нансирования вуза в зависимости от его востребованности и популяр­ности. В 2002 г. в эксперименте по введению ЕГЭ приняли участие 17 регионов (в 2001 г. — 5). Началась и апробация механизма ГИФО.

90-е годы были очень трудными для отечественной науки. Резкое сокращение инвестирования в фундаментальные исследования и НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские рабо­ты) оказало негативное влияние на состояние как естественных, так и гуманитарных наук. Численность работающих в научно-технической сфере снизилась более чем в 2,5 раза — с 2,1 млн в 1990-м до менее 800 тыс. в 2000-м. До критического уровня уменьшился приток в науку молодых специалистов: ныне средний возраст докторов наук более 60 лет, а кандидатов — приближается к 55. Свыше 50 тыс. ученых (прежде всего математиков, физиков, химиков, биологов), вынуж­денных покинуть Россию, работают в других странах. Крайне недоста­точно обновляется материально-техническая база науки, сократилось ее информационное обеспечение.

Согласно принятому в 1996 г. «Закону о науке и государственной научно-технической политике», расходы на науку гражданского на­значения должны составлять не менее 4% расходной части бюджета. Однако добиться этого не удалось. В этих условиях укрепляется пред­ставление о том, что приоритетному финансированию подлежат те отрасли науки, в которых Россия уже занимает признанные в мире позиции, а также сферы, способные обеспечить технологический про­рыв в отечественной экономике. На это направлена реализация таких федеральных начинаний, как «Российская космическая программа», Программа конверсии, «Электронная Россия». Признанием достиже­ний российской науки стало награждение Нобелевской премией из­вестного физика академика Ж. И. Алферова.

Проблемы духовного развития общества. Создание сильного госу­дарства, действенность власти, проведение жизнеспособной полити­ки, опирающейся на созидательную энергию общества, невозможно без представлений об общих идеалах, целях и ценностях. Однако в 90-е годы положение и в этой сфере оставалось неблагополучным. Со­циологи констатируют глубокий социокультурный кризис российского общества. Он характеризуется распадом привычной картины мира, со­циальных и культурных ценностей; дестабилизацией социального по­ложения людей и общественных структур, что ведет к конфликтам различных ценностных систем. В чем проявился этот кризис?

Во-первых, в утрате прежних, социалистического и коммунисти­ческого, идеалов, которые — при всех оговорках — формировали и картину мира советского человека. После 1991-го путь, пройденный страной в XX в., все чаще трактовался как ошибочный и тупиковый, что ставило под сомнение смысл жизни многих людей. Вместе с тем идея «демократических реформ» по западному образцу показала не­способность выступать в качестве долговременного объединяющего идеала, тем более что первые годы экономических и политических преобразований многим не позволили ощутить преимущества ради­кальной смены общественного строя. Негативное влияние на созна­ние оказывал и распад исторического Российского государства, фак­тическая утрата страной статуса великой державы, чем ранее спра­ведливо гордились.

Во-вторых, наблюдался нравственный кризис большой части об­щества. Смещались понятия добра и зла, долга, чести, совести; при­туплялись чувства стыда, сострадания, любви, дружбы, товарищества. Уходит в прошлое тип нравственности, связанный с коллективиз­мом, со стремлением быть полезным обществу. В то же время выросла значимость индивидуалистических ценностей эгоистической направ­ленности. Размывалось представление о такой прежде фундаменталь­ной ценности, как труд. Происходящие перемены деформировали нравственность и социальную ориентацию людей, что нашло отраже­ние в изменении престижа профессий. Ученый, инженер, летчик, врач, учитель уступали место банкиру, предпринимателю, охраннику, шо­умену или даже проститутке. «Привлекательность» второй группы про­фессий была связана с видимой возможностью быстро и легко зара­батывать деньги, демонстрировать стандарты высокого уровня потреб­ления. Еще более в общественном сознании девальвировалась такая ценность, как социальная справедливость. Пренебрежение ею со сто­роны советской партийно-государственной бюрократии не выдержи­вало сравнения с возможностями «новых русских» и «олигархов».

О кризисе культуры свидетельствовало также размывание пред­ставлений о социально допустимых нормах поведения. На практике это вело к вседозволенности, на фоне которой развивались различ-747

ные формы преступности — от мелкого хулиганства и наркомании до организации криминальных сообществ и заказных убийств.

Отсутствие общего идеала, кризис ценностей вызывали озабочен­ность у российской правящей элиты. В 1996 г. российский президент призвал активизировать поиск национальной идеи для современной России. Задача эта, однако, не решена и поныне.

Уход от авторитарной системы управления и организации духов­ной жизни способствовал формированию целой системы субкультур, т.е. «культуры в культуре», имеющей свои, четко очерченные, грани­цы знаний, норм, ценностей, представлений, вкусов, идеалов, тра­диций. Социологи выделяют несколько основных субкультурных сис­тем в России 90-х годов. Это — «высокая» интеллигентская культура, развивающая историческую традицию русской национальной элитар­ной культуры; «советская» культура, продолжающая традицию минув­ших десятилетий и основанную на совокупности ценностей, образов, символов старшего и среднего поколений; западная культура либе­ральных ценностей, социокультурного индивидуализма и экономи­ческой независимости, охватывающая значительную часть молодежи, предпринимателей и интеллигенции; маргинальная субкультура со­циальных низов.

Определенное консолидирующее влияние в 90-е оказывало рас­пространение религиозных взглядов. Отказ от идеологии воинствую­щего атеизма во второй половине 80-х годов значительно повысил воспитательную, мировоззренческую и социальную роль Церкви. Ут­вердилась практика соблюдения прав верующих и атеистов в консти­туционных рамках светского государства. Ведущие политические партии и движения, включая КПРФ, демонстрируют лояльное, уважитель­ное отношение к религии. Можно утверждать, что атеистический экс­тремизм прошлых лет преодолен, и российское общество постепенно восстанавливает историческую преемственность в духовно-религиоз­ной сфере. Принятие Закона «О свободе совести и религиозных объе­динениях» в 1997 г. укрепило правовую базу деятельности Церкви в стране. Численность зарегистрированных религиозных организаций увеличилась в 3,5 раза - с 4846 (1992) до 17 427 (2000).

В этих условиях повысился уровень религиозности населения. Осо­бенно интенсивно его повышение происходило в 1988-1992 гг. С сере­дины 90-х годов тенденция роста уровня религиозности потеряла бы­лые темпы, а в конце десятилетия он стабилизировался. По данным социологов, соотношение религиозного и нерелигиозного населения составляет примерно 2:1. Если же разделить верующих по конфесси­ям, то соотношение групп будет следующим. Из каждых 100 граждан России 29 — люди неверующие, 49 считают себя православными, 8 — последователями ислама, 2 — других конфессий, 12 верят «по-свое­му» и не считают себя приверженцами какой-либо конфессии. Уро­вень реальной религиозности оценивается по-разному, однако Цер-

ковь рассматривается в качестве важного традиционного исторического института, оказывающего стабизирующее воздействие на общество.

Огромная роль в формировании духовного климата в обществе принадлежит средствам массовой информации. За годы реформ кар­динально изменились их функции. Стали иными структура периоди­ческих изданий, их объем, содержание, политическая и информаци­онная направленность. В 1990—1999 гг. число газет увеличилось с 4808 до 5535 наименований. Но одновременно разовый тираж уменьшился со 166 до 104 млн экземпляров, а — годовой в 5,4 раза. Для большин­ства семей выписка и покупка периодики стала недоступной. Крайне ограничено поступление журналов и газет в библиотеки, школы, вузы, научно-исследовательские институты и учреждения культуры. Анало­гичные изменения претерпело производство журнальной продукции.

Одновременно заметно выросла роль телевидения, в информаци­онное пространство которого включено практически все население России. В 90-е годы появились новые общероссийские каналы; сложи­лась сеть региональных телекомпаний; стал необычайно широким ди­апазон информационных и развлекательных передач. Ныне в обще­стве превалируют две основные точки зрения на роль СМИ. Одна рас­сматривает их как орган власти, другая — гражданского общества. Отсюда и в оценке их деятельности присутствует «двойной стандарт», в основе которого — сложное взаимодействие между двумя основны­ми функциями.

Утверждение свободы слова в СМИ происходило не всегда безбо­лезненно. Их порой бросающаяся в глаза ангажированность; резкий переход к полифоническому изложению событий; многоголосииа в оценке фактов; тяготение к сенсационности или, наоборот, к замал­чиванию событий оказывали негативное влияние на общественное сознание, формировали скептическое отношение к СМИ. Право на свободу слова часто вступало в противоречие с правом на получение правдивой информации.

Художественное творчество в России. Сложные, многоплановые процессы происходили в российском искусстве и в сфере художе­ственного творчества. К числу наиболее зримых черт 90-х годов можно отнести коммерциализацию, отсутствие идеологических ограничений, огромное влияние западной массовой культуры.

Последнее десятилетие XX столетия прошло под знаком возвра­щения художественных произведений, ранее недоступных или мало­доступных российским гражданам. Этому способствовало и бурное развитие частного книгоиздания. На прилавках появились ранее зап­рещавшиеся произведения выдающихся русских писателей, поэтов, мыслителей — А. Ахматовой, М. Цветаевой, П. Васильева, В. Набоко­ва, М. Булгакова, А. Солженицына, И. Бродского, В. Максимова и многих других. Российские читатели получили возможность познако­миться с произведениями мировой литературы, которые раньше в