К концу 19 в. ведущие мировые державы вступили в империалистическую стадию своего развития. Основные черты империализма: смена свободной конкуренции в экономике господством монополий образование финансового капитала и финансовой олигархии, вывоз капитала за границу, формирование мировой капиталистической системы хозяйства, обострение борьбы за рынки сбыта.
Россия, вступившая на путь капиталистических преобразований с большим опозданием, стремительно ликвидировала отставание (реформы 60-х годов, ускорение темпов роста экономики и промышленности).
Государственная политика финансирования крупных предприятий, интенсивное строительство железных дорог, повышенный спрос на металл, уголь, древесину свидетельствуют о начавшемся в 1893 г. экономическом подъеме. Производство в стране выросло в 1,5 раза, а производство средств производства утроилось.
Основная черта крупной российской промышленности - высокая концентрация производства. Активно шло акционирование предприятий, создавались предпринимательские и торговые союзы и объединения, которые в начале века выросли в мощные монополии - картели и синдикаты.
Шла концентрация банковского капитала. Всего 5 российских банков контролировали практически все финансовые потоки в стране. Банкиры вкладывали деньги в развитие промышленности, что вело к сращиванию финансового и промышленного капиталов; зарождалась финансовая олигархия.
В конце 1899 г. в России начался экономический кризис, затронувший в основном тяжелую промышленность. Обострение конкуренции послужило причиной разорения более 3 тыс. мелких предприятий и привело к укреплению монополий. Огромные картели и синдикаты типа «Продуголь», «Продвагон» и т.п. господствовали на рынке. Значительно укрепили свои позиции ведущие российские банки Петербургский международный, Азовско-Донской, Русско-Азиатский.
Особенностью империалистической стадии развития российского государства стало отсутствие фактов вывоза капитала за рубеж. Представители крупной российской буржуазии в подавляющем большинстве предпочитали вкладывать деньги в отечественную промышленность и освоение огромных провинции и окраин российской империи. Это объясняется наличием военно-феодальных устремлений царизма, направленных на укрепление центральной власти.
Несмотря на высокие темпы экономического развития, Россия в начале 20 в. представляла собой в сравнении с передовыми европейскими державами аграрно-индустриальную страну с ярко выраженной многоукладностью в экономике.
Наряду с высшими формами капиталистической индустрии существовали раннекапиталистические и полуфеодальные формы хозяйствования - мануфактурная и мелкотоварная.
В деревне сохранились все пережитки крепостнических отношений, патриархальность, община и эксплуатация крестьянского труда. Низкая производительность крестьянского труда в аграрном секторе была результатом надельного крестьянского земледелия, малоземелья и чересполосицы.
Нельзя отрицать определенный прогресс в российском сельском хозяйстве: увеличились посевные площади, повысилась урожайность и техническое оснащение сельскохозяйственных предприятий.
Однако в целом отставание аграрного сектора от темпов развития промышленности принимало форму острого противоречия, что говорило о необходимости полного преодоления феодальных пережитков в российской деревне.
Эти противоречия прослеживались в социально-классовой структуре российского общества. С одной стороны, формировались буржуазия и пролетариат, с другой, продолжало существовать сословное деление, характерное для эпохи феодализма -дворянство, мещанство, купечество и крестьянство.
Сохранялась основная социальная опора царизма - дворянство, которое играло роль главенствующего класса, сохранив значительную экономическую и политическую силу.
1905 год - Первая русская революция |
Революция 1905-1907 гг. – апогей борьбы между новыми и старыми, отживающими общественными отношениями при резко обострившихся в России в начале XX века социальных процессах. Причиной революции стало нарастание противоречий в российском обществе, выразившихся во влиянии внутренних (нерешенность аграрного вопроса, ухудшение положения пролетариата, кризис в отношениях центра и провинции, кризисе формы правления («кризис верхов») и внешних факторов. Внутренние факторы Нерешенность аграрного вопроса Аграрный вопрос – комплекс социально-экономических и политических проблем, связанных с перспективами развития аграрного сектора экономики страны, один из самых острых вопросов общественной жизни России. Неразрешенность его в сочетании с другими внутренними и внешними проблемами привели в итоге к революции 1905-1907 гг.. Истоки аграрного вопроса лежали в характере Аграрной реформы 1861 г., носившей явно незавершенный характер. Дав личную свободу крестьянам, она не решила проблему крестьянского малоземелья, не устранила отрицательных черт общинного землевладения и круговой поруки. Выкупные платежи тяжким бременем легли на крестьянское сословие. Катастрофически росли недоимки по выплате налогов, поскольку при С.Ю. Витте налогообложение сельского населения стало одним из источников обеспечения проводившейся индустриализации. Все отчетливее обнаруживалось крестьянское малоземелье, обострившееся в связи с демографическим взрывом в стране: в течение 1870-1890-х гг. крестьянское население поволжских и некоторых черноземных губерний удвоилось, что повлекло за собой дробление наделов. В южных губерниях (Полтавской и Харьковской) проблема малоземелья привела к массовым крестьянским выступлениям в 1902 г. Медленно приспосабливалось к новым условиям и поместное дворянство. Большинство мелких и средних собственников стремительно теряло землю, перезакладывая свои владения. Хозяйство велось по старинке, земли просто сдавались в аренду крестьянам под отработки, что не могло принести высоких прибылей. Доходы, полученные помещиками от государства при выходе крестьян из крепостной зависимости, «проедались» и не способствовали развитию помещичьих хозяйств на капиталистических началах. Дворянство засыпало императора Николая II просьбами о государственной поддержке в связи с убыточностью имений и дороговизной кредита. В то же время, в аграрном секторе наблюдались и новые явления. Сельское хозяйство все более принимало торговый, предпринимательский характер. Развивалось производство продукции на продажу, увеличивалось число наемных рабочих, совершенствовалась техника земледелия. Среди помещичьих хозяйств все более начинают доминировать крупные капиталистические экономии с площадью в сотни и тысячи десятин, с привлечением наемного труда и большим количеством сельскохозяйственных машин. Такие помещичьи владения являлись основными поставщиками зерна и технических культур. Крестьянские хозяйства обладали гораздо меньшей товарностью (производством продукции на продажу). Они являлось поставщиком лишь половины рыночного объема хлеба. Основным производителем товарного хлеба в крестьянской среде являлись зажиточные семьи, составлявшие, по разным данным, от 3 до 15% крестьянского населения. Фактически только им удалось приспособиться к условиям капиталистического производства, арендовать или выкупить у помещиков землю и держать нескольких наемных рабочих. Только зажиточные хозяева специально производили продукцию на рынок, для подавляющей массы крестьян продажа хлеба являлась вынужденной – для оплаты налогов и выкупных платежей. Однако развитие сильных крестьянских хозяйств также упиралось в дефицит наделов. Неразвитость аграрного сектора, низкая покупательная способность подавляющего большинства населения страны тормозили развитие всей экономики (узость внутреннего рынка уже к концу XIX века давала о себе знать сбытовыми кризисами). Правительство прекрасно осознавало причины аграрного кризиса, и стремилось изыскать пути выхода из него. Еще при императоре Александре III при Министерстве внутренних дел образовали комиссию для рассмотрения «упорядочения крестьянского общественного быта и управления». В числе назревших вопросов комиссия признала переселенческое и паспортное законодательство. Что касается судьбы общины и круговой поруки, в правительстве возникли разногласия по этому вопросу. Сложились три принципиальных позиции: 1) Официальную точку зрения выражали В.К. Плеве и К.П. Победоносцев, которые считали их «основным и важнейшим средством взыскания всех недоимок». Сторонники сохранения общины видели в этом также средство спасти русское крестьянство от пролетаризации, а Россию – от революции. 2) Выразителем противоположной точки зрения на общину стали министр финансов Н.Х. Бунге и министр императорского двора и уделов граф И. И. Воронцов-Дашков. Они стояли за введение в России подворного землевладения с установлением земельного минимума и организации переселения крестьян на новые земли. 3) Вступивший в 1892 г. на пост министра финансов С.Ю. Витте выступал за паспортную реформу и отмену круговой поруки, но за сохранение общины. Впоследствии, на пороге революции, он сменил свою точку зрения, фактически согласившись с Бунге. Крестьянские восстания 1902 г. в Полтавской и Харьковской губерниях, подъем крестьянских выступлений 1903-04 гг. ускорили работу в этом направлении: в апреле 1902 г. круговая порука была отменена, а с назначением В.К. Плеве министром внутренних дел Николай II передал его ведомству право на разработку крестьянского законодательства. Реформа В.К. Плеве, преследуя иные цели, затрагивала те же направления, что и позднейшая Аграрная реформа П. А. Столыпина: - планировалось развернуть деятельность Крестьянского банка по покупке и перепродаже помещичьих земель. - наладить переселенческую политику. Принципиальное отличие от столыпинских преобразований – в основу реформы были положены принципы сословной обособленности крестьянства, неотчуждаемости надельных земель и сохранения существующих форм крестьянского землевладения. Они представляли собой попытку привести в соответствие выработанное после реформы 1861 г. законодательство с социальной эволюцией деревни. Попытки сохранить основные принципы агарной политики 1880-1890-х гг. придали проекту Плеве глубоко противоречивый характер. Это проявилось и в оценке общинного землевладения. Именно община рассматривалась как институт, способный защитить интересы беднейшего крестьянства. Ставка на наиболее состоятельных членов общины (кулаков) тогда еще не делалась. Но более совершенной формой ведения хозяйства, имевшей большое будущее, был признан хутор. В соответствие с этим проект предусматривал снятие некоторых ограничений, препятствовавших выходу из общины. Однако в реальности это было крайне трудно реализовать. Работа комиссии Плеве стала выражением официальной точки зрения на крестьянский вопрос. Можно констатировать, что предполагавшиеся преобразования не отходили от традиционной политики, строившейся на трех принципах: сословный строй, неотчуждаемость наделов, неприкосновенность общины. Эти мероприятия были закреплены царским Манифестом «О неизменности общинного землевладения» в 1903 г. Такая политика не устраивала крестьян, поскольку не решила ни одну из насущных проблем. Перемены в аграрном законодательстве на протяжении 1890-х гг. мало что изменили в положении крестьян. Из общины выделялись единицы. Переселенческое управление, созданное в 1896 г., практически не работало. Неурожаи начала XX века только усилили напряжение, царившее в деревне. Результатом стало нарастание крестьянских выступлений в 1903-1904 гг. Основными проблемами, подлежащими немедленному решению, стали вопрос о существовании крестьянской поземельной общины, ликвидации чересполосицы и крестьянского малоземелья, а также вопрос о социальном положении крестьян. Ухудшение положения пролетариата «Рабочий вопрос» - в классическом понимании – конфликт пролетариата и буржуазии, вызванный различными экономическими требованиями со стороны рабочего класса в сфере улучшения своего социально-экономического положения. В России рабочий вопрос стоял с особенной остротой, поскольку осложнялся особой правительственной политикой, направленной на государственное регулирование отношений рабочих и предпринимателей. Буржуазные реформы 1860-70-х гг. мало затронули рабочий класс. Это было следствием того, что в стране еще только происходило становление капиталистических отношений, не завершилось формирование основных капиталистических классов. Правительство также вплоть до начала XX века отказывалось признавать существование в России «особенного класса рабочих» и уж тем более «рабочего вопроса» в западноевропейском его понимании. Эта точка зрения нашла свое обоснование еще в 80-е гг. XIX века в статьях М. Н. Каткова на страницах московских ведомостей, и с этой поры стала неотъемлемой частью общеполитической доктрины. Однако масштабные забастовки 1880-х гг., особенно «Морозовская стачка» показали, что простым игнорированием рабочего движения положение дел не исправишь. Положение усугубляли различные точки зрения руководителей Министерства финансов и Министерства внутренних дел на правительственную линию в деле разрешения «рабочего вопроса». К концу 1890-х гг. министр финансов С.Ю. Витте отходит от идеи попечительской политики правительства как части правительственной доктрины, построенной на принципе особой, самобытной эволюции России. При непосредственном участии Витте разработаны и приняты законы: о регулировании рабочего дня (июнь 1897 г, по нему максимальная продолжительность рабочего дня составила – 11,5 часов), о выплате вознаграждения рабочим по несчастным случаям (июнь 1903 г., но закон не затрагивал вопросов пенсионного обеспечения и компенсаций по увольнениям). Также вводится институт фабричных старост, в компетенцию которых входило участие в разбирательстве трудовых конфликтов). Одновременно активизировалась политика, направленная на усиление религиозно-монархических настроений среди рабочей среды. В министерстве финансов даже думать не хотели о создании профсоюзов или иных рабочих объединений. В министерстве внутренних дел наоборот, затевают рискованный эксперимент по созданию подконтрольных правительству рабочих организаций. Стихийная тяга рабочих к объединению, все более широкий отклик на деятельность революционеров, и, наконец, учащавшиеся открытые политические выступления вынудили власти перейти к новой тактике: «полицейскому социализму». Суть этой политики, проводившейся и в ряде стран Западной Европы в 1890-е гг., сводилась к попыткам создания с ведома и под контролем правительства легальных рабочих организаций проправительственной ориентации. Инициатором русского «полицейского социализма» стал начальник Московского охранного отделения С. В. Зубатов. Идея Зубатова состояла в том, чтобы заставить правительство обратить внимание на «рабочий вопрос» и положение рабочего класса. Он не поддерживал предложение министра внутренних дел Д.С. Сипягина «превратить фабрики в казармы» и тем самым навести порядок. Требовалось стать во главе рабочего движения и так определять его формы, характер и направленность. Однако на деле реализация зубатовского плана натолкнулась на активное сопротивление предпринимателей, не желавших подчиняться требованиям никаких рабочих объединений, даже подконтрольных правительству. Новый министр внутренних дел В.К. Плеве, занимавший этот пост в 1902-1904 гг., прекратил зубатовский эксперимент. В качестве исключения позволили деятельность «Общества фабрично-заводских рабочих» священника Г. Гапона, имевшего минимальную зависимость от властей и являвшегося примером скорее «христианского» а не «полицейского» социализма. В итоге для властей в их борьбе с рабочим движением оказались более привычными традиционные репрессивные меры. Все фабричные законы, принятые в конце XIX – начале XX вв., предусматривали уголовную ответственность за участие в стачках, угрозы в адрес фабричной администрации и даже за самовольный отказ от работы. В 1899 г. была учреждена особая фабричная полиция. Все чаще для подавления рабочих выступлений вызывались строевые части и казаки. В мае 1899 г. для подавления 10-тысячной стачки рабочих крупнейших предприятий Риги использовалась даже артиллерия. Попытки режима таким образом затормозить естественный ход развития новых начал в экономике и обществе не привели к существенным результатам. Власти не видели в нарастании рабочих выступлений готовящегося взрыва. Даже в канун революции, обращая внимание на изменения, происходящие в рабочей среде, правящие круги не рассчитывали на тот «обвал», который мог подорвать сложившиеся устои. В 1901 г. шеф жандармов, будущий министр внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский писал о питерских рабочих, что «в последние три-четыре года из добродушного русского парня выработался тип полуграмотного интеллигента, почитающего своим долгом отрицать религию… пренебрегать законом, не повиноваться власти и глумиться над ней». В то же время он отмечал, что «бунтарей на фабриках немного», и справиться с ними будет не сложно. В результате к началу XX века «рабочий вопрос» в России нисколько не потерял своей остроты: не было принято закона о страховании рабочих, продолжительность рабочего дня также была сокращена лишь до 11,5 часов, запрещена была деятельность профсоюзов. Самое главное, после провала зубатовской инициативы в правительстве не сложилось сколь-нибудь приемлемой программы устройства рабочего законодательства, а вооруженное подавление рабочих выступлений грозило обернуться массовым неповиновением. Заметное влияние на обострение ситуации оказал экономический кризис 1900-1903 гг., когда положение рабочих резко ухудшилось (снижение заработков, закрытие предприятий). Решающим ударом, той «последней каплей» стал расстрел рабочей манифестации, организованной «Обществом фабрично-заводских рабочих» 9 января 1905 г., получивший название «Кровавого воскресенья». Кризис в отношениях центра и провинции Национальный вопрос – одно из основных социально-политических противоречий в Российской Империи в начале XX века. Господство русской народности и православной веры в Российской Империи было законодательно закреплено, что немало ущемляло права других народов, населяющих страну. Небольшие послабления в этом вопросе были сделаны лишь для населения Финляндии и Польши, но значительно урезаны во время реакционной русификаторской политики императора Александра III. На рубеже XIX - XX веков в России общими требованиями населяющих ее народностей становятся уравнение всех народностей в правах, обучение на родном языке, свобода вероисповеданий. Для некоторых народов чрезвычайно актуальным оказался земельный вопрос, при этом речь шла либо о защите своих земель от «русской» колонизации (поволжские и сибирские, среднеазиатские, кавказские губернии), либо о борьбе против помещиков, приобретавшей межэтнический характер (прибалтийские и западные губернии). В Финляндии и Польше широкой поддержкой пользовался лозунг территориальной автономии, за которой нередко стояла идея полной государственной самостоятельности. Рост недовольства на окраинах подпитывался как жесткой национальной политикой правительства, в частности, ограничениями в отношении поляков, финнов, армян и некоторых других народов, так и экономическими неурядицами, которые переживала Россия в первые годы XX века. Все это способствовало пробуждению и утверждению национального самосознания. К началу XX века российские этносы представляли собой чрезвычайно разнородную массу. В ней сосуществовали и этнические общности с родоплеменной организацией (народы Средней Азии и Дальнего Востока) и народы с современным опытом государственно-политической консолидации. Уровень этнического самосознания большинства народов империи и в начале XX века был весьма низок, практически все они самоопределялись по религиозным, клановым или локальным признакам. Все это в комплексе вело к возникновению движений за национальную автономию и даже государственную независимость. С.Ю. Витте, анализируя «революционный потоп» в России 1905-07 гг., писал: «В Российской Империи такой потоп наиболее возможен, так как более 35% населения не русского, а завоеванного русскими. Всякий же знающий историю знает, как трудно спаивать разнородные населения в одно целое, в особенности при сильном развитии в XX столетии национальных начал и чувств». В предреволюционные годы все чаще давали о себе знать этнонациональные конфликты. Так, В Архангельской и Псковской губерниях участились стычки между крестьянами из-за земли. В Прибалтике создались напряженные отношения между местными крестьянами и баронством. В Литве нарастало противостояние между литовцами, поляками и русскими. В многонациональном Баку постоянно вспыхивали конфликты между армянами и азербайджанцами. Эти тенденции, с которыми власть все чаще уже не могла справиться административно-полицейскими и политическими методами, становились угрозой целостности страны. Отдельные уступки властей (такие, как указ от 12 декабря 1904 г., снявший некоторые ограничения, существовавшие для народов в области языка, школы, религии) не достигали цели. С углублением политического кризиса и ослаблением власти все процессы становления и развития этнического самосознания получили мощный импульс и пришли в хаотическое движение. Политическими выразителями этнических и национальных движений на окраинах империи стали национальные партии, возникшие в последней трети XIX – начале XX вв. Эти политические организации опирались на идеи национального и культурного возрождения и развития собственных народов как необходимого условия будущего государственного переустройства России. Под влиянием идей марксизма и либерализма здесь стали набирать силу два идеологически разных потока: социалистический и национально-либеральный. Практически все партии либерального толка образовались из культурно-просветительских обществ, большинство партий социалистической ориентации – из возникших ранее тщательно законспирированных нелегальных кружков и групп. Если социалистическое движение развивалось чаще всего под лозунгами интернационализма, классовой борьбы, объединявшей представителей всех народов империи, то для каждого из национально-либеральных движений приоритетными становились вопросы национального самоутверждения собственного народа. Крупнейшие национальные партии сформировались еще в конце XIX века в Польше, Финляндии, на Украине, в Прибалтике и Закавказье. В начале XX столетия наиболее влиятельными были социал-демократические организации «Социал-демократия Королевства Польского и Литвы», Социал-демократическая партия Финляндии, Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России (Бунд), учрежденный в Вильно. Из националистических партий следует выделить в первую очередь польскую Национально-демократическую партию, «Партию активного сопротивления Финляндии», Украинскую народную партию и армянский «Дашнакцутюн» - наиболее значительную национальную партию, сложившуюся в Закавказье. Все эти партии, в разной степени, приняли участие в революции 1905-1907 гг., а затем и в деятельности Государственной Думы. Так, члены польской Национально-демократической партии фактически сформировали в Думе свою фракцию – Польское коло. В Думе также присутствовали национальные группы депутатов-мусульман, от Литвы, Латвии, Украины и т. п. Депутаты от этих групп носили название «автономистов», и число их в Думе первого созыва составляло 63 человека, а второго – даже 76. Кризисе формы правления («кризис верхов») «Кризис верхов» в начале XX века - кризис самодержавной формы правления России. В середине XIX века в западноевропейских странах фактически завершился процесс утверждения конституционно-монархической формы правления. Российское же самодержавие, категорически отвергало любые попытки введения общественного представительства в высших государственных структурах. Все проекты, в том числе и составленные в правительственных кругах, предполагавшие введение такого представительства, в итоге отвергались. В царствование императора Александра III всякие попытки как-то европеизировать самодержавный режим были решительно пресечены, немалую роль здесь сыграла деятельность террористов-народников. Середина 1890-х гг. ознаменовалась оживлением и консолидацией как либерального земского, так и леворадикального движения. Однако новый император сразу дал понять, что ничего менять не собирается. Поэтому, когда он вступил на престол, выступая перед депутацией от дворянства, земств и городов 17 января 1895 г., Николай II назвал "бессмысленными мечтаниями" надежды земских деятелей на участие в делах внутреннего управления, произведя тяжелое впечатление на собравшихся. В отношении оппозиционеров из высших классов власть также проявила твердость: начались отставки, административные высылки. И все же позиция либералов не могла не учитываться правящими структурами. Некоторые исследователи полагают, что сам Николай II уже в начале своего царствования понимал необходимость некоторого политического реформирования страны, но отнюдь не путем введения парламентаризма, а расширением компетенции земств. В самих правящих кругах выявились различные точки зрения на положение страны и задачи государственной политики: министр финансов С.Ю. Витте считал, что общественное движение в России достигло такого уровня, при котором его уже невозможно остановить репрессивными методами. Корни этого он видел в незавершенности либерально-демократических реформ 1860-70-х гг. Избежать революции возможно было, введя ряд демократических свобод, допустив участие в управлении «легальным путем». При этом правительству было необходимо опереться на «образованные» классы. Министр внутренних дел В.К. Плеве, занявший свой пост в начале террористической деятельности парии эсеров, видел источник революции как раз в «образованных» классах – в интеллигенции, и считал, что «всякая игра в конституцию должна быть пресекаема, а реформы, призванные обновить Россию, по плечу только исторически сложившемуся у нас самодержавию». Эта официальная позиция Плеве очень импонировала Николаю II, в результате чего в августе 1903 г. всесильный министр финансов Витте был снят с поста и получил менее значимую должность председателя Кабинета министров (фактически почетную отставку). Император сделал выбор в пользу консервативных тенденций, а преодолеть социально-политический кризис попытался с помощью успешной внешней политики – развязав «маленькую победоносную войну». Русско-японская война 1904-1905 гг. окончательно указала на необходимость перемен. По словам П.Б. Струве, «именно военная беспомощность самодержавия ярче всего подтвердила его бесполезность и вредность». Внешние факторы Русско-японская война 1904-1905 г. - война между Россией и Японией за господство в Северо-Восточном Китае и Корее (см. схему «Русско-японская война 1904-1905 гг.» и историческую карту «Русско-японская война»). В конце XIX - начале XX в. обострились противоречия между ведущими державами, завершившими к этому времени в основном территориальный раздел мира. Все более ощутимым становилось присутствие на международной арене "новых", бурно развивающихся стран - Германии, Японии, США, целеустремленно добивавшихся передела колоний и сфер влияния. Самодержавие приняло активное участие в борьбе великих держав за колонии и сферы влияния. На Ближнем Востоке, в Турции ему все более приходилось сталкиваться с Германией, избравшей этот регион зоной своей экономической экспансии. В Персии интересы России сталкивалось с интересами Англии. Важнейшим объектом борьбы за окончательный раздел мира в конце XIX в. являлся отсталый экономически и слабый в военном отношении Китай. Именно на Дальний Восток с середины 90-х годов переносится центр тяжести внешнеполитической активности самодержавия. Пристальный интерес царского правительства к делам этого региона во многом обусловливался "появлением" здесь к концу XIX в. сильного и весьма агрессивного соседа в лице вступившей на путь экспансии Японии. После того как в результате победы в войне с Китаем в 1894-1895 гг. Япония по мирному договору приобрела Ляодунский полуостров, Россия, выступив единым фронтом с Францией и Германией, вынудила Японию отказаться от этой части китайской территории. В 1896 г. был заключен русско-китайский договор об оборонительном союзе против Японии. Китай предоставил России концессию на сооружение железной дороги от Читы до Владивостока через Маньчжурию (Северо-Восток Китая). Право на постройку и эксплуатацию дороги получил Русско-Китайский банк. Курс на "мирное" экономическое завоевание Маньчжурии осуществлялся в соответствии с линией С.Ю.Витте (именно он во многом определял тогда политику самодержавия на Дальнем Востоке) на захват внешних рынков для развивающейся отечественной промышленности. Крупных успехов достигла русская дипломатия и в Корее. Япония, утвердившая свое влияние в этой стране после войны с Китаем, вынуждена была в 1896 г. согласиться с установлением совместного русско-японского протектората над Кореей при фактическом преобладании России. Победы русской дипломатии на Дальнем Востоке вызывали растущее раздражение Японии, Англии и США. Вскоре, однако, ситуация в этом регионе стала меняться. Подталкиваемая Германией и следуя ее примеру, Россия захватила Порт-Артур и в 1898 г. получила его от Китая в аренду вместе с некоторыми частями Ляодунского полуострова для устройства военно-морской базы. Попытки С.Ю.Витте помешать этой акции, которая рассматривалась им как противоречащая духу русско-китайского договора 1896 г., успехом не увенчались. Захват Порт-Артура подорвал влияние русской дипломатии в Пекине и ослабил позиции России на Дальнем Востоке, вынудив, в частности, царское правительство пойти на уступки Японии в корейском вопросе. Русско-японское соглашение 1898 г. фактически санкционировало захват Кореи японским капиталом. В 1899 г. в Китае началось мощное народное восстание ("боксерское восстание"), направленное против беззастенчиво хозяйничавших в государстве иностранцев, Россия совместно с другими державами приняла участие в подавлении этого движения и в ходе военных действий оккупировала Маньчжурию. Русско-японские противоречия снова обострились. Поддерживаемая Англией и США, Япония стремилась вытеснить Россию из Маньчжурии. В 1902 г. был заключен англо-японский союз. В этих условиях Россия пошла на соглашение с Китаем и обязалась вывести войска из Маньчжурии в течение полутора лет. Между тем настроенная весьма воинственно Япония повела дело к обострению конфликта с Россией. В правящих кругах России не было единства по вопросам дальневосточной политики. С.Ю.Витте с его программой экономической экспансии (которая, правда, все равно сталкивала Россию с Японией) противостояла "безобразовская шайка" во главе с А.М. Безобразовым, выступавшая за прямые военные захваты. Взгляды этой группировки разделял и Николай II, уволивший С.Ю.Витте с поста министра финансов. "Безобразовцы" недооценивали силы Японии. Часть правящих кругов рассматривала успех в войне с дальневосточным соседом как важнейшее средство преодоления внутриполитического кризиса. Япония, со своей стороны, активно готовилась к вооруженному столкновению с Россией. Правда, летом 1903 г. началась русско-японские переговоры о Маньчжурии и Корее, однако военная машина Японии, заручившаяся прямой поддержкой США и Англии, была уже запущена. Положение осложнялось тем, что в России правящие круги рассчитывали успешной военной кампанией устранить нараставший внутриполитический кризис. Министр внутренних дел Плеве в ответ на заявление главнокомандующего генерала Куропаткина, что «мы к войне не готовы», ответил: «Вы внутреннего положения в России не знаете. Чтобы предотвратить революцию, нам нужна маленькая победоносная война». 24 января 1904 г. японский посол вручил российскому министру иностранных дел В.Н.Ламздорфу ноту о разрыве дипломатических отношении, а вечером 26 января японский флот без объявления войны атаковал порт-артурскую эскадру. Так началась русско-японская война. Таблица. Русско-японская война 1904-1905 гг.
Соотношение сил на театре военных действий складывалось не в пользу России, что обусловливалось как трудностями сосредоточения войск на Отдаленной окраине империи, так и неповоротливостью военного и военно-морского ведомств, грубыми просчетами в оценке возможностей противника. (См. историческую карту «Русско-японская война 1904-1905 гг.») С самого начала войны русская Тихоокеанская эскадра понесла серьезные потери. Напав на корабли в Порт-Артуре, японцы атаковали находившиеся в корейском порту Чемульпо крейсер "Варяг" и канонерку "Кореец". После неравного боя с 6 крейсерами и 8 миноносцами противника русские моряки уничтожили свои суда, чтобы они не достались неприятелю. Оборона Порт-АртураГероем порт-артурской эпопеи стал генерал Р.И.Кондратенко, погибший в конце осады. Овладение Порт-Артуром дорого стоило японцам, которые под его стенами потеряли более 100 тыс. человек. Вместе с тем, взяв крепость, противник смог усилить свои войска, оперировавшие в Маньчжурии. Стоявшая в Порт-Артуре эскадра была фактически уничтожена еще летом 1904 г. в ходе неудачных попыток прорваться во Владивосток. Пыл патриотической лихорадки уже к лету 1904 г. сменился глубоким разочарованием, нараставшим убеждением в несостоятельности властей. По словам П.Б. Струве, «именно военная беспомощность самодержавия ярче всего подтвердила его бесполезность и вредность». Если в начале войны наблюдалось заметное сокращение крестьянских выступлений и рабочих забастовок, то уже к осени 1904 г. они вновь набирают обороты. «Маленькая победоносная война» обернулась позорным Портсмутским миром, значительным ухудшением экономической ситуации в стране, а также катализатором революции 1905-1907 гг. В течение 1905-1907 гг. в армии и на флоте произошло несколько крупных антиправительственных выступлений, во многом предопределенных неудачной военной кампанией.
До 75% стачек носили политический характер. Под напором этого движения правительство вынуждено было пойти на некоторые политические уступки. 18 февраля рескриптом царя на имя министра внутренних дел А.Г. Булыгина было предписано приступить к разработке закона о создании выборного представительного учреждения. Был подготовлен проект создания Государственной думы. Эта "булыгинская дума", как ее именовали, вызвала активный бойкот со стороны рабочих, крестьян, интеллигенции, всех левых партий и объединений. Бойкот сорвал попытку правительства созвать ее. Особенно широкий размах крестьянские бунты приняли в Симбирской, Саратовской, Курской и Черниговской губерниях. На подавление крестьянских восстаний посылались карательные войска, в ряде мест было введено чрезвычайное положение. 3 ноября 1905 г. под влиянием широкого крестьянского движения, развернувшегося с особой силой осенью этого года, был издан царский манифест, возвестивший об уменьшении выкупных платежей с крестьян за надельную землю наполовину и о полном прекращении их взимания с 1 января 1907 г. Оно охватило более половины уездов страны. Но несмотря на свой размах и массовость, крестьянское движение 1906 г., как и в 1905 г., представляло собой серию разрозненных, локальных бунтов, не имевших между собой практически никакой связи. Всероссийский крестьянский союз не смог стать организующим центром движения. Роспуск Государственной думы первого созыва в июле 1906 г. и «Выборгское воззвание» (см. в хрестоматии статью «Выборгское воззвание») не привели к резкому обострению революционной ситуации. |