Эволюция культуры. Мидикоммуникация и макрокоммуникация.

Пять форм мидикоммуникации включают такие социально-коммуникационные явления, как мода — основанная на подражании передача в социальном пространстве вещественных форм, образцов поведения и идей, эмоционально привлекательных для социальных групп (отметим, что мода — продукт неокультуры, палеокультура моды не знала); переговоры — обычный способ разрешения конфликтов и достижения соглашений между социальными группами; групповая иерархия складывается в крупных учреждениях (управленцы — рабочие), в армейских подразделениях, в сословно-кастовых обществах, где контакты между группами четко регламентированы; адаптация к среде превращается в коммуникационную проблему для национальных диаспор, живущих среди чужеземцев; для иноверцев, например, мусульман среди христиан; для революционеров-подпольщиков и т.п.; руководство обществом осуществляется со стороны творческих групп, генерирующих мировоззренческие смыслы, определяющие духовную (не материальную!) жизнь общества. Остановимся подробнее на этой форме мидикоммуникации.

Мировоззренческие смыслы — это знания, объясняющие наблюдаемые явления, происхождение человека и Вселенной, смысл человеческой жизни, идеалы, нормы и стимулы социальной деятельности. Социальные группы, вырабатывающие эти смыслы и коммуникационные сообщения, в которых они запечатлены, оказываются в центре духовной жизни общества. Эти центры смещаются по ходу социально-культурной эволюции.

Культура всякого сообщества людей представляет собой, во-первых,культурное наследие, т. е. совокупность искусственных социальных смыслов (культурных ценностей), как овеществленных (изделия), так и неовеществленных (идеи); во-вторых, деятельность по созданию, хранению, распространению и освоению культурных ценностей, называемую культурной деятельностью. Короче: культура = культурное наследие + культурная деятельность. Культурная деятельность, в свою очередь, является суммой: творчество (создание культурных ценностей) + социальная коммуникация (хранение и распространение созданных ценностей) + практическое использование (освоение) этих ценностей. Таким образом, социальнаякоммуникация — необходимый аспект, неотъемлемая часть культуры, и эволюция человеческой культуры есть в то же время социально-коммуникационная эволюция.

Эволюцию культуры можно представить в виде следующих пяти стадий, где неизменно присутствуют коммуникационные аспекты:

0. Пракультура (1,5 млн. лет назад — 40 тыс. лет назад) — период антропосоциогенеза, время формирования хомо сапиенс как биологического вида, когда предками человека (питекантропы, неандертальцы) были освоены средства культурной деятельности: каменные орудия и членораздельная речь. 40 тыс. лет назад на планете появился современный человек (неантроп), творец и создатель собственно культуры.

I. Археокультура (40 тыс. лет назад — III тыс. лет до н. э.) — период каменного века (верхний палеолит, мезолит, неолит), когда в первобытных общинах получила развитие не только материальная культура в виде «каменнойиндустрии», но и духовная культура в виде магических культов, мифологии, изобразительного и музыкального искусства. Образование в IV —III тыс. до н. э. локальных цивилизаций и изобретение письменности знаменовали переход к стадии палеокультуры.

I.I. Палеокультура (III тыс. лет до н. э.— XV в. н. э.) — время возникновения мощных восточных цивилизованных государств, расцвета античной культуры, и сменившего ее средневековья. Вехами культурного прогресса человечества на этой стадии являются: иероглифы на стенах древнеегипетских пирамид — алфавитное письмо — Александрийская библиотека — печатный станок И. Гутенберга. Изобретение Гутенберга положило в Западной Европе начало новой стадии — стадии неокультуры.

III. Неокультура в разных регионах наступила в разное время (некоторые африканские и азиатские страны и в наши дни остаются на палеокультурном уровне), но для культурного лидера — западноевропейского мира стадию неокультуры можно датировать XVI веком — эпохой Высокого Возрождения и Реформации, за которым последовали век Просвещения (вторая половина XVII — XVIII вв.) и XIX век — век индустриализации. К неокультуре относится и XX век, но уже в конце века в развитых странах появились признаки наступления постиндустриальной эры, которую логично связать с новой, пока еще гипотетической стадией культурной эволюции.

IV. Постнеокультура — это компьютеризированный мир с мультимедийными глобальными коммуникационными каналами и с культурным наследием, хранящимся в распределенной памяти компьютерных сетей. Короче: это время господства электронных коммуникаций, вытеснивших документную коммуникацию на периферию общественной жизни.

Легко заметить, что на всех стадиях эволюции культуры неизменно прослеживалась закономерность: совершенствование коммуникационных средств сопровождалось общественным прогрессом (иногда даже предопределяло его), а общественный прогресс, в свою очередь, стимулировал развитие коммуникации. Но эта закономерность осознавалась обществом по-разному на разных стадиях.

В дописьменной археокультуре, где устная коммуникация служила главным способом хранения и распространения культурного наследия, существовало обожествление Слова. Слову приписывалась магическая сила, оно требовало осторожного и уважительного обращения. Н. С. Гумилев в известном стихотворении «Слово» обрисовал этот культ следующим образом:

В оный миг, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города.

И орел не взмахивал крылами,

Звезды жались в ужасе к луне,

Если, словно розовое пламя,

Слово проплывало в вышине.

 

Обожествление слова означало обожествление Коммуникации. Жрецы Древнего Египта и Месопотамии, освоившие письменность («иероглиф» означает «священное письмо»), способствовали трансформации культа Слова в культ Книги. Священные писания мировых религий не что иное, как результат коммуникации пророков со Всевышним. Всякая религия начинается с коммуникации, недаром «религия» в переводе с латыни значит «связь», но для священнослужителей коммуникация была (и остается) предметом культа, а не предметом исследования.

Возвращаясь к мировоззрению. Археокультуре свойственен мифоцентризм, хранителем которого была каста жрецов, владевшая священным эзотерическим знанием. Для палеокультуры характерен религиоцентризм, в русле которого находились литература, искусство, образование, философия. Западноевропейская неокультура с XVII века (век гениев-универсалов) развивалась под эгидой светского знания во главе с философией и в XIX веке постепенно перешла к наукоцентризму. Ученые-физики, экономисты, политологи определяли духовный климат в демократических западных странах. Иначе дело было в России.

Неокультурная модернизация началась, как известно, с бурной реформаторской деятельности Петра I, которая в более мягкой манере была продолжена Екатериной II. Главной военно-политической и экономической силой российского общества XVIII века было дворянство. После 1761 г., когда согласно указу Петра III «О вольности дворянства», подтвержденному Екатериной, это сословие было освобождено от обязательной государственной службы и получило свободу рук для культурного творчества, была создана роскошная, блестящая, хотя и поверхностная дворянская культура, золотой век которой начал Н. М. Карамзин, а закончил М. Ю. Лермонтов. В духовной жизни России XVIII — первой половины XIX века сложилось характерное «двоецентрие»: один идеологический центр — православная церковь (вспомним уваровскую триаду «православие, самодержавие, народность»), а другой центр находился в Западной Европе, откуда русские дворяне черпали то идеи Вольтера и Руссо, то либерализм мадам де Сталь и Бенжамена Констана, то утопический социализм А. Сен-Симона и Ш. Фурье.

Однако с пушкинских времен в духовной жизни России стало происходить явление, неведомое Западной Европе — центром духовной жизни сделалась художественная литература, а талантливые литераторы — писатели, поэты, критики стали «властителями мировоззренческих дум» русского общества, учителями и пророками. Вторая половина XIX века — эпоха русского литературоцентризма. К этому времени относятся хорошо известные слова А. И. Герцена: «У народа, лишенного общественной свободы, литература —единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести. Влияние литературы в подобном обществе приобретает размеры, давно утраченные другими странами Европы». Общеизвестная роль литературы в подготовке общественного мнения к отмене крепостного права (Д. В. Григорович, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов), в зарождении и развертывании нигилизма, народничества, толстовства, эмансипации женщин, героизации образов самоотверженных боевиков подпольной России. Складывается характерная для критического реализма тенденция учительства, проповедничества, обличительства. Литературоцентризм стал школой воспитания разночинной интеллигенции, расшатавшей колосс русского самодержавия.

Явление литературоцентризм а в русской истории интересно и поучительно в связи с тем, что оно показывает революционный потенциал, скрытый в недрах казалось бы самого мирного и безобидного социально-коммуникационного института — художественной литературы.

Советское время — господство политикоцентризма, содержание которого определялось группой руководящих коммунистических идеологов. На основе ленинского принципа партийности была создана гигантская пропагандистская система. Эта система обладала следующими чертами:

• допускался только управленческий монолог, излагающий идеологически выдержанные истины; сомнения, возражения, инакомыслие, плюрализм безоговорочно исключались, поэтому поля для диалога не было;

• централизованное управление, обеспечивающее согласованность и координированность всех воздействий на массовое сознание;

• мобилизация всех коммуникационных ресурсов: средств массовой коммуникации, художественной литературы, кино, изобразительного искусства, театра;

В результате обеспечивалась высокая эффективность коммунистического воспитания человека новой формации — хомо советикус. Хомо советикус — продукт советской коммуникационной системы, ее родное детище, выращенное на плодородной почве социальной мифологии. Дело Ленина—Сталина, коммунистическое будущее человечества, партия — ум, честь и совесть эпохи, враждебное окружение и шпиономания, — это были сильные мифы, идеологически обеспечивающие и культ личности Сталина, и сплоченность народа в годы предвоенных, военных и послевоенных испытаний.

Макрокоммуникация

Макрокоммуникационные формы коммуникационного взаимодействия, названы заимствование достижений, взаимодействие культур и информационная агрессия, хорошо просматриваются в тысячелетней истории взаимодействия государства Российского и Европы. Причем легко замечаются колебания от подражания к диалогу и обратно. Информационная агрессия — явление относительно новое, появившееся лишь в XX веке.

Крещение Руси в конце X века — бесспорный акт макрокоммуникационного подражания. Время Киевской Руси, Владимиро-Суздальского княжества, удельных междоусобиц и татаро-монгольского ига — это период «смиренномудного ученичества» у болгар и греков, когда русский книжник был «нищим духом, побиравшимся под окнами европейских храмов мудрости плодами чужого труда, крупицами с духовной трапезы, на которой ему не было места» (В.О.Ключевский). Но постепенно русская церковь обрела свои права духовного палеокультурного центра и высвободилась из-под опеки константинопольских патриархов. В 1346 г. московским митрополитом стал не грек, присланный из Царьграда, а русский человек Алексий. В 1380 г. Сергий Радонежский благословил Великого князя Московского Дмитрия на битву с Мамаем. XV век — время обретения Московским государством политической самостоятельности и самостоятельности идеологической, ибо константинопольская церковь, оказавшись с 1453 г. на территории Османской империи, капитулировала перед папством.

Русские «смиренномудрые ученики», ободренные недавними победами над татарами, отказались от унии с латинянами и решили служить православию по-своему. В начале XVI века возникает идея русского мессианства — «Москва — третий Рим», зреет национальная гордыня. Русские «книжные мужи», по словам того же Ключевского, начали поучать: «Братия! не высокоумствуйте; если кто тебя спросит, знаешь ли философию, ты отвечай: ни еллинских борзостей не знах, ни ритарских астрономов не читах, ни с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима видех». Прежде русский книжник любил переведенные с греческого статьи по разным отраслям знания: по минералогии, логике, медицине, риторике, теперь он неистово кричал: «Богомерзостен перед Богом всяк любяй геометрию; не учен я словом, не обучался диалектике, риторике и философии, но разум Христов в себе имею». Иван IV, затеявший Ливонскую войну за выход к Балтийскому морю и собравшийся жениться на Елизавете Английской, конечно, считал себя не учеником европейской премудрости, а равноценным партнером всякого монарха. Московия была готова к диалогу культур.

XVII век — время постепенного сближения с Европой. В Москве появляется Немецкая слобода, полки иностранного строя, вольнодумные русские вельможи типа А. Л. Ордин-Нащокина одевают дома европейское платье, царских детей обучает выпускник Киевской академии, бывший иезуит Симеон Полоцкий. Однако национального достоинства русские люди не теряют. Петровские преобразования — безусловное ученичество, новое «побирание под окнами европейских храмов мудрости», новая фаза заимствования.

Немецкое засилье приняло такие размеры, что русские гвардейцы охотно отдали корону очаровательной Елизавете главным образом за то, что она «дщерь Петрова». Но малограмотных русских дворян неодолимо влекли прелести европейской цивилизации, и не случайно Д. И. Фонвизин вложил в уста Иванушки (комедия «Бригадир») признание: «тело мое родилось в России, но дух мой принадлежит короне французской». Европа XVIII века подарила культурной элите русского дворянства, во-первых, атеистическое просвещение в духе Вольтера и Дидро и, во-вторых, масонство, ориентированное на духовно-мистические поиски.

Кровавая французская революция вызвала отрицательную реакцию в русском обществе и привела к разочарованию в идеалах Просвещения. Макрокоммуникационное подражание стало затухать. В 1795 г. Н. М. Карамзин с горечью писал в «Переписке Мелидора к Филарету»: «Где люди, которых мы любили? Где плод наук и мудрости? Век просвещения, я не узнаю тебя; в крови и пламени, среди убийств и разрушений я не узнаю тебя... Я закрываю лицо свое». Павел I, борясь с революционной заразой, запретил ввозить иностранные книги в империю Российскую. Агрессивные наполеоновские войны и Отечественная война 1812 г., казалось бы, должны окончательно отдалить Россию от безумной Европы, но русское офицерство возвратилось из заграничных походов с критикой не Европы, а своего Отечества. Декабристы были русскими патриотами, но мыслили они по западным образцам.

В 40-е годы сложились и начали открыто соперничать два течения русской мысли: западничество и славянофильство. Спор между западниками и славянофилами — это борьба двух макрокоммуникационных идеологий.Славянофилы утверждали право России на равноправный диалог с Западом и видели миссию России не в том, чтобы завоевывать Европу грубой жандармской силой, а в том, чтобы сообщить ей новые смыслы (православная этика, соборность, альтруизм), которые излечат дряхлеющую и загнивающую Европу от немощи.

Западники подчеркивали принадлежность России к западной культуре и призывали воздерживаться от высокомерного духовного сепаратизма и по-прежнему охотно воспринимать достижения европейского прогресса, особенно в части науки, техники, демократии, эстетики.

Николаевская официальная идеология, усвоившая роль «жандарма Европы», видела в западной культуре рассадник крамолы, который следует беспощадно пресекать. Порочность этой идеологии показала Крымская война. Реформы Александра II — модернизация по западному образцу; контрреформы Александра III — попытка «подморозить» Россию в духе православия, самодержавия, народности, но было уже поздно. Маятник русской истории стремительно двигался на Запад.

Либерализм, конституционная демократия, социал-демократия, марксизм — все это не российские, а импортные плоды. Пожалуй, только анархизм, украшенный именами М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина, — отечественное произведение. Большевики начали строительство коммунизма по марксистскому сценарию, разработанному не для России, а для индустриально развитой Европы. Сценарий пришлось капитально переработать, и вот маятник истории уносит Советский Союз в неизведанные дали. Мы не можем копировать ни буржуазную демократию, ни буржуазную культуру, ни буржуазную науку, мы пойдем своим путем, мы догоним и перегоним Америку и Европу. Военная победа, а затем — железный занавес, борьба с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом, идеологически выдержанный национализм по-советски. Здесь уже нет коммуникационного диалога; это информационная агрессия.

Советский Союз всегда вел активную наступательную идеологическую борьбу с любыми некоммунистическими доктринами. Роль коммуникантов на международной арене играли Коминтерн (III-й Коммунистический Интернационал, созданный в 1919 г., распущенный в 1943 г.) и «братские коммунистические партии», существовавшие в большинстве стран мира. Убедительным доводом в пользу «преимуществ социализма» стала победа СССР в Великой Отечественной войне. Этот довод был в полной мере использован коммунистической пропагандой; в послевоенные годы треть мира имела советскую ориентацию.

Но не дремали и идеологические противники страны Советов. С 1946 г. началась холодная война, которая была подлинной информационной войной, войной за доверие и симпатии мирового сообщества. Это был конфронтационный диалог. Одна за другой следовали умело спланированные пропагандистские кампании, где использовались венгерские события 1956 г. и «пражская весна» 1968 г., космические полеты и спортивные достижения, олимпийские игры и молодежные фестивали, война во Вьетнаме и война в Афганистане. Борьба шла на равных, но в 70-е годы США удалось переиграть советских стратегов. Советский Союз был втянут в изнурительную гонку вооружений, в провокационную программу «звездных войн». Экономическое истощение, усугубленное бездарностью стареющего политбюро, привело к падению авторитета страны, к утрате завоеванных позиций. Холодная война закончилась поражением СССР, поражением не на полях сражений, а в виртуальном пространстве информационных войн. Конфронтация СССР—Запад завершилась. На смену ваимодействию, как во времена Петровы, пришла ученическая формула подражания.

Следует обратить внимание, что понятия микро-, миди-, макрокоммуникация не совпадают с понятиями межличностная, групповая, массовая коммуникация, хотя и пересекаются с ними. Из 7 видов микрокоммуникации только 3 относятся к межличностному уровню, а макрокоммуникация представлена только в трех случаях из семи на уровне массовой коммуникации. В связи с этим уточним предмет теории массовой коммуникации.

В случае массовой коммуникации в роли коммуникантов выступают технически оснащенные «специализированные институты» в виде прессы, кино, радио, телевидения, а в роли реципиентов — массовые аудитории. Подобное коммуникационное взаимодействие характеризуется формулой Г у М (руководство обществом), и именно проблемы социального управления, как пишет Л.В. Петров, «создания единого социального поля» являются главным предметом теории массовой коммуникации. Таким образом, эта теория изучает не все формы массовой коммуникации, а только одну ееформу, которую можно назвать миди-массовой коммуникацией.

3.Сотрудничество и конфликты в коммуникационной деятельностиНаиболее «миролюбивой» формой является подражание: здесь нет почвы для конфликтов во всех видах коммуникации (микро-, миди-, макро-).

Наиболее «воинственной» формой следует признать управление, где представлены такие способы императивного принуждения, как приказ, цензура, информационная война, контрпропаганда, культурный империализм и другие отвратительные явления коммуникационного насилия. Правда, все большее распространение в современных демократических обществах получает манипулятивное управление, подменяющее конфликтогенное командное принуждение мягкими психологическими технологиями, создающими у реципиента иллюзию свободы выбора и сотрудничества с коммуникантом (реклама, паблик рилешенз, имиджмейкерство).

Диалоговая коммуникация в наибольшей степени соответствует социально-психологической природе людей и поэтому она приносит наибольшее удовлетворение участникам. Именно диалог, образуя общность «МЫ», создает почву для совместной творческой деятельности, для дружеского общения, для раскрытия и развития личностного потенциала партнеров. Диалог на уровне микрокоммуникации становится формой душевной дружбы и эффективного делового сотрудничества, что не отрицает принципиальных споров и расхождения во мнениях. На уровне мидикоммуникации возможно диалогическое сотрудничество между различными социальными группами, в том числе — диалог с властью, что опять-таки не отменяет соперничества и полемических дискуссий между оппонентами. Для достижения национального согласия и международного сотрудничества решающее значение имеет макрокоммуникационный диалог, участниками которого становятся народы, государства, цивилизации.

Христианская проповедь любви к ближнему, по сути дела, ратует за «диффузное» дружеское слияние. П. А. Флоренский пояснял: «Всякий внешний ищет моего, а не меня. Друг же хочет не моего, а меня. И апостол пишет: «Ищу не вашего, а вас» (2. Кор. 12,14). Внешний домогается «дела», а друг «самого» меня. Внешний желает твоего, а получает из тебя, от полноты, т. е. часть, и часть эта тает в руках, как пена. Только друг, желая тебя, каков бы ты ни был, получает в тебе все, полноту и богатеет ею». Израильский философ Мартин Бубер (1878—1965), акцентируя различия между диалогом (субъект-субъектное отношение) и управлением (субъект-объектное отношение), постулирует два типа отношения человека к окружающей действительности: а) отношение «Я—ТЫ», предполагающее «перетекание из Я в ТЫ», подлинное понимание и взаимность общающихся людей; б) отношение «Я—ОНО», когда человек, будучи субъектом сознания и действия, воспринимает окружающие его предметы и других людей в качестве безличных объектов, служащих для утилитарного использования, эксплуатации, манипулирования. Бытие людей делится таким образом на диалогическое существование, когда развертывается диалог между личностью и окружающим миром, между личностью и Богом, и монологическое (эгоцентрическое) существование. Полноценная реализация личности, — утверждает М. Бубер в своем учении, именуемом «диалогическим

персонализмом», — возможна лишь в первом случае. Таким образом, формы коммуникационной деятельности приобретает мировоззренческое звучание.

Разные литературные стили по разному взаимодействуют с читающей аудиторией (от подражания, управления до диалога).

Древнерусские житийные писания (жития святых отцов), так же как романтические (Дж. Байрон, А. Бестужев-Марлинский, М. Лермонтов) и утопическо-публицистические произведения (Н. Чернышевский, П. Лавров, Н. Островский) предлагали своим читателям образцы для подражания, референтную группу, тем самым управляя их поведением.

Просветительская и критико-реалистическая литература, начиная с Н. М. Карамзина и заканчивая М. Горьким, культивировала субъект-объектные отношения с «другом-читателем», что соответствует формуле сотрудничество. В модернизме, эпатирующем читающую публику (вспомним «Пощечину общественному вкусу») и исповедующим самоочарованный эгоцентризм, действует схема управления, но с конфликтующим содержанием. Социалистический реализм, пропагандировавший партийные доктрины, действует как и средства пропаганды, стремящиеся наладить сотрудничество с реципиентами.

В отличие от предыдущих эстетических стилей, где автор неизменно считал себя пророком, учителем жизни, «гением» (модернизм), в современном русском постмодернизме автор воздерживается от управленческого монолога и приглашает читателя участвовать в интеллектуальной игре с текстами. При этом в качестве обязательного условия подразумевается знание читателями тех «первичных текстов», тех «цитат», из которых постмодернист конструирует свое «вторичное» произведение.

Постмодернизм реализует диалоговое сотрудничество элитарных писателей и элитарных читателей.

Проблемы сотрудничества и конфликтности до последнего времени не были предметом пристального внимания наших ученых. Правда, нельзя не вспомнить этические идеи теоретика анархизма Петра Алексеевича Кропоткина (1842—1921). В противовес социал-дарвинизму, сводившему закон борьбы за существование к безнравственной войне «всех против всех», Кропоткин отстаивал принцип универсальной кооперации в природе и обществе, взаимопомощь как фактор эволюции. Ссылаясь на институт общительности, т. е. врожденную потребность в общении, Кропоткин объяснял происхождение родовых общин, трудовой кооперации, культурного прогресса и будущее коммунистическое общество. В первые годы Советской власти Алексей Капитонович Гастев (1882—1941), русский ученый и поэт, выступил в качестве основателя Центрального института труда (1920 г.), где развивалась методология научной организации и культуры труда, уделявшая немалое внимание коммуникации между сотрудниками. Идеи этой методологии получили развитие в эргономике — науке, изучающей взаимоотношение «человек — орудие труда», и в современной теории менеджмента.

В 90-е годы приобрели актуальность не проблемы творческой кооперации, а проблемы урегулирования конфликтов. Оказалось, что конфликты — неизбежный спутник общественной жизни, представленный на всех уровнях социальной коммуникации — межличностном, групповом, массовом. Сформировалась конфликтология, представляющая собой одну из прикладных социально-коммуникационных дисциплин. Предметом конфликтологии являются супружеские конфликты, трудовые конфликты, межэтнические и политические конфликты и другие конфликтные ситуации. Теоретическим и методологическим фундаментом при изучении как сотрудничества, так и конфликтности является социальная психология, где проблема общения всегда занимала центральное место.

 

http://www.distanz.ru/videoLecture/3089/ постулаты общения

 

 

№ п/п	Вид коммуникац.	Уровень коммун.	Условные обозн.	Наименование
1.	микро	Межлич.	И п И	Копирование образца
2.	микро	Межлич.	И д И	Беседа
3.	микро	Межлич.	И у И	Команда
4.	микро	Групп.	И п Г	Референция (референтная группа)
5.	микро	Групп.	И у Г	Руководство коллективом
6.	микро	Масс.	И п М	Социализация
7.	микро	Масс.	И у М	Авторитаризм
8.	миди	Групп.	Г п Г	Мода
9.	миди	Групп.	Г д Г	Переговоры
10.	миди	Групп.	Г у Г	Групповая иерархия
11.	миди	Масс.	Г п М	Адаптация к среде
12.	миди	Масс.	Г у М	Руководство обществом
13.	макро	Масс.	М п М	Заимствования достижений
14.	макро	Масс.	М д М	Взаимодействие культур
15.	макро	Масс.	М у М	Информационная агрессия