И.М. Сеченов

X организмы – это открытые системы, вбирающие в себя энергию и вещество, изменяющиеся и постоянно развивающиеся; нет ни одной характеристики человека, которая не находилась бы на протяжении всей жизни в постоянном развитии и изменении;

X развивающий организм человека в каждый момент Вр находится под совместным влиянием взаимодействующих генов и среды. Ещё И.М. Сеченов считал, что без внешней среды существование организма невозможно, споры о том, что важнее – среда или само тело, не имеют ни малейшего смысла.

Р. Левонтин в этих особенностях и видел истоки человеческой природы и разнообразия (Левонтин 1993: 27-28).

Любой человек – это история телосложений, физиологий и поведения, которая начинается в момент зачатия (а может быть и раньше) и прекращается после смерти. Поэтому правильное описание человека – не отдельная его черта или набор черт, а их комплекс во временной последовательности, в истории развития. Из исторической природы организма вытекает два следствия:

[ столкновение с одной и той же средой на разных стадиях жизненного цикла может иметь для организма различные последствия;

[ реакция на конкретную среду в каждый момент жизни зависит от прошлой среды, влияние которой каким-то образом записывается организмом; много информации о прошлых условиях жизни хранится в иммунной системе.

Для генетиков основным различением взаимодействия генов и среды является различение генотипа и фенотипа. Генотип вбирает то, что наследуется – набор молекул ДНК, гены. Фенотип это все проявления организма (морфология, физиология, поведение) – в конкретный момент жизни. Мы не наследуем наши фенотипы, они развиваются, только отчасти как следствие наших генотипов. Р. Левонтин выделяет ошибку, которой мы должны остерегаться, размышляя о взаимодействии гены – среда и разнообразии людей, что только гены определяют фенотип и предельные возможности, предрасположенности (Левонтин 1993: 28-33).

Если в данном случае американский генетик доказывает важность действия среды, то классик отечественной генетики В.П. Эфроимсон доказывал ошибочность рассмотрения человека, его психики исключительно как продуктов социального воздействия, воспитания, среды и игнорирования биологических и генетических основ личностного разнообразия. Разумеется, человек немыслим вне социальной среды, даже будучи Робинзоном, но В.П. Эфроимсон обращает внимание на следующие обстоятельства:

i каждый индивид чрезвычайно избирательно восприимчив к внешним явлениям;

i индивид – не семя, прорастающее там, куда его занесло, а существо, довольно активно выбирающее себе своё окружение;

i данная “типичная” среда сформировала людей с полярными психикой и интеллектом;

i каждый индивид обладает личной, особенной восприимчивостью и сопротивляемостью к различным воздействиям среды.

Тезису о всемогуществе среды по отношению к индивиду необходимо противопоставить антитезис – некоторую индивидуальную избирательность индивида по отношению к той же среде, в которой он окажется. Избранная среда может оказаться паразитической, хищной, уголовной, ханжеской, карьерной, самоотверженной, целеустремлённой, трудолюбивой, она может действовать на субъекта привлекательно или отталкивающе, решающий момент может наступить очень рано, в детстве или юности, его эффект может стать пожизненным, долголетним или кратковременным.

Мнимая альтернатива – генетика или среда, монопольно определяющие развитие личности, это лишь одно из бесчисленных противоречий, с которыми мы сталкиваемся в биологической, социальной и биосоциальной сфере. Рассматривая эволюционное становление альтруизма, мы не можем игнорировать ни факт влияния ЕО на развитие хищнических инстинктов, эмоций господства и подавления, ни существование группового отбора в противоположном направлении. Констатируя факт генетического детерминизма, мы вынуждены считаться с тем, что все свойства, в особенности психические, нуждаются во внешних стимулах для своего полного проявления и, как правило, подавляются или извращаются внешней средой.

В.П. Эфроимсон обосновывает значение сверхранних впечатлений детства, которые действуют в чувствительный период, и являются жизнеопределяющими[155]. Чтобы “чувства добрые” проявлялись у взрослого человека, они должны быть пробуждены ещё у ребёнка. И напротив, этический код альтруизма и доброты может быть легко заглушен и извращён групповой этикой (классовой, национальной, узкорелигиозной и т. д.). Генетик приводит пример:

Восьмилетний А. Комптон приносит объёмную тетрадь и говорит матери, что в ней собраны доказательства трёхпалости африканских слонов и пятипалости индийских, опровергающие установившееся мнение об обратном. Мать поздравляет его со столь серьёзным отношением к вопросу. Через 30 лет она спрашивает сына, Нобелевского лауреата по физике, помнит ли он это случай? Да, конечно, отвечает сын, и если бы Вы рассмеялись, то мой интерес к исследовательской работе угас бы навсегда (Эфроимсон 1995: 19-20, 79-80).

Начиная с 60-х гг. “внешние” отношения в человеческом мире изменились в сторону всё более ясного осознания связи с окружающей средой в Пр-Вр. Изменения претерпели и “внутренние” отношения с самим с собой. Интерес к человеческому сознанию, гуманистической (нередукционистской) и трансперсональной психологии, новой целостной медицине, недуалистическим учениям Древнего Востока есть проявления метафлуктуации (Янч 1999: 145).

О зарождении новой целостной науки и культуры идёт речь в книге Ф. Капры Уроки мудрости. В современной науке утверждается парадигма, представляющая человека как целостную и открытую систему, связанную с окружающей средой. Сдвиг парадигмы направлен от механистического (ньютоно-картезианское понимание человеческого тела в виде механизма, не связанного с сознанием) и редукционистского взгляда (объясняющего человека, например, только как биологическое существо) на природу человека к холистическому и экологическому мировосприятию (Капра 1996:144).

Ф. Спир в качестве краеугольного камня своей структуры курса Большой истории от БВ до современности предлагает использовать термин режим [156]. Режим применяется и к анализу поведения человека. Все человеческие режимы возникают в ответ на некоторые социальные, экологические и психологические проблемы. Люди постоянно ищут их разрешения и при этом создают новые проблемы. Все подобные проблемы влияли на человеческую историю: людям всегда приходится иметь дело с самим собой, друг с другом и с окружающей их природной средой.

Эти социальные, экологические и индивидуальные режимы никогда не существуют независимо друг от друга, хотя и могут проявлять относительную автономию. Некоторые люди осуществляют такие формы самоконтроля, которых от них никто не требует[157]. Их индивидуальные режимы могут быть относительно автономными. Но люди не всегда действуют сознательно и преднамеренно. Некоторые эмоции и мотивации могут иметь сильные биологические или иррациональные основания (Спир 1999: 154-159).

Выявлением филогенетических, инстинктивных программ поведения человека занимался и К. Лоренц, но не с позиций генетики, а с позиций открытой им науки этологии, науки о поведении животных и человека. Самое известное открытие Лоренца – открытие роли внутривидовой агрессии в образовании высших форм поведения.

Даже гносеологию Лоренц превращает в биологическую науку: исследование познавательного поведения он начинает с амёбы и постепенно переходит к более сложным организмам, вплоть до человека и культуры. К культуре Лоренц подходит как к живой системе, подчиняющейся общим законам развития. Исследуя биологическую природу человека, австрийский биолог пытается дать рецепты для преодоления патологических явлений современного общества (Лоренц 1998).

Одним из важнейших открытий науки ХХ в. стало качественно новое осмысление связи Земли, человека и Космоса. Создатель космического Е (вместе с К.Э. Циолковским и В.И. Вернадским) А.Л. Чижевский научно обосновал положение, согласно которому представление о внешней среде и связи с ней живой природы должно быть расширено за земные рамки.

В понятие среда следует включить и околоземное Пр как непосредственное окружение биосферы, и весь Космос с его образованиями, потоками летящих со всех сторон микрочастиц, физическими полями. Принципиальный тезис А.Л. Чижевского состоит в том, что нельзя изучать организм обособленно от космотеллурической среды (Чижевский 1976: 25; Голованов 1995: 11).

А.Л. Чижевский впервые показал: жизнь чётко и чутко отзывается на периодические возмущения Космоса. 11-летний цикл преобразований на Солнце влияет на 11-летние периоды вспышек массовых заболеваний людей, животных и растений, а динамика гелиофизической активности обусловливает характер развития большинства стихийных процессов на Земле и на всех уровнях движения материи. Опираясь на огромное количество статистических данных (анализ массовых движений с 500 г. до н. э.), учёный получил связную картину зависимости эпидемий, кризисов, катастроф в историческом процессе от солнечной активности (например, от количества солнечных пятен). Не только кровь, мембранные структуры, центральная нервная система, но и сознание человека, психика, интеллектуальные действия испытывают солнечные импульсы.

В 1922 г. А.Л. Чижевский сформулировал закон: состояние предрасположения к поведению человеческих масс есть функция энергетической деятельности Солнца. Не Солнце заставляет людей что-либо делать, к этому понуждают их сугубо земные, социальные обстоятельства, но оно инициирует цепную реакцию действий, конкретный смысл которых вызрел. Над историческим процессом тяготеет принуждение физического закона – закона Космоса, навязывающего долгопериодическую ритмику подъёмов и спадов интенсивности названного процесса, а также текущую импульсивность социосферы и биосферы, чьё графическое отображение напоминает Т кривую больного. Если Н. Коперник преобразил картину мира, сделав Землю рядовым небесным телом, то А.Л. Чижевский ввёл социум в Космос, связав историю человечества с историей Вселенной.

В главе От астрологии к космической биологии А.Л. Чижевский прослеживает развитие астрологических знаний от искусства наблюдения халдейских жрецов и учений древних греков до И. Кеплера, придворного астролога и принципа всемирного тяготения И. Ньютона. Признавали астрологию Пифагор, Птолемей, Т. Браге, Парацельс, Ф. Бэкон, К.Г. Юнг. Основные принципы астрологии:

Z земные явления отражают движение небесных светил, мировой процесс есть вибрация космических сил;

Z расположение планет в час рождения определяет жизненную карьеру, так как это расположение никогда не повторяется в совершенной точности;

Z среда влияет на развитие и поведение личности, но космические нити настолько тонкие, что наше сознание пока не умеет улавливать их.

Эти принципы не перестали существовать, но получили подтверждение в открытиях СЕ. Но древнейшей науке, возникшей 2000 лет до н. э., многие учёные ещё отказывают в научном статусе, хотя астрология основывается на наиболее фундаментальном и первичном опыте человечества – опыте времён года и биологических ритмов, столь очевидно синхронизирующихся с циклическим движением Солнца и Луны, а также на символизации данного опыта. В Месопотамии ХIII в. до н. э. уже были известны названия 12 созвездий Зодиака, основы символов сохранились до современности. Зодиак с его знаками и символами – циклическая последовательность архетипических моделей опыта. Д. Редиер, А. Бейли рассматривают астрологию как гуманистическую науку о языке символов, архетипических значениях человеческого опыта. Для гуманистического астролога карта рождения – символ, ориентированный на личность. Она несёт сообщение – символическую формулировку индивидуальной кармы. Она содержит предложения относительно того, как наилучшим образом актуализировать особенности личности.

Все великие цивилизации прошлого пользовались астрологическими символами, прагматично используются они и сейчас, но подлинное богатство холистического мира астрологии должно раскрыться в процессе дальнейшего развития идей УИ, нацеленных на расшифровку связи всего сущего (Фолта, Новы 1987: 32; Редиер 1992: 7-16; Бейли 1993; Чижевский 1995: 496-525).