Принцип светского государства

· Официальная нейтральность: ни в одном официальном документе никакая религия не выделяется среди прочих (мы светскому государству не соответствуем уже на этом уровне)

· Равное отношение к гражданам не зависимо от их религии в государственных институтах (это требование редко нарушается, касается замещения государственных постов, например, исключение есть в Великобритании)

· Нет официальной государственной религии (нет клятвы при назначении на государственную должность)

· Свобода совести (свобода выбора исповедовать или не исповедовать никакой религии)

· Освобождение права от религиозных принципов и догматов (с этим трудно, т.к. религиозные принципы становятся общесоциальными стандартами и проявляются в издаваемых нормативных актах)

· Отсутствие финансирования церкви из государственной казны

· Светский характер большинства праздников

Кроме того, недопустимо переложение на церковные органы государственных функций.

17.10.2011

5) Принцип признания и гарантирования местного самоуправления.

Местное самоуправления – это идея ограничения государственной власти. Смысл в том, что государство не должно полностью, тотально осуществлять все организующие, в т.ч. хозяйственные функции в обществе. Самые простые, локальные, незначительные вопросы должны быть оставлены на собственное разрешение местным властям. В Европе эта идея была противоположной той схеме, которая реализуется у нас, т.к. у нас сначала государство признало местное самоуправление, и теперь идет процесс его становления, а в Европе сначала возникла потребность невмешательства государства в вопросы местного значения, а уже потом эта возможность превратилась в юридически закрепленное право на местное самоуправление, и государство в этом отношении было ограничено. В РФ МСУ стали создавать в конце XIX века, и тогда же МСУ сделало причудливый зигзаг развития: постепенно оно превратилось в нижний уровень государственной власти. В Конституции 1993 года установили полный запрет на вторжение в вопросы предмета ведения МСУ. При этом со стороны граждан необходимая активность в решении местных вопросов отсутствовала и продолжает отсутствовать. Государство, создав МСУ, фактически создало некий вакуум, т.к. оно защитило некую сферу от вопросов вторжения, но она не была обеспечена активностью со стороны граждан, уход государства не был ничем компенсирован. Даже была проблема с тем, чтобы обеспечить необходимую явку на выборы в органы МСУ. Это вылилось в то, что на законодательном уровне отменили минимальный порог явки.

Принципы второй группы, касающиеся осуществления и организации государственной власти:

1) Принцип государственного суверенитета.

Государство отличается от иных социальных структур тем, что оно обладает властью – независимой, самостоятельной, верховной на соответствующей территории. Это свойство принято называть государственным суверенитетом. Принято считать это неотъемлемым признаком любого государства, но историческое развитие права, в т.ч. международного, создало определенные угрозы государственному суверенитету, в результате чего суверенитет то и дело подвергается сомнению в качестве принципа. Самой непосредственной угрозой стал сам конституционный правопорядок. Государственный суверенитет – это свойство государства, которое существовало еще до появления организации власти, основанной на конституции. И когда появилась конституционная идея ограничения государственной власти, она вошла в конфликт с идеей абсолютного верховенства и независимости государственных органов. Государство стало рассматриваться как некий результат волеизъявления народа. Государство создается, общие черты и механизмы определяются гражданами при установлении конституции, народ, принимая конституцию, ограничивает государственную власть. Государство неизбежно должно признать определенное ограничение своего суверенитета правами и свободами граждан, в каких бы актах они не закреплялись. Ответом на возможное ограничение суверенитета правами и свободами граждан стали концепции суверенитета, которые были разработаны в конце XIX века в Германии и которые предполагали, что государственный суверенитет есть результат реализации народного суверенитета, государственный суверенитет производен от народного суверенитета. И если народный суверенитет не ограничен ничем, то, соответственно, не подлежит ограничению и государственный суверенитет. По сути, эта концепция замкнутого круга суверенитета привела к тому, что защита прав граждан на национальном уровне как некое самоограничение государственной власти, оказалась полностью неэффективной, и стали появляться институты международного права, защитой которых стала защита граждан от государственного суверенитета. Международное право стало формироваться перед Первой мировой войной, первоначально оно имело своим источником государственный суверенитет. Государство может ограничивать себя так, как ему заблагорассудится, именно из суверенитета вытекает возможность быть связанными институтами международного права. Но международный правопорядок развился до такой степени, что стал угрожать своей собственной основе – государственному суверенитету. Если международный правопорядок предлагает создание международных институтов, решения которых обязательны для государств, то здесь уже происходит покушение на государственный суверенитет. Сегодня получается, что конституционный правопорядок во многих странах становится входящим в конфликт с институтами международного права, а государственный суверенитет поставлен вообще под сомнение – на уровне международного права государственного суверенитета почти не осталось. Защита прав человека стала универсальным, общемировым элементом правопорядка, во имя которой можно вторгаться в государственный суверенитет. Неизбежен некий баланс между государственным суверенитетом и необходимостью государства следовать нормам международного права.

КС в своем Постановлении от 7.06.2000 года №10-П (по Алтайскому делу), посвященному конфликту государственности федеральной и субъектов Федерации внутри системы государственных отношений, сформулировал основные признаки государственного суверенитета:

-единство

-неделимость

-неотчуждаемость

Т.е., по мнению КС, Конституция РФ предполагает безусловный приоритет именно государственного суверенитета, а ограничения, устанавливаемые правом, могут вводиться только в тех пределах, которые установлены в Конституции.

2) Принцип территориального распределения власти.

Территориальное распределение власти может носить либо характер унитарный, либо характер федеративный. При этом нет очевидных указаний на то, что конституционное государство должно обязательно быть федеративным. Но практика показывает, что невозможно федеративное государство, которое было бы абсолютной монархией – идея федеративного государства более демократична. Федеративное государство – некие дополнительные гарантии защиты прав граждан.

В унитарном государстве существуют только некие административно-территориальные единицы, созданные для удобства управления. В федеративном государстве созданы субъекты федерации, которые имеют конституционно гарантированные собственные предметы ведения. В федеративном государстве субъекты федерации обладают рядом признаков, характерных для государства, хотя они лишены главного признака государства – государственного суверенитета. Власть субъектов носит характер государственной власти, но при этом эта власть не носит исключительного характера и конкурирует с другим уровнем государственной власти путем конституционного распределения компетенции.

3) Принцип республиканской формы правления.

Есть 2 составных части в этом общем принципе. 1 часть различает республиканскую и монархическую формы правления. Как правило, конституционный строй предполагает именно республиканское устройство, которое в самом общем виде означает, что власть передается не по наследству, а в результате демократических процедур, в первую очередь, путем выборов. Кроме того, республиканская форма правления традиционно связана с наличием требований к содержанию: например, компетенция государственных органов должна быть четко определена, произвольное толкование должно исключаться. Республика также предполагает, что при осуществлении государственной власти лица, принимающие властные решения, несут ответственность юридическую. 2 аспект принципа: соотношение полномочий высших органов государственной власти в части формирования исполнительной власти. Есть 2 разновидности республики: парламентская и президентская. Принципиально важно отношение к возможности формировать правительство – ключевой момент различий между республиками. В президентской республике правительство формируется президентом и несет ответственность перед президентом. В парламентской республике президент влияния на политику не оказывает, формирование правительства становится результатом выборов в представительный орган – победившая на выборах партия формирует свой состав правительства. Кроме отношения к формированию правительства отличается и статус самого правительства: в парламентской республике правительство имеет более самостоятельный статус, чем в президентской. В парламентской республике парламент, сформировав правительство, делегирует ему часть своих функций по определению политики государства, парламент может только в ограниченных формах требовать отчета о деятельности правительства. При описании парламентской республике часто упоминают возможность существования института контрассигнации – довольно редко встречающегося сегодня института. Это ситуация, когда глава государства издает правовые акты, но для этого необходимо, чтобы правовой акт был завизирован (контрассигнация) ответственным министром из состава правительства. Для парламентских республик обычное явление – отсутствие права вето главы государства. В парламентской республике обычно предусматривается право главы государства распустить парламент – здесь нет ничего нелогичного. Правительство не может быть произвольно удалено в отставку, в этом отношении у парламента должны быть формальные основания, и должна соблюдаться формальная процедура. Но если такие возможности у парламента отсутствуют, но при этом парламент входит в противостояние с правительством, то возникает ситуация политического кризиса. И в парламентской республике недопустимо вмешательство в эту ситуацию главы государства, недопустимо, чтобы он решал, кто прав. И единственная возможность – это спросить у избирателей – опрос народа путем проведения новых парламентских выборов как раз и является элементом народной демократии в парламентской республике. В президентской республике в этом нет необходимости.

В президентской республике некоторые характеристики можно охарактеризовать как прямо противоположные (ответственность не перед парламентом, а перед президентом).

Когда мы говорим о характеристике РФ, мы сталкиваемся с трудностями. С одной стороны, если оценивать реальную ситуацию, то всем очевидно, что роль Президента настолько велика, что говорить о парламентской республике по меньшей мере странно. Однако если говорить о юридической характеристике, то видно, что в Конституции есть элементы от республики парламентской (право Государственной думы участвовать в создании Правительства и др.). Кроме того, Правительство может при определенных обстоятельствах быть поставлено под угрозой ввиду противодействия со стороны парламента – и это тоже элемент, который не характерен для президентских республик, что позволяет говорить о российской республике как о республике смешанного типа. После выборов 2008 года соотношение полномочий Президента и Правительства изменилось ввиду некоторых личностей=) Но это было усиление не Правительства как такового, а тех начал парламентской республики, которые были заложены в Конституции 1993 года.

4) Принцип разделения властей.

Идея разделения властей, которая доктринально восходит к работам Монтескье, заключалась в идее разделения власти между разными органами государственной власти для того, чтобы разделение функций обеспечивало наличие взаимного контроля, наличие сдержек и противовесов, и тем самым обеспечивало невозможность концентрации власти в одних руках. Сейчас принято считать, что должно быть 3 ветви власти, которые должны быть институционально независимы друг от друга. Институциональная независимость означает возможность самостоятельно принимать решения в пределах своей компетенции и не зависеть от других органов государственной власти, возможность самостоятельно организовывать свою деятельность. В этом отношении принцип разделения властей стал одним из ключевых принципов конституционного государства, т.к. считается, что он в наибольшей степени обеспечивает идею сдержанности государственной власти. Остальные идеи – лишь дополнения общей идеи: запрет совмещения должностей в разных государственных органах; без правовых оснований отменять решения других государственных органов и т.д.

При этом системы разделения властей существуют разные. Модель, закрепленная в США – это наиболее последовательная модель разделения властей, предполагающая, что есть обособленная структура в виде президента, который создает подчиняющееся ему органы исполнительной власти, и совершенно при этом не зависит от законодательной и судебной властей. По сути, американская система предполагает, что парламент может очень ограниченно контролировать деятельность исполнительной власти. Президент, возглавляющий систему исполнительной власти, получает мандат непосредственно от народа, а значит, он имеет достаточный политический вес для того, чтобы иметь возможность принимать решения самостоятельно, не оглядываясь на позицию парламента. Функции президента фактически сводятся к тому, чтобы осуществлять исполнительно-распорядительную деятельность, не вторгаясь ни в законодательную, ни в судебную. Но при этом президент участвует в формировании судебных органов, т.е. определенный баланс обеспечивается.

24.10.2011 г.

Обсуждение главы учебника «Доктрина разделения властей»:

Имеет ли место в системе Кабинета (Вестминстерской системе) разделение властей? Зачем министры обязательно должны быть членами Парламента? Чтобы продвигать законы. Чтобы стать министром, лицо должно являться членом Палаты Общин, у него должна быть репутация в качестве парламентского деятеля. В США же министры – это чиновники, они не должны отстаивать свою политику. А в Великобритании министры – это политики. В результате голосования министр в Великобритании может быть отправлен в отставку. В системе же США этого категорически нет – Конгресс не контролирует состав министров. Это связано с тем, что Президент избирается прямыми выборами и получает мандат непосредственно от народа. В то время как в парламентской республике имеет место парламентский контроль и парламентское формирование правительства. В системе последовательного воплощения разделения властей США есть свои недостатки: может возникнуть конфликт между президентом и парламентом, и тогда президент не сможет вести свою политику. В Великобритании же – сотрудничество.

5) Принцип правового государства.

Есть 2 традиции использования этого принципа:

· англо-саксонская, в которой понятия правового государства нет. Есть понятие господства права (the rule of law);

· континентальная, где упор делается именно на государство (особенно Германия). И наше отечественное понятие – это калька с немецкого.

В этих двух традициях, если сильно присмотреться, есть существенная разница. Господство права действует в отношении любых лиц, любых субъектов, обязанных исполнять нормы; предполагает юридическую определенность безотносительно к тому, кто осуществляет исполнение предписаний. А в правовом государстве говорится о системе органов, которая должна следовать определенным принципам организации и деятельности: право определяет и полномочия, и характер деятельности всех государственных органов.

Но мы проводить разницы между данными двумя подходами не будем! Во многом принципы очень похожи. Не случайно у нас в литературе между данными понятиями ставится знак равенства.

Это такое явление, которое, с одной стороны, понятно каждому: государство должно быть ограничено правом. С другой стороны, оно трудно уловимо для определения. Можно обратиться к классической работе Альберта Дайси, который концептуально изложил идею господства права. Дайси выделял 3 основных элемента в составе этого принципа:

- свойство, которое вообще отличает право от других механизмов регуляции общественных механизмов: право отличается формализацией, а она приводит к предсказуемости правовых последствий. Т.о. предсказуемость заранее для всех создает необходимую степень определенности в поведении всех участников. Эта предсказуемость характерна для права как такового – право тем и отличается от произвола. Предполагается, что любые государственные органы, даже если они сами для себя создают регламент какой-то деятельности, обязаны в дальнейшем этому регламенту следовать. Господство права есть нечто противоположное произволу.

- равенство – тоже свойство права как такового. Право есть равная мера свободы для любого и для каждого. Нет никаких возможностей для оправдания индивидуальных отклонений от общего стандарта. Соответственно, в одних ситуациях закон применяется одинаково, но в разных ситуациях закон должен учитывать эту разницу. Недопустимо произвольное применение законов.

- судебный контроль. В рамках английской концепции верховенства права судебный контроль есть обязательное и необходимое условие господства права. Необходимо, чтобы всегда существовал независимый юрисдикционный орган. Соответственно, в каком-то смысле суд стоит особняком, он не включается в правовые отношения на стороне того или иного участника, он всегда стоит вне спора. Суд – это институт, обеспечивающий действие права.

Кроме Дайси есть известное понятие господства права, которое было выработано в Нью-Дели – «Декларация Дели». Этот документ не случайно появился как результат именно всемирного конгресса юристов.

Если говорить о правовом государстве, то это такое государство, в котором соблюдается все то, о чем писал Дайси, и при этом весь правопорядок построен на идее защиты со стороны судебных органов и со стороны государства в целом частных граждан, их прав и свобод. Т.к. правовое государство предполагает, в первую очередь, защиту интересов частных лиц. В Декларации Дели было еще упоминание о том, что нужно создавать социальные, экономические, культурные условия, чтобы обеспечить достоинство личности. В этом отношении правовое государство может в какой-то части уступать место государству социальному. Скорее социальное государство обеспечивает достоинство личности. Правовое государство в современном мире пытаются сочетать с социальным государством, но это неосуществимая идея.

Некоторые положения из зарубежной науки по поводу сути правового государства:

- нерушимость прав человека – вот ради чего деятельность государственных органов ограничивается

- должен быть механизм юридических гарантий. Активно это используется в США, там есть понятие «надлежащая правовая процедура» (понимается как процедура – т.е. соблюдение определенной процедуры, а также понимается в содержательном смысле – т.е. те же самые требования, о которых писал Дайси)

- принцип правового государства толкуется подобно принципу законности. Но принцип законности не тождественен и даже в чем-то расходится с принципом правового государства! Законность делает акцент на формальном моменте: наличии правовой нормы и необходимости ее буквального соблюдения, реальные цели и задачи не оцениваются. Законность зачастую превращается в «игру» законодательными терминами, в «игру в слова». Сегодня наша судебная система, к сожалению, зачастую проявляет именно формальное толкование.

Соотношение Конституции с другими правовыми актами.

Принцип правового государства предполагает определенный приоритет Конституции в связи с тем, что в Конституции закреплены основные принципы, основные требования к правовой организации государства.

Принципы третьей группы – принципы функционирования правовой системы:

В целом, мы об этом уже говорили, стоит отдельно сказать только про

Принцип обязательного опубликования НПА.

Это требование сформулировано в Конституции и предполагает, что могут применять только те НПА, которые опубликованы для всеобщего сведения. Интересно, что в самой Конституции не указан способ доведения до всеобщего сведения. Поэтому требование к обязательному опубликованию в периодическом издании не является, по сути, конституционно-правовым, хоть оно и воспринимается как таковое.

Гарантия воспринимается как определенная возможность граждан ознакомиться с текстом НПА, отсюда вытекает презумпция о том, что все знают содержание закона. Соответственно, эта презумпция теоретически, но не практически опровержима.

Сейчас идет речь о разном новом опубликовании НПА, в т.ч. цифровом, но пока это реальностью не стало.

Если акт не опубликован, то он не имеет юридическую силу и не может применяться – это сформулировано в законе «О порядке принятия федеральных законов и акт палат федерального собрания» 1994 года, а также в указе Президента 1996 года.

Тонкость в том, что у нас есть несколько источников официального опубликования, как конкурируют между собой РГ и СЗРФ? Есть несколько любопытных судебных решений на эту тему. Мы поговорим об этом позже.

Правовое положение личности.

Общие положения института прав и свобод человека.

Применительно к природе прав человека мы должны констатировать, что для многих права человека становятся абсолютной и единственно возможной системой ценностей. Но это далеко не так.

Концепции взаимодействия личности и общества:

1) Подход консервативный, предполагающий отрицание прав человека в принципе. Он предполагает, что, например, неравенство людей есть следствие объективных закономерностей, это неизбежный результат развития нашей цивилизации. Пример - это концепция золотого миллиарда – характерна исключительно для российского дискурса. Смысл в том, что наша планета сможет прокормить лишь 1 млрд, а все остальные должны остаться в много худших условиях либо совсем уйти. Менее маргинальное философское течение – это коммунализм, который предполагает, что человек существует не как самостоятельная ценность, а только в качестве определенного винтика в общесоциальной структуре общества. Человек существует только ради исполнения социальной функции, личность же не существует вообще. Коммунализм предполагает, что интересы коллективные всегда превалируют над интересами отдельного человека, его прав и свобод. Основные права, как таковые, очень ограничены. Скорее речь идет об обязанностях, даже вместо прав конструируются обязанности.

2) Личность как ценность формируется только в учениях, характерных для государств Западной Европы, и уже оттуда в рамках некой экономическо-культурной экспансии появляется подход, который можно назвать либерализмом либо индивидуализмом. Предполагается ценность человека априори. Любые интересы общества находятся в иерархическом подчинении с интересами индивида. Его достоинство, его самоценность – высшая социальная ценность.

Сам либерализм условно делится на 2 направления:

- подход, предполагающий, что права человека принадлежат каждому от рождения. В этом есть некое сакральное начало, предполагающее, что этот тезис не нуждается в логическом обосновании. Такой тезис скорее воспринимается на веру, нежели в качестве научно обоснованного утверждения.

- утилитаризм – предполагается, что хотя эти права и имеют приоритет, но это результат действия определенных интересов общества, и права человеку предоставляются для того, чтобы общество могло гармонично и эффективно развиваться.

В этих течениях по-разному отражаются представления о личности.

С одной стороны, речь идет о социально-культурных представлениях о правах человека: культурные различия людей преобразуются и в правовые различия. Сегодня кто-то говорит о том, что права человека универсальны и должны восприниматься во всем мире как единый стандарт. Но даже чисто формально мы видим, что в разных регионах мира приняты разные международные правовые акты, конкретизирующие права граждан. Неким стандартом можно считать Всеобщую декларацию прав человека. Даже пакты, принятые в развитие этой Декларации, уже не являются строго универсальными. Но Декларация носит рекомендательный характер. Так что нельзя говорить об абсолютно определенном универсальном стандарте.

Мы же будем исходить из того, что по Конституции предполагается приоритет прав и свобод человека. Но мы будем понимать, что культурный контекст нашего государства устанавливает определенные пределы и границы, и в определенных ситуациях мы это увидим.

31.10.2011

В значительной части права человека испытывают влияние политики, и политика зачастую влияет на юридическое содержание этих прав. Это видно в разных измерениях: это можно проследить по истории толкования прав человека, некоторых принципов защиты прав человека – одновременно в разных культурах, юрисдикциях, деятельности разных судов. Невольно суды, а иногда и сознательно, вкладывают в содержание прав человека то значение, которое им кажется допустимым и уместным. Учитывая это все, сложно говорить об общеуниверсальном, мировом понятии института прав человека. Из этого проистекает та трудность, которая является и политической, и правовой – толкование прав человека как мирового стандарта оценки деятельности государств. Сегодня некий сложившийся мировой правопорядок предполагает, что государство обязано учитывать права человека, а иначе ему грозят самые неприятные последствия. Как можно учитывать права человека, если это понятие относительное? Нет четких ориентиров, осознания того, в каких пределах право должно существовать, и каково его юридическое наполнение.

Права можно оценивать двояко: как права по отношению к государству или как права по отношению к любому и каждому. Права человека, закрепленные в Конституции и международных актах, формально не имеют адресата. И тут есть 2 позиции: первая склонная разделяться всеми представителями концепции конституционализма, а вторая больше относится к идейным, философским, абстрактным юридическим рассуждениям. Первая предполагает, что права человека регулируют отношения между человеком и государством. Вторая предполагает, что права человека регулируют некие абсолютные права человека, в которых есть одна управомоченная и неопределенное количество обязанных лиц, и все обязаны соблюдать права человека в силу самой их природы. Белов считает, что вторая точка зрения страдает теоретическими изъянами, а также она гораздо менее практична. Подходя к правам человека с точки зрения абсолютного правоотношения, мы лишаем те взаимодействия между человеком и государством некой правовой определенности. К тому же, если бы законодательство четко устанавливало последствия нарушения прав со стороны частных лиц, может быть, это было бы достаточно определенным, чтобы рассматриваться в качестве регулятора прав человека. Но чаще всего законодательство не содержит тех обязанностей, которые имеют неопределенные лица по отношению к человеку, обладающего набором прав и свобод. Лишь подробно регулируется само право, без ответных обязанностей, если только речь не идет об обязанностях государства – и это тот самый аргумент за то, чтобы считать, что права человека – это именно права по отношению к государству. Есть еще несколько практических доводов: именно государство отвечает в Конституционном Суде, в ЕСПЧ, если оно нарушает права граждан, именно государство становится обязанным субъектом с точки зрения процессуальной. Поэтому мы должны считать, что права человека регламентируют отношения между личностью и государством.

Государство в отношении прав граждан попадает в некое двоякое значение: с одной стороны, права обеспечиваются государством, с другой стороны – главным потенциальным нарушителем прав человека остается государство. Так как именно реализация властных полномочий чаще всего несет угрозу нарушения прав, поэтому государство должно создать эффективный защитный механизм от злоупотребления властью. Получается, в некотором смысле, замкнутый круг, который можно разорвать, если правильно рассуждать о юридических категориях. Одни государственные органы потенциально несут угрозу, а другие должны их в этом отношении сдерживать, контролировать и предотвращать нарушение прав с их стороны.

Но говорить обо всех правах в целом будет неправильно, т.к. права человека – явление неоднородное. Есть разные типы прав, например, возьмем классификацию Г.Еллинека (она нуждается в корректировке, поэтому будем сопровождать ее оговорками):

1. Status negativus – те права, которые условно носят негативный характер. Это значит, что они не требуют никакого определенного поведения, не требуют оказания «позитивных» услуг со стороны государства, но они требуют воздержания от нарушений этих прав. Они требуют защиты права. Это те права, которые отражают сферу свободы индивида, защищенную от вмешательства со стороны государства либо со стороны частных лиц (и тут роль государства двояка: государство обеспечивает защиту, но может это сделать только путем оказания «позитивных» услуг). Это те права, которые первыми получили признание и закрепление в международных актах.

2. Status positivus – это права, которые предполагают именно некую позитивную деятельность государства. Но они могут быть разделены на две группы: во-первых, это права, которые так или иначе приближены к правам первой группы status negativus, это права, который связаны с необходимостью защищать другие права граждан, это права-гарантии (например, обязанность государства обеспечить создание судебной системы, системы правоохранительных органов и т.д.); во-вторых, это в чистом виде позитивные права – права на услуги со стороны государства, это в основном социальные права. Экономические права – это особая группа, т.к. зачастую ее обеспечение ложится тяжким бременем на систему государственного финансирования, и в этой части права становятся зависимыми от возможностей государства по их реализации. В этом ключевая особенность позитивных прав как таковых! Вообще сложно говорить о некоем заранее установленном четком их объеме, четком содержании, это лишь права, которые в зависимости от экономического развития государства, предоставляются в большем или меньшем объеме. И государство должно использовать свои возможности по реализации позитивных прав, хоть и степень их используемости зависит целиком от усмотрения государства. Поэтому эти права сложнее всего рассматривать как естественные, неотъемлемые права граждан, они увязаны с признанием со стороны государства.

3. Status activus – это особые права, отличаются тем, что они хоть и адресованы государству, но в несколько ином смысле. Status activus предполагает возможность человека участвовать в управлении делами государства. Т.е. государство становится не только субъектом, обязанным эти права обеспечивать, но и его действия становятся результатом прав status activus.

Еллинек не имел возможность оценивать права, которые появились после Второй мировой войны и которые называют «правами третьего поколения», он их не вписал в свою классификацию – это коллективные права.

Принципы правового регулирования и реализации прав человека.

I. Принцип равенства и запрета дискриминации. Дискриминация – это оборотная сторона равенства. Мы говорим об одном и том же, но разными словами: равенство есть отсутствие дискриминации, дискриминация есть отсутствие равенства. Важно понять, до каких пределов может доходить неравенство. Проблема тут в том, что объективно люди не равны, и это неравенство правом признается только до определенных пределов. И где этот предел? Принципиальный тезис: дискриминация – это необоснованное различие. «Необоснованное» означает ситуацию, когда фактическое различие признается в качестве юридического различия, и это не связано с существом соответствующих правоотношений. Предполагается, что при обеспечении равенства можно в различных случаях рассматривать один и тот же признак рассматривать как в качестве дискриминационного, так и в качестве допустимого, устанавливающего различие. Человечество долго стремилось к тому, чтобы создать общество формального равенства – это винтик в общем механизме правового, конституционного, демократического государства – у людей существуют абсолютно одинаковые возможности: профессиональные, личные. Соответственно, любые замкнутые социальные группы, не допускающие переход из одной группы в другую (сословия, касты), не могут считаться совместимыми с принципами правового демократического государства. Соответственно, правовое государство изживало, в первую очередь, эти самые социальные различия. Самые очевидные меры принимались по борьбе против расовой дискриминации. 1954 г. – в США запрет расовой сегрегации. Проблема «обратной» или «позитивной» дискриминации: смысл в том, чтобы с помощью юридических средств компенсировать фактическое неравенство. Т.е. если чернокожие дети с окраин большого города объективно не имеют возможности получить качественное среднее образование, им должны быть предоставлены льготы при поступлении в вуз. Если при этом применяются квоты – то это «обратная» дискриминация, т.е. все равно дискриминация, пусть и с позитивным содержанием, дискриминация уже не черных, а белых. «Позитивная» дискриминация чаще всего проявляется в трех областях: поступление в вузы, замещение некоторых государственных должностей, поступление на работу. Что касается последней сферы, то это и проблема «позитивной» дискриминации, и проблема прямой дискриминации, в основном связанной с проблемой пола. Дискриминация – проблема неизживаемая. Принцип равенства может существовать не только в части запрета дискриминации, но и за ее пределами, и тогда он становится элементом принципов конституционного демократического государства: т.е. закон должен одинаково применяться ко всем, и если речь идет об установлении запретов, ограничений, мер ответственности, то должны быть соблюдены все формальные для этого условия. Законодатель должен стремиться к тому, чтобы закон по своему содержанию обеспечивал равенство, а тогда закон должен быть еще и четко, недвусмысленно сформулирован, т.к. четко формализован – первое требование. Второе требование – недвусмысленный закон должен применяться в одинаковых случаях одинаково, в разных случаях – по-разному.

II. Условия и основания ограничения прав человека. Права граждан могут ограничиваться. Кто-то усматривает в этом ценностный конфликт между возможностью права человека ограничить в целях защиты иных ценностей и объявлением прав и свобод человека высшей ценностью. Да, до определенных пределов здесь действительно есть конфликт. Но те ценности, для защиты которых ограничиваются права, производны из тех же самых прав, они связаны с необходимостью защиты прав других людей, и с этой точки зрения могут считаться ценностно оправданными. Существуют условия, которые сопровождают возможность ограничения прав: обычные условия и специальные (например, в случае возникновения общественных угроз). Один из примеров – практика США, когда после событий 11 сентября были введены жесткие законодательные ограничения общеправовых принципов: неприкосновенности личности и многих других. В США был принят настолько жесткий закон, что он фактически позволил отменить какие-либо гарантии неприкосновенности личности в условиях борьбы с терроризмом. Эта ситуация рассматривалась как ситуация войны. Формализованные же ограничения встречаются не в ситуациях угроз, а в обычных ситуациях. Практика ЕСПЧ выделяет 3 критерия ограничения прав:

a. Были ли наложены какие-либо условия или ограничения на право? Предполагает возможность признания того, что право как таковое было нарушено. В США предполагается, что суд «описывает» границы права. Европейский подход склонен к иному: право охватывает почти все, что можно себе представить, но при этом право ограничивается в целях защиты определенных интересов, и такое ограничение должно считаться юридически допустимым. Подчеркивается, что право может быть затронуто во всех случаях, когда затрагиваются правомочия, так или иначе к нему относящиеся. В Европе больше речь идет о некоем балансе при вторжении одних конституционных принципов в другие. Соответственно, для ЕСПЧ понимается более широкое содержание права.

b. Являются ли данные условия или ограничения обоснованными, или это «вмешательство» в право? Данное условие также относится к формальной оценке ситуации. Предполагает, что когда речь идет о формальных ограничениях, может ли речь идти о некоем вмешательстве в смысле ограничения права с точки зрения того, как именно оно реализовано. Не перерастают ли условия реализации в уже ограничение права

c. Если имело место «вмешательство»: было ли это «предписанным законом», имело ли оно «легитимную цель», являлось ли оно «необходимым в демократическом обществе»? Это установление условий, которые делают вмешательство права допустимым. Среди этих условий формальные условия: предписание ограничений только законом. Из этого исходит и российская Конституция. Закон в формальном смысле, т.е. именно наличие законодательного акта. При этом вмешательство всегда подразумевает некую легитимную цель, т.е. оправдание защитой такой ценности, которая может считаться конституционно значимой.

7.11.2011

В нашей Конституции такие основания и цели перечислены в ч.3 ст.55. По мнению ЕСПЧ, есть 4 группы легитимных целей, связанных либо с обеспечением безопасности, либо с защитой прав и интересов других лиц. В целом, набор тот же самый, что и в нашей Конституции, за исключением отличий терминологических. Самое сложное – это оценка того, насколько вмешательство было необходимо в демократическом обществе. Оценка осуществляется с точки зрения того, как качественно можно охарактеризовать ограничение прав, насколько оно качественно допустимо в том смысле, что государство должно доказывать возможность, обоснованность, необходимость и соразмерность ограничения прав. Соответственно, если государство, ограничивая права, не выходит за рамки легитимной цели, если государство имеет убедительные причины, и иных вариантов нет. Если государство при этом не злоупотребляет своими полномочиями, если государство ограничивает права только в тех пределах, в которых это необходимо, и само ограничение пропорционально цели, то есть, с точки зрения сопоставления их ценности и значимости (предполагается, что нельзя ограничивать право на жизнь в целях защиты общественной нравственности), то есть ценности должны как-то друг другу соответствовать. Иначе ограничение не может считаться необходимым. Также в своей практике ЕСПЧ (в отличие от практики нашего КС) использует оценку относящихся к делу фактов. То есть, когда государство оценивает возможность введения ограничения, нужно собрать доказательства, что угроза есть, она существенна. А если факты собрать не удается, то ограничение будет оцениваться как произвольное.

Что касается разумности и добросовестности: государство должно поддерживать необходимый уровень доверия к себе, государство не должно обманывать, не должно играть в игры, не должно относиться к гражданам как врагам или конкурентам за определенные цели и ценности. Государство все-таки должно исходить из того, что граждане имеют право на защиту своих интересов, так же как и само государство. Государство создано для граждан, а не наоборот. Соответственно, степень доверия может поддерживаться в тех случаях, когда формальными критериями описать достаточно сложно действия государства. Например, государство может ограничивать социальные права в том смысле, чтобы установить определенные пределы, в которых государство их обеспечивает и сопровождает материально. И государство, вводя ту или иную систему социальной защиты, не должно произвольно менять, устанавливать, а затем отменять те меры социальной защиты, которые оно устанавливает – это подрывает степень доверия граждан.

III. Принцип универсальной юрисдикции.

Этот принцип далеко не везде сформулирован прямо, многие учебники о нем не указываю, и совершенно незаслуженно: на нем держатся многие современные представления о формах, институтах, механизмах защиты прав граждан. Этот принцип предполагает, что права человека существуют независимо от государства. Признание прав человека, их защита и обеспечение в национальном правопорядке есть некое следствие того, как эти права обеспечиваются на глобальном уровне, в рамках международного правопорядка. Предполагается, что когда мы говорим о международном праве, то оно одновременно преследует 2 цели: с одной стороны, оно защищает граждан конкретного государства от его же органов государственной власти (международные обязательства государств по отношению друг к другу), однако этим функции международного права не исчерпываются – в каком-то смысле любое государство должно обеспечивать права человека не только своим гражданам, но и любым лицам, которые в какой-то степени зависят от него, которые не могут прибегнуть к защите своего собственного государства, или когда свое собственное государство становится источником нарушения прав. В этом смысл принципа универсальной юрисдикции: общемировое сообщество отвечает перед каждым жителем Земли за соблюдение его прав. Соответственно, государства, которые видят, что другие государства нарушают права человека, они получают юридическое право вмешиваться в дела государства, чтобы обеспечить юридические права граждан этого государства. У нас последние годы это немодная идея, и Россия пытается спорить, но очевидно, что международный правопорядок построен именно на этом.

IV. Принцип неотчуждаемости права.

Он имеет не слишком широкие пределы. И в российском законодательстве этот принцип где-то защищается, а где-то, напротив, ставится под сомнение. Неотчуждаемость прав предполагает, что права человека не есть его собственность, не есть его личное дело. Права человека – это ценность общественная. Соответственно, человек не может отказываться от своих прав, не может свободно распоряжаться благами, которые эти права защищают (здоровье, свобода, жизнь), по своему усмотрению. Это элемент объективного правопорядка, а не только субъективных прав человека. Предполагается, что права таким образом превращаются в обязанности. Много копий сломано насчет эвтаназии. Государство считает, что жизнь – это общественная ценность, следовательно, государство должно ее защищать, даже если приходится защищать от самого человека. Многие институты права построены именно на этой идее. И неотчуждаемость – это не просто запрет отказываться от права, она носит более широкий характер. Еще один пример – юридическая ответственность за неудачную попытку самоубийства. Самоубийство рассматривается также как посягательство на общественную ценность.

V. Принцип запрета злоупотребления правом и принцип прямого действия прав человека.

О них поговори немного, так как они слабо разработаны в отечественном праве, и есть несовпадение представлений наших и представлений зарубежных.

С одной стороны, наша Конституция устанавливает такое ограничение права как запрет осуществления прав, если этим осуществлением нарушаются права других – но это не есть в строгом смысле злоупотребление. Злоупотребление представляет собой использование права в противоречие с его действительным смыслом, действительными целями, которые в его природе заложены. Злоупотребление предполагает достаточно вдумчивую оценку, ради чего гражданину предоставляется то или иное право. Если человек использует право в противоречие с его смыслов, в т.ч. использует право, чтобы достичь иных целей, и если эти цели носят неправомерный характер (в широком понимании), то в этом случае имеется злоупотребление. За рубежом злоупотребление правами используется примерно в том же смысле, что и в нашем гражданском правею Предполагается, что во многих странах злоупотребление права существует только в гражданском праве, а в публичном отсутствует. Это связано отчасти с тем, что не надо государству придавать слишком большого объема полномочий, и чтобы государство не оценивало, в каких случаях право используется правильно, а в каких неправильно, поскольку это может перерасти в произвол. Тем не менее, самой проблемы злоупотребления правами это не снимает.

Прямое действие прав человека – по-разному оценивается в разных отраслях права, в т.ч. российского. Взгляд конституционного права: права человека существуют как элемент взаимодействия личности и государства. Права человека непосредственно не отражаются на взаимодействии частных лиц между собой – эти отношения напрямую правами человека не регулируются. Права человека слишком общие и абстрактные для того, чтобы они могли использоваться в конкретных отношениях. Соответственно, государство, выполняя свои обязанности по защите прав человека, может соответствующие права сделать предметом как охранительных, так и регулятивных норм. Когда мы говорим о достоинстве личности, это право вряд ли может служить материалом для регулятивных отношений между гражданами, предполагается, что никаких прав и обязанностей по поводу достоинства человека у этого человека с другими людьми не возникает. Однако если достоинство станет предметом ущемления со стороны других людей, то тут вступят в действие охранительные правоотношения. Так, в гражданском праве есть институт возмещения вреда; в уголовном праве нарушитель будет привлечен к уголовной ответственности. То есть, установлена сама защита, охрана. А осуществление не регулируется никакими отраслями. Причиной этого служит обычно слишком ускользающий от формального определения характер этих отношений. При установлении механизмов защиты государство предполагает, что нарушение прав оно не должно допускать, но не допускает это при помощи охранительных правоотношений. Государство предполагает возникновение неких обязанностей, связанных с соблюдением прав других людей, у каждого их нас; но непосредственно эта обязанность не регламентирована, она остается только общей, абстрактной и не может конкретизироваться в координатах какой-либо отрасли права. Получается, что права человека в каком-то смысле действуют горизонтально, т.е. определяют характер взаимодействия частных лиц между собой, но глобально они существуют исключительно как нормы, регламентирующие взаимоотношения между человеком и государством.

Классификация прав человека.

Можно выделить несколько таковых. Первая носит наиболее распространенный характер. Но то, что будем использовать мы, будет отличаться по составу от нее.

· В соответствии с первой - в зависимости от сферы действия прав: личные, политические, социально-экономические, процессуальные и коллективные права.

· Вторая делит права по истории их появления на три 'поколения' прав человека. Права постепенно появлялись, становясь предметом признания со стороны государств, международного сообщества. Первыми были: личные, процессуальные и политические права - они рассматривались как самые естественные, неотчуждаемые, принадлежащие человеку априори. Второе поколение прав появилось к концу XIX - началу XX века и стало итогом реализации идей социальной справедливости, защиты социальных интересов и социальных прав. Третье поколение прав: права, появившиеся после Второй мировой войны, они стали результатом развития общества, науки и техники - информационные, экологические, культурные права. Эти права в значительной степени потеряли свой индивидуальный характер - они обеспечиваются сразу сообществу граждан, поэтому их называют еще «коллективные права».

· Третья классификация - по характеру правовых предписаний: условно на первичные (материальные права) и вторичные права (выступают гарантиями реализации первой группы; права-гарантии). Но, по сути, все права должны пользоваться одинаковой защитой.

Источники регулирования прав человека объективно делятся на 2 большие группы: внутригосударственные и международные. К источникам зачастую привязаны инструменты защиты прав: внутригосударственные права обеспечиваются защитой внутригосударственных институтов, например. В основном они сводятся к Конституции и к федеральным нормативным актам, т.е. субъекты РФ никакого отношения к защите прав не имеют! Федеральные акты могут использоваться в качестве источников защиты прав человека только в очень узком смысле.

Мы будем разбирать только права и свободы, гарантированные Конституцией. Хоть, например, ГПК рассматривает в качестве прав и иные, вытекающие из любых нормативных актов, - они называются правами и свободами в тех случаях, когда у граждан есть возможность их защищать (но это не будет защитой прав и свобод в конституционном смысле).

Что касается международных источников, то ч.4 ст.15 Конституции делит из на 2 группы: общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры. Главное отличие между ними - в наличии механизма принудительной реализации. Также можно учесть критерий по процедуре выражения признания со стороны государства связанным себя ими. Международные договоры - те, которые подлежат ратификации, а международные принципы в ней не нуждаются. Есть собирательное понятие - 'международный билль о правах', которое включает в себя Всеобщую декларацию прав человека, 2 пакта и несколько протоколов к ним, которые дополняют их содержание. Это самые универсальные права.

Международные договоры мы рассмотрим на примере Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года. С 1953 года она вступила в силу. Россия подписала конвенцию в 1996 году и подписала почти все протоколы к ней. Но некоторые протоколы мы не подписали до сих пор, хоть Россию и приняли в Совет Европы. Подписание конвенции означало признание юрисдикции ЕСПЧ, но это не означало, что практика ЕСПЧ может признаваться как прецедентное право.

Что касается системы защиты прав, то, как и источники, мы их разделим на две группы: внесудебная и судебная. И в отношении внутригосударственных прав и международных, т.е. механизмы смешиваются. В отношении внесудебной защиты можно говорить, что сегодня используется институт уполномоченного по правам человека (омбудсмен). Этот институт рассматривался как институт парламентского контроля за деятельностью исполнительной власти, возник в Швеции. Есть общие и специализированные омбудсмены. Общие неэффективны, поэтому государства обычно создают специализированных омбудсменов. Главный принцип его работы: представление о том, что его основная задача - предать огласке те нарушения, которые совершают государственные органы. Основной инструмент - это институт ежегодного доклада парламенту о состоянии дел. Включение в него какого-то органа в механизме западноевропейской демократии становится серьезным поводом для политических разбирательств, что связано с особыми требованиями общественной ответственности со стороны власти. Предполагается, что скомпрометировавший себя политик не может далее занимать государственную должность. Предполагается, что омбудсмен не имеет механизмов принудительного воздействия, его механизм реагирования на нарушение прав совершенно иной. В России традиционно никаких омбудсменов не было. Впервые уполномоченный по правам человека был упомянут в конституции 1993 года. Это институт был воспринят как один из элементов общедемократического государственного устройства, как один из элементов системы сдержек и противовесов. Однако история создания такого института в РФ демонстрирует явное несоответствие его общественным реалиям о особенностям системы политических отношений. Белов считает данный институт просто фасадом без реального содержания. С региональными уполномоченными та же самая ситуация, что и с уполномоченным по правам человека.

Защита прав человека прокуратурой.

Это орган, который больше соответствует российским условиям. Есть отдельный вид прокурорского надзора - надзор за соблюдением прав и свобод граждан. Но с прокуратурой есть проблема: в основном речь тут идет не о конституционных правах. Для прокуратуры традиционным предметом надзора было соблюдение законов, следовательно, прокуратура не обеспечивает содержательного контроля за соблюдением прав граждан. Т.е. это надзор за соблюдением законодательных прав и интересов. Но, тем не менее, прокуратура и уполномоченный занимаются одним и тем же - внесудебной защитой прав и свобод, по некоторым полномочиям они даже пересекаются (например, могут обращаться в Конституционный суд).

14.11.2011

Существенным различием между прокуратурой и Уполномоченным по правам человека является то, что у прокурора средства реагирования не общественные, а вполне юридические: прокурор может обратиться в суд и т.д. При этом прокуратура обеспечивает соблюдение прав и свобод человека и гражданина не столько в конституционном смысле, сколько с точки зрения защиты прав, гарантированных законом.

Мы не будем подробно останавливаться на судебной защите прав в национальных судах. Несколько слов скажем применительно к защите прав человека в ЕСПЧ.

Правила, порядок, условия обращения определены Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Основной целью и функцией ЕСПЧ является: оценка с точки зрения Конвенции действия государств-участников Конвенции. ЕСПЧ рассматривает конкретные нарушения. Но другое дело, что ЕСПЧ зачастую, анализируя конкретную ситуацию, может сделать и некоторые общие выводы. Именно права, гарантированные Конвенцией, получают защиту в рамках ЕСПЧ. А ввиду того, что набор прав в Конвенции значительно уже, чем в Конституции РФ, то не все права могут быть защищены в ЕСПЧ. И некоторые права могут толковаться шире, чем в РФ.

ЕСПЧ рассматривает обращения государств и граждан. Когда ЕСПЧ создавался, его разработчики предполагали, что основной его работой будет рассмотрение обращений государств друг на друга, однако такие ситуации достаточно редки (пример – обращение Грузии против РФ). И напротив, относительно непредсказуемо ЕСПЧ сейчас завален жалобами от граждан. Срок рассмотрения составляет до 5 лет, поэтому данный суд малоэффективен. В ЕСПЧ следует обращаться только в том случае, если исчерпаны все внутригосударственные средства защиты, деятельность ЕСПЧ по своей природе носит субсидиарный характер – т.е. только если органы власти государств-участников Конвенции не обеспечивают необходимую защиту прав, только в этом случае имеет смысл и юридически допустимо обращаться в ЕСПЧ. Что такое реализация средств внутренней правовой защиты? В РФ есть ряд органов, которые с трудом могут быть отнесены к средствам правовой защиты. Например, это надзорные инстанции в судах, а также это КС РФ – могут ли эти органы рассматриваться в качестве средств правовой защиты? По мнению ЕСПЧ, нет. Надзор представляет собой дискреционное полномочие, которое оставляет свободу рассматривать/не рассматривать дело, и все это усмотрение лишает надзор свойства внутренней правовой защиты. КС не следует считать средством правовой защиты, т.к. в его компетенцию не входит рассмотрение конкретного дела. КС не делает вывода относительно прав и обязанностей конкретного лица, он рассматривает норму, и его решение носит абстрактный характер. Решение, которое не восстанавливает права гражданина, не может рассматриваться в качестве средства правовой защиты. Получается, что гражданин (любого государства) может использовать средства защиты в виде обращения в суд и обжалования решения суда во второй инстанции. Решение второй инстанции – это исчерпание всех внутригосударственных средств защиты, и с этого момента начинает течь ограничительный срок для обращения в ЕСПЧ – 6 месяцев с момента вынесения последнего решения по делу.

Начинается рассмотрение дела с анализа приемлемости жалобы. Такое решение долгое время принималось коллегией из трех судей, сейчас правила поменялись: один судья ЕСПЧ принимает это решение. По существу же дело рассматривается коллегией судей, как правило, одной из палат ЕСПЧ.

ЕСПЧ рассматривает жалобу с точки зрения прав, изложенных в Конвенции, и с точки зрения принципов, которые, как правило, рассматриваются как дополнения к правам.

В целом, ЕСПЧ перенял многие средства обоснования принимаемых решений у Федерального конституционного суда Германии. Механизм исполнения решения в самом ЕСПЧ не затрагивается. Для реализации решения Комитет министров Совета Европы принимает решение относительно того, как следует исполнять конкретному государству решение ЕСПЧ. Определяется два вида мер: меры индивидуального характера (связаны с восстановлением прав конкретного человека) и меры общего характера. Но механизма принудительного исполнения решения ЕСПЧ в любом случае нет. Давление оказывается лишь политическими средствами.

Классификация средств защиты прав граждан.

Каждое право может предполагать три варианты механизма его реализации:

1) Явочный (не требует для реализации права вступать вообще в какие-либо отношения с государственными органами: право на жизнь, свобода слова, творчества и т.д.)

2) Уведомительный (предполагает, что гражданин ставит в известность государственные органы о том, что он реализует свое право, и государственные органы не должны создавать препятствий для этого и не должны давать разрешения на реализацию этих прав)

3) Разрешительный порядок реализации права (для реализации прав необходимо получить разрешение в органе исполнительной власти).

У государства разные соображения, поэтому оно требует соблюдения определенного порядка реализации прав. Например, есть требование о том, чтобы гражданин уведомил орган государственной власти о перемене своего места жительства (именно уведомил!).

Разрешительный порядок – это исключения, они бывают очень редко. Например, это разрешительная система реализации права на свободу экономической деятельности, если она сопряжена с определенными рисками причинения ущерба. Когда возникает такой риск, государство устанавливает требование о получении разрешения или лицензии.

Нормативное содержание прав и свобод граждан.

Главная трудность состоит в том, что в разных странах есть разные подходы на юридическое содержание прав человека и гражданина.

26.02.2010 года КС проверял конституционность ст.392 ГПК РФ, где указывалось, что в ГПК нет такого основания пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам как принятие решения ЕСПЧ. Решение КС сформулировало общую идею, что права человека суть одинаковые в Конституции РФ, в Европейской конвенции, и вообще это все универсальные правовые институты, несмотря на национальные и культурные различия в разных государствах.

Мы будем говорить об усредненной и обобщенной характеристике.

Все права мы соберем в 5 групп, 6 группой будут обязанности.

1. Личные права. Это ядро самого института прав человека. Эти права отличаются свойствами естественности, неотчуждаемости, принадлежности каждому от рождения. Личные права появились в числе самых первых (наряду с процессуальными правами), это права первого поколения. Личные права безусловно в классификации Еллинека нужно отнести к правам status negativus, т.к. они нуждаются в защите от посягательств и со стороны государства, и со стороны частных лиц. Личные права в меньшей степени имеют национальное культурное содержание, они более универсальны, чем многие другие. Личные права по своему содержанию почти не зависят от государства. «Почти», т.к. государство может варьировать пределы, в которых эти права защищаются. Соответственно, государство такие прав а только признает, и обязано их гарантировать, и защищать. При этом наиболее ярко тут проявляется принцип относительно универсальной юрисдикции, т.е. некой универсальной защиты прав на международном уровне. Личные права закрепляются не только на национальном уровне, но и на уровне международного сообщества – в международных актах.

1.1. Право на жизнь. Данное право трудно описать с точки зрения его юридического содержания. Право на жизнь не регламентируется с точки зрения того, какие именно правомочия человек имеет в рамках общего права на жизнь. Мы рассмотрим его скорее с точки зрения того, как это право ограничивается, как оно нарушается, и в каких случаях нарушение этого права недопустимо. При этом мы будем говорить о тех ситуациях, которые вызывают споры, и о тех случаях, когда элементы права на жизнь по-разному трактуются в разных юрисдикциях разных государств.

Первая проблема – аборты как возможное нарушение права на жизнь. К сожалению, сегодня право на жизнь не имеет четкой точки отсчета. Считается, что самым неопровержимым является момент возникновения права вместе с рождением человека – и многие именно так предлагают толковать ст.17 нашей Конституции. Но есть и иные точки зрения, из-за которых и возникают рассуждения на тему правомерности аборта. Во-первых, есть религиозная проблема. Религии, как правило, категорически отрицают возможность осуществления абортов. Государства, где религиозные догматы влияют на содержание законодательства, существенно ограничены в возможности закрепить право на аборт. Но что может быть противовесом этого права? Право матери на совершение аборта по собственным соображениям – как связанным с защитой собственного здоровья, так и по каким-то иным мотивам, которые могут защищаться правом матери на защиту частной жизни. Именно в таком ключе проблема абортов рассматривалась в Верховном Суде США в 1973 году, когда Суд пришел к выводу, что баланс этих прав меняется на протяжении разных сроков беременности. И ВС даже нашел некоторые критерии этого баланса: предположил возможность плода жить вне тела матери – если плод способен выжить, это значит, что уже плод может рассматриваться как живое существо со всеми вытекающими отсюда последствиями. Россия очень либерально воспринимает проблему аборта, женщине предоставляется право выбора делать аборт по своему усмотрению.

Вторая проблема – проблема эвтаназии. Тут право на жизнь уже рассматривается в другом ключе – есть ли обязанность жить? Но это крайняя постановка проблемы, потому что в реальности все это происходит несколько иначе. Речь идет о конкуренции с принципом неотчуждаемости прав (не допускает свободного распоряжения человеком своими правами, в т.ч. правом на жизнь). Запрет эвтаназии сегодня в мире является общим правилом. Исключения установлены в некоторых государствах Европы и в некоторых штатах США. В России же эвтаназия прямо запрещается.

Третья проблема – проблема смертной казни. Она заключается в том, что для многих граждан вопрос необходимости применения смертной казни как вид уголовного наказания рассматривается исключительно в числе эффективности уголовного наказания. Причем в обывательском сознании – чем жестче наказание, тем оно эффективнее. Хоть криминологи уже долгое время утверждают, что это не так: суровые наказания не снижают уровень преступности, они только повышают уровень жестокости общества. Вопрос о реализации смертной казни связан с определенными национальными культурными особенностями в конкретных государствах. Есть 5 государств, которые в основном осуществляют такой вид наказания как смертная казнь, и эти государства совершенно разные по своей религиозной, идеологической и культурной практике. 3 государства исламские, Китай (провозглашает социалистическую идеологию) и США (некоторые штаты). В Европе отношение к смертной казни принципиально иное, что и отражено в 6 протоколе к Европейской конвенции. В России эта проблема воспринимается через призму осуществить ратификацию этого 6 протокола.

17.11.2011

По сути дела, это ситуация ограничения права на жизнь. В ст.56 Конституции перечислены права, которые не подлежат ограничению. И этот список часто трактуется как общий список прав, которые вообще не могут ограничиваться во времени ни при каких обстоятельствах. Белов считает, что это неправомерно, это неправильное толкование, т.к. ст.56 имеет отношение только к чрезвычайному и военному положению. А аргумент «если уж они не могут ограничиваться в условиях чрезвычайного/военного положе