Понятие системы права и характеристика ее элементов

Для обеспечения наиболее эффективного регулирования отдельных видов общественных отношений правовые нормы объединяются в более или менее крупные группы. Построение всей совокупности правовых норм на основе определенной последовательности и взаимосвязи позволяет говорить о системе права. «Под системой, – отмечает С. А. Комаров, – понимается сложно организованное целое, включающее элементы, объединенные разнообразными связями и взаимоотношениями».[386]

Система права является абстрактной категорией, поэтому исследование «правоустройства» носит в достаточной степени условный характер. Кроме того, следует помнить, что на понимание системы права оказывают существенное влияние тип правопонимания, а также специфика правовой системы.[387] «Основное назначение данного понятия заключается в том, чтобы дать системную характеристику позитивного права».[388]

Система права – это обусловленное объективными факторами внутреннее строение права, характеризующееся согласованностью, взаимообусловленностью и взаимодействием правовых норм, объединенных по соответствующим основаниям в обособленные группы (правовые общности). [389]

Не следует смешивать понятия «система права» и «правовая система», они не тождественны. В первом случае речь идет о внутреннем строении права, а во втором – о правовой организации всего общества, совокупности всех юридических институтов и средств, существующих и функционирующих в государстве. Таким образом, «правовая система» – более объемная по содержанию категория. Система права выступает лишь составной частью, одним из слагаемых правовой системы.[390]

Право есть совокупность создаваемых и охраняемых государством норм. Но это не случайное, не хаотичное их нагромождение, а строго согласованная и взаимозависимая система, в которой нормы выстраиваются, группируются в определенном порядке на основе общих принципов. Право предстает перед нами как сложное системное иерархическое образование, существующее на основе процессов интеграции и дифференциации.[391]

Системность – общее свойство всех типов права. Каждому историческому типу права присуща своя система, отражающая особенности данного типа и всей общественной формации. Структура права – это юридическое выражение структуры данного общества.[392]

Система права характеризуется следующими чертами:

– единством источников, в том числе выраженных в правовых нормах государственной воли, нравственной природы социально-экономических, политических и идеологических отношений;

– единством правовой системы, в рамках которой существуют и действуют нормы права;

– единством механизма правового регулирования, его исходных принципов, конечных целей и задач;

– различием правового содержания, характера предписаний, сфер их действия, форм выражения, а также методов регулирования;

– взаимодействием составляющих систему элементов, их взаимной обусловленностью;

– относительной объективностью внутреннего строения права, обусловленностью экономическим и социальным строем общества, независимостью от субъективной воли законодателя.

Система права выполняет определенные функции.

1. С ее помощью формируются устойчивые связи между элементами права – нормами, институтами, отраслями. Эти связи могут быть: причинно-следственными (когда одни нормы и институты прямо предусматривают принятие и существование других), функциональными (когда то или иное субъективное право или обязанность реализуются через взаимодействие нескольких норм либо институтов), внешними (когда определенные нормы образуют единый институт с нормами морали, обычаев и т. д.), внутренними, «обслуживающими» вертикальные (отрасль, подотрасль, правовой институт) и горизонтальные (между отраслями) структуры права. Внутренние системные связи права обеспечивают его единство и непротиворечивость.

2. Система права служит средством накопления социальной информации, исходящей как от законодателя, так и иных нормативных систем. Поступающая информация (новые нормы) как бы сортируется и «хранится» в строго определенных местах системы права – в рамках соответствующего института и отрасли права. Иерархическое строение права и связи элементов его структуры – норм, отраслей, институтов позволяют рассматривать право как определенную кибернетическую систему, которая способна, в известной мере, «самостоятельно» воспринимать, хранить и выдавать информацию в целях правового управления общественными отношениями. В этом смысле система права служит своеобразной внутренней «картой» права, пользуясь которой правоприменитель (либо иное заинтересованное лицо) может легко отыскать нужную ему норму.

3. Система права обеспечивает совокупный регулятивный эффект от реализации многочисленных правовых норм. Этот эффект в науке называется синергетическим, что означает «совместный, согласованно действующий». Его суть в том, что право оказывает воздействие на поведение людей как на уровне отдельных норм, так и, в большей степени, как целостное образование через взаимодействие институтов, отраслей, устанавливающих правовой режим в той или иной сфере человеческой деятельности. Именно благодаря системному действию достигается главный результат правового регулирования – упорядочение не только отдельных ситуаций, но и целого вида (системы) общественных отношений. В этом и проявляется синергетический эффект права, когда в результате согласованного действия элементов системы возникает качество, недостижимое на уровне отдельных ее элементов. Именно системное действие права обеспечивает основные параметры его социальной ценности – справедливость, гуманность, гарантированность прав и т. д.

4. Система права позволяет сохранять стабильность правового регулирования при различного рода преобразованиях (реформах) права. Дело в том, что система права – явление устойчивое, своего рода «генетическая программа» права, в известной мере не зависящая от воли и желаний законодателя. Правовые реформы, планируемые как изменения в содержании норм, осуществляются, тем не менее, сообразно схеме, заданной объективным, неподвластным законодателю строением права. Более того, жизнеспособность нового во многом зависит от его совместимости с уже сложившейся структурой права, его институтов, отраслей, их способностью оснастить замыслы реформаторов необходимым правовым инструментарием.

«Нормы права могут меняться от росчерка пера законодателя, – писал Р. Давид. – Но в них немало таких элементов, которые не могут быть произвольно изменены, поскольку они теснейшим образом связаны с нашей цивилизацией и нашим образом мыслей. Законодатель не может воздействовать на эти элементы, точно так же как на наш язык или нашу манеру размышлять».[393] К такого рода неизменным явлениям относится и система права, выступающая своеобразным отражением основных видов общественных отношений: имущественных, управленческих, политических и т. д. Следует иметь в виду, что стабильность права, консерватизм его формы наряду со способностью к обновлению содержания – важные составляющие эффективности правового регулирования.

5. Будучи устойчивой к изменениям законодательства (совокупности нормативно-правовых актов) система права служит тем самым определенным механизмом преемственности правового прогресса, сохраняя для новых поколений выработанные многовековой практикой юридические феномены: нормы, институты, отрасли, которые становятся своеобразными «накоплениями» ценностей правовой культуры. «Характерное свидетельство: в переломные, революционные эпохи, когда может отменяться чуть ли не все законодательство прежних режимов, правовое регулирование даже в отсутствие новых законов не прекращается: новые нормы "нарастают" на постоянную основу отраслей и институтов права».[394]

В качестве основных структурных элементов права в отечественной юридической науке традиционно выделяют отрасли права, подотрасли права, институты права и нормы права как первичный элемент системы.[395]

Отрасль права – это наиболее крупная, обособленная совокупность юридических норм, регулирующих качественно однородные группы общественных отношений.

Качественная однородность той или иной сферы общественных отношений вызывает к жизни соответствующую отрасль права. И, напротив, наличие или отсутствие той или иной отрасли права зависит от наличия или отсутствия соответствующих областей общественных отношений, нуждающихся в правовом регулировании. Отрасль не «придумывается», а рождается из социальных и практических потребностей.[396]

В системе советского, а затем российского права традиционно принято выделять достаточно обширный перечень отраслей: государственное (конституционное) право, гражданское право, административное право, уголовное право, гражданско-процессуальное право, уголовно-процессуальное право, земельное право, трудовое право, семейное право, финансовое право, уголовно-исполнительное право и др. Многие из этих отраслей в настоящее время претерпевают уточнение, изменение предметов своего регулирования, границ со смежными нормативными массивами. Во многом именно поэтому в юридической литературе называется различное количество отраслей права.

Среди названных отраслей российского права можно выделить основные отрасли и производные.[397] К основным относятся те отрасли, предмет регулирования которых четко определен и отграничивается по существенным признакам от иных сфер жизнедеятельности общества. Основными отраслями являются конституционное право, гражданское право, уголовное право и административное право. К производным же относятся те отрасли, предмет регулирования которых «вычленяется» из предмета регулирования основной отрасли и вне этой сферы общественных отношений существовать не может. Производными от гражданского права, таким образом, являются семейное право, трудовое право, гражданско-процессуальное, производными от уголовного права – уголовно-процессуальное право, уголовно-исполнительное право[398] и т. п.

Все отрасли права взаимосвязаны и проникнуты органическим единством. Тем не менее, они не равнозначны по своему значению, объему, роли в процессе воздействия на общественные отношения. Это объясняется тем, что различные сферы этих отношений далеко не одинаковы по широте и составу. Поэтому в рамках наиболее крупных отраслей выделяют подотрасли.

Подотрасль права – обособленная в рамках отрасли совокупность юридических норм, регулирующих крупный, относительно самостоятельный блок общественных отношений, объединяемых по признаку видового сходства.

Например, в гражданском праве в качестве подотраслей выступают авторское, жилищное, наследственное право; в конституционном праве – избирательное право, конституционно-процессуальное право. При определенных обстоятельствах подотрасль может быть преобразована в самостоятельную отрасль права. Так из отрасли гражданского процессуального права выделилось в качестве самостоятельной отрасли арбитражное процессуальное право.

Наряду с отраслями и подотраслями права в систему права входят также институты права. Причем, если подотрасль не является обязательным элементом структуры отрасли права (подотрасли выделяются лишь в наиболее крупных отраслях), то правовой институт – неизменная составляющая любой отрасли.

Институт права – это сравнительно небольшая устойчивая группа правовых норм, регулирующих определенную разновидность общественных отношений, которые представляют лишь отдельную сторону предмета регулирования отрасли.

В отличие от отраслей и подотраслей права, характеризуемых определенной степенью самостоятельности, нормы, включаемые в правовые институты, не обладают возможностью самостоятельного регулятивно-охранительного воздействия на общественные отношения.[399] Однако это никоим образом не умаляет их правовой значимости, они являются необходимым звеном отрасли права. Если правовая норма – «исходный элемент "живая" клеточка правовой материи, то правовой институт представляет собой первичную правовую общность».[400]

При этом следует иметь в виду, что правовой институт не есть любое произвольное сочетание правовых норм, это упорядоченная совокупность норм, связанных между собой своим юридическим содержанием и непосредственным отношением к регулируемым ими общественным отношениям.

Институты подразделяются на отраслевые и межотраслевые. В рамках отраслевого института объединяются нормы, имеющие юридическое значение применительно к одной отрасли (институт соучастия в преступлении, институт экологических преступлений в уголовном праве; институт дарения в гражданском праве; институт обжалования и опротестования судебных приговоров, определения и постановлений, не вступивших в законную силу в уголовно-процессуальном праве). Межотраслевой институт включает в себя правовые нормы, используемые в различных отраслях права (институт собственности, институт гражданства, институт предъявления гражданского иска[401]).

Некоторые правовые институты состоят из субинститутов, т. е. являются сложными. Субинституты представляют собой группы норм права в рамках одного правового института, выражающих некоторые особенности правового регулирования отдельных видов общественных отношений (например, субинститутами являются: розничная купля-продажа в институте купли-продажи в гражданском праве; назначение наказания несовершеннолетним в институте назначения наказаний в уголовном праве; охрана труда женщин в институте охраны труда в трудовом праве).

Первичным элементом системы права, как уже отмечалось, является юридическая норма – унифицированный стандарт поведенческого либо специализированного характера, устанавливаемый от имени государства, обеспечиваемый системой государственных гарантий и санкций.

2. Критерии отраслевого деления в системе права
(предмет и метод правового регулирования)

Все отрасли права являются структурными элементами системы права, хотя и неравнозначны по своему значению. Образование новых отраслей является закономерным следствием объективных изменений, происходящих в социально-политической системе. Усложнение общественных отношений обусловливает необходимость возникновения новых социально-правовых регуляторов. При этом происходит постепенное накопление однотипного нормативного материала, нуждающегося, в конечном счете, в унификации и обособлении. Одним из видов такой унификации как раз и является процесс образования новых отраслей права.

Исторически первый тип системы права был основан на классификации норм по субъектам правоотношений, т. е. по сословиям, религиозным общинам и т. п.[402] В средневековой Европе в каждой из «субъектных отраслей» (дворянское (ленное) право, городское право, крестьянское право, право отдельных религиозных общин и т. д.) были свои подотрасли и институты частно-правового и публично-правового характера, а также «объектного» характера (земельно-правовые, хозяйственно-правовые и др.).[403] С победой либеральных и демократических революций формируется формально-юридический критерий деления права на частное (с подотраслями: торговое, семейное, трудовое и т. д.) и публичное (с подотраслями: цензовое государственное, административное, судебное и т. п.). В настоящее время происходит процесс формирования системы права (прежде всего, в государствах романо-германской правовой семьи) по объектам соответствующих правоотношений. При этом нормы частного и публичного права, относящиеся к тем или иным объектам, согласуются, переплетаются и включаются в состав «объектных» отраслей и институтов права.[404]

Как уже отмечалось, в системе российского права традиционно к основным отраслям права относят конституционное (государственное), гражданское, административное, уголовное. Вместе с тем достаточно часто в качестве самостоятельных отраслей рассматриваются такие отрасли как: налоговое право, таможенное право, банковское право и т. д.[405]

Основанием (критериями) деления права на отрасли являются предмет и метод правового регулирования.

Предмет правового регулирования – это фактические отношения людей, связанные с реализацией правил возможного и должного поведения, которые объективно нуждаются в правовом воздействии. Кругэтих отношений весьма широк и разнообразен. Юридически значимые отношения связаны с реализацией интересов трудового, управленческого, имущественного, семейного и т. д. характера.

Юридически значимым отношениям присущи следующие черты:

– это наиболее значимые для отдельных индивидов и социальных групп, а также для общества в целом отношения;

– возникновение этих отношений связано с волевой, целенаправленной деятельностью членов сообщества;

– это устойчивые, повторяющиеся отношения;

– это отношения, в рамках которых поведение участников регламентируется нормами права;

– в юридически значимые отношения субъекты могут быть вовлечены в принудительном порядке (вовлечение лица в отношения в сфере уголовно-правовой ответственности);

– за нарушение либо выполнение несоответствующим образом правил поведения в отношении нарушителей применяются предусмотренные санкциями правовых норм меры юридической ответственности. Поведение участников отношений в правовой сфере предполагает внешний контроль со стороны компетентных правоохранительных органов (МВД, налоговая полиция, таможенная служба и т. д.).

Однородные юридически значимые отношения выступают в качестве главного (материального) критерия объединения норм права в отрасли. Тип, структура, содержание этих отношений обусловливают специфику норм права, образующих ту или иную отрасль.[406]

Помимо предмета правового регулирования в качестве критерия обособления отраслей права традиционно называется метод правового регулирования.

Метод правового регулирования – совокупность взаимосвязанных средств, приемов, способов юридического воздействия на поведение людей, при помощи которых обеспечивается установленный в обществе правопорядок.

Если рассмотрение предмета правового регулирования позволяет ответить на вопрос, что регулирует право, то изучение метода необходимо для понимания того как (каким образом) осуществляется процесс правового регулирования в сфере, составляющей предмет общественных отношений. По своей природе метод субъективен, так как составляющие его юридические средства создаются по воле государства и, соответственно, их применение связано в первую очередь с обеспечением государственных интересов. По отношению к предмету правового регулирования метод выступает в качестве производного фактора. Сущность метода правового регулирования заключается в определении юридических средств и закреплении правовых процедур, при помощи и в рамках которых государство оказывает юридическое воздействие на общественные отношения, образующие предмет правового регулирования. При регулировании общественных отношений используются различные методы: дозволительный и запретительный, альтернативный и рекомендательный, поощрительный и предупредительный и т. д. Их применение зависит от содержательных особенностей отношений, судебного (административного) усмотрения законодателя, сложившейся правоприменительной практики, уровня правовой культуры участвующих в процессе правового регулирования субъектов и т. д. Вместе с тем, в наиболее общем виде все методы правового регулирования могут быть отнесены либо к императивным, либо к диспозитивным.

Императивный метод предполагает властное предписание абсолютно определенного характера, исходящее от компетентного государственного органа или должностного лица, обеспечиваемое мерами принудительного характера.

Диспозитивный метод основывается на принципе автономии воли, т. е. на предоставлении субъектам правоотношений свободы выбора варианта поведения в пределах, установленных действующим законодательством.

В современной юридической литературе обосновывается положение о необходимости рассматривать систему права с точки зрения наличия единого предмета и единого метода правового регулирования, позволяющих выделить данную систему из иных социально-регулятивных систем.

Действительно, в обществе существуют такие общественные отношения, которые объективно требуют правового регулирования и подвергаются такому регулированию. Данные отношения отличаются от иных специфическими свойствами, о которых говорилось ранее, и, следовательно, могут рассматриваться в качестве единого предмета регулирования – для права в целом, независимо от набора соответствующих его отраслей.

Единый предмет правового регулирования определяется как «целостная система тех общественных отношений, которым система права должна соответствовать и на которые она в свою очередь активно воздействует с помощью соответствующих социальных управленческих и регулятивных систем государства».[407]

Единый же метод правового регулирования опосредован единым предметом и представляет собой «совокупное проявление» трех основных способов регулирования: дозволения, предписания и запрета, которые не могут существовать изолированно друг от друга – эффективное воздействие одного обеспечивается наличием двух других.[408] Сочетанием этих трех способов воздействия регулируются все юридически значимые отношения.

[1] См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999. С. 397.

[2] К примеру, в средневековой Европе не вызывало сомнений и, следовательно, считалось истинным знание о том, что Земля является центром Вселенной, вокруг которого вращается Солнце, соответственно, в качестве лженаучных рассматривались точки зрения, не укладывавшиеся в сформировавшееся на тот период представление об истине.

[3] См.: Честнов И. Л. Теория права и государства как наука // Проблемы теории права и государства: Курс лекций / Под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб., 1999. С. 6.

[4] Берман Г. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994. С. 151–152.

[5] Догматический – основанный на догме – положении принимаемом за неприложную истину, неизменную при всех обстоятельствах. (См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 171.)

[6] Схоластика – средневековая философия, создавшая систему искусственных, формальных логических аргументов для теоретического обоснования догматов церкви. (Там же. С. 783.)

[7] См.: Ильин В. В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. М., 1993. С. 35.

[8] См.: Спиридонов Л. И. Социальное развитие и право. Л., 1973. С. 39.

[9] Козлов В. А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. Л., 1989. С. 13.

[10] См.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 1999. С. 15.

[11] С. С. Алексеев пишет, что предметом общей теории права являются основные закономерности правовой действительности как обособленной области социальной жизни. (См.: Алексеев С. С. Общая теория права: В 2 т. Т. 1. М., 1981. С. 15.) Тем самым в юридической литературе постулируется объективность, универсальность теории права. Это необходимый признак научной теории, так как последняя всегда имеет дело с типичным, более или менее постоянным. Уже античные философы столкнулись с проблемой: если мир (космос) есть непрерывное изменение и становление вещей, то как возможна наука об этом мире, предметом которой может быть лишь нечто постоянное и тождественное самому себе? Только в том случае, если абстрагироваться от случайного, неизбежно огрубляя действительность в теоретических идеализациях. (См.: Проблемы теории права и государства: Курс лекций / Под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб., 1999. С. 29.)

[12] См.: Венгеров А. Б. Теория государства и права. Ч. II: Теория права. Т. 1. М., 1996. С. 7.

[13] При этом необходимо учитывать, что абсолютных законов, видимо, действительно нет. Значение терминов «всегда» и «везде», являющихся существенной характеристикой широкого класса законов природы, удовлетворяемых этим принципом, состоит в том, что «везде» не значит в каждой точке Вселенной, а «всегда» – в каждый миг. (См.: Черняк В. С. История. Логика. Наука. М., 1986. С. 138.)

[14] См.: Честнов И. Л. Теория права и государства как наука. С. 16–17.

[15] Там же. С. 17.

[16] Диалектика первоначально понималась в Древней Греции как искусство разговора, диалога. Такое искусство отождествлялось с методом мышления. Затем данный метод был воспринят стоиками в III в. до н. э. как метод анализа аргументов и определения понятий. У них диалектика стала независимой дисциплиной, по сути, не отличающейся от логики, но содержащей элементы грамматики и риторики. В Риме (II–I вв. до н. э.) юристы впервые применили диалектику к действовавшим правовым институтам.

[17] Подробнее о системном подходе как общенаучном методе см.: Протасов В. Н. Теория права и государства. Проблемы теории права и государства. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 17–26.

[18] Синергетика – это активно развивающаяся комплексная наука о самоорганизующихся, стохастических (неравновесных, слабо детерминированных) системах, поведение которых крайне затруднительно предсказать. Такими характеристиками, по мнению многих исследователей, обладают все сложные социальные системы, в том числе и право. (См.: Честнов И. Л. Теория права и государства как наука. С. 24.)

[19] Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 157.

[20] Там же. С. 247.

[21] Пропедевтика – предварительный круг знаний о чем-либо. (См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 617.)

[22] См.: Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М., 1995. С. 4.

[23] Появление homo sapiens неразрывно связано с переходом от стадно-зоологических форм организации к социальным, общинным формам. Вместе с тем справедливо заметил в этой связи Ю. М. Бородай: «Глубочайшая пропасть отделяет самые сложные формы зоологического стада от примитивнейших из всех известных типов архаической общины. Пропасть эта заключается в том непреложном факте, что там, где начинается человеческий род, кончается безраздельное господство так называемых естественных факторов. Любая стадная организация животных легко раскрывается как результат взаимодействия естественно-биологических механизмов, напротив, социальный организм, сколь бы архаичным он ни был, не поддается никакому пониманию с точки зрения естествознания». (См.: Бородай Ю. М. От фантазии к реальности (происхождение нравственности). М., 1995. С. 126.).

[24] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 506–507.

[25] Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. М., 1980. С. 53.

[26] Бородай Ю. М. От фантазии к реальности (происхождение нравственности). С. 128–129.

[27] Суханов Е. А. Лекции о праве собственности. М., 1991. С. 13.

[28] Крадин Н. Н. Вождество: современное состояние и проблемы изучения / Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М., 1995. С. 11.

[29] Как отмечал в этой связи известный французский этнолог и социолог К. Леви-Стросс, власть вождя базируется на специфической процедуре делегирования доверия. При выполнении своих многочисленных задач вождь опирается прежде всего на согласие, которое является источни­ком власти и закрепляет его правомочность. Эта властная правомочность должна подтверждаться инициативностью, щедростью, сообразительностью субъекта и ограничивается в повседневной жизни посредством взаимных обязательств вождя и его соплеменников. Вторым важнейшим атрибутом власти является взаимность определяемая тем, что между ее обладателем и соответствующей социальной общностью возникает постоянно поддерживаемое равновесие обязательств и привилегий, услуг и обязаннос­тей. В этой связи исследователь приводит пример одного из изучаемых им индейских племен, где существует «пра­во» полигамии вождя в условиях общепринятой моногамии; социальная группа, таким образом, обменивает индивидуальную «безопасность» моногамного существова­ния каждого из ее членов на коллективную безопасность, обеспечения кото­рой она ожидает от вождя. (Подробно см.: Леви-Стросс К. Печальные тропики. Львов, 1999. С. 401–409.)

[30] На наш взгляд, с некоторыми оговорками уместно признать весьма удачным описание генезиса публичной политической власти, данное В. И. Лениным: «В первобытном обществе, когда люди жили небольшими родами, еще находясь на самых низших ступенях развития, в состоянии, близком к дикости; в эпоху, от которой современ­ное цивилизованное человечество отделяют несколько тысячелетий, – в то время не видно еще признаков существования го­сударства. Мы видим господство обычаев, авторитет, уважение, власть, которой пользовались старейшины рода, видим, что эта власть признавалась иногда за женщинами… – но нигде не видим особого разряда людей, которые выделяются, чтобы управлять другими и чтобы в интересах, в целях управления систематически, постоянно владеть известным аппаратом принуждения, аппаратом насилия, каковым являются в настоящее время... вооруженные отряды войск, тюрьмы и прочие средства подчинения чужой воли насилию, – то, что составляет сущность государства». (См.: Ленин В. И. О государстве // Полн. собр. соч. Т. 29. С. 437.)

[31] См., например: Августин Аврелий. Исповедь / Августин Аврелий. Исповедь; Абеляр П. История моих бедствий / Пер. с лат. М., 1992. С. 25.

[32] См.: Fquinas T. Summe der Theologie Zusammengefaβt / Eingel. und erläut. von J. Beknhart. Bd. 2. Leipzig, 1934. S. 432–437.

[33] Гроций Г. О праве войны и мира: Три книги, в которых объясняются естественные право и право народов, а так же принципы публичного права. М., 1957. С. 83.

[34] Там же. С. 74.

[35] Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. М., 2000. С. 207.

[36] Там же. С. 208.

[37] Там же. С. 226–227.

[38] Там же. С. 226.

[39] Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 171.

[40] Там же. С. 173.

[41] Цит. по: Мамут Л. С. Развитие марксистского учения о государстве и праве в поздних трудах Ф. Энгельса // История политических и правовых учений / Под ред. В. С. Нерсесянца. М., 1983. С. 475.

[42] Пашуканис Е. Б. Общая теория права и марксизм // Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. 5: Россия: конец XIX – XX в. М., 1999. С. 688.

[43] Аннерс Э. История европейского права. М., 1996. С. 10–20.

[44] Рейснер М. А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. Л., 1925. С. 244.

[45] См.: Честнов И. Л. Исторические предпосылки права и государства // Проблемы теории права и государства: Курс лекций / Под ред. В. П. Сальникова. СПб., 1999. С. 34–35.

[46] Гроций Г. О праве войны и мира: Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. М., 1957. С. 72.

[47] Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. М., 1999. С. 68.

[48] См.: Рябченко Н. Г. Проблемы естественного права в учениях немецких юристов: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 17.

[49] Цит. по: Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. 3: Европа. Америка: XVII–XX вв. М., 1999. С. 274.

[50] Там же. С. 339.

[51] Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. М., 1998. С. 396.

[52] Austin J. Lectures on Jurisprudence or the Philosophy of the Рositive Law. Vol. 1. London, 1873. P. 89.

[53] Цит. по: Антология мировой правовой мысли. Т. 3. С. 624.

[54] Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 85.

[55] Там же. С. 377–401.

[56] См.: Мамут Л. С. Государство: полюсы представлений // Общественные науки и современность. 1996. № 4. С. 7–54.

[57] Барсегов Ю. Г. Территория в международном праве. М., 1958. С. 10.

[58] В научной и учебной литературе иногда встречаются попытки обосновать положение о том, что возможно государство, не обладающее собственной территорией. При этом в качестве примеров приводятся государства кочевников, Организация освобождения Палестины и т. д. Однако все приводимые примеры вряд ли можно назвать удачными. Так, например, «государства кочевников» – это, по сути, ничто иное, как конгломерат племен, а Организация освобождения Палестины – это всего лишь политическая организация, еще только борющаяся за государственность представляемого ею народа.

[59] «Составными элементами фактической территории являются:

1. Сухопутная территория, т. е. вся суша в пределах государственных границ.

2. Водная территория, охватывающая:

– внутренние воды, т. е. собственные воды государства (национальные реки, озера, каналы, внутренние моря);

– пограничные воды, т. е. воды рек, озер и каналов, по которым проходит государственная граница;

– территориальное море – полоса прибрежных морских вод, ширина которых согласно Конвенции по морскому праву 1982 г., не должна превышать 12 морских миль.

3. Воздушное пространство над сухопутной и водной территорией, а также территориальным морем». (Бабурин С. Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы. М., 1997. С. 34–35, 82.)

[60] «Права экстерриториальности (временного распространения на определенную часть государства юрисдикции другого государства при полном иммунитете в отношении национальной юрисдикции) имеют участки государственной территории, на которых официально размещены посольства и дипломатические представительства, иностранные воинские части, допущенные к транзиту или временному пребыванию на территории государства, иностранные военные суда и самолеты, а на основе специальных соглашений – и помещения различных международных организаций». (Бабурин С. Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы. С. 108–109.)

[61] «На оккупированных территориях осуществление суверенитета соответствующего государства приостановлено, фактически осуществляют свои полномочия органы власти государства захватившего эти территории». (Бабурин С. Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы. С. 118).

[62] См.: Альхименко В. В. Понятие и конституционно-правовое регулирование гражданства // Конституционное право: Учебник / Под ред. В. В. Лазарева. М., 1998. С. 83.

[63] См.: Федеральный закон РФ «О гражданстве Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. № 22. Ст. 2031.

[64] Там же.

[65] Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 118.

[66] См., например: Устав Организации Объединенных Наций // Международное право в документах. М., 1982. Ст. 1, 2.

[67] Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 85.

[68] См.: Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1908. С. 326–327.

[69] См.: Палиенко Н. И. Суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и ее правовое значение. М., 1903. С. 438; Дорогин В. Суверенитет в советском государственном праве. М., 1948. С. 40, 44, 51; Левин И. Д. Суверенитет. М., 1948. С. 64; Коркмасова К. Национальная государственность в СССР. Ростов, 1970. С. 22; Шевцов В. С. Суверенитет советского государства. М., 1972. С. 33; Судницын Ю. Г., Скуратов Ю. И. Народный и национальный суверенитет в советском государстве // Правоведение. 1979. № 4. С. 4; и др.

[70] Зиновьев А. В. Конституционное право: Конспект лекций. СПб., 1998. С. 26; Конституционное право / Под ред. В. В. Лазарева. М., 1998. С. 205; и др.

[71] Платон. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 3. М., 1994. С. 189.

[72] Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1983. С. 376.

[73] История философии в кратком изложении. М.: Мысль, 1991. С. 214.

[74] Там же. С. 267.

[75] Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969. С. 167, 170; Он же. Педагогические сочинения. Т. 2. М., 1981. С. 174.

[76] Ленин В. И. О государстве // Полн. собр. соч. Т. 39. С. 73.

[77] Ленин В. И. О конституционных иллюзиях // Полн. собр. соч. Т. 34. С. 39.

[78] Хойруп Т. Модели жизни. Проблемы гносеологии, истории культур и теории государства. СПб., 1998. С. 17.

[79] См., например: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. 1. С. 422.

[80] Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4 / АН СССР. Ин-т рус. яз.; Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1988. С. 365.

[81] Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. М., 1975. С. 595.

[82] Совершенно точным в этой связи представляется следующее замечание В. Е. Чиркина: «В научной литературе создано огромное количество типологий государства, для чего используются самые различные основания для классификаций и обобщений. Эти типологии учитывают стадии развития государства, социальный характер, форму и др. Между ними не всегда можно провести непреодолимые границы: форма государства в своих решающих сторонах обусловлена его содержанием и историческими факторами существования государства, элементы разного качества переплетаются в переходных формах государства, при классификации политических режимов и т. д. Поэтому при классификациях необходимо выделять доминанту, но и тогда они в некоторых случаях в известной степени условны. Тем не менее типологии необходимы, без этого нет движения научной мысли, ибо правильная типология означает более глубокое проникновение в действительность». (Чиркин В. Е. Современное государство. М., 2001. С. 42–43.)

[83] См.: Еллинек К. Общее учение о государстве. СПб., 1910.

[84] См.: Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып. 1. М., 1987.

[85] См.: Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.,1991. С. 30.

[86] Troper M. Pour une theorie juridique de I`Etat. Paris, 1994. P. 251–252.

[87] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6–7.

[88] Островитянов К. В. Очерки экономики докапиталистических формаций. 1945. С. 50.

[89] Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 175.

[90] Островитянов К. В. Очерки экономики докапиталистических формаций. С. 50, 93.

[91] Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 23.

[92] Хабибулин А. Г. Научные основы типологии государства: вопросы теории и практики. СПб., 2001. С. 261.

[93] Тойнби А. Постижение истории. М.,1991. С. 731.

[94] Межуев В. М. Российский путь цивилизационного развития // Власть. 1996. №11. С. 42–43.

[95] Там же.

[96] См.: Теория государства и права / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 1997. С. 58.

[97] Современная западная социология: Словарь. М., 1990. С. 380.

[98] Корельский В. М. Функции государства // Теория государства и права / Под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перевалова. М., 1998. С. 142–143.

[99] Венгеров А. Б. Теория государства и права. М., 1999. С. 142.

[100] Рассматривая этимологию исследуемого понятия, необходимо отметить, что сам термин «функция» был введен лишь во второй половине XVII в. Заслуга внедрения в широкий научный оборот категории «функция», так же как и обоснование значимости функционального подхода в методологии теоретико-прикладных исследований, связывается прежде всего с именем Г. В. Лейбница. (Подробно об этом см.: История математики с древних времен до начала XIX столетия: В 3 т. Т. 2. М., 1970. С. 144–146.) Изначально эта категория использовалась по преимуществу в технических науках, что же касается научных направлений социального профиля, то в данной сфере феномен «функция» не применялся вплоть до начала XIX в. Однако подобное утверждение отнюдь не означает, что функциональный подход не применялся мыслителями на более ранних стадиях социально-политического развития. Поэтому при рассмотрении исторической эволюции функционального подхода в исследовании политико-правовых явлений понятие «функция» (от лат. functio) целесообразно рассматривать в его буквальной, изначальной трактовке как отправление или как определенную деятельность. (См.: Словарь иностранных слов. М., 1955. С. 755.)

[101] См., например: Каск Л. И., Николаева Л. Н. О некоторых вопросах понятия функции государства // Вестн. Ленингр. ун-та. Экономика, философия, право. 1974. № 11; Самощенко И. С. О правовых формах осуществления функций Советского государства // Советское государство и право. 1956. № 3. С. 51; и др.

[102] См.: Максименко Н. П. Функции социалистического государства: Методическое письмо для слушателей. М., 1977. С. 7; Попков В. Д. Деятельность Советского государства по обеспечению благосостояния народа: Учебное пособие по теории Советского государства и права для студентов юридического факультета. М., 1970. С. 78.; Теория государства и права: Учебник для специальных средних учебных заведений МВД СССР. М., 1973. С. 189; и др.

[103] См.: Ахиезер А. С. Научно-техническая революция и некоторые социальные проблемы производства и управления. М., 1974. С. 158–159.

[104] Черноголовкин Н. В. Теория функций социалистического государства. М., 1970. С. 7; Байтин М. И. Государство и политическая власть (теоретическое исследование): Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1973. С. 41; Черноголовкин Н. В. Функциональная характеристика социалистического государства (некоторые аспекты) // Советское государство и право. 1973. № 7. С. 14; Коженовский В. Б. Функции советского общенародного социалистического государства: Учебное пособие по теории государства и права. Иркутск, 1974. С. 6; Пичугин С. М. Функция обороны государства развитого социалистического общества, ее содержание и особенности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Киев, 1976. С. 11.

[105] Черноголовкин Н. В. Теория функций социалистического государства. С. 8.

[106] Глебов А. П. Понятие и структура функции социалистического государства: Учебное пособие. Воронеж, 1974. С. 14.

[107] Глебов А. П. Проблемы структуры функции государства: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М, 1974. С. 5–6.

[108] Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства: Учебник для юридических вузов и факультетов. М., 1999. С. 256.

[109] Там же. С. 257.

[110] Корельский В. М. Функции государства. С. 143.

[111] Сырых В. М. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 1998. С. 25.

[112] Необходимо отметить, что понятие, предлагаемое В. М. Корельским, выглядит в некоторой степени противоречиво; с одной стороны, он указывает что функция – это лишь определенное направление деятельности, но при этом, с другой стороны, отмечает, что это устойчивая, сложившаяся предметная деятельность государства. (См.: Корельский В. М. Функции государства. С. 143.)

[113] Малько А. В. Теория государства и права в вопросах и ответах: Учебно-методическое пособие. М., 1999. С. 46.

[114] Чиркин В. Е. Государствоведение. М., 1999. С. 100.

[115] Морозова Л. А. Функции государства на современном этапе // Государство и право. 1993. № 6. С. 98:; Она же. Функции государства // Теория государства и права / Под ред. В. К. Бабаева. М., 1999. С. 68.

[116] Разин В. И. Марксистско-ленинское учение о государстве. М., 1966. С. 12; Рогова Х. П. Советское социалистическое государство в период перехода от социализма к коммунизму. Тбилиси, 1966. С. 13; Косарев А. И. Происхождение и сущность государства. М., 1969. С. 20; Коваленко А. И. Теория государства и права (в вопросах и ответах). М., 1993. С. 15; Морозова Л. А. Функции государства. С. 68; Чиркин В. Е. Государствоведение. С. 100; и др.

[117] См., например: Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства… С. 256.

[118] См.: Сырых В. М. Теория государства и права… С. 25.

[119] См.: Малько А. В. Теория государства и права в вопросах и ответах… С. 46.

[120] Social Theory and Social Structure. New-York, 1957.

[121] Подробно об этом см.: Юдин Б. Г. Системные представления в функциональном подходе // Системные исследования. М., 1973. С. 108–126.

[122] Коваленко А. И. Теория государства и права (в вопросах и ответах). С. 16.

[123] См., например: Сетров М. И. Основы функциональной теории организации: Философский очерк. Л., 1972. С. 30–31, 102.

[124] См., например: Морозова Л. А. Функции государства // Теория государства и права / Под ред. В. К. Бабаева. М., 1999. С. 72–74; Чиркин В. Е. Государствоведение. С. 100; Корельский В. М. Функции государства. С. 145–151; и др.

[125] Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 257.

[126] Подробно об этом см.: Кравченко Ю. Б. Охрана окружающей природной среды как функция советского государства: Дис. … канд. юрид. наук. Л., 1978. С. 41–43.

[127] Черноголовкин Н. В. Теория функций социалистического государства. С. 115.

[128] См., например: Советская демократия в период развитого социализма / Под ред. Д. А. Керимова. М., 1976. С. 56.

[129] См.: Николаев В. В. Советское социалистическое государство. М., 1968. С. 193–194.

[130] См.: Марковников С. О функции охраны социалистической собственности // Коммунист. 1959. № 13. С. 109–112; Чхиквадзе В., Ферберов И. В. И. Ленин о социалистическом государстве // Коммунист. 1967. № 5. С. 19.

[131] См.: Черноголовкин Н. В. Теория функций социалистического государства. С. 117.

[132] Подробно об этом см.: Кравченко Ю. Б. Охрана окружающей природной среды как функция советского государства. С. 43.

[133] См., например: Иванов А. И. XXI съезд КПСС об основных функциях Советского государства в период развернутого строительства коммунизма // Известия АН УзССР. Серия общественных наук. 1959. № 5. С. 3–12.

[134] Александров Н. Г. Сущность социалистического государства и права. М., 1969. С. 69.

[135] Бучурин И. С. Удовлетворение бытовых потребностей населения – функция Советского общенародного государства // Тезисы докладов общенаучной конференции юридического факультета, посвященной итогам научно-исследовательской работы за 1966 г. Минск, 1966. С. 1–4.

[136] Камилов К. К. Проблемы участия общественных организаций в осуществлении функций общенародного государства (на материалах Узбекской ССР): Автореф. дис. … докт. юрид. наук. Ташкент, 1973. С. 12, 34–35.

[137] Козлов М. К. Охрана здоровья – направление в деятельности социалистического государства: Автореф. дис. … канд. наук. Минск, 1974; Пискотин М. И. Функции социалистического государства и аппарат управления // Советское государство и право. 1973. № 10. С. 6; и др.

[138] Рассудовский В. А. Государственное управление наукой // Советское государство и право. 1972. № 10. С. 97–98; Он же. Механизм управления развитием науки и техники // Советское государство и право. 1974. № 6. С. 82–87; Горлопанов В. В. Роль социалистического государства в управлении научно-техническим прогрессом: Автореф. дис. … канд. наук. М., 1975.

[139] См., например: Стальгевич А. К. К вопросам развития социалистической государственности в общественное коммунистическое самоуправление // Государство и коммунизм. Некоторые вопросы теории государства и права в современный период. М., 1962. С. 17–18; Пискотин М. И. Функции социалистического государства и аппарат управления. С. 5–6.

[140] Философский энциклопедический словарь. С. 257.

[141] Корельский В. М. Функции государства. С. 147–148.

[142] Морозова Л. А. Функции государства. С. 74–84;

[143] Корельский В. М. Функции государства. С. 151.

[144] Необходимо отметить, что функция обороны (как справедливо указывают некоторые авторы), безусловно, имеет и внутреннее проявление – ВПК, военная подготовка населения, подготовка соответствующих кадров и т. д. Вместе с тем речь в данном случае может идти лишь о вспомогательных, вторичных функциях. Представляется, что основная сфера реализации этой функции находится все-таки вне государства. В противном случае вообще бессмысленна градация функций на внутренние и внешние, так как отдельные функции способствуют, в конечном счете, нормальной жизнедеятельности целого (государства), тесно взаимосвязаны между собой и в силу этого имеют как внешнее проявление, так и внутреннее.

[145] Чиркин В. Е. Государствоведение. С. 100.

[146] Зеркин Д. П., Игнатов В. Г. Основы теории государственного управления: Курс лекций. Ростов н/Д., 2000. С. 35.

[147] Морозова Л. А. Функции государства. С. 73.

[148] См.: Комаров С. А. Общая теория государства и права: Курс лекций. Саранск, 1994. С. 76.

[149] Там же. С. 77.

[150] См., например: Чиркин В. Е. Государствоведение. С. 101.

[151] См., например: Трубников Н. Н. О категориях «цель», «средство», «результат». М., 1968. С. 38–39; Лебедев П. Н. Очерки теории социального управления. Л., 1976. С. 126; и др.

[152] См.: Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. М, 1980. С. 214.

[153] Представителями этой точки зрения являются, в частности, М. И. Хмелин, А. И. Денисов, В. Н. Корельский, М. И. Байтин, А. Ф. Черданцев и др. (См.: Хмелин М. И. Сущность, типы и формы государства // Теория государства и права. М., 1970. С. 87; Основы теории государства и права. М., 1980. С. 197, 214; Байтин М. И. Механизм государства // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 1999. С. 98; Черданцев А. Ф. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 2001. С. 136.)

[154] Марченко М. И. Аппарат социалистического государства // Теория государства и права. М., 1987. С. 256

[155] Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В. В. Лазарева. М., 1994. С. 36.

[156] Боер М. В., Янгол Н. Г. Российская государственность: от тоталитаризма к правовому государству. СПб., 1997. С. 103–104.

[157] Исакова М. К. Механизм советского общенародного государства. Дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1984. С. 53.

[158] Словарь иностранных слов. М., 1964. С. 63.

[159] Там же. С. 404.

Подобным образом определяются значения этих слов и в толковом словаре русского языка С. И. Ожегова. Так, слово «аппарат» в нем толкуется как «совокупность учреждений, обслуживающих какую-нибудь отрасль правления государства», а слово «механизм» (в переносном значении) как «система, устройство, определяющие порядок какого-нибудь вида деятельности». (См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1994. С. 25, 346.)

[160] См.: Боер В. М., Янгол Н. Г. Российская государственность: от тоталитаризма к правовому государству. СПб., 1997. С. 108–109.

В качестве примера подобной позиции можно сослаться на точку зрения Г. А. Мурашина, по мнению которого, механизм государства представляет собой систему государственных организаций, органов, учреждений, взятую в их взаимодействии и практическом функционировании. (См.: Мурашин Г. А. Органы прокуратуры в механизме советского государства. Дис. … канд. юрид. наук. Киев, 1972. С. 16.)

[161] Государственная власть в целом понимается как фактическая способность государства (в лице государственных органов и должностных лиц – представителей государственной власти) подчинять себе волю и поведение субъектов (индивидуальных, коллективных) в интересах всего государственно организованного сообщества либо определенной его части. Государственная власть в ее юридическом аспекте рассматривается не только как социальное явление, но и как конституционно-правовой институт, представляющий собой систему конституционно-правовых норм, закрепляющих формы организации государственной власти, методы ее осуществления, определяющих структуру органов государства и отношения между ними.

[162] В основе теории разделения властей, как отмечает И. А. Полянский, лежит идея единства и целостности государственной власти, отсюда разделение властей строится не по иерархическому, а по функциональному принципу. И хотя данная теория предполагает наличие единого источника власти, каковым является народ, что на государственном уровне выражается в создании единого государственного механизма, тем не менее, определяющим в этой теории выступает тезис о некоем рациональном соотношении властей (так называемый баланс властей), которое предусматривает не только их самостоятельность, но и взаимодействие и контроль. (См.: Полянский И. А. Правовая природа исполнительной власти и ее место в организации государственной власти // Правоведение. 1999. № 4. С. 21.)

[163] Цель концепции разделения властей Ш. Монтескье – гарантировать безопасность граждан от произвола и злоупотреблений властью, обеспечить политическую свободу в государстве, сделать право подлинным регулятором отношений между обществом и государством. Монтескье, подобно Локку, видел в разделении властей «единственную гарантию правового строя в конституционном государстве». Однако в отличие от Локка, который разделение властей трактовал как их сотрудничество и тесное взаимодействие на основе преобладания законодательной власти над исполнительной, Монтескье подчеркивал необходимость полного равновесия, независимости и даже обособления властей. Кроме того, согласно Монтескье, ни одна власть не должна была вторгаться в компетенцию другой, но каждая из них, защищая себя от возможного вторжения, считалась вправе контролировать и сдерживать другую власть, предотвращая превышение полномочий, злоупотребления и деспотизм. (См.: Рейснер М. А. Государство. М., 1911. С. 295.)

[164] По мнению одного из основателей американской конституции Т. Джефферсона, чтобы «полномочия государственной власти были равным образом распределены между несколькими правительственными органами, чтобы ни один из них не смог выйти за пределы своих законных прерогатив, эти органы должны осуществлять эффективный контроль друг за другом и сдерживать попытки сосредоточить полноту государственной власти в одном лице». (Jefferson Th. Notes on the State of Virginia // The portable Jefferson / Ed. By M. D. Peterson. New-York, 1977. P. 164.)

[165] В юридической литературе используется обобщенное название общегосударственного представительного законодательного органа – «парламент». Слово «парламент» происходит от французского глагола «parler – говорить». Родиной парламентаризма как явления, характеризующего систему представительной демократии, считается Великобритания, в которой парламент впервые сформировался как самостоятельный государственный орган.

[166] К примеру, в соответствии с п. 2 ст. 132 Конституции России «органы местного самоуправления могут наделяться законом отдельными государственными полномочиями с передачей необходимых для их осуществления материальных и финансовых средств. Реализация переданных полномочий подконтрольна государству».

[167] Спорные ситуации, возникающие в частноправовой сфере, могут рассматриваться как федеральными и региональными (мировыми) судами, осуществляющими от имени государства реализацию функции правосудия, так и третейскими судами, которые не являются государственными. Однако государство, наделяя данные органы полномочиями в сфере разрешения гражданско-правовых коллизий, вместе с тем устанавливает порядок, в соответствии с которым при возникновении необходимости принудительного исполнения судебного решения соответствующее постановление принимает не третейский, а федеральный суд.

[168] Вряд ли можно полностью согласиться с В. Н. Протасовым, который утверждает, что форма государства может пониматься исключительно как способ устройства, и что «за "формой государства" никакого целостного явления нет», отрицая тем самым влияние общественно-исторических процессов на становление определенной государственно-правовой системы. (См.: Протасов В. Н. Теория права и государства. Проблемы теории права и государства. 2-е изд., перераб и доп. М., 2001. С. 61.)

[169] На тесную связь формы и содержания указывал Г. В. Ф. Гегель, который отмечал, что «при рассмотрении противоположности между формой и содержанием существенно важно не упускать из виду, что содержание не бесформенно, а форма одновременно и содержится в самом содержании и представляет собой нечто внешнее ему. Мы здесь имеем удвоение формы: во-первых, она, как рефлектированная внутрь себя, есть содержание; во-вторых, она как не рефлектированная внутрь себя, есть внешнее, безразличное для содержания существование. В себе здесь дано абсолютное отношение между формой и содержанием, а именно переход их друг в друга, так что содержание есть не что иное, как переход формы в содержание, и форма есть не что иное, как переход содержания в форму». (См.: Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Ч. 1: Логика // Соч. Т. 1. М.; Л., 1929. С. 224.)

[170] В юридической литературе справедливо отмечается, что научное исследование различных аспектов формы государства имеет важное теоретическое и практическое значение. Оно способствует установлению закономерного и случайного в развитии государства, обобщению и использованию лучшего опыта государственного строительства. (См.: Кулапов В. Л., Миронов О. О. Формы государства // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 79.)

[171] См., например: Денисов А. И. Сущность и формы государства. М., 1960. С. 18.

[172] Данная позиция отражена, например, в трудах болгарского ученого В. Цонева. (См.: Цонев В. Форма и содержание на дьржавата // Правка и мисль. 1969. № 3.)

[173] Юридический энциклопедический словарь. М., 1984. С. 398.

[174] Кулапов В. Л., Миронов О. О. Формы государства С. 79.

[175] Спиридонов Л. И. Теория государства и права: Курс лекций. СПб., 1995. С. 56.

[176] Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Д. Зорькина, В. Е. Крутских. М., 1999. С. 742.

[177] См.: Чиркин В. Е. Государствоведение: Учебник. 2-е изд., испр. и доп. М., 2000. С. 138.

[178] См.: Платон. Политик // Собр. соч.: В 4 т. / Пер. с древнегреч.; общ ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. Т. 4. М., 1994. С. 3–70.

[179] См.: Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т. / Пер. с древнегреч.; общ. ред. А. И. Доватура.Т. 4. М., 1983. С. 375–644.

[180] Полибий. Всеобщая история в сорока книгах / Пер. с греч.; предисл., прим., указатель, карты Ф. Г. Мищенко. Т. II. Кн. VI–XXV. М., 1895. С. 14–15.

[181] До Макиавелли латинское словосочетание res publica (общее дело) употреблялось как синоним полиса. Не случайно название трактата Платона, которое в русскоязычном варианте звучит как «Государство», переводилось на латынь, а иногда и на русский как «Республика». При этом термин «республика» использовался для обозначения государства с точки зрения общего понятия, а не как одной из форм правления. (См.: История политических учений: Учебник для вузов / Под общ. ред. О. В. Мартышина. М., 2002. С. 110.)

[182] Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. 3-е изд. М., 1999. С. 108.

[183] Рассмотрение абсолютной монархии с точки зрения модели централизованной государственной власти, а не единоличной, ничем не ограниченной власти государя позволяет уяснить, почему понимание власти суверена (государя) постепенно сменяется пониманием государственного суверенитета.

[184] См.: Магазинер Я. М. Лекции по государственному праву (общее государственное право). Пг., 1919. С. 144.

[185] См.: Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: Учебник. М., 2001. С. 185; Морозова Л. А. Теория государства и права: Учебник. М., 2002. С. 76–77.

[186] Будущее Европы, по мнению Ж.-Ж. Руссо, должно быть связано именно с республиканской формой правления. «Создайте Европейскую Республику на один только день – этого достаточно, чтобы она существовала вечно: каждый на опыте увидел бы свою личную выгоду в общем благе». (См.: Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969. С. 142–147.)

[187] В Конституции ФРГ закрепляется порядок избрания Федерального президента, в соответствии с которым он избирается Федеральным собранием, состоящим из членов Бундестага (аналог Государственной Думы России) и такого же числа членов, избираемых народными представительствами земель (ст. 54).

[188] Статья 58 Конституции ФРГ закрепляет положение, в соответствии с которым «для вступления в действие распоряжений и указаний Федерального президента необходима их контрассигнация Федеральным канцлером или компетентным федеральным министром».

[189] В. Е. Чиркин выделяет некоторые формы президентских республик, которые свидетельствуют о возрастании всевластия президента, о превращении его, по существу, в единственный институт государственной (или партийно-государственной) власти. Это: президентско-монократические республики, в которых президент возглавляет и государственный аппарат, и единственную разрешенную партию, к тому же, как правило, исполняет свои полномочия пожизненно; милитарно-президентские республики, которые существуют в условиях военных режимов, когда высшим органом государства является созданный в результате переворота военный (революционный и т. д.) совет, избирающий своего руководителя президентом. (См.: Чиркин В. Е. Государствоведение: Учебник. С. 149.)

[190] См.: Морозова Л. А. Теория государства и права: Учебник. М., 2002. С. 78–79.

[191] См.: Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1898. С. 255.

[192] Там же.

[193] Там же. С. 256.

[194] Там же. С. 257-258.

[195] Кистяковский Ф. Лекции по общему государственному праву. М., 1912. С. 289.

[196] Термин «государственное устройство» имеет довольно широкое содержание в обыденной речи, в политической литературе: нередко имеется в виду государственный строй в целом, иногда даже с элементами общественного строя (например, партии). Длительное время (в странах социалистического лагеря) употреблялся термин «национально-государственное устройство», который применялся только к федерации и автономии, поскольку считалось, что федерация и автономные образования должны создаваться только по национально-территориальному признаку. Некоторые ученые, заменяя формулировку «государственное устройство», употребляют термин «политико-территориальное устройство» и определяют его как «организацию государственной (а не иной) власти по территориальному признаку… соотношение государства как целого с его составными территориальными частями». (См.: Чиркин В. Е. Государствоведение: Учебник. С. 158.)

По мнению авторов учебник