Тенденции и противоречия социально-экономического развития

Глава XVII. РЕСПУБЛИКА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 60-х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 80-х гг.

Социально-политическое и культурное развитие республики

Весьма противоречивый характер в середине 50-х — начале 60-х гг. носили процессы в общественно-полити­ческой, культурной жизни. Начавшаяся десталиниза­ция, курс на демократизацию советского общества не могли не вызвать оживления этой жизни. Но сами процессы демократизации имели вполне четкие пре­делы, определенные партийными установками.

Начало реабилитации. Пожалуй, первым свидетель­ством перемен в политическом курсе стал начавший­ся осенью 1953 г. процесс реабилитации репрессиро­ванных. К 1956 г. в целом по стране из лагерей и тюрем было освобождено и посмертно реабилитирова­но почти 16 тысяч человек. После XX съезда КПСС, на котором был осужден культ «личности» и взят курс на устранение «нарушений социалистической закон­ности», процесс реабилитации приобрел совершено иные масштабы. На свободу вышло более миллиона политических заключенных.

В республике во второй половине 50-х гг. реабили­тация коснулась сотен человек. Из наиболее известных партийных и государственных деятелей Татарстана были реабилитированы К.А. Абрамов, Г.Г. Байчурин, А.М. Давлетьяров, Г. И. Искандеров, А.К. Лепа, М.О. Ра­зумов, М.М. Хатаевич. Также посмертно были реабили­тированы деятели культуры Галимджан Ибрагимов, Ка­рим Тинчурин, Шамиль Усманов, многие другие. Вы­жить в лагерях и вернуться к творчеству смогли Хасан Туфан, Аяз Гилязов, Гурий Тавлин, Суббух Рафиков, Ибрагим Салахов, Евгения Гинзбург и др.

В 1956 г. Верховный суд ТАССР отменил приговор в отношении 33 осужденных по делу «Националисти­ческой контрреволюционной повстанческой органи­зации» («Крестьянский иттифак»). Было признано, что это дело явилось результатом грубой фальсификации. Оно было прекращено за отсутствием в действиях осужденных состава преступления.

Но процесс реабилитации в тот период носил неза­вершенный половинчатый характер. Так, ей не под­лежали репрессированные во время насильственной коллективизации, «борьбы с национал-уклонизмом», преследовавшиеся по религиозным мотивам. За мно­гими видными деятелями Татарстана 20-30-х гг. по-прежнему сохранялось зловещее по тем временам клеймо националистов, султангалиевцев. Наказания избежало большинство организаторов фальсифициро­ванных дел, организаторов и исполнителей каратель­ной политики.

Национальные проблемы. Определенная либерали­зация политического режима пробудила у татарской об­щественности надежду на изменение национальной по­литики. В этот период стали активно выступать за воз­рождение традиций своего народа, полноценное разви­тие его культуры многие её представители.

Наиболее радикальные требования исходили от на­циональной интеллигенции. Они были откровенно из­ложены в письме, которое еще до XX съезда КПСС груп­па творческих деятелей республики направила в ЦК КПСС. В нем наряду с вопросами культурного возрождения татар ставилась и проблема предоставления Та­тарстану статуса союзной республики. После же разоб­лачительной критики культа личности Сталина, прозву­чавшей с трибуны съезда, выступления интеллигенции умножились и усилились.

В 1956 г. на собрании партийно-хозяйственного ак­тива Бауманского района г. Казани об этой проблеме говорил писатель Г. Кашшаф. Отметив огромный вред сталинской политики в области исторических наук, ли­тературы и искусства, он выразил надежду, что «ЦК партии займется вопросом возможности преобразова­ния Татарии в союзную республику». Через год писа­тель Н. Фаттах направил письма руководителям стра­ны с требованием реорганизации Татарской автоном­ной республики в союзную республику. Его предыду­щие обращения в высшие инстанции республики были расценены как ошибочные. О несправедливости пребы­вания ТАССР в статусе автономной республики щла речь в письме читателей «Литературной газеты» Г. Энверова и Ш. Фахрульисламова.

Ущемленный статус автономной республики отра­жался даже на размерах гонораров. Гонорарные став­ки за художественные произведения, издаваемые в автономных республиках, были на четверть, а за дра­матические произведения наполовину меньше, чем в союзных республиках.

Общественность республики тревожила судьба татар­ского языка. В 50-е гг. сфера его применения стреми­тельно сужалась. Быстрые темпы роста промышленно­го развития приводили к соответственному росту го­родского населения в республике. В городах же сред­ством общения на производстве, в учреждениях все чаще становился русский язык. Начал резко снижаться авто­ритет национальных школ.

Повышение роли русского языка происходило в ущерб развитию других языков. Такие процессы на­растали во многих национальных регионах. Они были следствием политики центральных властей, которая проводилась под флагом растущей интер­национализации общественной жизни. Местные руководители вынуждены были исполнять идущие сверху указания.

Практически ежегодно на заседаниях Татарского об­кома ставился вопрос о необходимости улучшения пре­подавания русского языка в национальных школах. Это выглядело как забота государства о росте образователь­ного уровня татар. Ведь в отличие от союзных респуб­лик, приемные экзамены в вузы и техникумы здесь про­водились только на русском языке.

Сама же татарская школа, состояние дел с преподава­нием татарского языка оставались вне поля зрения вла­стей. Многие татарские школы ютились в неблагоустро­енных помещениях, не были укомплектованы квалифи­цированными учителями. В республике был отменен го­сударственный экзамен на аттестат зрелости по та­тарскому языку и литературе, ликвидированы корени-зированные группы в средних специальных учебных за­ведениях.

Многие татары-горожане, большинство которых со­ставляли недавние сельчане, не желали, чтобы у их де­тей, как в свое время у них, возникли проблемы из-за плохого знания русского языка. Видя бесперспективность совершенного знания татарского языка, даже предста­вители татарской творческой интеллигенции стали обу­чать своих детей в русских, школах.

В 1958 г. в Казани работало только 2 татарские и 17 смешанных школ, 80 % детей-татар — ее жителей — обучалось в русских школах. К концу 50-х гг. значение национальной школы стало быстро снижаться и в дру­гих городах и районных центрах республики. Количе­ство детей, обучавшихся в татарских школах, в целом по республике сократилось в несколько раз.

Атмосфера «оттепели», казалось бы, открывала воз­можности для решения этой проблемы. Многие пред­ставители татарской интеллигенции предлагали уже в детских садах создать отдельные татарские и русские группы. Проявлением наиболее радикальных настрое­ний стали предложения о том, чтобы запретить учиться татарам в русских школах.

Ситуация с татарским языком, татарской школой вызывала обеспокоенность и у ряда партийных работни­ков. Их стремление изменить ситуацию поддержал пер­вый секретарь Татарского обкома КПСС С.Д. Игнатьев, возглавивший его с 1957 г. Против предлагавшихся мер не возражали и в ЦК КПСС.

В мае 1958 г. состоялся пленум обкома КПСС. При­нятыми решениями предусматривалось обеспечить рез­кое повышение качества преподавания русского языка и литературы, укрепить материально-техническую, учеб­но-методическую базу татарских школ, улучшить состав преподавателей. Намечалась также организация по же­ланию абитуриентов приемных экзаменов в вузы и тех­никумы на татарском языке.

Однако вскоре в отношении национальной школы возобладали иные подходы. Осенью 1959 г. в Та­тарский обком партии из ЦК КПСС поступили запис­ка З.И. Муратова (в то время — работник аппарата ЦК КПСС, в 1944-1957 гг. первый секретарь Татарского обкома партии) и сопроводительное письмо. В записке доклад, с которым выступил на майском пленуме сек­ретарь обкома по идеологии К.Ф. Фасеев, был назван «крамольным», а его автор обвинен в национализме. В сопроводительном письме было предложено пересмот­реть решение пленума. Как отмечал в своих воспомина­ниях К.Ф. Фасеев, «записка Муратова и положительная реакция на нее ЦК отнюдь не случайны. Это отражение национальной политики, унаследованной от Сталина. Отрицательное отношение к национальным школам на­блюдалось не только у нас».

В январе 1960 г. пленум обкома без какого-либо об­суждения отменил свое прежнее решение. В том же году С.Д. Игнатьев был отозван в Москву. Первым секрета­рем Татарского обкома партии стал Ф.А. Табеев. На пле­нуме им было заявлено, что «проведение в жизнь этого ошибочного решения могло привести к национальной ограниченности, замкнутости, к снижению требователь­ности в работе татарских школ относительно глубокого изучения русского языка».

Не получили поддержки усилия языковедов, журна­листов, которые стремились отстоять чистоту татарско­го языка, противостоять процессу его искусственного обеднения в результате широкого использования ино­язычных терминов. Выражая официальную линию в раз­витии татарского языка, известный лингвист М.З. Заки-ев писал: «Пережитком прошлого и в некоторой степе­ни проявлением национальной ограниченности являет­ся мнимая забота о чистоте национального литературно­го языка. Не трудно представить себе, что бы получи­лось, если бы вместо новых заимствований, например, таких слов, как выключатель, нагрузка, прогресс, харак­теристика, эрудиция, новатор, обстановка, буровой, фи­зик, декада приняли бы как форму неудачные новооб­разования типа ычкындыргыч, йоклэнеш, алгарыш, сыйфатлама, кинбелемлек, яналыкка омтылуче, чол-ганыш, бораулау корылмасы, тэнви, ункэнлек; или вместо распространенных в народе слов политика, эко­номика, культура, редактор, союз возвратили их уста­ревшие эквиваленты типа сэяси, икътисади, мэдэни-ят, мохэррир, иттифак». В начале 60-х гг. была свер­нута работа терминологической комиссии. В то время либеральные тенденции «оттепели» угасали в обще­ственно-политической и культурной жизни всей стра­ны.

Советы, общественные организации. В период хру­щевских реформ под лозунгом «развития социалисти­ческой демократии» были предприняты определенные шаги по расширению прав Советов, профсоюзов. Тогда же создавались разнообразные общественные организа­ции на производстве, по месту жительства, советских органах. Многочисленные домкомы, уличкомы, женсо-веты, народные дружины, различные общественные фор­мирования на производстве призваны были способство­вать постепенному установлению коммунистических от­ношений в обществе. Однако демократизация носила де­коративный формальный характер. Ни одно из обще­ственных формирований не могло существовать и дей­ствовать без одобрения партийных и государственных органов.

Попытки создания действительно самостоятельных, вне партийного и комсомольского контроля, организа­ций немедленно пресекались. Такая попытка была пред­принята в финансово-экономическом институте. Труп­па студентов решила создать там дискуссионный кру­жок по политическим вопросам. Деятельность его очень скоро была запрещена, при этом его организаторы были исключены из института. Следом за этим серия партий­ных и комсомольских собраний с присутствием на них представителей райкомов, горкомов прошла в универ­ситете, химико-технологическом, сельскохозяйственном, ветеринарном институтах, где публичному разбиратель­ству подверглось поведение студентов, позволивших от­крытые критические высказывания в адрес руководства страны, республики, института.

Суровое наказание ждало тех, кто не только прояв­лял оппозиционные настроения, но и пытался действо­вать. Так, в августе 1957 г. был арестован автор листо­вок антисоветского содержания, прикрепленных на зда­нии Чистопольского городского Совета.

О непоследовательности, половинчатости либерального курса свидетельствовало и отношение к религии. В пе­риод «оттепели» была усилена атеистическая пропаган­да. Помимо идейной борьбы с религией запрещалось открывать мечети и церкви, публично проводить куль­товые мероприятия. Большинство верующих старалось скрыть свою религиозность и удовлетворяло свои куль­товые запросы дома, которые были сведены до миниму­ма, в основном ограничиваясь обрядами имянаречения и отпевания умерших.

По мере угасания импульса реформ, провала полити­ки «коммунистического скачка» в общественной жиз­ни нарастали такие негативные явления, как хулиган­ство, пьянство, тунеядство и т.п. Попытки направить об­щественную активность людей в идеологически задан­ном направлении оказывались неэффективными. В сво­ем выступлении на Пленуме Татарского обкома КПСС директор Госмузея В.М. Дьяконов, обращаясь к залу, спрашивал: «Как могло случиться, что в наши дни, у нас в советской стране уродливых размеров достигло хулиганство, имеется множество случаев недостойного по­ведения людей в быту, немало случаев преступности. Все эти явления надо квалифицировать антисоциаль­ными. Почему же мы дошли до этого? Что упустили в своей работе?»

Наука, образование, литература и искусство. Бур­ное развитие промышленности в республике способство­вало росту числа научных учреждений, призванных обес­печивать научно-технический прогресс в приоритетных отраслях народного хозяйства. В 1956 г. был создан Та­тарский нефтяной научно-исследовательский институт в Бугульме, вскоре ставший одним из ведущих НИИ в стране по проблемам нефти и газа. Научно-исследова­тельские учреждения создавались и во многих других отраслях промышленности, получивших развитие в рес­публике. В 1965 г. в республике насчитывалось 51 НИИ.

Многоплановый и разносторонний характер имела и система высшего и среднего специального образо­вания в республике. В 1965 г. в ТАССР действовало 11 вузов и 42 средних специальных учебных заведения. Достаточно развитой являлась и система профессиональ­но-технического образования, включавшая в том же году 72 учебные заведения. Повышался общеобразовательный уровень в республике. Этому способствовал начатый в 1958 г. переход на обязательное восьмилетнее обучение, в республике он был завершен в 1963 г.

После XX съезда, заметно оживилась и культурная жизнь. Пожалуй, наибольшую активность по возрожде­нию и дальнейшему развитию татарской культуры про­являли татарские писатели. Уже в мае 1956 г. на засе­дании правления Союза писателей были обсуждены на­болевшие вопросы татарской литературы. Главная тре­вога писателей выражалась в том, что, как отмечалось в его постановлении, «Таткнигоиздат» за последние годы начинает терять свое лицо, как национальное издатель­ство». На этом заседании план его изданий был пере­смотрен в сторону увеличения выпуска литературы та­тарских писателей. Писатели настойчиво ставили воп­рос об издании в Казани литературного иллюстрирован­ного журнала для молодежи.

В обстановке оттепели писатели настойчиво заявля­ли о необходимости большей свободы творчества. Изве­стный татарский писатель А. Еники в одном из своих выступлений, подвергшемся официальной критике, выс­казался против опеки творческих деятелей со стороны партийных органов. «Там, где есть принуждение, искус­ство погибнет», — утверждал он.

Разоблачение сталинских преступлений положило на­чало новому этапу в татарской поэзии. Об этом свиде­тельствовали произведения Сибгата Хакима, Салиха Бат-тала, Шарафа Мударриса, ряда других поэтов. Расширил­ся тематический диапазон произведений прозаиков. Ро­ман Нурихана Фаттаха «А как по-вашему?» рассказывал о жизни студенчества, нефтяникам республики посвятил свой роман «Клад» Г. Ахунов. Было издано в трех томах собрание сочинений М. Джалиля, подготовленное Гази Кашшафом. Шайхи Маннур выпустил сборник рассказов «Песня новая пришла», Гумер Баширов - сборник та­тарского фольклора «Тысяча и один мэзэк».

В период «оттепели» в творческую жизнь вступали но­вые поколения татарских композиторов. Замечательные песни и романсы создал Рустем Яхин. Энвером Бакиро-вым были написаны балет «Золотой гребень», музыкаль­ная комедия «Мелодия тальянки», Хуснуллой Валиулли-ным - опера «Самат», Аллагиаром Валиуллиным - сим­фония и симфоническая поэма. В этот период начали со­здаваться первые крупные произведения монументальной скульптуры. Авторами памятника Г. Тукаю стали скульп­торы С.С. Ахун, Л.Б. Кербель и Л.М. Писаревский.

Важные события произошли в жизни театров рес­публики. В 1956 г. Татарский театр оперы и балета им. Джалиля открыл свой сезон в новом здании. Театр им. Г. Камала был награжден орденом Ленина, а театр им. Качалова - орденом Трудового Красного Знамени. В начале 60-х гг. было открыто театральное училище.

В 1958 г. была учреждена премия имени Г. Тукая, которая ежегодно присуждалась за выдающиеся произ­ведения литературы, музыки, живописи, за лучшую ис­полнительскую деятельность. Первыми лауреатами пре­мии стали Фарид Яруллин (балет «Шурале»), Ахмед Файзи (роман «Тукай»), режиссер Ширияздан Сарымсаков, художник Анас Тумашев, актеры Халиль Абжали-лов, Асия Хайруллина и Фатых Кульбарисов (спектакль «Без ветрил»), художники Харис Якупов и Лутфулла Фаттахов (иллюстрации к татарским сказкам), режис­сер Нияз Даутов (постановка опер «Алтынчеч» и «Евге­ний Онегин»).

Заметным событием культурной жизни не только рес­публики, но и татарского народа, стала декада татарской литературы и искусства в Москве, проведенная в 1957 г. Были проведены недели, дни татарской литературы в Чу­вашской, Башкирской, Марийской АССР, Казахстане. Де­ятели искусства и литературы этих республик выступа­ли на сценических площадках Татарской республики.

Духовная атмосфера «оттепели» отличалась от ат­мосферы сталинских времен. Однако творческие иска­ния были строго регламентированы идеологическими ус­тановками. Художников призывали находить источник вдохновения в политике и идеологии коммунистичес­кой партии, продолжалась борьба против «идейных ша­таний». Чтобы побудить литераторов создавать «социа­листические по содержанию» произведения на современ­ные темы, их прикрепляли к промышленным предпри­ятиям. Из этой затеи ничего не вышло. Как отмечалось в информации председателя КГБ в 1960 г., «из прикреп­ленных Р. Ишмуратов (компрессорный завод), С. Баттал (завод № 16) и Г. Хузи (Химстрой) и другие до сего времени не написали ни одной строчки».

К началу 60-х гг. по мере свертывания и без того огра­ниченных либеральных преобразований, творческих дея­телей республики все чаще одергивали «за нездоровые суж­дения об ущемлении интересов татарского народа». Осуж­далась отстраненность художественной интеллигенции от официальной идеологии, усиливался контроль за её дея­тельностью. В докладной, направленной секретарю Татар­ского обкома КПСС СП. Игнатьеву в 1960 г., говорится: «Многие татарские писатели слабо занимаются вопросами овладения марксистско-ленинским мировоззрением, мало проявляют участия в общественных мероприятиях. (...) Как деталь характерно отметить, что в демонстрации трудящихся 7 ноября 1959 года из Союза писателей уча­ствовало всего 3 человека».

В октябре 1960 г. на пленуме Татарского обкома были признаны порочными в идейно-художественном отно­шении произведения Г. Минского «Весеннее пробуж­дение», Ш. Хусаинова «Муки любви», X. Камалова «Го­рение», К. Латыпова «Родная земля» и «Солдаты». В 1961 г. было прекращено присуждение премии им. Г. Ту­кая. Ее новые лауреаты появились лишь через пять лет.

Неодобрительное отношение властей вызывало обраще­ние татарских гуманитариев к дореволюционной темати­ке. Так, в одной из справок, составленной на основе про­верки тематики исследований в начале 60-х гг., говори­лось: «Значительная часть дипломных работ, выполняе­мых студентами, относится к исследованиям дореволюци­онного периода. Работая над этими темами, студенты са­мостоятельно изучают статьи из дореволюционных перио­дических изданий и книги того периода, в которых выс­казывается немало реакционных, националистических взглядов. Чтение такой литературы при еще недостаточ­ной политической подготовке студентов отрицательно вли­яет на формирование их научно-политических воззрений». Далее приводился список студентов, работавших по доре­волюционной проблематике с подробными сведениями про­читанной ими литературы. Все это говорило о том, что августовское постановление 1944 г. оставалось в силе.

Таким образом, общественно-политическая и куль­турная жизнь республики отразила всю непоследователь­ность, противоречивость курса на демократизацию. Ожив­ление этой жизни происходило в рамках сложившейся системы, которая лишь в некоторой степени была зат­ронута либеральными веяниями.

Вопросы и задания

1. Расскажите о начале процесса реабилитации репрессированных в республике. Дайте оценку этому процессу. 2. Как решались национальные проблемы в Татарской респуб­лике в период «оттепели»? 3. Охарактеризуйте основные на­правления развития языковой политики в республике. 4. В чем проявилось оживление общественно-политической жиз­ни республики? 5. Как бы вы ответили на вопрос, поставленный В.М. Дьяконовым? 6. Расскажите о достижениях в разви­тии науки, образования, культуры в республике. 7. Сравните обстановку в области литературы и искусства в первое после­военное десятилетие и в период «оттепели». К каким выводам на примере творчества художественной интеллигенции респуб­лики вы пришли?

В конце 1964 г. в стране сменилось руководство. К власти пришли приверженцы консервативного курса. В политической сфере он выразился в свертывании ли­нии на демократизацию общества. В области промыш­ленности и сельского хозяйства были предприняты по­пытки перейти от административных методов управле­ния к экономическим. Однако постепенно они были свер­нуты, усилилась бюрократизация системы управления. Важные задачи социально-экономического развития ре­шались преимущественно на экстенсивной основе. Куль­турная жизнь оказалась скованной идеологическими догмами. Общим итогом явилось нарастание кризис­ных тенденций в жизни страны, республики.

Осенью 1965 г. был дан старт реформе управления промышленностью, которая способствовала высоким тем­пам промышленного развития в восьмой пятилетке (1966-1970 гг.). Не случайно восьмую пятилетку иног­да называют «золотым периодом» социализма. Однако к началу 70-х гг. в системе управления экономикой во­зобладали старые подходы. Тогда же был провозглашен курс на повышение благосостояния советских людей. В условиях начавшегося падения темпов роста националь­ного дохода, нараставшего отставания легкой промыш­ленности и сельского хозяйства реализовать его стано­вилось все труднее.

Промышленность. Вторая половина 60-х гг. отмечена бы­стрыми темпами развития индустрии по всей стране. Рост промышленной продукции в этот период составил 50,5 про­цента. В Татарской республике этот рост отличался еще бо­лее высокими показателями. Он составил 59 процентов. За восьмую пятилетку (1966-1970 гг.) в республике было пост­роено и сдано в эксплуатацию более 200 новых предприятий, цехов и отдельных производств, включая предприятия лег­кой и пищевой промышленности. По производству электро­энергии на душу населения ТАССР превысила аналогичные показатели Австрии, Италии, ФРГ, Франции и Японии.

Пика производства достигла нефтяная отрасль, играв­шая решающую роль в структуре экспорта страны. В бреж­невский период экономика СССР во многом держалась благодаря «нефтедолларам». В 1970 г. Татарстан дос­тиг рекордного объема добычи нефти в 100 миллионов тонн в год, удерживая эту высокую планку до середины 70-х гг. В начале 70-х гг. лишь 5 стран мира (США, Саудовская Аравия, Иран, Венесуэла и Ирак) добывали нефти больше, чем Татарстан.

Начиная со второй половины 70-х гг., развитие нефтя­ной отрасли в республике стало замедляться. Основное внимание руководства страны было обращено на тю­менскую нефть. На разработку нефтяных месторожде­ний Западной Сибири направлялся основной поток ин­вестиций, техники. Из республики туда посылались ква­лифицированные кадры.

Значительные перемены в индустриальном облике Татарстана в 70-е гг. были связаны с формированием нового огромного промышленного региона на северо-во­стоке республики. Это был единственный территориаль­но-производственный комплекс, который разворачивал­ся в этот период в европейской части страны. Основная ставка в наращивании экономического потенциала СССР тогда делалась на Сибирь и Дальний Восток. Там и создавались крупнейшие ТПК.

Основу Нижнекамского ТПК составляли КамАЗ в На­бережных Челнах и нефтехимические предприятия Ниж­некамска — объединения «Нижнекамскнефтехим», «Нижнекамскшина».

В декабре 1969 г. было начато строительство Камско­го комплекса заводов по производству большегрузных автомобилей. Новостройка развернулась в чисто аграр­ном районе, где преобладало татарское население. «Ка­мАЗ строит вся страна» - этот лозунг не сходил со стра­ниц газет, звучал по радио и на телевидении. По оргнабору люди приехали сюда из самых различных облас­тей и республик. Таким образом, в ТАССР сложился уже второй в послевоенный период многонациональный промышленный регион.

В Нижнекамске было построено два крупнейших пред­приятия: «Нижнекамскнефтехим» и «Нижнекамскши-на», где производилась необходимая для хозяйства стра­ны продукция: синтетический каучук и автомобильные шины для большегрузных автомобилей и автобусов «ЛиАЗ».

Формирование Камского территориально-промышлен­ного комплекса существенно изменило индустриальный облик республики. На долю предприятий химии и неф­техимии стало приходиться 20% промышленной про­дукции. С развитием автомобилестроения в северо-вос­точном регионе в индустриальном потенциале респуб­лики значительно увеличивается доля машиностроитель­ной отрасли. К середине 80-х гг. на долю машинострое­ния приходилось почти 40% промышленного производ­ства в республике.

Помимо большегрузных автомобилей «КамАЗ» в рес­публике выпускались самолеты ИЛ-62, сверхзвуковые стратегические бомбардировщики ТУ-22-М, вертолеты, авиационные двигатели, космическая техника и многое другое. Некоторые машиностроительные заводы явля­лись уникальными по всей стране. Ряд из них произ­водил продукцию на уровне международных стандар­тов. Головным в СССР предприятием по производству компрессоров являлся, например, Казанский компрес­сорный завод. Его продукция использовалась в ме­таллургии, химических производствах, при добыче и переработке нефти. В научно-производственном объе­динении «Вакууммаш» впервые в стране были разрабо­таны и освоены в серийном производстве уникальные вакуумные агрегаты. Они позволяли отказаться от им­порта аналогичного оборудования.

Однако задачу коренной технической модернизации промышленности решить не удалось. Во времена руко­водства страной Л.И. Брежневым не было недостатка в партийных постановлениях по вопросам ускорения на­учно-технического прогресса, на практике же дело про­двигалось медленно. К началу 80-х гг. лишь десятая часть заводов и фабрик была комплексно автоматизирована или механизирована. Даже на передовых предприятиях республики за счет достижений научно-технического прогресса обеспечивалась лишь 40-50 процентов при­роста выработки продукции. Согласно плановым зада­ниям он должен был составить 75-80 процентов.

Особенно неблагоприятной была ситуация на пред­приятиях легкой и пищевой промышленности. Многие из них уже внешним видом своих обветшавших зда­ний представляли собой жалкое зрелище. Некоторые корпуса были выстроены еще до революции. Отрасль ока­залась на обочине технического прогресса. В объедине­нии мясной, управлении хлебопекарной промышленно­сти удельный вес ручного труда превышал 60%. Еще выше он был в жилищном строительстве.

Техническая отсталость производства прямо отража­лась на качестве и объемах продукции предприятий отраслей группы «Б». Остродефицитной оставалась в 70- 80-е гг. продукция меховой, пищевой промышлен­ности. Из-за низкого качества, устаревших моделей не пользовалась спросом у покупателей продукция швей­ных фабрик, обувной фабрики «Спартак».

Задача перевода экономики преимущественно на ин­тенсивный путь развития не была решена. Призывы «по­вышать эффективность и качество», «выпускать продук­цию с наименьшими затратами» не сопровождались долж­ным экономическим стимулированием. Все чаще давал сбои механизм социалистического соревнования. Чис­ло его участников, судя по официальным данным, по­стоянно росло. Считалось, что в республике к концу 70-х гг. в нем участвует почти 94 процента работаю­щих.

Однако в 70-80-е годы в обществе все отчетливее про­являлись апатия, усталость, падала трудовая дисциплина. Резко бросалось в глаза расхождение между призы­вами и реальной действительностью, уровнем жизни про­стых работников и номенклатуры. Формировалась «те­невая экономика». Участие в ней открывало возможность получения доходов, несопоставимых с теми, что получал самый добросовестный работник на производстве.

Кризис директивной экономики наглядно проявился в растущих объемах незавершенного строительства, не­рачительном хозяйствовании. К началу 1985 г. более 90% строившихся объектов не были своевременно сда­ны в эксплуатацию. К середине 80-х гг. ежегодно без­возвратно в отходы уходило свыше 290 тыс. тонн чер­ных металлов, более полумиллиона кубометров лесома­териалов, огромное количество дефицитных пластмасс, десятки тысяч тонн текстиля и многое другое.

Угрожающих размеров достигли хищения, разбаза­ривание государственных средств. Расхитителями, или как их называли, «несунами» на предприятиях сплошь и рядом становились члены трудовых коллективов. Так, из общего числа задержанных в 1978-1979 гг. за хищения на производственном объединении «Нижне-камскнефтехим» 70 % составляли его работники. Ана­логичная картина складывалась на других предприя­тиях.

Примером бесхозяйственности служили многие строй­ки. При огромных объемах строительства республика испытывала постоянную нехватку кирпича, отделочных и других материалов. Но при этом типичной картиной строительных площадок являлись груды битого кирпи­ча, железобетона, искореженного металла, обрезков до­сок. В таких условиях растаскивание строительных ма­териалов населением имело почти неприкрытый ха­рактер. Ощутимые размеры приобрело возведение до­мов из них в Набережных Челнах во время строитель­ства КамАЗа. Известный советский журналист Л. Жу-ховицкий в очерке о КамАЗе, необычно откровенном для того времени, писал: «...Половину строительных ма­териалов, пошедших на домик, Федя собрал на свалках -плохо. Еще хуже, что материалы эти, годные в дело, ока­зались на свалке. Зато они не сгорели и не сгнили, а

пошли на пол, стены и крышу человеческого жилья -хорошо!»

Сельское хозяйство. В 1965 г. была предпринята оче­редная попытка реформирования сельского хозяйства. С колхозов и совхозов списывались долги, повысились закупочные цены, устанавливались надбавки за сверх­плановую продажу продукции государству, снижены на­логи.

Кроме мер, обеспечивавших переход от администра­тивных методов к экономическим, большая ставка дела­лась на совершенствование материально-технической базы аграрной отрасли. В республике особенно высокие темпы технического перевооружения села наблюдались в 1965-1975 гг. Во всех районах строились крупные жи­вотноводческие комплексы, на которых предусматрива­лись механизация и автоматизация всех производствен­ных процессов. В большинстве колхозов и совхозов по­явились крупные машинные дворы со сложным набо­ром техники. В пригородных совхозах активно разви­валось тепличное хозяйство. На больших площадях были сооружены поливные системы. Резко возросло примене­ние минеральных удобрений.

Во второй половине 70-х гг. главным направлением в модернизации сельского хозяйства были определены процессы концентрации и специализации, межхозяй­ственной кооперации. В рамках осуществления этих про­цессов были созданы крупные молочные комплексы, от­кормочные хозяйства, птицефабрики, тепличные комби­наты. За счет использования передовых технологий на них часть проблем удалось решить. Так, перестали быть остродефицитными продуктами питания куриное мясо и яйца. Заметно пополнили прилавки магазинов своей продукцией овощеводческие совхозы.

Первоначальный эффект аграрной реформы был весь­ма значительным. В республике среднегодовое произ­водство валовой продукции за восьмую пятилетку уве­личилось на 30% при плане 23%. Производительность труда в колхозах и совхозах Татарстана повысилась за этот же период на 44%, тогда как общесоюзный показа­тель составлял 37%.

Однако уже с начала 70-х гг. в развитии аграрной от­расли наметились неблагоприятные тенденции. Рост вало­вой продукции, производительности труда не соответство­вал росту материально-технической оснащенности сель­ского хозяйства. Так, фондовооруженность хозяйств рес­публики в 1980 г. увеличилась в сравнении с 1970 г. в 2,2 раза. В то же время производство валовой продукции в расчете на одного работника возросло в 0,4 раза.

В основе такого положения лежали общие причины. Продолжалось административное вмешательство в дела колхозов и совхозов. Основная масса финансовых ресур­сов, направлявшихся на развитие сельского хозяйства, не доходила до них. Зачастую она превращалась в при­быль предприятий, призванных им помогать в эксплуа­тации усложнившейся материальной базы производства. Как грибами после дождя, сельскохозяйственная отрасль «обрастала» такими предприятиями, как «Сельхозхимия», «Сельхозэнерго», мелиоративными службами и т.п. Однако их деятельность, отвечавшая ведомственным ин­тересам, нередко только усложняла финансово-экономи­ческое положение колхозов и совхозов.

Серьезные проблемы в республике порождала быст­рая урбанизация, которая вызывала дефицит кадров на селе. К началу 80-х гг. удельный вес городского населе­ния уже превышал в республике 63%. Кроме того, в связи с созданием Нижнекамского ТПК, Нижнекамско­го водохранилища и прокладкой новых магистральных нефте- и газопроводов из сельскохозяйственного оборо­та был выведен огромный массив плодородных земель.

Во второй половине 70-х гг. темпы обновления мате­риально-технической базы аграрного производства рес­публики стали отставать от общесоюзных показателей. Это было связано с тем, что в 1974 г. было цринято спе­циальное постановление ЦК КПСС «О дальнейшем раз­витии Нечерноземной зоны России». Согласно данному постановлению на развитие вошедших в эту зону облас­тей и республик Центральной России предусматрива­лись огромные капиталовложения. Там активно строи­лись современные животноводческие комплексы, доро­ги, больницы, школы, клубы. Татарская республика, несмотря на то, что половину ее земель составляли нечер­ноземы, даже частично не была включена в щедро суб­сидированную Нечерноземную зону.

Тем не менее, в целом показатели аграрного сектора экономики Татарстана были выше общесоюзных. В рас­чете на 100 га сельхозугодий в общественном секторе аграрного производства республики продукции произ­водилось в 1,5 раза больше, чем по Российской Федера­ции. Большую роль в сельскохозяйственном производ­стве играли личные подсобные хозяйства. Занимая 2% сельхозугодий республики, они производили 25% сель­скохозяйственной продукции.

Социальная сфера. Во второй половине 60-х - нача­ле 80-х гг. в стране было разработано немало социальных программ. Согласно партийным установкам, главной, задачей рассматривалось повышение уровня жизни со­ветских людей. С этой целью осуществлялось повыше­ние денежных доходов населения. Правда, на протяже­нии рассматриваемого периода рост заработной платы был незначительным. Набирали силу уравнительные тен­денции, уменьшалась разница между окладами низко­оплачиваемых и высокооплачиваемых слоев населения. В то же время росли привилегии номенклатуры за счет использования общественных фондов потребления.

Но относительный достаток позволил людям лучше одеваться и питаться. В домах перестали быть редкос­тью телевизоры, электропроигрыватели, магнитофоны, холодильники, стиральные машины. На протяжении 60-70-х гг. спрос на эти предметы постоянно рос. Задача его удовлетворения решалась медленно. Общим результатом стал всеобщий дефицит на потребительском рынке.

Не случайно, одним из самых характерных соци­альных явлений этого периода были очереди. Их мож­но было наблюдать повсюду: в магазинах, парикма­херских, банях, больницах, кино, театрах.

Особенно большое недовольство людей вызывали оче­реди в продовольственные магазины. Руководство рес­публики, редакции газет получали огромной поток пи­сем с жалобами на плохое обеспечение продуктами пи­тания. Во многих письмах чувствуется раздражение, вызванное все большим распространением двойных стан­дартов, лицемерием политических руководителей, с вы­соких трибун рапортующих о больших достижениях на­родного хозяйства. Так, в одном из писем в редакцию «Советская Татария» говорится: «Я не верю таким со­общениям. Процент выполнения правдив, когда он ле­жит на прилавке, а мы, рабочие, второй год не видим мяса». К концу 70-х гг. положение с продовольствием в городах настолько обострилось, что на мясные изделия и масло в республике были введены талоны.

Изделия местной легкой промышленности практи­чески не пользовались спросом. Зато люди готовы были многократно переплачивать за импортную одежду и обувь спекулянтам и фарцовщикам, процветал так называе­мый «черный рынок». Нередко за покупками жители республики отправлялись в Москву.

Власти, чтобы смягчить проблему неудовлетворенно­го спроса, навязывали производство непрофильной про­дукции предприятиям отраслей группы «А». В респуб­лике в 1983 г. была принята комплексная программа по увеличению выпуска товаров народного потребления. В рамках ее выполнения авиационный завод, например, наладил выпуск пользовавшихся большим спросом су­мок-тележек, стеллажей для книг, лестниц-стремянок. Но предприятия неохотно занимались производством не­свойственных для них изделий, стремились закрепить за собой наиболее простые заказы.

В конечном счете, попытка наполнить рынок това­рами повседневного спроса путем подключения к это­му делу широкого круга предприятий не увенчалась успехом. К 1985 г. программа была выполнена только на 70% по объемным показателям. По ассортименту производившихся товаров план был фактически про­вален.

Сохраняла свою остроту жилищная проблема. Она ощущалась как в старых, так и молодых городах. Тем­пы государственного жилищного строительства не соот­ветствовали бурному росту городского населения респуб­лики. К тому же постепенно начал снижаться объем капитальных вложений в жилищное строительство.

Ситуацию несколько смягчило развернувшееся в 60-е гг. кооперативное строительство, но в 70-е гг. и оно стало сдерживаться. В 80-е гг. появилась новая форма разрешения жилищной проблемы для молодых. Стали создаваться молодежные жилищные комплексы (МЖК). В свободное от основной работы время молодежь труди­лась на строительстве жилых домов, в которых и полу­чала квартиры. Однако вступить как в жилищно-строи­тельный кооператив (ЖСК), так и в МЖК было непро­сто. Здесь также существовали свои очереди.

Застройка молодых городов и окраинных районов Ка­зани велась микрорайонами, в которых была слабо раз­вита социальная инфраструктура. Строительство важ­ных культурных объектов развертывалось в основном в центральной части городов. В столице республики были построены высотная гостиница «Татарстан», ЦУМ, Мо­лодежный центр, Дом прессы, Дом бытовых услуг, кры­тый рынок, плавательный бассейн, дворцы культуры химиков и строителей, Дворец спорта, цирк, новый при­городный вокзал. Городская архитектура этого периода заметно обновилась за счет активно осуществлявшегося строительства зданий для органов КПСС. За счет нового пристроя было расширено здание Татарского обкома КПСС. На центральной улице столицы республики был сооружен дом политического просвещения. Среди тру­щоб на берегу Казанки началось возведение Ленинского мемориала (ныне Национально-культурного центра). В каждом районе были выстроены шаблонные здания рай­комов компартии, выделявшиеся среди окружавших их строений наиболее современной формой. В то же время в центре Казани имелись большие массивы ветхого жилья.

Недостаток социальных благ особенно остро ощуща­ли жители сел. Определенные положительные сдвиги здесь произошли в строительстве школ, дошкольных учреждений, клубов. Однако по-прежнему на низком уровне находилось медицинское, бытовое обслуживание. При немалых объемах добычи в республике попутного газа вялыми темпами развивалась газификация. Отста­вало от соседних поволжских республик строительство дорог в сельской местности. Уровень оплаты труда колхозника и рабочего совхозов в Татарской республике также отставал от среднесоюзных показателей.

Неразвитость социальной сферы, бурное промышлен­ное развитие послужили причинами активного пересе­ления жителей деревень республики в города. С 1970 г. по 1984 г. в республике численность сельского населе­ния уменьшилась почти в 1,3 раза, в то время как по стране в 1,1 раза.

Характерной чертой развития сел тех лет являлась неравномерность. Довольно быстро развивались район­ные центры, крупные села и поселки. Это было связано с проводившимся курсом аграрной политики, направ­ленной на дальнейшую концентрацию сельскохозяй­ственного производства. Курсу на укрупнение производ­ственных форм должна была соответствовать и новая картина сельского расселения. Появились так называе­мые «перспективные» и «неперспективные» деревни.

В республике из почти 4,2 тысячи сел только третья часть была отнесена к перспективным деревням. Во мно­гих из них развернулось интенсивное строительство, по­явились улицы добротных домов, гостиницы, торговые центры, детские учреждения, бани. Однако обществен­ная застройка велась по шаблону. Образцом архитек­турной застройки того периода являлось село Шапши Высокогорского района.

Деревни, попавшие в разряд неперспективных, ждала печальная судьба. Развитие многих из них было приоста­новлено, а то и загублено. И хотя план новой картины расселения был осуществлен далеко не полностью, за 30 лет около одной тысячи деревень перестали существовать.

Особенно значительным было сокращение числа русских селений. Да и само уменьшение численности сельского насе­ления происходило в значительной степени за счет рус­ских. Одним из сдерживающих факторов миграции татар из села в город был этнический. На селе в наибольшей степени сохранялась традиционная национальная культу­ра. В итоге удельный вес горожан среди татар при его неуклонном росте был заметно меньше, чем у русских.

Таким образом, в социально-экономической жизни республики, как и всей страны, усилились консервативные тенденции. Это привело к снижению темпов развития промышленного, аграрного производства. При относитель­ном повышении уровня жизни застойные явления отри­цательно сказывались на развитии социальной сферы.

Вопросы и задания

1. Сопоставьте индустриальный потенциал Татарстана второй половины 60-х - начала 80-х гг. и предшествующего периода. Какие изменения в нем произошли? 2. Применимо ли поня­тие «застой» к развитию промышленности республики? Объяс­ните свой ответ. 3. Охарактеризуйте состояние дел в аграр­ном секторе экономики и оцените уровень его развития. 4. Что изменилось в повседневной жизни городского и сельс­кого населения республики? 5. Проследите процессы урбани­зации в республике. Чем они были вызваны и как проявились среди русского и татарского населения республики?