Франция в 1871–1899–х годах (Третья республика).

Со времени мирового экономического кризиса 1873 года в экономическом развитии Франции произошли существенные изменения. В конце ХIХ века Франция, несмотря на свое поражение в войне 1870 года, продолжала играть важную роль в мировой экономике и политике. В течение этого тридцатилетия Франция оставалась страной, где сельское хозяйство главенствовало над промышленностью, а ремесло и мелкие предприятия доминировали перед крупной фабрикой. Банковский капитал, проценты на банковские вклады, мелкая собственность, движимая и недвижимая – вот характерные черты французской экономики того времени. Самостоятельное крестьянское хозяйство оставалось такой же огромной и социально зн а чимой категорией, как и раньше.

Промышленное производство во Франции росло несравнимо меньше, чем свободные капиталы. В последней трети ХIХ века значительно вырос объем продукции французской промышленности. Особенно быстро росла экономика в северных департаментах – центре каменноугольной и текстильной отраслей промышленности. На протяжении всего ХIХ века Франция занимала по уровню промышленного развития второе место, уступая первое место Англии. В конце ХIХ века Франция опустилась на четвертое место, а по темпам прироста промышленной продукции стала значительно отставать от стран более молодого капитализма – Соединенных Штатов Америки, Германии, России и других.

Большинство французских промышленных предприятий по-прежнему принадлежало к разряду мелких и средних, с числом рабочих не больше ста. В Париже все также было развито производство предметов роскоши, составлявших важную статью французского экспорта. Одним из показателей отставания Франции была относительно слабо развитая машиностроительная промышленность. И как результат этого стал усиленный импорт машин (с 1890 по 1900 годы он вырос почти в три раза).

Замедление промышленного развития страны стало одной из отличительных особенностей французской экономики конца ХIХ века. За тридцатилетие 1869–1899 годов производство чугуна во Франции удвоилось, а в Германии – выросло в шесть раз, а по абсолютной величине объем выплавки чугуна в Германии более, чем втрое превосходил французские показатели (во Франции – 2 миллиона 578 тысяч тонн; в Германии – 8 миллионов 143 тысячи тонн). Такое же отставание по темпам роста промышленности наблюдалось и в ряде других отраслей тяжелой индустрии. На экономику Франции оказывал воздействие целый комплекс факторов. Прежде всего, сказывался значительный урон, нанесенный хозяйству страны войной 1870–1871 годов и выплатой огромной пятимиллиардной контрибуции Германии. Далее, серьезно влияла потеря двух наиболее р а звитых провинций – Эльзаса и Лотарингии. Замедление темпов промышленного развития связано с такой особенностью аграрного развития Франции как широкое распространение парцеллярного (мелкого) хозяйства. Ограниченность, узость, застойность парцеллярного хозяйства приводили к отставанию внутреннего рынка, не стимулировали промышленный рост. Наконец, следует принять во внимание слабость естественных ресурсов Франции – страна была бедна углем, имела невысокое качество железной руды. Франции приходилось импортировать (ввозить) уголь и железо (до изобретения способа томасирования), что ставило французскую промышленность в невыгодное положение по сравнению с конкурирующими с ней странами. Эти же факторы и предопределили особенности французской промышленности.

Как и во всех других капиталистических странах, конец ХIХ века во Франции был отмечен неуклонным ростом процесса концентрации производства. К отраслям промышленности с относительно высокой степенью концентрации принадлежали во Франции, в первую очередь, металлургическая, горнозаводская, текстильная отрасли промышленности. В этих отраслях в 1870-х годах возникли акционерные компании. Крупнейшим центром металлургической, военной отраслей промышленности стали быстро растущие предприятия Жоз е фа Эж е на Шн е йдера и Крез о. Другим мощным центром металлургической промышленности стали тринадцать чугунолитейных заводов в Лонгв и (на северо-востоке Франции), объединившиеся в 1876 году в крупный металлургический синдикат. В текстильной промышленности Лилльского района концентрация к концу ХIХ века зашла столь далеко, что половина оборудования оказалась сосредоточенной на шести наиболее крупных предприятиях. Однако темпы технического развития и концентрации производства во Франции были гораздо медленнее, чем в других европейских странах.

В 1870-х годах возник ряд акционерных компаний в других отраслях промышленности. Таким образом, надо отметить начало перехода капитализма в монополистическую стадию. Спецификой Франции была особая структура экономики: значительную роль в экономике играли средняя и мелкая промышленность. Особую живучесть проявляли мелкие предприятия, на них производились так называемые “парижские изделия” – предметы роскоши, модные аксессуары, одежда. Их производство не требовало солидной энергетической базы, особой технической вооруженности, делало их более конкурентоспособными по сравнению с предприятиями тяжелой промышленности. Отсюда и проистекала их устойчивость, живучесть. Замедление темпов промышленного развития страны и количественное преобладание мелкого и среднего производства оказывали обратное влияние на развитие сельского хозяйства.

Францию конца ХIХ века можно было определенно считать все еще аграрно-индустриальной страной. В 1876 году сельское население составляло 67,9 % всего населения, через двадцать три года, в 1896 году оно было равно 60 % (шестидесяти) процентам. К концу ХIХ века в сельском хозяйстве было занято менее половины населения Франции. В сельском хозяйстве Франции большой удельный вес сохранили мелкие и мельчайшие хозяйства. Дробление крестьянской собственности на протяжении века привело к преобладанию парцеллярного и мелкого хозяйства в деревне. Восемьдесят пять процентов хозяйств по переписи 1892 года составляли парцеллярные хозяйства с наделом земли меньше одного гектара и от одного до десяти гектаров. Немало имелось безземельных крестьян. Сельскохозяйственных пролетариев и полупролетариев насчитывалось до четырех миллионов человек. Тем не менее, и во Франции медленно происходил процесс концентрации земельной собственности в руках зажиточной прослойки (капиталистические хозяйства занимали 75 % семьдесят пять процентов всей сельскохозяйственной территории, а на всех остальных середняков и бедняков приходилось до 25 % двадцати пяти процентов земельных владений). На развитии французского сельского хозяйства тяжело отразился общеевропейский аграрный кризис 1870–1890-х годов. К этому присоединился кризис виноградарства в связи с распространением филлоксеры. В 1870 году было собрано меньше половины обычного урожая. Затяжной кризис сельского хозяйства удалось преодолеть только к началу ХХ столетия.

Франция смогла преодолеть кризис путем перехода на более выгодные сельскохозяйственные культуры. Расширялось животноводство, овощеводство, садоводство – те отрасли, которые подходили для ведения интенсивного хозяйства. Увеличилось применение сельскохозяйственных машин. Вместе с тем, по уровню урожайности Франция стояла на одном из последних мест в Европе.

Поражение в войне с Пруссией, тяжелая пятимиллиардная контрибуция, потеря Эльзаса и части Лотарингии с ее большими рудными запасами, относительная бедность страны естественными природными ресурсами, нехватка коксующегося угля в значительной мере тормозили экономическое развитие Франции. Серьезной причиной отставания страны были трудности в интенсификации сельского хозяйства и расширении внутреннего рынка. Одной из отличительных особенностей Франции в этот период был крайне низкий прирост населения. За 1870–1900 годы оно увеличилось всего на два миллиона человек, в то время, как в Германии прирост населения составил за тот же период свыше пятнадцати миллионов человек.

Вместе с тем, оставаясь страной отсталого сельского хозяйства и медленных темпов промышленного развития, Франция конца ХIХ века была обладательницей огромного денежного капитала. Еще со времен Июльской монархии 1830 года французская денежная аристократия была огромной и влиятельной силой. Во второй половине ХIХ века финансовая власть из рук Гобсеков или Нюсингенов (из “Человеческой комедии” Оноре де Бальз а ка) перешла к крупным банкам. Уже с середины ХIХ века во Франции началось быстрое возрастание как абсолютной цифры свободных капиталов, так и количества мелких держателей капитала. В последние десятилетия ХIХ века и в первые годы ХХ века эти два явления развивались одновременно и параллельно друг другу. Французские банки, концентрировавшие вклады многочисленных мелких вкладчиков, экспортировали капитал в грандиозных размерах, размещая его то в правительственных займах, то в частных и казенных промышленных предприятиях, железных дорогах за границей. К середине 1890-х годов около сорока миллиардов франков французских капиталов было вложено в заграничные займы и предприятия. К началу мировой войны эта цифра уже равнялась примерно сорока семи – сорока восьми миллиардам. Колоссальные суммы были вложены также во французские внутренние займы и предприятия. Французский капитал непрерывно возрастал и увеличивал число мелких и средних вкладчиков. Политическое влияние банков также росло: банки и биржи влияли на внутреннюю и внешнюю политику страны. Банки играли важнейшую роль в стране на этой стадии исторического развития.

По уровню концентрации банковского дела Франция шла впереди других стран. Несколько больших, ведущих банков подчинили себе финансовые учреждения страны, контролировали их через акционерные общества, через сберкассы, через “дочерние” банковские учреждения. Французские банки достигли к концу столетия значительной мощи и сконцентрировали в своих руках накопления до ста миллиардов франков к 1906 году (тридцать лет назад эти капиталы составляли тридцать три миллиарда франков, т.е. за тридцатилетие капиталы банков утроились). Процесс концентрации банковских капиталов даже опережал концентрацию самой промышленности. Хозяевами всех денег во Франции стали четыре крупнейших банка: “Национальная учетная контора”, “Лионский кредит”, “Генеральное общество” и “Парижско-Нидерландский банк”. Их привлеченные капиталы за тридцатилетие выросли с 427 (четырехсот двадцати семи) миллионов до 2.300.000.000 (двух миллиардов трехсот миллионов) франков; основные активы выросли с 200 (двухсот) миллионов франков до шестисот пятнадцати (615) миллионов франков. Могущество финансовой олигархии возрастало. Во Франции установилось всесилие финансовых королей – Р о тшильдов, Верн е, Мал е, и т.п. – богатейших семейств, тесно связанных между собой родственными узами, но конкурировавших между собой. Постепенно они подчинили себе всю банковскую систему и связанные с ней отрасли промышленности.

Основное ядро формировавшейся финансовой верхушки составляли крупные банковские деятели, связанные с операциями по размещению иностранных займов. В 1892 году сумма проданных во Франции облигаций и других ценных бумаг составила семьдесят семь миллиардов франков (по сравнению с шестью миллиардами франков, вложенных в промышленность и торговлю). К концу ХIХ века размер заграничных капиталовложений Франции вырос до 27 (двадцати семи) миллиардов – 28 (двадцати восьми) миллиардов франков. Они носили, в основном, ссудный характер. Вложения в промышленность иностранных государств, как и в промышленность самой Франции были невелики. Больше всего разбогатела финансовая верхушка. Но значительная часть прибыли от заграничных капиталовложений доставалась и менее крупным держателям ценных бумаг, которые жили на проценты по акциям и облигациям, эти проценты стали основной доходной статьей их бюджета. Так во Франции создавалась довольно значительная прослойка ранть е.

Банковский капитал все теснее переплетался с промышленным. Крупнейшие банкиры становились одновременно магнатами индустриальных компаний. В 1899 году директора “Генерального общества”, “Национальной учетной конторы” и других банков-гигантов вошли в правление шестидесяти металлургических, каменноугольных компаний, являлись директорами железной дороги “Париж – Средиземноморье”. К концу ХIХ века несколько крупнейших банков заняли господствующее положение на денежном рынке Франции, сосредоточив в своих руках три четверти финансовых резервов страны. “Избыточные” капиталы направлялись банками в государственные займы, заграничные инвестиции, которые обеспечивали гораздо б о льшую прибыль, чем вложение их во французскую промышленность.

Французские финансисты предпочитали не вкладывать свои капиталы в национальную промышленность, а вывозили их за границу. Франция становилась главным ростовщиком Европы. Именно в европейские страны в первую очередь направлялись французские капиталы. Государство всемерно поощряло вывоз капиталов, используя их как оружие своей внешней политики, средством привлечения союзников. С этой целью Франция активно вкладывала свои капиталы в Россию, и к 1900-му году в Россию было вложено семь миллиардов франков, намного больше, чем в какую-нибудь другую страну мира. Поэтому русско-французский союз стал основой будущей “Антанты” (“Сердечного согласия”). Французские банкиры кредитовали даже противников Франции на международной арене, давали займы германским промышленникам и таким образом вооружали “исконного врага”. Крупными были французские капиталовложения в Австро-Венгрии – около 2,5 (двух с половиной) миллиардов франков к концу ХIХ века.

В 1870-х годах французские капиталы вкладывались в Турцию, в железнодорожное строительство в Испании, в страны Латинской Америки. К 1880-м годам французские капиталы устремились в Австро-Венгрию, в Россию, в угольное производство в Польше, в железные рудники Южнороссийского Донбасса – Кривой Рог, Горловку. За двадцатилетие с 1869 по 1890 годы французский капитал, размещенный за рубежом, удвоился и достиг двадцати миллиардов франков. Экспорт капитала происходил в форме вывоза ссудного капитала, т.е. вывозился в форме государственных займов под проценты. С 1888 года французские банкиры стали регулярно предоставлять крупные займы царскому правительству на весьма выгодных условиях. В.И.Ленин определял французский империализм как ростовщический. Ростовщический характер французского экспорта капитала задерживал экономическое развитие страны, консервировал отсталый экономический уклад Франции (его признаки: большой удельный вес мелкого производства в промышленности и сельском хозяйстве, немногочисленные высокоразвитые промышленные предприятия, концентрированное банковское хозяйство).

Одновременно с развитием финансового капитала началась интенсивная колониальная экспансия (В.И.Ленин называл ее “аннексионистской”). К концу ХIХ века Франция совершила самые крупные колониальные захваты и превратилась в обладательницу второй по величине, после Англии, колониальной империи в мире. В 1860 году заморские владения Франции составляли 241,8 тысяч квадратных километров с 3,4 миллионами населения. К концу ХХ века Франция владела уже гигантской колониальной империей площадью в 3,7 миллиона квадратных километров (рост более чем в пятнадцать раз) с населением в 56,4 миллиона человек (рост почти в семнадцать раз).

В социальном плане большое место в стране занимали многочисленные промежуточные социальные группы: сельская и городская мелкая буржуазия, “средние слои”. Такая расстановка социальных сил определила своеобразие политической борьбы в Третьей республике.

Борьба за сохранение республики. Буржуазно-демократическая революция 4 сентября 1870 года, пролетарская революция 18 марта 1871 года, а затем семидесятидвухдневная Парижская Коммуна окончательно утвердили во Франции республиканский строй. Возврат к монархии был уже невозможен: на народ, ни значительная часть французской буржуазии не желали больше монархии. Тем не менее, несмотря на антимонархические настроения в стране, политическая власть во Франции после поражения Парижской Коммуны находилась в руках ярых монархистов. Они не скрывали своего отвращения к республике и намеревались восстановить во Франции режим монархии.

В феврале 1871 года во Франции было избрано Национальное собрание для выполнения весьма ограниченной задачи: утвердить условия мира, продиктованного победителем – Германской империей. Это Национальное собрание называли собранием “реакционной деревенщины”, оно узурпировало власть и не собиралось уходить с политической сцены. Подписав унизительный и тяжелый для страны Франкфуртский мир, Национальное собрание присвоило себе роль высшего представительного и учредительного собрания страны. В этом собрании находились самые реакционные депутаты-монархисты, только что проигравшие внешнюю войну с Германией и выигравшие внутреннюю войну против собственного народа. Им было мало подавить Парижскую Коммуну и расправиться с побежденными коммунарами. До 1876 года военно-полевые суды приговаривали коммунаров и им сочувствовавших (чаще всего, по единственному анонимному доносу) к расстрелу или высылке на верную смерть на каторгу в колонию Новую Каледонию. Они хотели раздавить республику, уничтожить ее демократические институты, отнять права, завоеванные французами в пяти революциях. Единства у реакционеров не было только в одном вопросе: какой правящей династией заменить республику. Три фракции монархистов постоянно спорили между собой: легитимисты (выступали за реставрацию “законной”, “легитимной” династии Бурбонов), орлеанисты (боролись за реставрацию Орлеанской династии, наследников Луи-Филиппа Орлеанского) и бонапартисты. Руководителями этих течений являлась крупная титулованная знать, аристократия. Реставрации монархии мешали их бесконечные распри, разногласия затрудняли реставрацию монархии, и старый орлеанист Луи Адольф Тьер (президент республики, глава исполнительной власти) понимал, что в этих условиях вряд ли удастся договориться и вынужденно предпочитал мириться с сохранением республики. Конечно, республика должна была быть максимально консервативной. Тьер всегда приговаривал: “Или республика будет консервативной, или ее вовсе не будет!” Поэтому, Третью республику во Франции прозвали “республикой герцогов”, “республикой без республиканцев”, то есть без республиканской конституции, без республиканских учреждений, без республиканского духа. О ненависти и неприятии Тьера республики писал в своем донесении в Петербург русский посол в Париже князь Орлов, подчеркнувший, что президент Французской республики Тьер даже открыто, не скрывая, афишировал свое неодобрение республиканского режима. “Республику герцогов” объединял страх перед новым выступлением народа. В 1872 году Национальное собрание приняло закон, угрожавший тюремным заключением от двух до пяти лет за пропаганду идей социализма.

Таким образом, большой удельный вес мелкого производства в экономике Франции обусловил сложность социальной структуры Франции, “многослойность” среднего класса, что привело к появлению множества политических партий, групп и течений. Поэтому строй буржуазной республики оказался намного прочнее и жизнеспособнее, чем этого желали его враги – монархисты. Компромиссом после крушения Коммуны стал строй сильно централизованной республики – “республики с монархическими учреждениями”. Республику спасла врожденная боязнь политической элиты новой социальной революции, призрак новой Коммуны пугал власти. Это прекрасно понимал президент Луи Адольф Тьер, убежденный орлеанист. Уверенный в невозможности реставрации монархии, Тьер был убежденным сторонником “республики без республиканцев, республики с монархическими учреждениями”. В течение всего президентства Тьера в тридцати девяти департаментах Франции было установлено осадное положение, действовал принятый в 1872 году закон о тюремном заключении от двух до пяти лет за пропаганду идей социализма. Таким образом Третья республика стремилась оградить себя от новых конфликтов и потрясений. В 1873 году после досрочной выплаты Германии пятимиллиардной контрибуции, оккупационные войска покинули французскую территорию. В стране сразу повысились косвенные налоги и увеличился государственный долг.

С другой стороны, Луи Адольф Тьер прекрасно понимал, что в тех непростых условиях любая попытка заменить республику монархией приведет к непредсказуемым последствиям и осложнениям. Эта вполне продуманная, взвешенная и трезвая позиция Тьера стоила ему отставки: после очередного конфликта с монархистами. 24 мая 1873 года в результате голосования в Национальном собрании Луи Адольф Тьер был вынужден уйти в отставку с должности президента – главы исполнительной власти. Даже реакционер и монархист Тьер стал неугоден приверженцам военной диктатуры. На дополнительных выборах большого успеха добились республиканцы, и этот успех вынудил крайних монархистов искать более “твердую руку” для проведения более жесткой и “твердой политики”. Национальное собрание 360 (тремястами шестидесятью) голосами против 344 (трехсот сорока четырех) голосов высказалось против Тьера. Он подал в отставку, и в мае 1873 года на посту президента республики (главы исполнительной власти) Тьера на семь лет сменил престарелый клерикал, маршал Мари Эдме Мак-Магон, герцог Маджента. Он прославился лишь одним выигранным сражением при Мадженте в ходе итальянской кампании и украсил им свое имя. На его совести черным пятном висела катастрофа Седана, приведшая к военному разгрому Франции.

Старый маршал не слыл выдающимся умом Франции. На военной карьере Мак-Магона черными пятнами значились проигранные битвы в 1870 году, капитуляция Седана и позор проигранной франко-германской войны. Признания в среде монархистов маршал заслужил свирепой расправой над безоружными коммунарами и своей готовностью преданно и беззаветно служить делу монархии. С таким президентом монархисты рассчитывали в кратчайший срок похоронить республику. Правительство возглавил видный орлеанист герцог де Бройль, проводивший крайне реакционную политику. Вопрос о династии, создававший столько затруднений монархистам, наконец-то был разрешен. Орлеанисты и легитимисты достигли соглашения. Главой будущей королевской власти был признан граф Шамбор, он должен был взойти на французский престол и озарить его под громким именем Генриха V. Предыдущим королем с этим именем был Генрих Наваррский (Генрих IV Бурб о н), убитый в 1610 году католическим монахом-иезуитом Раваль я ком.

К осени 1873 года все было подготовлено для восстановления монархии. Между легитимистами и орлеанистами была осуществлена “фузия”, устранившая конкуренцию между двумя монархическими группировками орлеанистов и легитимистов. Государственный аппарат республики был поставлен маршалом Мар и Эдм е Мак-Магоном, герцогом Маджента, на службу восстанавливаемой монархии. Уже были заготовлены лампы с королевским вензелем для иллюминации праздничного, ликующего Парижа по случаю коронации и восстановления “законной власти”. Были заказаны кареты для встречи нового короля, изготовлены кокарды с королевским г е рбом, разработан образец королевского мундира. Но планы монархистов были сорваны непредвиденным препятствием. Народ Франции не хотел монархии. Армия тоже отрицательно отнеслась к восстановлению монархии. Французская буржуазия, умудренная политическим опытом пяти революций, не хотела испытывать судьбу и высказывалась за сохранение республики. Французский народ переделал французскую буржуазию из монархистской в республиканскую (В.И.Ленин, ПСС, т.21,с.84).

В сентябре 1871 года в Париже и ряде других городов Франции стали возникать “комитеты сопротивления”. Газета Леона Гамбетта “Французская Республика” (“La Republique Françаise”) вновь призывала всех республиканцев сплотиться против монархии. Ни рабочий класс, ни крестьянство, ни интеллигенция не хотели монархии – сопротивление народных масс, как показал исторический опыт, являлось неодолимой силой. Приверженцы республики одержали верх над монархистами.

В этих условиях престарелый граф Шамбор – претендент на трон – решил не ввязываться в бой и под благовидным предлогом вышел из политической борьбы. Тем не менее, в ноябре 1873 года монархисты провели в Национальном собрании закон о семилетнем сроке полномочий президента республики (“закон о септенате”). Монархисты надеялись, что за семилетие сумеют добиться реставрации монархии. 21 января 1875 года, в годовщину казни Людовика XVI, Национальное собрание приступило к обсуждению статей новой конституции. Разнородное монархистское большинство не хотело республики, но само было не в состоянии установить монархию.

Наконец, 30 января 1875 года Национальное собрание большинством всего в один голос (353 – триста пятьдесят три голоса “за”; 352 – триста пятьдесят два голоса “против”) признало республику. Принятые Национальным собранием основы конституционных законов Третьей республики (принятые в 1875 году), оказались одними из самых долговечных в истории Франции. Конституция 1875 года с некоторыми изменениями просуществовала свыше 60 (шестидесяти) лет, вплоть до начала второй мировой войны. Слово “республика” упоминалась лишь в статье о порядке выбора президента республики, причем, и эта статья была принята большинством в один голос. По этой причине Третью республику нередко называли “случайной”. Президент получал широкие права вплоть до роспуска палаты депутатов. Срок полномочий президента составлял семь лет, он избирался на объединенном собрании членов обеих палат (палаты депутатов и сената). Раз в семь лет эти обе палаты объединялись в одно общее заседание (конгресс) и избирали президента. Исполнительная власть принадлежала президенту и Совету министров, который назначался президентом. Кабинет министров являлся ответственным перед обеими законодательными палатами. Самостоятельно руководить правительством президент не мог. Сенат избирался не путем прямого голосования, а представителями муниципалитетов. Наделенный широкими полномочиями, он мог препятствовать деятельности палаты депутатов. Палата депутатов избирались на четыре года всеобщим тайным голосованием граждан, достигших двадцать одного года. Женщины, военные и жители колоний были лишены избирательных прав. Таким образом, из сорока миллионов населения меньше трети, двенадцать миллионов были избирателями. Каждый закон проходил через обе законодательные палаты (палату депутатов и сенат). В административном праве долгое время сохраняли полную силу многие законы и положения, изданные еще при Наполеоне I, при Реставрации и Наполеоне III. Вся административная система, структура управления, деятельность судов и местной администрации остались такими же, какими они были при Империи.

Таким образом, Конституция Третьей республики 1875 года была менее демократичной, чем конституции Первой республики (1793, 1795 годов) и Второй республики (12 ноября 1848 года). Это объясняется заметным поправением французской буржуазии и полной невозможностью народа влиять на конституционное законодательство. Новым в Конституции было учреждение двух палат вместо одной, введение института пожизненных сенаторов. Резиденцией парламента и членов правительства стал Версаль, подальше от Парижа, там было легче укрыться от народа. В целом, в условиях угрозы реставрации монархии, принятие Конституции 1875 года стало косвенной победой народа и прогрессивным шагом вперед в общественном развитии Франции. Французская республика являлась наиболее централизованной из всех великих держав. Местное самоуправление обладало крайне ограниченными правами. Во всех сферах местной жизни и в управлении департамента огромное влияние имели префекты. Назначениями, увольнениями, перемещениями префектов распоряжался министр внутренних дел. Такая же централизация царила и в области финансов, путей сообщения, образования. Эта конституция оказалась самой устойчивой из всех конституций, когда-либо существовавших во Франции от самого начала Великой французской революции 1789–1794 годов. Защитникам этой конституции пришлось несколько раз оборонять республику от очень резких и яростных нападок как националистов, так и монархистов. Б о льшая часть французского общества только приветствовала достигнутую при посредстве новой конституции политическую стабильность в стране.

На первых же парламентских выборах 1876 года, в соответствии с новой Конституцией, монархисты потерпели существенное поражение. Депутатское большинство в новом парламенте стало принадлежать буржуазным республиканцам (350) – тремстам пятидесяти – депутатам. В мае 1877 года президент Мар и Эдм е Мак-Магон распустил палату депутатов, рассчитывая, что после новых выборов состав палаты депутатов станет более консервативным. Но он опять просчитался: республиканцы получили триста мест, а монархисты – сто тридцать пять. Даже в верхнюю палату, Сенат, всегда бывший оплотом монархистов, прошло большинство республиканцев. Республиканцы во главе со своим бессменным лидером Леоном Гамб е тта обещали широкую программу социальных и демократических реформ. Они были щедры на обещания и прекрасно понимали, что без поддержки народных масс, особенно рабочего класса, не смогут одержать победы.

Президент Мак-Магон к 1877 году понял, что власть ускользает у него из рук. Надежды на армию не оправдались. Народ выступил против новой угрозы республике. Триста шестьдесят три депутата, голосовавшие против кабинета, обратились с манифестом к стране. Президент Мак-Магон был вынужден назначить новые выборы. На перевыборах в октябре 1877 года в палату депутатов республиканцы одержали внушительную победу: (320) триста двадцать мест, монархисты получили 210 (двести десять). Монархисты были вынуждены отступить. В январе 1879 года, видя безнадежность своего положения, Мак-Магон досрочно сложил свои президентские полномочия. После этих выборов всякая монархическая реставрация стала во Франции невозможной. Главой государства был избран один из влиятельных руководителей умеренных республиканцев Жюль Грев и. Председателем палаты депутатов стал республиканец Леон Гамбетта, а правительство возглавил правый республиканец Шарль де Фрейсин е. Борьба за республику закончилась победой республиканцев благодаря поддержке французского пролетариата. Требование республики всегда было первой строкой в списке рабочих требований. Так закончился первый, самый трудный период борьбы Третьей республики за свое существование.

После разгрома Коммуны во французском рабочем движении преобладали реформистские, антиреволюционные направления. Большое идейное влияние в 1870-х годах приобрел Жан Жозеф Барбер е, мелкобуржуазный реформист, отвергавший революцию; даже стачечное движение он считал крайне опасным. Решение социального вопроса Жан Барбер е видел в создании производственных кооперативов. С 1876 года положение стало меняться: в Париже стала выходить газета “Эгалит е ”, редактируемая Жюлем Гедом. Позже в ее редакцию пришел Поль Лафарг. Значение этой газеты было очень велико: этот печатный орган был обращен к рабочим и пытался соединить социализм с рабочим движением, распространял марксизм на французской почве. Несмотря на критику со стороны Маркса и Энгельса, Жюль Гед и Поль Лафарг имели большие заслуги во французском и международном движении. Они были талантливыми популяризаторами марксизма во Франции, освобождали рабочее движение от пут мелкобуржуазного реформистского социализма, боролись за переход на позиции научного коммунизма. Под руководством Геда и Лафарга возник блок коллективистов, боровшихся с идеологий Жана Барбер е. В 1879 году на рабочем конгрессе в Марселе блок коллективистов объявил себя рабочим социалистическим движением и высказался за необходимость создания самостоятельной рабочей социалистической партии. В 1880 году на съезде в Гавре было оформлено создание Рабочей партии. Партия приняла программу, вводную теоретическую часть к которой написали К.Маркс и Ф.Энгельс. В течение многих лет программа Французской Рабочей партии оставалась образцом для всего международного рабочего движения.

Развитие внутриполитической борьбы в стране в значительной мере осложнялось весьма напряженным внешнеполитическим положением. Франкфуртский мир не принес и не мог принести истинного примирения между Францией и Германской империей. Потеря Эльзаса и Лотарингии лишили Францию двух промышленно развитых провинций. Вряд ли Франция могла примириться с этой потерей и это прекрасно понимали авторы Франкфуртского мира Мольтке и Бисмарк. Немецкие власти заняли по отношению к Франции откровенно враждебную позицию, провоцировали новые конфликты. Вероятно, в окружении “железного канцлера” подумывали о развязывании новой превентивной войны против Франции. После разгрома 1870-1871 годов во Франции фактически отсутствовала боеспособная армия, надо было заново создавать всю военную систему, не было и союзников. Страна находилась в полной дипломатической изоляции. В Берлине все это знали. Германская дипломатия в течение 1872–1875 годов, систематически, из года в год провоцировала инциденты и конфликты с Францией. Как вспоминал позже Ромен Роллан, “кулак бисмарковской Германии был занесен над нашей юностью”. Германское командование считало, что Франция в военном отношении столь слаба, что не сможет предпринять никаких ответных активных действий. Со своей стороны, немецкий генеральный штаб раздувал в прессе миф об угрозе Германии со стороны Франции. Напуганное французское правительство обратилось в Петербург за дипломатической и военной помощью. Хотя в эти годы Россия была связана “союзом трех императоров” с Германией и Австро-Венгрией (подписан в 1873 году), не в интересах России было усиление Германии в Европе за счет ослабления Франции. Россия успокоила Францию: в случае новой войны Бисмарк оказался бы перед лицом Европы в том же положении, что и Бонапарт в 1870-м году. Князь Александр Горчаков добавил: “У России и Франции общие интересы,…наши отношения останутся хорошими и сердечными…”. В Берлине были вынуждены считаться с занятой Россией позицией. Воевать с Францией Германия могла только при нейтралитете России. Так русское правительство оказало политическую и моральную поддержку Франции. В том же духе высказалось и британское правительство. Германская дипломатия была вынуждена отступить по всему фронту. Главным виновником своей внешнеполитической неудачи раздраженный Бисмарк считал князя Горчакова. Даже ввязавшись в восточный кризис в 1877 году, Россия не уступила Францию Бисмарку, не позволила “железному канцлеру” беспрепятственно расправиться с Францией. К сожалению, наметившееся в 1870-х годах сближение России и Франции не было дипломатически закреплено. Франко-русский союз был оформлен только 4 января 1894 года.

“Республика умеренных буржуазных республиканцев”. В январе 1879 года произошел новый конфликт президента с палатой депутатов, и Мак-Магон подал в отставку. Вынужденная отставка престарелого маршала, президента Мак-Магона в 1879 году и избрание президентом Третьей республики “умеренного республиканца” Жюля Грев и 30 января 1879 года знаменовали собой новый этап в ее истории. Взяв власть в свои руки, умеренные республиканцы перевели правительство из Версаля в Париж, сделали “Марсельезу” национальным гимном, день взятия Бастилии – 14 июля – снова объявили национальным праздником Французской республики. Республиканцы снискали себе популярность своей программой: упразднить верхнюю палату – Сенат, отделить церковь от государства, ввести прогрессивно-подоходный налог. Была введена выборность всего состава сената (по законам 1875 года часть сенаторов назначалась пожизненно). В 1880 году республиканцы провели закон об амнистии участникам Парижской Коммуны (значительную роль в осуществлении амнистии сыграл великий французский писатель Викт о р Гюг о), затем – закон о свободе собраний, печати и т.п. В 1884 году был принят закон о легализации профессиональных союзов, введены незначительные ограничения эксплуатации, женщин-работниц и детей. Ряд мероприятий республиканцев содействовали бизнес-деятельности промышленников и торговцев. В 1880-1890-х годах неуклонно повышались косвенные налоги. Кабинет умеренных республиканцев проводил протекционистскую политику, направленную на защиту внутреннего рынка. Были подняты протекционистские ввозные пошлины, что привело к подорожанию жизни. В итоге популярность правительства умеренных республиканцев стала падать. Популярность лидера партии умеренных республиканцев Леона Гамбетты померкла. В 1881 году на одном из предвыборных собраний в своем избирательном округе Леону Гамбетта не дали выступить. Их рейтинг был неизменно высок среди прогрессивных слоев интеллигенции по причине борьбы против влияния церкви на школу. В 1880-м году правительство провело закон о роспуске иезуитских конгрегаций. Через короткий промежуток времени конгрегации возродились. В начале 1880-х годов были осуществлены реформы, направленные на введение всеобщего бесплатного светского обучения. О своем требовании отделения церкви от государства республиканцы вскоре перестали вспоминать. На этом и были исчерпаны мероприятия по демократизации государственного строя республики. Авторитет республиканцев был серьезно подпорчен разоблачением ряда финансовых афер и махинаций, в которых были замешаны лица, занимавшие высокие посты в государственном аппарате. В остальном, в стране сохранилась строгая централизация управления, унаследованная от времен Империи.

Таким образом, угроза реставрации монархии, нависшая в 1870-х годах над Францией, была отныне снята. Республиканский строй окреп, ему больше ничто не угрожало. На смену “республики герцогов”, “республики без республиканцев” пришла “республика республиканцев”, когда уже никто не мешал, не препятствовал проведению буржуазных реформ “вглубь”. Народ с нетерпением ждал обещанных лидерами республиканцев реформ, широких демократических преобразований. Огромную популярность в стране приобрел писатель Викт о р Гюг о. Избранный сенатором в январе 1876 года, он уже тогда, в президентство Мак-Магона мужественно боролся с реакцией, требовал амнистии коммунарам, отстаивал требования демократии. В 1882 году всенародно было отпраздновано восьмидесятилетие любимого писателя. Леон Гамбетта, самый популярный и влиятельный из буржуазных республиканцев, не был умеренным и поэтому возглавляемая им группировка “республиканский союз” фактически осталась за пределами правительства. Уже в начале правления республиканцев Леон Гамбетта заметил, что правительственная политика республиканцев не будет полностью соответствовать их обещаниям. Обещания политиков не всегда соответствуют реальным делам.

Непосредственное руководство правительственным аппаратом оказалось в руках наиболее правой части умеренных республиканцев – так называемого “левого центра”. Им поручил формирование кабинета новый президент Третьей республики Жюль Грев и. Его персональными качествами республиканцы считали личную честность и буржуазность.. Правый историк Ж.Бенвиль писал, что “Жюль Грев и – само олицетворение скромности, умеренности, буржуазного благоразумия”. Руководитель партии бланкистов, бывший видный коммунар, Эдуар Вайян подчеркивал, что у Грев и “буржуазность, очевидно, огромна”. Поэтому формирование нового кабинета Грев и поручил одному из самых консервативных и осторожных представителей умеренных республиканцев – Генри Ваддингтону. В предыдущем кабинете министров Ваддингтон занимал пост министра иностранных дел и прославился настойчивыми попытками понравиться Бисмарку на Берлинском конгрессе 1878 года. По этому поводу князь Горчаков заметил: “Ваддингтон – англичанин по рождению и вкусам, и пруссак из страха”. Возглавив правительство, Генри Ваддингтон прежде всего попросил остаться на своем посту министра финансов крупнейшего миллионера Леона Сэ. Правительство Ваддингтона находилось у власти в течение десяти месяцев, с февраля по декабрь 1879 года, и успело запомниться лишь переносом местопребывания правительства и парламента из Версаля в Париж. Через десять месяцев, приняв отставку кабинета Ваддингтона, Грев и поручил руководство кабинетом более гибкому политику – Шарлю де Фрейсин е, который в войну возглавлял вместе с Леоном Гамбетта штаб обороны в Туре. Шарль де Фрейсин е слыл человеком, близким к левым кругам. На самом деле Фрейсине пытался дистанцироваться от левых и незаметно отдалился от Леона Гамбетта. Журналисты называли Фрейсине “человеком эллипсов и кривых”, мастером сглаживания кривых углов. Он всегда искал в политике “примиряющую” линию. Тем не менее, возглавляемое Фрейсине правительство продержалось у власти целый год (сентябрь 1879 – сентябрь 1880 года) и провело целый ряд реформ.

Будучи противником предоставления амнистии коммунарам, Шарль де Фрейсин е неожиданно в июле внес в палату проект полной амнистии. В защиту амнистии в палате выступил депутат Распайль, в Сенате горячую речь произнес Викт о р Гюг о. Герои-коммунары вернулись из тюрем и заняли свои почетные места в рядах французского демократического движения. День взятия Бастилии был официально провозглашен национальным праздником, “Марсельеза” стала государственным гимном Франции, иезуитские религиозные конгрегации (общества) были распущены, а другие религиозные организации поставлены под правительственный контроль. Народ с пониманием и сочувствием воспринял эти нововведения. Они носили скорее внешний эффект: вся Франция с воодушевлением пела новый старый гимн – “Марсельезу”, с подъемом был отпразднован праздник взятия Бастилии – 14 июля. Серьезных перемен, улучшений в положении народа, так и не наступило. Требования народа остались без внимания республиканцев.

Третьим правительством республиканцев было правительство самого Жюля Ферр и (первое правительство Ферр и), правившее с сентября 1880 по октябрь 1881 года. Через парламент правительство провело законы о свободе собраний, закон о свободе печати, отменявший денежные залоги для издателей. Была осуществлена широкая реформа народного образования. Были приняты законы об обязательном светском обучении детей от семи до тринадцати лет, о светском среднем женском образовании и т.д. Конечно, все эти буржуазно-демократические реформы имели прогрессивное значение и способствовали в некоторой степени демократизации политического строя Третьей республики. Но они были далеки от надежд и ожиданий народа. Республиканцы пришли к власти благодаря поддержке народа. Много лет, находясь в оппозиции, они обещали проведение широких реформ в интересах народа: демократизацию конституции, уничтожение верхней палаты – Сената, ликвидацию должности президента, принятие широкого социального законодательства, охрану интересов труда, изменение налоговой политики, отделение церкви от государства и т.п. Победив на выборах, почувствовав себя уверенно, республиканцы сочли необходимым строго дозировать осуществление демократических реформ. Проведение реформ теперь намеренно затягивалось, подменялось второстепенными мерами, реформаторы под любыми предлогами сопротивлялись реализации главных пунктов своей предвыборной программы. Как справедливо заметил Шарль Фрейсин е, Жюль Ферр и уже в период своего первого министерства стал убежденным противником реформ. Реформы кабинета Ферри были не результатом реформаторства Ферр и, а, буквально, были вырваны пролетариатом у правительства Франции.

Став “партией власти”, республиканцы перестали быть оппозицией и сильно изменили свои убеждения. “Не будем приносить наших интересов в жертву нашим симпатиям. Будем сильными и будем богатыми – вот цель, к которой мы будем стремиться!” – так говорил Жюль Ферр и. Этими словами Ферр и как бы перефразировал программу Франсуа Гиз о: “Обогащайтесь! Будем сильными! Будем богатыми!” Русский писатель Михаил Салтыков-Щедрин писал: “Теперь у французского буржуа есть своя собственная республика, республика спроса и предложения, республика накопления богатств и торговых балансов… Эта республика обеспечила буржуа сытость, спокой, возможность собирать сокровища”.

Эта “республика накопления богатств” искала возможности собирать сокровища не только у себя во Франции, но и далеко за морями, в колониях. Франция встала на путь энергичной и колониальной экспансии. Весной 1881 года правительство Жюля Ферр и, действуя в интересах финансово-промышленных групп, организовало военную экспедицию в Тунис. Повод вскоре нашелся – воинственное североафриканское племя крумиров, якобы, напало на французских солдат, охранявших границы Алжира. Газетный издатель Анр и Рошфор на страницах своей газеты в статье “Ищите крумира” писал: “Крумиров выдумали; их нет; мы сражаемся против невидимого врага; покажите нам хоть одного живого крумира”. Тем не менее, в апреле 1871 года правительство Ферр и направило дивизии в Тунис, затем 2 мая на тунисском побережье был высажен восьмитысячный французский десант под командованием генерала Жюля Эме Бреара. Не встречая сопротивления, французы окружили дворец тунисского бея, нацелили на него две артиллерийские батареи. После таких приготовлений, генерал Жюль Бреар положил на стол тунисского бея текст “договора о союзе”. Насмерть перепуганный бей, не дожидаясь истечения срока ультиматума, поставил свою подпись под текстом. Так был установлен протекторат Франции над Тунисом (договором в Бардо от 12 мая 1881 года). Началась оккупация Туниса французскими войсками. Французы были втянуты в длительную, несправедливую, истребительную войну, стоившую многочисленных человеческих жизней и материальных потерь.

Итогом оккупации Туниса, как об этом и мечтал Бисмарк, стало ухудшение франко-итальянских отношений. Двойственный союз между Австро-Венгрией и Германией (заключенный в 1879 году), был преобразован в Тройственный: в 1882 году к нему присоединилась Италия. Тройственный союз, заключенный 20 мая 1882 года между Австро-Венгрией, Германией и Италией, был направлен против Франции и России. Германская пресса лживо именовала этот союз “лигой мира”. В реальности, в Европе возникла мощная агрессивная военно-политическая группировка под главенством Германии. Внешнеполитические позиции Франции существенно ухудшились.

На очередных парламентских выборах 1881 года республиканцы вновь одержали внушительную победу над монархистами. Республиканцы получили 457 (четыреста пятьдесят семь) мест в палате депутатов против 90 (девяноста мандатов) разных монархистских группировок. На выборах 1881 года отдельно от умеренных республиканцев выступали отделившиеся от них радикалы. Крайне левые, или радикалы, во главе со своим лидером Жоржем Клеманс о (1841–1929 годы) выдвинули требования старой республиканской программы, от которой умеренные республиканцы фактически отказались, став “партией власти” (прогрессивный налог на капитал, уничтожение постоянной армии, уменьшение продолжительности рабочего дня, легализация деятельности профсоюзов). К этой республиканской программе радикалы во главе с Жоржем Клеманс о добавили ряд программных пунктов Рабочей партии. Главными требованиями радикалов на выборах 1881 года были демократический пересмотр конституции, прогрессивно-подоходный налог, социальное страхование рабочих, отделение церкви от государства и т.п. В области внешней политики радикалы, и, прежде всего, сам Жорж Клеманс о – один из лучших ораторов палаты, – решительно осуждали колониальную политику и требовали сосредоточить все силы для предстоящей войны с Германией. Радикалов поддерживала мелкая и средняя буржуазия и часть рабочих, даже весьма значительная. Лидер радикалов Жорж Клеманс о был в 1870-1871 годах мэром одного из центральных районов Парижа (Монмартра, на территории которого вспыхнуло восстание 18 марта). Он не встал на сторону Коммуны, но не оказал своей поддержки и душителям Коммуны. Попав в Национальное собрание в 1871 году, он начал там свою долгую парламентскую карьеру. Он стал лидером радикальной партии, которая вначале была численно незначительной, затем с конца 1890-х годов приобрела большое и длительное влияние. Радикализм мелкой и средней буржуазии во Франции имел свою долгую и прочную традицию. Якобинцы 1793 года числились его предками и Клеманс о не раз с гордостью называл себя “сыном Великой французской революции”. Жорж Клеманс о происходил из семьи деревенского врача. Сам он тоже был врачом по специальности, принадлежал к интеллигентному слою провинциальной мелкой буржуазии. Для него всегда чуждыми были аристократия, духовенство, низшие социальные слои. Его идеалом была радикальная республика, основанной на принципах личной свободы и собственности. Своими главными политическим противниками Клеманс о считал “правых” – клерикалов и монархистов. Проявляя блеск ума, громадный публицистический талант, язвительное остроумие, яркий ораторский дар и железную волю, Жорж Клеманс о боролся с “правыми”.

На выборах 1881 года умеренные республиканцы снова добились победы, но уже не такой внушительной. Большинство голосов из всех буржуазно-республиканских партий получил “республиканский союз” Леона Гамбетта, поэтому сформировать кабинет было поручено ему. Радикалы с Жоржем Клемансо завоевали пятьдесят мест в палате депутатов, их влияние неуклонно возрастало. Этому способствовало недовольство внутренней политикой умеренных республиканцев, их внешнеполитическим курсом, направленным на расширение колониальной экспансии.

Так Леон Гамбетта впервые возглавил правительство, которое прозвали “великим министерством”. От него ожидали много. Однако, правительство великого, знаменитого лидера республиканцев продержалось всего семьдесят три дня (с 14 ноября 1881 года по 26 января 1882 года), на один день д о льше Парижской Коммуны. Уже при формировании своего кабинета в ноябре 1881 года Гамбетта столкнулся с немалыми трудностями. Возглавляемая Жюлем Ферр и “республиканская левая” и другие партии буржуазных республиканцев отказались войти в состав правительства Леона Гамбетта. Гамбетта был должен составить кабинет только из членов Республиканского союза. Гамбетта предложил проект пересмотра конституции, который не удовлетворил ни левых, ни правых. Палата отвергла проект, и Гамбетта был вынужден уйти в отставку. Вскоре при невыясненных обстоятельствах, он умер.

В феврале 1883 года к власти вновь пришел Жюль Ферр и. Второе правительство Жюля Ферр и было одним из самых длительных – оно продержалось до апреля 1885 года (чуть больше двух лет). Правительство Ферр и, считаясь с растущим общественным недовольством, настроением депутатов палаты, было вынуждено пойти на некоторые реформы: был упразднен институт пожизненных сенаторов, принят закон о свободе профессиональных союзов в 1884 году, была установлена выборность мэров. Эти законы прошли в палате депутатов благодаря голосам левых парламентских групп. Второе правительство Жюля Ферр и начало свою деятельность в момент обострения экономических трудностей и социальных противоречий. В 1882 году потерпел банкротство крупный банк “ Ю нион Женер а ль”, вслед за этим начался “великий крах” в банковском мире. Банковский кризис всегда являлся предвестником мирового экономического кризиса: глубокий кризис охватил все отрасли хозяйства и растянулся на долгие месяцы.

Как всегда, в периоды мировых экономических кризисов, вследствие ухудшения положения трудящихся, наблюдался подъем массового рабочего движения. В 1882 году было зарегистрировано сто восемьдесят две забастовки с число участников свыше сорока тысяч человек, в следующем 1883 году забастовочная борьба французов продолжалась с возрастающим упорством. Крупная забастовка в 1884 году охватила угольные копи Казимира Перь е в Анзене. Впервые после подавления Коммуны, правительство Ферр и двинуло против забастовщиков регулярные войска. В 1886 году войска были брошены против горняков в Деказвилле. Ферр и выдвинул новый лозунг: “Опасность – слева!” Так буржуазные республиканцы открыто перешли от саботажа реформ к открытому применению репрессий по отношению к рабочему классу. Удары карательной политики республиканцев становились все более жесткими. Пролетариат видел буржуазных республиканцев своими союзниками в период борьбы с монархистами. Теперь республиканцы предстали в истинном свете – как воинствующие реакционеры. Чем чаще сменяли друг друга правительства буржуазных республиканцев, тем быстрее французский пролетариат освобождался от наивных иллюзий прежних лет.

Во Франции уже имелась Рабочая партия, возглавляемая Жюлем Гедом и Полем Лафаргом, – первая пролетарская партия, открыто провозгласившая верность марксизму. Заслуги Геда и Лафарга в пропаганде и популяризации идей марксизма на французской почве были очень велики.

Слабыми сторонами французского рабочего движения были раздробленность рабочего движения, распадение его на соперничавшие, порой враждующие организации. Вернувшиеся в 1880 году после амнистии коммунары-бланкисты сначала примкнули к Рабочей партии, а позже создали свою партию – Центральный революционный комитет (ЦРК). После смерти в 1881 году лидера ЦРК Огюста Бланки, организацию возглавил Эдуар Вайян. На Гаврском съезде Рабочей партии в 1880 году была принята марксистская программа. В следующем году многие лидеры анархистов (в том числе, Петр Кропоткин и Эмиль Готье) были приговорены к тюремному заключению. Это только способствовало росту популярности анархистов.

Внутри самой Рабочей партии развернулась острая внутренняя борьба. Рабочая партия Франции сложилась в 1879–1880 годах как блок разных групп коллективистов, отмежевавшихся от реформистов кооператоров-барберетистов. Революционному марксистскому направлению в Рабочей партии было противопоставлено иное – мелкобуржуазно-реформистское. Его главными лидерами стали сподвижники Бакунина – Поль Брусс и Бенуа Малон, оба они находились под сильным влиянием Пьера Жозефа Прудона и Михаила Бакунина. Поль Брусс и Бенуа Малон стремились превратить Рабочую партию в реформистскую партию, “партию реформ”, отрицавшую необходимость социалистической революции. Задачи рабочего класса – осуществление своих идеалов “по кускам”, по мере возможностей (“поссибилизм”). Бруссисты провозгласили идеи “муниципального социализма” столбовой дорогой рабочего движения. С бруссистами решительно боролись Жюль Гед и Поль Лафарг, отвергавшие всю теорию и практику “поссибилизма”. На очередном конгрессе в Сент-Этьенне в 1882 году в среде Рабочей партии Франции произошел раскол. Гедисты, оказавшиеся в Сент-Этьенне в меньшинстве, открыли собственный конгресс в Роанне, они сохранили за Рабочей партией старое наименование.

Сторонники Брусса и Малона, которых после раскола стали называть поссибилистами, создали организацию под названием Революционно-социалистическая рабочая партия, федерация социалистических трудящихся Франции. Новая партия не соответствовала названию – она не была ни социалистической, ни революционной. Ф.Энгельс справедливо назвал поссибилистов “хвостом радикальной буржуазной партии”. (Соч., 2 изд., т.35, с. 338).

Размежевание гедистов с их противниками в рабочем движении справа и слева – барберетистами, поссибилистами, анархистами – было неизбежно. Марксизм должен был развенчать различные мелкобуржуазные идеи и теории, имевшие распространение в среде французского пролетариата и тянувшие его к оппортунизму. Раздробленность организаций пролетариата ограничивала его возможности и снижала его влияние на ход политической борьбы. Мелкая буржуазия (самая многочисленная) шла не за пролетариатом, а за радикалами, отдавая им свои голоса на выборах.

Второе правительство Жюля Ферр и, применяя тактику “кнута и пряника” к пролетариату, пыталось отвлечь общественное внимание активной внешней политикой Третьей республики. Сам Жюль Ферр и был наиболее энергичным проводником колониальной политики. Колониальные захваты и экспансия проводились с таким размахом, которого никогда прежде не знала история Франции. Колониальная экспансия велась сразу по нескольким направлениям. В Северной Африке были расширены владения в Алжире (присоединена область Мцаба); доведена до конца политика подчинения и закабаления Туниса. Одновременно продолжалось начатое еще раньше завоевание Западного Судана и земель, расположенных вдоль реки Нигер. С 1875 года тянулась война против Дагомеи. В 1883 году правительство Жюля Ферр и возобновило агрессию против Мадагаскара. Французы проникали в Конго, рвались в Северо-Восточную Африку к зоне побережья Баб-эль-Мандебского пролива.

Главным “предприятием”, “венцом колониальной политики” правительства Ферр и стала захватническая война в Индокитае. При этом Ферр и прикрывался “высокими мотивами” – “цивилизаторской миссией, выполняемой Францией по велению истории”. Война в Индокитае отвечала интересам влиятельных промышленных групп и спекулянтов, включая самого премьер-министра Жюля Ферр и, лично участвовавшего в закулисных финансовых операциях через своего родственника, некоего Бовье-Шафура.

Война против народа Вьетнама, начатая в 1883 году и вскоре переросшая в войну с Китаем, развернулась для Третьей республики крайне неудачно и не принесла военных лавров французскому оружию. Французские войска несли большие потери, солдаты гибли от тропической лихорадки. Военные операции не приносили успеха. Война затягивалась, росли людские и материальные потери. 27-28 марта 1885 года французская армия под командованием генерала Франсуа Оскара Негри е потерпела поражение под Ланг-Сонгом и бежала с поля боя. Достигнув Парижа, известие о поражении генерала Франсуа Оскара Негри е словно буря смело правительство Жюля Ферр и. Еще вчера могущественный премьер, он тайно бежал по потайной лестнице, скрываясь, покидал палату депутатов. На улице его ждала толпа, готовая разорвать в клочки презираемого всеми “Ферр и – тонкинца”, “Ферр и – прусс а ка”. Несмотря на поражение, Франция упорно продолжала вести колониальную войну во Вьетнаме. К концу 1890-х годов Вьетнам был превращен во французский протекторат, и вскоре стал французской колонией.

В октябре 1885 года выборы уже в первом туре неожиданно дали перевес монархистски-реакционным партиям, объединенным в единый блок под названием “консервативный союз”. Провал умеренных буржуазных республиканцев на выборах 1885 года стал возмездием за их антидемократическую внутреннюю и авантюристическую внешнюю политику.

Опасность “справа” снова побудила республиканцев объединиться и во втором туре они все-таки одержали победу над правыми монархическими группами. Но впервые половину республиканских депутатских мест в палате завоевали радикалы, резко умножившие свою популярность благодаря резкой критике колониальной политики правительства Жюля Ферр и. Выборы 1885 года в целом свидетельствовали о нарастании широкого народного недовольства политикой умеренных буржуазных республиканцев.

В декабре 1885 года президентом Третьей республики на новый срок был избран Жюль Грев и. Правительства Шарля Луи де Фрейсин е (январь – декабрь 1886 года) и радикала Рене Гобл е (декабрь 1886 – май 1887 года) были составлены из представителей обеих партий – умеренных республиканцев и правительственных радикалов. При отсутствии у обоих правительств положительной программы в вопросах внутренней политики общественным вниманием без труда овладел военный министр в правительствах Шарля Фрейсин е и Рен е Гобл е генерал Жорж Эрнест Буланж е, выдвинутый на этот пост Жоржем Клеманс о. Появление Буланж е во главе военного министерства совпало по времени с резким ухудшением отношений с Германией. Буланже поддерживали монархически настроенные офицеры, которые разжигали шовинизм и призывали к реваншу, требовали возврата Эльзаса и Лотарингии. Некоторые из них мечтали о новом диктаторе, способном сплотить массы и армию для победной войны с Германией. В этой обстановке быстро росло и усиливалось реваншистское “буланжистское движение”, связанное с именем генерала Ж о ржа Эрн е ста Буланж е.

Германия охотно поддерживала Францию в ее колониальных захватах. Эта политика обостряла колониальное соперничество Франции с Англией и Италией усиливала международную изоляцию Франции. По мере того, как колониальная политика отходила на задний план, отношения между Германией и Францией резко ухудшились. Вместо франко-германской дружбы снова наступила эра конфронтации. Бисмарк был уверен, что Франция неизбежно развяжет новую войну с Германией для возврата потерянных Эльзаса и части Лотарингии. Вернув Эльзас, французы создавали плацдарм для удара по южной Германии – самого уязвимого места недавно созданной единой Германской империи. Эльзас имел и оборонительное значение – его отделяла от Франции цепь труднопроходимых для армии Вогезских гор. Наоборот, для Германии Лотарингия имела наступательное значение – через нее можно было нанести новый удар по Парижу, как в 1870-м году. Стратегическим ключом к нему являлась крепость Мец, которая теперь оказалась в руках Германии.

Военно-политические круги Германии учли обострение англо-русских противоречий на Балканах, что создало благоприятные условия для разжигания нового франко-германского конфликта. Руководитель немецкого генштаба генерал Альфред фон В а льдерзее в декабре 1886 года писал: “Для нас было бы наилучшим спровоцировать войну против Франции”. Той же позиции придерживался “железный канцлер” Отто фон Бисмарк. Немецкий генштаб считал, что Франция в ближайшие годы будет нуждаться в мире и наращивать свою военную мощь, чтобы начать новую войну против Германии. “Железный канцлер” Отто фон Бисмарк с тревогой наблюдал, как разбитая Франция слишком быстро восстанавливает свои силы. Германия часто прибегала к политике нажима и угроз в отношении Франции. В апреле – мае 1872 года прошли переговоры о досрочной выплате оставшихся трех миллиардов контрибуции. Бисмарк дал свое согласие на выплату, т.к. опасался, как бы Франция не уклонилась от платежа, и поэтому поторопился получить с нее деньги. После падения правительства Луи Адольфа Тьера больше всего о реванше во Франции кричали монархисты. В 1872 году Франция приняла систему всеобщей воинской повинности и начала быстро восстанавливать свою армию.

В сентябре 1873 года оккупационные войска покинули французскую территорию, что позволило Франции проводить более независимую внешнюю политику. Это еще больше насторожило подозрительного Бисмарка. В своих секретных письмах канцлер убеждал, что незачем ждать, когда Франция восстановит силы, что надо “тотчас же ударить”. Французские епископы в Эльзасе и Лотарингии в своих молитвах ежедневно молились за возвращение Эльзаса и Лотарингии в состав Франции. Бисмарк расценил это как призыв к отделению от Германии. В 1874–1875 годах обе страны стояли на пороге новой войны. Для Германии она была более выгодной: Германия имела б о льший перевес в силах, чем в 1870-м году. Французский министр иностранных дел герцог Эли Дек а з обратился к правительствам Австрии, России и Англии, прося у них защиты против Германии. Просьба была услышана. Австрийский император Франц-Иосиф, английская королева Виктория предупредили германского императора Вильгельма I о печальных последствиях для Германии развязывания новой войны с Францией. Россия также присоединилась к их мнению. Ответом стало новое реформирование французской армии: был увеличен состав полка с трех батальонов до четырех, что увеличило контингент французской армии еще на сто сорок четыре тысячи человек. Бисмарк немедленно отреагировал: указом от 4 марта 1875 года запретил вывозить лошадей за пределы Германии под предлогом “сохранения конского поголовья для полевых работ” (германская пресса распускала слухи о закупке Францией немецких лошадей для нужд французской армии). Позже канцлер добавил, что от этого указа “пахнет порохом”. Вскоре в Берлин с визитами прибыли российский канцлер Александр Горчаков и император Александр II. Россия оказала необходимую поддержку Франции путем нажима на Германию