1
Современные средства массовой информации представляют собой сравнительно новый социальный институт, функция которого заключается в производстве и распространении знаний в самом широком смысле слова. Основные характеристики СМИ как института мы и попытаемся вычленить и проанализировать в этой главе.
2.1
Социологическое изучение
социальных институтов
Основной предмет изучения в социологии — социальные структуры общества, рассматриваемой ныне как органическое единство двух свя-занных друг с другом подсистем: образующих ее институтов и соци-ально-групповой структуры населения.
Представители первого подхода, который можно назвать макроскопическим, понимают общество как социальную систему, некую реальность, существующую объективно и независимо от составляющих ее индивидов, как результат предшествующий деятельности лю-дей, отдаленный во времени от них самих. Одним их первых подобный подход провозгласил француз Эмиль Дюркгейм (1858—1917), счи-тавший, что социологию можно определить как науку об институтах, их генезисе и функционировании.
|
|
Сторонники же субъективно-поведенческого подхода утвержда-ли, что общество не существует вне составляющих его индивидов, образующих все реальное, что в нем есть. Этот подход называют иногда микроскопическим, т.е. ориентированным на рассмотрение микрокосма — человека.
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
Оппозиция «макрокосм — микрокосм», представленная этими социологическими подходами, ведет свое происхождение из античной философии, где под макрокосмом понимался окружающий мир, а под микрокосмом — человек.
В рамках микрокосмического подхода основным объектом исследований выступает сфера непосредственных социальных взаимодействий — межличностные отношения, процессы социальных коммуникаций, поведенческая деятельность человека, его социальный статус и поведение. Эта сфера социальной психологии носит название бихевиористской, т.е. поведенческой ориентации.
Обособление системно-структурного и субъективно-поведенческого подходов носит объективный характер, отражая реальное устройство общества, в котором представлены как образующие его устойчивые структуры, так и деятельность социальных субъектов — «акторов», взаимодействующих между собой в пределах таких структур.
Однако более или менее полно объяснить социальные процессы в рамках одного из подходов невозможно, поэтому их следует считать взаимодополняющими, а не противоборствующими, тем более, что в реальной жизни микроуровни и макроуровни взаимосвязаны: макроструктурные свойства социальных систем воплощены в самых случайных и мимолетных интеракциях, а многие характерные особенности обыденных социальных процессов теснейшим образом связаны с длительнейшими и масштабными процессами воспроизводства социальных институтов.
|
|
2.1.1
Понятие социального института и история его изучения
Институты — это система определенных и неизбежных связей между членами общества, обусловленных внешними условиями выживания социума. Метафорически их можно уподобить скелету общества, обеспечивающему его историческую устойчивость и воспроизводство как социальной целостности.
Не будет преувеличением сказать, что именно институты (структуры) и есть основание тех социальных «законов», которым — как неодушевленные вещи законам природы, — подчиняются люди. Посмотрим, как развивалось понятие «институт» в гуманитарных науках.
2.1. Социологическое изучение социальных институтов
До середины XIX в. институты изучались в основном правоведами и понимались как сугубо юридические установления. Позже инсти-туты были включены в предмет социологии — на рубеже XIX—XX вв. Французский социолог Э. Дюркгейм, о котором упоминалось выше, и английский философ и социолог Герберт Спенсер (1820—1903) стали рассматривать институты как определенные способы действий и суждений, существующие вне и независимо от отдельно взятого индивида.
Позже, в 20—30-е годы 20 столетия, к изучению институтов подключились экономисты, в частности американская институциональная школа в экономике (одна из наиболее влиятельных), которая бе-рет свое начало с работ Торстейна Веблена (1857— 1929), в рамках ко-торой институты рассматриваются как «привычки мышления» (Т. Веб-лен), как образцы и нормы поведения, влияющие на выбор стратегий экономического поведения в дополнение к мотивам, обусловливающим рациональный экономический выбор. Расширение смысла этого понятия происходит уже в 70—90-е годы прошлого века в рамках неоинституционализма», самым признанным представителем кото-рого является Дуглас Сесил Норт. Согласно известному определению Д. Норта, институты — это «правила игры» в обществе, которые организуют взаимоотношения между людьми и структурируют стимулы обмена во всех его сферах — политике, социальной сфере и экономике1.
Но, пожалуй, наиболее активно понятие «институт» применя-ется в современной социологии. Пионером в этой области стал канадский социолог Ирвин Гофман (1922—1982), выпустивший в 1961 г. работу «Убежища: очерки социальной ситуации душевнобольных и других обитателей»2, в которой впервые ввел понятие тотального института как специфической формы организации одного из сегментов общественной жизни. К тотальным институтам он относил принудительные сообщества — организации, в которых жизнь их членов нахо-
1 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / пер. с англ. М.: Фонд экономической книги «Начало», 1997. С. 16.
г Goffmann E. Asylums. Essays on the Social Situation of Mental Patients and Other Inmates. N. Y.: Doubleday, 1961. Первый очерк так и называется: «On the сhаracteristics of Total Institutions» — Характеристики тотальных институтов.
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
дится под тщательным контролем и строго регламентируется правилами; потребности четко определены и удовлетворяются в рамках той же организации, т.е. учреждения, нормирующие человеческую жизнь и унифицирующие личность. Одним из проявлений внешней унификации личности является использование форменной, общей, одежды (лишение даже внешней различности), ограничение наличное владение и передвижение, строгий распорядокдня и подчинение персоналу института, который, в свою очередь, обязан строго выполнять установленные внутренние правила (персонал он обозначает словом «Inmates» — «те, кто внутри»). Взяв за образец психиатрические лечебницы, Гофман относит к той же модели школы-интернаты, армейские казармы, тюрьмы. Главным отличием тотальных институтов от всех других сообществ является лишение их членов права выбора: вступив в них добровольно (за исключением психиатрических больниц и тюрем), они не могут покинуть их, будучи удерживаемыми там силой.
|
|
Модель Гофмана хорошо коррелирует именно с начальным подходом к институту в юриспруденции — как к юридическому установлению. У Гофмана институт выступает в виде совокупности непосредственно наблюдаемых форм социального поведения, состоящего в исполнении предписанных (регламентированных) социальных ролей.
Развитие социологии, как и всякого научного знания, идет от фиксации наблюдаемых феноменов к поиску скрывающихся за ними сущностей. Аналогично тотальному институту, демонстрирующему черты жестко структурированной организации, характеризующей лишь часть социума, в ходе развития социологии институты начинают рассматриваться в качестве решающего фактора интеграции и стабилизации общества, регуляторов общественных явлений. Первым показал всеобъемлющее значение социальных институтов как системообразующего элемента современного общества американский социолог, один из основоположников структурно-функционального анализа Толкотт Парсонс (1902—1979).
В повседневном языке под институтами понимается учреждение, призванное в организованной форме решать определенную, общественно значимую задачу. В табл. 1 наглядно представлено это соотношение.
2.1. Социологическое изучение социальных институтов
Таблица 1
Институт | Задача |
Семья | Воспитание, социализация |
Школа, высшая школа | Образование, обучение |
Церковь | Религиозное обслуживание |
Суд | Осуществление правосудия |
Администрация | Управление |
Газеты, радио, TV (СМИ) | Информация, развлечения |
Социологическое понимание института связано с этим представлением, но относится не к учреждению, не к организационной форме, а к соответствующему типу поведения, позволяющему осуществлять социальную практику. Институт — это сложная, исторически устойчивая модель поведения, регулируемая определенной нормативной системой и обеспечивающая воспроизводство социальных связей и отношений. Социальные институты задают пространство социально допустимого, равно как и социально предписываемого поведения, а не укладывающийся в эти рамки образ действий определяют как достойный порицания или даже наказания. В ходе социализации индивидов происходит «субъективация» институтов, когда соответствующие модели поведения интегрируются в психический строй личности. Процесс, в ходе которого индивид признает и принимает в качестве обязательных социальные ценности и нормы поведения, называется в социологии интернализацией (в психологии для обозначения этого феномена используется понятие интериоризации). Представления о мире и должном поведении только тогда устойчивы, когда они становятся частью психической структуры, т.е. интериоризированы.
|
|
Из изложенного выше может создаться впечатление — и оно подкрепляется приведенным определением, — что институт функционирует в сфере индивидуальной человеческой активности, где доминируют личностные отношения и частная экономическая деятельность. Однако это лишь одна из составляющих его сфер. Как поведение каждого чело-века представляет собой ансамбль исполняемых им социальных ролей, так и функционирование социальных институтов как системы складывается из поведенческих практик каждого из ее участников.
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
Мы не будем здесь говорить о социальных институтах, которые регулируют и осуществляют воспроизводство собственно человека (институты семьи, здоровья и социализации в широком смысле); в данном контексте важнее институты, регулирующие воспроизводство государств и основных сфер общественной жизни. Это базовые институты, пронизывающие основные сферы, или подсистемы общества — экономику, политику и культуру. Именно экономические (хозяйственные), политические (властные) и социокультурные отношения рассматриваются социологами как ключевые в воспроизводстве общественной жизни.
Итак, общество в целом можно рассматривать как систему институтов, причем для каждого конкретного общества эта система представляет собой определенный ансамбль институтов как социальных практик, обеспечивающих его нормальное функционирование.
Институты возникают спонтанно, без заранее кем-либо обдуманного плана, в результате бесчисленного воспроизводства одних и тех же процессов взаимодействия. При этом для того чтобы выполнить необходимые функции, в современном сложном обществе они нуждаются в определенном оформлении в виде организации.
• 2.1.2 Институты и организации
Организации — это также социальные институты, но особого рода, а именно сознательно выработанные и целесообразно сконструированные образования, предназначенные для выполнения определенных функций. Главное отличие организации от института состоит в том, что институт возникает, так сказать, органически, он — результат естественного развития общества, тогда как организация — сознательно создаваемое образование, результат рационального творчества. В этом смысле организации представляют собой артефакт, функционирующий на основе принятого институционального поведения.
Если производство, экономика, образование, здравоохранение, защита собственной территории, борьба с преступностью, религия, коммуникация — это институты, то промышленные предприятия, университеты, больницы, армии, тюрьмы, церкви, газеты, радио- и телеканалы — организации. Можно сказать, что организация — это
2.2. СМИ как социальный институт
та конкретная форма, которую конкретное общество находит для соответствующего социального института.
Наряду с разными определениями современного общества существует и такое его обозначение, как «организационное общество», фик-сирующее преобладание во всех сферах его функционирования имен-но институционально-организационного типа социального поведения.
9 9
СМИ как социальный институт
Современные масс-медиа обозначают все формы коммуникации, ори-ентированные на массовую аудиторию и включают в себя значительное количество специфических видов ее осуществления, определяемых «каналом», т.е. теми техническими и организационными средствами, которые используются при создании и распространении данного информационного продукта: пресса (газеты и журналы), радио, кино и телевидение, аудио- и видеопродукция, популярная литература, а в последнее время и Интернет.
Таким образом, выявляется первая характеристика, присущая СМИ как и большинству современных социальных институтов, — со-Вмещение характеристики института и их организационное оформ-дение, т.е. институционально-организационное единство.
Но наша задача шире — попытаться выявить то общее, что объединяет все разнообразные виды современных средств массовой коммуникации в единое целое, — специфический социальный институт, занимающий свое особое место в ансамбле институтов, обеспечивая циркуляцию информации в обществе.
2.2.1
Специфические черты СМИ как социального института
И менно информация, т.е. обмен знаниями разных порядков, состав-ляет необходимую основу существования общества. Всякий социальный институт всегда вступает в коммуникативные связи с другими институтами и нередко осуществляет массово-информационную деятельность от своего имени, но, какправило, используя те или иные
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
массово-информационные каналы. Так, законодательное собрание рассказывает через СМИ о своей деятельности, члены общественных движений — о своей, представители разных семей — о себе (на радиостанции «Эхо Москвы» некоторое время существовала программа «Одна семья эпохи Владимира Путина»), т.е. информируют общество об исполнении ими своих функций и ролей. Схематически — по институциональным функциям и набору социальных ролей, выполняемых каждым как членом социальных институтов, — эту деятельность можно представить в виде таблицы.
Таблица 2
Институт | Функция | Институциональные роли |
Государство | Социальная политика, поддержание порядка, охрана целостности страны | Государственный служащий |
Семья | Рождение и воспитание детей, социализация | Отец, мать, ребенок, бабушка, дедушка и другие родственные роли |
Политика | Применение и проведение норм, выработка внутренней и внешней политики | Властитель, подданный, чиновник |
Масс-медиа ■ | Информация, просвещение, трансляция идей (мнений), социализация, выражение интересов, развлечение | Коммуникатор (ньюсмейкер, редактор и другие роли в процессе производства информации), реципиент (читатель, слушатель, зритель) |
Но только средства массовой информации, обращаясь к обществу в процессе массово-информационного обеспечения его функционирования, выполняют эту функцию в качестве первой и основной своей задачи. Однако в современном мире роль СМИ значительно шире: они создают своеобразный информационный аналог общества, жизнедеятельности всех социальных институтов во всем многообразии их проявлений.
Возникает резонный вопрос, для чего необходимо создание информационного аналога общества. Связано это с принципиальными социаль-
2.2. СМИ как социальный институт
но- культурными изменениями в мире на протяжении 20 столетия. Рас-смотрим только одно суждение. Если в XVIII—XIX вв., в период возник-новения и развития первого массового СМИ — газеты, — мир был отно-сительно невелик, события в отдельно взятой стране оказывали сравни-тельно незначительное влияние на жизнь граждан других государств (за исключением, пожалуй, войн и технических достижений), то в XX в. ситуация кардинально меняется: отныне происходящее даже на дальнем расстоянии становится подчас жизненно важным. Но ограниченность личного опыта, являющегося хорошим подспорьем в повседневной жизни, не позволяет обычному человеку знать о происходящем в «большом» мире и тем более формировать собственное мнение о происходящем. В связи с этим люди вынуждены искать инстанцию, обеспечивающую их информацией и «подсказывающую» то или иное отношение к ней, т.е. формирующую мнения. Этим обусловливается колоссальный рост влияния СМИ на современное общество: средства массовой информации превратились во всепроникающего посредника (вспомним этимо-логию понятия media), формирующего «мир мнений», в основе которого лежат сведения, почерпнутые из того же источника.
Рисунок 1. Циркуляция информации в социокультурной системе |
Таким образом, специфическая черта средств массовой информации как социального института заключается в создании полной кар-тины жизни общества через освещение функционирования каждого социального института, т.е. в создании информационного аналога общества. В этом их отличие от всех остальных институтов, которые ориентированы на собственное позиционирование в информационном пространстве. Кроме того, состояние и особенности функционирования СМИ в конкретном обществе способствуют пониманию происхо-дящих в нем процессов и осознанию положения других социальных инсститутов. Этот процесс иллюстрирует приводимая ниже схема.
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
В то же время СМИ нередко устанавливают такие отношения с аудиторией, которые позволяют не просто передавать информацию, но, подобно законодательной власти, представлять свою нацию, свой народ и контролировать исполнительную власть. Именно в этом на определенном этапе развития СМИ усматривают свою основную роль, претендуя на место «четвертой власти» (эта проблема будет рассмотрена в гл. 3). Аналогия с властью здесь вполне правомерна: малое число отправителей информации оказывает огромное воздействие на гигантскую аудиторию. И все же следует отчетливо понимать, что это не более чем сходство. Процесс приобретения СМИ значительного властного влияния оказался теснейшим образом связан с поворотным пунктом в европейской истории — формированием современного типа общества, для которого характерно уменьшение роли насилия в осуществлении властных полномочий и перенос центра тяжести на процесс убеждения в условиях развития массовой избирательной системы.
И здесь логично перейти к одной из важнейших болевых точек деятельности современных масс-медиа как социального института — их взаимоотношениям с государством (властью).
2.2.2
Масс-медиа и власть
Институт власти (господства) и институт массовой информации имеют совершенно различные функции и цели, но ныне между ними существует теснейшее «избирательное сродство». Природа политической власти такова, что она может осуществляться только через коллективную целенаправленную деятельность всех членов общества. Кроме того, сконцентрированная в руках небольшой его части власть современного демократического государства нуждается в поддержке граждан как потенциальных избирателей, делегирующих своим выбором властные полномочия той или иной партии. Коллективный характер большинства реализуемых в политике целей путем трансляции желательной информации предполагает использование специальных средств, способных обеспечить единую направленность действий большого количества людей, т.е. их мобилизацию. Именно масс-медиа и оказываются единственным таким средством, учитывая их функцию формирования информационного аналога общества, а следстви-
2.3. Процесс формирования публичной сферы
ем сложившегося положения является особая роль СМИ в современном по-литическом процессе и огромное влияние на политическую жизнь. Свидетельством тому является возникшее сравнительно недавно для описания этой новой ситуации выражение «медиатизация политики» (в такой же степени будет верно и обратное утверждение о «политизации» современных масс-медиа). Однако это выражение не следует воспринимать буквально, ибо воздействие СМИ на политический процесс — не власт-ное, а инструментальное: СМИ — не власть, а инструмент власти, сколь бы важную роль во властных взаимодействиях они не играли.
Итак, функциональные особенности современных средств массовой коммуникации в рамках организационного общества заключаются и специфическом единстве института и организации, в создании ими информационного аналога общества (формирование искусственной виртуальной реальности, подменяющей собой «объективную» реальность), особом воздействии на одну из основополагающих сфер жизни общества — политическую деятельность (но также на хозяйство и культуру).
Такие характеристики масс-медиа как социального института даны в работах западных исследователей Д. Баррата1,0. Бойд-Барреля и П. Брема2. Представляется целесообразным выделить еще одну характеристику, важную для более глубокого понимания формирования и современного этапа функционирования СМИ: особую сферу их дея-тельности — публичную, — гДе происходит общественное обсуждение общезначимых, прежде всего экономических и политических, проблем. Публичная сфера — совокупность автономных образований общественности как основы существования гражданского общества, противостоящего жесткой централизованной власти, поле формирования общественного мнения, рупором которого выступают масс-медиа.
2.3
Процесс формирования публичной сферы
Современное представление о публичной сфере и ее роли как необходимого условия существования свободной прессы — исторически
______________________
1 BarratD. Media Sociology. L.; N. Y.: Routledge, 1986.
2 Media, Knowledge and Power/ O. Boyd-Barrel, P. P. Braham (eds.). L.:
(roomHelm, 1987.
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
первой формы масс-медиа — заслуга выдающегося немецкого мыслителя Юргена Хабермаса, опубликовавшего в 1962 г. признанную впоследствии классической работу «Структурная трансформация публичной сферы. Исследование одной из категорий гражданского общества»1, в которой он прослеживает формирование публичной сферы со времен античности до наших дней.
Что такое публичная сфера? По Хабермасу, «совокупность авто- номных образований (объединений, групп) общественности»2. Исторически развитие этой сферы происходило в XVII в. — первой половине XIX в., хотя представления о полярности и взаимодействии «частной» и «общественной» (публичной) сфер формируется еще в античности.
Речь идет о категориях греческого происхождения, которые пришли к нам через римскую традицию. В развитом греческом полисе (городе-государстве) все свободные граждане — совершеннолетние мужчины-греки до 60 лет — участвовали в жизни государства, которая строго отделялась от частной сферы как привилегии каждого отдельного человека. Общественная жизнь (bios politicos) разыгрывается на рыночной площади (горе), но не ограничена только этим месторасположением (локусом): общественность существует и воспроизводится в обсуждении, беседе (lexis), которая принимает совещательную форму и форму суда, а также совместного действия (praxis). Эти «идеологические образцы непрерывно сохраняются в своей духовно-идеологической форме на протяжении столетий»3. Данные феномены человеческой жизни и социальной организации, сформировавшиеся еще в Древней Греции, в исторически видоизмененном виде сохранились в качестве образцов, находящих свое воплощение и в наши дни.
Суть публичной сферы ее открытость4, совместность жизнеде- \ ятельности людей (в противоположность относительной закрытости, обособленности частной жизни), на основе которой формируется об-
1 HabermasJ. Structurwandel der Offentlichkeit. Newvied: Luchterhand, 1962.
Об успехе книги говорит тот факт, что в 1984 г. она была опубликована в пятнад
цатый раз.
2 Ibid. S. 7.
3 Ibid. S.16.
4 В переводе с немецкого «общественность» — Offentlichkeit, от often — от-
2.3. Процесс формирования публичной сферы
щественность. Предназначение общественности — постоянно способствовать установлению широких, многомерных связей коммуникации, по отношению к которым политическая коммуникация есть одна, хотя и очень важная, их разновидность. Формы общественности исторически изменчивы: рамки и структуры коммуникации, совместности непрерывно изменяются как в отношении людей друг к другу, так и в отношении объема и содержания частной и публичной сфер. Если в период Средневековья и частично Нового времени частная сфера, как и вся жизнь человека, находилась под строгим надзором власти, то постепенно происходит все большая автономизация частной сферы и исключение ее из сферы компетенции государственных органов.
Так складывается, по Ю. Хабермасу, «буржуазная публичная сфера» — особое пространство «между» экономикой и государством, где формируется общественное мнение и общественный контроль за деятельностью правительств.
Хабермас показал, как на ранних этапах развития современного капитализма — в 17— 18 столетиях — возникает автономная сфера общественных дебатов, которую составляют отдельные индивиды, собирающиеся в кофейнях, салонах, пабах и обсуждающие злободневные проблемы. Это означало вступление на историческую арену «частных лиц», которые до того времени не принимались властью в расчет (каждый — либо одиночка, либо представитель гильдии, сословия). Постепенно эти частные лица образуют в своем единении «публику», которая начинает вклиниваться в поле напряженных отношений между государством и конкретными индивидами. Именно «публика» — совокупность людей, осознающих свои интересы, активно вовлеченных в процесс их осуществления и обладающих собственным публично выраженным мнением, — составляет основу «буржуазной публичной сферы». Появление этого нового и весьма влиятельного социального «актора» обусловили такие факторы, как экономическая независимость личности, связанная со стабилизацией частной собственности и индивидуалистически-критическим настроем образованных слоев общества, распространению которого способствовало развитие эпистолярного жанра и автобиографического романа как основной формы литературы конца XVIII — начала XIX вв. (Анна Луиза де Сталь, Джейн Остин, Мэри Рэндкофт, Лоренс Стерн и многие
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
другие). Началом этого процесса можно считать публикацию в 1570 г. «Опытов» Мишеля Монтеня, продемонстрировавшего тонкость и глубину душевной организации интравертной, частной личности.
Возникновение общественности, включенной в критические политические дискуссии, совпало по времени с возникновением независимой, рыночно ориентированной прессы, ставшей рупором складывающегося общественного мнения, и формированием идеальной модели взаимодействия общественности и прессы. Клубы и салоны, где собиралась публика, обладали неформальной монополией на публикации: каждый новый опус сначала должен был получить одобрение на этих форумах. В пределах публичной сферы люди коллективно, равноправно, на основе рациональной аргументации решают, какими они хотят видеть пути развития своего общества, воздействуя на правительственную политику через прессу. Последняя способствует этому двояко: посредством обеспечения пространства для общественных дебатов и представления интересов частных граждан в виде некоторой совокупности идей в форме доводимого до власти со страниц газет общественного мнения. Это стало основой для формирования рационально сложившегося консенсуса между обществом и государством, который кардинально изменил сферу влияния последнего. Однако процесс «разрастания» государства, принятия им на себя не просто функции обеспечения условий развития экономики, но организации максимально эффективного осуществления корпоративных государственно-экономических интересов привел к тому, что публичная сфера оказалась подчиненной этим интересам, а ее роль постоянно уменьшалась.
Процесс установления нового типа корпоративных отношений, при котором реализация организованных экономических интересов происходит непосредственно во взаимодействии между их носителями и государством, начинается с конца XIX в., когда экономические функции последнего настолько возросли, что разделение на полити; ку и экономику потеряло четкие границы. Хабермас полагает, что «возрастание роли государства, вызванное экономическими кризисами и социальной борьбой, состоит в поддержании социальной стабильности, необходимой для получения прибыли (от капиталов)»1, что при-
1 HabermasJ. Theorie des Kommunikativen Handels. Frankfurt am Main: Rowolt. Bd. l.S. 512.
2.3. Процесс формирования публичной сферы
водит к установлению современного социального государства. Оно обеспечивает «лояльность масс», т.е. сохранение статус-кво с помощью политики распределения, что позволяет гасить массовые конфликты и смягчать сохраняющиеся антагонистические противоречия прежде всего (в марксовой терминологии) «между трудом и капитаном», переводя их в латентную форму, что ведет к утере ими революционизирующего мобилизующего потенциала. Тем самым теряется критерий идентификации массовых интересов, прежде всего обездоленных, одновременно с этим исчезают и основания идеологических столкновений, а ведь именно в защите конкретных интересов «угне-таемых» состояла немалая заслуга прессы в течение XIX в. (вспомним самое известное — русскую публицистику). Место главенствующих ранее классовых антагонизмов занимает «технократическая идеоло-гия», подпитываемая быстрым ростом науки и ее зримыми достижениями.
В этой новой ситуации СМИ выступают как агенты властных полномочий, перехватывая у публичной сферы возможность рациональных и критических дискуссий. СМИ начинают манипулирование общественным мнением, предлагая заранее взвешенные и удобные для власти варианты освещения событий, отводя общественности роль пассивного наблюдателя.
Именно эти две тенденции — публичная (или публично-право-вая, зафиксированная в современных демократических конституциях) и технократическая, предполагающая вытеснение общественности за пределы политики, преобладают в современных обществах.
Фактически выбор из этих двух тенденций и есть выбор развития СМИ — станут ли они орудием общественности или инструментом власти. Обсуждению этих проблем, связанных с нормативными принципами деятельности СМИ, будет посвящена гл. 3. Прежде чем перейти к анализу особенностей общественного мнения — конечной инстанции как для журналистов, так и для политиков, — совершим небольшой экскурс в историю с целью эмпирического (в отличие от хабермасовского теоретического) описания процесса формирования публики, публичной сферы, общественного мнения.
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
2.3.1
Case-study — английские клубы1
«Клуб» — своеобразное социальное образование, соединившее в себе функции парижского салона и университета, которому не было аналогов в континентальной Европе. Он — чисто национальная культурная реалия, столь же английская, как и ростбиф. В первом Словаре английского языка (1755) доктора Сэмуэла Джонсона понятие клубатрактуется как «собрание приятных собеседников в определенных условиях». В 1770 г. один английский путешественник жаловался, что в Италии практически нет мест для «приятного общественного времяпрепровождения» и «нет ничего оттого общественного духа, который царит в английских клубах». Именно этот дух общественности принципиально отличал английские клубы как места неформального общения не просто личных, но товарищеских встреч, от торжественных формализованных собраний, проходивших в Академиях, которых немало было в абсолютистской Франции и Италии, где также встречались люди, связанные общими интересами. Хотя и последним сопутствовал подлинный успех, эти торжественные собрания давали людям нечто совершенно иное, нежели личные, с глазу на глаз, встречи и дух товарищества, свойственные английским клубам.
Феноменальный подъем клубной культуры объясняется потребностями стремительно развивавшейся городской жизни после «славной революции» 1688 г. До Гражданской войны потребность в неформальном общении удовлетворялась преимущественно в религиозных братствах, торговых гильдиях и тавернах.
Предшественницей клуба является кофейня, первая из которых была открыта в Лондоне в 1652 г. Начинание оказалось настолько удачным, что вскоре они возникают повсеместно, и к 1739 г. в Лондоне их было более 500. Именно кофейни быстро стали одним из самых при-
1 В разделе использованы монографии: Clark P. British Clubs and Societies 1580-1800: The Origins of an Associational World. Oxford University Press, 2000; Jeffrey A.C. Service Clubs in American Society: Rotary, Kiwanisand Lions. University Illinois Press, 1993; Thole J., Matthews S. The Oxford and Cambridge Clubs in London. Alfred Waller, 1992.
2.3. Процесс формирования публичной сферы
мечательных мест, превратившись в центр общественной жизни города и став, пожалуй, важнейшим общественным учреждением британской столицы практически на 130 лет — таков был период расцвета кофеен, когда в 1780 г. началось постепенное преобразование наиболее популярных из них в частные клубы. Как писал Томас Маколей в своей «Истории Англии», «иностранцы отмечали то, что главным образом благодаря своим кофейням Лондон отличается от всех иных городов, что кофейня — это дом лондонца, и что, желая разыскать того или иного джентльмена, зачастую вопрос задавали не о том, живет ли такой-то на Флит-стрит или Чансери-Лейн, а посещает ли он кофейню "Эллинист" или "Радуга"».
Лондонская кофейня служила местом встреч, куда за входную плату в один пенс мог прийти любой приемлемо одетый мужчина (вспомним dress code!), желающий выкурить длинную глиняную трубку, неторопливо выпить чашку кофе, почитать бюллетень с новостями дня или же побеседовать с другими завсегдатаями. Посетители кофеен должны были соблюдать нормы поведения, указанные в вывешенных «Правилах и предписаниях о кофейнях», согласно которым все мужчины здесь были равны и никто не обязан был уступать свое место «более знатному»; с любого сквернослова взимался «штраф в размере 12 пенсов», а зачинщик ссоры был "обязан угостить каждого из присутствующих чашей кофе во искупление греха». Во многих из кофеен были запрещены азартные, в том числе карточные, игры, а сумма пари ограничивалась пятью шиллингами, которые выигравший должен был потра-тить здесь на «самое лучшее спиртное, коим заведение торгует». Всем посетителям надлежало быть «в настроении и избегать многословия», исключать из бесед «священные темы», запрещалось «осквернять Священное Писание, а также дерзко порочить дела государственные непочтительными речами».
В те времена, когда журналистика еще находилась в младенческой стадии развития, а почтовая служба была неразвитой и нерегулярной, кофейни выполняли роль своеобразных «информационных центров», куда приходили за новостями. Именно в кофейни посылались курьеры с информацией о важнейших событиях дня, и именно там распространялись правительственные бюллетени и памфлеты. Таким образом, большинство кофеен функционировали как читальни, поскольку стоимость газет и памфлетов включалась во входную плату. Кроме этого, стены были увешаны объявлениями экономического характера: о продажах и аукционах, прибытии и отплы-тии судов, что являлось важным источником информации для пред-
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
принимателя, ведущего большую часть своих дел за столиком излюбленной кофейни.
Роль кофеен как «информационных центров» столичной жизни естественным образом дополнялась функционированием их в качестве своеобразных дискуссионных форумов, где посетители свободно обсуждали полученные новости, излагая собственную точку зрения. Здесь зарождались памфлеты и газетные новости, обсуждались последние оперные новинки, политические пасквили, придворные скандалы и еретические проповеди. Именно это отмечает социолог Дж. М. Тревельян: «Всеобщая свобода слова английской нации... являлась квинтэссенцией жизни кофеен».
В любой лондонской кофейне практически сразу начал формироваться свой круг посетителей, и очень скоро каждая стала местом встречи людей определенного рода деятельности или интересов, что определялось в основном ее местоположением.
Возникнув в лондонском Сити как место встреч предпринимателей, кофейни очень скоро приобрели особую роль в культурно-политической жизни, распространившись по всему центру города. Самые популярные кофейни имели некое интеллектуальное ядро посетителей, своеобразную точку кристаллизации, вокруг которого и формировался круг завсегдатаев. Поэт, драматург и литературный критик Джон Драйден (1631-1700) в течение 30 лет собирал вокруг себя почитателей в кофейне «У Уилла» в Ковент-Гардене (на территории этой театральной и рыночной площади прежде располагался сад бенедектинского монастыря — covent garden, давший ей название). Популярность расположенной по соседству кофейне «У Баттона» создал влиятельный очеркист, поэт и драматург Джозеф Аддисон (1672-1719), издававший вместе с Ричардом Стилом имевшие большой успех и существовавшие вплоть до недавнего времени журналы «Болтун» и «Зритель». Острословы консервативной партии сходились в «Смирне» на улице Пэлл-Мэлл. В кофейне «Бедфорд» балагурила театральная публика, а художники предпочитали кофейню «Олд-Слотерс» на улице Сент- Мартин -лейн. Многие кофейни возле Собора св. Павла стали излюбленным местом встреч священнослужителей и интеллектуалов, обсуждавших там вопросы теологии и философии. Аэдинбурщы, оказавшись в Лондоне, кутили в кофейне «Бритиш» у вокзала Черинг-Кросс.
Отдельные кофейни настолько прочно ассоциировались с той или иной группой или сферой интересов ее посетителей, что в одной из первых лондонских газет «Болтун», выходившей с 1709 г., рубрики статей соответствовали названиям определенных кофеен: «Все новости на темы Галантность, Развлечения и Зрелища обязательно размещаются под рубрикой Кофейня Уайта, поэзия — под
2.3. Процесс формирования публичной сферы
заголовком Кофейня Уилла, вопросы образования — У Эллиниста, а о зарубежных и отечественных новостях Вы узнаете из раздела Кофейня Сент-Джеймс», — писал в се первом номере издатель.
Трудно переоценить роль кофеен в развитии прессы того времени. Так, «У Баттона» издатели «Гардиан» для приема публикаций установили почтовый ящик, по форме напоминавший львиную голову, устроенную таким образом, чтобы соблюсти анонимность авторов, а «все, что львом будет проглочено, — писали они, — будет переварено на пользу обществу». Полученные таким образом материалы печатались в газетах, читавшихся широким кругом завсегдатаев кофеен, становясь источником бесчисленных дискуссий и разговоров. Задавшись целью «открыть глаза каждому на литературу, а еще лучше — раскрыть ум, научить формировать собственные суждения и самостоятельное мышление», издатели «Болтуна» и «Гардиан» прививали вкус не только к свободному выражению мнений, но и к интеллектуальному чтению и культурным манерам, «уча шаловливых и беспечных сочетать веселость и благопристойность», как писал доктор Джонсон в книге «Жизнь Аддисона». Сменявшие друг друга по степени популярности литературные кофейни «У Уилла», «У Баттона», а позже — примерно с 1754 г. — «Брэдфорд», где любили бывать писатели Джон и Генри Филдинги, Оливер Голд-смит, знаменитый рисовальщик Уильям Хогарт, великий актер Дейвид Гаррик, много сделали для воспитания вкусов и развития культуры, будучи на протяжении более ста лет центрами литературной жизни Англии.
Для любителей науки того времени особый интерес представляло посещение кофейни «У Эллиниста», где регулярно организовывались встречи «Ученого клуба», куда входили действительные члены Королевского общества во главе с его президентом сэром Исааком Ньютоном. Именно здесь они обычно проводили вечера, «придумывая различные новшества для расширения знаний». На протяжении XVII и XVIII вв. «У Эллиниста» сохраняла за собой место сосредоточения ученой мысли.
Центром политической жизни был Вестминстер, и в кофейнях этого района собирались преимущественно государственные деятели и члены парламента, как впрочем и все желающие, готовые заплатить один пенс за вход. Информация завсегдатаев была настолько достоверной, что Джонатан Свифт писал другу в Ирландию: «Я не убежден в том, что любой доступ к властям несет большую истину и свет, чем политические диспуты в кофейне». Естественно, виги и тори посещали разные кофейни: первые собирались в «Сент-Джеймс», а вторые — в «Дерево Какао». Со временем, как и большинство кофеен с политической «направленностью», эти заведения превратились в закрытые клубы для избранных, но поначалу именно кофейни выполняли функции «информационно-политических центров», где самые злободневные проблемы могли свободно обсуждаться всеми.
Эра кофеен была жизненно важным периодом для развития предпринимательства. Их приватная атмосфера оказалась для бизнесменов более комфортной, чем на Королевской бирже, и именно определенные кофейни, куда каж-
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
дый из них приходил в строго регламентированные часы работы, превращаются в места заключения большинства сделок. Ко времени Великого лондонского пожара 1666 г. вокруг Королевской биржи на площади в одну квадратную милю было сосредоточено самое большое число кофеен в Лондоне, и именно из этих заведений выросли многие первые финансовые учреждения Англии.
Период наибольшего влияния кофеен на деловую жизнь начинается с 1697 г., когда обеспокоенные все увеличивающимся наплывом маклеров купцы вытеснили их из здания Королевской биржи. Маклеры перебрались в соседние кофейни, преимущественно «У Джонатана» и «У Гэррэуэя», где в течение более семидесяти лет, до 1773 г., функционировала национальная фондовая биржа.
Предприниматели, занимавшиеся морской торговлей, в том числе страховщики, с конца XVII в. собирались в кофейне Эдварда Ллойда на Ломбард Стрит, 16. В начале XVIII в. «У Ллойда» стали устраиваться аукционы судов и грузов, куда к 1727 г. переместился и страховой бизнес. В 1771 г. именно страховщики судов из числа завсегдатаев кофейни основали известное общество «Лондонский Ллойд», существующее и поныне.
Значимость кофеен для становления британского бизнеса очевидна: будучи вначале временными «офисами», они стали ядром, вокруг которого образовались учреждения — столпы международной торговли XIX в.. Интересно, что и поныне в деловом мире Великобритании сохранились отзвуки «кофейного периода»: даже в XX в. посыльных на Лондонской фондовой бирже продолжали называть «официантами», а крупнейшие в мире «медведи» — страхователи — унаследовали имя ни чем иным не примечательного владельца лондонской кофейни.
Будучи центрами разного рода информации, кофейни, естественно, привлекали и криминальные элементы, для которых эти заведения также становились центром жизни, а их клиентура все чаще — объектом грабежей и нападений. Это обстоятельство, а также распространение нового экзотического напитка — чая — и роста его популярности привели к упадку кофеен в конце XVIII в. К концу XIX в. в Лондоне оставалось примерно 1400 кофеен, однако их сущность была утеряна.
«История кофеен, до изобретения клубов, была историей манер, нравов и политики народа», — отмечал Айзек Дизраэли, и, добавим, историей формирования специфической сферы жизни общества в период с 1652 по 1780г.
Кофейни отделял всего один шаг от закрытых клубов, членство в которых становится дополнительным социальным «фильтром» и местом встреч представителей привилегированных слоев, большинство которых возникло из демократических по своему характеру кофеен.
2.3. Процесс формирования публичной сферы
Известна точная дата возникновения первого клуба, преобразованного из кофейни, — 1773 г., когда на месте сгоревшей кофейни «У Уайта» появился «Клуб Уайта». С целью повышения качества клиентуры этому примеру последовали «Сент-Джеймс» и «Дерево Какао», ставшие допускать в свои стены только членов клубов — и «процесс пошел».
Клуб с его более интимной и размеренной, по сравнению с кофейней, обстановкой, особенно подходил для общительных новичков, нередко из провинции, которым непросто привлечь к себе внимание и найти свое место в обезличенной толпе большого города. Потребность в приятельстве объясняет, почему английский клуб в течение столь долгого времени упорядочивал общество, укрепляя уверенность в себе и мужскую солидарность в зыбкой, неустойчивой среде постоянного рыночного соперничества, перенасыщенной неженатой профессиональной молодежью и закоренелыми холостяками, а также мужьями, которым не сидится дома.
Экспансивная, беспокойная буржуазия находила истинное наслаждение в особом укладе клуба с его успокаивающими ритуалами и регалиями, гражданскими процессиями и филантропическими жестами. Особенности клубной жизни — соблюдение известных формальных правил поведения, гостеприимство, скрепленное неизбежной в мужской компании выпивкой, — помогали человеку найти свое место, делали его личностью, самобытной в профессиональном, региональном и даже национально-этническом смысле (например клубы лондонских шотландцев и ирландцев), а в тяжелые минуты члены клуба могли рассчитывать на дружескую поддержку. Предложение стать патроном подобной ассоциации было лестно и для высшей знати.
Клубы в Англии, как и агора в античном полисе, — место мужских истреч, но если вход в кофейни женщинам был заказан, то новая мода на общества и собрания открывала определенный простор для женской самодеятельности. Дамы устраивают чаепития, создают литературно-интеллектуальные салоны, однако число женских обществ, среди которых преобладали благотворительные и даже смешанные клубы (музыкальные, дискуссионные и филантропические собрания), было очень невелико, ктому же они были постоянной мишенью насмешек женофобов.
Опыт показывал, что вслед за первоначальным взрывом воодушевления клубная жизнь обычно шла на убыль. Тщательно продуман-
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
ные правила поведения и этикета позволяли оживить и продлить ее. Так, секрет поразительного успеха британского франкмасонства отчасти заключался в его замысловатом уставе и федеративной структуре, подчиняющей все ложи одной Великой ложе.
Происхождение франкмасонства неясно; единственное, что не подлежит сомнению, — его стремительное распространение после того, как столичные ложи в 1717 г. объединились в одну Великую ложу Англии во главе с гроссмейстером герцогом Монтегю. Через восемь лет в Великобритании насчитывалось 52 ложи, к 1768 г. их было почти триста, втом числе 87 в Лондоне; к 1800 г. — более восьмисот, не говоря уже о полутайных и полумистических организациях, вроде Ордена самцов (Order of Bucks, другой возможный перевод — Орден щеголей), члены которого утверждали, что его патроном был великий охотник Нимрод.
Масонство представлялось чем-то вроде мини-парламента с тремя сословиями — учениками, подмастерьями и мастерами, причем масоны считали себя поборниками общественного просвещения, несущими идею братства и доброжелательности, а главное — английское свободомыслие. На деле, разумеется, во франкмасонских ложах, как и вообще в клубах, наблюдалась внутренняя напряженность: братство и равенство масонов не вязались с их сословностью и почтительностью к старшим, а пристрастие к обрядам и таинственности выглядело смешным в свете провозглашенной приверженности разуму и просвещению. Несмотря на массу мелочных предписаний и ребяческую тягу к церемониям — шляпы, курьезные обряды посвящения, тайные клятвы и сомнительные титулы, избирательные бюллетени и черные шары, не говоря уже о загадочных тостах, песнях, питейных обычаях, — все это, однако, давало людям чувство сопричастности, укрепляло дух товарищества.
Клубы, в отличие от кофеен, возникают не только в больших городах, но и в захолустье. Так, в городке Мейдстон кроме Общества полезных знаний, членами которого, как это ни поразительно, состояли Бенджамен Франклин (1706-1790), специалист по санскриту и основоположник сравнительного языкознания сэр Уильям Джонс (1746-1794), ученый-агротехник и путешественник Артур Янг (1741 — 1820), существовали гуманитарное общество, обеденные и питейные клубы, сельскохозяйственное общество, музыкальное и концертное общества, крикетный клуб, политические клубы партий, клуб холостяков, общество либералов, благотворительные клубы, масонская ложа, а с середины 1790-х годов — леворадикальное Общество переписки и, в противовес ему, Ассоциация лоялистов. Примерно такой же набор клубов существовал повсюду.
2.3. Процесс формирования публичной сферы
Но все же «клубмен» — «клубный человек» — благоденствовал в 18 столетии в культурных центрах и больших городах. В Оксфорде тех дней были Клуб вечности, Общество по процеживанию желе и Клуб городских острословов, члены которых щеголяли в белых чулках, серебряных пряжках и рубашках с рюшами, а также клубы по ловле мяча, поэтический и философский, Клуб колокольного звона (игра слов: звонить в колокол означает и напоминать о себе, привлекать внимание), антикварное общество и множество благотворительных, крикетных, ботанических, гребных и иных клубов при университетских колледжах, не говоря уже об антигалльском, ирландском и валлийском клубах или же масонской ложе.
Поистине клубным раем был Лондон: по свидетельствам современников, каждый вечер в клубах собиралось до двадцати тысяч человек. Поразительным образом число всяческих организаций в начале георгианской эпохи (период царствования первых четырех королей Ганноверской династии — от вступления на престол Георга I в 1714 г. до смерти Георга IV в 1830 г.) достигало здесь двух тысяч; среди них были чисто приятельские (Великое общество бифштексов), дискуссионные (Общество Робин Гуда), художественно-эстетические (Общество дилетантов) и др.
Со временем появились клубы на все вкусы. Множились спортивные клубы, в частности в 1767 г. появился Мерилебонский крикетный клуб. В промышленных районах создавались научные сообщества, например Лунное общество в Бирмингеме, членами которого были изобретатель паровоза Джеймс Уатт и знаменитый врач Эразм Дарвин, дед автора «Происхождение видов». С 1780-х годов литературные и философские общества появляются в Манчестере, Дерби, Лидсе и Ньюкасле. В провинции складываются товарищества трудящихся, в частности кассовые клубы, выплачивающие пособия в случае утраты трудоспособности или смерти. В 1801 г. в Англии и Уэльсе их было более семи тысяч, объединявших примерно 670 тыс. человек. Среди высших слоев возникали общества по поддержанию порядка и искоренению пороков в народе, например Общество воззвания, которое боролось с пьянством, сквернословием и богохульством.
Расцвет политических клубов относится ко времени царствования Георга III — 1760-м годам, когда возникает множество радикальных ассоциаций: Антигалльский клуб, Клуб бифштексов, Клуб Альбиона, а также масонские ложи. С 1790-х годов заявляет о себе Общество конституционной информации, всколыхнувшее все реформистские группы, в это же время Лондонское общество переписки становится главным штабом разрозненных радикальных организаций.
Одновременно расцветают в Лондоне и так называемые клубы неженок (molly clubs) — полутайные собрания, зародыши обществ трансвеститов и гомо-
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
сексуалистов столицы, как отражение второй и столь же существенной стороны клубного движения (наряду с его направленностью на улучшение общества и человека) — тяги к гедонизму и разгулу.
Клубы были классическим продуктом зарождавшихся средств массовой информации, они процветали благодаря усилиям убежденных сторонников, откликнувшихся на потребность читающей публики принимать участие в сложной политической жизни, которую создала и поддерживала культура печатного слова. Джозеф Аддисон писал: «...О человеке говорят, что он — общественное животное, и это выражается в том, что мы используем всякую благоприятную возможность и любой предлог для проведения тех вечерних собраний, которые повсеместно именуются клубами».
Замкнутость и узость, чрезмерная горячность в споре, нетерпимость к чужому мнению — все это преодолевается клубной культурой, как писал на своих страницах журнал «Зритель», задававший тон в тогдашней печати. (В качестве назидательного обратного примера на страницах журнала иронически описывалась короткая история Клуба дуэлянтов, члены которого незамедлительно истребили друг друга; тех, кто не погибал на дуэли, ждала виселица в Тайберне.)
«Не мешкайте, создавайте клубы!» — вот к чему, в сущности, призывал читателей этот журнал. И они следовали его совету: от Шотландии до Суринама собирались для того, чтобы обсудить очередной номер «Зрителя», еще пахнувший типографской краской.
Фактически газеты и журналы (для каждого клуба свои) все более становились основой клубной жизни. Непрекращающийся поток печатной продукции давал ежедневную пищу для клубных разговоров, сплетен, анекдотов и приятного времяпрепровождения.
В 1709 г. лондонский трактирщик и консервативный журналист Нед Уорд сочинил и выпустил «Полный юмористический перечень клубов и обществ Лондона и Вестминстера» — шутовской путеводитель по вымышленной клубной жизни. Книга выдержала 6 изданий. Можете не сомневаться, утверждал автор, нет такого изъяна или особенности, для поощрения которых не будет создан клуб. Ему виделись Клуб безносых и Клуб длинноносых, Клуб жирных, Клуб не умеющих одеваться, Клуб длинных и Клуб коротких. И эту игру воображения Уорда читатели претворяли в действительность. Так что «Союз рыжих» из рассказа Артура Конан Дойла вовсе не выглядел чем-то причудливым или неестественным для англичанина.
2.4. Порядки знаний — информационная основа социальных институтов
Подобно масонской ложе клуб являлся весьма противоречивым образованием: в нем проповедовалось равенство, но процветала элитарность; поощряя общественное честолюбие и индивидуальное самосознание свободолюбивого человека, клубы в то же время создавали новую социальную иерархию со всеми присущими ей ограничениями. Упиваясь недоступными прочим мелкими и условными преимуществами, члены клубов находили истинное, согревающее душу тепло в очень замкнутом и отчасти воображаемом мире. В этом смысле клуб становился превосходным светским заменителем и преемником церкви.
Клубы часто были не в состоянии осуществить поставленные перед собой задачи: товарищество и взаимопомощь терпели крах, организации по борьбе с пороками сталкивались с противодействием общества. Тем не менее они сыграли важнейшую роль в воспитании той общественности, которую британцы считали залогом прогресса. Клубы служили узловыми центрами, где осмыслялись новости, отрабатывались идеи, развивались контакты; они помогали достичь общественного согласия, благоприятствовали выявлению региональных и местных особенностей. Способствуя развитию общественных связей, клубы давали людям и группам возможность почувствовать свою причастность к обществу. Артикулируя и отграничивая сферы интересов, они стали решающим фактором в формировании общественной культуры Великобритании.
2.4
Порядки знании -информационная основа социальных институтов
Последствием возникновения «общественности», этой бархатной революции — бархатной в том смысле, что она происходила без явно выраженных социальных потрясений, и революции в том смысле, что именно на ее основе сформировался политический плюрализм информационной эпохи, — является возникновение целого ряда так называемых «порядков знаний», где каждый из «порядков» имеет свою особенную «конституцию».
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
Автор концепции «порядков знания» немецкий философ Г. Шпи-нер понимает под порядком знания своеобразный способ порождения, передачи и получения информации, имеющий собственные специфические регулятивы1. Фактически у Шпинера речь идет об информационной стороне социальных институтов, где каждому порядку знаний соответствует собственная область или сфера социальной жизни. Система информационно-познавательных регулятивов деятельности СМИ как социального института наиболее адекватно описывается в терминах «конституционно-правового» или «публично-правового» порядка знаний, анализ которого будет сделан в конце данной главы.
Предложенная Г. Шпинером теория представляется на сегодня наиболее адекватной реалиям «информационного общества», давая конкретные объяснения особенностям функционирования смыслообра-зующей составляющей всех его сфер — знания как такового.
Шпинер выделяет восемь современных «порядков знаний»2.
1.Академический порядок, где реализуются классические принципы свободы знания и преподавания.
2.Архивно-библиотечный порядок, служащий для сохранения документированного знания.
3. Конституционно-правовой порядок, ориентированный на обеспечение свободы мнения, информационных и прочих, связанных со знаниями, прав личности.
4. Экономический порядок, где знания коммерциализированы и рассматриваются в качестве товара.
5. Технологический порядок, где обеспечивается техника изготовления и «процессирования» знаний.
6. Бюрократический порядок, где сосредоточены документы и данные, управляемый в согласии с определенными принципами, которые локализованы где-то «между служебной тайной и демократической открытостью».
7. Военно-полицейский порядок—для особого рода знания, связанного с проблемами безопасности, — техническое, бюрократичес-
1 Spinner H. Die Wissensordnung. Ein Leitkonzept fur die dritte Grundordnung
der Informationszeitalter. Opladen: Leske + Budrich, 1994.
2 Spinner H. Op cit. S. 16-17.
2.4. Порядки знании
— информационная основа социальных институтов
кое, политическое тайное знания для потребностей правительства, военных ведомств, секретных служб.
8. Национальный/интернациональный порядок, обеспечивающий внутригосударственный и, соответственно, международный поток новостей, содной стороны, и развлекательной информации — с другой, функционирующий, прежде всего, через посредство масс-медиа.
С целью иллюстрации подхода Шпинера ниже приведем образец «спецификации» нескольких порядков знаний. Самые важные, с точки зрения наших интересов, порядки — порядок общественного мнения и международный информационный порядок — будут рассмотрены далее.
Архивно-библиотечный порядок. Социальной функцией этого порядка является сохранение знания в противоположность его производству, расширению и увеличению, которые составляют задачу академического порядка. Как всякий порядок знания, архивно-библиотечный имеет собственные нормы. Это, во-первых, требование обеспечивать накопление и сохранность документов (в основном выступающих В письменной форме) или книг без потери информации и изменения содержания; во-вторых, стремление обеспечить максимальную полноту и верность воспроизведения исторически складывавшихся ступеней знания. Последнее не имеет отношения к правильности или неправильности, истинности или неистинности накапливаемой информации. 'Этим архивно-библиотечный порядок отличается от академического, норма которого — стремление к истинному, верному, обоснованному и В прочих отношениях «надежному» знанию. Архив и библиотека, в принципе, индифферентны по отношению к истине.
Следующее отличие состоит в том, что академия (наука) продуцирует «свое» знание, а архив питается «чужим» знанием, не стремясь его освоить, а предоставляя по желанию как ученым, так и неспециалистам, которые его осваивают, производя на его основе собственное знание. (Хотя сама архивная деятельность, состоящая в систематизации и классификации документов и книг привела к выработке прикладной научной дисциплины «архивоведение» или «библиотековедение», идеально-типическое различие между архивно-библиотечным и академическим порядками знания сохраняется как различие между «идеей архива» и «идеей науки».)
Глава 2. Массовая коммуникация как социальный институт
Возникновение архивно-библиотечного порядка знаний — не архивирования как рода деятельности, а именно порядка, стоящего в одном ряду с другими порядками, — связано с эпохой модерна, в особенности с характерным для этого периода изменением общественного сознания («онаучиванием» общественной жизни) и ростом авторитета знания, которое стало рассматриваться как нечто, достойное сохранения само по себе, в «чистом» виде, а не применительно к конкретным жизненным целям и интересам. Другой причиной заведения архивов оказался также пришедшийся на время модерна резкий количественный рост знания, которое уже не в состоянии было сохраняться и передаваться на биологических «носителях» — в человеческом сознании, — как это происходило в традиционную эпоху.
.Хотя по особенностям организационного устройства архивы и библиотеки близки к науке, т.е. управляются, как правило, специалистами-историками и используются для целей развития знания, они не ориентированы (в отличие от академических организаций) на прогресс познания. Шпинер отмечает: «В то время как исследовательский императив академического порядка знаний направлен на (неосуществимую) задачу достижения предела, конца познания, сохрани-тельный императив архивно-библиотечного порядка нацеливает на удержание в памяти общества начала познавательного процесса»1.
Экономический порядок знаний включает в себя процессы использования и применения знания как 1) производительной силы, 2) орудия принятия решений и 3) товара. Он не чужд академическому порядку, ибо использует теоретическое знание, но только в том случае, если имеется возможность его практического применения либо продажи. Институциональной основой этого порядка знаний являются коммерческие механизмы самых разных сфер деятельности, прежде всего, разумеется, промышленности. В качестве нормативной основы выступает право собственности как право на распоряжение имеющимся знанием и его использование. Включение того или иного вида знания в сферу экономического порядка определяется чисто экономическим критерием окупаемости.
1 Spinner H. Die Wissensordnung. Ein Leitkonzept fur die dritte Grundordnung der Informationszeitalter. Opladen: Leske + Budrich, 1994. S. 49.
2.4. Порядки знаний — информационная основа социальных институтов
Для экономического порядка характерно снятие всех классических «отделений»: знания от собственности, идей от интересов, теории от практики, науки от государства. Этим и определяется его роль в современном мире. Если